Естественно, ещё должны подключиться ГИБДД, Полиция, и, наверное, как-то все люди.

И порядка станет больше, и травм или смертей меньше.

Это моё мнение.

Помню, как вечность назад у меня был красивый блистер упаковки, шикарная коробка, роскошь цветастого платья.

А сейчас только слой почти вековой пыли.

Ей всë равно, она рада. Осторожно тянет руки, отдëргивает в последний миг. Времена непростые: каждый ждëт ловушку, всякий грезит подвохом.

Девчонка воровато осмотрелась по сторонам, тут же схватилась за остро-заточенный кол. Убоявшись, из под груды мусора умчалась прочь перетрусившая крыса.

Малышке повезло, что это хвостатая тварь здесь одна: когда-то я видела здесь их целую стаю: руки до сих пор хранили на себе следы их зубов...

Когда она коснулась меня, показалось - вернулась в прошлое. Где всë ещë было красиво, мирно, чисто.

Сложно быть игрушкой после конца света...

Она захотела спрятать меня в мешок, но одумалась в какой-то последний миг. Не решилась.

Прижала к груди. Это она зря: в самый неподходящий момент не успеет высвободить руку, дать достойный отпор.

Не хочу быть причиной смерти - ещë раз.

Она выбралась из под завалов: мягко и легко, едва касаясь ногами скрипучих полов. Спрыгнула вниз с небольшого навеса, легко спружинили ноги. А я смотрела наверх: небо больше не синее. Его затянуло зеленоватое, отвратительное марево токсичных облаков; и я всë равно рада была его видеть.

Разрушенный город, царство природы. Последняя насмешливо возвращала себе то, что люди столетиями отнимали пластиком и бетоном. А теперь место цветастого сайдинга заняли густые побеги плюща, и лежащий слоями мох.

Красные цветы расцветали большими, яркими бутонами. Хотелось предупредить новую хозяйку - к ним нельзя подходить! Яд, отрава в цветастой обëртке.

Гниющие трупики крыс и ворох костей служили доказательством опасности: и всë одно это не останавливало тех, кто не усрел понять - новый мир не прощает наивных.

Девчонка умнее прочих: даже не смотрит в их сторону. Хочу еë похвалить, да голосовой модуль вышел из строя, наверно, вечность назад.

Ушей коснулся отчаянный, надсадный стрëкот арзиновых двигателей. Малышка растерянно остановилась: всего на мгновение. Выживать умела - нашла пузатый остов жестяного фургона прежде, чем я обратила на него внимание. Скрежет ржавого металла: закостеневшие петли дверей не желали поддаваться слабым детским ручонкам.

Стрëкот нарастал, обращаясь в рëв: будь у меня сердце, стучало бы молотом.

Я выпала лишним грузом на землю. Что ж, мне не стоило питать лишних надежд с самого начала. Я не видела, но слышала, как девочка смогла распахнуть дверцы, прячась в насквозь дырявом чреве фургона.

Мотоциклы. Я насчитала пятерых. С оружием, гораздо старше моей новой хозяйки. Мертвяки. В глубине глаз - признаки смерти. "Гибель", как чума распространившаяся после катаклизма, щекотала жизнь тех, кому не посчастливилось умереть сразу же.

И медленно выедала душу у тех, до кого сумела дотянуться лапами.

Вооруженные пульсарами, спрышгули наземь: изредка, их собратья забредали в ту комнатушку, где я покоилась прежде. Иногда находили забавным приподнять моë тельце, и швырнуть куда-нибудь ещë: быстро осознавали, что сломана и выручить за меня уже ничего не получится.

- Чуете, каа? Жизнью, жизнëхонькой пахнет! - они пробовали ноздрями воздух на вкус. - Поищем, ага?

Многоголосое, азартное согласие.

Я видела, как мою старую владелицу поймали им подобные. Крики, плач, мольбы о помощи: я пыталась ей помочь, правда! Но когда в тебе едва ли локоть роста, тебе нечего противопоставить чудищам в людских обличьях.

На животе до сих пор вмятина от подкованного сапога: пинок не выбил из меня духа, лишь переломал связующие системы. А мне оставалось лишь гнить и надеяться, что батарея сядет раньше срока и я смогу упокоиться навеки.

- Гыр. Идешь?

- Вам охота, вы и ищите. Лениво. Нет здесь никого, кроме крыс!

Один из мертвяков решил остаться, доверив поиск остальным. Казалось, слышу, как замерло сердце в груди девчонки. Остов фургона лишь чудом не дребезжал от колотившей еë дрожи.

Решила, что когда найдут, я зажмурюсь. Не хочу ещë раз видеть, как утаскивают человека. Когда-то давно спорили, что разум, основанный на нейросети никогда не станет равен человеческому - потому что не способен осознать что такое страх.

Кажется, учëные были не правы.

Когда мертвяки находили человека, непоражëнного "гибелью" - выглядело так, словно сама смерть тащит его на аркане в преисподнюю.

Четверо утопали: шли по ложному следу девчонки. Либо при ней фиал, либо сейчас пойдут еë шагами до моего прежнего лежбища.

Второе.

Не останься этот самый Гыр здесь, сказала бы - девчонке повезло. Сейчас его собратья вернутся с пустыми руками, и вот тогда уж ей не сдобровать.

Мертвяк шмыгнул носом, оставшись в одиночестве и вдруг признал правоту собратьев. Живая здесь, живая рядом.

В поражëнном "гибелью" мире не осталось ничего ценней тех, в ком плескались остатки незамутнëнной, самой настоящей жизни.

Снял с плеча пульсар: взведëнное орудие отозвалось едва слышным гудением компенсаторов.

- Кис-кис-кис! Выходи. Не обижу.

Мëртвый голос не обещал ничего хорошего. Мертвяк шагал мягко, бесшумно, почти на кошачьих лапах. Обошëл фургон посолонь: уже догадался, что жертва внутри.

Я надеялась, что в нëм взыграет жадность: не позовëт остальных, решит присвоить жизнь девчонки себе. Мертвяки от макушки до пят состояли из махрового эгоизма.

Так и вышло.

За десятилетия бездействия успела привыкнуть к отчаянью. Когда крохотное желание помочь закрывается исполином осознания своей беспомощности.

Если только не...

Открытый порт.

Один из мотоциклов не простой. DIAMOND, спортбайк с мощным двигателем, нейросетевым круиз-контролем и навигатором.

С удалëнной активацией. База данных гласила, что их не больше тысячи во всем мире: если не считать подделок, не привязанных к хозяевам, доступным к взлому.

Как же сразу не обратила внимание?

Нейросеть мотоцикла была бессловесна: проще моей, не такая мудрëная. Отвечала короткими сигналами: обменялись с ней данными.

- Ну-ка, пр-роверим! - мертвяк дëрнул дверцу фургона на себя: жестянка легко поддалась его напору, распахивая чрево. Я послала мотоциклу запрос: стальной конь, подчиняясь моей воле, взревел двигателем. Мертвяк вздрогнул и оглянулся - слишком малый шанс, что девочка воспользуется моментом, оттолкнëт мерзавца и сможет бежать.

Шанс малый, но больше мне ей предложить нечего

А потом случилось то, чего не ожидала сама.

Девчонка врезалась мертвяка: ударила ногами с короткого разбега. Этого хватило, чтобы он, нелеповскинув руки, повалился наземь. Я видела не всë: лишь как тучу пыли поднял рухнувший на землю пульсар. Сквозь него ребячий, очерченныйстранной вспышкой силуэт и полный озлобленности оскал.

Она давно разменяла ребячью наивность на взрослую жестокость. Помню, один из мертвяков говорил - посреди великой Пустоши нет детей.

Только взрослые.

Выходит, был прав.

Кол вспыхнул огнëм: как давно я не видела подобного пламени. С размаху, не давая противнику встать, онавсадило его в распластанное на земле тело.

Мертвяк, успев лишь выдохнуть, выгнулся, но не издал ни звука. Заколотился в предсмертных конвульсиях.

Девчонка, недолго думая, подхватила меня: неужели решила спасаться со мной? Я ждала, что вот-вот застрекочат пулсары дружков мертвяка. Что малышка споткнëтся, рухнет как подкошенная.

Но удача сегодня была на нашей стороне...