Инстаграмм: russian_cat_lucie

* * *

Сев в самолет, пристегнув ремень и откинувшись на спинку кресла, Андерсен закрыл глаза. Ему очень хотелось уснуть. Но сна не было. Гул двигателя, шум наушников соседа. Все несколько отвлекало от отдыха. А профессиональную привычку спать в любом месте и под любой шум он так и не выработал. В голове лишь вытерлось это нерешённое уравнение, где на одной стороне два трупа, на второй – убийца и осведомитель.

А ещё Марк понял, что подражатель не скроется в случае опасности. Наоборот, он будет убивать и дальше. Ему нравится процесс, он получает удовольствие. Он хочет быть известным, хочет риск и драйв, а значит, трупов будет всё больше и больше. А ещё убийца не дилетант, нет, он явно потратил много времени на свою идею.

Откуда же начать? Запрос дела? Кто мог быть знаком с результатом осмотра тел? Да кто угодно, семь лет прошло. А Марк как никто знал, как хранится информация по убитым, плюс интернет. Там столько по Весельчаку, что свершить подобное убийство можно как по указке. Так что любой мог узнать, как убили первую жертву. Точнее, уже вторую.

* * *

А затем он нашёл ещё одну записку. Сразу же по приезду, едва открыл дверь. И в этот раз Марк уже не поленился и опросил всех по поводу своего гостя, как-никак, второй раз к нему заходят без приглашения. Но, как он и ожидал, никто ничего не видел. Он развернул листок, там отчетливо красовалось: «Сэм Ашер».

Он сел на кровать. Что за игры? Сэм – следующая жертва? Но тогда тут нет никакого подражания, так как Весельчак не убивал детей. Андерсен взял было трубку, но затем положил её обратно. Смысла отправлять записки в лабораторию нет. На первой не было отпечатков, на этой тоже не будет. Что куда полезнее, так это поговорить ещё раз с ребятами. Он ведь не до конца отработал пареньков, они наверняка знают куда больше, чем сказали ему. К тому же, с этим Сэмом он вообще не успел толком пообщаться.

Он схватил плащ и вышел на улицу. Дешевые машины на стоянке, свежий воздух, чёрный «Линкольн», несколько выпадавший из ряда побитых «Доджей». Андерсен интуитивно сделал несколько шагов к машине, после чего она неторопливо тронулась с места. Марк трижды проклял свое плохое зрение, ведь он даже номеров не разглядел.

Следить за ним? Кому? Зачем? Убийце? От этой мысли Андерсен улыбнулся. Чтобы вот так выслеживать детектива, который приехал тебя посадить? Нет, полная дикость, но тогда кто? Эх, с каждым часом вопросов всё прибавлялось, а он только и делал, что набивал километры, мотаясь от города к городу.

На этот раз ему повезло, дома был лишь Сэм и его красивая тётя. Вундеркинда с ними не было. Видимо, именно потому немногословный, немного вязнущий в собственных словах, парень был куда более общительным, чем в прошлый раз.

– Всё нормально, Сэм?

– Да. Все хорошо.

– Когда брата нет, немного поспокойнее, а? – лукаво подмигнул Марк.

– Да, сэр. Поспокойнее.

– Просто Марк, без всяких сэров.

Сэм криво улыбнулся, и Марк кожей почувствовал, что ему есть что рассказать.

– Сэм, ты мне можешь доверять, я как раз тут для этого. У тебя же есть что-то для меня, ведь так?

– Да, Марк. Есть, – протянул Сэм.

– Это будет нашим секретом.

Сэм недоверчиво посмотрел на Марка, но тот, как мог, изобразил полнейшую готовность хранить любые тайны.

– Хорошо, это касается моего брата. Несколько месяцев назад я видел, как к нему приезжали люди на чёрной машине, и он куда-то уходил.

– Что ещё?

– С ним ещё ругался отец. Папа переживал, что он попадёт в дурную компанию.

– То есть, Джон не сказал, кто это был?

– Нет. Он сказал, что репортеры, но отец ему не поверил.

Марк отстранился, конечно, было ещё рано отрабатывать новую версию. Но, кто знает, кому мог понадобиться вундеркинд. Во всяком случае, следовало как можно больше внимания уделить этому умнику.

– А ещё они приходили? После смерти твоего отца?

– Нет. Больше не приходили. Но, мне кажется, он с ними продолжает общаться, только я прошу, не говорите ему это. Я его боюсь.

– Всё будет хорошо, Сэмми. Я умею хранить секреты, но и ты не выдавай его, – улыбнулся Марк.

– Хорошо, сэр. Я постараюсь.

– Сэм, ведь ты понимаешь, что твой брат может находиться в опасности. Ни твоя тетя, ни кто-то ещё тебе просто не поверит, поэтому ты сам должен позаботиться о своем брате.

– Но как?

– В следующий раз, когда заметишь, что он решил куда-либо пойти, или ему кто-то позвонил, ты должен сразу же набрать мне.

Андерсен видел, как мальчику страшно, но сделал вид, что не замечает этого, чтобы хоть немного придать ему уверенности. Он понимал, что можно было и самому сидеть возле дома и ждать, пока кто-нибудь из его преследователей засветится. Но, с одной стороны, его могли круглосуточно пасти, а с другой – ему было просто лень каждый день дежурить возле этого дома. Особенно, если этого можно было избежать. К тому же, Джон мог просто выйти в магазин или ещё куда.

– Ну как? Справишься с заданием? – спросил Андерсен, ложа руку на его плечо. – Вот номер, по которому надо звонить.

– Да, я все сделаю, если это поможет брату.

– Это опасные люди, поэтому ты должен постараться. И помни, не говори никому, лишь я и ты должны об этом знать.

Сэм аккуратно взял визитку и серьезно осмотрел её, выглядело это забавно, особенно учитывая, что ему было всего семь лет.

– О, а это что? – спросил Марк, попытавшись отвлечь малыша, указав на белую книгу, на которой было название «Вундеркинды».

– Это мамина книга, она купила ее год назад, когда они стали ругаться с Джоном, – тихо ответил Сэм.

– Кто-нибудь её сейчас читает?

– Нет.

Марк заметил, как у Сэма начали наворачиваться слезы. Он подошёл к нему и присел на корточки перед ним.

– Эй, эй, ты чего, у тебя важная задача, ты не должен раскисать. Мы же ищем убийц и спасаем твоего брата.

– Да, да, я понимаю. Я понимаю, – тихо сказал Сэм, поджимая губы и делая вид, что всё в порядке, но слезы лились почти непрекращающимся потоком.

– Ладно, Сэмми, держи ухо востро. А книгу я почитаю. Договорились?

– Да, берите, конечно, – сказал Сэм и пошёл провожать гостя, словно это был не ребенок, а потерявшийся щенок, встретивший человека, похожего на своего пропавшего хозяина.

* * *

Сидя в номере и рассматривая еле живой вентилятор, немного запинающийся на повороте влево, Марк налил себе воды и сел напротив окна. Чертова вода, мерзкая, холодная, безвкусная, уничтожала его одинокий вечер так, что, казалось бы, испортить его уже не может ничего. Если только гранату не подкинут в окно, да и то, это, наверное, даже плюс. Можно было бы хоть повоевать немного.

Он раскрыл книгу. В ней рассказывалось о тех несчастных вундеркиндах, которым не повезло с родителями, что навсегда изменило их жизнь. Некоторые биографии были выделены красным, как, например, биографии Уильяма Сайдиса, Говарда Лавкрафта, чья гениальность, казалось, их поработила.

Кроме того, были выделены и куски текста, как, например: «Круг общения вундеркиндам особенно важен, ведь они как бы находятся между двумя мирами: миром детей, который им не интересен и миром взрослых, к которому они готовы умственно. Правда, тут есть небольшая деталь. На уровне эмоций они всё ещё дети и, как правило, в любой женщине ищут мать». Или же: «Жизнь вундеркинда – как гоночная машина, чуть не досмотрел за рулем и ты уже в канаве всевозможных психологических проблем.»

Завершалось все тем, что гениев намного больше, чем известно истории, просто многие замыкаются в себе или стараются не показывать свою гениальность, как, например, тот же Уильям Сайдис. Более того, некоторые даже принимают особые медикаментозные препараты, чтобы быть способным на жизнь среди обычных людей, не ущемляя их своим интеллектом.

Он оторвался от книги. А что не так было с Джоном? Вроде ничего такого он не заметил, может, следует расспросить об этом тётю? Наверняка она знает, почему её сестра изучает подобные книги. Как-никак, они родственники, а у женщин всегда принято делиться наболевшим.

Он отхлебнул воды. Какая же всё-таки это была гадость. Он посмотрел на прейскурант отеля. Там было много алкоголя. Он в сердцах перевернул листок. К чёрту, он обещал себе, что завяжет с этим делом, ему ведь предстояло искать убийцу.

* * *

– О, снова вы, детектив? – мило сказала тетя Джона и Сэма, обнажив свои белоснежные зубы.

– Я, мэм, – Марк тоже улыбнулся, но несколько скромнее, так как его зубы оставляли желать лучшего.

– Проходите, вам чай или кофе?

– Воды. Мне просто воды.

– Вот уж не думала, – она снова аккуратно поправила свою черную кудряшку, повторив тот же жест, который она так ловко провернула при первой их встрече. Видимо, рефлекторное. Да и как можно было вообще подумать, что она заигрывает с ним? У таких женщин наверняка есть более достойные мужчины, куда лучше, чем старые, пытающиеся завязать с алкоголем, детективы.

Стараясь не смотреть ей вслед, Марк подошёл к книжной полке и аккуратно вставил книгу. Затем, словно на нейронном уровне, повернулся и заметил Джона, который стоял на лестнице и внимательно на него смотрел, после чего, не здороваясь, поднялся наверх.

Вернулась Мэри не только с водой, но и с печеньем, которое принесла на небольшом подносе и поставила рядом с ним. Запах был потрясающий, казалось, что сам Бог в это время стоял на кухне с фартуком, ожидая его одобрительного причмокивания.

– Ммм, очень вкусно, вы сами готовили? – спросил Марк, буквально проглотив первое печенье.

– Да. Вам и вправду нравится? – спросила она и слегка наклонилась вперед.

Марку показалось, что он просто ослеп от её широко раскрытых глаз, или это разум с ним сыграл такую шутку. В любом случае, смотреть в них было сложно, так как мысли улетали со стремительной скоростью. Хорошо ещё, что руки не тряслись. Хотя в этом случае она наверняка бы сразу потеряла к нему всякий интерес. И было бы лучше, так как он мог бы поработать в привычном ключе, не отвлекаясь на красивую женщину.

– Скажите, Мэри, а ваша сестра не испытывала проблем с Джоном?

– Каких проблем? – она немного, наморщила лоб.

– Ну, понимаете, вундеркинды – сложные люди. Возраст, окружение, непонимание взрослых. Точнее, неприятие, я бы сказал, ведь, по факту, они уже одним своим существованием доказывают нам нашу несостоятельность, возьмите, к примеру, их успехи. Некоторые люди и за всю жизнь не могут добиться того, что получает вундеркинд от года к девяти. Я имею в виду профессорское звание или поступление в университет.

– Вы как будто готовились, – она улыбнулась, – начитались вредных книжек? У моей сестры есть такая, нашла на какой-то барахолке. Джон вполне нормальный мальчик, умный, да, немного себе на уме, но серьёзные проблемы? Глупости, неужели вы думаете, что я начну шептать вам на ухо, что он сумасшедший?

– Если это так, то было бы неплохо.

– Нет, с этим все нормально. Хотя, если честно, то сейчас им очень плохо, поэтому я и осталась тут, мальчикам нужна забота, а кроме меня у них никого нет.

– Хорошо, когда кто-то есть, – вздохнул Марк, поглядывая на пальцы.

– А что, у вас с этим проблемы? – беззаботно улыбнулась она.

– Не так, чтобы большие. Но я разведен.

– Давно, если не секрет?

– Лет пять точно прошло, – буркнул Марк, злясь на себя.

– Вы аж покраснели. Знаете, я тоже разведена и тут нет ничего страшного. В жизни многое происходит, нельзя же всё знать наперед, такова ваша карма. Ну, или моя. Всё будет хорошо, вам просто надо продолжать жить. И почему вы всё время смотрите на свои руки?

Марк почувствовал, что он будто шел, шел и вдруг запнулся, едва не полетев головой на камень. И лишь ещё не совсем убитая реакция помогла ему опереться на ногу. Он взял стакан и отпил немного. Кажется, этот диалог он проигрывал вчистую.

– Я и не говорил, что у меня всё плохо. Я просто не помню, когда развелся.

– Понимаю, – сказала она и подложила под подбородок кулачок, делая совершенное безобидное, но крайне кокетливое лицо.

– Так получилось. Боже, да причем тут моя жизнь, я вас спросил о Джоне и вашей сестре.

– Всё верно, а я вам ответила, что всё хорошо. Затем мы перешли на тему семейных отношений, где у вас и у меня есть общее, а именно – развод.

Марк попытался было изобразить сердитость и недовольство, ввести разговор в прежнее русло, но видя, как в её глазах играют огоньки веселья, промолчал. Женщина оказалась не из простых, что, несомненно, ей шло.

– Хорошо, окей, я даже не буду пытаться с вами спорить. Вы просто превосходно догадались о сближающих нас обстоятельствах. Но я всё же ещё раз спрошу, есть ли в поведении Джона такое, что вас настораживает? Может, он изменил свой стиль поведения или, быть может, он стал немного замкнутым.

– У него мама умерла, детектив, понимаете? Мама, – тихо произнесла она, моментально похолодев.

– Да, да, я понимаю, – сказал Марк, несколько опешив от такой резкой смены настроения.

– Что-то ещё, детектив?

– Видимо, больше ничего. Извините, что побеспокоил, – ответил он и машинально начал подниматься, а затем, оказавшись на улице, понял, что, в принципе, не спросил и половины того, чего хотел.

– Удивительная женщина, – только и вырвалось у Марка, после чего он пошёл к машине.

Ещё никогда в его практике попытка пообщаться не заканчивалась так быстро и внезапно, особенно без особого сопротивления с его стороны. А тем временем Мэри Стоун не сводила глаз со спины детектива, задумчиво уходящего прочь.

Вчера я получила первое поздравление с Днём учителя от родственников. Невольно пришлось оглянуться назад и вспомнить, как я вообще попала в эту сферу и почему ещё там работаю.

Сразу оговорюсь, что у меня (до сих пор) не было ни опыта, ни образования, ни какого-то особого желания этим заниматься, но, видимо обстоятельства оказались сильнее.

Все началось с того, что три года назад меня приняли на работу учителем английского языка в детский сад (настолько никто не хотел туда устраиваться). Сейчас я сменила уже две школы и вот, что могу сказать:
1. Можно придумать 1001 игру из бумажных стаканчиков, если у тебя сегодня только один ребёнок, а урок идёт час.
2. Чем больше вас ненавидит родитель, тем больше вас любит ребёнок (добавьте сюда ещё, «тем больше родитель платит и продлевает контракт, чтобы снова попасть именно к тебе и засыпать школу жалобами).
3. Даже если ты ужасно рисуешь и твой скоростной поезд похож на сосиски - дети скорее всего тебя похвалят.
4. Сразу видно, если вы ни слова не повторяете с ребёнком дома. Так что даже не пытайтесь скинуть свою лень на то, что школа плохая. Вы поймёте это, как только смените её на другую, а результат так и не появится.
5. Я учу ваших детей, а не воспитываю. Не надо разводить руками и говорить «я не знаю, что с ним делать, может Вы поможете». Я-то помогу, но меня он видит 2 раза в неделю, а вас 24/7.
6. К пункту 5: С детьми надо разговаривать и объяснять, почему что-то нельзя делать. А не «ой, ну он же мальчик» или «ой, ну как будто он меня слушать будет».
7. «После 3х уже поздно» - это замечательная книга, но вы не представляете, какого проводить уроки в формате обычных занятий в английской школе с вашими 10ю детьми, которым 2 с половиной года и они даже с вами ещё толком не разговаривают. Как насчёт занятий на дому, ребятки?
8. ПУНКТ, КОТОРЫЙ Я ХОЧУ АДРЕСОВАТЬ ВСЕМ УЧИТЕЛЯМ МОЕЙ СРЕДНЕЙ ШКОЛЫ (думаю, это станет отдельным постом) Не бывает полностью безвыходных ситуаций, в которых учитель может позволить себе перейти на крик, оскорбление учеников, а уж тем более применить физическую силу. Мы не на рынке и не на ринге, господа. Если вы не можете держать себя в руках, что вы вообще тут делаете? И, нет, никакие аргументы из серии «ну дети же доведут» тут не работают.
That’s all folks.

Пришел с работы в вахтовый лагерь, и перед входом в корпус залюбовался. Тенгиз.

Фото сделано на Xiaomi Redmi Note 5