Нестандартные рассказы

С того момента, как Юра отправился на поиски своей знакомой, прошло много времени. Намного больше, чем я ожидал. Он говорил, что это должно быть возможно — найти её… Тогда я не до конца понимал, насколько сложен его путь, насколько долгим окажется ожидание. Если бы я знал… возможно, отправился бы с ним.

Сначала я просто ждал. Дни тянулись бесконечно, сливаясь в серую пустоту. Я пытался отвлечь себя хоть чем-то, но тревожное чувство не отпускало. Будто бы внутри что-то подсказывало: я не должен просто сидеть сложа руки.

По наставлению моего друга я отправился в бункер под старым лагерем. В одном из туннелей каменный завал преграждал путь, но, по его словам, за ним располагался Архив. Там должны лежать нужные мне книги. Я не был уверен, но заняться было нечем, а работа хоть немного помогала справиться с бесконечным ожиданием.

День за днём я разбирал завал. Камни были тяжёлыми, покрытыми пылью и плесенью, а воздух здесь стоял густой, спёртый. Иногда я опасался, что потолок может рухнуть, но с каждым днём проход становился всё шире. Я не знал, сколько времени прошло — в подземелье дни и ночи сливались воедино.

И вот, наконец, среди груды камней блеснул металл. Я расчистил ещё немного и увидел перед собой тяжёлую металлическую дверь. Её поверхность была покрыта ржавчиной, но, несмотря на это, она выглядела прочной. Внизу виднелись выцарапанные символы, но разобрать их было трудно.

Я потянул за массивную ручку, но дверь не поддалась. Тогда я взял лом, просунул его в щель между створками и надавил изо всех сил. Раздался скрежет, затем глухой удар — словно в пустоту. Через несколько мгновений дверь медленно открылась, и из-за неё потянуло влажным, пыльным воздухом.

За дверью простирался узкий коридор, ведущий вниз. Стены были из старого бетона, на полу валялись разорванные бумаги, а в воздухе витал слабый запах гари. Я осторожно шагнул внутрь, чувствуя, как меня охватывает странное чувство. Здесь было тихо. Слишком тихо.

Продвигаясь дальше, я вышел в огромное помещение, заставленное стеллажами, шкафами и столами. А также в дальнем углу стоял компьютер, но как я понял, он был бесполезным мусором. Это был Архив. Документы, книги, папки — всё покрыто толстым слоем пыли, но, казалось, нетронутое временем. Я провёл рукой по ближайшему столу, поднял один из листов и попытался разобрать текст.

“Ты здесь не просто так!”

Когда-то я встречал точно такую же записку у колёс автобуса… Это одна из загадок, которые я не могу понять. Да, то, что я тут не просто так, и так понятно. Но вопрос зачем или для чего, висели в воздухе мёртвым грузом.

Отложив листок, я принялся искать то, о чём говорил Юра. Книги, точно не помню какие. Он просто сказал книги… Мда… Вот я дурак, надо было уточнить этот вопрос, так как в этом месте было очень много книг.

Как оказалось, все книги были пустыми. Просто красивые старые обложки, и белые листы вместо листов с текстом. Поэтому обращать внимание нужно было только на те книги, где есть хотя бы буквы. Так я и поступил. Поитогу где-то в течение двух часов были найдены следующие: это “астральная проекция” и множество томов под авторством Карлоса Кастанеды.

Что-то знакомое… Я где-то уже слышал это имя, но не мог точно вспомнить, где. Может, когда-то в университете? Или читал мельком в каком-то старом журнале?

Я пролистал несколько страниц. Текст был странный, почти философский, но не в том смысле, как учебники по логике или истории. Скорее, как записи человека, который пережил нечто выходящее за рамки обычного восприятия. Путь воина? Магия… Шаманы… Какая-то дичь. Ладно, раз он смог что-то понять, то думаю и у меня получится.

Взяв все книги, я направился в бункер. Там не нужно постоянно подсвечивать фонариком, как-никак свет есть.

Дальше шло время. С каждым днём я всё больше углублялся в изучение смысла, скрытого за строками книг. И вот, шаг за шагом, я пытался разобрать каждое слово, каждое предложение. Это было не просто. В одном из трактатов я наткнулся на мысль, которая меня поразила: «Человек знания должен победить свои страхи, преодолеть величие, избавиться от гордости и не поддаваться старению.» Звучало странно, почти мистически... Но это тоже было частью пути. Ладно, продолжим.

Время шло, и с каждым прочитанным произведением я всё глубже понимал скрытые смыслы, которые вкладывались в слова авторов. Тут явно скрывался опыт великого наставника, человека, достигшего истинной мудрости. Но как же они воспринимают мир, эти мастера мысли? Как они способны видеть то, что скрыто от простого взгляда?

Я дочитал все книги, но этого было недостаточно. Теория была лишь первым шагом. Нужно было переходить к практике. Так начался новый этап моего пути. Дни я проводил в медитации. Время пролетало незаметно. Все эти бесконечные циклы и суета лагеря уже не привлекали меня. Внешний мир стал почти невидимым. Я погрузился в себя, и всё, что происходило вокруг, казалось чем-то далёким и несущественным.

Моя концентрация возросла до предела. Каждый момент, каждый вдох, каждый миг поглощали меня целиком. Я больше не был раздроблен внутренними сомнениями и беспокойствами. Мой внутренний мир, который так долго искал гармонию, наконец-то обрёл покой. Все тревоги растворялись, оставляя лишь ясность и сосредоточенность.

Тогда я начал ощущать мир вокруг себя. Вначале это было неуловимо, едва заметно, но вскоре я понял, что моё восприятие уже не ограничивалось лишь тем, что попадало в моё поле зрения. Я начал чувствовать лагерь, его атмосферу, даже тех, кто был далеко. Внезапно я осознал, что я могу ощущать каждую трещинку в стенах, каждый шорох листвы на ветру. Казалось, мир открылся передо мной, и это было удивительно простое ощущение. Оказавшись в этом новом пространстве, я понял, что это было не так сложно, как я себе представлял. Просто нужно было освободить ум и довериться ощущениям.

Затем, как будто невидимая сила подтолкнула меня, я смог переместиться в пространстве. Это было словно естественное продолжение моих мыслей, как шаги, которые неизбежно приводят к определённой точке. Сначала мне казалось невозможным сделать это. Но как человек, который учится печатать на клавиатуре вслепую, так и я постепенно осознал, что это — вопрос времени. С каждой новой попыткой я становился всё увереннее. Мои перемещения становились более точными, моё тело словно обретало лёгкость, а пространство вокруг меня поддавалось. И я с удивлением замечал, как с каждым разом мои действия становились всё более естественными.

Со временем я научился делать это идеально. Сначала всё было не так гладко, как хотелось бы. Бывали моменты, когда я не рассчитал силы или не учел направление, и оказывался в самых неожиданных местах. Например, в одном из первых моих перемещений я неожиданно оказался прямо в стволе дерева. Признаюсь, это было довольно неприятно. Резкая боль, затем темнота... Но умираю я не в первый раз, и с каждым таким опытом умирание теряет свою остроту. Это стало частью процесса, частью обучения.

Я научился восстанавливать свои силы, не теряя концентрации, и с каждым новым «смертельным» опытом становился более внимательным. Конечно, в начале было страшно, но позже я понял, что это — всего лишь шаг на пути к совершенству. Ошибки стали не помехой, а учителями. И теперь, когда я перемещаюсь, всё ощущается так, будто я давно знаком с этим пространством.

Оставался один важный вопрос, который всё время не давал мне покоя — как переместиться в другой лагерь? Да, по территории своего лагеря я уже мог перемещаться, это стало для меня привычным. Но как попасть в другой, в совершенно иной мир, в параллельную вселенную? Это было совершенно новое испытание, и я чувствовал, что передо мной стоит нечто большее, чем просто физическое перемещение. Это требовало совершенно другой концентрации, и я знал, что не смогу решить эту задачу, если буду подходить к ней как к обычному упражнению.

Этот вопрос стал для меня настоящей головоломкой. Он был самым сложным из всех, с которыми мне пришлось столкнуться. Понимание того, как переходить через границы лагерей, как переходить между мирами, было неочевидным и требовало необычайной внимательности. Снова я погрузился в медитацию, в тишину, в попытки найти ключ, который откроет этот путь. Вроде бы все основы были уже освоены, но чего-то не хватало.

Я снова открыл книги, перечитывал их, искал ответы в каждой строке, в каждом скрытом намёке. Эти страницы, эти слова, казалось, скрывали в себе нечто большее. Я внимательно следил за их учениями, ведь я знал, что каждый фрагмент может быть важен. Всё чаще мне казалось, что я начинаю понимать, что стояло за этими загадками, что это не просто набор теорий, а ключи к совершенно иным возможностям.

И да, в какой-то момент моё восприятие стало более острым. Я ощущал всё вокруг себя с новой силой, как будто вдруг открылся новый уровень понимания. Мир стал более объёмным, многослойным, и я чувствовал, как шаг за шагом приближаюсь к разгадке, хотя ответ всё ещё оставался где-то вдали, за горизонтом моих возможностей.

В итоге мои усилия дали результат. Моя концентрация, мои поиски, все эти дни медитации и раздумий наконец-то привели к чему-то значимому. Я стал ощущать, что в моём восприятии начинает возникать нечто новое, как будто в самых краях моего внимания начало проступать неведомое. Где-то далеко, в лесу, что-то было. Я не мог точно понять, что это, но было ясно одно — мне нужно было отправиться туда, следовать за этим ощущением, что бы оно ни было.

Я собрался и переместился, направив свою энергию в самую гущу леса. Когда я открыл глаза, мне показалось, что передо мной ничто не изменилось. Лес был такой же, как всегда — тишина, деревья, шорохи листвы. Но мои внутренние ощущения говорили об обратном. Здесь что-то было, что-то неуловимое, но крайне важное.

Пришлось тщательно исследовать всё это пространство. Лес, кусты, маленькие тропинки… Я пробирался через них, пытался почувствовать, что скрывается за каждым деревом и камнем. Прошёл мимо поляны с грибами — странно, но они казались высаженными в какой-то странной фигуре. Я остановился, на мгновение задумался, но быстро отмахнулся от этой мысли. Наверное, мне просто показалось. Грибы, фигуры, возможно, это был лишь результат моей концентрации, а не реальность.

Однако, несмотря на все усилия, я не нашёл того, что искал. И тут я понял — либо я ищу не в том месте, либо я ищу неправильно. Что-то явно не так, что-то упускаю.

Я решил изменить метод. Если я не могу найти нужное, используя лишь глаза, значит, пора попробовать что-то другое. Я закрыл глаза, сосредоточился и дал волю внутреннему восприятию. Убрал все внешние раздражители, прислушался к себе и тому, что происходит внутри. Я мог почувствовать каждый шаг, каждое движение, словно моё восприятие расширялось, охватывая не только пространство вокруг, но и то, что находилось за пределами видимого.

Шаг за шагом я двигался, не полагаясь на зрение, а лишь на то, что чувствовал. И вскоре, словно по внутреннему указанию, я вышел на лесную полянку. В центре её стоял старенький бревенчатый домик. Он выглядел давно забытым и заброшенным.

https://vk.com/public222545098 - группа в вк, подписывайтесь. Буду делать мод

Улыбка Пионера медленно сползала. Его лицо оставалось спокойным, словно происходящее вокруг было для него лишь забавой, пустяком. Неважно, что случится дальше. Умрёт он или выживет — это не было для него ни страшным, ни тревожным. Наоборот, он испытывал радость. Наконец-то он нашёл ту самую ниточку, за которую можно ухватиться, чтобы покинуть этот богом забытый лагерь.

Время, проведённое здесь, можно было назвать одним словом — "вечность". Именно столько, по его ощущениям, он пробыл в этом месте. И если бы не встреча с Юрой, эта "вечность" так бы и осталась бесконечной. Но теперь это не имело значения — выход был близко.

— Думаю, тебе пора поплатиться, скотина, — раздался голос рядом стоящего парня. — Оба мы знаем: если ты сейчас умрёшь, то просто отправишься на следующую смену. Это значит, что я помешаю тебе, а значит, ты потеряешь возможность выбраться прямо сейчас. А гарантий, что ты в одиночку сможешь раскачать стабильность лагеря, у тебя нет.

Он замолчал и начал осматриваться. И именно в этот момент для нас обоих начался конец.

Я огляделся, в очередной раз убеждаясь, что пути отступления практически перекрыты. Мы с Пионером были загнаны в угол. Это означало только одно: если я не поспешу, то окажусь заперт на площади, а это — верная смерть.

Смерть в момент нестабильности лагеря могла привести к потере памяти. Пример тому — Семён, который сейчас ожидал моего возвращения. Когда я умер в прошлый раз, мне удалось сохранить воспоминания. Значит, даже если я избавлюсь от Пионера, он, скорее всего, тоже ничего не забудет. А вот насчёт своей памяти я не был так уверен. К тому же где-то поблизости была Лена.

Я сделал несколько глубоких вдохов, готовясь к побегу. Первым делом нужно было схватить нож. Я медленно перевёл взгляд на него... И заметил, что Пионер думал о том же — его глаза так же устремились на кухонный прибор.

Думать было некогда. Рывком я сократил расстояние до ножа — успех! Пионер не успел среагировать. Крепко сжав рукоять, краем глаза заметил его движение в мою сторону. Но вместо того чтобы ввязаться в бессмысленный бой, я резко развернулся к одной из ближайших скамеек. Воспользовавшись ей как трамплином, я перепрыгнул толпу Ульянок.

Мне повезло. Я успел в последний момент. Ловушка захлопнулась — Пионер оказался заперт без возможности к отступлению. Но радоваться было некогда. Полчище изуродованных тел надвигалось со всех сторон. Если я замешкаюсь, меня окружат.

Я набирал скорость, и тут заметил самую опасную сущность в этом месте. Лена стояла в стороне, будто наблюдатель, выжидающий, что произойдёт дальше. Мой побег не остался незамеченным — её глаза быстро метнулись с площади на меня. Это был плохой знак. На её лице появилась кривая улыбка, после чего она двинулась в мою сторону.

В ногах начало ощущаться жжение... От набранной скорости начали болеть мышцы, но это не имело значения.

Одна из Ульянок прыгнула на меня, рефлекторно воткнул в неё нож. Зомби осел, но нож остался в ней. Не теряя времени, я продолжил бежать.

Передо мной оказалась столовая. Это был шанс передохнуть. Я дёрнул дверь — заперто. Искать ключ не было времени. Времени вообще не оставалось. Сзади уже слышались быстрые шаги. В отчаянии я огляделся и заметил небольшое окно сбоку здания.

Рывком подбежав к нему, я выставил локти и, не раздумывая, ударил стекло. Острая боль отозвалась в руке, но сейчас это было не важно. Осколки осыпались на пол. Я зацепился руками за раму и, сжав зубы, влез внутрь.

Я рухнул на пол, раздирая ладони об стеклянную крошку. Но я был внутри. Спасён. Пока что.

Снаружи раздавались крики. Они знали, где я. Оставалось надеяться, что двери столовой выдержат натиск…

Раз я в столовой, то нужно взять минимальный запас еды, чтобы пережить неделю в бункере. Бункер под старым лагерем — это единственное место, где я могу остаться в безопасности.

Поднимаюсь с пола, двигаюсь к кухне. Первым делом ищу, во что можно сложить припасы. Нашёл пакет. Наугад сгребаю еду с полок и прилавков. В холодильнике нахожу бутылку кефира, хватаю её и кидаю в пакет.

Пытаюсь выбраться незаметно, но понимаю, что бесшумно уйти не получится. Дверь закрыта, а снаружи уже ломятся Ульянки.

Послышался грохот. Дверь задрожала, кто-то с силой бил по ней. Долго она не выдержит.

Сердце забилось чаще. Нужно действовать быстро. Я пробежал глазами по кухне в поисках запасного выхода. Он оказался закрыт с другой стороны. Оставалось только окно.

Прежде чем покинуть помещение, я прихватил кухонный нож для самообороны.

Позади послышался треск — двери начали поддаваться. Ульянки уже внутри.

Не раздумывая, я разбил окно рядом стоящим стулом, осколки стекла осыпались вниз. Просунувшись сквозь разбитую раму, я рухнул на землю. Не было времени даже отряхнуться. Нужно бежать. Бункер был последним убежищем.

Я сорвался с места, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. В темноте лагеря я мчался в сторону старого корпуса, надеясь, что успею добраться до бункера раньше, чем они настигнут меня…

Я мчался, не замечая усталости. Ноги несли меня с невероятной скоростью, но всё равно чувствовал, как Лена всё ближе и ближе. Она не отступала, её зловещая улыбка преследовала меня. Я не мог понять, сколько ещё мне осталось — но каждое моё движение приближало меня к заветному убежищу.

И вот, из леса, словно тени, появляются они. Ульянки. Проклятые твари. Их глаза сверкали, как два ярких пятна в ночной тьме. Они заблокировали мой путь. Резко свернул в сторону, и нож сжимается в руках, пока я не ощущаю его холодный металл. Разрезая воздух, я отбегаю, дёргаясь влево, но твари начинают преследовать. С каждой секундой я чувствую, как моя жизнь всё больше зависит от того, чтобы не попасть в их лапы.

И тут, в этой бешеной гонке, я заметил её.

Лена.

Она летела на меня, будто бы её ноги не касались земли, а сама она была самой тенью, самой зловещей тенью. Я едва успел заметить её, как она буквально стиснула пространство между нами. Сила её удара была сокрушительной — её нож свистнул в воздухе, и я только чудом смог уклониться. Это было слишком близко.

Но она не сдавалась. Как в каком-то кошмаре, её нож снова взмыл в воздух. На мгновение мне показалось, что всё — я не смогу увильнуть.

Её нож попал в пакет, из-за чего содержимое вывалилось наружу, а кефир, лежащий в нём, брызнул в мою сторону, полностью перекрыв обзор.

Резко провожу рукой по лицу, чтобы очистить глаза от брызг кефира, и тут же слышу его — тот злорадный смех. Это Лена, она наслаждается этим моментом, издевается надо мной, как кошка, играющая с мышью. Я ощущаю, как по спине пробегает холодок.

Когда обзор восстанавливается, я вижу её. Она стоит передо мной, её глаза сверкают, а её лицо искажено не то ли радостью, не то ли мракобесным весельем. Это заставляет моё сердце сжаться, а душу — уйти в пятки. Я знаю, что с ней шутки плохи.

Стиснув зубы, я перехватываю нож в руке, готовясь к следующей атаке. Она уже готова сделать новый выпад, и в этот раз я не смогу избежать его. Но, благодаря какой-то невероятной реакции, мне удаётся заблокировать её удар, металл встречается с металлом, и искры летят в стороны.

Однако в тот же момент её сила проявляется с удвоенной мощью. Я чувствую, как нож буквально вырывается из моих рук, и я остаюсь с пустыми руками. Она, как нечто нечеловеческое, снова атакует, но мне удаётся успеть ударить её ногой в живот. Тварь отлетела назад, но, не останавливаясь, я немедленно поворачиваюсь и бегу. Бегу с дикой скоростью, не оглядываясь.

Миг — и всё вокруг меня рушится. Не успеваю понять, что происходит, как падаю в яму, и в тот же момент чувствую, как земля исчезает из-под ног. Я падаю в темноту. Слышу лишь глухой звук удара об землю, моё тело как мячик отскакивает от неё. После всё моё сознание окутывает сильная боль.

— Я-то думал, что ты уже умер, — сквозь боль слышу слова Пионера. Как оказалось, он смог выжить. Совсем забыл про люк на площади. Этот гад смог спастись!

Пионер был не в самом лучшем состоянии. Вся одежда была изорвана, на левой руке виднелся порез, а правая нога затекла кровью.

— Хрен тебе, — через боль поднимаюсь на ноги, — меня так просто…

В этот момент тень промелькнула между нами. Это была Лена, она спрыгнула сверху прямо между нами. Она приземлилась лицом в сторону Пионера, это дало мне шанс спастись. Так как в следующую секунду Лена сделала выпад в сторону Пионера, тот попытался увернуться, но рядом стоящая стенка ограничила его возможности, вскоре они пропали во тьме.

Тут-то я и осознал, что мой конец уже не за горами.

Лена исчезла из моего поля зрения, тот свет, что проникал с дырки в потолке, не давал увидеть полную картину. Из-за этого я не успел осознать, что произошло дальше.

Резкая боль в области живота, затем тьма.

Очнувшись, я чувствовал лишь одно — боль. Она пронзала всё моё тело, но больше всего пылало место удара в живот. Я хотел вдохнуть, но лёгкие будто отказались работать. На несколько секунд я просто лежал, глядя в пустоту, пока сознание окончательно не вернулось ко мне.

Темнота окружала меня. Где-то сверху тускло светился проём, но казалось, что он находится слишком далеко, недосягаемо далеко.

Я попытался пошевелиться. Тело с трудом отозвалось, но боль заставила меня скривиться. Чёрт. Если я жив, значит, Лена...

Резкий металлический звук раздался рядом.

Я напрягся.

— Очнулся, да? — прозвучал знакомый голос. Хриплый, насмешливый.

Я повернул голову и увидел его. Пионер. Он сидел, прислонившись к стене, его лицо было бледным, а глаза — напряжёнными. Несмотря на это, он ухмылялся, сжимая что-то в руке.

— Какого... — с трудом выдавил из себя слова.

— Я думал, ты сдох, — усмехнулся он, смотря на рядом лежащее тело Лены. — Но, видимо, не судьба. Как видишь, одной тварью меньше…

Не успел ничего ответить, как услышал шаги. Тихие, почти бесшумные.

Я замер. А вслед за мной и Пионер.

Из тьмы рядом со мной появилась она… Лена.

Её лицо было покрыто кровью, как и её руки. Тут-то я осознал, что та кровь была моей, так как в области живота всё было влажным и скользким. Сознание медленно начало угасать, всё это время пока реальность покидала меня, она смотрела в мои глаза.

Последнее, что я увидел, прежде чем сознание окончательно угасло, — как она медленно наклоняется ко мне, её тёмно-фиолетовые волосы касаются моего лица.

А затем всё поглотила тьма.

https://vk.com/public222545098 - буду делать мод по этой истории, подписывайтесь

Семён вдруг разразился смехом. Это был такой громкий, неестественный смех, что я на мгновение даже застыл. Я не знал, что думать. Он смотрел на меня, как будто вся эта ситуация была одним большим фарсом.

— О, ну ты и правда меня расстроил. Я ожидал большего от всего этого, — сказал он, между смехом пытаясь выговорить свои слова. — Просто потратил своё время…

Я стоял, пытаясь понять, что происходит. Но этот смех — и сам Семён — казались такими далёкими от того, что я знал. И вот, вдруг, он добавил:

— Да и знаешь что? Я вообще не Семён. Я Пионер. А твой дружок, наверное, всё ещё тебя ждёт.

Моя голова пошла кругом. В тот момент я понял, что тут что-то не так, что я что-то упустил. Всё это время меня обманывали, просто развели как дурачка.

Но Пионер не останавливался:

— Если ты думаешь, что нужно разломать эту статую, ну... даже не знаю… — Он сказал это так, словно пытаясь донести мою тупость. Своим обычным холодным тоном. — Пожалуйста.

Пионер медленно подошёл к статуе, после чего с нечеловеческой силой ударил по правой ноге каменной глыбы. Та не ожидала такого поворота, из-за чего полетела вниз лицом на асфальт. Генда был сломлен.

Пионер продолжал смеяться, его смех эхом разносился по ночному пространству. Это было настолько громко, что казалось, будто он просто наслаждается тем, что раскрыл свою фальшивую личину. Его слова как-то не попадали в цель, будто он вообще не осознавал, с кем имеет дело.

— Эх, ну хотя бы время весело провёл, — снова повторил он, и его смех затих, оставив в воздухе ощущение неуместности и лёгкости, как будто всё это не имело никакого значения.

Но внутри меня всё кипело. Я ощущал, как гнев поднимается в груди, как волны ярости захлёстывают меня, готовые вырваться наружу. Всё это выглядело как шутка, но шутка с опасным подтекстом. Пионер будто бы позволил себе обмануть меня, и я был близок к тому, чтобы взорваться от бессилия.

Но я сжал кулаки, пытаясь держать себя под контролем. Нет, я не мог позволить себе быть таким же, как он. Гнев был как нож, готовый разорвать всё, что стояло на моём пути, но я понимал, что в этот момент контроль — это единственный способ выйти из этой ситуации. Я не собирался поддаваться на провокацию.

Внезапно, как по команде, в воздухе раздался странный звук. Всё вокруг погрузилось в странную тишину, и только звук цикад стал заполнять пространство. Их было много, будто вся природа вдруг начала "просыпаться". Щебетание сверчков наполнило воздух, а его пронзительный, монотонный звук становился всё громче и громче, затмевая весь остальной мир. Это был странный, почти гипнотический звук, который накрывал меня, и я не мог не заметить, как это начало ощущаться, как начало происходить что-то… странное.

И вот тогда второй Семён, который всё ещё был рядом со мной, не выдержал. Его лицо искажалось от страха, а дыхание становилось всё более прерывистым.

— Что вы натворили?! — его крик прорвался через этот звуковой барьер, как будто он действительно осознал всю серьёзность ситуации. — Нам нужно прятаться! Мы должны бежать, спасаться! — Он метался, хватая меня за плечи, его глаза полны паники. — Вы не понимаете, что сделали!

Я стоял, ощущая, как сердце бьётся в груди. Гнев и тревога смешивались в один клубок, но я сдерживал себя. Теперь важно было не потерять контроль, но всё происходящее подсказывало, что раз мы слышим этот звук, то лагерь попытается нас устранить.

К сожалению, я не ожидал, что события будут разворачиваться так быстро, поэтому не успел подготовить план на этот счёт.

В этот момент, к моему удивлению, Юля подскочила ко мне. Она смотрела на меня растерянными глазами.

Но Пионер, несмотря на всё происходящее, всё это время стоял молча, наблюдая за всем. Его лицо не выражало ничего, он просто был как камень, застывший в ночи.

После долгой паузы он тихо произнёс:

— Ты всё-таки был прав, — его слова прозвучали как нечто неизбежное, как признание, которое и не следовало бы делать. В его голосе не было ни иронии, ни злости — только холодная констатация.

Но это уже меня не волновало, так как я увидел мелькания теней, приближающихся издалека. Сначала они были слабо различимы, но постепенно становились всё более явными. Мгновение мне показалось, что это Лена, возможно, одна из тех, кто отправила меня на новый цикл. Но нет. Мои надежды исчезли в тот же момент, как тени стали принимать чёткие очертания. Это были не они. Это были Ульянки.

Обезображенные, словно не имеющие ничего человеческого, они шли, покачиваясь, с пустыми глазами и обезображенными лицами, словно живые мертвецы, утратившие всякую связь с реальностью. Их тела были покрыты странными следами, словно остатками страшных испытаний или какого-то эксперимента, который разрушил всё в их сущности. Их шаги были медленными и неестественными, но они приближались, и с каждым метром становилось всё более понятно, что для нас не было пути назад.

Тишина лагеря была нарушена их нечеловеческим присутствием, и мне стало жутко. Они излучали такую зловещую ауру, что невозможно было не почувствовать, как внутри всего меня что-то ёкнуло от страха.

Юля вдруг схватила меня за руку, и я почувствовал, как её пальцы сжались вокруг моей ладони. Но тут же, как если бы пространство само перестало существовать, всё вокруг начало искривляться. Казалось, что сама реальность начала ломаться. Юля и её копия, сидящая на скамейке, пропали.

— Юля, ты где?! — крикнул я, не в силах удержать растерянность, что охватила меня. Но её имя так и осталось в воздухе, не найдя отклика. Всё оставалось мёртвым, безответным, как пустота.

Площадь постепенно заполнялась, и я не мог отвести взгляд от ужасающей картины, которая развернулась передо мной. Маленькие девочки, их лица изуродованы до неузнаваемости, двигались по площади словно тени, лишённые всякой жизни. Вид их обезображенных глаз, пустых и безутешных, заставлял кровь стыть в моих жилах. Каждая из них казалась воплощением какой-то древней, забытой трагедии, и их присутствие тут, в этом месте, вызывало во мне необъяснимое чувство отвращения и боли.

Но это было не всё. Перед моими глазами исчезла моя верная спутница, Юля. Её отсутствие ударило по мне, как холодный удар молнии. Я не понимал, что произошло: всего мгновение назад она была рядом, а теперь её не было. Эта потеря пробудила во мне ярость, такую сильную, что внутри меня закипел гнев, смешиваясь со страхом и отчаянием.

Я попытался сосредоточиться, сделать глубокий вдох, чтобы вернуть себе ясность мысли. Медленно, почти интуитивно, я пробежался внутренним взором по всему лагерю, надеясь почувствовать хоть намёк на Юлю. Но ни одного следа её присутствия не было. Моё сердце билось учащённо, а внутри воцарялось ощущение, что всё идёт не так. Страх, который сначала сковывал меня, теперь начал уступать место гневу. Я чувствовал, как мои нервы кипят, как будто каждая клетка моего тела требовала расправы с этим безумием.

Внезапно из-за очередного угла донёсся пронзительный крик. Это был Семён — второй, тот, кто до этого пытался сохранить самообладание, но теперь не смог сдержаться. Его голос, наполненный отчаянием и паникой, разрезал ночной воздух:

— Что вы натворили?! Нам нужно прятаться! Мы должны бежать, спасаться! Вы не понимаете, что сделали!

С этими словами он схватил меня за плечи, его холодные, испуганные глаза искали спасения, но я видел в них только отражение моего собственного страха, смешанного с гневом. Его голос был настолько силён, что, казалось, он проникал в самую суть моего существа. Но едва он закончил, его тело содрогнулось, и он, охваченный паникой, развернулся и помчался прочь, оставив меня на площади с Пионером.

Я остался один на один с Пионером. Мы стояли, смотрели друг на друга, и вокруг нас продолжало сгущаться мрак ужасающей реальности. Пространство медленно заполнялось изуродованными маленькими девочками, и их бесконечное приближение казалось грозой, надвигающейся на нас. Но странно, что этот вид, этот кошмар, не пугал меня так, как должен был. Вместо страха я ощущал, как внутри меня разгорается злость, пылкий и неутолимый огонь, который только усиливался с каждой секундой.

Пионер молча стоял рядом, его лицо оставалось непроницаемым, словно он давно перестал чувствовать что-либо. Его взгляд, холодный и расчётливый, встречался с моим, и в этом безмолвном обмене я искал ответы на вопросы, которые мучили меня с тех пор, как всё пошло наперекосяк. Мы оба понимали, что ситуация стала критической, что лагерь уже перестал быть просто местом, а превратился в нечто зловещее и опасное.

Я попытался переместиться, но, как и следовало ожидать, лагерь не дал мне этого сделать. Всё оставалось на своих местах — ни выхода, ни обходного пути. Это могло означать только одно: сбежать невозможно. А если не могу уйти я, значит, и Пионер обречён остаться здесь вместе со мной.

— Да, я был прав, — сквозь гнев процедил я. — Но что с того?! Всё разрушено, мы не были готовы, Юля пропала, а вокруг нас полчища тварей. Какой теперь смысл во всём этом?!

Пионер молчал.

— Хотя нет… Дурак тут только я, — с горечью выдавил я. В этот момент осознание ударило сильнее страха: Юля исчезла по моей вине. Я был слишком наивен, неподготовлен. Если бы Пионер не вмешался, я бы успел продумать пути отхода, спрятаться в бункере, запастись едой, пересидеть хотя бы неделю. А потом… потом начался бы новый цикл. Но уже со знанием, что лагерь можно расшатать.

Я мог бы повторить попытку, но уже с чётким планом — попытаться выбраться на Волге или дождаться автобуса. Всё можно было бы рассчитать, всё можно было бы подготовить. Но нет. Пионер спутал мои планы, и теперь я остался ни с чем.

Пионер внимательно посмотрел на меня, словно оценивая моё состояние. В его взгляде не было страха или сомнений — только холодная, спокойная уверенность. Казалось, происходящее его не волновало так же сильно, как меня. Или же он просто знал что-то, чего не знал я.

— Я почувствовал, как твоя подруга успела переместиться, — наконец сказал он ровным голосом. — А вот что касается второй Юли… Тут я не уверен.

Я нахмурился. Его слова звучали обнадёживающе, но было ли это правдой? Что значит «почувствовал»? Почему он так уверен, что Юля в безопасности? В безопасности ли она вообще?

Пионер слегка улыбнулся, как будто наслаждался моей реакцией.

— Теперь, когда у нас получилось, почему ты не радуешься? Нам осталось только покинуть лагерь. Не думаю, что он сможет нас удержать.

Я сжал кулаки. У меня не было времени на его спокойные рассуждения. Он вёл себя так, словно всё шло по плану, словно ничего страшного не происходило. Хотя стоило лишь оглянуться, чтобы понять, насколько это далеко от правды.

Изуродованные маленькие девочки продолжали заполнять площадь. Их движения были рваными, лица скрывались в тенях, но даже без этого я чувствовал исходящую от них угрозу. Они приближались медленно, но неотвратимо.

Я снова посмотрел на Пионера. Он стоял, скрестив руки на груди, не проявляя никакого беспокойства.

— Ты правда думаешь, что всё так просто? — процедил я сквозь зубы.

Но прежде чем он успел ответить, воздух прорезал свист.

Я едва успел уловить движение на периферии зрения, когда нож, вылетевший откуда-то сбоку, пронёсся в сантиметрах от лица Пионера. Лезвие сверкнуло в свете фонаря, прежде чем с глухим стуком вонзиться в землю между нами.

Пионер даже не дёрнулся. Его улыбка не исчезла, но в глазах мелькнуло нечто новое — что-то, похожее на удивление.

Я же, напротив, тут же напрягся, готовый к действию. Это точно была Лена. И судя по траектории броска, целью был именно Пионер.

https://vk.com/public222545098 - буду делать мод по истории, чтобы не потерять подписывайтесь

— Итак, что дальше? — спросил я, пристально глядя на Семёна. — Мы не можем просто сидеть и ждать, пока лагерь снова решит нас испытать.

Семён задумчиво потёр подбородок, затем кивнул:

— Ты прав. Нужно понять, что вызвало тот хаос в прошлый раз. Лагерь не был таким нестабильным раньше.

Я нахмурился, вспоминая произошедшее. Этот мир уже не раз демонстрировал свою странную природу, но то, что случилось в прошлый раз — это был настоящий сбой. Множество Лён, каждая со своей целью, и полная потеря контроля над ситуацией. Почему это произошло?

— Что-то заставило лагерь сойти с ума, — сказал я вслух. — Он создавал копии, дублировал людей и предметы, а значит, потерял свою стабильность. Нам нужно понять причину.

Семён кивнул, соглашаясь.

— Если лагерь реагирует на определённые события, значит, мы что-то сделали не так или, наоборот, приблизились к истине. Может, он защищает себя?

Я задумался. Возможно, лагерь обладает некими механизмами самозащиты, но тогда почему раньше этого не происходило? Чем именно мы спровоцировали этот эффект?

— Есть ещё кое-что, — я скрестил руки на груди. — Вторая бутылка водки.

Семён вопросительно поднял брови.

— Она не могла здесь появиться просто так, — продолжил я. — Мы оба знаем, что в лагере вещи не могут дублироваться случайно. Если бы она существовала изначально, мы бы знали об этом. А значит...

— А значит, лагерь сам её создал, — закончил за меня Семён, и в его голосе прозвучала доля тревоги.

Это было ключевым моментом. Если лагерь действительно начал порождать объекты, значит, его структура начала давать трещины. Возможно, он пытался компенсировать что-то. Или скрыть.

— Тогда получается, — продолжил я, — что лагерь не просто нестабилен. Он ломается.

Молчание повисло между нами. Если лагерь действительно разрушался, последствия могли быть непредсказуемыми. Вопрос в том, что нам теперь делать?

— Нам нужно найти источник проблемы, — сказал я, наконец. — Если лагерь теряет стабильность, значит, где-то есть точка, с которой всё началось. Мы должны её найти.

Семён задумался, а затем медленно произнёс:

— Может, причина в наших прошлых действиях? Мы что-то сделали не так?

Я покачал головой.

— Дело не в этом. Мы много раз повторяли одни и те же шаги, но лагерь оставался стабильным. Если бы всё зависело от наших действий, сбой случился бы раньше. Значит, тут что-то другое.

Семён нахмурился, осмысливая мои слова.

— Тогда что же могло вызвать такую реакцию?

В этот момент, я и сам задался этим вопросом. И правда, что могло послужить причиной тех явлений? Хм, а может дело в этом. В мою голову пришла мысль, которой моментально поделился.

— Возможно, причина в перегрузке, — сказал я, обводя взглядом лагерь. — Чем больше несостыковок мы создадим, тем быстрее этот мир дойдёт до критической точки.

Я повернулся и посмотрел на двух Юль, которые беседовали, будто ничего странного в этом не было. Две одинаковых девушки, существующие одновременно, — это уже нарушало все возможные законы реальности. Улыбнувшись, я кивнул в их сторону.

— Шаг к этому мы уже сделали.

Семён задумчиво скрестил руки на груди.

— Ты имеешь в виду, что если лагерь заполнится аномалиями, он просто... сломается?

— Или попытается адаптироваться, — ответил я. — Но чем больше хаоса, тем сложнее ему будет сохранять стабильность.

Я сделал несколько шагов, наблюдая за знакомым и одновременно чужим пространством. Всё здесь казалось таким обычным, но в каждой мелочи ощущалась искусственность.

— Мы на первой неделе, а значит, лагерь ещё не успел стабилизироваться. Кроме того, весь этот цирк с путешествиями во времени, который я устроил перед остальными, тоже внёс свою лепту.

Семён внимательно слушал, не перебивая.

— Если лагерь действительно работает по каким-то внутренним правилам, — продолжил я, — то наша задача — выйти за их пределы. Заставить систему работать не так, как она должна.

Я посмотрел на него и усмехнулся.

— Подожди, Семён, — сказал я, сдвигая руки на груди и насмешливо глядя на него. — А может, нам нужно не просто сделать всё возможное, а что-то… другое? Что если нам нужно притащить сюда ещё одного Семёна, чтобы расшатать стабильность? Чем больше несостыковок, тем больше шансов найти уязвимость в лагере. Может, это поможет.

Семён задумался на секунду, а затем усмехнулся, как будто понял, куда я клоню.

— Это ты говоришь, как настоящий нарушитель, — сказал он с легкой улыбкой. — Но, в принципе, это реально. Чем больше помех, тем легче найти трещины в этой системе. Это будет работать.

Он сделал шаг назад, сосредоточенно глядя в пустоту, и спустя мгновение исчез.

Прошло буквально две минуты, и я стоял, не двигаясь, ощущая лёгкое напряжение в воздухе, как будто что-то происходило, но я этого ещё не осознавал. Вдруг Семён появился снова, и с ним… ещё один Семён. Тот же, как и первый — с тем же выражением лица и теми же глазами, но чего-то явно не хватало. Что-то в этом сочетании было… дисгармоничным, несостыковочным.

Новый Семён оказался совершенно не в курсе происходящего, но его присутствие, как и ожидалось, привнесло в реальность дополнительные перекосы.

— Вот, — сказал Семён, кивая на второго себя. — Теперь у нас есть две версии меня. Я думаю, что это должно помочь разрушить стабильность лагерь. Если это вообще имеет значение.

Я смотрел на оба их отражения в этом странном, полузабытом мире, и вдруг понял, что изменения могут быть не только физическими. Несоответствия и трещины могли начать разрастаться не только в реальности, но и в самих нас.

— Мы только что начали ломать всё, — сказал я, ощущая странный холодок по коже. — Но что будет дальше?

Новый Семён резко оглядел нас обоих, его глаза наполнились недоумением и даже лёгким возмущением. Он сделал пару шагов назад, как будто только что проснулся в какой-то другой реальности, и шумно выдохнул:

— Подождите, — его голос был полон растерянности. — Вы что, кто вообще? Зачем меня сюда притаскивать? Что происходит? Почему я вообще здесь? Где это… где я нахожусь?!

Он взял себя за голову, как будто пытаясь понять, как оказался в таком положении. Я заметил, что его движения были скованы, а выражение лица больше походило на замешательство, чем на гнев.

— Да что за чёрт? — продолжал он, не в силах скрыть недовольства. — Я даже не помню, как сюда попал! Вы двое — кто вы такие? Почему я вижу ещё одну версию себя?!

Новый Семён перевёл взгляд на старого и указал на меня, словно требуя объяснений. Все это было настолько нелепо, что я не мог удержаться от улыбки. Мы явно сделали свою работу, создав ещё одно отражение.

— Эм… ну, ты — это ты, — я пожал плечами, как если бы это объясняло всё. — Но ты… ты из другой реальности. Мы как бы, э-э, перемещаемся, и тебе предстоит немного адаптироваться.

Новый Семён всё ещё был в шоке, но начал заметно успокаиваться. Он сжался, будто ожидая, что что-то произойдёт в любой момент.

— Перемещаемся? Что значит перемещаемся?! Верните меня назад к Славе, ироды!

Семён, который был более сосредоточен, всё же взглянул на его тревогу с пониманием, но и с лёгкой насмешкой.

— Похоже, ты не привык к таким вещам, — сказал он с улыбкой. — Но ты ничего не знаешь о том, что здесь происходит, правда? Мы все, по сути, тут временные гости. Ты не первый, кто испытывает эти странности.

Я, в свою очередь, постарался как можно серьёзней объяснить:

— Ты здесь, потому что нам нужно создать хаос, больше несостыковок. Чтобы лагерь окончательно пошёл в разнос. Ты — часть плана. Хоть тебе это и не нравится.

Новый Семён с разочарованием посмотрел на меня и, наконец, пожал плечами.

— Ладно, раз уж так, я с вами. Но если это приведёт к какой-то катастрофе, я не виноват. Всё это звучит как безумие!

Он нервно взглянул на второго Семёна, на меня и затем на окружающее пространство, как будто искал, что может быть ещё более абсурдным. К его несчасть он это и нашёл, а именно две Юли.

— Парни, а это что? Тут две девушки-кошки, это вообще нормально? — сказал он, тыча в девушек пальцем.

Я, уже привыкший к всему абсурду, лишь слегка отмахнулся, решив не паниковать и не создавать лишнего шума.

— Да ты не переживай, расслабься. Думаю, сегодня это будет не самым странным, что нам предстоит увидеть. — Порадовал я новоприбывшего.

Юля, та, что с бинтом на ноге, стояла рядом, её взгляд был настороженным, но в её голосе не было паники. Она внимательно выслушала меня, а затем, собравшись, всё-таки решила высказать своё мнение:

— Юра, то, что вы задумали, мне не особо нравится. Честно говоря, я не уверена, что это правильный путь. Но если что, я буду рядом с тобой. Не оставлю тебя в этой ситуации.

Я повернулся к ней, чувствуя, как важно, чтобы она чувствовала себя уверенно. Могла бы я дать обещание не выполнить, но тут я был уверен в себе:

— Хорошо. Я обещал, что выберемся вместе. Значит, так и будет. Мы не оставим друг друга.

На этих словах я почувствовал, как какое-то напряжение смотрит в мою сторону, это была другая Юля, всё это время она стояла молча. Но было видно, что она была чем-то озадачена.

— Юля, — обратился я к девушке, но вместо неё отозвалась другая, — да нет, та что слева.

— Да, ты что-то хотел? — Спросила меня девушка.

— Ты же, что ты думаешь обо всём этом? — Нужно было понять, что из себя представляет двойник моей подруги.

— Я не знаю, это так сложно. То о чём вы говорите мне совершенно непонятно, — в этот момент она приняла растерянный вид, — Вы все такие странные, но я пойду с вами.

После этого она весело направилась к скамейке, как то по детски вприпрыжку. После чего села на неё, и начала наблюдать. Это мне показалось странным, но раз она не против, то волноваться нет смысла.

Я закрыл глаза, пытаясь вырваться из этого безумия хотя бы на мгновение. То, что происходило вокруг, было за гранью абсурда, но самое странное — лагерь казался полностью невозмутимым. Всё продолжало идти своим чередом, словно здесь, в этом странном месте, не было ничего необычного. Это настораживало. И я понял, что должен сделать что-то, чтобы этот безумный поток событий не поглотил меня.

В голове вдруг раздался голос.

— Ну ты и тип, конечно. Что ж, не могу сказать, что я поражён твоей тупостью, но ты явно не видишь очевидного, — голос звучал с издевкой, но всё же с оттенком заботы, — ты и правда классно нас подставил в плане захвата твоего тела. Вроде бы даже почти получилось, но раз уж ты тут стоишь, то давай, посмотри внимательнее вперёд.

Я ощутил тяжесть его слов. Голоса в моей голове не утихали, и хотя я уже давно научился игнорировать их, понимание, что они всё равно продолжают вмешиваться, было болезненным. Однако, если этот голос на самом деле хочет помочь, то почему бы не попробовать его совет?

Мой взгляд невольно задержался на памятнике, который стоял передо мной, скрывая в себе часть тех самых ответов, которые я так desperately искал. Я вспомнил, что мне нужно было действовать.

— Ну ты даёшь, — голос словно ехидно усмехнулся. — Что стоишь как столб? Берёшь и поджигаешь его, или как ты там собирался это делать, а потом напиваешься “Столичной”? Хватаешь Семёна и продолжаешь творить полный абсурд.

Я задумался, а потом вдруг вспомнил. В памяти, как в тумане, начали всплывать обрывки событий, которые я не мог полностью осознать.

— Слушай, ты может и не помнишь, потому что был пьян, но мы-то помним. После того как ты напился с Семёном под яблоней, ты направился к Виоле. Связал её, беднягу, и начал творить настоящую дичь. Ты поджёг медпункт, починил “Волгу”, хотя, на самом деле, ты её не чинил — она была цела ещё до того, как ты с ней что-то сделал…

Резко послышался смех, после чего начал говорить кто-то другой.

— И тут ты совсем потерялся, — сказал он, а я не мог оторвать взгляда от памятника, который словно следил за мной. — Ты решил, что станешь богом этого места. Да, не шутка. Хочешь, чтобы весь лагерь поклонялся тебе, что ли? Но для этого, конечно, нужно разрушить всё вокруг. И ты решил, что самое правильное — снести Генду.

Генда… Я не мог вспомнить, почему мне вообще пришло в голову что-то такое. Но голос был прав: как только я начал размышлять, стало понятно, что сносить нечто или кого-то в поисках великой идеи было логичным шагом. И я это сделал.

Когда я об этом думаю, то понимаю, как абсурдно это всё выглядело. Но в тот момент мне казалось, что разрушение — это единственный способ для создания чего-то нового.

И вот, наконец, в моей голове сложилась вся картинка. Центр лагеря — это Генда. И если это так, то он может быть ключевым звеном во всей этой загадочной истории. Не может быть, чтобы его роль была случайной. И то, что кто-то стёр мне память о нём, ясно даёт понять, что этот персонаж каким-то образом связан с происходящим. Хотя, если честно, я готов поклясться, что я его знаю, где-то в глубинах памяти, в забытых уголках, — я его точно встречал.

— Если мы уничтожим Генду, а перед этим постараемся как можно сильнее изменить привычное течение событий в лагере, возможно, нам удастся добиться нужного результата, — проговорил я, хотя сам не до конца понимал, как это всё сработает. Это была всего лишь гипотеза, догадка. Но почему-то я был уверен, что это — единственный правильный путь.

Будто заколдованный, я продолжал смотреть на каменную глыбу памятника, как будто она могла дать ответ. Взгляд был прикован к этому объекту, в который я вложил столько мыслей, и в который, возможно, вложены все ответы на мои вопросы. "Это единственное решение," — продолжал повторять я про себя, едва осознавая, что произнесённое может изменить ход всего происходящего в лагере.

https://vk.com/public222545098 - вк группа

В воздухе висел немой вопрос: "Что делать дальше?"

Да, ситуация выглядела странно, но для этого места она была вполне обыденной. Учитывая бесчисленное количество Семёнов, бродящих по лагерю, подобные события уже не казались чем-то необычным. То, что произошло сейчас, было лишь очередным штрихом в общей картине странностей.

Я перевёл взгляд на Юлю, стоявшую рядом со мной.

— Как мне теперь вас различать? — спросил я, хмурясь.

— Даже не знаю, — она задумчиво посмотрела на бинт, который всё ещё держала в руках. — О! Я придумала!

Сделав несколько оборотов бинтом вокруг своей ноги, она гордо посмотрела на меня, явно довольная своим решением.

— За смекалку пять с плюсом, — усмехнулся я, а затем медленно перевёл взгляд на второго Семёна. Вопросы роились в голове. — Ладно, Семён, каким образом ты сюда попал? Для меня это было непросто, а сам ты, наверное, бы не додумался.

— Вижу, голова у тебя работает отлично, — ответил он, задумчиво почесав затылок. — Я встретил другого Семёна. Он мне всё и объяснил.

Эта фраза заставила меня напрячься. Другой Семён... Возможно, это был Пионер.

— Тогда всё понятно. Правда, вот как он тебя нашёл? — спросил я, вспоминая слова Пионера. Вполне возможно, что из-за частых перемещений этого Семёна он каким-то образом смог его обнаружить.

— Не знаю. Просто появился из воздуха, — пожал плечами Семён.

— Ну ты и крендель, — заключил я, качая головой.

В этот момент в наш разговор вмешалась Юля.

— Мальчики, вы тут решайте свои вопросы, а я, пожалуй, пойду поговорю с собой, — с легкой улыбкой сказала она.

Не дожидаясь ответа, Юля направилась к другой девушке. Если бы не бинт, мне было бы трудно их различать.

Я вернулся к Семёну.

— Слушай, ты ведь понимаешь, что сейчас первая неделя смены? — спросил я, наблюдая за его реакцией.

— Да, тот Семён сказал, что здесь всё иначе, — он сделал несколько шагов вперёд, затем вдруг замер, глядя в сторону.

Я проследил за его взглядом и заметил одиноко сидящую вдалеке девушку. Всё это время она старалась делать вид, что её нет. Это была Лена.

Лена была удивлена. В один момент для неё мир изменился. Когда из-за памятника вышел Семён, а затем появилась вторая Юля, это явно заставило её нервничать. В каком-то смысле, она была в полном страхе.

Она крепче сжала книгу, которую держала в руках, словно пытаясь найти в ней хоть какую-то опору в происходящем хаосе. Глаза её метались между двумя Юлями, затем остановились на Семёне, и в этот момент она осознала — что-то пошло совсем не так.

Лена почувствовала, как внутри всё сжимается. Её сознание отчаянно искало объяснение происходящему, но ни одно из них не казалось реальным. Возможно, это сон? Но нет, слишком уж правдоподобно.

— Что... что здесь происходит? — выдавила она, её голос дрожал, но она старалась сохранять спокойствие.

Она хотела встать и уйти, скрыться от этой странной сцены, но ноги будто приросли к земле. Всё её существо кричало о том, что нужно бежать, но что-то внутри удерживало её здесь — страх? Любопытство? Или, может быть, надежда, что кто-то всё объяснит?

Юра и Семён сразу поняли, что Лена видела всё. Для неё это был полный шок — это читалось в её глазах, в напряжённых плечах, в том, как она судорожно сжимала книгу. Если не вмешаться сейчас, то можно было ожидать чего угодно — от паники до попытки просто сбежать.

Я быстро оценил ситуацию. Лена была в растерянности, но ещё не убежала. Значит, у меня есть шанс её успокоить.

— Лена, дыши ровно, — я поднял ладони, стараясь выглядеть максимально расслабленным. — Я знаю, что ты сейчас в шоке, но поверь мне, это не так уж и странно, как кажется.

Она посмотрела на меня, не веря ни единому слову.

— Не странно? — повторила она, чуть повысив голос. — Ты серьезно? Здесь… здесь две Юли! И… И…

Она запнулась, взгляд метнулся к Семёну, будто ожидая от него хоть какого-то объяснения.

— Да, и я не один такой, — я кивнул, решив сразу ввести её в курс дела. — Видишь ли, я не просто путешественник во времени. Я путешественник во времени и пространстве. Это, можно сказать, часть моей работы.

Лена нахмурилась. Я видел, как её разум отчаянно пытается переварить сказанное, но пока что реальность слишком сильно расходилась с её картиной мира.

— Работа? — переспросила она, наконец, заговорив тише.

— Да, — я пожал плечами. — Вот представь: есть миры, которые пересекаются. Они похожи, но не идентичны. В одном мире ты можешь сделать один выбор, а в другом — совсем другой. И такие моменты создают… скажем так, разветвления. В какой-то момент границы между этими мирами начинают истончаться. Я помогаю контролировать такие вещи, чтобы они не выходили из-под контроля.

Она всё ещё смотрела на меня с подозрением, но, кажется, по крайней мере, пыталась понять.

— И ты хочешь сказать, что... это нормально?

— В рамках моей работы — да. В рамках твоей жизни… возможно, не совсем, — я усмехнулся. — Но давай просто скажем, что я кое-что об этом знаю.

Лена всё ещё выглядела напряжённой, но уже не выглядела готовой развернуться и убежать. Она медленно перевела взгляд на Семёна, потом снова на меня, потом на двух Юль, которые продолжали разговор на расстоянии.

— И что теперь?

Я задумался. Хороший вопрос.

— Теперь иди к себе в домик и пытайся никогда этого не вспоминать.

Лена кивнула, всё ещё пребывая в замешательстве, и медленно ушла. Я вздохнул и посмотрел ей вслед.

Всё, что я сказал, было ложью. Какая работа, какие путешественники? Я просто заперт здесь. Вот и всё.

Я почувствовал на себе взгляд Семёна. Он скрестил руки на груди и хмыкнул:

— Ну ты, конечно, и загнул! Придумать такое на ходу... Ты случаем, не писатель в своём мире?

Я усмехнулся.

— Это было необходимо.

— Зачем? — Семён прищурился. — Можно же просто не обращать внимания на этих... кукол.

Я покачал головой.

— Они тоже заперты здесь. И если подумать... может, это такие же люди, которые когда-то попали сюда, но уже ничего не помнят. Их личности разлетелись на части, и теперь от них остались только фрагменты.

Семён нахмурился, осмысливая сказанное.

— Ты думаешь, они были... как мы?

— Не знаю, — я пожал плечами. — Но если это так, то однажды мы можем стать такими же.

Семён нахмурился, переваривая сказанное.

— Ладно. Тогда надо начинать действовать. Нужно найти способ расшатать стабильность этого лагеря.

Я кивнул, но взгляд мой остался отстранённым.

— Мне, возможно, не так много времени осталось.

Семён насторожился.

— С чего ты так решил?

Я промолчал. Лишь перевёл взгляд в сторону, явно избегая ответа. Через несколько мгновений вздохнув решил сменил тему.

— Жаль, что не получилось провести эту неделю спокойно.

Семён хмыкнул.

— Дома на свободе проведёшь. Только не неделю, а всю жизнь.

На моём лице появилась горькая улыбка.

— Семён, ты когда-нибудь задумывался, что, возможно, мы просто во сне? — спросил я, не отрывая взгляда от горизонта. — Что если вообще всё, что с нами происходит, это просто выдумка?

Семён медленно повернул ко мне голову, явно не ожидая такого вопроса. Он, как всегда, выглядел спокойным, но в его глазах мелькнуло недоумение.

— Сон, говоришь? — повторил он. — Ты серьёзно?

Я кивнул, пытаясь вжиться в эту мысль, дать ей форму. Мне было интересно, насколько это объяснение могло бы быть правдой.

— Ну а почему бы и нет? — продолжил я, пытаясь убедить не только Семёна, но и самого себя. — Мы делаем выборы, сталкиваемся с последствиями, но кто сказал, что это на самом деле важно? Что если на другом конце мира, прямо сейчас, я просто лежу в своей кровати, и всё это — лишь пустой сон? Может быть, я даже не в состоянии понять, что в моем сне мне не дана настоящая свобода. Возможно, каждый мой шаг — это просто часть чужой картины, которая изначально была нарисована.

Семён, казалось, обдумывал мои слова, но всё равно оставался спокойным, как и обычно. Он всегда был хорош в том, чтобы не выдавать свои мысли на лицо, что иногда раздражало.

— То есть ты думаешь, что всё, что мы делаем, ничего не значит? Что нам не дано выбирать? — его голос был почти нейтральным.

— Почему бы и нет? — я пожал плечами. — Может быть, наш выбор уже кем-то прописан. Мы думаем, что делаем что-то по своему желанию, но что если, на самом деле, мы всего лишь исполняем заранее прописанный сценарий? Что если... что если мы — просто фигуры на какой-то гигантской доске, и кто-то сверху управляет каждым нашим шагом?

Я почувствовал, как внутри меня что-то зашевелилось. Было странное ощущение, как будто мои слова начинают обретать форму и силу. Может быть, я и правда прав? Может, вся наша жизнь — это просто очередная иллюзия?

Семён выдохнул, чуть прищурив глаза.

— И что ты предлагаешь, если это так? — его взгляд стал более серьёзным. — Если мы все во сне, и если наши действия не имеют значения... что тогда? Сдаться?

Я замолчал, глядя в лицо этому вопросу. Сдаться? А что ещё можно было бы сделать, если жизнь — это всего лишь сон, и мы не можем повлиять на то, что с нами происходит?

— Я не знаю, — наконец признался я, опуская глаза. — Но разве это не странно? Задуматься о том, что всё, что мы переживаем, может быть всего лишь частью чужого воображения? Может, это даже не я решаю, что делать. Может, я просто играю роль, не имея ни силы, ни свободы выбора. И вот ты, Семён... Ты тоже, наверное, просто часть этого сна.

Семён снова не ответил сразу. Он стоял и думал, а я чувствовал, как внутри меня снова что-то начинает ломаться. Может, я просто не готов был принять, что реальность может быть не такой, какой я её всегда воспринимал.

— Не знаю, — наконец сказал он. — Мне всё это напоминает один старый вопрос: если ты не можешь понять, где заканчивается твой сон и начинается реальность, неужели это имеет значение? Суть не в том, что ты можешь контролировать, а в том, как ты живёшь в этом... как ты воспринимаешь мир.

Я сидел, разглядывая перед собой пустую дорогу, и всё вокруг как-то затихло, словно мир решил ненадолго отложить всё, что происходило до этого. Может, он решил дать мне время подумать. Или, наоборот, ничего не решал.

"И если это всё сон?" — подумал я. Изначально эти мысли пугали меня. Они вызывали вопросы: что, если вся моя жизнь — просто мираж? Просто фантазия, в которой я всего лишь лежу на кровати, возможно, в каком-то другом мире, и эта реальность не настоящая?

Но постепенно я пришёл к другому выводу. Что бы это ни было — сон, реальность или нечто между ними — мне уже не так важно. Я долго искал смысл, пытался понять, как устроен этот мир. И все эти вопросы — о том, что реально, а что нет — всё это стало несущественным.

Мир продолжал существовать так, как существовал. Люди жили, переживали, сталкивались с проблемами, переживали успехи и неудачи. И что бы ни происходило, всё равно двигались вперёд. Может, и в этом что-то есть.

"Не важно, сон это или нет," — думал я, — "я всё равно здесь. И если у меня есть хотя бы малейший шанс, что я могу что-то изменить, что-то сделать, то почему бы не попытаться?"

Здесь и сейчас — это было всё, что оставалось. Я не знал, есть ли у меня вообще свобода выбора, или всё заранее определено, но одно было точно: я не собирался останавливаться. Я не мог позволить себе сдаться и просто ждать, чтобы кто-то или что-то решало за меня.

Да, возможно, многое в этой жизни не поддаётся контролю. Возможно, всё было заранее предопределено, и я не мог ничего изменить в большом масштабе. Но в моей жизни, в моих решениях, в том, как я провожу каждый момент — я всё равно имел право выбирать. И это было достаточно, чтобы двигаться вперёд, несмотря ни на что.

Я больше не стремился понять всю картину. Всё, что я мог сделать — это жить в пределах того, что есть, и делать то, что могу. Мир, как бы абсурдным он не казался, всё равно оставался моим, и я буду продолжать строить свой путь, даже если он не ведёт ни к чему великому.

Потому что, если подумать, единственный настоящий выбор — это тот, который ты делаешь в момент, когда понимаешь, что всё остальное не имеет значения.

https://vk.com/public222545098 --- по расказу будет делаться мод, после завершения основной истории.