Майя (англ. Maya) – персонаж класса Сирена (англ. Siren). Одна из сирен – женщин, обладающих сверхъестественными способностями. На левом бедре носит книгу – модификатор класса.

Зер0 (англ. Zer0) – игровой персонаж класса Ассасин (англ. Assassin) в игре Borderlands 2, а также NPC в Tales from the Borderlands и Borderlands 3. Его происхождение и настоящее имя на данный момент неизвестны. Вероятнее всего, персонаж получил свое прозвище, "Зер0", из-за нуля, который высвечивается на его лицевой панели после убийства противника. Также там высвечиваются и другие символы (например :D), их появление связано с выполнением различных действий. Большинство своих фраз выражает с помощью хайку.

Фотограф - Николай Жаров.

Картинка-референс из игры:

Возраст около 10месяцев. Привита, стерилизована, обработана.
Территориально: Брянск и близлежащие регионы.

Все было сделано быстро. Илен ничего не успел понять, а тигры уже находились внутри стеклянного куба рядом с ним. Люди стали возмущаться. Они не понимали сути происходящего. Звери были явно голодны. Их страшные глаза оценивающе смотрели на маленького мальчика. Тигры прикидывали, сколько куска мяса можно оторвать от этого тощего маленького существа. Но вскоре они углядели кое-что еще.
Хищники вдруг почувствовали, что перед ними явно не жертва. Прямо им в глаза бесстрашно смотрел такой же зверь, как и они. Толпа стала требовать спасти ребенка. Кто-то даже пытался выбежать на сцену, но вооруженная охрана была готова к этому. Голубоглазый мальчик с темной кожей прижался в угол комнаты и грустно смотрел на медленно приближающихся к нему зубастых убийц.
Тигры, хоть и видели в нем что-то родное, но были ужасно голодны. А когда ты голоден, тебе не до солидарности.
– Пожалуйста, не нападайте на меня, – взмолился мальчик и закрыл лицо руками.
Еще несколько мужчин попытались ворваться на сцену, но получили прикладом по голове. Большинство людей понимало, что вся эта затея с тиграми имело какую-то причину, и предвкушала, что сейчас произойдет что-то неожиданное.
Вдруг послышался ужасный вопль. Именно такой звук издает тигр, когда ему разрывают пасть. Илен надеялся, что стоящий рядом зверь, увидев, что произошло с его соратником, забоится и убежит. Но это был тигр, а не кролик. Хищник оскалил зубы и прыгнул на своего врага. Толпа увидела, как что-то ударилось о стеклянную стену комнаты. Это была лапа, которую Илен оторвал от животного с такой легкостью, как будто он отрывал крыло комару.
Фархади не удивился происходящему, хоть и был заворожен им. Он был свидетелем большого количества насилия в своей жизни, но подобное видел впервые. Когда голова тигра покатилась по стеклянному полу, несколько зрительниц упало в обморок. Испачканный чужой кровью мальчик зажался в угол, согнул ноги в коленях и опустил на них свою маленькую голову. Начался хаос. Ситуация с людьми в зале начала выходить из-под контроля.
Расим Фархади подошел к микрофону. Казалось, он был доволен происходящим.
– Братья и сестры, прошу вас, успокойтесь! Как бы это ни было тяжело, вам нужно взять себя в руки. То, что сейчас произошло на сцене, – часть эксперимента. Какой бы ужасной она ни была, мы должны знать правду! И она заключается в том, что вирус мутировал. Мы с вами видим девятилетнего мальчика, способного разрывать пасти тиграм. Что если он такой не один?
Публика, не успевшая переварить увиденное, вновь была введена в оцепенение. Фархади продолжал:
– Скоро армия всесильных зараженных заполонит улицы Каира. И тогда всему конец. Это будет апокалипсис, уверяю вас!
– Что же нам делать? – крикнул кто-то с первых рядов.
Фархади был рад этому вопросу. Он никогда не был хорошим оратором, и ему полегчало от того, что он мог перейти к сути.
– Как бы ужасно это ни звучало, я призываю вас понять и простить правительство за следующее решение – с этого дня каждый зараженный будет арестован.
Послышались крики возмущения. Расим поднял руку:
– Прошу вас, успокойтесь! Это временная мера. После ареста будет проведено быстрое тестирование на то, какого уровня заражение. Но если болеющий будет обладать той неимоверной силой, какая есть у этого мальчика, нам остается только одно – убить его.
– Так давайте начнем прямо сейчас! – крикнул кто-то из толпы.
Вдруг около двадцати человек выбежали на сцену и стали трясти стеклянный куб. Охрана больше ничего не контролировала. Люди пытались сломать стекло и добраться до мальчика. Увидев, что происходит, Илен устало лег на пол и закрыл лицо руками. Он больше не в силах был плакать и просто тихо повторял:
– Господи, я не хочу их убивать…

Летний лес жужжал комарами, мошкой и прочей нечистью. Скрипели корабельные сосны, а егерь Михаил Карлович шагал через всё это безобразие, по привычке говоря сам с собой.
- Тоже мне учителя. Сосну от ёлки отличить не могут. А ещё детей учат. До чего образование довели?

Карловича расстроило недавнее занятие в деревенской школе, на кое его пригласили, дабы он помог провести урок по лесному делу. Учительница биологии неправильно повесила плакаты с изображением деревьев и указкой, длинной как тропа Михал Карловича сегодня, тыкала в разные породы, при этом вечно путая их. Но более всего Карловича расстроило другое.
- Они же даже не слушают! - возмущался он проходя через папоротники - на кой черт им эта биология? Пусть идут менеджерами или мессенджерами, как их там? Совсем образование погубили...

Карлович забрёл уже километров на десять в лес. Ему нужно было обновить квартальный столб и на это он тоже ругался, так, не со злобы, по привычке.
- Я для чего высшее образование получал? Чтобы потом столбы краской мазать? Какой чёрт меня одного отправили в эти ебеня?

В дали, со стороны болота, послышался детский плачь. Карлович по началу даже струхнул и перекрестился. Откуда здесь ребенок? Но потом, вспомнив научный атеизм, уверенно пошёл на звук.

На болоте, подстилка которого была соткана миллионом разных трав, редко росли мелкие берёзки, которые даже колыхались от шагов егеря. И вот, под такой худосочной берёзкой, Карлович увидел ребёнка. Но странного.

Егерь наклонился над дитем, покряхтел и взял его на руки. Ребёнок был деревянным. Сложно это представить - пацан (это Карлович определил по отростку между ног) был весь сплетен из веток, молодых листьев, корней. Но он плакал и сам тянул травянистые руки к егерю. Что тут можно сделать? - подумал Михал Карлович. Придётся усыновлять.

Аккуратно взяв ребенка на руки, дабы не повредить нежные листочки, егерь сказал ему:
- И как же нас зовут? Ну-ну, успокойся, сынок, не плачь, я тебе помогу. Ни кто не узнает, я тебя на заимке спрячу. И удобрений куплю.
Пацан обвил деревянными плетнями Карловича так нежно, что у него, старого, довольно жёстко относящегося к жизни, потекла слеза.

- Давай я пока тебя кличить буду Алёшенька. А потом мы энто дело разберём, может сам представишься?
Алёшенька улыбнулся и показалось, что в его небольшом рту мелькнули цветочки схожие с геранью.

Забыв о краске, кисточке и трафарете в рюкзаке, шёл через лес егерь неся на руках своего Алёшу. Тот периодически открывал рот и разные пчёлы будто-то опыляли цветки в его рту.

Дойдя часа за три до заимки Михаил совсем уже выдохся. Скинул котомку, порылся в ней, достал сало и хлеб. Алешка заплакал вновь.
- Чего, сынок? - егерь смотрел на новоусыновленного деревянного мальчика - Пойду я сейчас за удобрением, а пока вот тебе воды дам.

Он взял армейскую фляжку, в которую чуть раньше положил размятый березовый лист, и аккуратно полил воду в рот ребёнку.
Надо сказать, что Карлович был биологом от Бога. В институтах он защищал диплом по лесовосстановлению и точно знал, что делать, если внезапно найдёшь деревянного человечка. Нет, такому конечно не учат, однако опыт не пропьёшь. Взяв Алешу на руки Михал Карлович впервые присмотрелся к его коре, веткам и побегам.
- Мать её етит, ёлки-палки, ты же лиственница! - воскликнул егерь и где-то недалеко раздался писк болотного луня.

Прошло несколько недель. Алешенька, на макро и микроэлементах рос не по дням. Начал ходить сам к ручью. Михал Карлович же совсем одичал. Редко появлялся в заповедной усадьбе, всё чаще ходил в лес что бы присматривать за сыном. И вот в какой-то день случилось то, что должно было случится.

К Алешке вернулась мать. Это была огромная, высотой метров пятьдесят, лиственница. Комель её был наверное человека три в обхвате. Она шла на заимку, медленно передвигая корни. Карлович как раз в это время удобрял Алёшу. Под шагами лиственницы дрожала земля, но кузнечики и жучки к ней прямо льнули.

Лиственница наклонилась над скамейкой, где сидел егерь и его сын. Проскрипела что-то невнятно и протянула ветви к Алёше. Тот тоже потянулся к ней. Карлович всё сразу понял - мать.

Он взял ребёнка на руки, прижал к груди, сказал, по привычке, как самому себе:
- Ну что же, пришло время... Прости, что азбуке не успел обучить.
Алешенька нежно обнял мать и она подняла его на всю свою высоту. Раздался весёлый детский смех и зажужжали будто громче пчёлы.

Михал Карлович вздохнул тяжело:
- А мне что теперь? Одному куковать?
Лиственница скрипнула, егерь встал, обнял её. Кора дерева неторопливо обрастала вокруг егеря. Они слились и стали тем самым, жужжащим от комаров и пчёл лесом.