Фэнтези истории

– Ничего страшного. Схожу одна. Как-нибудь, обойдусь…

Рассел поднял голову, посмотрев на Азимова. В его глазах, моментально покрывшихся льдом, Виктор заметил легкое раздражение, но лицо нагло улыбалось.

– Почему бы джентльмену не сопроводить даму?..

Чертов маг!.. Так нагло им еще никто не манипулировал. Его тон кричал: «Ты мне обязан! Отказа я не потерплю». Но в глазах было совсем другое: «Мне это не нравится». Не оставив выбора, только неприятный осадок, Рассел свалил на медиума свои обязанности.

Ной тоже не была в восторге. Она нарочито медленно собиралась, надеясь, что он не дождется ее. С другой стороны, внутри все пело в предвкушении. Не одному медиуму было любопытно. Но девушку интересовал не столько сам парень, сколько отношение к нему Глена. По крайней мере, так было поначалу. Мало к кому ее брат проявлял столько же интереса. Они поладили с самого первого дня. Она единственная, кто мог четко видеть разницу. Поэтому, если выдавалась возможность, стала наблюдать за ним. И всего за две недели выяснила множество фактов, таких как: он не терпит, когда его учат и может сделать наоборот чисто из принципа; на него можно было положиться в любом деле - даже если в чем-то не силен, всегда приложит максимум усилий; еще он уважает чужую работу и тех, кто старается. Так, несмотря на то, что наговорил гадостей о ее готовке, парень съел все, не оставив и крошки. Он много читает и не прочь полениться, если есть такая возможность. Все это время, ей хотелось заговорить с ним, но что-то вечно шло не так. До вчерашнего дня. Но и тогда она умудрилась все испортить. Сейчас же девушке выпал шанс провести с ним весь день, но из-за того, что брата не будет рядом, ей было неловко и тревожно.

Наконец, Ной добралась до дуба. Он уже ожидал ее, нервно поглядывая на часы. Одет в белую футболку и джинсы, а сверху накинута кофта в красную клетку. На голове все тот же беспорядок, казалось, никогда не знавший расчески. Демон сама не заметила, как остановилась, уставившись на него. Когда он посмотрел в ее сторону, смутилась и отмерла, сделав шаг. Она не станет извиняться за опоздание…

Раздражение как рукой сняло, стоило увидеть ее. Он провел ладонью по волосам на затылке, взъерошив их еще сильнее. С первого же дня, Виктора привлекал ее внешний вид. Нечто нечеловеческое пленяло взгляды — волосы странного оттенка, длинные передние пряди обрамляли лицо; синие глаза, словно в них плещется океан; стройное, высокое для девушки ее возраста, тело. А еще прекрасный голос, что проник в саму душу, и улыбка, которую он видел только, когда она общалась с Гленом. И ему хотелось вызвать ее самому. Поэтому, несмотря на явную манипуляцию, он согласился сопровождать ее сегодня.

Они сели в автобус и доехали до Торговой квартала. Ной вела их, хотя девушка и сама знала лишь те маршруты, что использовала, и не пыталась уйти куда-то в сторону с намеченных путей. Хоть и была благодарна за возможность, она все же не понимала зачем ей нужен этот балласт, который плелся следом, с удовольствием и любопытством озираясь по сторонам. Вчера так и сказала:

– Это бесполезно. Положение медиума здесь ничем не лучше моего…

Но брат загадочно улыбнулся и ответил:

– Ты права. Так было, но есть одна вещь, которая разительно отличает вас друг от друга… Он человек.

Она почувствовала себя неприятно, но не стала с ним спорить, потом Глен добавил: «Завтра сами все поймете. Обещаю, проблем не будет».

И сейчас Ной замечает, что к ним не пытаются приставать. Многие прохожие кидали любопытные взгляды ей за спину, но никто не проявлял открытого негатива, словно за ночь что-то изменилось — что-то сделало медиума своим среди магов… И тут до нее доходит. Она смотрит по сторонам, поворачивается назад, оглядывая его синяки. Неужели брат все это продумал? Если так, то между ними действительно была огромная пропасть…

– Вот оно как, значит… Человек.

Она сказала это тихо, отворачиваясь, но Виктор сумел расслышать. Он вопросительно посмотрел на нее, но девушка не отреагировала.

Первое, куда они направились, был магазин одежды. Популярный на районе бутик. Ной выбирала себе кофту, пока Азимов изнывал от скуки. Решив, наконец, прервать молчание, он произносит:

– Как ты ходила по магазинам до этого?..

Девушка замялась, но ответила:

– Мы нашли несколько более-менее лояльных, куда я могла бы пойти одна. В остальном, меня всегда сопровождал брат…

– Ты ведь слишком зависима от него, верно? Это всего лишь шопинг…

– Что странного в желании провести время с дорогим человеком?.. Пусть это всего лишь поход по магазинам. Главное, что вместе… Если ты не понимаешь этого, мне тебя жаль.

Виктор осекся и замолчал. Ной волновали размеры выбранной вещи, но… Как и всегда, ее игнорировали и избегали продавцы. Когда с ней был Глен, эта проблема решалась просто - он спрашивал обо всем, что ее интересовало, и оплачивал на кассе сам. Являясь заметной на острове персоной, никто не смел его игнорировать.

– Как насчет этого?- медиум протягивал ей рубашку в тонкую клетку. Она посмотрела на него, как на больного,- Что? Не нравится? По-моему, тебе пошла бы клетка. Какой-нибудь морской волны, чтобы сочеталось с глазами.

Девушка застыла. Он улыбался и, похоже, не замечал, какие слова произносит. Действительно так думал, без задней мысли. Ной отвернулась и ушла к другим вешалкам. Она понятия не имела, как ей реагировать на что-то подобное от малознакомого человека. Виктор посмотрел на вещь в руках, пожал плечами и повесил ее обратно. Стоило демону отойти от него, к парню подошли консультанты. Девушки мило улыбались. Она заметила, что ей это не нравится, но ничего не стала делать. Эти чувства были понятны — она завидовала ему, завидовала тому, как, подобно чуду, решились все его проблемы…

Ной выбрала несколько разных экземпляров и пошла в примерочную. Она зашла в кабинку и задернула шторку. Примерив сначала одну кофту, девушка осознала, что размер ей велик, особенно, в районе груди. Приуныв, но быстро заставив себя взбодриться (и почему все хорошие вещи рассчитаны на большие сиськи?..), демон быстро стянула ее, оставшись в одном лифчике. Она вздохнула, вывернув кофту и потянулась за вешалкой, когда увидела в отражении человека. Почему? Это же женская примерочная. Она даже не услышала, как распахнулась шторка. Мужчина стоял чуть в стороне и не стесняясь пялился на ее отражение в зеркале. Он буквально пожирал ее глазами, хищно улыбаясь. Ной же остолбенела от страха. Сердце бешено колотилось. Слезы выступили в уголках глаз. Во рту пересохло и она была не способна выдавить из себя ни звука. Почему это вечно происходит именно с ней? Она не знала сколько прошло времени и сколько еще это будет продолжаться. Если бы из кабинки рядом не вышла женщина и не подняла шумиху, казалось, могла бы пройти целая вечность…

Виктор убивал время за пустыми разговорами с персоналом. Прошло больше десяти минут, но Ной все не возвращалась. Это тревожило его, и заставляло посматривать на двери примерочной время от времени. Внезапно какой-то шум привлек внимание и Виктор пошел туда, остановившись в проеме. Возле одной из кабинок охранники разговаривали с мужчиной. Он очень эмоционально объяснял им, что это недоразумение и ни в чем не виноват - всего лишь искал свою девушку и ошибся кабинкой. Потом, неожиданно, за него и правда заступилась какая-то девушка. Волнуясь за демона, Виктор вошел в комнату. Он прошел вперед, озираясь, надеясь, что лишь зря переволновался и просто не заметил, как она вышла, поэтому они разминулись, но стоило дойти до нужной кабинки и от увиденного внутри все перевернулось. Ной сидела на корточках, обхватив руками плечи и дрожала. Волосы подметали пол. Слезы бежали из глаз по щекам. Услышав еще шаги она вздрагивает и сильней сутулиться, словно бы желая исчезнуть. Он быстро снимает кофту, набросив ей на плечи и заметив, как сильно она дрожит. Медиум поднимается и задергивает шторку.

– Какого черта вы здесь устроили!- взрывается он. Все вели себя так, словно Ной здесь и в помине не было. Когда парень накричал на них, охрана, наконец, вывела нарушителя из примерочной. Но все это с такими лицами, словно он просто так на них сорвался,- Ной? С тобой все в порядке?..

Но ему не ответили.

– Я буду рядом. Посторожу снаружи, поэтому можешь не торопиться.

Прошло еще десять минут, пока девушка не смогла хоть немного прийти в себя. Дыхание выровнялось, но сердце все не унималось, эхом отдаваясь внутри, болью и головокружением. Она медленно встала, опираясь на стенку и посмотрела в зеркало. Чужая кофта, накинутая на плечи, была слишком велика, но клетка, и правда, смотрелась неплохо. Она пахла мужским одеколоном и совсем слабо, но потом. Несмотря на это, почему-то ей было комфортно. Неужели этот запах может быть приятным? Не только запах близких, но и чей-то еще? Нехотя, она сняла ее и повесила на вешалку. Потом взяла свою одежду, но сначала вновь посмотрела на свое отражение. Почему такое вечно происходит? Чем это тело привлекает окружающих? Просто потому, что это необычно? Да, у нее нестандартная внешность. Но она не просила рождаться демоном. Это не ее вина. Тогда чья? Кого ей винить? Пожалуйста, скажите, как ей примириться с этим?..

Девушка оделась, нацепила шляпу, забрала свои вещи и взяв кофту Виктора, отодвинула шторку. Медиум обернулся к ней. Демон ощутила его беспокойство и почувствовала себя виноватой. Она впутала его в неприятную ситуацию. Наверное, он больше не захочет иметь с ней дело…

– Спасибо,- хрипло сказала Ной, отдавая ему кофту. Она улыбалась, но это была совсем не та улыбка, которую он хотел вызвать. Захотелось что-то сказать, но парень не рискнул, просто забрав свою вещь. Теперь он понял, почему они так близки с Гленом, почему она не ходит без него по магазинам, почему он чуть ли не единственный с кем она общается. Девушка прошла мимо и медиум молча последовал за ней.

Когда вышли в зал, увиденное и услышанное Виктором не укладывалось у него в голове. Мужчина, которого поймали в женской примерочной, стоял так, словно ни в чем не виновен, а перед ним почему-то извинялся персонал. Охрана уже вернулась на свои посты. Рядом с ним была его девушка. И выглядели они так, словно их ложно обвинили, поэтому имеют право злиться. Виктор догадался, что им удалось убедить их в своей невиновности и еще требовать компенсации, а раз пострадавших кроме Ной нет, им приходится идти у него на поводу. Для них чувства демона ничего не значат. Пустое место. А вот этот мужчина возможный покупатель. Не желая терять потенциального клиента, они готовы принести извинения и дать скидку. Совсем плохо стало, когда к Ной подошли охранники, потребовав, чтобы она покинула магазин и больше сюда не возвращалась. Словно это она виновата во всем случившемся.

Подобно вспыхнувшему от искры пламени, Виктора охватил гнев. Он до боли сжал кулак и сделал шаг к мужчине. Но кто-то взял за руку, вовремя остановив его. Это была Ной. Она все еще улыбалась, покачав головой. Если он сейчас начнет драку, старания старшего брата пойдут прахом, все вновь будут относиться к нему, как к чужаку. Он и так рискует просто находясь рядом с ней.

Парень почувствовал, как она дрожит. Конечно, так просто это не пройдет, ей все еще страшно. Девушка не хочет больше здесь оставаться, видеть этих людей. Пока они не уйдут, ничего не закончится. Парень выдыхает, успокаиваясь, а потом берет ее за руку и выводит из магазина. Теперь он чувствует и на себе их взгляды, провожающие демона. Взгляды презрения. И даже дверь, кажется, захлопнулась за ними с каким-то особенным звуком.

На улице Виктор все еще держал Ной за руку и вел за собой, но дрожь не унималась. Верно. То, что они вместе лишь стечение обстоятельств. Парень ей чужой. Но, несмотря на это, он не хочет отпускать ее и уводит за собой. И то, что она не вырывается, послушно следуя за ним, почему-то парня радует. Он приводит ее на берег небольшого пролива. Вдоль него гуляли люди. Усадив ее на склоне, где росла трава, медиум ушел, сказав, что скоро вернется.

Девушка осталась одна. Произошедшее потихоньку отпускало ее. Раньше она не сталкивалась с таким. В родной Общине ее многие не любили, но это никогда не касалось ее внешности. Прошел год, как она переехала в Академию и с этого-то все и началось. В чужом незнакомом обществе ее уже не видели маленькой девочкой, несмотря на то, что она все еще ей и являлась. К обычным придиркам добавились и другие. То, о чем она боялась даже подумать, вешали на нее без толики сомнения. Теперь Ной не любила свою внешность - глаза, волосы, голос и ненавидела эти чертовы рога. Почему она родилась именно такой? Поглубже натянула шляпу, но скрыть полностью свои «недостатки» этим не могла.

Виктор вернулся через пять минут. Он уселся на траву так, чтобы между ними было не меньше полутора метра, и подал одну из банок с каким-то напитком, что держал в руках. Ной молча приняла ее. Это было как нельзя кстати, потому что в горле пересохло. Девушка открыла и отпила, выдохнув. Да, так гораздо лучше.

– Спасибо,- поблагодарила она. Голос уже не был таким хриплым и медиум улыбнулся. Он последовал ее примеру.

Они просидели молча, глядя в разные стороны, несколько минут. Это было неловкое молчание. Ной решила, что должна первой прервать его, ведь это ее вина, что так вышло.

– Прости, что втянула тебя в это,- она вновь улыбнулась. От этой ее улыбки становилось не по себе.

– Нет. Все в порядке,- он отвернулся и вновь отпил из банки. Что ему сказать-то? Судя по всему, она уверена, что это ее вина, хотя это не так. Похоже, общество заставило ее так думать. На самом же деле, виноват тот мужик. Но, если начнет ее переубеждать, сделает лишь хуже, поэтому здесь нужен другой подход,- Но мы ничего так и не купили. Если ты не устала, я с удовольствием составлю тебе компанию и дальше… Хотя после такого ты, конечно же, уже никуда не хочешь…

Что он несет?.. Рука взмыла к волосам на затылке. Глупая привычка. Этим он лишь хотел сказать, что готов продолжить их маленькое путешествие, если она хочет. Даже если не сейчас. Ной молчала и он посмотрел на нее, но не смог рассмотреть выражение лица из-за шляпы. Она смотрела куда-то себе под ноги. Как же ему хочется выкинуть этот ужасный головной убор, но не может, понимая, что это ее защита. Словно мантия невидимка. Вот только эффект от нее совсем противоположный. Девушка, правда, и не догадывается об этом…

Верно. Виктор не винил ее в случившемся. Он не такой, как все. Иначе бы брат не выделил его. С ним, возможно, она сможет получить удовольствие от прогулки, не ощущая себя отчужденной. Но сейчас ей было страшно даже подумать об этом. С другой стороны, она не хотела бы вот так вот прощаться. Впрочем, есть одно место…

– Угу, спасибо,- она подняла голову и улыбнулась. И теперь это было искренне. Медиум на мгновение застыл, пригвожденный ее очарованием,- Ты прав. Сейчас я предпочла бы не возвращаться на ту улицу. Но это не значит, что я устала. И… Я не хочу, чтобы у тебя остались плохие воспоминания о сегодняшнем дне.

Услышанное не сразу уложилось в голове. Но, когда он понял, что она согласилась продолжить, то обрадовался. Девушка встала на ноги.

– Есть еще одно место, куда я хотела бы сходить. И, думаю, тебе оно тоже понравится. Поэтому буду рада, если ты потерпишь меня еще немного.

Ной смущенно улыбнулась. Ветер подувший так внезапно ей в лицо, заставил сощуриться и придержать рукой шляпу. Виктор вновь выпал из реальности. Быстро придя в себя, чтобы она не заметила, он встал и кивнул. Они вернулись в город. Теперь медиум шел рядом, а не сзади. Иногда они обменивались парой слов. Ему было любопытно, куда она его приведет. Девушка сказала, что ему понравится. Что же это за место такое?...

Это оказался небольшой библиотечный комплекс. Три четырехэтажных корпуса, стоящих дугой. В отличии от других, здесь была совсем небольшая секция с книгами о магии. Большую же часть занимала старая художественная литература. Это место, словно ковчег, сохраняло наследие предков, чтобы передать его потомкам. Такое впечатление складывалось, стоя средь многочисленных полок, занятых, как неустаревающей классикой, так и откровенным ширпотребом. Словно главная цель - сохранить все, что было возможно. Помимо этого в здании был архив с различными медиа-файлами и зал с компьютерами для их проигрывания.

Она была права. Виктор буквально задохнулся от восторга. Те экземпляры, что взял с собой, уже давно наскучили. Журналы в магазинчике не утоляли его голод. Когда уже не осталось сил, он один отправился в город, но в магазинах продавались только профессионально ориентированные книги - учебники по магии, история, эволюция, трактаты видных деятелей Архипелага и их биографии - вот чем были забиты книжные. К тому же цены на такие издания сильно кусались. Даже если он находил что-то интересное, купить не мог.

Они зашли в один из больших залов, полностью уставленный книжными полками. Внимание металось от книге к книге, пока не вычленило что-то интересное. Он взял том с полки и полностью погрузился в него. Ной оставалось только дивиться тому, как он изменился. Она была рада, что смогла угодить и поднять ему настроение. Девушка встала рядом и взяла первую попавшуюся книгу. Так, в тишине, поглощенный каждый своим, они простояли не меньше тридцати минут.

Наконец, парень закрыл том и вдохнул, словно все это время находился под водой, рассматривая незнакомый ему мир, и теперь вынырнул на поверхность, чтобы набрать побольше воздуха. Обожал это чувство обогащения впечатлениями и эмоциями, словно съел большой кусок вкуснейшего пирога. И только теперь сообразил, что настолько ушел в себя, что позабыл об окружении. Сколько прошло времени? Оглянувшись, увидел рядом Ной. Она стояла, опершись на противоположную полку предплечьем, в руках раскрыта книга, но взгляд обращен вперед. Игриво улыбаясь, девушка смотрела на него по-доброму, с нежностью, словно на маленького ребенка, увлеченного новой игрой, оттого радующегося так искренне и беззаботно. Виктора это смутило, но отвести взгляда от этих глаз, засасывающих его, словно в морской водоворот, был не в состоянии.

Странную атмосферу прервал мужской голос сзади. Это был пожилой мужчина, он заведовал этой библиотекой и лояльно относился к демону, которая часто проводила здесь свободные часы. Она поздоровалась и представила ему Виктора, а потом сказала, что он хотел бы зарегистрироваться, чтобы иметь возможность брать книги на дом. Мужчина был только рад новому члену. Они вышли в холл, подошли к ресепшену и заполнили все необходимые бумаги. Виктору выдали читательский билет, который он принял с благодарностью, словно какой-то важный документ. Его поведение забавляло демона, заставляя искренне широко улыбаться. Осознав, что благодаря этому она умудрилась забыть о произошедшем ранее, на душе у парня заметно успокоилось.

Они сели в автобус, и молча доехали до площади, каждый в своих мыслях и расстались так же тихо, словно усталость навалилась тяжестью. Сначала Виктора заставили помогать в магазинчике, зато вечером он смог вновь вернуться к чтению…

– Разве это не ваши обязанности - заботиться об учениках, господин Президент?

– Точно. Учениках… Так как он?

– Еще не проснулся, но раны я обработала, так что жить будет,- оперевшись спиной о витрину, ответила она,- Подождешь?

– Нет, у меня собрание с Педагогическим Советом. И так опаздываю…

Маг изобразил сожаление на лице, устало вздохнув. Такие собрания устраивались раз в неделю для отчетности и обсуждения насущных вопросов, но редко, когда имели практическую пользу, ведь все проблемы он прекрасно решал сам.

– Как будто ты это не специально, и они этого не знают… Только сказать ничего не могут, ведь ты единственный, кто может контролировать все, даже самые темные, уголки этого места. После выпуска Сестры, конечно. Эх, было время, не то, что сейчас… А помнишь…

– Ах, время-время, с удовольствием бы утонул с тобой в водах ностальгии, но, если опоздаю больше позволенного, придется выслушать их нотации, так что…

Сказал Глен, перебив собеседницу. Если он не остановит это на корню, ее монолог может затянуться на часы, так сильно она скучала по временам, что закончились три года назад. Взяв зонт и раскрыв его, он скрылся за потоками воды, оставив девушку с открытым ртом. Когда оцепенение прошло, она показала пустому пространству язык и средний палец. Взяв с прилавка пакет, Хэлен пошла по лестнице, ведущей на второй этаж…

Когда он проснулся, первое, что увидели его глаза - незнакомый потолок. Впрочем, это было ожидаемо. Хотя в последний день или два это также мог быть купол небес или обшарпанные стены зданий. И сейчас он ожидал чего-то подобного, но Судьба вновь и вновь вносит в его жизнь какие-то свои коррективы. Попытавшись приподнять верхнюю часть тела, отдельные места пробрало болью. Опустив голову, заметил, что грудь перебинтована, а подняв руку к затылку, что голова тоже. Похоже, в этот раз все зашло слишком далеко…

Медиум переехал на Архипелаг магов только неделю назад, но еще не было и дня, чтобы с кем-нибудь не подрался. Они видели в нем козла отпущения; кого-то, кого можно безнаказанно задирать, а Виктор, находясь в бунтарском возрасте, не мог не обращать внимание на их слова. Его переселяли из комнаты в комнату, из общежития в общежитие, и, в конце концов, просто плюнули - так он остался без крыши над головой, но, будто этого было мало, они решили свести его в могилу, не иначе.

Единственный, с кем медиум мог нормально общаться, мало того делал это, если не с удовольствием, так с интересом - это президент Студ.Совета. Этот парень отличался ото всех, кого медиум успел повстречать здесь. Ему не нужно было срывать на нем свою злость или негодование. Он ни разу не упомянул тот факт, что Виктор медиум, словно ему была безразлична его родословная. Тогда он понял, что маг был на вершине «пищевой цепи» этого места. Выше только звезды.

– Очнулся?

Недовольный женский голос прервал поток мыслей. Он так зарылся в них, что и не услышал, как открылась, скрипя, дверь. Девушка, которую медиум раньше никогда не видел, прошла в комнату, остановившись возле невысокого комода, и положила на него одежду.

– Переодевайся и спускайся вниз,- проронив это, она вышла, не дав медиуму даже времени опомниться и задать вопрос.

Взъерошив волосы на затылке, Виктор еще несколько секунд смотрел на закрытую дверь, а потом повернул голову к окну. Дождь уже закончился. Солнце проникало в комнату и ложилось на разложенные на столешнице вещи. Среди них парень заметил несколько фотографий в деревянных рамках. Одно из них привлекло его внимание настолько, что он встал с дивана и подошел к комоду. На снимке было четыре молодых человека. И одной из них была его старшая сестра. Она стояла в центре и, как всегда, улыбалась, словно для нее не существует проблем, которые невозможно решить. Парней, что стояли по обе стороны от нее, Виктор тоже узнал, хотя не имел чести общаться лично - их звали Николас и Нейтан. Последний человек на фото - девушка, что и делала его с руки. В объектив влезла только половина ее головы.

Виктор с раздражением выдохнул, убирая снимок обратно. Даже здесь он жив лишь благодаря его родственным связям. Медиум взял одежду, которую ему принесли и стал одеваться…

***

С тех пор прошла неделя. Виктор теперь жил на втором этаже, в той комнате, где очнулся, и работал в магазине. У него уже был опыт в подобных заведениях, так что он быстро приспособился. Хэлен поначалу была против, но парень не хотел оставаться в долгу, и ему нужен был хоть какой-то заработок, чтобы выживать. Жить за чужой счет он не желал, как и пользоваться добротой пожилых хозяев - родителей девушки. К тому же, она сама жаловалась на нехватку рабочей силы, ведь каждый второй, в конце концов, увольнялся с травмами или не выдержав стресса. Она еле сводила концы с концами. Хоть на товары в магазине и был спрос, так же, как на круглосуточное обслуживание, репутация была гораздо важнее. Бизнес в семье слабых магов приносил одни убытки. Мало кто мог выдержать такое давление. Но для медиума здесь с самого начала не было места, поэтому его это не волновало и он спокойно занимался своим делом. Драки не исчезли, но стали гораздо реже, ведь большую часть дня он был занят в магазине и не появлялся на улице. Но бывало возле входа скапливался народ, желающий «почесать кулаки», не давая потенциальным покупателям войти, тогда приходилось прогонять их силой.

- Да не дергайся ты,- сказала Хэлен, приклеивая на щеку парня квадратный пластырь,- Говорила же, сразу сообщать о таких случаях. Или тебе самому приятно ходить побитым?..

Приятного здесь мало, но и просить о помощи не в его правилах. К тому же, переключившись на него, они оставили в покое магазин и другим работникам стало гораздо легче дышать. Он это быстро смекнул, хотя никто не проронил ни слова. Если его все равно не оставят в покое, то хотя бы извлечет из этого пользу.

Медиум молча взял мусор из корзины и пошел выбрасывать в контейнер на улице. Закончив, он услышал протяжное «мяу» и повернулся на звук. Усмехнулся. Кошки преследуют его и здесь. И сам не заметил, как стал прикармливать их тем, что оставалось нераспроданным или уже потеряло товарный вид. Но одна из них выделялась среди прочих. Зверь не бросалась на еду, как остальные. Было в ее поведении что-то от взрослой женщины, или, скорее, матери. Бывало она и на Виктора смотрела взглядом, словно заглядывая в душу. И, обычно, просто доедала то, что останется.

- Опять не ешь?- парень присел на корточки и взял черную на руки, подняв на уровень своих глаз. Через несколько мгновений, когда они просто смотрели друг на друга, кошка замурчала и сощурилась,- О чем ты только думаешь? Что они тебе оставят? Странная, Чертовка!

Он улыбнулся и, прижав ее к себе, зарылся носом в теплую шубку. Ее шерстка пахла пылью и солнцем. И эти запахи, вызывающие приступы ностальгии, были ему гораздо приятнее, чем любой дорогой парфюм.

Уйдя с головой в работу, медиум редко куда-то выходил, свободное же время он предпочитал тратить на чтение или сон, но иногда ему все же приходилось выбираться на улицу, чтобы не волновать хозяев. В такие моменты, он шел к тому дереву, возле которого повстречался с Гленом. Медиум забирался на одну из толстых веток, прячась в густой листве дуба, и пережидал там какое-то время, пребывая в сладких объятьях дремы, или за книгой. Иногда к нему присоединялась черная кошка, укладываясь на грудь и сладко засыпая.

И в этот раз, они уже устроились поудобнее и закрыли глаза, наслаждаясь тенью и ветром, что приятно шевелил волосы, когда тишину потревожило чье-то приближение. Он быстро узнал эти звуки, поэтому и не стал обращать внимание. Со звоном колокольчиков передвигалась только она одна. Медиум никогда не разговаривал с ней лично, но временами они пересекались. Когда Виктор был вместе с Президентом, она подходила к ним и, улыбаясь, они заговаривали, а потом уходили куда-то вдвоем. Он мог только дивиться близости этих родственников. Бывало, парень ловил на себе ее взгляды. Как и в первый раз, в них смешивалось сразу несколько эмоций, будто она сама не могла определиться, какие чувства испытывает. Что касалось его самого… Медиуму было любопытно. Эта особа его явно заинтересовала. Да и было что-то притягательное в ее внешности - черных с красными подпаленными волосах, что словно затухающие угли в камине, и пронзительных темно-синих глазах с узкими зрачками. Если бы только не эта несуразно большая шляпа…

Пока он лежал и представлял ее облик, Ной сидела на траве, возле ствола дерева, прижав к себе колени и беззвучно плакала. Сегодня ей пришлось принять очень непростое решение. Отношение к демону среди студентов делилось на три категории: тех, кто ее ненавидел, кому было все равно и кто просто не хотел навлечь на себя беду. Исключений можно было пересчитать по пальцам руки. И сегодня ей пришлось потерять еще одну подругу. Улыбаясь, сказать «Ничего страшного. Я все понимаю. Мы все равно останемся друзьями», но прекрасно осознавать, что это лишь слова, даже если сама Ной попытается с ней заговорить, девушка сделает вид, словно ее не существует. Так было уже не раз. И, чтобы хоть как-то выплеснуть эти чувства и успокоить себя, демон запела.

Сначала совсем тихо, но с каждой секундой все громче и уверенней, Виктор услышал прекрасную мелодию, что заставила его открыть глаза. Кошка тоже проснулась, потянулась и спрыгнула с ветки, подбежав к девушке. Ной, не заметив откуда та прибежала, протянула к ней руку, погладив, а потом подняла, прижимая к груди. Она продолжила изливать свои чувства. У песни не было слов, девушка просто напевала какую-то мелодию, но парню она казалась знакомой. Словно обладая какой-то волшебной силой, голос демона, казалось, проникал в саму душу. Подобно солнечному лучу, что пробивается сквозь листву. А потом парню, и правда, показалось он видит яркий огонек, что медленно поднимается с земли. Но даже протянув к нему руку, так и не смог дотянуться. Медиум приподнялся и посмотрел вниз, но из-за дурацкой шляпы не смог рассмотреть выражение ее лица, даже когда девушка встала и сделала пару шагов вперед, полностью уйдя в себя и не замечая окружающую действительность. Через несколько минут, он решил прервать ее пение, сев на ветке:

– Красивая мелодия. Я хотел бы узнать о ней побольше…

Девушка резко замолчала и, спустя небольшую паузу, подняла к нему голову. Виктор дружелюбно улыбался. Ной опустила руки, из-за чего кошка приземлилась на лапы, а потом с удивлением посмотрела на демона. Тишина казалось тянулась, словно нуга. Парень не мог понять, что происходит, неужели он так сильно напугал ее? Но прежде чем смог что-то сказать, вскинув руку к шее, девушка схватила первое, что попалось ей под руку и швырнула в него, издав пронзительный крик. Этим «первым» оказалась коробка для обеда. Она угодила в ветку возле медиума и упала на землю.

Чуть в стороне раздался чей-то голос:

– Прости, припозднился. Проблемы в Совете…

Услышав приближающегося брата, девушка бросилась к нему и спряталась за спину, выглядывая из-за нее. В глазах ее скопились слезы, брови были нахмурены. Еле заметно ее пробивала дрожь. Она казалась загнанным в угол зверем. Маг оглянулся на нее, а потом обратно к Виктору, который сидел в шоке. Еще бы чуть-чуть…

– Что произошло?

– У нее спроси. Я не знаю,- придя в себя, недовольно протянул медиум, отвернувшись.

Поправив рукой очки на переносице, маг выдохнул, словно и не нуждался в ответе. Глен повернулся назад к сестре и стал успокаивать ее.

Виктор скосил глаза на них. Да что с ней не так?.. Кидаться в людей чем попало, а если бы попала?.. И почему теперь все выглядит так, словно он здесь злодей? Всего-то хотел спросить про мелодию. Или же… Он услышал то, чего не должен был? Постепенно до медиума стало доходить. Он ведь приходит сюда по той же причине - побыть одному. Выдохнув, вскинув руку к шее, парень подумал: «А-а, черт… И почему я должен чувствовать себя виноватым?..».

Наконец, Рассел повернулся и подошел к дереву. Коробка открылась при ударе и часть их обеда оказалась на земле.

– Прости, я не хотела,- тихо сказала Ной, глядя, как брат поднимает контейнер и садится на землю,- Я сбегаю до магазина.

– Не пропадать же продуктам,- спокойно сказал Глен, остановив ее и, взяв вилку, принялся за еду. Черная кошка, словно поддерживая его решение, стала есть то, что выпало из коробки. Ной, сдерживая поток слез от обиды, села рядом с ним и налила из термоса чай, поставив чашку рядом с братом.

Через какое-то время, Виктор, спрыгнув с ветки чуть в стороне, устроился на траву напротив Глена. Потом он взял крышку и протянул ее магу. Парень несколько секунд смотрел на него, а потом усмехнулся и принял ее, отложив немного из того, что осталось в контейнере. Запасной вилки не было, но медиума это не остановило. Самый простой способ избавиться от чувства вины - сделать что-то для того перед кем виноват. Но стоило ему положить в рот что-то из предложенного, как все чувства обострились, вдарив по инстинкту самосохранения, разум же смог подавить желание выплюнуть на глазах у людей и парень усилием воли смог заставить себя проглотить. Увидев, что он почти подавился, маг взял налитый Ной чай и протянул его медиуму. Напиток успел немного остыть, но все равно был достаточно горячий, чтобы Виктор ошпарил язык. Когда же отошел от всего произошедшего, то произнес:

– Ух. Думал концы отдам..,- откашлявшись, он продолжил,- Только не говорите, что вы питаетесь Этим каждый день... Большей гадости в жизни не ел. Вашего повара лучше не подпускать к плите, серьезно…

Глен пожал плечами, ничего не ответив, и продолжил жевать свою еду. Ной тоже промолчала, но чувство страха и обиды навсегда ушло, уступив место нарастающему раздражению. Если бы на этом медиум и закончил, все бы обошлось, но он продолжил ругать повара, обвиняя его в некомпетентности и криворукости. Откуда ему было знать, кто это приготовил... В конце концов, девушка не сдержалась и выказала сомнения по поводу того, что у него бы получилось лучше. Виктор был не согласен. Он любил готовить, и даже когда только начинал жить самостоятельно, не допускал таких элементарных ошибок. Их совокупность сделала самые простые ингредиенты полностью непригодными для человеческого желудка. Как еще кроме, как криворукостью это можно было объяснить? И вот тогда ее прорвало. Девушка и без него прекрасно знала, что не умеет готовить, но это не дает ему право так высказываться о ее способностях. Она, правда, старается и не опускает руки даже после цепочки неудач. Если бы все не перешло во взаимные оскорбления, Виктор может быть и сообразил, что перегнул палку, но было уже слишком поздно. Глен мог только молча наблюдать за их перебранкой, никак в ней не учавствуя.

– Хорошо. Если не веришь, я докажу, что из тех же ингредиентов можно сделать гораздо лучше,- наконец, подытожил медиум,- Только с вас место и деньги.

– Занятно,- сказал Глен, опередив Ной и отдав ей пустой контейнер,- Договорились. Как насчет сегодня вечером? Где-то после девяти, раньше я вряд ли смогу. У меня есть кухня. Закупимся в ближайшем магазине. Я все оплачу.

– Замечательно,- обрадовался Виктор. Он давно не готовил и был рад предоставленной возможности. Быстро подобрав все, что оставалось на крышке, он передал ее девушке, которой так и не дали вставить слово,- Продукты можно купить в магазинчике у Хэлен, я обо всем позабочусь, там же и встретимся. Только, если я выиграю, ты будешь оплачивать мне обеды до конца лета. Идет?

Виктор самодовольно улыбнулся, уже смакуя собственную победу и протянул руку, чтобы закрепить спор. Уверенности ему не занимать. Глен не сдержал удивления, а потом рассмеялся, принимая рукопожатие.

– А тебе палец в рот не клади, я смотрю… Хорошо, я согласен, а если проиграешь?

– Не знаю, сам придумай, мне все равно - я проигрывать не собираюсь.

Это заявление еще больше позабавило мага и он сказал, что обязательно придумает позже. На том и разошлись.

К вечеру погода совсем испортилась и пошел дождь. Ной пришла за братом, когда до времени встречи оставалось еще пятнадцать минут. Ей пришлось подождать, пока он закончит свои дела, а потом они вместе отправились к магазинчику. Но, когда добрались до места, медиума там не оказалось. Корзинка, набитая продуктами, стояла под прилавком, но самого парня не было. Один из работников рассказал им о том, что случилось…

– Оставайся здесь,- сказал Глен. Ной посмотрела на него обеспокоенно,- Не бойся. Я просто вытащу его оттуда. Обещаю, никто не пострадает.

Он потрепал ее по голове, улыбнувшись и скрылся за потоками воды. А Ной все продолжала стоять и смотреть ему вслед. Если он собрался решить все миром, почему не взял ее с собой?

– Обманщик,- тихо произнесла девушка.

По большому счету, Глену было все равно на Виктора. Его просто попросили присмотреть за ним, но никто не уточнял, как далеко он должен заходить в своей помощи. И все же, за эти две недели редких диалогов, парень успел, как сам прикипеть к медиуму, так и увидеть, что сестра проявляет к нему интерес, а это уже многого стоило. Она выглядела гораздо более живой и эмоциональной, когда спорила с ним сегодня. Если у него получится подружить их, может, и свои чувства сумеет укротить?..

Маг, и правда, собирался решить все просто появившись там, но у Судьбы, как всегда, были свои планы. Первое из-за чего он передумал - место, где они затеяли драку. Эта площадь стала для них особенным местом. Обедать вместе - неким ритуалом. Время, что они могли проводить друг с другом было ограниченно. То, что кто-то устроил здесь побоище, разозлило не на шутку. Вторая - количество участвующих. Их была далеко не пара человек. Какая-то часть просто сидела вокруг и кричала, пока остальные бились внутри «круга», где «бойцы» постоянно сменялись. Больше всего это напоминало какие-то бои без правил. Стоило отдать ему должное, Виктор неплохо справлялся, продержавшись до этого момента и все еще оставаясь на ногах. Может, поэтому они и возвращались раз за разом. Он мог их развлечь. Дать то, чего они желали - выпустить пар. И все же, бесконечно так продолжаться не могло. Азимов был на пределе своих возможностей. Дождь оглушал, промокшая одежда сковывала движения, а стена воды - ограничивала видимость. И, казалось, это все касалось его одного. Словно у других была защита, или вроде того.

Глен снял очки, убрав их в карман пиджака, закрыл зонт, выбросив его на траву, и сделал шаг в гущу событий. Когда его заметили, все замерло, все без исключения взоры были прикованы только к нему.

– Могу я присоединиться?- спросил маг, остановившись напротив участвующих. Для того, чтобы его услышали пришлось напрячь голос.

Шок моментально сменился ободряющими возгласами толпы. И даже сам Виктор был уверен - Глен не встанет на его сторону. Рассел двинулся вперед. Внезапно стало тошно от всего происходящего. Это место расценивалось медиумом, как тюрьма. Уж лучше смерть, чем такая жизнь. И он был готов сдаться прямо сейчас, перестав сопротивляться Судьбе и просто пав на колени…

– Эй-эй-эй, я к тебе обращаюсь. Не спать,- донеслось до Виктора. Кто-то не дает упасть, а, наоборот, помогает встать на ноги. Бойцы, что стояли сзади повержены. Глен за спиной медиума произносит,- Все только начинается. Не разочаруй меня, парень.

От самоуверенной ухмылки мага; от того, что он встал на его сторону; вспомнив всех, кто за последние две недели проявлял к нему хоть что-то в положительном ключе. Все это заставило медиума передумать и воодушевиться. Он крепче встает на ноги и чувствует себя гораздо увереннее, словно открылось второе дыхание. И даже погода, казалось, стала уступать.

– Начинается, говоришь? Что ж, ловлю на слове,- одновременно, не сговариваясь, они двинулись в разные стороны, подобно урагану, сметая всех на своем пути…

Ливень все продолжался, и не думая утихать. Стоило Глену выступить против, как толпа заметно поредела - многие боялись его и не зря. В драке принимали участие только самые безбашенные - тем, кому не нравилось его «правление». И, в конце концов, на ногах не осталось никого, включая и самих героев. Они лежали на спинах, буквально в метре друг от друга. Одежда была кое-где порвана и вся в грязи. Кровь то тут, то там уходила в канализацию вместе с дождевой водой. Площадь освещали только тусклые фонари. Лица их улыбались. Не каждый день удается испытать такой прилив адреналина. Виктор наклонил голову к Глену, а потом приподнял руку. Костяшки кулака смотрели на мага. Тот усмехнулся и поднял свою в ответ. Пальцы их соприкоснулись. Смех сменился стонами боли…

Ной все ждала его в магазине. Заметив в окна, как кто-то приближается, она выбежала на улицу, но моментально остановилась, замерев. На их самодовольное «Мы вернулись», сопровождаемое улыбками, хотелось только разразиться праведным гневом, но пересилив себя, она сказала «С возвращением» и помогла им зайти в помещение…

Виктор усмехнулся. Он уже давно устал ждать гостей.

Алхимик был зол, как черт. Пусть и пытался скрывать намерения, они все равно торчали наружу, не помещаясь в нем. У него явно чесались кулаки...

Было видно, что Алекс всеми силами пытается держать себя в руках и пришел поговорить, но именно поэтому медиуму было легко манипулировать им. Одна улыбка и самообладанию пришел конец. Парень схватил соперника за ворот рубахи, но и этого оказалось недостаточно, чтобы стереть её с лица.

Выдохнув, он начал говорить, пытаясь достучаться до медиума. Пытаясь убедить, что он ошибается; не понимает, кого отталкивает; кому причиняет боль своим поведением. Это было уже не смешно. Виктор знал это лучше, чем кто-либо другой. Именно поэтому должен был отступиться от неё. Появление здесь этого парня, его действия, прямое доказательство того, что теперь она не одна – есть кому заступиться, в нужный момент протянуть руку и помочь встать. Она больше не нуждается в таком, как он – ей же будет лучше, если они больше никогда не увидятся...

Медиум больше не смотрит на небо, делает вид, что ему все равно и кидает простую фразу, означающую «Тебе и флаг в руки». Но не успевает договорить. Слова проглочены, пока кулак рассекает губу в кровь. Мужчина продолжает улыбаться, и вновь провоцирует – «И это все на что ты способен?» – если бы не лисица, вовремя проявившееся, чтобы оттащить алхимика, эти слова могли бы и застрять у него в горле.

Чертыхаясь, Александр уходит с крыши. Дух, бросив последний взгляд на Виктора, сплевывающего кровь и вытирающего её с губы, но все еще улыбающегося, уходит за ним…

***

– Черт!

Удар, но не понять, что получило больше повреждений – безразличная ко всему стена или его кулак.

Почему все выглядит так, будто больше всех здесь страдаешь именно ты?... Катись к черту, Азимов!..

Еще удар.

Не думай, что это что-то меняет…

Удар, тишина.

Проклятье! И что, по-вашему, я должен делать?..

Удар, кровь и содранная кожа, но он не чувствует боли и от этого лишь больней в груди.

Что, черт возьми, я должен…

Он замахивается вновь, но вовремя останавливается из-за голоса в голове.

– Прекрати! Хочешь, я скажу, что тебе делать? Во-первых, перестать страдать фигней и калечить себя!..

Алхимик опускает руку, выдыхая и два лисьих уха появляются у него на голове, благодаря чему сбитый в кровь кулак начинает медленно регенерировать. Он просто молча смотрит на это и злость уходит, растворяясь вместе с ранами.

– А во-вторых, ты ведь уже знаешь ответ на свой вопрос... Или хочешь, чтобы я произнесла это вслух?..

– Нет уж, спасибо… Обойдусь как-нибудь.

Два лисьих уха с легким сиянием исчезают с его головы.

Алекс усмехается. Что делать? Будто у него есть выбор... Что хуже: видеть, как она страдает, но притворяется, что все хорошо, и дальше, или помирить их и дать расцвести на её лице искренней улыбке, пусть вызвана она будет и не им?

Очевидно, что оба варианта для него проигрышные, но он все равно решает избрать второй путь, потому что, как бы не хотелось признавать, любовь делает девушку лишь прекрасней.

Осталось только сохранить эту решительность до самого конца. Он спускается на лифте и выходит из здания…

***

Они встретились в этом городе, что дремлет лишь в предрассветных лучах, и Алекс предложил проводить Ной до дома.

Последние несколько дней, несмотря на то, что совсем недавно девушка помирилась с братом, успела встретиться с матерью и навестить свое тело, она была подавлена.

Они шли по дороге, что была мокрая от растаявшего снега, и разговаривали – он чаще, она с неохотой, но неизменной улыбкой, отвечая ему. Алхимик выжидал, избегая множество тем и не желая давить на неё.

«Это действительно конец? Почему это не может быть он?..». Алхимик не раз задавал себе эти вопросы, но ему ли не знать, что «Сердцу не прикажешь».

Сзади к ним подъезжала машина. Водитель посигналил, после чего они отошли к стене, пропуская её. Это была арка небольшого пешеходного моста. Для того, чтобы разойтись с автомобилем, им пришлось практически вжаться в стену.

Ной оказалась зажата между грудью алхимика и каменной стеной. Сердце ускорило темп, когда она поняла, как близко они находятся друг к другу.

– Не сомневайся…

Парень наклонился к ней так, что они почти соприкасались носами. Демон замерла, не решаясь ни оттолкнуть его, ни ответить. Но он лишь опустился еще чуть ниже и вытащил небольшую коробочку из кармана ее куртки, отдав девушке. Она посмотрела на неё и сжала в кулаке, а потом подняла к нему глаза.

На его лице играла улыбка. Демон уткнулась носом в плечо, и алхимик нежно обнял её.

Все будет хорошо. Просто доверься своему сердцу… Уверен, ты сможешь достучаться до него.

– Почему ты всегда так добр ко мне?- слезы блестели в уголках её глаз.

– Это не так. Просто я люблю тебя.

– Прости, что не могу ответить взаимностью на твои чувства, Алекс.

– Глупая… Ты прекрасна такая, какая есть,- он отстранился и вытер слезы с её лица,- Я влюбился по уши во все твои эмоции – явные и скрытые, во все поступки, слова и мысли. Поэтому просто будь уверенней и поступай так, как считаешь нужным...

Убеждая её, парень пытался убедить и себя. Он поступает правильно. Если их не помирить, он больше никогда не увидит, как искренне она способна улыбаться. Даже если это означает конец его борьбе…

То, что время лечит – красивая ложь. На самом деле, лечат хорошие поступки, добрые слова и ласковые прикосновения. Но только от особенных людей… И, к сожалению, он не один из них.

– Не ошибайся на мой счет, Ной… Я эгоист. И хочу чаще видеть улыбку на твоем лице. Ради этого я готов пожертвовать всеми своими чувствами к тебе… Давай, я помогу.

Алхимик протянул руку и забрал у неё коробочку. Он открыл её, пока Ной снимала временные серьги. В отличии от обычных гвоздиков, которые Алекс одолжил девушке, эти были гораздо наряднее.

– Черт, не хочется признавать, но… У этого придурка есть вкус. Они чертовски тебе идут.

Он одарил её лучезарной улыбкой и, взявшись за руки, они пошли дальше. От руки, которую он сжимал, исходило покалывающее кожу тепло, и парень жадно вбирал его в себя, разливая в щели своего треснувшего сердца. Чтобы залатать эти раны потребуется гораздо больше встреч и прикосновений, но она готова продолжать так до тех пор, пока его душа не излечится полностью. И он знает, что так оно и есть.

– И все же… Почему именно Азимов?- наконец, спросил Алекс, посмотрев ей в глаза,- Что ты в нем нашла?

Ной задумалась, подбирая нужные слова. Пожалуй, она влюбилась в него раньше, чем успела подумать о любви…

За семь лет до этого…

Выплевывая клубы дыма, поезд мчался по рельсам железнодорожного моста, пересекая большую воду по направлению к Архипелагу магов. Ненадолго остановившись на очередном пропускном пункте, пыхтя и трясясь, состав тронулся дальше.

Азимов отложил книгу, завернув угол страницы вместо закладки, и потянулся. Синяк под глазом чесался, закрытый пластырем. Зевнув, он выглянул в окно, где солнце лениво переливалось в глубоких водах. Колеса, стучавшие по рельсам, выплевывали не только искры, но и частички Эфира, что переливались всеми цветами радуги. Это зрелище немного отвлекло его от черных мыслей.

Поезд увозил все дальше от родных мест…

Парня продержали в этой комнате всего два дня, но ему они показались вечностью.

В помещение проникал тусклый свет сонного солнца. Возле окна, с перебинтованной левой рукой, стояла Кифа – курила и рассматривала что-то на улице. Это была её «рабочая» рука, и в том, что она сломана в двух местах, виноват никто иной, как Виктор. Чувство вины пожирает шестнадцатилетнего подростка, положение усугубляется гробовым молчанием – кричи, проклинай, ругайся она, было бы легче. Но девушка благородно молчала, принимая любые его неверные решения, как данность, и вытаскивая пятую точку младшего брата далеко не из первой передряги. И, в который раз, не интересуясь его мнением, не спрашивая нужна ли ему помощь, не задавая вопросов. Умирать он не хотел, но и о помощи не просил!..

Стягивая футболку, невольно бросил взгляд в зеркало – как итог: пара шрамов на спине и синяк под глазом, заклеенный пластырем – с отвращением отвернувшись, Азимов открыл воду, пытаясь убить тишину и заглушить собственные крики.

Наконец, все условности были улажены. В большей степени лишь благодаря крови потомственного мага, что течет по их венам, кого-то из семьи медиумов согласились укрывать.

Походный рюкзак, где лишь необходимые вещи – сменная одежда, банные принадлежности, документы и пропуск, и кое-какая литература – единственное, что разрешили взять с собой. На долгие сборы просто не было времени. Докупит, что нужно на месте. И вот…

На следующий день, когда поезд довез его до конечного пункта назначения, время уже близилось к обеду. Студенты разного возраста сновали туда-сюда, собираясь группами по несколько человек, и, переговариваясь, направлялись в заведения общепита. Студенческий остров не уступал размерам Столице, но напоминал лабиринт. Он потерялся даже точно следуя карте…

Виктор рассматривал записи на бумаге и местность вокруг, пытаясь определиться куда ему идти. Признав, что заблудился, медиум решил спросить дорогу, но мало кто соглашался выслушать его, косо поглядывая или обходя стороной, словно чумного.

Академия – единственное место на Архипелаге, где целенаправленно обучали магии. Многих отправляли сюда в возрасте восьми-тринадцати лет, и те жили на острове круглый год – то есть, для них это место заменяло дом родной и они знали его, как свои пять пальцев. Странным казался любой, появившийся здесь в это время (близилось лето, но еще оставался месяц обучения) и в этом возрасте.

Чертыхаясь про себя, Азимов свернул с шумного центра вглубь района, и наткнулся на круглую площадь, устланную брусчаткой, в её центре росло раскидистое дерево, у подножия которого, газоном, зеленела трава. Людей здесь было немного – всего пара человек, и Азимов, решив рискнуть, обратился к первому встречному.

– Что? Мужское общежитие?- переспросил высокий брюнет в очках. За его спиной кто-то прятался, парень смог рассмотреть лишь несуразно большую остроконечную «ведьминскую» шляпу и коробку для обеда, перевязанную однотонным платком,- Так это ты новенький?

– Допустим, и что?- недовольно бросил Азимов, невольно помрачнев. Брюнет улыбнулся. Он бы и не спрашивал, если бы его не проинформировали на этот счет.

– Разве тебе не говорили сначала зайти в Студ.Совет?- Виктор потупил взгляд, вспомнив о том, что ему, и правда, говорили нечто подобное. Парень вздохнул, поправляя очки на переносице,- Быстрее будет проводить, чем объяснять дорогу... Еще и заблудишься, завернув за первый попавшийся угол – это место хуже любого лабиринта…

Он почувствовал, как его оттягивают за рукав, и повернулся. Теперь Азимов смог различить еще одну деталь – темно-синие глаза с узкими зрачками, явно не человеческие, и невольно оторопел, не в силах отвести взгляд.

Маг заговорил с ней. Девушка слушала его доводы молча, а потом просто кивнула. Она кинула последний взгляд на медиума, и тот прочитал в нем негодование, опаску и заинтересованность вместе, а потом просто повернулась и медленно пошла прочь. Длинные пепельно-черные волосы с красными подпалинами струились ей за спину, закручиваясь спиралями на кончиках.

– Идем...

Сказал брюнет и прошел мимо Азимова. Тому ничего не оставалось, как пойти следом, еще какое-то время оглядываясь на одинокую фигуру в несуразно огромной ведьмовской шляпе, которая еле передвигала ногами. Виктору стало не по себе.

– Слушай… Я сам доберусь. Ты только скажи, куда идти,- сказал он,- Возвращайся к своей... девушке. Мне неловко, что я прервал ваши планы…

Парень посмотрел на него через плечо, останавливаясь. В голубых глазах, словно бы покрытых тонкой корочкой льда, Азимов увидел легкое раздражение, хотя более ничто не выдавало его чувств.

– Сестра,- коротко поправил его маг, и, развернувшись, вновь сделал шаг, заставив Азимова догонять себя,- Поверь, она уже привыкла. И, если ты не будешь тормозить, я успею вернуться до того, как обед закончится, так что не отставай…

Идти оказалось без малого пятнадцать минут, проходя через немыслимые пейзажи и витляя переулками. И действительно, в одиночку он заблудился бы здесь на первой же развилке. Казалось, это место строили так специально.

Двухэтажное здание приветствовало их открытыми форточками. Шагая вдоль широкого и длинного коридора, с одной стороны которого была стена с окнами, а с другой – с дверьми, они остановились возле третьей по счету. Кабинет не имел никаких опознавательных знаков, и Азимов отметил, что начинает уставать от этого места...

– Тебе сюда…

Указал маг. Но, когда он уже собирался уходить, бросив напоследок «Бывай, еще свидимся», дверь внезапно открылась, пропуская наружу паренька в круглых очках с толстыми стеклами. Он заметно обрадовался, увидев их.

– Глава, я думал, у вас выходной?- сказал он, поправляя окуляры.

– Так и есть..,- холодно протянул брюнет,- Заглянул на пять секунд и уже ухожу.

Он попытался ретироваться, но дверь вновь широко раскрылась и оттуда посыпались другие люди, и всем необходима была его помощь. Удивленный, Виктор прыснул со смеху. Пожалуй, еще ни разу в жизни Азимов не испытывал такого диссонанса в эмоциях, которые царили в глазах человека и интонациях, с которыми он обращался ко всем. Казалось, ему абсолютно безразлично существование любого из этих людей, и все дела, которые они на него сваливают, но, как говорится, noblesse oblige - «положение обязывает». Впрочем, фальши в его словах тоже не ощущалось, да и не все они имели вежливый смысл, просто люди не воспринимали их, как есть, увязнув в собственный иллюзиях.

– Хватит, я просто привел к вам человека,- они, наконец, заметили медиума и внезапно помрачнели, скрывшись за дверью,- Боже… Не подумай, это не всегда так…

– Только когда у вас выходной, Президент?- Виктор нагло и широко улыбнулся.

– Да..,- маг вздохнул и улыбнулся ему в ответ, протянув руку,- Мое имя Глен Рассел, добро пожаловать в Академию.

– Виктор Азимов.

Это рукопожатие определило их дальнейшую жизнь…

– В общем, тобой займутся вот они, а мне пора,- Глен взглянул на время, которое уже далеко ушло вперед, часы обеда скоро закончатся, а они еще и не начинали,- Черт, Ной...

Медиум проводил его взглядом, а потом перевел его в окно. Он увидел острый кончик шляпы и удивился. Девушка стояла под окнами на улице, и ждала чего-то. Потом к ней подошел маг, они заговорили и, улыбаясь, ушли. Азимов заметил, что взгляд его нового знакомого сильно меняется, когда он говорит со своей сестрой. Виктор пожал плечами, вошел в комнату и закрыл за собой дверь.

С ним провели беседу, отдали ключи от комнаты в общежитии, и отправили с богом. Единственное, что они сделали – попытались объяснить, куда идти. И все же медиум заблудился. Он до самого вечера искал свое общежитие, и когда пришел, тут же завалился на кровать, отключившись…

Но вот с Кощеем Иванушка подкачал. За семь раз отлавливать зайца, у которого во рту был спрятан золотой ключик к гроту, он научился так, как никто другой. А утка, у которой требовалось отнять яйцо, оказалась не уткой, а крупным гусем, который, несмотря на мужеский пол, желанием отдавать яйцо вовсе не горел. Пока шла неравная борьба, было потеряно драгоценное время. А когда оно, наконец, было растеряно всё подчистую – явился Кощей.

И вот теперь Иванушка старательно от него улепётывал – покорёжив отцовские зерцальные доспехи, лишившись дорогого зачарованного меча и половины кольчужного рукава. Ну и зуба ещё – чтобы картинка совсем уж была полной.

Хищно улыбающийся Кощей поиграл Мечом-Кладенцом.

– И вот это, – указало он на Ивана, – должно было меня победить? Сокрушить моё несметное воинство, спасти род людской от наступления тьмы?

Он замахнулся мечом, но в этот раз Иванушка этого ожидал и отскочил. Камушки на склоне, стёртые чуть ли не в мелкую пыль во время их с Кощеем магической битвы, угрожающе подались, так что Ивану пришлось ловить равновесие, неловко размахивая руками.

– Что же в тебе должно быть такого, – продолжал глумиться чародей, – что должно было меня победить?

– Ну… – Иван не отрывал глаз от колдовского меча. – Э… Необыкновенное естественное очарование, разве что…

– Ха! – хохотнул старик, и его бряцающий смех эхом отразился от скал. – Ну это, как мы видим, дело поправимое. Ещё пара выбитых зубов, ещё два-три синяка – и мать родная не узнает.

Иванушка нервно хихикнул, потихоньку отступая назад от шагнувшего вперёд чародея. Тот со скучающим видом положил меч на плечо.

– Да уж… Как показывает мой многовековой опыт, сейчас – тот самый момент, когда ты, о герой, используешь нечто, данное тебе мудрым, заносчивым наставником. У тебя это нечто есть?

Иван сглотнул. Да, и он тоже слышал, что богатыри да добры молодцы всё время спасались благодаря невиданным диковинкам, наделённым таинственной силой. То перо жар-птицы, ослепляющее всех врагов вокруг и жгущее, как само солнце. То сапоги-скороходы, уносящие владельца за семь вёрст за один шаг. То, прости, господи, самоходная печка, отзывающаяся на самую неслышную мольбу о помощи. Всё это доблестные герои получали в награду за свою беспримерную храбрость, удачливость, красоту, в конце концов. Всё это поднимало их над простыми смертными, позволяло на равных тягаться с чародеями. А вот Ваньке не повезло – ничего такого у него ни сейчас, ни когда-либо вообще не было…

Но зато было у Ивана кое-что другое. Что, как показала практика, было куда как полезней и могущественней всех этих печек-самоходок с жарптицыными перьями вместе взятых. Да только вот, чтобы воспользоваться этим чудом, надо было Ивану добраться до двора в крепости. Той самой, в которой он встречал это сражение уже в седьмой раз. А она…

Иванушка кратко обернулся, снова чуть не поскользнувшись на камнях. Да, вот она, родимая – в долине, далеко от скал. Версты три, не меньше. Он и в самом расцвете сил не отличался особой скороходностью, а уж сейчас-то…

Со стороны гор донёсся новый бряцающий смешок.

– М-да, этот уже думает о побеге… Что ж, даже для моей чёрной души грешно было бы мучить столь беззащитную зверушку, – в руке чародея звякнул меч. – Но не бойся – я ещё размозжу тебя так, как следует!

И прежде, чем Иванушка смог хоть что-то предпринять, Кощей взмахнул мечом. Раздался страшный гул, лязг – и Ивану в грудь ударила невидимая сила. Иван поднялся в воздух, как осенний листочек – и через мгновения, показавшиеся вечностью, грохнулся оземь.

В себя его привела адская боль в левой руке. Скоро, впрочем, догнала не менее адская боль и в остальном теле. Иванушка аж взвыл. Даже мысли в голове не в силах были собраться во что-то внятное. Один взгляд на, казалось бы, прикрытую доспехом руку развеял все сомнения: перелом. Да такой, что и букв-то с таким кривым изгибом не бывает…

Закусив губу, Иван с трудом присел. Оторвав от земли правую руку, он снова грохнулся и, скуля, присел во второй раз. Здоровой рукой он нащупал то самое кощеево «нечто» у себя за пазухой – на месте. Чуть поднял едва-едва прояснившийся взгляд – перед ним были ворота крепости.

«Ну, страхолюдина бессмертная… – подумал он. – Вот это ты метко бьёшь, ничего не скажешь…»

Собрав всю оставшуюся волю в кулак – прямо скажем, весьма скромную – Иванушка поднялся на ноги и поплёлся к воротам. На покорёженные створки он чуть не упал, задев сломанной рукой и снова взвыв. Кое-как оправившись, он выглянул во двор…

Ещё утром тут стояли дружинники, потрясающие копьями, наперебой выкрикивающие что-то подбадривающее. Здесь готовились к борьбе с тьмой волшебники, творя над собой и над сотоварищами какие-то защитные чары. Между деревянными навесами и постройками сновал туда-сюда рабочий люд, готовивший к битве крепость, затачивающий мечи, поправляющий в последний раз доспехи…

Теперь же во дворе царила форменная разруха. Кирпич и камни со стены обрушились внутрь, образовав то тут, то там настоящие горы. Навесы и постройки превратились в щепки. Кое-где из-под куч мусора торчали то чьи-то ноги, то руки; у дальней стены, у лестницы на стену, валялись окровавленные трупы…

Но больше всего Ивана удручало отсутствие в центре двора невысокого осинового кола. Поставлен он был здесь давным-давно, и никто уже толком не помнил зачем – вроде бы как эта штука была символом какой-то древней победы…

И без неё использовать ивановское нечто было невозможно.

– Твою ж!.. – выдохнул сквозь зубы Иван. Ладно, чёрт тебя дери, не всё ещё потеряно! Должна же здесь быть ну хоть какая-то палка! Или…

Со свистом и грохотом за его спиной приземлился Кощей. Только Иванушка обернулся – его снова ударило невидимой силой волшебного меча. Он влетел в ворота, как пущенный из пращи камень, и ударился о стену.

В глазах снова потемнело, уши пронзил звон. Левая рука не просто болела – она словно стремилась оторваться, и каждый кусочек плоти пронзали тысячи раскалённых игл. Старик-чародей вошёл в крепость, что-то говорил, красноречиво размахивая мечом – но Иван его не слышал. Заволакивающая глаза темнота всё распространялась и сгущалась, мысли и сознание утекали, словно влекомые могучей безжалостной рекой…

И тут на глаза Иванушке попалось нечто длинное и вытянутое. Удивительно похожее на палку.

«Копьё!..» – с невероятным трудом догадался он. Точнее, это был всего лишь обломок – пара пядей древка да покорёженное лезвие.

Иван сглотнул. Чёрт возьми, с таким он никогда не пробовал… Чтобы чары сработали, надо было установить палку ровно посреди двора. Да ещё желательно, чтобы её конец оказался хотя бы на человеческом росте…

Так, по крайней мере, Ивану рассказывали, и так он делал до этого. Можно ли как-то по-другому… Что ж, если он ничего не предпримет сейчас, то никогда и не узнает.

Поэтому Иван перекинул себя через безвольные ноги, упал на живот, вскрикнув, и пополз – вставать уже не было сил – к обломку копья.

Здесь, в покинутой и разрушенной крепости, смех Кощея был в сотни раз более зловещим, чем у скал.

– Так ты всё-таки хочешь продолжать сражаться, да? – сам голос чародея теперь напоминал ураган, бушующий над беззащитной долиной. – О, как это трогательно! Вы, смертные, так забавны! Что ж, давай! Я даже не стану тебе мешать.

Иван не слушал – взгляд его был прикован к единственному, что имело значение: к копью. Неуклюжий бросок вперёд, слабые ноги, кое-как толкающие тело…

– Ну же, ты почти добрался! Ха-ха! Давай, ещё чуть-чуть!..

Здоровая, правая рука сомкнулась на древке. Сжав зубы, Иван ожесточённо посмотрел на Кощея. Тот чуть склонил голову и снова положил меч на плечо, всё также улыбаясь.

– И что? – хмыкнул он. – Ты сейчас встанешь и сразишься со мной? Это тебе не поможет! Мои войска уже вошли во все местные деревни! Скоро мы доберёмся и до Княжьего престола, и тогда!..

«О да… – сурово подумал Иван. – О да, я сражусь с тобой. Но не сейчас.»

Вместо того, чтобы спорить с потерявшим голову стариком, он начал бормотать совсем другие слова:

– У… Царя… Был… Двор…

Кощей снова расхохотался.

– Это ты-то – царь? Как мало вам, людям, надо, чтобы…

Иван не слушал его.

– На дворе… Был… – он приподнял копьё и из последних сил воткнул его в землю. – Кол…

Кощей вдруг замер. Он сощурился, напрягся, как внезапно услышавший звук человеческой речи дикий зверь.

– Ты что это, смертный? Что ты удумал?..

Иван запустил руку за пазуху и достал то самое нечто – связку уже старых, сухих, но всё ещё таких же прочных и крепких липовых волокон.

– На коле… – Иван чуть приподнялся и водрузил нечто на обломок древка. – Мочало…

Глаза Кощея расширились. Он поднял меч, присел, завопил вовсе нечеловечьим голосом:

– НЕ СМЕЙ!..

Иван схватился за копьё, довольно ухмыльнулся и подмигнул чародею.

– Не начать ли сказочку сначала?

***

Открыв глаза, которые он зажмурил от яркой вспышки, Иван вдруг обнаружил, что на дворе никакая не гроза, а самый настоящий полдень. Постройки вокруг – целёхоньки и невредименьки, никаких тебе щепок и прочего мусора. Люди – и волшебники, и воины, и даже всякие кузнецы с конюхами – мирно, посмеиваясь, ходят туда-сюда, общаясь о самых житейских делах. А держится Иван вовсе не за обломок копья – а за тот самый осиновый кол. На котором покоится то самое мочало.

Иван отпустил руку, оглядел себя. На нём не сломанный доспех – чистая холщовая рубаха. Тело не ноет, не утомлено – наоборот, полно сил, готово на любые подвиги и свершения. И левая рука – не сломана, а сильная и здорова, как обычно.

«Получилось!!!» – чуть не вслух воскликнул Иван, но сдержался. Он снял с кола мочало, убрал его за пазуху и отошёл от кола.

Да, не было у него ни способности к чарам, ни особой силы и сноровки, ни, будем честными, какого-то великого ума. Судьба обделила его и красивыми и эффектными волшебными предметами, которые так лихо помогали героям в сказках и наяву. Досталось ему только это старое мочало, от одинокой бабки, жившей посреди леса на отшибе. Но, как оказалось, одно это мочало стоило всех прочих волшебных безделушек, какие только можно было придумать. Достаточно было водрузить его на кол (или вообще на любое палкоподобное нечто, как оказалось) посреди двора (причём обязательно круглого – здесь Иван уже попал как-то раз впросак), прочитать слова заговора – и готово. Теперь, когда возникнет острая нужда, нужно поместить мочало на палку в том же дворе, прочитать тот же заговор (только уже в прошедшем времени) – и окажешься ровно там и тогда, где ты произносил заговор в первый раз.

Иван не мог сдержать радостной улыбки. Поначалу, надо признаться, он использовал это волшебное мочало как попало. И чтобы удачно сыграть в какой игре, и чтобы к девице правильные слова подобрать, и… Мало ли, для чего. Но сейчас цель у него была благородная. Он остался один, с вверенной ему дружиной в пятьсот витязей – против пятитысячной армии всякой нечести, ведомой страшным Кощеем.

Да, не было у него ни волшебного оружия, ни особых каких-то чар, ни бесчисленных воинов. А у Кощея – всё это было. Дело, казалось бы, пропащее, гиблое…

Но это – если бы у него была всего одна попытка. А их… Да как бы не бесчисленное множество.

Иван посмотрел сквозь раскрытые ворота на вверенную ему долину. Туча, покрывшая всё небо ко времени битвы, едва-едва была видна на горизонте. А значит, было время ещё подготовиться – получше, чем раньше.

«Ну что ж, – усмехнулся Иван. – Пошла восьмая попытка.»

– Как ты посмел стрелять в свою сестру!

Воцарилась тишина. Она была зла. Глен молча стоял, ничего не предпринимая. Через несколько секунд Маргарет, что тоже находилась в палате, пришла в себя и стала успокаивать женщину. Маг все так же спокойно отошел в сторону, открывая для матери вход в помещение, а вместе с этим и Ной. Какое-то время они стояли просто глядя друг на друга. Выражение лица женщины смягчилось, стоило ей увидеть дочь. Заметив это, девушка кинулась матери в объятья, разрыдавшись. Они не виделись долгие два года…

Когда демон смогла успокоиться и, наконец, отлипнуть от матери, ее подвели к телу. Было странно видеть нечто подобное - твой двойник. Она, конечно, не была полностью идентична, хотя бы потому, что пролежала здесь пять лет, без движения, а значит - более худая и менее физически подготовленная. Из-за работы, Ной редко засиживалась дома, у нее были тренировки с сестрами и вечные задания от «Офиса», питаться она могла всем, чем угодно, включая вкуснейшие булочки от волка и стряпню Виктора. А за Её здоровьем и состоянием следили врачи и медсестры. Девушке предложили вместе провести все процедуры и она согласилась. Всех лишних попросили покинуть помещение. Ной никак не могла понять, что чувствует. Сколько бы она не касалась гладкой кожи, не всматривалась в знакомые черты лица, ничего не менялось. Она не могла почувствовать с ней родство или что-то вроде. Ну, похожа, и что? Если не брать в расчет те полдня, девушка ощущала себя полноценной личностью. С прошлым, настоящим и будущим. Даже если когда-то эта Ной испытывала тоже самое, без возможности как-либо взаимодействовать, в этом не было смысла. Наоборот, демон ощущала нечто отрицательное - обиду и ревность. Это из-за нее брат столько времени избегал и игнорировал ее. Ради нее он готов был убить. И все еще не сдался. Она понимала, что эти чувства никуда не приведут. Что эта Ной не виновата. Но ничего не могла поделать. Хоть он и сказал, что принял ее, верит ей, что хочет быть рядом, в его душе она больше не занимает тоже место, что и раньше…

После того, как все процедуры были закончены, мужчинам разрешили вернуться в палату, но Алекс ушел раньше, поэтому его не было. Глен подошел к кровати и с легкой улыбкой поправил покрывало, а потом провел по щеке, словно извиняясь перед ней за слабость, за то, что почти сдался. Его вновь привлекли рога, где не было колокольчиков и он поднял голову, взглянув на Ной, что стояла возле окна и смотрела на улицу. Маг подошел к ней и она повернулась. Он протянул руку к украшению и они протяжно звякнули, приветствуя его.

– Не знаю, они просто были на мне, когда я очнулась,- предвещая его вопрос, ответила девушка, она тоже заметила, что их нет.

Демон вновь посмотрела на своего двойника, а потом ее взгляд привлекло пианино, что стояло рядом. Ной улыбнулась и подошла к нему, коснувшись клавиш. Она вспомнила, что иногда во снах слышала музыку. И чувствовала, словно кто-то рядом. А потом ее тело словно бы исчезало. Девушка вновь посмотрела на спящую и задумалась. Может, они все же хоть немного, но связаны?

– Сыграешь для меня?

Попросила она Глена. Тот не нашел причин отказываться. В конце концов, в детстве он часто играл для нее. Девушка села на край кровати, а он за инструмент и заиграл все ту же, прекрасную сонату, что и раньше…

***

Подобно цветку, она тянулась к небесам. За окном рассеивала украденный свет бледная подруга-луна в окружении множества звезд. Они были единственными свидетелями тайной связи. Двое встречались, когда возникала необходимость, и проводили ночь вместе.

Академией не приветствовались настолько тесные связи – сначала учеба, потом все остальное. Другому бы не сошло подобное с рук, но…

Его расценивали, как подающего большие надежды. От него многого ждали с самого рождения, но после поступления стало совсем худо – каждый пророчил ему свою стезю.

Иногда казалось, что он действует им назло – всем тем, кто околдован миражами и не способен отделить правду от вымысла. Нарушая правила, Глен желал скинуть с себя эти «чары», пытался вырваться из замкнутого круга – отделить свое существование от их идеалов.

Но сегодня была своя причина. Маг хотел выкинуть из головы странные мысли, что тараканами копошились в черепной коробке. Его передергивало от них. Он пытался не думать об этом. Но лишь сильнее возбуждался.

Она прогнулась, как кошка, царапая ему грудь. Им было жарко. Сгорая от страсти, их тела блестели в лунном свете. Глен коснулся своими длинными пальцами её груди, обхватив их, соприкасаясь ладонями застывших сосков. Она издала прерывистый стон и вытянулась еще сильнее. Волосы струились единой волной ей за спину…

– Хана – прекрасный ночной цветок…

Стоило кому-то произнести её имя, как на него обрушивались все существующие проклятья, вместе с пожеланиями скорой смерти. Она не любила его – приторно-сладкое, слишком «девчачье». И только ему, вопреки всем запретам, это сходило с рук.

Они сплелись в жарком поцелуе, после чего все закончилось одновременно с протяжным стоном, который навсегда остался запертым в этой комнате.

Она лежала на его груди, зная, что сегодня, чуть позже, они вновь расстанутся и будут притворяться, что их ничего не связывает. Но, неизменно, она будет ждать его звонка, чтобы растаять от звуков своего имени, произнесенного его голосом…

***

Его никто не учил. Он просто следил за матерью, которая, казалось, танцует пальцами по клавишам и так рождается музыка. Мелодия, звучащая для самых близких.

А он предпочитал играть в одиночестве, прислушиваясь к тишине, сливающейся с музыкой, что вырывалась у него из-под пальцев. Ему нужен был лишь один слушатель, и она непременно появлялась, словно слышала, как он начинал играть, где бы ни находилась. Ведь это всегда предназначалось для неё одной.

Двенадцатилетний подросток, с прекрасными длинными волосами, которые казались затухающими углями костра, и глубокими темными глазами, которые всегда искали правду в чужих зеркалах. К левому рогу были привязаны колокольчики, которые он подарил ей четыре года назад.

Глен и не заметил, как она выросла. Ной больше не была той маленькой девочкой, к которой он привык. Она упала на сиденье рядом с ним, и в нос ударил сладкий запах шампуня и стирального порошка. Девушка попросила сыграть ей. Он не нашел причин отказываться и коснулся клавиш.

Она молчала, вслушиваясь в его игру и улыбалась. Он всегда ловил её улыбки и восхищенные взгляды, но сейчас все было по-другому. Из хрупкого птенца она превратилась в прекрасную певчую птичку. Он проворонил этот момент превращения и теперь расплачивается за это. Она больше не могла ассоциироваться с невинным блеском в глазах. Её грудь, пусть и небольшая, вздымалась и притягивала взгляды.

Ной, убаюканная тихой мелодией, положила голову ему на плечо. Сердце предательски замерло, а разум дурманил её запах.

Невольно остановившись, он повернул к ней голову, почти соприкоснувшись губами челки, закрывающей лоб, и быстро отстранился. Столь привычное действие теперь вызывало странное возбуждение и учащенное сердцебиение.

С закрытыми глазами она тихонько дышала, чуть приоткрыв рот. Подобно антилопе, что сама пришла в логово льва и не ведала об опасности. А он был готов убить себя за подобные мысли, поклявшись запереть их навсегда…

Её что-то разбудило. Возможно, еле заметный запах табака и его шампуня. Он нес её на закорках, как когда-то в детстве.

Нос щекотали его волосы, руки лежали на плечах, а ноги он держал ладонями так, чтобы она не упала. Ной слегка согнула пальцы – там, под рубахой, были её следы. Сколько бы девушка не пыталась упросить его залечить их, он упрямо сопротивлялся. Она считала это глупым, но знала, что и её желание ничем не лучше - всего лишь следствие чувства вины. Демон думала, что так сможет забыть о том, что натворила. Она чуть опустила голову, касаясь его затылка лбом, и вспоминала о том, через что они прошли. Вместе…

***

Ночь накрыла Архипелаг Магов черным полотном, погружая в сон. Это был сумасшедший день, который все растягивался и растягивался, словно жевательная резинка на палец ребенка.

Днем он повздорил с матерью по телефону. Потом весь день решал возникшие проблемы в Совете. Когда Глен, наконец, полностью освободился от всех своих обязанностей уже перевалило за полночь.

К сожалению или счастью, комендантский час на него не распространялся. Были такие вещи, которые можно было решить только после захода солнца... Взамен на потраченное время и нервы, он пользовался всеми привилегиями, которые давало его положение и построенные связи. А таких было не мало. Он легко находил обходные пути – мог достать то, что другим и не снилось, договориться о той или иной услуге. И единственное, на что не мог повлиять – отношение магов к своей сестре.

Она была одинока. Если и находились смельчаки, которые заговаривали с ней, благодаря всеобщей травле, их не хватало и на пару дней. И то, что он был вполне доволен сложившейся ситуацией, выводило его из себя. Ведь так маг был единственным, с кем она могла поговорить, к кому могла обратиться за помощью. Единственным, кому девушка улыбалась и с кем смеялась. Но это чувство не имело ничего общего с братской любовью, именно поэтому он ненавидел себя за то, что испытывал нечто подобное…

Глен оперся спиной о холодную стену здания, затягиваясь фиолетовым табачным дымом.

В окне тускло горел свет. Своя комната в общежитии, с санузлом и кухней – одна из привилегий Президента. Двуспальная, но личная. У него не было соседа, поэтому Ной часто ночевала там и её совершенно не волновало то, что она была на мужской половине.

Когда он, наконец, зашел в комнату, то увидел, что она спит на его кровати. Пижаму ей заменяла одна из его рубашек, которая, впрочем, идеально зашла за сорочку.

Дверь в ванную была приоткрыта, из-за чего в комнату тонкой полоской проникал свет, создавая полумрак в помещении.

Глен вздохнул:

«Глупая. Сколько ж можно?..».

Парень прошел внутрь, снимая ботинки, и скрылся за дверью.

На кафельном полу валялась её одежда. Кофта и джинсы были в каких-то пятнах грязи и земле. Маг выругался, закидывая тряпки внутрь стиральной машинки. Стоит ли ему спросить об этом? Пожалуй, но её ответ ему заведомо не нравился. Она будет покрывать их, пока не случится что-то действительно страшное. Как же он устал от человеческой глупости…

Глен беспокоился. Оставалось еще два года его обучения, а что потом?.. Как она справится со всем без него? Нужно было что-то придумать. Он размышлял об этом, пока вода смывала с него все запахи, но так и не смог прийти к решению, которое его устраивало бы…

Маг случайно разбудил её, когда перебирался через кровать к окну, чтобы открыть форточку. Летний зной постепенно растворялся, уступая место ночной прохладе, но в комнате все еще было очень душно. Развернувшись, он замер, ожидая. Демон немного отодвинулась, потирая глаза и парень опустился на освободившееся место. Уступать ей свою кровать маг не собирался.

– Сколько времени? Комендантский час...

– Спи, уже слишком поздно волноваться об этом.

С его волос капала вода. Совсем слабо, но легкое дуновение ветра с окна принесло ей запах сигаретного дыма, который он пытался смыть в ванной, но тщетно. Она печально улыбнулась.

– Что на этот раз не поделили?

Вдруг спросила девушка, внимательно посмотрев на него, словно пытаясь разгадать все до того, как он ответит. Глен ненадолго замер, а потом усмехнулся – от неё ничего не скроешь, как бы он не старался.

– Ничего. Все, как всегда…

Все и правда, как всегда – их споры с матерью обычное дело, но все же это раздражало, ведь завтра она даже не вспомнит о том, что они ругались...

Парень чувствовал на себе взгляд демона, который, казалось, пытался вытащить из него все ответы и посмотрел ей в глаза.

Не беспокойся, Ной, я просто устал. Лучше расскажи... Как у тебя прошел день?

Ной скорчила обиженную гримасу. Он знал, что это было нечестно, но должен был перевести тему. К тому же… Его действительно волновал ответ на этот вопрос.

– Все хорошо…

– А грязь на…

– Я упала,- перебила его девушка, слегка повысив голос, не давая ему и шанса оспорить это утверждение. Глен вздохнул, не собираясь уступать ей:

– Опять?.. Не слишком ли часто ты падаешь в последнее время? Не знал, что ты такая неуклюжая…

– Какая есть…

Слезы еле заметно выступили в уголках её глаз. Девушка поглубже зарылась головой в подушку, вытирая их. Маг выдохнул, потер переносицу за очками и вновь посмотрел на неё, слабо улыбнувшись и протянув руку:

– Прости, я не хотел… Просто тяжелый день.

Он погладил её по голове, зарываясь своими длинными пальцами под челку.

Все хорошо. Давай спать...

Она неуверенно промычала что-то в ответ.

Что такое? Опять этот сон?

После небольшой паузы, Ной коротко кивнула. Иногда ей снится одно и тоже - бесконечное пространство ее внутреннего океана, в котором она блуждает и голос, шепчущий, что ей нужно куда-то прийти. Но сколько бы она не шла - все бесполезно, пока идти не становится так тяжело, что она валится с ног.

Спой мне мамину колыбельную.

Ну, что с тобой поделать..,- Глен вдохнул поглубже, прежде чем выполнить ее просьбу. Ной улыбалась, вслушиваясь в его голос, пока песня не закончилась,- Приятных снов, Ной.

– Спокойной ночи, братик.

Она закрыла глаза и моментально погрузилась в сон, а парень перевел взгляд за окно. Хотелось курить, чтобы прогнать это ноющее чувство – выдохнуть его вместе с дымом, избавившись хотя бы на время.

Она никогда не звала его по имени. Раньше маг не замечал этого. Почему же сейчас?.. Сейчас ему казалось, словно вся значимость его, как человека, колеблется не в силах принять форму. И так будет всегда, покуда эта девушка не произнесет его имя.

Ничьи более чувства не заботили его так, как её. Он все сидел, уставившись в окно. А ночь все не хотела уходить, чтобы уступить место новому дню и новым заботам…

***

Они вышли из палаты вместе, но маг решил ненадолго остаться здесь, поэтому только проводил ее. Ной остановилась и развернулась к нему:

– Увидимся позже, бра.. Глен,- поправилась она. Мужчина по доброму усмехнулся.

– Ничего страшного, можешь продолжать звать меня «братиком», я привык,- сказал он. Но девушка замотала головой.

– Нет! Это я привыкну! Я обязательно привыкну звать тебя по имени, правда. Это не так легко. Оно само вырывается… Но я справлюсь, поверь!

Она уже решила, больше никаких «братиков». Пока это все, что она может сделать - звать его Гленом, и тем самым поддержать, дать понять, что эти чувства не делают его хуже в ее глазах. Она не считает их «неправильными». Просто пока не может полностью осознать их. Не может ответить на них. Ей нужно время.

– Хорошо, спасибо,- сказал мужчина, удивившись ее напору,- Тогда, увидимся позже, Ной.

Кивнув и помахав ему, девушка отправилась домой, а может и не совсем…

***

Она была подобна певчей птице, которую он посадил в клетку и запер дверцу. Обещание стало прутьями с острыми шипами, причиняющими ему дикую боль всякий раз, как он касался её. Это ранило, но её прекрасный голос, что был подобен звону сотни колокольчиков, исцелял и дарил спокойствие.

Так продолжалось долгие два года. И, в конце концов, он понял, что ошибался: ведь замок давно сломан, а дверца – открыта. Все это время, она была свободна. Но с перекладины внутри, вопреки всему, что он делал, продолжало раздаваться пение.

Шипы росли, и обвивали клетку все сильнее, постепенно они проникли даже внутрь. Красных перьев, устилающих дно, становилось все больше. Но даже тогда она не покидала своей перекладины и не прекращала петь ему.

Он осознал, что причиняет боль тем, кого любит. И заставил её улететь. Убедил себя, что так будет лучше. Пропитал этой ложью все, что можно. Даже самого себя – от кончиков волос до ногтей на пальцах ног. И только сердце, изнывающее от утраты, когда она вспорхнула с его ладони, не могло соврать…

Виктор переехал на «Перепутье», где его всегда принимали без лишних вопросов. Отменил все заказы, выключил телефон. Устроив себе внеплановый отпуск, время от времени слонялся по городу, читал или помогал по мелочам в ресторане для призраков.

А вечерами выбирался во множественные бары Столицы, меняя их через каждые полчаса, потому что слухи вокруг него плодились подобно кроликам. Ему не давали покоя, а он не хотел привлекать внимания.

В каком бы баре он не выпивал, ему всего было мало. Алкоголь не опьянял. Секс и чужие душевные монологи перестали интересовать. И даже от сигарет не становилось легче. Тогда он решил рискнуть. Удача же медиума никогда не любила…

Как бы Ной не старалась, ей не удавалось застать его в тех местах, куда указывали слухи. У кого бы она не спрашивала никто ничего не знал. Словно мираж в пустыне, он пропал с её радаров. Пока однажды удача не улыбнулась ей своим зубастым оскалом…

Каким-то шестым чувством, он понял, что попался еще до того, как она вошла в дверь.

И все же Ной заметила подол его черного плаща, прошмыгнувший за барную стойку. Ёшимитсу старательно делал вид, словно ничего не произошло, но это же было смешно – медиум даже не потушил сигарету, которую держал во рту.

Она попросила стакан воды. Даже заподозрив что-то, оборотень не мог отказать. Ной не промахнулась. Волосы цвета вороньих перьев моментально намокли, взъерошившись сильнее прежнего. Стекая с прядей, вода падала каплями ему на лицо, бежала ручейками с подбородка, но так и не смогла стереть с него улыбку. Наоборот, она лишь расплылась, став шире. Сигарета же послушно тлела у него во рту, догорая до фильтра. Но глаз не было видно из-за закрывающей их мокрой челки.

– Да делай ты, что хочешь…

Бросив эту фразу, она ушла, громко хлопнув дверью, из-за чего, казалось, даже стены затряслись…