Никогда не приближается к Огненному Миру злобное
сердце. Как заслонка чёрная, стоит обугленное сердце. Только злоба
обжигает жизнь, устремлённую к пагубе других. Тем нужнее
оружие которое без злобы, но в доспехе Справедливости стоит на дозоре.
О сердце всегда хорошо сказать. О самом нужном уместно Именно,
где сердце, там и огонь. Каждый путник не выйдет без огнива, не забудет,
что оно понадобится ночью. Так без сердца наступает ночь духа.
Не преграды страшны, но бессердечие каменное. Нет человека без сердца,
ни животного, ни растения, ни даже камня. Значит, бессердечие уже не в
мире проявленном, но в хаосе.

В очередной раз посмотрел, как афроамериканцы обносят магазины в США, и пришла такая мысль.

Воры знают, что воровство наказуемо при общей стоимости украденных вещей больше 1000 долларов, поэтому не превышают этот лимит.

Поэтому нужно на каждую вещь (для примера возьмем что-то стоимостью 100 баксов) установить цену в размере 1001 доллара, а на ценнике крупно написать "Скидка в размере 90% предоставляется на кассе".

В итоге афроамериканец не украдёт эту вещь, т.к. кража будет уголовно наказуемым действием (он же побежит мимо кассы и не получит скидку), а законопослушный человек купит эту вещь по реальной стоимости.

Давно это было. И была у меня тогда мастерская. Цокольный этаж пятиэтажки, летом прохладно, зимой тепло. Бабочка огромная аэрографом на бетонном полу. Стол большой и тяжелый со столешницей из массивной двери. Диван старый. В потолке крюк для елки новогодней, вверх ногами ее вешали, как любимый тогда Маяковский. На стенах, сплошным ковром, афиши отработанных выставок.

Это был период, когда мой заработок напрямую зависел от времени. В удачный месяц до 1000 выгонял, это после инженерных 80 на руки, но работал днями и часто ночами. Я столько времени проводил в своей мастерской, что стала она мне вторым домом. И когда лишился обоих, по второму тосковал больше, чем по первому.

Мастерская была нашим своеобразным клубом, в котором люди появлялись по принципу Друзья моих друзей - мои друзья. Если пришел с кем-то из наших, то скоро становился нашим. Так в клубе появился Валера, только не помню уже, кто его привел. Был он тихим увальнем, сидел скромно в углу, вино не пил никогда, только чай, очень крепкий и без сахара. Не писАл, не рисовал, не пел, в разговорах особо не активничал. Просто был, нравилось ему у нас. Валера и Валера.

В феврале 1994 сидим мы с ним вдвоем в мастерской, по радио что-то про вывод наших войск из Афганистана, юбилей был, вроде 5 лет. Валера говорит, я там был. И сколько ты духов завалил, спрашиваю? Восьмерых, отвечает. Но это руками, а если через прицел, то кто же их считал...

Только пропал после этого, не появлялся больше.

Я это к чему? Внешность обманчива.