***
– Просто захлопни её, - раздалось где-то в голове.
Арка в залитый уютным жёлтым светом зал маячила перед глазами порталом в другой мир, куда-то далеко в забытое прошлое. Шныряла из стороны в сторону по полю зрения, словно теннисный мяч. Андрей мотал головой, пытаясь понять, где он находится. Убранство «прихожей» было странным – все вещи были хорошо знакомыми, но стояли они явно не на своих местах, будто неумело организованная музейная экспозиция.
– Чувствуй себя как дома, - эхом пронеслось, ударилось о черепную коробку изнутри и срезонировало ещё сильнее.
Запах, тот самый запах с кухни, когда ждёшь гостей, и мама готовит что-то непонятное, но определённо вкусное, ещё больше наваливался ностальгией, разливался по телу жгучим маслом, спирал дыхание, надёжно скрывая под собой свербящее чувство тревоги.
Сплошной прямоугольник света подёрнулся рябью, теряя свои строгие очертания. Материализовавшийся тёмный силуэт жестом пригласил войти.
Андрей сглотнул. Неужели всё взаправду? Вот он – новый мир, на руинах? Или со старым ничего и не произошло? И всего-то надо было подняться на несколько этажей вверх.
Он неуверенно шагнул в дверной проём. Ноги тряслись. Прям как в тот день, когда шёл к Ане признаваться в любви.
Ударило по глазам красками, ослепило на мгновение и начало проявляться: старая деревянная стенка, выглядывающий из неё фарфоровый сервиз, на стене серые квадратики фотокарточек, пожухлые искусственные цветы на пыльном окне и стол. Стол привлекал внимание больше всего. Выцветшая от времени, но всё ещё пёстрая скатерть, расставленная по периметру посуда, вазочки, наполненные разного цвета кашицами и в центре всего на небольшом подиуме вальяжно восседающий пузатый чайник с аляпистым пионом на боку.
В голове гудело. Шум усиливался, пока из соседней комнаты не выскочила, чуть не ударившись о комод, пара детей. Сцепились за игрушку? Или просто лохмотья какие-то? Не разглядеть.
– Так! – реплики хватило, чтобы оба успокоились и нехотя поплелись к столу.
Через мгновение все уже сидели, перемешивая красноватое в чашках.
– Кто вы? – как в пустоту бросил Андрей
Ответа не было. Взгляд радушных хозяев был обращён куда-то мимо, сквозь него. И только сейчас Андрей заметил, как часто и неестественно меняется выражение их лиц. Гримасы мелькали одна за одной.
Внезапно, все трое вывернули шеи в направлении входной двери. Уставились, как собаки в ожидании хозяина. Вот-вот повернётся ключ в замке, и войдёт он – спаситель, а остальное станет неважно. И Андрей в том числе. Неужели ещё гости?
– Пей! – будто ударили в колокол.
– Спасибо, я ещё подожду – горячо.
Над кружкой поднимался пар. Комодные часы показывали вечер. Или утро. Или ничего уже не показывали эти стрелки, застыв экспонатом под стеклом. Пора домой? Снова из недр памяти поднималось ископаемым это чувство, когда потерял счёт времени, сидя у друга в детстве. Мамка по шее даст? Или с ночёвкой отпустила. Постелют же? «Не шляться же по ночи», - скажут. Высплюсь и пойду.
– Пей! – ещё громче.
Сзади за шею легло что-то холодное и сильное. Потянуло. Всё ближе к чашке, всё дальше от реальности.
– ПЕЙ!
В нос ударило чем-то кислым. Затем ударило ещё, на этот раз по ушам. Грузно хлопнуло, вытеснило все звуки, привело в чувство.
– Что за дерьмо? А-ну отва… Пшёл… - слова робко прятались за звуками выстрелов.
Хрустнуло у самого лица. Со стола полетело. Звон посуды, звон в голове, всё смешалось в несуразную какофонию. Андрей упал на пол, закрывая голову руками.
– Дюха, ты где? Живой? – необычно высокий и глухой голос Алексеича прорезал воздух.
Темно. Андрей ещё раз моргнул, потёр глаза – ничего. Ослеп? Нет, белым по чёрному запрыгала мишень фонарика, возвращая землю под ноги.
– Я…я тут, - хрипло отозвалось из нутра. – Куда всё делось? Хера так темно?
– Ты башкой ударился? Весь этаж обшарили. А он сидит, твою мать, развалился тут на диванчике. Ты херли один бродишь? Жить надоело? Ещё и хоть глаз выколи. Эта хрень чуть и не выколола тебе по-ходу.
– Но…был же свет…тепло…как до подвалов этих чёртовых…жизнь была…т…тут…только что…как раньше…
В голове не укладывалось. Сон? Так вот же – комната, стол, комод, стоящие часы. Только в пыли всё, перекошенное, разбитое, неживое.
– Не, Андрюша, мы всё в той же заднице. Вот только соседушки наши проснулись, и теперь радушный приём нам обеспечен. Уж лучше б по батареям стучали, - произнёс Алексеич, задумчиво рассматривая стену.
Из рамки ему широко улыбалась белокурая девушка, держащая два пухлых свёртка с голубыми ленточками.
