Фэнтези истории

Слайд вновь сменился. В кадре были досье на тех, кого крестили «ведьмами» - маги, использующие свои знания ради себя и своих эгоистичных желаний. Женщина сказала, что их отдел уже давно охотится за ними. Они называют себя «Всадниками Апокалипсиса», когда-то их так же называли «Охотниками». В эту группу в разное время входили разные люди. Их имен не знал никто. Они называют друг друга по кличкам: «Чума» - ведьма, что управляет крысами, «Смерть» - магический стрелок, и «Голод» - виновница последнего нападения, женщина, мастерски владеющая косой, она доставляет больше всего проблем. О четвертой, «Войне», никто ничего не знал, но предполагали, что именно она изготовила заклинание-гипноз, которое использовал Медведев. Им удалось сберечь мобильный телефон, с которого оно распространялось. Но не было людей, которые могли бы взломать код без вреда для подписи. Было принято решение воспользоваться сторонней помощью.

У «Всадников» был лидер, также меняющийся после смерти предшественника. По данным, собранным Главным Штабом, действующий был из числа алхимиков – семьи Барбати. Последний глава рода. Его звали Ваном. Четыре года назад он бросил свой пост, из-за чего семья распалась и считается падшей. Мужчина ушел из города и теперь никто не знает о его местоположении.

Их было сложно поймать. Они появлялись в разных местах. Их основной деятельностью была «охота» на нечисть и разжигание конфликтов. С их легкой руки и была начата Святая война. Они желали вновь разжечь ее пламя и погрузить этот мир в Хаос.

Собрание закончили на том, что сейчас первостепенным является выяснить личность последнего «Всадника». Женщина сказала, что знает к кому обратиться, и забрала телефон. От остальных отделов требовалось быть начеку и способствовать в поимке по возможности…

***

Виктор проснулся следующим утром на сымпровизированной кровати из поставленных в ряд стульев. Ему уже приходилось так ночевать, когда оставался у друзей, поэтому особого дискомфорта он не ощущал. Гости давно разошлись. Проводив их, Анна закрылась в комнате, и после этого ее никто не видел, но оттуда подозрительно пахло краской и растворителем. Роксана возилась на кухне и в зале, убирая оставшуюся после вечеринки посуду. Мужчина поздоровался с ней, а потом посмотрел на часы. У него уже были планы, так что он прошел к зеркальному полотну, перед этим сообщив, что вернется сразу же после встречи…

Солнце медленно ползло на самую высокую точку небосклона. Анна стояла на крыше и смотрела вдаль, а потом забралась на парапет, выпрямившись в полный рост. За последние три года девушка приходила сюда не один раз. Вид с высоты парализовывал ее. Этот страх особо обострился после того, как она умерла, хотя смерть во второй раз ей не грозила. «Призраки — это то, что они о себе думают» - так говорили Жнецы. Именно поэтому кто-то мог взаимодействовать с окружающим миром, а кто-то - нет. Кто-то выглядел моложе, а кто-то замер в моменте собственной смерти. Все это время, Анне сложно было понять, кто она такая, поэтому ее состояние было нестабильно и в большей степени поддерживалось памятью и сознанием Виктора. Браслеты, подаренные медиумом, были лишь волшебными побрякушками – она догадалась об этом только сейчас. Но поверив в то, что они и правда на что-то способны, она бессознательно контролировала свое состояние. И сейчас чувствовала, что сможет полететь. Крылья за ее спиной взмыли в воздух и раскрылись, как веера. Она сделала шаг.

Когда девушка открыла глаза, которые зажмурила при падении, то увидела, что парит. Ветер гулял в перьях. Это было невероятное чувство. Чувство «Свободы». Ей были открыты любые горизонты. Сделав один взмах, девушка поднялась выше, и еще выше, выше домов. Теперь вид с высоты вовсе не устрашал, наоборот, все внутри трепетало от восхищения. Она полетела вдаль и добралась до реки, опустившись к самой ее поверхности, опустив руку в холодную воду. Еще полчаса девушка кружила по округе, наслаждаясь этими мгновениями.

С работой он закончил достаточно быстро. Настройка магической техники не тратила много времени и сил, в отличии от ее создания. Виктор шел обратно к «Ателье», когда поднял взгляд к небу, и увидел, как к нему приближается самый настоящий Ангел. Солнце светило ей из-за спины, подсвечивая перья. Она протягивала к нему руки и мужчина поднял свои на встречу. Их пальцы сплелись в замок, а ладони соприкасались. Девушка застыла в воздухе и, улыбаясь, смотрела на него. Потом она тихо что-то произнесла, а ее тело медленно стало исчезать в ярких искрах, поднимающихся и растворяющихся в небесах.

«Спасибо». В один момент, его руки опустели, а в ладонь упали браслеты. Виктор посмотрел на них, сжав в кулаке. Нить, что была привязана к запястью, отвязалась. Подхватив порывом ветра, ее унесло куда-то вдаль.

Когда он вернулся на Перепутье, Роксана рассматривала картину, установленную на мольберте. Краска еще даже до конца не высохла. С холста улыбалось три счастливых лица. Мужчина достал из кармана браслеты и повесил их на один из углов полотна. Теперь, сколько бы времени не прошло, девушку по имени Анна будут помнить всегда…

***

На утро Ной проснулась с жесточайшей головной болью, слабостью во всем теле и сонливостью. Она сидела на кровати возле стены, прижав к себе колени. Что будет дальше? Ей говорили «не высовываться» и тогда все обойдется, но так ли это? Судя по самочувствию, если она останется в городе, ее просто смоет, не зря же это явление называли «Волной», она растворится в этом потоке энергии, потеряв в нем себя, словно Русалочка - станет лишь пеной морской. Было такое чувство. Но, что она может сделать? Куда бежать?

Алекс стоял рядом, протягивая ей руку. Убеждая, что он обо всем позаботится. Что ей просто нужно довериться ему. Она бы хотела. Очень бы хотела верить его словам, зубастой и широкой улыбке, изумрудным глазам, в которых отражается только та правда, которую он сам для себя выберет. Но парень скрывал от нее нечто важное. Ей хотелось спросить его об этом, но было страшно – демон боялась того, что может узнать, боялась разочароваться, потерять друга и последнюю крупицу надежды на то, что все закончится хорошо. Но больше всего она боялась правды – что брат по-настоящему ненавидит ее, что она больше ему не нужна, ведь сделала что-то не так и даже не помнит этого.

К тому же, демон не могла пойти на то, что предлагал алхимик. Он хотел увезти ее на Архипелаг. Сказал, что все устроил. Что их не поймают. Верилось с трудом. Но и твердо отказать она не могла. Потому что беспокоилась. У той ведьмы была книга, что принадлежала их Общине. Откуда она у нее? Ной уже давно не разговаривала с родителями, не знала новостей. Вдруг на них напали? Что, если…

Девушка и сама не заметила, как подняла руку, протягивая ее к раскрытой ладони. Она дрожала, несколько раз останавливалась, чуть опускаясь. Когда оставалась всего пара сантиметров, алхимик сам схватил ее и потянул за собой. И сейчас его спина казалась ей гораздо шире, чем до этого…

Кэмпер отъехал от здания, переехал через мост и направился к выезду из города. Алекс вел машину, сверяясь со знаками на дороге и нарисованной кем-то от руки картой. Ной не задавала вопросов. Сейчас  она, вообще, была несколько занята. Они с Ляо находились в жилой части фургона. Лисица заставляла ее переодеваться, выбирая одежду, которая больше подойдет нынешнему сезону. Ей нравилось наряжать демона в разные симпатичные и женственные наряды, потому что та этого не любила, а значит не делала, и потому, что считала Ной красивой, а ей нравилось все милое. Девушка была не в состоянии сопротивляться, к тому же, по какой-то причине, ей всегда было сложно противостоять оборотню. Она испытывала чувство вины перед лисицей. Прошло два года, но это не изменилось, скорее, осело где-то внутри и перестало постоянно тревожить, напоминая о себе только в такие моменты.

От Столицы до Архипелага проложен железнодорожный путь, он считался самым безопасным, но было так же и автомобильное шоссе, им пользовались реже. Они въехали на мост и Александр поспешил сообщить об этом дамам. Ной, одетая в легкую кофточку и короткие шорты, высунулась в боковое окно, что находилось возле двери. Ляо последовала за ней. Солнце, отражаясь от глади воды, слепило. Ветер играл в волосах, принося с собой запахи воды и зелени. Было слышно, как где-то вдалеке кричат чайки. Демон практически задохнулась от восторга. Слишком много времени она провела в бетонных джунглях, и не видела ничего, кроме работы и вечных пьянок, ощущая, как задыхается от боли и неведения. А ведь выросла она в совсем других условиях. Да, там были свои недоброжелатели, многие буквально ненавидел само ее существование, но она всегда была окружена теми, кто искренне любил и заботился. Это место было ей домом, и ничего этого не изменит. И от этого больнее было осознавать, что ей здесь более нет места.

Девушка вернулась на кровать. Кемпер подъезжал к контрольно-пропускному пункту. Когда подошла их очередь, они остановились перед шлагбаумом и заглушили мотор. Взяв из бардачка документы, алхимик вылез из салона, а девушки остались внутри. Один из группы людей, досматривающих машины, подошел к нему и взял протянутые бумаги, задав несколько вопросов. Алекс заметил, как мужчина улыбнулся, изучив пропуск. Он был ненамного старше самого алхимика. Черные волосы, забранные возле шеи в неаккуратный короткий хвост, торчащий кисточкой. Голубые пронзительные глаза. Чем-то он напоминал Глена. На нагрудной нашивке значилось «Максвелл Рассел». Александр выдохнул. По крайней мере, все шло согласно плану.

В семье магов принято давать вторые имена детям. Это обязательно должно быть первое имя родителей – отца для мальчиков; матери – для девочек. Это была традиция, но также имелось и практическое применение: обычно, Община имела одно родовое имя, то есть фамилию. И по второму имени можно было без проблем определить к какой семье относится ребенок – чей это сын или дочь.

В детстве сверстники часто дразнили Максвелла из-за отсутствия второго имени, называли «чужаком» или «ничейным». Но мальчик прекрасно знал, кто его отец. Ведь мать постоянно говорила о нем. Только хорошее, как заведенная. До самого конца повторяла, что у него просто не было другого выбора, и верила – однажды, они непременно будут вместе. Слушая из года в год ее восхищенные речи, он и сам поверил в то, что это правда. Но ожидания разбивались о суровую реальность. У отца уже была семья и возвращаться к ним он не собирался. Мальчик видел, как счастливо мужчина улыбается рядом с другой женщиной и их детьми. Мать не отличалась здоровьем, или магическим талантом, так что редко выходила за пределы дома или их небольшого квартала. Люди шептались за ее спиной, иногда даже говорили все прямо, но она словно бы не слышала их и все продолжала слепо верить, до самого конца. Она всегда смотрела на сына и улыбалась. Говорила, что они похожи. Ему же казалось, что это была единственная причина, почему она любила его.

Женщина умерла, когда ему исполнилось шесть. Все было предрешено с самого начала. Они ничего не могли изменить. Им оставалось только ждать, когда смерть заберет ее. Впервые отец заговорил с ним на похоронах. Нет, счастливого конца, словно в детских книжках, не случилось. Мужчина не мог взять его к себе домой и воспитывать, как одного из своих. Но он объяснил, почему так произошло, и что на самом деле чувствует, пообещав, что будет больше проводить с ним время и помогать. Мальчик стал жить с родственниками по материнской линии, но своим среди них так и не стал.

Отец сдержал свое обещание и иногда забирал Максвелла, чтобы провести с ним время. Парень на своем собственном опыте убедился в искренней любви мужчины и неспособности противиться обществу, которое его воспитало. Все сильные маги узники своего положения. В то же время он познакомился со сводными братом и сестрой. И, как и многие, попал под влияние. Долгое время Максвелл восхищался Гленом чуть ли не больше, чем отцом. Его умом, талантом, способностью оставаться спокойным и рассудительным при любых обстоятельствах. Это то, чего недоставало самому Максвеллу. С другой стороны, была Ной. К ней мальчик испытывал совсем другие чувства – неприязнь, зависть, ревность. Над девочкой издевались так же, как над ним, бывало и хуже. Но он не мог понять ее. Они ведь в одной лодке, так ведь? Почему же она улыбается? Почему лезет на рожон ради него, хоть и получает при этом тумаки? Его раздражал ее вечный оптимизм и настойчивость, когда она предлагала ему помощь или крутилась рядом, словно они похожи. Вовремя появлялась, отпугивая других детей и протягивала руку, желая помочь подняться, а он всякий раз отбрасывал ее в сторону, обзывался, и, понимая, что это не задевает ее, убегал. Мальчик не скрывал своей неприязни, но она не унималась – сколько бы зла ей не причиняли, девочка продолжала гнуть свою линию и ждать, улыбаясь. Рядом с ней он чувствовал себя жалким, ведь сам давно сдался. Это был замкнутый круг, из которого невозможно было выбраться. Смеются над ним, он вымещает это на ней. В конце концов, парень понял, что с него хватит и решил измениться. Поменять свой стиль и поведение. У него не получилось бы стать таким же, как отец или Глен, но он мог взять другим – незаурядным умом, хитростью и памятью. Он смог изменить мнение окружающих о себе. Тогда как у девочки не было самой возможности сделать это…

Мужчина вернул документы Алексу и прошел к машине. Он открыл боковую дверь, но показалось, словно распахнул ее в свое прошлое. Ной сидела на кровати, поджав к себе ноги.

У девушки прекрасный голос, наполненный магией. В детстве она выступала в местном хоре. Никто не мог оставаться равнодушным к ее пению, но отношение, как к демону все портило. И, однажды, она просто перестала петь. Многим бы показалось, что это случилось внезапно - в один момент потеряла к этому интерес, но нет – ее травили, долго-долго травили. Конечно, физического вреда ей не наносили, просто не могли, ведь рядом был Глен, которым если не восхищались, так боялись. Это были лишь мелкие проказы – дразнили, толкали, рвали или прятали вещи, подкладывали кнопки в сменную обувь; будто бы «случайно» обливали водой или ставили подножки; не хотели сидеть рядом. Все не перечислить. Вместе с этим она перестала улыбаться кому-либо, кроме семьи. Перестала лезть не в свои дела и пытаться со всеми подружиться. Поначалу Максвелл почувствовал облегчение и даже злорадство, но постепенно эти чувства ослабли, и он стал понимать, что это плохо, так не должно быть. Стал скучать по той искренне желающей со всеми поладить Ной, доброй и неунывающей. Его разрывало от противоречивых чувств, ведь он так же понимал и сочувствовал тем, кто ненавидел ее.

Все изменилось в тот день – она была солисткой в хоре, намечался праздничный концерт. Очарованный ее пением, мальчик тоже пришел послушать. Вот только не появилась сама виновница торжества. Тогда вместо нее выступила другая девочка – талантливая и популярная среди сверстников. Она тоже претендовала на место солистки, но все организаторы были восхищены пением Ной и выбрали ее. Это была одна из причин, почему девочку так травили. Детьми движут эмоции, им плевать на доводы разумных взрослых. Демона ненавидят за само ее существование. Особенно, в мире магов, но только в этом месте она могла жить. Стоило выйти другой, как мальчик сразу догадался, что случилось. Глена не было в Общине на тот момент. У него были свои соревнования, и цель, к которой он стремился. Чем старше они становились, тем чаще были порознь.

Как сейчас, Максвелл открыл дверь, только тогда это было помещение с инвентарем. Пригодился один из его талантов – добывать информацию. Девочка сидела на полу, прижав к себе колени. Она даже не подняла на него голову. Не плакала, словно вовсе отсутствуя здесь. В этот момент его обуяла злость – на нее, позволяющую делать с собой такое, и на тех, кто опускается до таких приемов, когда не получается победить по честному. Он взял ее за руку и повел за собой. Ной не сопротивлялась, послушно следуя за ним, не проронив ни слова. Они шли долго, он то и дело оглядывался на нее, проверяя и, наконец, дети пришли к проливу за городом. Парень отодвинул высокую траву. Перед глазами девочки пролетела маленькая светящаяся точка. Она подняла голову и увидела, как в вечернем воздухе летают светлячки. Сотни мигающих огней. Это зрелище не могло не взбудоражить и не отвлечь от плохих мыслей. Она побежала вперед, по траве до самого края берега, смотрела вверх, поднимая руки, и смеялась. Мальчик сел на землю чуть дальше, сунул какую-то травинку себе в рот и наблюдал за ее поведением.

После этого их отношения пришли в определенную стабильность. Они все еще не были друзьями, но и не были врагами. Могли молча обедать, или читать книги в библиотеке, сидя рядом. Они без слов поддерживали друг друга. Так продолжалось вплоть до того дня, два года назад. Максвелл чувствовал себя виноватым, но и сожаления не испытывал. Просто по-другому не мог.

Мужчина сделал вид, словно осмотрел помещение и выкрикнул на улицу, что все чисто. Потом он еще раз кинул взгляд на Ной и тихо произнес: «Удачи», после чего вышел и захлопнул за собой дверь. Алекс залез на водительское место и завел мотор. Кемпер плавно поехал вперед - через открытый шлагбаум и дальше. Парень залез в бардачок за картой и повел машину, следуя указателям. Следующая остановка «Большая библиотека».

Пока они ехали, девушка умудрилась задремать, но стоило алхимику заикнуться о том, что они рядом, как она подскочила с места и уставилась в окно. Увидев знакомые пейзажи, сердце забилось чаще. Внешне ничего не выделялось, все было как прежде. Они проехали мимо крайних районов и завернули на главную площадь. Демон, наконец, отошла от окна и подошла к кабине водителя, которая отделялась от жилой зоны только самими сидениями. Следующие несколько десятков минут они ехали по ее указаниям, пока не добрались до квартала, где она выросла.

Кемпер остановился напротив двухэтажного домика с небольшим палисадником. Ной вышла и оглянулась по сторонам, словно боялась, что увидит нечто плохое, но ничего не изменилось – здесь всегда было тихо, люди не вмешивались в жизни друг друга, поэтому родители и выбрали это место. Она прошла вперед и открыла калитку, замерев.

Мужчина вышел из дома и повернулся, чтобы запереть дверь. Но стоило ему развернуться назад и сделать шаг к улице, как что-то чуть не сбило с ног. Точнее, кто-то. Ной моментально преодолела расстояние между ними, стоило увидеть его. Валентин быстро пришел в себя и прижал дочь, что проливала слезы у него на груди, мягко улыбнувшись. Они не виделись долгие два года, которые показались, как девушке, так и мужчине, двумя десятками. Потом он поднял взгляд, увидев Алекса и Ляо, стоявших возле калитки, и кивнул им в знак приветствия и благодарности. Они ответили ему тем же. Алхимику сначала показалось, что перед ним Глен – так они были похожи, но приглядевшись понял, что их многое отличает. У Валентина было более добродушное лицо, да и эмоции там менялись чаще.

Потом они вошли в дом. Отец накормил их домашним обедом. На вопрос о гримуаре, он ответил, что беспокоиться не о чем – книга, о которой она говорит, была похищена давно. После этого действительно изгнали одну ведьму. Сейчас все спокойно, а если бы и были какие-то неприятности, они бы не позволили Ной появиться здесь, ведь на нее быстро повесили бы любые преступления, и казнили без суда и следствия – так сейчас здесь относились к демону.

После еды Валентин спросил, что они собираются делать дальше, на что алхимик ответил, что у него есть план, и вытащил фотографию. Снимок был сделан во времена учебы Ной в Академии магии – небольшой пруд, о котором мало кто знал. Пока мужчины разбирались с маршрутом и картой, девушка поднялась к себе в комнату. Там ничего не изменилось с тех пор, как она была ребенком. Кроме… Ной подошла к письменному столу, там стояла квадратная коробка, которую она никогда раньше не видела. Девушка открыла крышку и убрала ее на столешницу. Кинув взгляд внутрь, она замерла, не поверив глазам. Там были осколки очень важной для нее вещи. Памятной музыкальной шкатулки-карусели. Демон достала из коробки деревянную фигурку в виде бегущего волка. Еще там были такие же, только в виде птиц. Они двигались по кругу, а по стенам бегали их силуэты. В это время играла музыка, пиано-соната, которая своим мотивом напоминала старую колыбельную, которую ей играла мать, а потолок был усыпан белыми точками, словно звездное небо. Девушка уже и не надеялась увидеть ее вновь, пусть и по частям.

Дверь в комнату скрипнула и открылась. На пороге стоял отец. Ной подняла на него голову.

- Он принес ее уже после твоего отъезда. Сказал, что все равно не смог бы отдать лично. Не знает, как смотреть тебе в глаза.

- Но я ведь заслужила. Я вновь совершила чудовищный поступок и должна была быть наказана, но… Снова вышла сухой из воды.

- Не говори так, Ной,- Валентин подошел к ней и поднял руку, прикоснувшись ладонью ко лбу, зарываясь под челку пальцами - так делали в их семье,- Ты ничего плохого не сделала. Любой бы вышел из себя. Помни, даже если кажется, что весь мир отвернулся и ненавидит, всегда найдется тот, кто будет на твоей стороне. Мы с мамой любим тебя. И обязательно добьемся того, чтобы тебе разрешили вернуться. Просто нужно еще немного времени.

Он крепко обнял ее и поцеловал в лобик. А потом они спустились вниз. Мужчина проводил их до кемпера. Ной махала ему из окна, пока он не скрылся из виду…

Пока они ехали к следующему месту остановки, Ной вновь задремала. Это было в порядке вещей. Весь мир, словно бы дрожал в предвкушении следующей «Волны», а раз Эфир не спокоен, ее состояние тоже нестабильно. Считалось, что воздух, которым дышит человек, защищает его душу от Эфира, словно невидимый барьер, поэтому они не могли колдовать без посредников – без чего-то, что могло бы вместить их чувства или веру, «посыл». У демона не было такой защиты. Она не могла жить без Эфира, как люди не могут без воздуха. Он циркулирует по всему ее телу, постоянно возобновляясь и перетекая из одной части в другую. Благодаря этому, она может колдовать сама, без постороннего вмешательства, но именно поэтому ей иногда сложно совладать со своей силой.

Девушку не стали будить, и она проспала добрые два часа. Состояние было не самым лучшим – гудела голова, по всему телу ощущалась слабость, а еще ее бросало из жара в холод. Но она не хотела беспокоить друзей, которые заботливо привезли ее сюда. Демон оглянулась и заметила рядом на кровати новую одежду, которую приготовила для нее лисица. Другого выбора не было, и она стянула с себя кофту…

Когда Ной вышла из кемпера ее ослепило солнце, что отражалось от поверхности пруда. На долю секунды ей овладели воспоминания – смех, дурачества и счастливые улыбки. От них становилось тяжело на душе.

Ляо сидела на покрывале возле берега и грелась на солнце. Алхимик возился со снастями, похоже, решив поймать рыбы на ужин. Больше вокруг никого не было. Парень заметил ее первым, но застыл от вида, в котором она ему предстала, позабыв о деле. Демон была в открытом купальнике, ярко-рыжего цвета, сверху тонкая распахнутая кофта, а на голове соломенная шляпка. Оборотень тоже была в купальнике и солнцезащитных очках. Она широко улыбалась, радуясь, что угадала с размерами и фасоном. А Алекс был в шортах и гавайской рубашке.

Девушка не успела спуститься вниз, услышав, как звонит телефон…

Виктор вышел из подъезда, раздумывая куда еще она могла бы пойти, когда увидел ее, стоящую возле припаркованной во дворе машины. Дверь открылась. Мужчина вышел с водительского места и, обойдя ее, помог вылезти женщине. Они разговаривали между собой, совершенно не замечая девушку, что стояла буквально в нескольких шагах от них. Парню было больно смотреть на это. Он подошел и заговорил с ними, пытаясь как-то объяснить, что происходит. Ничего не понимающий взгляд, с которым они смотрели, и явно перепуганные лица, заставили парня разозлиться, но Артур вышел из себя раньше.

- Кто ты такой? Какого черта ты несешь?- мужчина схватил Виктора за ворот куртки. Его глаза были залиты кровью, словно медиум говорил какие-то ужасные слова, а не правду. Женщина все еще стояла в ужасе,- Тебе кажется это смешным? Говорить такие вещи матери, потерявшей ребенка?

Он еще раз попытался объяснить, что они ошибаются и девушка стоит рядом с ними. Да, они ее не видят, но благодаря ему могут поговорить или попрощаться. Но слова были проглочены, когда мужчина все же не вытерпел и ударил медиума кулаком по лицу, так что тот упал на землю.

Во время потасовки плюшевый ангел выпал из кармана, приземлившись возле ног Алисы. Анна заметила, как мать подобрала его, внимательно осматривая. Кто-то из прохожих стал оглядываться на них и перешептываться. Заметив это, Артур выдохнул, пытаясь успокоиться.

- Лучше проваливай пока цел, парень,- сказал он, в его голосе слышались грустные нотки,- Говоришь, что видишь призрак нерожденного ребенка? Не знаю, как ты об этом узнал, но у всего есть предел…

После этих слов ничего не понимать и смотреть удивленно уже пришлось медиуму. Дав понять, что более ничего говорить не намерен, Артур развернулся к женщине, чтобы увести ее отсюда. Заметив, что по ее щекам струятся слезы, он ненадолго замер. Когда мужчина обеспокоенно заговорил, та подняла руку, коснувшись лица, вытирая воду, а потом удивленно сказала, что не понимает, но беспокоится не о чем, и они ушли.

Девушка подошла к Виктору, извинившись перед ним, рассказав о слухе, и загаданном желании.

После этого Виктор вновь отвел Анну на Перепутье, где попросил тетку позволить ей здесь остаться. К удивлению медиума, женщина легко согласилась, но сказала, что девушке придется помогать в ресторане. Тогда же они узнали еще кое-что. Когда призрак была здесь в первый раз, сил рассматривать окружение не было, но сейчас заметила, что на стене в зале, и в комнате были развешаны картины. Она моментально узнала руку мастера и мотивы. Взяв одну из тех, что просто стояли приставленные к стене, спросила об этом у Роксаны.

– А, это? Твой отец как-то привел сюда молодого человека,- сказала она, обращаясь к медиуму,- Сказал, что тот жалеет о содеянном. И хотел бы что-то сделать для тех, кого оставил, так что я позволила ему здесь остаться и рисовать… Значит, ты его дочь? Бывает же.

С тех пор Анна жила на Перепутье – помогала в ресторане, расспрашивала хозяйку об отце, познакомилась с другими Жнецами, изредка захаживающими в это пространство, и за три года стала здесь практически своей. Виктор же иногда приходил ее навещать, хотя в первые недели ему было тяжело – парень винил во всем себя, и хоть девушка так не думала, иногда это проскальзывало в их разговорах…

***

Они гуляли меж торговых рядов. Виктор готов был потратить столько, сколько девушка захочет. Зачарованные вещи стоили недешево, так что деньги у него водились всегда. Минималист, большая часть доходов уходила на выпивку, таблетки, курево и книги. А еще на ингредиенты и кухонную утварь, которой заняты все ящики в «Офисе». В современном мире не все можно было просто купить в магазине. Хоть агломерация и имела внушительные производства, плантации и фермы, если не было спроса – не было и предложения. Тогда на помощь приходили мастера-одиночки, которые брали индивидуальные заказы. На черных рынках торговали тем, что барахольщики находили в брошенных городах. Не говоря уже о бродячих торговцах, которые, рискуя своей жизнью, могли достать то, что производилось в других частях света. Не было ничего невозможного, если имеешь связи. Медиум также был частью этой схемы, ведь предоставлял вещи, которые невозможно было приобрести в магазине. И хоть его деятельность считалась незаконной, нехватки в клиентах не испытывал. Магическая техника для небольших офисов и контор, бытовая – для частных клиентов, оружие и защита для ДоБа, да различные побрякушки для Элиты. Каждый новый заказ – вызов и возможность уйти от себя, отвлечься от проблем и реальности. Все это время он не жил, а наблюдал, как жизнь проходит мимо.

Парочка продвигалась все дальше, пока внимание Виктора не привлек один из прилавков. Он остановился возле него. Там продавались шапки, носки, ремни и перчатки. Последние его и заинтересовали. Если вещь предполагала только магическую модификацию, он просто шел на рынок, еще лучше блошиный, и покупал готовый продукт вместо того, чтобы выдумывать, как бы создать его с нуля. Бывшая в употреблении, вещь накапливала определенную энергию (чувства, желания, воспоминания предыдущих хозяев), которую можно было использовать для упрощения заклинания. В некоторых случаях это лишь мешало, тогда он обращался к знакомым мастерам, но сейчас просто не было времени – Фестиваль не бесконечный, и он хотел закончить с заказом в сжатые сроки. Обычно, стоимость сырья входила в окончательную расценку работы, но сейчас не планировал брать деньги.

Анна заметила, что медиум остановился и вернулась к прилавку, глядя на то, что он держал в руках. Мужчина рассматривал женские перчатки.

- Симпатичные,- улыбнулась она,- Для кого?

- Да так,- отмахнулся медиум и положил товар на место,- По работе.

Девушка ехидно улыбнулась, но промолчала. И поэтому он так скрупулёзно выбирал? Нет, здесь явно замешана симпатия. Раньше она, возможно, и приревновала бы, но сейчас в этом не было смысла. Наоборот, заметив, что за последние два года мужчина стал более искренним, не могла не почувствовать облегчение. Ему явно больше подойдет кто-то живой. Призрак еще раз взглянула на экземпляры перед собой и взяла те, что приглянулись медиуму, примерив их.

- Значит, эти?- она продемонстрировала их со всех сторон и сжала руку в кулак - перчатки сидели, как влитые,- Мне нравятся. Удобные. Не вычурные, но при этом и не совсем простые.

Она указала на небольшой цветочный рисунок, и стала снимать, передав продавцу, констатируя, что возьмут эти. Медиум послушно заплатил, не смея спорить с именинницей, и забрал их. Еще раз взглянув на приобретенный товар, мужчина не сдержал улыбки, что, в свою очередь, не скрылось от любопытной девушки.

- Всего лишь по работе, да?..

Усмехнулась она и, развернувшись, пошла дальше. Виктор вздохнул, ничего не ответив, и последовал за ней. Побродив еще немного по району, больше ничего так и не купив, они направились в «Фурин», где их уже ждали. Работники бара не могли присутствовать на последующей вечеринке с сюрпризом, так что подготовили угощение, которым накормили девушку. Медиум устроился за барной стойкой с чашкой кофе, пока Анна весело болтала с Чизу. И хотя их диалог больше смахивал на монолог, они обе явно получали удовольствие от контакта. Через полтора часа таких посиделок, Виктор достал телефон и посмотрел на время. Пора было выдвигаться дальше – у него еще есть планы.

Парочка пришла в выставочный зал. После того инцидента, Анна заходила туда пару раз по возможности. Как и все вещи, принадлежащие ей, картина так же исчезла, но сейчас рядом с полотном отца висело еще одно поле алых цветов - вместе они создавали гармоничную композицию, словно были нарисованы одним человеком, с одной целью. Девушка посмотрела на Виктора. В ее глазах читалось непонимание. Что этот холст здесь делает? Она нарисовала это на Перепутье по воспоминаниям из поездки. Он улыбался и молчал. Анна еще раз посмотрела туда, словно желая убедиться в том, что это правда.

- Значит, это и есть художник, о котором ты говорил? Эта картина, и правда, хороша, совсем как…

К ним подошел мужчина в очках. Девушка медленно повернулась на голос. Она не видела его три года, намеренно избегая встречи, боясь той боли, что может испытать. Их взгляды встретились. Артур замолчал, и смотрел на нее, не отрывая глаз. Потом он внезапно поднял руку, словно бы желая коснуться и удостовериться, что она реальна. Что она не пройдет через нее.

- Так похожа..,- услышав это, девушка резко отпрянула назад, развернулась и убежала. Виктор было хотел последовать за ней, но его остановила реакция мужчины,- Кто она такая?.. Только не начинай старую сказку о «призраках». Они, и правда, очень похожи, но этого не может быть…

- Ее зовут Анна. И она та, кто есть – помните вы ее или нет,- после небольшой паузы, спокойно сказал медиум и ушел. Артур проводил его взглядом, а потом повернулся к холстам, возле которых стоял.

«Анна». Это не смешно… Так звали его бабушку. Они с Алисой все детство провели в соседних домах. Их родители работали на одном предприятии и поздно приходили домой, поэтому девочка часто после школы шла к нему – они делали уроки и ужинали вместе. Когда в старших классах бабушка умерла, парень не смог проронить ни слезинки, тогда как девушка плакала за них двоих.

Недавно ему приснился слишком реалистичный сон. В больничной палате, еще молодая Алиса держала на руках младенца, укачивая его. Он сидел на стуле рядом и смотрел на них. Речь зашла об имени для ребенка, и девушка сказала следующее: «Я назову ее Анна. В честь людей, что всегда заботились обо мне. Уверена, она будет такой же доброй. Мой Ангелочек». После этих слов, он встал и ушел из комнаты, якобы за водой, а на самом деле, чтобы скрыть слезы. Когда проснулся, они все еще бежали по щекам. Теперь же от него требуют, чтобы он поверил в то, что это было на самом деле, но он каким-то образом забыл об этом?..

Анна остановилась только после того, как медиум догнал ее, схватив за руку. Последние три года она старалась не думать ни о чем, отгоняя прочь все мысли. Но прошлое находило ее, задавая один и тот же злосчастный вопрос: «Кто ты теперь такая?». Она загадала навсегда исчезнуть из этого мира, никогда в нем не рождаться. Но ее желание исполнили не так, как она хотела. Виноват ли в этом медиум или же это просто совпадение? Сейчас это не имело значение.

Виктор держал ее за руку и не отпускал. Он не хотел, чтобы все так получилось. Думал, это порадует ее. Но, как всегда, сделал лишь хуже. И теперь сомневается стоит ли следовать плану и дальше.

Девушка подняла голову и огляделась. Она что-то услышала – шум воды. Это место почему-то показалось ей знакомым. Точно, если пойти прямо, а потом... Она освободила руку и двинулась с места. Медиум последовал за ней. Пока он раздумывал, Анна приняла решение за него. Они прошли несколько улиц, сворачивая в переулки и, в конце концов, добрались до довольно просторного дворика, окруженного домами полукольцом. В центре, словно сцена, стоял большой фонтан, по его периметру – лавочки, как будто зрительный зал. Это место иногда ей снилось, пока она еще могла видеть сны. Несмотря на Фестиваль, брызги взмывали в воздух и падали вниз, а часть из них сносило в сторону, на стоящих рядом людей.

Парочка подошла к фонтану, глядя, как по поверхности воды гуляют блики света. Здесь было довольно людно. Вокруг раздавался смех и разговоры. Бегало много детей, взрослые же сидели на скамейках. Группа ребятишек играла в классики на специально очищенном от снега пространстве асфальта.

В наблюдении за окружающими, редких переговорах и проскальзывающих улыбках, прошло не менее получаса. Внезапно девушка сорвала с запястья браслеты и спряталась за Виктором. Крылья вновь проявились и взмыли в воздух, а потом припали к спине. Самые крайние перья почти касались земли. На пару секунд их мог заметить любой. Он повернул голову и увидел женщину, что удивленно смотрела на них. Медиуму даже показалось, что она все видит, но та лишь слегка поклонилась ему в приветствии.

- Здравствуй, мы вновь встретились здесь,- сказала Алиса. У нее в руках была картонная коробка, а на плече сумка.

- Добрый вечер,- медиум кивнул, соглашаясь с ней. Женщина вновь внимательно посмотрела ему за спину,- Что-то не так?

- Нет..,- улыбнувшись, она замолчала, словно обдумывая говорить или нет,- На самом деле, на долю секунды мне показалось, что я увидела прекрасного Ангела у тебя за спиной. Не обращай внимания, должно быть мне показалось.

- А вы верите, что они существуют?

- Верю ли?- спросила женщина и задумалась,- Пожалуй, я была бы рада встретить хоть одного. В детстве мне рассказывали историю о том, что у каждого человека есть свой Ангел-Хранитель, оберегающий от бед. Мне всегда хотелось верить, что это правда.

Женщина мягко улыбнулась, сделала несколько шагов и села на скамейку. Солнце зашло за один из домов, выглядывая оттуда красными лучами, и по периметру включили фонари. Виктор подошел к ней ближе, Анне пришлось последовать за ним. Алиса поставила коробку к себе на колени, и достала из сумочки игрушечного ангела. Каждый год, в этот день что-то заставляет ее заходить в пекарню за куском клубничного торта, а потом приходить сюда. Что-то, что она сама не может объяснить.

За прошедшие три года, Виктор понял, что как бы могущественен не был «Бог» изменить прошлое он не в силах. Вылечить человека, изменить память – возможно, но даже стертые воспоминания оставляют след в душе того, кому были дороги.

- И что бы вы сделали, если бы встретили своего?

Она несколько секунд смотрела на брелок, а потом подняла голову к медиуму и ответила:

- Хм-м-м… Думаю, я бы хотела подружиться, поэтому угостила бы чем-нибудь сладким, а потом мы бы занимались всем, чем он захочет. Я бы хотела о стольком у него узнать. Уверена, мы бы быстро нашли общий язык. А потом… Да, я бы сказала: «Спасибо. Я рада, что ты есть».

- Уверен, «он» был бы счастлив услышать эти слова.

Уткнувшись ему в спину и схватившись руками за плащ, девушка улыбалась, а вода бежала по ее щекам. Слушая мать, Анна словно бы ощутила все, о чем рассказывала женщина – прогулки, разговоры. Они продолжали мило беседовать, пока Алису не позвали по имени. Развернувшись, она увидела Артура и медленно встала. Сделав пару шагов к нему, женщина вновь повернулась к Виктору:

- Было приятно вновь побеседовать с тобой.

- Да, мне тоже,- ответил Виктор, улыбнувшись.

- Передавай «Привет» ангелу. Надеюсь, скоро и я увижу своего…

Женщина коснулась живота, нежно поглаживая его. А потом внезапно почувствовала, словно кто-то крепко-крепко обнял ее и сказал на ухо слова любви и благодарности. Но это ощущение так же быстро прошло, как и появилось. Артур взял у нее сумку и коробку с тортом. Женщина в последний раз помахала медиуму, и они ушли. Виктор подошел к стоящей немного впереди Анне.

- Виктор…

Он посмотрел на нее. Девушка развернулась к нему, по ее лицу бежали слезы, но она искренне улыбалась.

- Спасибо.

***

Когда они вернулись на Перепутье, их встретили хлопушками и выкриками «С днем рождения!». Зал был украшен цветными лентами, бумажными фонариками и большим плакатом с такой же фразой. Помимо Роксаны и Кифы, были еще люди из Жнецов, с которыми девушка успела найти общий язык, и духи, оказавшиеся здесь по стечению обстоятельств. Анна была искренне удивлена. Она посмотрела на Виктора, который нагло улыбался, и все поняла – он отвлекал ее внимание, пока остальные готовили сюрприз. Девушку провели за один из столиков и посадили на стул, весело расспрашивая о прошедшем дне.

Тем временем медиум отошел на кухню. Хозяйка украшала торт свечками. Вопрос о том, сколько их ставить – двадцать один или все же двадцать четыре, и может ли призрак праздновать дни рождения, решили философски – главное, внимание.

Анна отвечала на все вопросы с благодарностью и улыбкой. Внезапно свет погас, а все, кто толпился вокруг именинницы, отошли в сторону и запели. Пространство освещалось только свечками. Это пятно света приближалось к ее столику. Роксана поставила перед Анной торт и встала рядом. Виктор же появился с другой стороны. Оба улыбались и смотрели на нее, ожидая.

Девушка замерла, рассматривая угощение и то, как горят огоньки. Что-то внутри заныло и запросилось наружу слезами. Раньше для нее никто не устраивал таких вечеринок. В прошлом, ее дни рождения проходили в одиночестве… Нет же. Внезапно она вспомнила. Было что-то подобное однажды, в детстве. Ей было лет пять. Мать привела ее в какое-то кафе. Алиса села на стул, а девочка - ей на колени. Потом свет так же неожиданно погас, и официант вынес торт. Люди, лишь случайно оказавшиеся там в этот день, зааплодировали. Все вокруг смотрели на нее, словно она была кем-то особенным. А мать мягко улыбалась и полушепотом поздравила ее с днем рождения, назвав своим ангелочком. Почему она только сейчас вспомнила об этом? Женщина всегда была рядом. Они проводили много времени вместе. Девочка впервые взяла в руки карандаш не потому, что ее отец когда-то рисовал, это так же было увлечением ее матери. Они часто рисовали вместе. Тот фонтан был их любыми местом. А ее дни рождения, возможно, не были шумными и яркими, как у других детей, но там были те, кто искренне любил ее, и кого любила она. В детстве было много счастливых моментов. Почему же такие воспоминания легко вытесняются чем-то плохим?..

Анна почувствовала на плечах чьи-то руки и подняла взгляд. Хозяйка и Виктор обеспокоенно смотрели на нее. По ее щекам текли слезы. Она вытерла их и улыбнулась, а потом развернулась к столу и задула свечки. Включили свет, люди подошли ближе, заиграла музыка, а угощение разрезали. После этого девушка уже не плакала, а веселилась со всеми…

***

Азимов, уставший от шума, вышел в другую комнату и закрыл за собой дверь. В свои двадцать три, он уже чувствовал себя слишком старым для таких вечеринок. Если бы можно было, он бы закурил. Достав телефон из кармана, медиум увидел, что ему кто-то звонил. Это была Ной. Было уже довольно поздно, но он решил перезвонить ей. Каково же было его удивление, когда вместо столь желанного меццо-сопрано, в трубке раздался мужской голос.

– Что с Ной? И где вы?..

– Все в порядке. Мы у нее. Она спит,- неожиданно даже для самого себя, алхимик ответил честно и без привычной агрессии. Беспокойство, что читалось в голосе Виктора, заставило его уступить.

Медиум облегченно выдохнул. Следующие сутки демона будет клонить в сон - в этом не было ничего необычного, но это не объясняло почему ее личный телефон находится в руках этого парня. Конечно, она могла почувствовать себя плохо и то, что полицейский вовремя оказался рядом, мужчину не удивляло - Ной невероятно «везло» на сталкеров, к тому же, в отличии от братца, который всегда прикрывался заботой и использовал бабочек, этот человек даже не пытался скрывать или отрицать это...

Виктора охватило плохое предчувствие. Боже, пусть он ошибается:

– Что случилось?

Барбати медлил. Ему совсем не нравилось отвечать на вопросы медиума, и он не мог скрыть раздражения в голосе, как поступают другие.

– Что ты знаешь?

– О чем ты?

– Не придуривайся. О том, что было пять лет назад…

Медиум невесело улыбнулся. Алхимик ответил на все его вопросы, подтвердил все его опасения, даже если явно не желал этого.

– Они все же встретились?.. Боже, почему именно сейчас…

– Ответь на вопрос!..

– Ничего я не знаю. И мне все равно… Разве это что-нибудь изменит?

Он не в состоянии быть посредником, что бы между ними не произошло. Будь его воля никогда бы не виделся с Гленом, но Судьба, как всегда, жестока, и мужчина был уверен, что они еще не раз пересекутся, пока Виктор живет в этом городе, а навсегда покинуть это место он не мог, не имел права. Это было не так, как с Ной. Пусть и то, и другое можно было назвать чувством вины...

– Тогда почему ты?..

– Почему не сказал ей, что он в городе, хотя знал?.. Или почему с самого начала был против их встречи?..

Рассказать ей – лишь зря тревожить рану. Словно дать смертельно больному призрачную надежду на выздоровление – ему будет все хуже и, в конце концов, он умрет, но перед этим познает всю боль своего положения.

Алекс молчал, но что-то постоянно злило его - отношение медиума, его интонации, та легкость, с какой он читал людей… Всего два года разницы и такая большая пропасть в жизненном опыте...

– Просто я слишком хорошо знаю этого человека. И о том, что у него на все есть свои причины. И о том, что, чаще всего, они взяты из воздуха. Разговоры с ним бесполезны, если он уверен в собственной правоте. Так и будет хвататься за свои лживые представления, пока не окажется слишком поздно что-либо менять… Пытаться переубеждать его пустая трата времени...

Как бы то ни было, теперь ей придется признать - тех отношений, что были раньше, уже не вернуть. Все изменилось, и они тоже не остались прежними, как бы не хватались за прошлое, даже если стрелки часов для них давно замерли. Но нет худа без добра - теперь, возможно, она сможет сдвинуться с мертвой точки. Начать все с чистого листа - в этом месте и в это время. Но Виктор не тот, кто сможет помочь ей в этом, потому что они в одной лодке, только на разных ее концах...

– Алекс..,- если это все, на что он способен, тогда..,- Позаботься о ней.

– Мог и не говорить. Неважно кто или что... Я не дам навредить ей!

Еле заметно он сделал акцент на слове «кто». Кого он имел ввиду? Глена? Виктора? Или же саму Ной?.. «Неважно», да? Азимов был не в состоянии помочь ей, но Алекс, возможно, сможет, как бы не было противно это признавать…

Медиум усмехнулся, выключая телефон. За дверью стало не так шумно, заметили его отсутствие? Виктор не был одинок. И теперь он знал, что она тоже. И это многое меняло в их жизни…

***

Он рассматривал фотографии над кроватью. Ему приходилось подсвечивать их телефоном, чтобы рассмотреть хоть что-то, но от этого становилось лишь интересней — волнующе делать это постепенно. Казалось, по ним можно просмотреть историю ее жизни. Некоторые снимки были подписаны. Вот первые шаги. Глен держит руки так, словно зовет ее, а маленький человечек — он определил, что это она по еле заметным наростам на голове — с выражением великой сосредоточенности стоит, поднимая ножку для очередного шага. Четыре года — торт со свечками и плюшевый кот. Восемь лет — рога уже изрезаны, и колокольчики висят, он практически услышал их звон. Следующие уже в двенадцать. Появляется большой дуб, который часто фигурирует и на других снимках. Тринадцать, четырнадцать — их уже трое. Он сначала и не признал его. Алекс редко видит на этой наглой морде что-то кроме улыбки, в самых разных ее ипостасях. На этих снимках Азимов совсем другой. Практически на всех присутствует Глен, начиная с самого первого. Барбати чешет в затылке — неплохой ведь парень, только упертый, как осел — и вздыхает. На одном из фото они стоят на берегу какого-то водоема. Там появляется еще один человек. Ее алхимик не знал. Потом она пропадает, но появляется другая девушка — демон? О ней он слышал кое-что — невеста Рассела, и о том, что она мертва.

Алекс заметил, что после пятнадцати лет фотографий становится все меньше — всего пара штук, одна из которых их совместный снимок с того дня. Прошло всего-ничего, а казалось - целая вечность. Парень коснулся ее лица — совсем другая улыбка, в ней нет той искры жизнерадостности, или легкого смущения… Что ему сделать, чтобы вернуть это? Он вспоминает пруд и поднимает глаза, а потом и телефон на ту фотографию. Берет ее двумя пальцами и переворачивает — обычно, сзади пишут место и время. Улыбается, словно ему выпал главный приз. Убирает ее в карман куртки и смотрит на спящую. Ляо гладит демона по голове, которая лежит на ее коленях, тревожа колокольчики — значит, ему не показалось…

Девушка несколько секунд смотрела на его улыбающееся лицо, а потом протянула руку, и он помог ей встать. Виктор позвонил Кифе и сказал, что возьмет свой байк, объяснив для чего. Выезд из города для него был нежелателен, но парень и не думал спрашивать разрешение, просто сообщал о намерениях. Они дошли до «Фурина». У бара было две пристройки - гараж и небольшой тренировочный зал, где женщина практиковалась с мечом. Пока парень выгонял мотоцикл, к ним вышел оборотень и официантка. В руках у Чизу была плетеная корзинка. Она вручила ее девушке и отошла обратно к Ёшимитсу. Там было покрывало и немного еды для пикника. Анна посмотрела на медиума, а Виктор улыбнулся и поблагодарил цукумогами. Видно, девушка считала ее своим другом.

Место, куда они приехали, находилось в часе езды от города. Здесь было по-летнему тепло, ведь лисий Фестиваль распространялся только на Столицу, а календарь показывал седьмой месяц года. Они с удовольствием сняли верхнюю одежду, оставив ее на мотоцикле. Поля красных цветов, совсем как на картинах ее отца, предстали их взору. Бутоны кивали под ветром, и, казалось, это алое море расходится волнами. Дух захватило. Анна побежала по тропинке вперед, оставляя Виктора позади. Смеясь, присаживаясь и нюхая их, ее голову более не занимали тревожные мысли, по крайней мере, в данный момент. Парень, по-доброму улыбаясь, последовал за ней.

Чуть позже, они нашли не заросшее место и решили расположиться там. В корзинке были сэндвичи и горячий чай в термосе. А еще цукумогами положила им пару пирожных. Завтра у девушки день рождения, а ведь она и сама умудрилась забыть об этом, а кто-то помнил. Поев, они лежали на покрывале и просто смотрели на проплывающие мимо облака, угадывая в них животных. Время быстрой рекой пробежало мимо, и вот уже перевалило за шестнадцать часов.

Виктор приподнялся и огляделся. Со всех сторон их окружили люди. Они стояли в стороне, но пристально смотрели на медиума, ожидая чего-то. Анна тоже приподнялась и испуганно схватилась за его руку. Парень взъерошил волосы на затылке. Похоже, выхода у него нет. Он встал и только потом обратился к девушке:

– Прости, нам придется здесь расстаться,- он попытался улыбнуться, но вышло это наигранно,- Все хорошо. Я в любом случае довезу тебя до ближайшей станции. Обещаю.

После чего парень оставил ее и подошел к женщине, что была к ним ближе всех. Лишь гораздо позже Анна узнает, что это его мачеха. Они разговаривали несколько минут, после чего Алина кивнула, и он вернулся к месту пикника…

Если Столица похожа на паутину трамвайных путей, то агломерация это пути железнодорожные. В любую ее часть можно было добраться на поезде. Помимо этого, они так же соединяли ее с остальным миром через станцию с порталами. Это был самый безопасный способ передвижения, ведь рельсы прокладывали в специальных местах, которые также назывались Путями.

Виктор отдал девушке купленный билет и куртку. Они стояли на перроне, ожидая прибытия поезда. Он кратко объяснил ей ситуацию, и убедил, что бояться нечего. Ему просто нужно поговорить с этими людьми, и он тоже вернется в город. Поезд подъехал к станции и медленно начал торможение. Он еще раз извинился перед ней и пообещал написать, как все разрешится.

– Встретимся завтра на крыше? Давай погуляем. Свожу тебя, куда захочешь - я и мой кошелек в твоем полной распоряжении,- сказал Виктор, самодовольно улыбнувшись.

– Кошелек — это хорошо,- ответила Анна и рассмеялась. Поезд просигналил о скором отправлении - пора было идти в вагон.

Он опешил от неожиданности, когда ее губы коснулись его. Ей пришлось привстать на носки и опереться на плечо, чтобы дотянуться. Сердце предательски забилось чаще. Девушка смущенно отстранилась и быстро вошла в вагон, остановившись на пороге, но так и оставшись к нему спиной. Все ее лицо пылало красным. Парень молчал, ожидая.

– Спасибо,- резко повернулась к нему девушка. Она улыбалась самой искренней улыбкой, на какую только была способна. Он сделал шаг вперед, но двери захлопнулись, отсекая их друг от друга.

Состав начал движение, стуча колесами. Она махала ему, пока поезд не уехал достаточно далеко. Сердце все еще бешено колотилось. Девушка сжала ладонь в кулак и прижала его к груди. Поддавшись тем чувствам, что нахлынули за последние несколько часов, Анна не смогла сдержаться. Она впервые так четко осознала и продемонстрировала свои чувства. Но сможет ли он принять их и ответить взаимностью? Как ей теперь смотреть ему в глаза?..

Тревожные мысли прервал кондуктор, спросивший у нее билет и попросивший занять место. Девушка сделала, как ей сказали. Она прошла в вагон и села на одно из сидений, когда услышала сигнал телефона. Достав его из сумки, девушка посмотрела от кого сообщение, удивившись тому, как легко и быстро парень написал. Может, решил, что это не серьезно? Но ей стало заметно легче. По крайней мере, медиум не стал игнорировать или избегать ее. Может даже у них все еще может получиться?

В сообщении он не стал акцентировать внимание на произошедшем, написав, что прекрасно провел время и с нетерпением ждет завтрашнего дня. Она ответила ему тем же. Улыбка сама просилась на лицо, так ей было приятно. Пожалуй, давно она не чувствовала себя такой счастливой. Все в ее жизни текло своим чередом, пусть были еще проблемы и тревоги, а будущее - туманно и она боялась этой неизвестности, хотелось верить, что все будет хорошо. Пока он рядом, так оно и будет. Девушка посмотрела в окно. В воздухе красиво летали полигоны Эфира, срезаемые колесами поезда. Это зрелище заворожило, и она сделала фото, отправив его Виктору…

Медиум остался один на перроне. Окружающие разошлись или уехали. Парень отправил ей сообщение. Он не знал, как ему реагировать. Что стоит делать, а что - нет, поэтому решил действовать осмотрительно. Чувства, что питал к Анне… Можно ли назвать их любовью? Или она просто вовремя оказалась рядом? Девушка вывела его из депрессии, ее поддержка оказала на него большое влияние, и он желал, по крайней мере, отблагодарить ее, а то и сделать счастливой. Многое делал только ради нее и ее самочувствия. Ей нужен был друг и он стал им. Всегда, когда необходимо было выговориться, он оказывался рядом. Нужно было отвлечься и он привез ее сюда. Нельзя было сказать, что медиум ничего не чувствовал. Еще как чувствовал. Прямо сейчас тепло приятно разливается по телу, воодушевляя, а лицо расплывается в глупой ухмылочке. Но все эти эмоции перекрывались болью и ненавистью к себе, он хотел, через помощь окружающим, искупить грехи. Эгоистично? Пожалуй. Но, если в итоге все будут счастливы, он готов нести свой крест до конца.

Ответив на фото смайликом и подписью «Красиво», парень выключил и убрал телефон. Его вновь окружили люди. Это были Жнецы. Их всех он знал с детства. Пришли по его душу, им что больше делать нечего? Ему было тревожно, но, спрятавшись за маской, медиум улыбался. Ближе всех к нему стоял молодой человек, чуть дальше девушка. Они были одного с ним возраста и учились вместе в школе Жнецов. Но теперь посмотрите на них - настоящие мастера своего дела. Не то, что он. Всю жизнь скитающийся, неприкаянный. Не знающий своего места…

– Закончил?- поинтересовался парень. У него сильнее прочих выпирали эмоции. Похоже, он так и не смог отпустить их детскую ссору,- Весело было на свидании?

– Да, весело,- теперь Виктор понимает, как глупо выглядел в глазах волка, закатывая истерику спустя столько времени. А ведь эти три года были чуть ли не самыми счастливыми в его жизни. Он, наконец, познал, что такое любовь и настоящая дружба. Интересно, как они там? Медиум невесело усмехнулся и поднял вверх руку, взъерошив волосы на шее - нашел, о чем думать. Глен смог позаботиться о ней, по-другому и быть не может. Они, должно быть, уже и забыли о нем. Почему же от этого осознания так больно в груди?- Зато вам не до свиданий, я посмотрю. Все работаете, не устали еще разгребать Мировой Хаос? Или потому и гоняетесь за «дезертирами», вроде меня?

– Заткнись. Не тебе открывать рот. Наша Организация нужна этому миру. Никто кроме нас с этим не справится. Все медиумы - избранные. Но тому, кто сбежал при первых же трудностях, этого не понять…

– Да, и не хочу понимать,- после небольшой паузы сказал Виктор,- Пусть катятся со своими благими намерениями прямо в Ад. Стой, точно, он же уже на земле. Не повезло, куда ни подайся везде сплошные муки.

Жнецы считали себя избранными только потому, что обладали способностями взаимодействовать с призраками и духами. Они жертвовали всем лишь бы исполнить свой «долг». Не думая о том, сколько жизней погубили своими спартанскими методами. Они спасают мир, поэтому «Все средства хороши».

После того, как сын оказался непригоден для «службы», отец бросил его, отправив в Столичный интернат, откуда тот благополучно сбежал с волком. Но Организация не собиралась оставлять парня в покое. Его не поймали до этого только потому, что он никогда не сидел на месте, и жил в тех местах, что не подчиняются законам Общества Жнецов - Архипелаг магов и Столица были одними из них.

Но сейчас у него не было другого выхода, кроме как пройти с ними, и он не стал сопротивляться. Его привезли в Общину и посадили в камеру. Он просидел там всю ночь, перепроверяя телефон. Ранним утром один из охранников открыл решетку и сказал ему выметаться, а Виктор не стал спорить. На выходе же его встретила мачеха…

***

Анна и не заметила, как добралась до города. В Столице уже было темно. Она вновь набросила куртку и пошла по освещенным фонарями улицам. Как и ожидалось, дома никого не было. Но ей не хотелось, чтобы чувство эйфории от прогулки с Виктором сменилось апатией, поэтому приняла душ и сразу же пошла спать. Девушка заснула с телефоном в руках и блаженной улыбкой на лице.

Ее разбудил звонок. Она проспала от силы полтора часа, время еле перевалило за семнадцать. На экране высветился номер наставника. Анна, не раздумывая взяла трубку. Голос Артура был странно взволнованным, но, сказанное им, заставило ее сердце практически остановиться, а сотовый выпасть из руки…

– Как это произошло?- спросила Анна.

В больничном коридоре, показавшемся сейчас через чур темным и тесным, их было двое - она и Артур. Мать была в реанимации, врачи все еще боролись за ее жизнь. Девушка дрожала, схватившись за одежду наставника и внимательно смотрела ему в глаза. Он объяснил ей, что случилось: женщину сбила машина. Водитель не справился с управлением из-за гололеда, его занесло на пешеходный переход. Она была единственной, кто пострадал.

Сколько времени они прождали, точно не мог сказать никто. Каждая минута медленно перетекала в другую, казалось, бесконечно долго. Артур не мог найти себе места и путешествовал по коридору туда-обратно, словно преступник в камере. Анна сидела на лавочке, прижав к себе ноги и старалась не смотреть на него. Все внутри сжималось от страха из-за каждого шороха.

Когда вышел врач, они моментально оживились и подошли к нему. Тот лишь покачал головой, констатируя: «Мы сделали все, что могли. Дальше все зависит от нее». Мир внезапно рухнул. Что ей теперь делать? Она опустилась обратно на лавку и закрыла лицо ладонями, заплакав. Чуть позже им разрешили войти в палату…

***

- Да как смеешь ты теперь говорить о ней! Ты никогда... Даже не пытался!

Донеслось до Кифы, когда она открыла дверь кабинета. Среди бумаг, подлетевших в воздух, за освещенным ранним летним солнцем столом сидел отец, спокойный, как слон, и напротив него, разъяренный, как тигр, в тени стоял Виктор.

С того случая на кладбище, их встречи всегда заканчивались скандалом. И всякий раз по одному и тому же сценарию - чем холоднее лед, тем больше разрастается пламя. Она схватила парня за ворот раньше, чем тот бы двинулся вперед, останавливая яростные порывы. От неожиданности перехватило дыхание, повернувшись и увидев ее осуждающий взгляд, он цыкнул и сделал шаг к выходу.

- Виктор! Если сейчас уйдешь, можешь не возвращаться,- тихий, но убедительный, голос отца заставил ненадолго замереть.

- Всегда об этом мечтал,- сказал он, хлопнув напоследок дверью. Кифа последовала за ним. Она догнала его возле выхода из резиденции.

- Отправляйся домой,- женщина отдала ему ключи от мотоцикла, а потом с силой уткнула в грудную клетку шлем,- Только не лихач… Надеюсь, до тебя дошло, что я сказала? Если угробишь мне младшего брата, я достану тебя с того света, сколько бы жизней на это не ушло…

Виктор невольно сглотнул, и большую часть его злости словно бы смыло водой. Она проводила его взглядом, пока мотоцикл не скрылся из виду, а потом подняла голову на окна отцовского кабинета - предстояло еще одно непростое дело…

***

Анна проснулась поздним утром, сидя на стуле возле кровати. Время приближалось к одиннадцати. Во сне она продолжала держать руку матери и желать ее скорейшего пробуждения, но ничего не изменилось. На плечи была накинута кофта, укрывая ее.

Дверь в палату открылась. Артур прошел внутрь, вытащил из бумажного пакета булочку и предложил девушке. Организм просил еды, но кусок не лез в горло, поэтому она отказалась. Мужчине это не понравилось.

– Иди домой, умойся и поешь,- сказал он,- Ты здесь ничем не поможешь. Я позвоню, если что-нибудь изменится.

Анна помотала головой. Оставить мать в таком состоянии? Нет. Что угодно, только не это. Она хочет быть рядом, когда женщина проснется. Но наставник стоял на своем.

– Проверь телефон. Он все утро надрывается,- сказал он, слегка улыбнувшись,- Сегодня у тебя особенный день. Она бы не хотела, чтобы ты провела его, сидя здесь, разве нет? Рядом с друзьями тебе будет проще отвлечься и время пройдет быстрее. Вот увидишь, ты даже не заметишь, как я позвоню с хорошими новостями.

Так как они с Виктором часто приходили в выставочный зал вдвоем, наставник успел познакомиться с парнем. А еще Анна иногда рассказывала ему о их посиделках в баре. Она впервые рассказывала о друзьях, поэтому он запомнил.

Девушка вытащила телефон. За последние полтора часа там было множество сообщений и звонков, но как ей ответить ему? Она хочет, чтобы он ее пожалел или наоборот? Девушка не понимала, что чувствует, слишком многое перемешалось внутри сейчас. Все-таки, она решила не писать о случившемся, а сослаться на то, что так крепко спала. Он быстро ответил, назвав ее «соней», и предложил встретиться на крыше через полчаса. Она согласилась.

– Анна,- позвал Артур, когда они вышли в коридор. Девушка развернулась к нему. Повисла недолгая тишина,- С днем рождения!

Некоторое время она просто смотрела на него, словно до нее не дошло сказанное, а потом еле заметно кивнула и пошла дальше. Сейчас ей совсем не хотелось принимать поздравления. До этого мужчина предложил вызвать машину, но она отказалась. Хотелось проветрить голову, прежде чем идти к Виктору. И все-таки девушка не представляла, как будет смеяться и улыбаться ему сейчас. Казалось, любая мелочь сможет выбить из колеи и заставить плакать. Как ей продолжать жить и радоваться, если матери не будет рядом? Они же…

Внезапно до девушки дошли чьи-то слова. Кто-то из прохожих обсуждал последние новости. «Говорят, там женщину сбили»; «Правда? Какой ужас»; «Водитель не сумел затормозить». Анна и сама не поняла, как поддалась и ноги принесли ее сюда. На дороге были следы от торможения. Машины уже не было. Лишь погнутый фонарь был молчаливым свидетелем случившегося.

Девушку бросило на колени. В луже крови лежал раздавленный кусок торта, его белый крем стал красным, как и клубника, валяющаяся рядом. До нее дошло все, что здесь произошло. Обычно ведь мать не ходила пешком. Похоже, из-за болезни, ее отпустили раньше с работы, и она решила зайти в пекарню, чтобы купить праздничное угощение, которое так нравилось Анне еще с детства. То есть, это ее вина. То, что мать оказалась здесь. Если бы только не ее день рождения. Она должна была сделать все лишь бы та послушала ее прошлым утром, должна была остановить и остаться рядом. Но вместо этого она… Обиделась и побежала к Виктору… Нет, все пошло под откос гораздо-гораздо раньше. Если бы она не родилась, матери не пришлось бы так жить. Возможно, тогда в ее жизни было бы больше радостных событий.

Внезапно, она перестала правильно воспринимать цвета, а голова разразилась жуткой болью и в глазах потемнело. Девушка согнулась от приступа, хотелось кричать, но из горла так ничего и не вырвалось. Кто-то из прохожих заинтересовался все ли у нее хорошо, и тогда она встала, чтобы, шатаясь, уйти.

Девушка и сама не поняла, как ноги принесли ее сюда. Окно было настежь открыто. Стоя на подоконнике, смотрела на знакомый до боли пейзаж. Если Демиург, и правда, исполнит ее желание, она не боится смерти. Лишь бы человек, которого она любит больше всего на свете, был счастлив. Если бы только она не появилась на свет... В груди заболело. Прежде чем сделать задуманное, она вынула телефон и написала сообщение, отправив его. Анна бросила взгляд на Куб и ей показалось, там стоит человек, это вселило в нее призрачную надежду, и она сделала шаг вперед…

Виктор подходил к комплексу, когда ему пришло странное сообщение. «Спасибо». В его руках была картонная коробка. Приехав с Общества жнецов утром, он первым делом разбудил волка и потребовал, чтобы тот научил его печь клубничный торт. Хэльсинг терпеливо помог ему с просьбой.

«Прости». Что это значит? В этот момент его внимание привлекла толпа и чьи-то крики ужаса, что раздавались в стороне, под подъездными окнами. Телефон выпал из рук и разбился об асфальт. Картина, словно мозаика, начала складываться у него в голове, но он до последнего не хотел признавать правду. Сделал шаг, прорываясь сквозь толпу. Упавшего с тридцатого этажа уже вряд ли можно опознать. Внезапно, с земли вверх стали подниматься полигоны Эфира. Лужа крови медленно исчезала в этом ярком свете. А толпа начала расходиться, словно не замечая всего происходящего.

Ему все еще не хотелось верить — это просто совпадение. Точно. Она извиняется за то, что не сможет прийти. Наверное, они решили праздновать семьей. Это же хорошо. Ему надо позвонить ей и все выяснить. Но где же телефон?..

Виктор стал оглядываться, пока взгляд не привлекла сумка, валяющаяся на асфальте чуть дальше. Начиная с дальней стороны, она тоже стала медленно исчезать. По какой-то неведомой даже ему самому причине, медиум сорвался с места и схватил плюшевого ангела, прикрепленного к сумке. Почему-то именно в этот момент все прекратилось, но в руках осталась одна лишь игрушка.

– Что?.. Что происходит?

Внезапно медиум услышал сзади знакомый голос. Он повернулся и увидел Анну. Она смотрела на него удивленно. Потом схватившись руками за плечи, девушка согнулась от боли. Виктор не видел ничего более прекрасного, чем эти крылья, выросшие у нее из спины. Она повернула голову назад, со страхом глядя на них и не понимая, что происходит. Внезапно, усталость навалилась, и девушка потеряла равновесие, падая вперед, но парень успел вовремя, чтобы подхватить ее. Вокруг никого не было. Тело же полностью исчезло. Крылья были раскрыты и дрожали от напряжения, и Анна вздрагивала от боли вместе с ними.

Он тоже не мог понять, что творится и как помочь. Но для начала было бы неплохо уйти отсюда. Куда-то, где могли…

- Ты ведь даже не пытался поговорить с ними, я права? Сразу лезешь в драку…

«Ха, поговоришь тут, точно… Пойди поговори со сворой дикий собак», подумал медиум, но вслух ничего не сказал. Она считала, что все разногласия можно было решить просто честно высказав то, что на душе, но сама предпочитала молча терпеть…

***

– Кажется, это мое место.

Улыбнулся парень. Девушка лишь слегка подняла голову, явно не оценив его чувство юмора.

– Сядь,- тихо попросила она,- Пожалуйста...

Виктор не стал спорить, и сделал, как она сказала, опустившись перед ней на колени. Следующее, что он увидел – её мягкие волосы, что плавно легли на спину. Плечи девушки дрожали от слез, что лились из глаз и впитывались в его рубашку, которую она сжимала замершими пальцами.

Через три секунды прошло удивление, сменившись на печальную улыбку. Он положил руки на эту хрупкую спину и поднял голову, окинув взглядом голубое небо. Ветер пронесся мимо, взъерошив его волосы…

Чуть позже она, наконец, успокоилась и смогла рассказать, что случилось, они сидели рядом, держась за руки и он внимательно слушал ее рассказ. Рядом с девушкой лежал старый блокнот. Это был дневник ее матери.

Когда Анна пришла с занятий, дома никого не было. Она переоделась и собиралась было пойти к Виктору, когда ее остановил звонок в дверь. Артур поддерживал мать, которой стало плохо на работе, и она потеряла сознание. Он уложил ее на кровать, а сам быстро куда-то ушел. Перепуганная Анна осталась с женщиной, которая лишь улыбалась и говорила, что с ней все в порядке - обычная усталость, отдохнет и все пройдет. Через час наставник вернулся с доктором и продуктами. Это оказалась простая простуда, но из-за переутомления организм сдал и все вылилось в обморок. Ей прописали постельный режим, обильное питье и хорошо питаться. Мужчина проводил врача, а девушка решила приготовить что-нибудь. Потом он вернулся и помог ей с ужином, оставшись на время у них. Вечером Анна зашла в комнату матери. Та спала после лекарств. Над ней горело бра, а на тумбочке рядом лежали бумаги. Девушка вздохнула и прошла внутрь, но, прежде чем выключить свет, ее внимание привлек блокнот, который она раньше не видела. Это был дневник. А ведь она и не знала, что мать его ведет. Но в тот момент решила, что не должна читать его, пусть ей и было любопытно. Девушка закрыла книжку и положила ее обратно, посмотрев на спящую, она погасила свет и вышла из комнаты, закрыв дверь.

На следующее утро женщина, как ни в чем не бывало, засобиралась на работу. На любые слова дочери, она отвечала тем, что с ней все в порядке, она хорошо отдохнула, и температуры больше нет, а на работе из-за ее вчерашнего отгула у других людей могут быть проблемы. И Анна не смогла ее остановить. Она почувствовала себя такой незначительной в глазах матери и ей стало так обидно, поэтому девушка зашла в ее комнату и открыла тумбочку. После пары минут поисков ей удалось найти все дневники. То, что она там прочитала и стало главной причиной ее слез…

***

Ее мать зовут Алисой. Она родилась в одном из небольших городов, вблизи Столицы. Тогда они еще не входили в агломерацию. Самая обычная семья, самая обычная жизнь. Единственное, что отличало ее от сверстниц - желание рисовать, которое могло перерасти в умение. Поэтому родители отдали ее в специальный кружок.

Отца же звали Яном. Мальчик рос в счастливой семье – мать-домохозяйка, отец-художник и маленькая сестренка. В пришкольном кружке живописи он познакомился со своим лучшим другом, которого звали Артуром. А еще там была девочка, которая ему нравилась. В школе они были в разных классах, но жили в одной стороне, поэтому всегда возвращались домой втроем.

Но то счастливое время оборвалось, когда умер его отец. Это был результат затяжной депрессии. Внезапно несколько цветов для него померкли - он больше не мог видеть всю палитру красных оттенков, а небеса казались серыми и тусклыми. Никто из врачей не мог помочь или сказать в чем причина. Для художника это оказалось фатальным недостатком. Он больше не мог рисовать и зарабатывать на этом. И медленно сходил с ума, пока не закончил свою жизнь в петле. Мать, оказавшись в ситуации, когда нужно было чем-то кормить детей, продала дом и купила квартиру поменьше в другой части города, и теперь друзьям было не по пути.

Постепенно интерес Яна к рисованию стал иссякать, а мать настаивала на том, чтобы он взялся за учебу и нашел себе призвание постабильнее. Парень видел, как ей тяжело содержать их с сестрой, поэтому старался, как мог. В старших классах он бросил кружок и полностью посвятил себя обучению. Но накапливаемый стресс и давление не дали ему закончить так хорошо, как хотелось бы. Все вылилось в бессонницу и перепады настроения, повлекшие за собой потерю аппетита и проблемы со здоровьем.

Он продолжал общаться с Артуром, но их отношения с Алисой были нестабильны. Они то сходились, то расходились из-за мелочей. Иногда он просто срывался из-за навалившихся обязанностей, а она беспокоилась о нем и переходила в этом выставленные границы. Ей хотелось, чтобы он продолжал рисовать и прекратил чересчур нагружать себя учебой. В конце концов, они окончательно рассорились, хотя их продолжало тянуть друг к другу. Они не могли не наблюдать друг за другом тайком и их взгляды часто встречались в коридорах.

Зная их с детства; о чувствах, что они питали друг к другу, Артур всячески пытался помочь. Приглашал в одни компании и гулять вместе, задавал им общие вопросы, заставляя вести диалог друг с другом и разнимал, когда они ссорились. На выпускной сделал так, чтобы они остались наедине, и пара провела незабываемый вечер, впервые выпив, и, поддавшись новому чувству, поцеловавшись.

Но после этого их пути разошлись. Все они уехали в Столицу. Алиса и Артур поступили в художественный колледж, а Ян пошел на мед.брата. Но проблемы с концентрацией и здоровьем никуда не ушли. Отец оставил им кое-какие деньги, которыми они могли распоряжаться только после совершеннолетия. Доучившись до первой сессии, парень забрал документы, но остался в большом городе. После этого отношения с матерью совсем испортились. Он перевел ей большую часть тех денег, оставив лишь на первые расходы. Нашел несколько подработок, в остальное время гулял с друзьями, в числе которых был и лучший друг. С девушкой все было по-другому. В первые недели далеко от дома, они все еще продолжали общение, но стоило влиться в русло мегаполиса, завести новые знакомства и их связь ослабла, а потом практически исчезла. Тоска накатывала лишь в моменты одиночества, но написать ей первым он не решался.

Так продолжалось несколько лет. Пока внезапно ему не позвонила мать. Как ни в чем не бывало, словно все это время они общались каждый день, она попросила его привести сестру домой. Та уехала на подготовительные в Столицу. Это было больше суток назад, но с тех пор так и не вернулась. Узнав у нее адрес той школы, он поехал туда, но это оказалось наглой ложью. Никаких курсов в это время не проводилось. Решив, что лучше не говорить об этом матери и разобраться самому, он попросил помощи у Артура, который быстро находил друзей и обладал связями, которые Яну только снились. Несмотря на довольно бурную жизнь, он умудрялся хорошо учиться и даже находить легкие способы заработка. Не нуждался ни в общении, ни в деньгах. Иногда от всего уставал и мог пропасть на несколько дней, один только лучший друг знал, где он и, что делает.

У Артура не было природного таланта к рисованию. В детстве это была всего лишь игра и не должно было волновать его, но в глубине души всегда завидовал своим друзьям, которые преуспели в этом больше. Особенно Яну, ведь он не просто хорошо рисовал — это было его призвание, и, казалось, ему не нужно и напрягаться, чтобы выдавать шедевры, тогда как Артуру приходилось много работать хотя бы для удовлетворительного результата. Но постепенно он стал понимать, что это не так. Никто не рождается с исключительными способностями, и то давление, которое оказывало на его друга прямое родство с художником, невозможно было просто игнорировать. Пристыдившись своих чувств, Артур лишь воспрял духом и все детство соревновался с Яном, искренне желая обойти, но уважая труд, что он прикладывал. И для него, как для многих других, уход мальчика из кружка стал ударом. Но он держал все в себе, лишь надеясь на то, что когда-нибудь друг вернется в живопись и обязательно прославится. Сам же парень, повзрослев, понял, что ему не стать хорошим художником, но ему нравилось наблюдать за людьми, увлеченными своим делом, учить и оценивать чужие работы, поэтому стал углубляться в теорию и это, в один момент, сместило практику.

На самом деле, была еще одна причина для зависти. Это была любовь, которую он похоронил в своем сердце еще в детстве. Несмотря на то, что учились они в одном классе и жили в соседних домах, а значит и проводили больше времени вместе, тот факт, что оба его друга хорошо рисовали и могли поговорить об этом, связывал Яна с Алисой гораздо крепче. Казалось, у них есть еще один способ передачи чувств друг другу. Способ, которым обделен Артур. Даже теперь, когда он все еще продолжает общаться с ней практически каждый день, встречаясь в колледже, их отношения не изменились с детства - они все еще просто хорошие друзья. И не желая лишиться хотя бы этого, парень молчал о своих чувствах.

Позвонив по нескольким контактам, Артуру удалось выяснить, куда могла пойти девушка. Бар, у которого была не самая лучшая репутация в районе. Столица полна таких заведений. Сил одной полиции не хватало, чтобы следить за всеми. В таких барах напиться можно было без особых затрат, а за тем, кто входит и не следили вовсе. Идеальное место для несовершеннолетних оболтусов, пропускающих школу. Взяв у друга на время машину, Ян поехал туда. Он вошел в здание и огляделся. Громкая музыка и толпа на танцполе, мигающий в темноте свет, нетрезвые люди и непонятное содержимое в бокалах у официантов. Единственное более-менее светлое место было у барной стойки. Столица опьяняет и здесь легко сбиться с пути, для многих это был единственный способ выжить, заткнуть дыру в душе. Но даже сразу после переезда в город, Ян не гулял по подобным заведениям, предпочитая более дорогие и тихие бары-рестораны, и его взбесил сам факт того, что сестра обманула мать и приехала сюда, вместо того чтобы учиться или помогать по дому. Ей всегда сходило с рук то, чего не мог позволить себе парень. Мать относилась к любым ее выходкам снисходительно и часто поощряла даже самые мелкие успехи, тогда как ему приходилось из кожи вон лезть ради ее внимания, которым она одаривала его только в совсем уж редких случаях. Только друзья помогали ему не сойти с ума и не последовать за отцом в то время, а потом он, наконец, обрел свободу. А ведь так было не всегда. Они были счастливы. Но что-то надломилось в их семье после смерти отца. Он был той субстанцией, что склеивала вместе и не давала развалиться их маленькому миру.

Спросив у бармена, не видел ли он здесь эту девушку, парень показал ему фото. Мужчина внимательно посмотрел на него, а потом указал на столик в углу. Ян повернулся туда и действительно на мягких диванах сидело несколько девушек и парней, включая его сестру. Ее все время пытался приобнять, а то и облапать, один из тех парней, но она, не привыкшая к этому, в отличии от остальных, убирала его руки и, сжимаясь, пыталась отодвинуться подальше. Не выдержав этого, Ян двинулся к ним…

И что она только здесь делает?.. Алиса стояла на улице возле ночного бара. Одна из подруг пригласила ее сходить вместе, но быстро нашла себе компанию получше, уединившись с ним где-то в другом месте, оставив ее предоставленной самой себе. Просидев некоторое время за столиком, допив свой коктейль и отказав нескольким потенциальным ухажерам, девушка решила отправиться домой. Вне бара тоже толпились люди - они курили и разговаривали, сгруппировавшись кучками. Она было хотела вызвать такси, но, как выяснилось, телефон решил уйти спать раньше, сев батарейкой. И вот, осталась она одна, посреди незнакомого района, без связи с миром и не зная, что делать, когда ее привлек какой-то шум возле одной из машин. Там ссорились парень и девушка. Он пытался уговорить ее сесть в машину, а она ругалась на него, но послушно делала, что говорит. На похищение это похоже не было. Решив, что помощь там не требуется и, что все разрешилось, Алиса вновь оглянулась, пытаясь все же придумать план действий, и единственное, что приходило ей в голову - найти подругу и попросить ее вызвать машину. Выбирая откуда начать поиски, ее остановил подъехавший к ней автомобиль и опустившееся стекло. От удивления она ненадолго потеряла дар речи. Оказалось, что ссорившаяся парочка была ей хорошо знакома. За рулем сидел друг детства, а на пассажирском месте - его младшая сестра.

– Подвести?- спросил Ян. Он не улыбался, да и по тону нельзя было сказать, что парень приятно удивлен, встретив ее здесь, хотя последний раз они общались более полугода назад, на дне рождения общего друга. Но девушка прекрасно понимала, что дело вовсе не в ней, а в возникшей ситуации, поэтому просто молча кивнула и села в машину. Ехали в тишине, уставившись в свои окна. Сначала он довез ее домой, потом повез сестру. До их городка всего пара часов езды на машине. Мать вышла их встречать. Она всего одним словом поблагодарила его, сестра и вовсе ушла ничего не сказав. Ян, выкурив несколько сигарет в одиночестве, прогулявшись по знакомым улицам, сел обратно в машину и завел мотор.

Он и правда был удивлен, встретив девушку возле того бара. По виду казалось она растеряна и не знает, что делать. Догадавшись, что не может уехать, парень решил предложить свою помощь. Всю дорогу он был благодарен ей за тишину, потому что в таком состоянии мог наговорить глупостей, а он не хотел задеть ее. Вернувшись в Столицу, неосознанно приехал к ее дому и припарковал машину под окнами. Одолевало желание выпить, чтобы прогнать это ноющее чувство в груди, но он не хотел, чтобы его поймали нетрезвым на машине друга, поэтому пришлось обойтись сигаретами.

Алиса уже было собиралась лечь спать, устав после всех приключений, когда ее подозвала соседка по комнате. Она указала на одну из машин, припаркованных на улице, спросив не ее ли там ждут. Девушка выглянула в окно и узнала автомобиль, который привез ее домой этим вечером. Накинув сверху теплую кофту, она вышла из квартиры и спустилась на улицу.

Парень вовсе не хотел, чтобы она выходила, но его раскрыли. Девушка постучалась в окно, и он открыл ей дверь. Она села в машину на пассажирское сиденье рядом с ним. Они просто смотрели в лобовое стекло в полной тишине, пока:

– Все хорошо?- наконец, спросила девушка. Может, что-то случилось после того, как они расстались?- Как поживает тетя?

Он усмехнулся. Ее голос, как всегда, наполненный беспокойством и заботой, отдался эхом у него в груди и разлился теплом по венам, согревая. Она слишком добрая. Из-за этого чувства его прорвало - все то, что он так долго копил, просто выходило наружу, и не только словами. Они за два года не обменялись ни сообщением, а она даже не спросила все ли у него хорошо или как он живет. Не предложила ему переночевать дома, поужинать вместе. Просто безучастно кинула одно слово и ушла. Так было всегда - приносишь пятерки, значит так и должно быть. За что тебя хвалить? Получил на бал меньше уже какой-то не такой, ленивый, ничего в этой жизни не добьешься. Если бы отец был жив до такого бы не дошло. Если бы не его болезнь…

Он любил: скрип карандаша по бумаге. Линия за линией. Запах краски и растворителя. То, как цвета переходят друг в друга, как смешиваются и наслаиваются. Как совокупность пятен превращается в картину. Поле алых цветов под закатным солнцем. Счастливый смех, добрые улыбки.

Ему нравилось: смотреть за работающим отцом; получать от него похвалу и советы в игровой форме; слышать голос. Видеть, как мать мягко улыбается, когда замечает его взгляд. Они казались счастливыми просто находясь рядом друг с другом…

Он и не заметил, как жалобы перешли в истерику и закончились сном на ее груди, под ласковый голос, напевающий какую-то старую детскую песенку. И мягкие поглаживания по голове, зарываясь пальцами в волосы. Ян давно похоронил в памяти те дни, что снились ему в этот час, поддавшись злу, что росло в душе, подобно дереву. Эта исповедь и ее успокаивающие прикосновения, казалось, очистили его сердце, освободив от тьмы и дали прорасти прекрасным бутонам, после чего они зацвели, украсив собой дерево.

Когда они расстались, парень поехал к своему лучшему другу, разбудив его и девушку, с которой тот провел ночь. С горящими глазами он попросил одолжить ему мастерскую и все инструменты. Услышав это, все раздражение Артура, как корова языком слизала, он выставил гостью за дверь (за что получил гневный взгляд и список матов) и, широко улыбаясь, выполнил просьбу друга. Он ждал этого момента множество лет.

Проходя по коридору главного корпуса, Алису привлекла новая картина, висящая на стене. Остановившись перед ней, девушку словно бы загипнотизировали. Она не могла оторвать глаз от этого алого моря цветов, забыв о времени и цели.

– Заинтересовало?- раздался мужской голос сбоку. Девушка отмерла, повернулась и увидела улыбающееся лицо Артура. Она вновь перевела взгляд на холст и кивнула.

– Да, есть в ней что-то такое..,- девушка замолкла, словно пытаясь подобрать слово, но не могла.

– Магическое?- подсказал парень, усмехнувшись. Ему ли не понимать, о чем она - у него была точно такая же реакция, когда он впервые увидел ее, да и сейчас восхищается этой работой не меньше, словно она, и правда, обладала какими-то волшебными свойствами и забирала себе душу зрителя.

– Точно,- согласилась девушка, словно он угадал ее мысли.

– Хочешь, познакомлю с художником?- хитро улыбнулся парень.

Ян работал над ней несколько дней, все-таки годы без практики не прошли даром. Работа была не идеальной, но чувства, что он вложил, превращали ее в шедевр. Когда полотно было завершено, Артур настоял на том, что они должны показать ее людям. Специально встав задолго до начала лекций, парни незаметно повесили ее сюда.

– Конечно, хочу!- без раздумий ответила девушка и голос ее даже сорвался на крик, что поначалу удивило друга, но потом он улыбнулся и сказал:

– Тогда встречаемся после утренних пар в столовой…

Когда она пришла в назначенное место, парни уже ждали ее. Где-то в глубине души, девушка догадывалась, кто художник и была искренне счастлива от того, что он вернулся в это ремесло. Они проболтали несколько часов, как в старые-добрые времена, когда втроем ходили из школы домой, и чувствовали себя в этот момент по-настоящему счастливыми.

– Так, что это за пейзаж? Ты его из головы взял или..? Это просто что-то потрясающее!

– Хочешь посмотреть в живую? Они должны как раз цвести. Нас возил туда отец, когда еще был здоров. Я вспомнил это только благодаря тебе.

Он взял ее за руку. Долгое время эти цветы ассоциировались только с болью. Ему часто снился этот мотив - отец спит среди алого поля, заходящее солнце красит все в те же оттенки, а его кожа бледна, из-за чего атмосфера становилась еще более зловещей. Но теперь он вспомнил, что в реальности все было не так — это были счастливые моменты. Девушка смотрела ему в глаза, которые словно очистились и стали ярче. Она долго ждала этого, вспоминая о нем даже когда они не общались, и надеялась на такой исход с самого детства.

– Да, хочу,- она сжала его руку в ответ…

Ян решил вернуться к рисованию. Это вновь радовало его. Начинать все с основ было не так уж весело, хотелось просто изливать душу на бумагу, но краски и прочий инструментарий стоили недешево. Только благодаря поддержке и вере друзей, он мог посвящать все свое время любимому занятию.

И однажды его заметил один видный коллекционер. Он приходил в колледж и увидел картину, что они тайком повесили на стену в коридоре. В поисках мастера, нарисовавшего ее, поднялась суматоха, вследствие которой и выяснилось его имя. Этот коллекционер держал выставочный зал. Невероятное везение. Яну казалось на это совпадение он истратил всю свою удачу.

Как и договаривались, друзья выбрали день и съездили на то поле. Устроили там пикник и забыли о времени, из-за чего пришлось переночевать в гостинице. На утро девушка проснулась в пустой кровати. Осмотревшись, она увидела его, сидящим на пуфике с альбомом в руках. Позировать при таких обстоятельствах ей еще не приходилось. Она наигранно возмутилась, поднимаясь и отбирая у него инструменты. В конце концов, их маленькая борьба закончилась вторым актом.

С тех пор их отношения только прогрессировали, а жизнь приобрела новые яркие краски. Работа, которая приносит не только удовольствие, но и реальные деньги, на которые можно было содержать семью; любимая девушка, с которой они быстро съехались; лучший друг, который продолжал общаться и поддерживать. Ян забыл обо всем плохом, что было в его жизни и наслаждался тем, что есть. Но за все приходиться платить…

Поначалу казалось он просто переутомился. Цвета пропадали всего на пару минут, все это сопровождалось головокружением и слабостью. Потом приступы стали чаще и длились все дольше. Он мог не различать оттенки красного и синего по несколько часов, пока все не возвращалось на круги своя. Врачи лишь разводили руками. Это не было похоже на обычный дальтонизм, с глазами все было в порядке. Предположили психосоматику, но в его жизни до этого все было хорошо, откуда взяться стрессу? Все его работы отлично продавались, они даже смогли накопить на собственную квартиру. Живопись приносила ему только радость, ведь он рисовал то, что хотел и сроки устанавливал сам. В отношениях, и в дружбе, все было стабильно. Лучший друг всегда поддерживал, и они часто общались. С Алисой почти не ссорились, а если и бывало, это были мелкие бытовые разногласия, которые легко разрешались разговорами по душам, и заканчивались в постели. Они слишком давно знают друг друга и сильно любят, чтобы что-то могло пойти не так. По крайней мере, им хотелось в это верить.

Из-за приступов, в работе начались осложнения, которые не могли не сказаться на его настроении и самочувствии. Потеряв красный и синий, он не мог рисовать то, что так сильно любил и то, что принесло ему славу и известность. Он больше не видел смысла в ежедневной рутине. Не хотел вновь возвращаться к той жизни, которую так люто ненавидел. Отношения с девушкой стали похожи на те, что были в школе - она беспокоилась и пыталась его поддержать, а он бесился из-за этого, ведь не мог ничего сделать, а ее навязчивость ничего не меняла. Это не то, что можно было изменить фразами «Все будет хорошо» или «Мы справимся».

Но однажды перед ним появился человек в белом халате и очках, представился, как Юлий Барбати. Его заинтересовала данная болезнь и он предложил провести исследование в лабораториях ВиБа. Военно-исследовательская база была закрытой территорией, там в основном изучали Куб и все, что связано с Эфиром. Тот человек прямо сказал, что гарантий никаких не даст. И, возможно, это будет опасно для жизни. Но Ян моментально согласился. Жизнь без самых важных оттенков для него была равноценна смерти. Ни Артуру, ни Алисе это не нравилось. Он практически продает себя на опыты. Они пытались отговорить его, вразумить, но парень был непреклонен. Сами исследования прошли практически безболезненно. После чего ему дали опытный образец - сыворотку, которую необходимо было вкалывать во время приступов. Но у нее было много побочных эффектов, похожих на наркотический трип. Цвета становились ярче, в голове появлялся шум, могли наблюдаться галлюцинации. У него все еще был выбор - использовать ее или нет. Окружающие были против и уговорили не делать это без особой нужны. Им удастся прожить и так. Ему не обязательно так истязать себя.

Это был день рождения Артура. Им нужно было уже ехать в ресторан, но перед самым выходом завязалась ссора. Алиса ушла одна. Она больше не могла выносить этого. Все его попытки рисовать заканчивались погромом в квартире и скандалом. Он завидовал им - здоровым. Поддевал тем, что им не удалось то, что получилось у него - они просто завидуют его таланту и славе. В какой-то момент, она поняла, что в таком состоянии до него не докричаться и оставила наедине с собой. Им нужно было немного отдохнуть друг от друга.

Она встретилась с другом, объяснив ему ситуацию. Он было хотел пойти разбираться, но девушка остановила его, сказав, что им просто нужно немного времени. За ужином ей стало плохо, и она выбежала в туалет. Так Артур первым узнал о ее беременности. Уже пара месяцев, но она так и не смогла сказать своему парню об этом, столько всего навалилось на них за последнее время. Теперь стало понятно, почему она так полюбила одежду на несколько размеров больше. Это тоже стало поводом для разговора, пора было прекращать этот цирк. Если Ян и дальше будет упрямиться, парню придется тащить его к специалисту силой. Психика тоже нуждается в лечении, в этом не было ничего страшного.

Они расстались во дворе, по ее просьбе. Квартира была не заперта. Там царила тишина и девушка подумала, что он спит. Ей снова стало плохо, так что она прошла в ванную комнату…

Артур курил возле машины, обдумывая, что ему делать. Вся эта ситуация сильно потрепала его нервные клетки. Лучший друг сходит с ума, а любимая девушка беременна, и ей нельзя сильно переживать. В любом случае, сейчас ему нужно быть рядом с ними и всегда готовым помочь. Но его жизнь тоже не стоит на месте. Мечта открыть свой выставочный зал появилась не так давно, но уже прочно засела у него в голове. Он отдал много сил для того, чтобы она осуществилась, но на ее реализацию нужно было гораздо больше времени и вложений.

Выкурив сигарету, все же решил подняться и поговорить с Яном по душам - спокойно, размеренно, внимательно прислушиваясь к каждой фразе собеседника и так же подбирая свои, в поисках компромисса и доводов начать лечение. Уже поднимаясь по лестнице, услышал душераздирающий крик. Узнав ее по голосу, он сорвался с места. Первое, что уловило сознание, сыграв с ним злую шутку - поле алых цветов… После того, как шок прошел, разум смог нормально интерпретировать то, что видит. Кровь. Красные разводы на стене. По всей ванной. А еще запах, мерзкий запах, от которого к горлу подходит комок. Еще один слой оцепенения спал. И вот он уже различает тело лучшего друга на полу. Его глаза широко раскрыты, но в них нет жизни. Что он пытался сделать? Нет, ответ очевиден. «Идиот. Какой же ты идиот!», хотелось взвыть. Третий. Девушка лежала на полу, возле лужи собственной рвоты. И сжавшись в комок от боли. Четвертый. Он, наконец, понял, что с ней что-то не так. Приподняв, пытаясь дозваться, решил, что дело в беременности и нужно в больницу…

Ребенка и мать удалось сберечь, но шок от смерти парня и увиденном кошмаре сильно сказался на ее моральном состоянии. Из полиции приходило двое мужчин. Один представился, как Барбати, другой - Хоффман. Артур узнал знакомую фамилию, но, как оказалось, мужчина давно ушел из семьи и не в курсе, что там происходит. Из того, что было известно, они смогли предположить следующее: Ян вколол себе сыворотку (на это указывал использованный шприц), после чего его сознание помутилось и он вскрыл себе вены (на теле было множество порезов), и измазал кровью стены. Артур не стал оспаривать их суждения, ведь пришел к такому же выводу. После этого дело закрыли. Они ничего не могли сделать - все по закону. Парень был в курсе об опасности и все же согласился на эксперимент. У него был выбор, и он его сделал.

Девушку выписали, продержав в больнице пару недель. Артур ходил к ней каждый день, приносил продукты и одежду, пытался поговорить, но она никогда не отвечала ему, только смотрела сутками в окно или спала. Как бы парень не хотел помочь ей, если она сама не захочет этого - все бесполезно. Он только мог быть недалеко, чтобы оказать помощь в любой момент. Со всеми формальностями по поводу похорон пришлось разбираться ему же.

Беременность казалась ей тяжелым грузом. Внутри все бурлило и пыталось высвободиться, но сил ни на что не было. В один момент она осознала себя в ванной, полной воды, с лезвием в руке, смотрящей на вены. Девушка была готова сдаться, лишь бы все закончилось, лишь бы боль ушла. Лампочка внезапно замигала. И в этот момент девушка почувствовала резкий толчок внутри себя. Потом еще один. Выронив лезвие, она коснулась живота, который уже невозможно было скрыть даже под свободной одеждой. Слезы ручьями потекли из глаз. Внутри нее уже живет другой человек и он не хочет умирать. Да, у нее еще есть надежда - маленькое чудо, оставшееся ей от любимого. Отныне, она будет жить ради этой малышки и ее счастья…

Он уже давно не готовил и питался только фастфудом, когда организм начинал протестовать. Торт, что оставила та девушка - клубничный с мягкими коржами и нежный кремом - он съел, хотя долго сопротивлялся. Где-то на подкорке родилась мысль, что нужно вернуть долг. И хоть прошло уже несколько недель, а она так и не появилась, это не покидало его голову. Решив, что зайдет в магазин по пути на крышу, понадеявшись, что в этот раз вновь встретит ее там, Виктор спустился со второго этажа и поплелся мимо барной стойки, когда его остановил Ёшимитсу. Раз парень все равно целыми днями слоняется без дела, пусть немного поможет, а то они зашиваются. Медиум не стал оспаривать это суждение только потому, что его попросили сходить и отнести смету кондитеру, с которым сотрудничал бар. Он держит пекарню-кафетерий в торговом районе. Ему понравилась идея о свежей выпечке или вкусном пирожном, и он согласился выполнить поручение.

Виктор еще раз сверился с картой, что дал ему пес. Похоже, это все-таки здесь. В большие окна можно было увидеть столики, в остальном здание не имело каких-либо опознавательных знаков - ни вывески с названием, ни часов работы. Он вошел в стеклянные двери и его поприветствовал мужской голос. Парень замер, не в состоянии поверить ушам. Сколько бы времени ни прошло, сердце все еще помнит. Разве мог он забыть, ведь так долго восхищался им. Но все, что видели глаза - коробки, которые стояли друг на друге и уже опасно накренились, чьи-то ноги и руки, что держали их. Казалось, еще немного и все это окажется на полу.

– Простите, не могли бы вы помочь,- обратился к Виктору голос. Медиум быстро среагировал и забрал несколько верхних коробок,- Спасибо. Вы, правда, меня очень выручили…

Оборотень замолк, когда их взгляды встретились. С их последней встречи прошло без малого три года. И момент воссоединения не был таким уж счастливым…

Хэльсинг поставил перед Виктором чашку кофе, а сам сел напротив. Воцарилась тишина. Медиум рассматривал помещение. Это был небольшой кафетерий. Наибольший наплыв клиентов приходился на обеденное время. Многие просто брали свежую выпечку с собой, как в магазине. Впрочем, пара столиков все же была занята. Значит, кое-какой популярностью место пользовалось.

– Я думал, ты ушел. Навсегда,- наконец, прервал молчание парень,- Той ночью… Ты оставил меня в приюте, а сам просто исчез - ни записки, ни какой-либо весточки на протяжении трех лет.

Медиум не смотрел на него и говорил спокойным тоном. Окружающие бы сказали, что ему безразлично ответит оборотень или нет. Но уши волка могли уловить интонации, которые не способен человек. Как долго внутри него все это копилось и оседало, не имея возможности выйти? Волк внимательно посмотрел на Виктора, а тот, наконец, перевел взгляд на него.

– И? Это того стоило? Ты нашел, что искал?

– Да, нашел.

– Почему же тогда вернулся?

Волк молчал несколько секунд, а потом перевел взгляд, посмотрев в окно и ответил:

– Просто я понял, что весь смысл был в поисках. А вовсе не в цели. Мне нужно было пройти этот путь и вернуться назад, чтобы начать заново…

– И как долго ты уже здесь? Сейчас ты счастлив? Что?.. Печешь хлеб? Это то, к чему ты так стремился? Ради чего…

Виктор замолк, осознав нечто неприятное. Оборотень вновь посмотрел на него и продолжил:

– Бросил тебя?

Медиум резко встал. Этот разговор зашел слишком далеко. Он пришел сюда не для того, чтобы ворошить это осиное гнездо - прошлое, которое, как думал, давно похоронил глубоко в зыбучих песках своей пустыни. Его задело осознание того, что, оказывается, все это время чувствовал себя брошенным родителями ребенком, а ведь он даже к родному отцу не испытывал таких чувств. И что он теперь узнает? Волк просто ушел и просто вернулся. Без причины. Виктор с шумом положил на столешницу документы и вышел из-за стола, покинув здание.

Волк тяжело выдохнул и провел рукой по голове, взлохматив челку. Он прекрасно осознавал, что поступил эгоистично, но в тот момент не видел иного выхода. Казалось, с него спали оковы. Это чувство опьяняло. Вот только он до самого конца не осознавал, что заковал себя сам. Место, куда вернулся и которое так долго искал, изменилось. Или же изменился он сам? Но достигнув, наконец, цели понял — это и есть свобода. Самому распоряжаться своей жизнью. Уйти вслед за луной, и вернуться, когда наступит время. Или же спокойно жить в городе, занимаясь выпечкой. Не важно, что. Главное — это был его выбор.

Кто-то подошел к прилавку, подзывая продавца. Хэльсинг поднялся и, взяв документы со стола, пошел к клиенту, приветствуя его…

Виктор шел назад в «Фурин». Внутри него бурлила ядовитая смесь из негодования, злости и даже в какой-то степени облегчения. И после нескольких недель пустоты, боли и тихой ненависти к себе, эти чувства были тяжелыми, как камень, и утомительными, словно несколько суток непрерывной работы. Лишь бы дойти до бара и лечь спать. И тут он вспомнил, что из-за всего этого не купил десерт для той девушки, как хотел…

***

Виктор каждый день приходил на крышу высотки, но той девушки все не было. Он поймал себя на мысли, что ждет ее появления, хотя никто не говорил, что она вернется. Может, уже и не придет, но стоило так подумать, как Судьба поспешила опровергнуть это умозаключение.

Поначалу девушка выглядела потерянной, но все изменилось, стоило ей увидеть парня. Она была рада вновь встретить его здесь, что и поспешила высказать. В тот день он узнал ее имя, но сам остался неназванным. Анна легко приняла правила игры. Так даже проще. Ее устраивало одно его присутствие. Это она тоже сказала вслух.

Эта девушка казалась ему странной, но медиум был рад, что она пришла. Потому что она не знала его; не знала, что он сделал; даже имени не знала. Друг для друга они были просто случайной компанией, но что-то незаметно связывало их. Казалось, никто другой бы не подошел.

С тех пор они часто пересекались, но мало разговаривали. Девушка что-то рисовала в альбоме. Парень просто молча сидел. Иногда ей хотелось спросить у него: о чем он думает; что делает здесь каждый день; почему молчит? Или как его зовут? Но казалось это что-то разрушит, и он больше не вернется сюда, а ей не хотелось этого, поэтому она молчала.

Однажды, Анна пришла на крышу, но Виктора там не было. На парапете стоял прозрачный пластиковый контейнер. Внутри было печенье. А под ним записка, где значилось «Возвращаю долг. Виктор». Прочитав ее, девушка улыбнулась. С тех пор, медиум стал приносить сладости, и иногда их молчание прерывалось на небольшие разговоры ни о чем…

***

Бывали дни, когда ничего не получалось и все валилось из рук. Любые линии казались неровными, то слишком толстыми, то чересчур тонкими. Перерисовывая из раза в раз, стирая неудачные попытки клячкой, в какой-то момент бумага не выдерживала пытки и рвалась, как и терпение девушки, которая взвывала, со злостью бросала альбом на пол и, отворачиваясь, прижимала к себе ноги, пряча лицо в колени. Через какое-то время, она успокаивалась, брала себя в руки и поднимала все с таким видом, словно предала любимого человека и теперь очень сожалеет о содеянном, извиняясь.

Виктор наблюдал эту картину множество раз, молча и ничего не предпринимая. Но однажды он не выдержал. Парень встал со своего привычного места и поднял с пола альбом с карандашом. Сев обратно, прислонившись спиной к парапету, начал вырисовывать что-то на бумаге. Через какое-то время, Анна заметила это и повернула к нему голову. В ее глазах отражалась смесь из непонимания и любопытства. Когда он закончил, то протянул альбом хозяйке. Взяв его, девушка посмотрела на лист, там был вполне сносный портрет. Не идеальный, конечно, и, как человек практикующий, она быстро выявила множество недочетов и ошибок, но для того, кто не занимался этим на постоянной основе, это был очень хороший рисунок.

– Видишь, ты, по крайней мере, способнее меня. Разве это не достаточный повод гордиться собой?

Анна подняла на него голову в недоумении. Почему она должна гордиться тем, что обошла дилетанта?

– Людям всегда ближе тот, кто имеет какой-то изъян - недостатки сближают. А совершенство делает из тебя одинокого идола, от которого всегда будут ждать идеала. Такая жизнь невыносима и нужно быть сильным по натуре, чтобы не сойти с ума при таких обстоятельствах…

По выражению его лица было видно, что это не пустые слова. Он был свидетелем такой судьбы - знал или знает человека, которому пришлось пройти через это. И почему-то она не могла с ним спорить.

Задумавшись над его словами, девушка вспомнила недавнее награждение. Да, все поздравляли ее, вокруг было много людей, лицемерные улыбки, но она всегда завидовала проигравшим - их успокаивали друзья и близкие, между ними царила атмосфера искренней поддержки. И тогда в голове вспыхивали еще более глубокие воспоминания. Когда она только начинала, мать всегда обнимала ее и улыбалась, неважно какие места она занимала. Тогда это еще не имело значения. А сейчас она слишком занята, чтобы присутствовать на таких мероприятиях. Анна знала, что все это ради нее, но иногда просто не могла не обижаться…

Девушка вновь взглянула на рисунок Виктора. Да, он был далек от идеала, но в этом несовершенстве было что-то особенное; что-то, что выделяло его среди прочих, никто бы не смог повторить эти линии точь-в-точь, как это сделал медиум. В погоне за славой и идеалом она забыла о самом главном - о индивидуальности. Несмотря на победы и признание, работы Анны ни разу не были отмечены зрительскими симпатиями и ее не выбирали коллекционеры. У ее отца был стиль, были повторяющиеся мотивы, недостатки превращались в изюминки — все это делало его работы особенными, не такими, как у других. А что же есть у Анны?.. Она выбрала те материалы, которыми работать получалось лучше всего, и сконцентрировалась на их изучении, стараясь довести владение каждым до совершенства. Но в погоне за академичностью, она потеряла себя. И что ей теперь делать с этой информацией?..

– А ты неплохо рисуешь,- наконец, сказала она, когда мысли зашли в тупик. Виктор все это время сидел молча, давая ей время осмыслить услышанное,- Учился где-нибудь?

– Проходил экспресс-курс в школе Жнецов,- сказал медиум, но увидев вопросительное выражение на ее лице, вздохнув, продолжил,- Нам давали общую информацию по всевозможным направлениям - считалось, что этого достаточно для работы. Заниматься углубленно можно было только чем-то одним…

– Правда? Как строго. И что ты выбрал?

Парень промолчал и отвернулся. Анна поняла, что наступила на больную мозоль и не стала выпытывать. В тишине прошла пара минут. Наконец, Виктор забрал у нее альбом и стал водить карандашом по бумаге, вырисовывая что-то.

– Жизнь похожа на клавиши рояля - после белой полосы всегда идет черная…

Анна посмотрела на него, потом опустила взгляд на рисунок и улыбнулась, указывая на него.

– То есть, белых полос всегда больше, черные короче, а их совокупность позволяет сыграть столько разных мелодий? Если это так, тогда жизнь прекрасна. Тебе так не кажется?

Она встала и сделала шаг вперед, изображая, словно играет на каком-то инструменте и крутанулась волчком, оказавшись к нему лицом, где была самая яркая улыбка, которую он видел с тех пор, как они впервые встретились - она на долю секунды смогла осветить его мир. Но потом все внезапно вновь погрузилось во тьму.

Подняв взгляд, Анна увидела небо, потемневшее к вечеру. Там одиноко светила одна единственная, первая звезда. Девушка схватила медиума за руку и потянула вперед, желая показать ему эту красоту…

«Тебе никогда не казалось, что можно дотянуться до звезд?».

Он четко услышал эти слова, не поверив ушам. Медиум медленно повернулся назад, оцепенев…

Демон стояла ногами на парапете, подняв руки вверх, словно бы желая коснуться небес. В вышине одиноко светила Венера. Ее звезда. Или, по крайней мере, таковой она была для Виктора. Вечерами, после ужина, они вдвоем выбирались на крышу. Город постепенно погружался во тьму и включал свои фонари, но для него она светила гораздо ярче, подобно путеводной звезде.

Ему всегда было не по себе, когда Рэй забиралась на бетонный блок. Казалось, девушка может свалиться при любом порыве ветра, который дул здесь сильнее, чем где-либо. Но на ее лице не было страха. Она всегда улыбалась, пытаясь схватить что-то в воздухе, и он верил, что у нее, только у нее, это может получиться, но это оставляло после себя чувство тревоги, словно после этого она навсегда исчезнет из его жизни.

Однажды, его опасения оправдались. Виктор поддался вперед, пытаясь схватить мираж. В тот раз у него получилось предотвратить катастрофу, но сейчас спасать было некого. Рука застыла так ничего и не схватив. Звезда приковала взгляд.

И что только он здесь делает? Почему все еще здесь, когда ее давно уже нет? И почему наслаждается моментом, когда она уже не может? Он должен был уйти вслед за ней, но что-то пошло не так. Что, если она ждет его там и вся та боль, тяга уйти из этого мира — это ее зов?..

Анна перевела взгляд, желая рассмотреть выражение его лица, когда Виктор двинулся вперед и залез на парапет. Почему-то в этот момент ее охватила легкая паника. Она задала вопрос, но он на него не ответил. Парень простоял так какое-то время, просто глядя вперед, а потом развернулся к ней лицом. Это не первое его прощание, он уже знает, что говорить. А ведь они в чем-то похожи. Иронично.

Анна сделала шаг, протягивая руку вперед, но не успела и схватила лишь воздух. Девушка замерла в ужасе, слезы выступили в уголках глаз. Потом она услышала быстро приближающиеся шаги и, повернув голову, увидела женщину, что перепрыгнула через парапет и сиганула вниз. Все произошло так быстро, что Анна решила - ей показалось, но это помогло сбросить оцепенение и сорваться с места.

На лице у Виктора застыла печальная улыбка. Воздух закладывал уши и дул со спины, казалось бы, пытаясь его поддержать. Неужели в этот раз у него все получилось? Он открыл глаза, глядя на звезду и думая о том, что скоро все закончится, но в какой-то момент заметил птицу, летящую по бескрайнему небесному пространству, а потом видение приняло более понятные и человеческие черты. От осознания всей нелепости ситуации хотелось кричать…

Она бежала по ступеням лестницы, совершенно не представляя, что собирается делать и возможно ли еще что-то сделать. И остановилась только услышав голоса. Девушка прошла мимо лифта и заглянула за угол. В этом здании были довольно большие подъезды, казалось, при желании, здесь можно было вместить еще одну квартиру. Окно было выбито, в воздухе еще летали полигоны Эфира, медленно растворяясь и исчезая. Виктор сидел на полу, на нем не было лица. Ближе к Анне, спиной стояла женщина.

– Почему ты всегда делаешь это?!.. Прошу тебя. Хватит. Просто позволь мне уйти…

– Если так хочешь умереть, вперед,- Кифа кинула ему пистолет. На ее щеке и плече были царапины, полученные осколками выбитого стекла, но женщину это словно бы совсем не волновало,- Но для этого тебе придется перешагнуть через себя. Все имеет свою цену.

Виктор поднял взгляд, замерев ненадолго, смотря на пистолет. Он не видел их с тех самых пор. Потом взял его в руку, но почувствовав тяжесть и холод оружия, парня пробила дрожь; в голове вспышками появлялись воспоминания того дня, и он зажмурился; звуки выстрелов проникали в самое нутро, выворачивая наизнанку, и он не мог ничего с собой поделать. Пистолет с шумом упал на пол. Медиум схватился за правую руку, что ужасно заныла, согнувшись, бесшумно взвыв от беспомощности и боли. От одного его вида сжималось сердце. Анна никогда не видела человека в таком отчаянье. Кифа отмерла через несколько минут, она подошла и подобрала огнестрел, вынув из него обойму и достав все пули.

– Можешь проклинать меня, если тебе станет от этого легче, братец. Иногда, гнев — это единственное, что помогает нам жить,- сказала она,- Но я не позволю тебе опуститься на дно этой бездны - там ты никого не встретишь, как бы не мечтал об этом.

Женщина подошла и вложила пистолет в его руку, заставив выпрямиться и поднять голову.

– Боишься снова кому-нибудь навредить?.. Сделай так, чтобы этого не повторилось. Поверь, все в твоих руках.

Если присмотреться на прикладе переливались линии магических печатей, но они были не завершены, словно бы имея ввиду «Основа заложена. Закончишь сам».

– Боишься вновь кого-нибудь потерять?.. Люди смертны, смирись с этим, когда-нибудь и мы там будем. А до этого дня придется жить, хочешь ты того или нет. Я обеспечу тебя работой, чтобы заполнить эту пустоту,- она слабо улыбнулась,- Можешь начать с помощи в баре, там всегда найдется, чем тебя занять. Потом придумаем что-нибудь получше. Ты достаточно настрадался, Виктор. Пора жить дальше…

Кифа встала, развернулась и сделала шаг. Виктор посмотрел на оружие, все еще вызывающее в нем приступы страха и боли, но сжал его в кулаке, выдыхая, пытаясь успокоить бешеный орган, качающий кровь. В одном она была права: он не имеет права просто так уйти сейчас - смерть не всегда искупление. Тем более от собственной руки. Он должен выстрадать прощение, только тогда при встрече с ней сможет смотреть в глаза. А пока… Парень решительно встал, убрал пистолет за спину, заткнув его за пояс и сделал шаг. Ничего не изменилось. Ему все еще плохо и будущее во тьме, но время никого не ждет и ничего не лечит. Страдать, ждать смерти, пытаться искупить грехи — вот, отныне, смысл его жизни.

Анна отступила назад. Женщина прошла мимо нее, на долю секунды их взгляды пересеклись. Девушка отмерла и, выбежав из-за угла, кинулась Виктору на грудь, а Кифа остановилась и развернулась назад, глядя на это с любопытством. Анне не удалось подавить чувства, что хлынули из нее водопадом. Она била его кулаками в грудь, проклиная, и вода лилась из глаз.

Девушка думала, они похожи, но ошибалась. Она ничего о нем не знает. И ей стало обидно до слез. И страшно, однажды, его потерять - первого и единственного человека, которого могла назвать другом. Который не смотрел на нее, как на «дочь талантливого художника» или «возможность прославиться», он не пытался вынести из их общения выгоду, просто был рядом; слушал, что она говорит; наблюдал за ней, приносил сладости и пытался поддержать. Ей давно не было так хорошо в компании с кем-то.

От неожиданности он застыл на какое-то время, а потом отмер, стал просить прощения и говорить, что больше так не сделает. По крайней мере, на ее глазах. Устав от его избиения и, когда закончились все обвинения, Анна замерла, схватившись за рубашку, словно боясь отпустить его и потерять навсегда. А медиум терпеливо ждал, пока она успокоится. Кифа к тому времени уже ушла, оставив их наедине.

Стоять возле лифта в такой позе было неловко. Соседи проходили мимо, перешептываясь и смеясь. Кто-то был менее дружелюбен и мерил их недовольным взглядом. Тогда парень решил, что им надо уйти куда-нибудь, и поднял руку, коснувшись ее плеча, но в этот момент его привлекло что-то странное - к запястью была привязана тонкая нить, другая ее часть тянулась к девушке. Отныне, он будет замечать их все чаще. Они оплетают разные части его тела. От некоторый избавиться было легко, достаточно сказать резкое слово, оттолкнуть или отстраниться. От других - практически невозможно; что бы он не говорил, что бы не делал, нити лишь сильнее затягивались, больно врезаясь под кожу. Физически разорвать их было невозможно. В конце концов, через какое-то время раздумий, он осознал — это были связи с окружающими людьми, привязывающие его к этому миру...

С тех пор Виктор работал в баре, иногда подменяя оборотня за барной стойкой, бывало, помогая Чизу в зале. Находиться в одной комнате с роялем было невыносимо - слишком часто всплывали воспоминания, но он считал, что обязан терпеть эту боль, наказывая себя за тот грех, что совершил. Зная, что испытывает брат, Кифа отказывала музыкантам, что приходили в поисках работы, и сама не искала исполнителей, но в зале всегда играло радио, которое Виктор более-менее выносил, а чаще всего и вовсе не замечал, полностью уходя мыслями в работу.

С Анной они встречались несколько раз в неделю, проводили вместе три-четыре часа и расходились. Часто за весь вечер могли не сказать друг другу и пары слов. Девушка рисовала, парень читал очередную книгу, постепенно собирая собственную библиотеку. Но, примерно раз в месяц, они уставали от тишины и уходили с крыши, чтобы посидеть в баре (ей даже удалось подружиться с его обитателями) погулять по улочкам торгового района, рассматривая витрины или заглянуть на очередную выставку картин.

Виктор помог девушке осознать свои недостатки и она, наконец, решила искать свой стиль. Не копировать отца, не пытаться сделать все идеально, а именно так, как просит сердце. Окружающие не сразу приняли эти изменения, но девушке было все равно. Это, наконец, приносило ей настоящее удовольствие. Ее картины продолжали завоевывать призовые места на конкурсах, ведь технически все еще были на высоте, но ей пришлось уступить место в рейтинге Колледжа. Казалось, тяжелый груз упал с плеч. Она стала более открытой и чаще улыбаться. Это заметили все, особенно те, кому она была дорога.

И однажды её работу, наконец, кто-то купил. Девушка была в восторге, когда узнала, что это был знакомый ей выставочный зал. Наставник очень трепетно относился к выбору картин. Он прекрасно разбирался в искусстве, так что девушка могла быть уверена, что действительно заслужила это. Это не было подачкой с его стороны. Она встретилась с Виктором, и они пошли посмотреть. Артур повесил ее рядом с полотном отца Анны.

На холсте был изображен вид на город с крыши. Эта тема не отпускала ее. Город, освещенный солнцем; засыпанный снегом; в сумраке подкрадывающейся ночи или брызгах дождя. Один и тот же, но такой разный, как и небо, что довлело над ним. Она стала понимать, почему отец был так очарован тем пейзажем, и выбрал его среди сотен возможных. Для него это было памятное место. Как для нее та крыша и вид с нее.

Анна замерла и в оцепенении смотрела на две картины, висящие рядом и глаза ее заслезились. Впервые за много лет, она почувствовала близость с отцом, которого никогда не знала, но за тенью которого так долго бежала, пытаясь догнать. Словно все эти годы она стремилась именно к этому дню, к этому моменту. Это ощущалось, как похвала. Словно кто-то мягко погладил по голове и по-доброму улыбнулся.

Когда она, наконец, сбросила с себя наваждение, услышав голос Виктора, вытерла слезы и сказала, что все хорошо. Потом они обошли весь зал, переговариваясь, как и множество раз до этого, а на выходе решили разойтись.

Анна уже подходила к дому, когда увидела знакомую машину, припаркованную во дворе. Обрадовавшись, что сможет поговорить с ним о выставке, она было двинулась с места, но фигуры, вышедшие в открывающиеся двери, остановили ее.

– Спасибо, что подвез,- сказала мать, в руках у нее было несколько больших пакетов. Очередная работа на дом. Мужчина подошел к ней и забрал один из них,- А то уж было не знала, как донесу все это.

– Брось. Я всегда рад помочь вам, если ты попросишь… Вот только ты никогда не просишь, приходиться догадываться самому.

Анне не раз приходилось видеть их вместе. Женщина иногда помогала ему с выставками. Анна как-то услышала, что в самом начале он предлагал ей присоединиться к нему - все лучше, чем потеть на нескольких работах, он сможет обеспечить их, но мать всегда отказывала ему. И девушка не могла понять почему. Ей всегда казалось, что между ними есть что-то особенное, большее, чем просто дружеские чувства. То, как они смотрели друг на друга; как разговаривали. И она не понимала, почему тогда они не вместе. Что останавливает их? Ее отца нет в живых уже больше девятнадцати лет, да и сама она уже давно взрослая и все понимает, так почему?.. И главное, отчего так сжимает в груди, когда видит их вместе?

Она отмерла, когда они заметили ее и позвали по имени. Девушке ничего не оставалось, кроме как подойти и поздороваться. Разговор зашел о выставке и картине, но желание говорить об этом испарилось. Ее поздравили и похвалили. Анна забрала у мужчины пакеты и они, попрощавшись с ним, скрылись за подъездной дверью. Провожая в окно его автомобиль, она увидела, как ей помахали, а потом машина скрылась за углом.

– Надо отпраздновать твою первую выставку,- сказала мать, когда они были уже в квартире,- Приготовлю что-нибудь на ужин.

– Не надо, я сама. У тебя же еще работа,- ответила девушка, указывая на пакеты,- Я могу сама о себе позаботиться. Как-то же еще жива…

– Ты права,- улыбнулась женщина спустя небольшую паузу,- Прости. Ты уже большая. Всегда забываю.

Девушка почувствовала укол совести. Она выдохнула и прошла на кухню. Как бы хотела перестать себя так вести, но почему-то всегда срывалась, стоило коснуться бытовых вещей. Даже, когда они находились в одном помещении, казалось, их разделяло большое расстояние.

Закончив с ужином, она ушла в свою комнату и легла на кровать. Ангел, которого прицепила на сумку, всегда следовал за ней по пятам, словно, и правда, был хранителем, оберегающим ее. Рассматривая игрушку, девушка не заметила, как ей овладела дрема…

Солнце блестело на глади воды и в брызгах, что разносил ветер. Женщина улыбалась, а звонкий смех маленькой девочки, которую она держала за руку, раздавался рядом. Это было их любимое место. Аккуратные ряды лавочек, которые заливало солнцем. Дома, что мостились с обеих сторон. И красивый фонтан посередине.

Она всегда называла её своим ангелочком. Хранителем, что появился на этом свете, чтобы не дать ей отчаяться и сломаться, когда казалось все потеряно. И поклялась, что сделает все, чтобы девочка росла счастливой и полноценной жизнью. Они жили вдвоем и казалось больше никого не нужно. Мать была Солнцем ее Вселенной. Согреваемая им, она росла, и тянулась к ней, как цветок.

Так что же пошло не так и кто в этом виноват?..