Максим сплюнул и от души пнул посеревший труп. Лиловый язык вывалился из клыкастой пасти и упал в бурую пыль. Эта тупая гора мышц ещё секунду назад пыталась оторвать Максиму голову, и, если бы не меткий выстрел Васильича, всё могло закончиться очень плохо.

— Что за напасть такая сегодня? — старик в камуфляже подошёл к Максиму и опёрся ему на плечо. — Прут и прут, чтоб их за ногу.

— Ничего, Васильич, солнце почти село. Скоро смена придёт.

— Так-то оно так, — Васильич прищурился и посмотрел вдаль. — Пойдём, проверим, может не добили кого.

Ещё больше тел лежало в бурой пыли. Дохлые твари успели потерять свой рыжий окрас, и теперь выделялись на общем фоне своим могильно-серым цветом. Максим приблизился к первому трупу и осторожно ткнул его дулом автомата. Никакой реакции. Выдохнув, парень пошёл к следующему.

— Тупые уроды. Вокруг одна пустыня, их видно за километр. Каждый раз бегут прямо под пули.

— Поживёшь в пустыне месяцок-другой и не в такое дерьмо ради воды полезешь, — крякнул Васильич и выстрелил очередному монстру в голову. — Вот зараза, живучие.

— Может, лучше их ножом? — осторожно заметил Максим. — Патронов не так много осталось.

Старик остановился и зло посмотрел на парня.

— Ну давай, умник, попробуй. Вон на том, он, вроде, дёргается. Как шкуру пробьёшь – скажешь.

— Ладно, ладно, чего так завёлся?

— Да потому что вы, молодняк, охренели. Каждый думает, что может меня учить, как мутантов убивать. Ты у мамки титьку сосал, а я уже исходил всю Пустошь к востоку от Ржавых гор. Так что не лезь ко мне со своими советами.

Максим ничего не ответил. Васильич мог долго ругаться, размахивать руками, брызгать слюной на свою бороду. Лучше его не подначивать. Пошумит и успокоится.

Солнце нещадно пекло, на рыжем небе – ни облачка. Говорят, до войны оно было голубым. Странно, конечно, как небо может быть такого цвета? Максим даже не мог представить себе голубой цвет. Васильич иногда говорил, что вода тоже должна быть голубая, но в это парень уже не верил. В оазисе за их спинами вода мутная, почти коричневая, а в очистной станции в деревне она прозрачная. И больше у воды цветов быть не может.

Максим достал из кобуры фляжку, сделал большой глоток и только потом заметил, как из кармана выпал небольшой квадратик. Парень быстро поднял фотографию, самое ценное, что у него было в этом недельном дежурстве. Из-под лакированной поверхности на него глядела светловолосая девушка. Зелёные глаза игриво блестели, а лёгкая улыбка так и манила к себе. Максим аккуратно убрал фотографию обратно в карман. Скоро, родная, подумал он. Скоро вернусь домой.

— Макс! Ну чё там?!

— Живых нет.

— Ну и слава Богу, — Васильич оскалился, обнажив два ряда кривых зубов. — Работа, конечно, уже не та, что раньше. Когда трубы ещё не проложили, приходилось сюда с конвоем ездить. Пока от всякой шушеры в пути отобьёшься, половину патронов потратишь. А потом и мутанты подваливали.

Старик вздохнул.

— Да, сейчас не так всё. А скоро, глядишь, и вообще не надо будет сторожить.

— Чего это?

Васильич почесал затылок.

— Старшой перед нашим отъездом говорил, что будем экспедицию собирать. Отправимся в пустыню, найдём их поселение и перебьём наконец.

— А мы справимся? — Максим недоверчиво посмотрел на старика. — Патронов всё меньше и меньше, бензина тоже. Ферма одна полетела ещё, так что люди на взводе. Надо оно нам?

— Дурак ты, Макс, — Васильич сплюнул через щель в зубах. — Ты пойми, от крыс да псов можно и палкой отбиться, если надо будет. А вот эти твари – угроза нашему существованию. Проблема есть сейчас, вот её и нужно решать. А с остальным разберёмся, не дрейфь. Где наша не пропадала?

Максим промолчал. Ему этих разговоров и в деревне хватало. Все, кто постарше, любили заводить эту шарманку – мутантов надо убить. Как будто других проблем не было. Лучше бы с таким рвением запчасти для фермы искали. Нет, то, что надо охранять оазис от мутантов, это Максим понимал. Но отправиться в пустыню, потратить ресурсы ради того, чтобы может быть найти их поселение и может быть их перебить… Для парня это было за гранью.

— Макс, а ну глянь, — вдруг прохрипел Васильич.

Пустошь тянулась до самого горизонта, медленно накаляясь под лучами палящего солнца. Тела мутантов уже начало заносить пылью, так что теперь они походили на маленькие холмики.

— Ты сколько тварей насчитал?

— Бежало шестеро, вроде.

— А трупов пять.

Максим с Васильичем переглянулись и тут же схватились за оружие. На земле красовалась мешанина из следов, человеческих и чудовищных. Но только сейчас Максим заметил узкую дорожку вдали, которая уходила за пологую дюну. По спине парня пробежал холодок. Там же оазис!

— Твою мать, проглядели! — прошипел Васильич и бросился по следам. Максим побежал за ним.

Страх скрутил кишки в узел. А если они пришли не за водой? Вдруг они хотят отравить оазис? Это главный источник воды для деревни. Сердце стучало как бешенное. Из-за ошибки Максима сейчас все в опасности. Парень машинально схватился за карман, в котором лежала фотография. Из-за него… Из-за него она может погибнуть!

Вдруг Васильич затормозил и громко выругался.

— Отбой, нормально всё. До воды тварина не доползёт, гляди.

Максим проследил за его взглядом и увидел большие тёмные пятна в пыли. Они ползли за следами и становились всё больше и больше.

— Похоже, шальная пуля его зацепила. Пойдём, прибьём его и вернёмся на пост. Глядишь, успеем выпить до приезда сменщиков.

Максим двинулся вперёд. Вместо того, чтобы вести прямо к оазису, следы ещё раз резко поворачивали за дюну. Видимо, мутант понял, что не дойдёт, и решил спрятаться. Максим крепче сжал автомат. Уже отсюда он мог слышать предсмертные хрипы чудовища. Оставались считанные метры. А вдруг засада? Вдруг у мутанта остались силы драться? Максим стиснул зубы. Нельзя, нельзя трусить! Ещё несколько шагов.

Парень почти прыгнул и сразу нацелился на чудовище. Большой, рыжий, мускулистый мутант лежал в пыли, запрокинув голову. Его влажные глаза, слишком маленькие для такого черепа, следили за человеком. На земле рядом с ним лежало несколько больших бидонов. Похоже, именно он должен был набрать воды, пока остальные разбирались с охраной. Максим даже ухмыльнулся. У тварей ничего не вышло. И никогда не выйдет.

Одну лапу мутант прижал к груди, но не к ране. Максим нахмурился. Кровь из живота, и монстр даже не пытался её остановить. Похоже, он смирился со смертью и теперь держал у своего сердца что-то… Листок бумаги?

Максим наклонил голову. Да нет, не может быть. Мутанты тупые, это все знают. Они не то что писать, говорить не умеют. Тогда откуда у этой твари бумага? И почему она для неё так важна?

Парень сделал шаг вперёд, мутант захрипел. Видно было, что он пытался хотя бы руку поднять, но крови вытекло слишком много. Природная живучесть не давала ему умереть, но сил, чтобы двигаться, не осталось.

Максим подошёл ещё ближе, протянул руку и схватился за край листка. Мутант тихо рыкнул, парень вздрогнул. Вздохнул и аккуратно потянул на себя. Глаза мутанта следили за ним не отрываясь. Парень пытался этого не замечать и потихоньку, сантиметр за сантиметром, вытаскивал бумагу.

— Ну чё он, сдох уже?

Васильич кричал с вершины дюны. От неожиданности Макс вздрогнул, рука дёрнулась и листок наконец оказался у него.

С листа на Максима смотрели ещё два мутанта. Один мало чем отличался от того, что лежал на песке, разве что клыки другой формы. Другой совсем маленький, с яркими зелёными глазами. Оба скалили зубы в странном подобии улыбки.

Это что, его семья? Но у мутантов нет эмпатии, это всё знают. И откуда у него взялся фотоаппарат?

Максим перевёл взгляд на мутанта. Тот прикладывал последние силы, чтобы поднять лапу, но она безвольно лежала на земле.

— Это? — Максим помахал фотографией. — Хочешь вернуть?

Мутант моргнул. В этот раз парень по-настоящему испугался. Ему ответил монстр, у которого в голове не должно быть ничего, кроме жажды крови. Более того, мутант даже не хотел его убить. Ему нужно было фото, которое он никак не мог сделать. У мутантов ведь нет никаких технологий, это знают все. По крайней мере, так рассказывали старики в деревне.

— Ну и что ты молчишь? — Васильич, наконец, спустился с дюны. — Всё-таки попробовал ножом добить, да? Влетит тебе дома за порчу имущества.

— Васильич, а мы мутантов фотографировали?

— Чего? Нет, конечно. А нахрена?

— Не знаю. Но вот этот вот, — Максим показал на мутанта, — откуда-то фото достал. И про другие поселения мне говорить не надо, до ближайшего сотни километров идти.

Старик бросил взгляд на листок. Его веко дёрнулось.

— Слушай, ну я откуда знаю? В Пустошах чего только не увидишь. Я один раз нашёл трёхголового козла, а ты фотографии удивляешься.

— Не только фотографии. Мутант, который меня понимает и может отвечать – вот это по-настоящему странно.

Васильич хмуро посмотрел на чудовище.

— Как он тебе ответил?

— Моргнул.

— И всё? Макс, ты в себе? Он помирает, будет лежать тут ещё несколько часов, моргать, пердеть и пускать слюни. Не морочь мне голову и убей его.

— Васильич, я знаю, что я видел. Он хотел забрать фото. Он – разумный.

— Значит этот мутировал не так сильно и у него в башке что-то осталось.

— Хватит врать! — Максим поднял автомат. — Рассказывай, что происходит!

Старик вздохнул.

— Какая же ты заноза в заднице. Ладно. Всё равно старшой хотел тебя на вылазку брать, и так пришлось бы рассказывать. Днём раньше, днём позже.

Васильич шмыгнул носом.

— На самом деле, все старики это помнят. Когда мутанты первый раз пришли, просили, чтобы мы им дали деревню построить рядом с оазисом.

— Что значит просили? Они же не умеют разговаривать?

— По-нашему не умеют, у них глотка совсем другие звуки издаёт. Зато писать им никто не запрещал. Вот письмами и общались.

Максим хлопнул себя по лбу. В голове гудело. Парень перевёл взгляд на мутанта, который хрипел всё тише и тише.

— Они и писать умеют?

— А как же. Сам знаешь, почти все взрослые мутанты – бывшие люди, у них никто знания не отбирал. Они такие же, как мы, — Васильич вздохнул. — Даже мелкие, которые такими родились.

Максим зашатался, чуть не упал на землю, но смог устоять на ногах.

— Но как же так? Зачем тогда все эти истории? Ты сам мне говорил, что у мутантов мозг с мой кулак.

— Ты молодой ещё, не понимаешь. Откуда ты, думаешь, столько мутантов? Они сами так быстро не плодятся. Их было-то сначала, не больше десятка. А теперь что? С каждым годом всё больше и больше. Стало быть, у них есть способ превращать людей в себе подобных. И если бы мы их оставили, не прогнали подальше в пустыню, то половина нашей деревни сама пошла бы к ним.

— Почему?

— Пораскинь мозгами. Они в Пустоши как родные живут. Там, где ты сразу сдохнешь, мутант сможет ещё сутки идти без отдыха. Радиация им не страшна, живут долго, сильные. Оружия под их размер, правда, нет, в этом одно наше спасение. Но променять автомат на всё вот это вот?

Васильич показал рукой на мутанта.

— Я сам о таком думал, и долго. Только это был бы конец. Нашей деревни и рода людского тоже. Потому что если мы станем ими – то потеряем язык, дома, вещи свои – всё, что нас нами делает. Вот мы и прогнали их, надеялись, что они передохнут все в пустыне. Но нет, обосновались, за водой теперь бегают. Ну ничего, старшой дело предложил. Сделаем вылазку и перебьём всех этих чертей.

— Васильич, погоди, — Максим замотал головой. — Но у нас и без мутантов всё хреново. Может, с ними можно договориться, хотя бы топливо выменять?

— Ну давай, договорись, — старик хохотнул. — Познакомь деревенских с добрыми мутантами. Только что ты будешь делать, если твоя зазноба к ним захочет, а? Не делай такие глаза, думаешь, я не вижу, на кого ты по вечерам пялишься? Если она решит, что быть мутантом в Пустоши лучше? Станешь жить с таким страшилищем? Без детей, без дома, к которому ты привык. Нравится?

— Васильич, — Максим огляделся, как будто искал поддержки. — Мы же не выживем одни.

Старик подошёл почти вплотную.

— Тогда я лучше сдохну, чем просру наследие моего отца и деда.

Повисла звенящая тишина. Дыхание мутанта почти затихло, и только ветер робко гонял пыль по Пустоши. Максим и Васильич смотрели друг другу в глаза: парень с вопросом, а старик с тяжёлой злобой. Время шло медленно, текло как смола. Наконец, Васильич не выдержал и отвёл взгляд.

— Добей его и пойдём отсюда. Солнце почти село.

Максим закусил губу.

— Ну! — вдруг закричал старик. — Ты теперь у нас любитель мутантов?! Стреляй!

Парень развернулся, посмотрел на чудовище. Его глаза потускнели, но мутант был ещё жив. Не говоря ни слова, Максим положил листок бумаги обратно в тяжёлую лапу. Мутант еле слышно хрипнул.

Васильич буравил взглядом спину, Макс это чувствовал. Дуло автомата прислонилось ко лбу мутанта. Парню всё это казалось ужасно неправильно. Ему хотелось столько всего сказать. Хотелось узнать больше, вытянуть из старика столько правды, сколько получится. Может, попробовать поговорить с мутантом, понять что-то о Пустоши, о том, как можно выжить. И если бы Максим всё это узнал, он обязательно рассказал бы деревенским, как всё обстоит на самом деле. Но под тяжёлым взглядом Васильича он не посмел бы произнести ни слова.

Поэтому Максим ничего не сказал. А через секунду раздался выстрел.