П.Е.Р.И.М.Е.Т.Р. Выживание
Первая глава тут: Внимание, граждане! (глава 1)
Постапокалипсис; Фэнтези.
Глава про Диму.
8 апреля 2018, Перово.
В оконных расщелинах посвистывал ветер. При каждом новом порыве потрескавшиеся стеклопакеты душераздирающе хрустели. Утро выдалось довольно сумрачным.
Дима сидел на кухне и безучастно наблюдал, как в поисках добычи по грязному желтому линолеуму устало ковыляет одинокий таракан с пятью лапками. «Добыча» лежала в углу под окном и представляла собой дырявый мешок с подгнившей картошкой, закупленной когда-то в неприличных количествах не иначе как впрок. Дима смутно припоминал, что картошку эту покупали еще в прошлом году, когда он только съехал отсюда. Гнилостный запах понемногу просачивался из мешка на сквозняке и действовал на Диму удручающе. Хотел было открыть окно, но обнаружил, что створки капитально заклеены скотчем. Прозрачные полоски полностью покрывали стёкла и рамы, слившись в одно целое.
Эта конструкция не давала стеклопакету рассыпаться, но выглядела жутко, как раз под стать остальной кухне.
Конец света наступил здесь уже давно: облетела кафельная плитка, потрескалась эмаль на старой раковине, стены и потолок в районе плиты в сменяющих друг друга циклах готовки покрылись бесчисленными бисеринками масла. Остальной потолок был капитально засижен мухами, орда которых в летние месяцы спонсировалась мешком с почившей картошкой. Плафоны на люстре разбили ещё при установке, во время давнего ремонта, о котором свидетельствовали покосившиеся наличники у двери и заляпанный шпатлёвкой выключатель.
«Это всё моё, родное», - угрюмо подумал Дима, проводив таракана взглядом. Вспомнил всё, от чего бежал в своё время. Однако, теперь это были лишь незначительные штрихи в общей печальной картине.
Вся кухня завалена мешками с сахаром. Столы, стулья, кухонные шкафы — всё ломилось под тяжестью неисчислимых запасов. В двух комнатах квартиры свален остальной провиант: консервы, крупы, макароны, спиртное самых неприличных расценок и другие немногочисленные напитки. А также какой-то парадоксально огромный запас туалетной бумаги, словно тот, кто её притащил, души не чаял в своей любимой заднице и снабжал оную изо всех сил.
Фактически, квартира превратилась в склад, где едва-едва можно было пройти по узкой тропинке из прихожей на кухню, и совсем немного — в комнату. Всё прочее пространство всецело занял провиант.
Только в ванной относительно просторно, несмотря на то, что от неё теперь никакого проку. Да и то потому, что там темно, и если что-то сложить, то потом не скоро отыщешь в потёмках нужное. А ещё там спал Серёга. Димин старший младший брат.
Старший из младших. Худой, самую малость подкачанный семнадцатилетний оболтус, бросивший в прошлом году школу по причине оставления на второй год. Девятый класс ему не дался, как, впрочем, и предыдущие несколько. В недавнем прошлом Сергей занимался боксом и мечтал стать военным, а до этого — трактористом. Теперь он нашёл себя в панковском движении, о чём свидетельствовал ирокез и старая мамина джинсовка, сплошь усеянная шипами, заклёпками и самопальными нашивками. Утром восьмого числа, когда Дима наслаждался ароматами картошки, это ирокезированное чудо вошло в кухню и, небрежно подперев плечом дверной косяк, изрекло:
– Ну как тебе наши небольшие запасы?
– Ага, скромно и со вкусом, – сказал Дима. – Все магазины на районе обнесли?
– Всего один, тот, что через дорогу. Зато — полностью. Там рыбу-мясо только до нас успели растащить и хлеб. А потом мы такие с братвой подваливаем и в несколько заходов всё перетаскали. Круто, да? Только это… Если что, надо будет с ними заделиться, ну ты понял.
– Да понял. Это всё ладно. Молодцы. Ты мне скажешь уже, где остальные? - спросил Дима.
Их вчерашняя встреча прошла коротко и породила неравное соотношение между вопросами (их было множество) и ответами (Дима не получил ни одного). Вечером Серёга был пьян (вероятно, отмечал успешную кражу продовольствия) и подавал слабые признаки жизни из ванной. Дима осмотрел продовольственные завалы, скромно перекусил после долгой дороги и уснул в комнате среди пакетов с рисом.
– Остальные… Ну, отец где-то на районе тусил, его видели недавно.
– Ну, допустим, с отцом всё ясно.
– А мать — в Волгограде, у хахаля. Только бабке не говори, мы ей сказали, что она в больнице.
– Зачем?
– Ну чтобы не разоралась по поводу Волгограда.
Бабушка Серёги и Димы слишком остро воспринимала попытки дочери наладить личную жизнь, в связи с чем той приходилось постоянно идти на какие-то уловки, несмотря на уже приличный возраст.
К слову, именно сегодня их матери исполнялось пятьдесят лет.
– … так что это всё ещё и подарок ей, типа на днюху, - сказал Серёга.
– И как же она его получит?
– Ну, когда вернётся.
– Сомневаюсь, что это произойдёт в ближайшее время, – Дима покачал головой. – Железная дорога вся стоит, дороги тоже говно… Так что застряла она в этом своём Волгограде. Но, может, оно и к лучшему. Ладно. А бабка-то где? Я думал, это она тут все окрестные палатки и помойки обчистит. Особенно с её страстью к дешевому сахару… И картошке.
– Неее, тут я её опередил, – усмехнулся Серёга. – А она в деревне. Пятого с утра повезла туда какие-то бидоны и старое тряпьё.
– С Сашкой, что ли?
Серёга помрачнел:
– Не, одна. Сашка в школу попёрся.
– И?
– Ну и всё. Больше не приходил.
– Твою мать, – Дима вскочил. – Так хер ли ты молчишь?!
– Да вот как раз и говорю, харэ орать! Спакуха. Я был в школе, его там нет.
– Ну и где же он тогда?
– Не знаю. В школе ваще было пусто. Может, уехали куда-то. Экскурсия там, не знаю.
– Ага, ещё скажи — эвакуация, – съязвил Дима.
– Во-во, я так же подумал, – Серёга не улавливал сарказма. – Потому что, ну типа, если их там завалили, то… Ну, были бы трупы, так? Вот, а школа пустая стоит, в неё ни молнией, ничем не попало. Монстры тоже где-то в другом месте лазили. Вот в лицее сто пудов все полегли. Кстаааааати! Ты видал этих тварей?
Серёга принялся расхаживать по кухне и в лицах описывать увиденное.
– Эти, блин, богомолы из «Кунг-фу панды», только белые и здоровые — ваще убийцы. Кинжалы вместо рук! А те, которые огромные, бегают как носороги. У метро их штук пятьдесят было! Блин, хочу себе во всю спину нарисовать их. Я как раз акрила купил недавно до фига. Сделаю трафарет и зафигачу. Только не на эту куртку, а на косуху. Или нет… Блин, она же сгорела…
– Кто сгорела? – Дима пытался разобраться в хлынувшем на него потоке мыслей. – Косуха?
– Ну да, её молнией подпалило. Она, по ходу, не кожаная была ни фига, завоняла резиной, ну я её и скинул…
– В тебя… Попала... Молния?.. - осторожно уточнил Дима.
– Да не, задела только, куртку. Говорю же. Димас, не тупи.
– Сам не тупи, если бы в тебя попало, то ты бы до утра не дожил!
– Капец ты тугой, ну хочешь, покажу тебе, где это было. Там она, наверное, и валяется. Классная косуха была, теперь вот в этом говне хожу. А в ней ещё жарко капец, - он скинул куртку прямо на пол. – Придётся трафарет фигачить на неё.
Дима махнул рукой:
– Ой, ладно, чёрт с тобой. Попала и попала. Тебя, походу, никакая зараза не берёт.
– А то! – хохотнул Серёга. – Ты «Джека Дэниелса» пробовал?
– Не помню, вроде нет.
– Ну и лошара. Зачётная хрень! О, слушай, прикинь че, тема есть: Ромик – шаман.
- Какой Ромик?
- Ну, с соседнего дома, в школу мы вместе ходили, ну…
- Ах, этот… - Дима рассеянно оглядел коридор и кухню, раздумывая, стоит ли еще что-то брать с собой.
Воодушевленный его репликой Сергей увлеченно продолжил:
- Ага, короче, там Ильичу кирпичом по жбану прилетело, так Ромыч пока ему башку ощупывал – слышь?
- Слышу, слышу, - Дима направился к выходу.
- Ну он засветился, и черепушка зажила.
- Кто засветился? Ильич?
- Капец ты тугой! Ромик засветился! Вернее, руки его. И жбан Ильичу залечили.
- А это было до или после «Джека Дэниэлса»? – заинтересованно взглянул на брата Дима.
- Ой, ну тебя, - фыркнул Сергей.
– Короче, пойду до школы пройдусь. Сам там посмотрю, что к чему.
Сергей рванул за ним:
– Э, э!! Погодь! Там это, стрёмно сейчас. Монстры, все дела. «Зов Припяти» отдыхает, отвечаю.
– Я в курсе.
– Ты этим своим топором даже замахнуться не успеешь. Ты бы видел, чё они творят. Возле лицея - просто мясорубка, – продолжал Серёга, наблюдая, как Дима прилаживает к поясу топор.
– Можешь мне не рассказывать, – заверил тот в ответ. – Плавали, знаем. Я и с носорогом бился, и с богомолом… И с гангреной…
– Ой, не пизди. Бился он. По твоим рассказам, ты даже в школе не дрался ни с кем. И в армии.
– Чего не было, того не было. Ни разу, – подтвердил Дима. – Однако вот.
Он вынул из-за пазухи свёрток с обломком вражеской клешни.
– Держи, блин, сувенир. Руки-кинжалы у него, видите ли…
Сергей несколько секунд ошарашенно смотрел на обломок, а потом подскочил и деловито завертелся в коридоре, впихивая ноги в увесистые берцы:
– Так, короче, с тобой пойду. Похоже, ты умеешь веселиться!
До школы топать было пять минут быстрым ходом. Улицы пустынны, разрушения не особо бросались в глаза. Сильнее всего досталось детскому саду, стоящему напротив их дома. Многоугольное трёхэтажное здание подверглось основательному обстрелу, в нескольких местах из окон валил дым.
– Жуть. - Дима поморщился.
– Ага, - кивнул Сергей. – Я как раз проснулся, а там эти молнии фигачат. Со всех сторон, по крыше, в окна и во двор. В наш дом тоже попало возле первого подъезда. Все орут, вой, грохот. А потом меня приглушило чутка. Окна выбило этой… Ну типа взрывной волной.
Братья дворами пробирались к школе. Опасности не было, и местные жители это чувствовали. Дима насчитал немало людей, так же спешащих куда-то небольшими группками. Знакомых среди них не было, впрочем, за всю свою жизнь в этих местах Дима почти не завёл друзей. Бывшие одноклассники в число друзей тоже не входили, да и, скорее всего, давно разъехались кто куда.
Во дворе возле старой голубятни, притулившейся между домами и усыпанной тушками погибших птиц, кучковались местные алкаши, как ни в чём не бывало беседующие «за жизнь», и соображающие на пятерых даровым пойлом из магазинчика неподалёку.
Есть вещи, которые не меняются несмотря ни на что. Перово являлось одним из тех районов, где жизнь замирает. Тут не стояли такие огромные муравейники, как в Некрасовке, и застройка в целом не очень плотная, и район утопал в зелени. Высоток здесь немного, машины не забивают каждый двор и обочину. Внутренние дворы и скверики обычно становились местом общего сбора боевых старушек или тихих интеллигентных алкашей, которых в Перово всегда в избытке пополам с бомжами, несмотря на то, что в целом район нельзя назвать благополучным. Здесь случались свои маленькие трагедии и локальные происшествия, но в целом всё было спокойно, и это странное спокойствие не до конца выветрилось даже теперь. Алкоголики и прочие сомнительные личности деловито копались в мусорных контейнерах, собирали бутылки, мукулатуру и цветмет, тихонько надирались, сидя на лавочке, и знали всех себе подобных в лицо. Что-то вроде клуба по интересам, социальной сети, в которую довольно легко попасть, но, поскольку путь лежал преимущественно по наклонной, выйти из клуба практически невозможно. Разве что через смерть. Многие прошли этот путь от начала и до конца. Сейчас сливки этого общества не были знакомы Дмитрию, но каких-то десять лет назад тут мелькали до боли знакомые лица. В том числе — родители некоторых его одноклассников.
– Может, спросить у них насчёт отца? – предложил Дима.
– Не, у этих я уже спрашивал. Это они мне «Джека Дениелса» подогнали, кстати. А сами «Три топора» глушат. «Три топора» хоть пробовал?
– Точно нет.
– Лошара, – снова резюмировал Сергей. – Короче, эти типы за отца не знают ничего, но говорят, видели его на барахолке в прошлые выходные. А вообще он живёт у Махмуда сейчас, или как его там… Но я без понятия, где это.
– Да здесь где-то, – Дима обвёл рукой окружающие их панельные домики. – Я что-то такое помню… Ладно, с ним потом разберёмся. Он нам точно ничем не поможет сейчас. Он и с Сашкой-то виделся два с половиной раза за всю жизнь.
– Во-во, – подтвердил брат, и тут же сменил тему, указав в сторону футбольной площадки, край которой виднелся за голубятней: – У нас на сетке теперь что-то вроде кладбища. Чуваки тела из домов выносят, ну и тех, кого на улице прибило… Чтобы не валялись где попало.
– Это дело, – сказал Дима, а потом подумал и выругался: – Чёрт! А ведь нам придётся туда лезть…
– На хрена?
Дима внимательно посмотрел на брата, тот несколько секунд анализировал, затем выдал:
– Не-не-не, иди в задницу, я туда не сунусь. Сам там… Копайся.
– Ну спасибо.
Диму передёрнуло от одной только мысли — кого и в каком виде они могут найти на огороженной сеткой площадке, но уж коль скоро они пустились в поиски, стоило начать отсюда. Случилось то, чего Дима старался избегать на протяжении своего путешествия: смерть становилась делом личным. Теперь ему, хочешь — не хочешь, а придётся вглядываться в эти несчастные чужие лица с тайной надеждой не отыскать среди них
знакомого. И даже при всём желании от этих смертей теперь не абстрагируешься, не завернёшься с головой в одеяло.
Мать где-то в Волгограде. Достаточно далеко, чтобы даже не гадать — а как там она? Всё равно не узнаешь. Бабушка уехала на дачу. Деревня — где-то под Воскресенском, это рязанское направление, на пути которого были и Люберцы. Вполне возможно, что она была в одном из поездов, сошедших с рельс между Люберцами и Выхино. Возможно, это был тот самый поезд, на который не успели баба Надя со своим глухим супругом. Вот такой тесный мир.
С отцом — Дима почему-то был полностью уверен – ничего не стряслось. Он постоянно умудрялся выживать в невыносимых условиях, которые сам себе и создавал. Даже седина в его бороду наведалась сравнительно недавно — гораздо позже сонма бесов в рёбрах.
А Сашка, по личному Диминому убеждению, был не приспособлен к жизни. С ним, как с самым младшим, слишком много возились. Баловали, потакали капризам и практически не упирали на самостоятельность. Такие обычно погибают первыми, зачастую потому, что теряются в экстремальных ситуациях и делают неправильный выбор, либо не делают его вовсе. Хорошо, если рядом окажется тот, кто возьмёт все решения на себя.
Братья подошли к ограде. За крупной сеткой, на асфальтовой площадке в два ряда лежали люди. Мужчины, женщины, много детей — не меньше десяти человек. И ещё пара-тройка неопознанных личностей, сложенных в общую кучу по частям, видневшимся из-под старого ковра, которым они были прикрыты.
– Ладно, – Дима с огромным трудом сглотнул комок, подступивший к горлу. – Я быстро.
Он прошёл мимо кучи под ковром, твёрдо решив не заглядывать туда. И не посмотрел на четверых мужчин, лежащих рядом. Женщины и старики — тоже мимо, кто бы они ни были. Но вот подростки...
Это были школьники: у одного на спине рюкзак, напоминающий огромный вздувшийся горб. Мальчики и девочки, кому-то не дашь от силы и десяти лет. Саша постарше и довольно рослый в свои без малого тринадцать. Во что он одет — Дима не знал, но точно носил очки. Сдерживая страх и отвращение, парень вглядывался в мёртвые лица. Один паренёк лежал с открытыми глазами, смотрящими в небо. Дима старался не встречаться с ним взглядом и поспешил убраться оттуда подальше.
– Ну? - Серёга напрягся, увидев бледное лицо брата. Тот отрицательно покачал головой. – Фух, ну и отлично, погнали дальше.
– Минуту...
Дима достал карту и маркер. Отыскал этот двор и то место, где должна быть площадка. В старом плане она не значилась, Дима начертил прямоугольник и для наглядности пририсовал к нему крестик.
– Есть тут ещё такие места? Вроде хоккейная коробка в Перовском парке была…
– Она да, там, но тела приносят пока только сюда. Потом проверим, если что.
– Ладно, пошли.
«В этот раз пронесло». Дима не знал, что в конечном итоге будет лучше: найти брата или никогда больше его не повстречать.
Между тем территория школы начиналась сразу за небольшой рощицей с другой стороны площадки. От ворот хорошо просматривалось здание лицея, с которым школа делила территорию и учеников. Младшие классы располагались в отдельном корпусе. Лицейскому зданию крепко досталось. Верхний этаж разгромлен полностью, куски кровли лежат у крыльца. Подробности трудно разглядеть за спортплощадкой.
– Что-то не помню тут такого, – сказал Дима.
– Чаще надо приезжать, – съязвил Сергей.
– Можно подумать, ты здесь часто бывал за последнее время.
– Уел, уел…
Основное здание школы виднелось за деревьями. Целёхонькое, если не считать нескольких выбоин в заднем крыле, там, где находился актовый и физкультурный зал. Кругом пусто. Одинокий Ленин, орошённый голубиным помётом, сидел на постаменте возле главного входа и безучастно смотрел вдаль. Школьные двери широко открыты.
– Сменку взял? – усмехнулся Серёга.
– Дома забыл.
– А голову ты дома не забыл?
Некоторое вещи действительно никогда не меняются...
Внутри прохладно и темно. В тусклом свете, проникающем через окна первого этажа, Дима увидел знакомую мозаику на стене — башни и стены Кремля, выложенные из мелких цветных квадратиков. Сохранились большие круглые часы, висевшие напротив входа. Только циферблат разбит и отвалились стрелки.
– Время остановилось, – пробормотал Дима и вздрогнул от звука собственного голоса, прокатившегося эхом в пустом просторном зале.
– А вот и сменка, – хохотнул Серёга и пнул оставленный в дверях мешок. Их валялось довольно много возле раздевалки, вперемешку с рюкзаками и портфелями. Вешалки, однако, пустовали, лишь чья-то забытая шапка одиноко висела на крючке.
– И вправду, как будто все успели разбежаться, – Дима указал на пустующую раздевалку, – но почему так много рюкзаков — и все здесь?
– Ты меня спрашиваешь?
– Нет, конечно.
– Я думаю, – изрёк Серёга после небольшой паузы, – что их эвакуировали. У нас как-то бомбу искали, ну типа бомбу, на самом деле ничего не было. Так всю школу в пять минут согнали наружу, а вещи оставили в школе.
– Угу…
Дима почесал подбородок. За последние несколько дней щетина разрослась и начала колоться. Это мешало думать. Но в словах брата имелось рациональное зерно.
– То есть, допустим… Вот все сидят в классах, – проговорил он, расхаживая из стороны в сторону. – Идут уроки… И тут бац — начинается вся эта свистопляска. Гром, молнии, ударная волна… Учителя командуют малышне валить из здания, они партиями топают вниз, забирают там свои куртки-сменки и выбираются наружу. А что дальше?
– Вот тут хрен его знает, – развёл руками Серёга.
– В Выхино пытались людей куда-то отвозить, но у них не вышло. Может, тут получилось. Или где-то на дороге застрял автобус. Надо будет проверить ближайшие шоссе. Что у нас там под боком?
Дима достал карту и разложил её на столике у будки охраны.
– Так, тут вот Кусковская, там у нас Перовская, а поперёк, за парком — Лазо. Надо будет пройтись по кругу, понял, да?
– Угу, – перспектива обходить по периметру весь район не очень-то воодушевила Сергея.
Дима обвёл пунктиром маршрут и убрал карту. И вдруг спохватился, строго глянув на брата:
– А ты сам-то тут чем занимался эти три дня?
– Ну дык. Я ж те рассказывал. Пятого утром просыпаюсь — а там детсад бомбят. Хрень вся эта на небе закрутилась, потом шарахнуло этим… Ультразвуком. Мне норм, я оклемался быстро. Сидел сначала дома, окна заклеивал. Потом поутихло, пошёл на сетку, пересёкся с пацанами. Пошли до школы, там никого. Потом, значит, посидели у Гжельского. А потом пошли к метро…
– Зачем?
– Да все туда повалили. Смотрим, народ прям отовсюду лезет. Ну мы подумали, может, там какая-то движуха, рванули туда. А там, блин, эти огроменные. Мы, короче, еле ноги унесли. Бросились врассыпную, Гжельскому чуть жопу не откусили, прикинь?
– Да пофиг. Насколько я знаю, у твоего Гжельского запасная есть… Вместо головы. Ладно, дальше.
– А, ну и вот меня как раз возле загса молния зацепила. Косуху жалко, блин. Ведь почти новая была. Вооот. Ну а потом чё, отсиделся дома, переночевал, утром встаю — никого нет, бабка не вернулась, Сашка тоже. Пошёл в магаз, похавал. И такой думаю — надо сделать запасы, а то вдруг вся эта хрень надолго. Ну и с мужиками за полдня всё перетащили. Воды только не было, её тоже всю до нас спёрли.
– То есть больше ты никого нигде не искал и ничего не делал?
– Ну так... Вчера попытался отца выцепить, может, он чего знает, но не вышло. Вискарь только выменял у алкашни. Вообще я думал свалить куда-нибудь, но эта тема с Саней непонятная.
– Да некуда валить на самом деле, – обречённо сказал Дима. – Эта жуть — она везде. В Люберцах и наверняка ещё дальше. Оно бы и чёрт с ним, с молниями. Но монстры эти…
– Да пофигу ваще. Ты ж вон, завалил его. А если даже ты справился, то…
– Ну, мне, допустим, крупно повезло. Он был один и уже побитый кем-то.
– Не вааажно, – Серёга махнул рукой. – Это я к тому, что они всё-таки не бессмертные.
– Однако мы — смертнее, чем они, – гнул своё Дима.
– Значит, надо оружие. Стволы, шаришь?
– И где мы их возьмём?
– Где-где… - Сергей задумался. – О! В военкомате. У них точно должны быть. На крайняк в полиции. Я только не знаю, где у нас тут отделение. Зато военкомат вон, возле парка. Можем по пути заскочить, кстати.
– Что ж, может, и заскочим, – рассудил Дима. – Ладно, ходу. Остальное по дороге расскажешь.
Но снаружи их уже ждали. Монстр-топтун взбирался по ступеням, когда братья вышли на крыльцо. Ступеньки в количестве трех штук оказались недостаточно крутыми для тварищи, и преодолеть их чудовищу не составило труда. Тварь часто засопела, исследуя добычу, и с места перешла на бег. К счастью, между монстром и братьями стояла решётка, но её минуты были сочтены. Не чувствуя совершенно никакого дискомфорта, монстр боднул решётку раз-другой, и вот уже дверца вместе с несколькими секциями лежала у его ног.
На секунду оба парня остолбенели.
Первым отреагировал младший:
– Блябежим!!! – проорал Серёга и рванул обратно в здание, по пути отпихнув брата в сторону. Необъятная махина грузно топала следом, расширяя проход громадными плечами. Дюралевая дверь соскочила с петель, сминаемая ударом мощной ноги. Парни бросились в разные стороны, а монстр, преодолев узкий проход предбанника, помчался изо всех сил. Не сбавляя скорости, тварь направилась за Сергеем, драпанувшим налево. Чудовище боднуло боком стену, не вписавшись в поворот. Многострадальные часы и крупные куски мозаики с грохотом полетели на пол. Серёга вопил благим матом и пулей летел по коридору, но тот был слишком короток и заканчивался тупиком. Вернее, там было несколько дверей, ведущих в кабинеты, один из которых — со стальной дверью – директорский, но всё было наглухо заперто, и последний шанс свернуть на лестницу таял с каждой миллисекундой, ибо монстр приближался.
Дима слишком поздно обернулся на крик и понял, что за ним никто не гонится. Он выдернул топор из-за пояса, замахнулся и так побежал брату на выручку. Но монстр двигался быстрее. Тогда Дима, заведя топор за спину, метнул его со всей дури вслед удаляющемуся монстру. Он надеялся, что инструмент, описав плавную дугу и перекувырнувшись в полёте, хряснет монстра по хребту или, на худой конец, воткнётся в задницу. Но Дима явно переоценил свои силы и не учёл вес топора. Снаряд пролетел от силы метра три и звонко стукнулся об пол, а поскольку Дима продолжал бежать, то ещё и чуть не споткнулся об орудие своего возмездия. Монстр же и ухом не повёл, продолжив неотвратимое шествие на зажатого в угол Сергея. Тот пытался выбить плечом дверь в класс, но тщетно.
Дима снова схватил топор, но теперь решил максимально сократить дистанцию до цели. А цель уже скрылась во мраке длинного глухого коридора. Между тварью и младшим братом оставалось не больше десятка метров. Дима не видел, что там происходит, он бежал в неизвестность — туда, где отборный мат сливался с победоносным рёвом. Как вдруг во тьме забрезжил яркий оранжевый свет.
«Что за ерунда?» – Дима сбавил ход. Он увидел чёрный силуэт монстра, обрамлённый рыжим сиянием. Ореол стремительно увеличивался. Во воздухе повисло потрескивание, тяжелая возня и взрыкивающее пыхтение твари.
А Дима уже пересёк залитую багровым светом площадку. И вступил во тьму, где занёс топор и изготовился нанести монстру удар. Возможно — последний в Диминой жизни. Черный огромный ком хаотически суетился в темноте коридора, судя по всему пытаясь развернуться. И это ему почти удалось: тварь дернулась по направлению к Диме, в отсвете из-за спины парня блеснули клыки твари.
Но в этот миг монстра захлестнуло ревущее жгучее рыжее пламя. Он вспыхнул как облитый бензином и грузно бухнулся на пол. Дрожь и эхо падения густо прокатились по этажу. Диму обдало нестерпимым жаром. От неожиданности он отбросил топор и отработал приём «вспышка с фронта», в последний момент отскочив от огненной завесы.
В коридоре запахло палёной шерстью, кожей и мясом. Дима лежал на животе, закрыв голову руками. В животе некстати заурчало: слишком уж запах поджаренной скотины напоминал шашлык, но, представив себе источник запаха, Дима передернулся. Оправа очков давила на лицо. Позади всё стихло. Ни рёва, ни топота, ни криков. Дима приподнял голову:
– Э! Ты живой там? - крикнул он через плечо, приподняв голову. Пламя исчезло. Закуток коридора вновь был окутан мраком. Лишь россыпь тлеющих искр посверкивала на чёрной глыбе, распластанной посреди прохода. Чёрный дымок выплывал на свет.
Пригнувшись, Дима осторожно подобрался к топору. Он замер на границе света и тени, не решаясь двигаться дальше, и изо всех сил вслушивался в тишину, надеясь различить хоть что-то.
Наконец до него донеслось отрывистое частое сопение.
– Серёга!
– А? - осипшим голосом отозвался брат.
И вышел из тени, целый и невредимый, с выставленными вперёд руками с растопыренными тонкими пальцами.
.
.
От автора: В конце прошлой главы я показывала вам визуализацию Лекс, сделанную силами меня и моих друзей. Я не знаю, интересно ли кому-то, кроме меня и мужа, видеть это, особенно здесь, на Пикабу. Возможно, тем немногим, кто читает здесь Периметр, не нужны картинки, только текст? Или продолжить делиться с вами фотографиями героев и сцен, которые у нас получаются? Завтра, 7-го августа, у нас второй фотодень, и мы будем фотографировать Диму. Я буду благодарна вашим комментариями по этому поводу.
