- «Ты не умеешь прятаться, -думал он, идя на звуки музыки, раздающиеся из капитанской рубки, - что за черт?»
Тонкой вереницей к дверям вела её одежда: джинсовая длинная юбка, два серых чулка, её любимый лифчик. Подходя ближе, он все больше и больше не понимал, что происходит. Двери рубки, распахнувшись, показали ему всю картину, от которой он в пал в ступор: на столе в центре комнаты с бутылкой Кристалл, хочу заметить, последней на этом чертовом корабле, танцевала она под песню Робби Уильямс «Рок, Ди-джей» абсолютно повторяя задумку клипа, сняв с себя все, кроме нежно персиковых трусиков. Заметив его, она замедлилась, и отпив пару глотков, тем самым осушила райский нектар, не поделившись, со всей своей силы кинула бутылку в его сторону. Он успел пригнуться. Вытерев губы и размазав остатки помады по щекам, она, чуть наклонив голову, рассмеялась, и поманив его пальчиком, стала танцевать.
- «Ну, что, поиграем по твоим правилам», - скинув высокие кожаные ботинки без шнурков, он, переключив песню и одним движением отпустив пульт от плеера из рук, запрыгнул на стол.
- «Ну, так-то лучше», - закрыв глаза, она сделала шаг к нему и сняла с него майку, проводя рукой по телу. Они сплелись в танце. Запах на её шее был едва уловим, тонкий, цветочный, с ноткой обжаренных цитрусов в сахаре. Повернувшись к ней спиной, он, нежно обняв её за бедра, отчетливо видел пульсирующие вены, в которых текла кровь. Слегка прикусил нежную кожу. Все эти неважные звуки разрезал отчетливый звук удовольствия. Он сдавливал её в объятьях сильнее и сильнее, словно змей свою жертву. Её ноги становились ватными. Пелена окутала его глаза. Разрывая её, он не мог совладать с собой, как бы он ни хотел, низменные инстинкты всегда брали верх. Через час два мокрых тела, лежа на столе, молча курили.
- «Ты же знаешь, что я не люблю тебя».
В рубке было душно. Нажав на кнопку, он бухнулся обратно на стол. Огромные, железные ставни, стали со скрежетом, присущим старым механизмам, раздвигать защиту главных окон корабля. Тонкая щель впустила красный свет Марса.
- «Именно поэтому ты со мной трахаешься», - выпустив дым из носа, ухмыльнулся он.
- «С кем бы я ни была, что бы не происходило в моей жизни, трахаться я буду приезжать к тебе».
- «Тогда можешь меня не любить. Раз главный приз будет в итоге доставаться мне».
- «Я не могу так, я скучаю по земле», - она не успела договорить до того, как он вышел, оставляя за собой лишь дымный след. Комната наполнялась кровавым светом Марса все больше и больше. Повернувшись на бок и скомкавшись в маленький комок, она заплакала. Она знала точно, что теперь пару дней она его не найдет на корабле. В отличие от неё он умел прятаться. Это привычка выработалась у него ещё на земле, когда он с сарказмом отвечал, что можно убежать от проблем. Она вдыхала остатки следов его запаха. Слезы обжигали щеки.
Крепкие сигареты, шоколад и виски. Забравшись по лестнице, аккуратно отодвинув люк, он пролез между вентиляционными трубами и залез в свой угол, который был только его на этом корабле. Он зажег свечу; она освятила все, что нужно ему - пачка сигарет, рядом стояла спутница раздражающей бессонницы с щетиной окурков – пепельница, фото, где все счастливы: большая компания и, по краям фото, с одной стороны он, с другой - она.
