Глава 12
Семён Персунов
Прошло несколько смен, и я больше не тренировался в бункере. Вместо этого моей тренировочной площадкой стала полянка в лесу. Это место тихое и удалённое от лагеря, поэтому можно не беспокоиться, что мне помешают.
Мои успехи в пространственном перемещении радовали — теперь я могу перемещаться на 10 метров, не чувствуя себя полностью измотанным. Больше не приходится расшибать лоб об стены, и это, пожалуй, главное достижение.
За медитацией я начал проводить большую часть смены. Помимо улучшенной концентрации, появилась ясность мыслей. Если бы моё тело могло меняться, я бы уже выглядел как профессиональный спортсмен, но, увы, лагерь возвращает всё в первоначальное состояние. Раньше этому была подвержена и моя память, но однажды мне удалось её сохранить. Именно эта мысль натолкнула меня на другую: а что, если можно сохранить не только её? Тот листок, который подложила мне Юля, дал понять, что это возможно.
Пока что я мог работать только со своими мыслями и умениями, не связанными с телом. Я практиковал телепортацию и пару других навыков, но именно пространственные перемещения стали моим главным приоритетом. Я могу не есть, не спать, только тренироваться.
Иногда мне кажется, что я помешан на этом деле. Даже Юля говорит, что я сошёл с ума. На это у меня есть лишь один ответ: не важно, как я это сделаю, какими усилиями или ценой — я этого добьюсь. И точка.
Обессиленный, я упал на землю. Глотая воздух, я пытался прийти в себя. Спустя пару минут силы снова вернулись. Встав, я представил себя на другом краю поляны и переместился. Упал, подышал, восстановился — и снова за дело.
Так проходили мои будни. Всё, что я делал, — это пытался перемещаться. Вначале я мог это делать только в то место, которое видел. Спустя десяток циклов я научился перемещаться в любую точку лагеря, но это требовало огромного количества энергии.
Всё это время я считал циклы. Если прикинуть общее их количество, то наберётся около двухсот. Число пугающее, но, похоже, я ничего не могу с этим поделать — оно будет только расти.
В один из дней я сидел на поляне. Вместо перемещения по лагерю я неожиданно смог переместиться в другой лагерь. Как я это сделал, так и не понял. Принцип был тот же: я пытался переместиться с поляны на пляж. Обычно я выбирал пляж, потому что падать обессиленным на песок приятнее, чем на асфальт.
Но лагерь оказался чужим. Причина стала ясна сразу: на пляже сидел Семён. Он думал о чём-то своём, пока перед ним не появился я. Материализовавшись из воздуха, я пал ниц на песок, жадно хватая ртом воздух. В тот момент я больше думал о восстановлении, нежели о своей безопасности.
Семён, осознав, что перед ним возникло нечто, чуть не потерял сознание от страха. Он отпрыгнул как можно дальше и уже хотел убежать. Но прежде чем он начал делать ноги, я сказал:
— Вот значит где ты пропадал, — из лежачего положения я принял сидячее, — а я-то думал, что уже и не найду.
— Ты кто? — настороженно спросил Семён.
— Юра, одногруппник твой, — силы после прыжка полностью вернулись, теперь я могу перемещаться по лагерю. В случае чего, смогу сбежать, — подумал я.
— Как? Что? Каким образом ты сюда попал? — озадаченно спросил Семён, разводя руки.
— Как и ты, на автобусе. Сел на 410, а потом ты уже сам знаешь.
— Значит, я тут не один, — в голосе пионера послышалась радость, — на каком ты цикле?
— Больше двухсот, — грустно сказал я. — А ты?
— Я на двадцатом, — Семён посмотрел на меня ошарашенным взглядом. — Даже не хочу представлять, каково тебе.
Да, мысль о том, что он может пробыть в этом месте столько же, сколько и я, никого бы не обрадовала. Семён сел на песок и достал пачку сигарет.
— Будешь? — указывая на сигареты, предложил Семён.
— У меня свои, — я достал пачку "Космос" и покрутил её в руках. — Как вижу, у тебя тоже с этим проблемы.
— В этом месте это не важно, думаю, сам знаешь, — пробормотал он, закуривая.
— По факту, — я тоже закурил. — И как тебе это местечко?
— Было весело, но мне надоело. Хочу назад домой, — он посмотрел на небо. — Если так подумать, это место похоже на рай, но чем дольше я тут нахожусь, тем больше думаю, что это ад. Может, чистилище.
— Не поспоришь. Я же думаю, что это просто тюрьма. Специфическая, со своими причудами, но всё же тюрьма.
Да, пионеры в этом месте радуются. Жизнь у них бьёт ключом. Дни наполнены "разнообразными" событиями, а я просто это не ценю. Так бы мог сказать каждый, кто попал в это место. Но чем дольше они тут находятся, тем больше начинают осознавать всю полноту ситуации.
— Хм, тюрьма. Да, похоже, — Семён докурил и достал ещё одну сигарету. — Выход-то нашёл?
— Если бы я его нашёл, то меня уже здесь не было. Торчать тут двести смен, думаю, никто не захочет, — я чуть подумал. — Хотя, если бы мне гарантировали, что я тут буду, скажем, сто смен, а потом вернусь домой, то, думаю, я бы не отказался. В нашем же случае количество смен может быть бесконечным…
— Спасибо, но мне и моих двадцати хватает, — он вздохнул. — Как я понял, ты из другого лагеря?
— Да, правильно думаешь. Как догадался?
— Тут я тебя не видел. А раз ты тут давно, то явно должно существовать точно такое же место, — предположил Семён.
— Насколько я знаю, таких лагерей очень много. Думаю, для тебя будет самым страшным следующее, — я достал вторую сигарету из пачки. — У тебя множество клонов, у каждого клона свой лагерь. У меня клонов нет. Или, по крайней мере, я пока не видел.
От моих слов он перестал двигаться и внимательно уставился куда-то за меня. Я быстро оглянулся, но там было пусто. Посмотрев на Семёна, я понял, в чём причина. От полученной информации он впал в ступор.
— Алё! Земля, земля, я Юпитер. Давай приходи в себя, — я кинул в него шишку.
Хвостатая всё же научила меня брать предметы из воздуха. Принцип простой: нужно знать, где лежит объект, затем представить, как ты его берёшь рукой. Опа — и он у тебя в руке. На самом деле это тяжело, для этого пришлось потратить не одну смену.
Шишка попала точно в лоб.
— Откуда?
— От верблюда. Хватит летать в облаках.
— Я немного не понимаю, как это возможно? — он потряс головой. — Клоны, другие лагеря... А дальше что? Летающие обезьяны?
— Обезьяны или ещё что — я не знаю. Но факт остаётся фактом, — я встал с песка и размял спину. — Ну что же, предлагаю сходить в кружки за водкой. Нужно бы отметить нашу встречу и моё пространственное перемещение.
— Она сейчас у Виолы, — Семён отряхнулся от песка. — Пространственные перемещения? Как ты это делаешь?
— Как сюда попал, я тебе точно не скажу. А вот тому, как перемещаться в пределах лагеря, могу попытаться научить.
Я переместился на 10 метров за Семёна, а после кинул в него шишку.
— Лови, — окликнул я его.
— А? — шашка угодила ему в лом. — Может ты перестанешь кидаться шишками? Сколько ещё их у тебя?
— Много, — пожал я плечами, — сколько в лагере, примерно столько. Так, пошли в медпункт.
— Пошли, — Семён пошёл за мной.
Мы направились в медпункт. Шли мы молча, мыслей особо не было. Чувствовалась некая подавленность. Мы вышли на площадь, я остановился.
— Что думаешь об этом персонаже? — я ткнул пальцем в памятник.
— Не знаю, памятник как памятник, — он пожал плечами, — правда, такое ощущение будто я его знаю. Не знаю откуда, но это имя я где-то слышал.
— Я так и думал, — на моём лице появилась улыбка, — нашу память, кто-то подчистил. Я уверен, что мы с тобой о нём хорошо знаем, но кто-то или что-то решил, что эти знания нам не нужны.
— В твоих словах есть смысл, я тоже об этом думал.
Мы обошли памятник со стороны и дошли до медпункта. Так как на улице была ночь нам никто не помешал. Дверь здания была закрыта, но это не было проблемой. Ключ лежал на верхней балке, до него было не трудно дотянуться. Наблюдая за виолой я подметил эту мало важную деталь.
— Ты и такое знаешь, — сказал Семён.
— Это пустяки, — я открыл дверь, — пошли, думаю сегодня мы многое обговорим.
В начале всё было культурно. Мы забрали бутылку и направились в столовую. Там выломали замок кладовой, зашли во внутрь и принялись за дело. Он рассказал о том, как прошла его первая смена. Как оказалось она точь точь повторяла мою. После мы обговорили пионерок. Он признался, что был расстроен когда осознал, что память их не постоянна. Особенно его разбил случай с Леной.
Как оказалось, он смог выбраться из лагеря вместе с Леной. Выбрался он не в 2025, а в 1986. Шло время, он женился, стал писателем. У них, даже, родились дети. Наступил 2024 год, тот самый день, когда он отправился в лагерь. В тот день, он сидел со своей женой, по его словам всё прошло хорошо.
Но как только он лёг спать случилось нечто ужасное. Он проснулся в салоне Икаруса, после чего встретил по обыденному Славю. Испытывал он тогда страх и неподдельный ужас, так как догадывался, что всё что с ним произошло было обычным миражом, обманом.
Самые страшные ожидания оправдались, когда он встретил Лену. Та не помнила его, ничего не знала. Все события, моменты и общие воспоминания были стёрты в один миг.
Он испытал все эмоции, которые может испытать человек в подобной ситуации: отчаяние, страх, непонимание, печаль, тоску… С этим смириться было невозможно, он не мог жить в таком мире, в мире где не было Лены, которую он знал.
Он покончил с собой. Напичкал себя разными таблетками из медпункта, и прыгнул в воду с лодочной станции.
Как оказалось, смерть в этом лагере не возможна. После того, как он умер, его не встречали ни ангелы, ни демоны в аду. Вместо этого был привычный салон икаруса.
После он рассказывал разное, то что я бы не хотел ещё раз услышать. Я теперь понимал, почему появились сумасшедшие Семёны. Их участь, это гнить в этом месте до скончания времён. Но этот смог вовремя опомнится. Вместо того, чтобы вечна пытаться себя убить, он стал искать выход.
Бутылка полностью опустела. Именно под конец Семёнова рассказа. Мы почти не закусывали, поэтому напились почти в стельку. Дальше я помню всё отрывками.
Я залезаю на памятник в центре лагеря. Беру молоток, и начинаю сбивать каменной глыбе очки, это у меня получилось. Дальше, мы подожгли его бензином. Он долго не горел, камень как ни как.
Дальше мы пугали Ольгу Дмитриевну. Нацепили на себя одежду из кружков, и стоял глядел в окно. В то время Семён будил Ольгу. Они о чём-то говорили, после чего он показывает на меня пальцем. Я смотрю в окно и улыбаюсь, потом быстро прислоняюсь и начинаю стучать, в конце убегаю.
Ольга упала в обморок. А мы дружно с неё посмеялись.
Дальше я не помню. Что-то связанное с бензином, медпунктом и яблоками… Причём тут яблоки я сам до конца не понимаю.
Утро было тяжелым, я лежал на обломках разбитой волги. Салон был набит всяким мусором, канистра бензина, мешок яблок и почему-то связанная Виола. Она спала. Сама волга находилась в медпункте, точнее в том, что от него осталось. Выбитая дверь, полностью сгоревшая крыша… Обшарпанные стены. Вид здания был не очень.
Я кое как вывалился из салона. И уселся на чудом уцелевший стул. Сигарет не было, вместо них в кармане лежало яблоко. Делать было нечего, пришлось есть яблоко. Голова была чугунная. Болела не только она. Ноги, тело, лицо. Болело абсолютно всё.
Медленно, ко мне начали приходить воспоминания. Первым что я вспомнил, это то как мы завели волгу, дальше мы поехали в лес и насобирали мешок яблок… Это была идея Семёна, после чего он откуда-то вытащил 2 бутылку. Мы её полностью выпили.
Потом он зачем-то поджёг Медпункт, связал Виолу, и закинул её в салон волги. Мы пытались уехать из лагеря втроём. Ожидаемо это у нас не получилось. Что было дальше я не помнил.
Единственное, что я мог чувствовать, это только смущение. Да, головную боль.
