OldAntiquarian

Это продолжение статьи про появление фэнтези-варгеймов с миниатюрами. Вы можете ознакомиться с ней, воспользовавшись этой ссылкой.

На Gen Con III, который прошёл 22-23 августа 1970 года, приехало уже 250 человек. Должно быть, именно там американские варгеймеры ознакомились с новыми правилами "Western Gunfight Wargame Rules" от английского сообщества "Bristol Wargames Society". Эти правила описывали не крупномасштабные сражения, а групповые и одиночные перестрелки на Диком Западе, где одна фигурка обозначала одного стрелка. Дело в том, что и в классических сеттингах войн XIX века, и в появившихся позже вариантах правил для Второй Мировой, Античности и Средневековья было принято, что одна фигурка на столе условно соответствует 20 солдатам (менее популярный вариант - 1:10), и соотношение 1:1 было любопытной новинкой.

Более того, такой уровень детализации открывал дорогу для описания индивидуальных особенностей каждого стрелка: его уровня опыта (новичок, средний, професионал), навыков владения разными видами оружия и таких личных качеств, как, например, крепость нервов.

Не осталось без внимания и появление в Японии 20-гранного "кубика" (строго говоря, это никакой не куб, а икосаэдр, но слово "кубик" слишком прочно укоренилось в среде игроков). Он позволял моделировать вероятности, кратные 5% (10%, 15%, 20% и т. д.), что было очень удобно в десятичной системе счисления (в отличие от классических 6-гранных кубов). Однако в то время заказать себе из Японии дорогую новинку могли себе позволить лишь единицы.

На Gen Con III Гэри Гайгэкс встретился с Доном Лоури, иллюстратором самопального журнала "International Wargamer", который уже несколько лет выпускала IFW. Лоури как-то нарисовал иллюстрацию к статье Гайгэкса, и теперь им двоим нашлось что обсудить.

Лоури жил в городке Белвилл (штат Иллинойс). Там у него был хобби-шоп для варгеймеров, который работал через систему почтовых заказов. Вступив в ряды IFW, он с самого начала был тесно связан с редакцией "International Wargamer" и быстро заслужил уважение среди членов сообщества. Всё это позволило ему наладить выпуск своих "полу-коммерческих" игр, которые заполняли огромный качественный разрыв между продукцией компании "Avalon Hill" (в то время монополиста на рынке варгеймов) и самоделками энтузиастов-одиночек.

Итак, Лоури хотел публиковать игры, а Гайгэкс умел их создавать. Издатель и разработчик нашли друг друга.

Всё лето 1970 года члены LGTSA с удовольствием собирались у Гайгэкса дома, чтобы на его крутом столе-песочнице поиграть в войнушку со средневековыми миниатюрами и заодно "обкатать" новые правила, которые Джефф Перрен и Гайгэкс разработали весной. Это была свежая альтернатива войнам XIX-XX вв., так что всё это дело вызывало живой интерес. В результате к 1 сентября "Castle & Crusade Society" (C&CS), которое изначально состояло из четырёх человек, выросло в десять раз.

Ещё в августе члены CCS придумали для себя "Великое королевство" - вымышленный континент, который можно было поделить на ряд феодальных владений, чтобы затем устраивать между ними средневековые войны. Эта затея многим понравилась.

В октябре Гэри Гайгэкс лишился работы в страховой компании, которой посвятил восемь с половиной лет. На тот момент у него было четверо детей и беременная жена, которая, конечно, вскоре начала его "пилить" за нехватку денег и чрезмерное, по её мнению, увлечение играми. К тому же, после того как закончилось лето, многие знакомые Гайгэкса ушли с головой в учёбу и работу, так что он стал много времени проводить в одиночестве. Отношения с женой стали ожидаемо портиться, и он начал покуривать "травку", чтобы справляться с депрессией.

С другой стороны, больше не нужно было ездить на работу, и можно было больше времени уделять любимому хобби. Тогда как раз появились "Правила для Средиземья" с драконами, эльфами, карликами, хоббитами, орками, троллями, энтами и могучими волшебниками, метавшими фаерболы. Фэнтези-сеттинг хорошо сочетался со варгеймом по Средневековью, и Гайгэкс решил поэкспериментировать с ним.

Как я уже говорил, "детские сказочки" в среде серьёзных варгеймеров не приветствовались, и есть мнение, что первым интерес к фэнтези-сеттингу проявил более молодой Дэйв Арнесон, товарищ Гайгэкса из Миннесоты. Он то и дело показывал себя как талантливый экспериментатор, создав уникальный гибрид наполеоновского варгейма с "Дипломатией", и затем проводя "браунштайны". По крайней мере, доподлинно известно, что его приятель Дюк Сейфрид не только побывал на том самом варгеймерском съезде в Филадельфии, где ребята из NEWA представили свою реконструкцию битвы на Пеленнорских Полях (по "Правилам для Средиземья"), но и лично принимал в ней участие.

Реконструкция Пеленнорской битвы по "Правилам для Средиземья" от NEWA (1970 г.). На переднем плане крепость гондорцев с волшебником (Гэндальфом) на башне. Её штурмуют орки и люди Саурона с осадными башнями. На заднем плане - лес энтов (слева) и воины Рохана. Тёмный продолговатый объект между ними и орками - вроде бы дракон, выдыхающий струю пламени.

Арнесон и Гайгэкс вели переписку, основным предметом которой было обсуждение перспективных правил морского варгейма. Похоже, что Дэйв тогда заразил "старика" интересом к фэнтези. И скорее всего, они продолжали делиться друг с другом своими идеями по этому поводу.

Взяв за основу пластмассовую фигурку стегозавра, Гайгэкс при помощи автомобильной шпаклёвки превратил его в дракона: увеличил голову, удлинил хвост, вставив туда кусок проволоки, шипы с хвоста перенёс на голову (получились рога), приклеил картонные крылья летучей мыши и всё это старательно покрасил, с позолотой и блестяшками (в роли монет и драгоценных камней на драконовом брюхе, как это было у Толкина). А из покрашенной в голубой цвет 70-миллиметровой фигурки викинга с приклеенными кукольными волосами получился страшный великан. Он был вооружён дубиной, сделанной из спички с волшебной шпаклёвкой. К ним был добавлен герой, равный по силе четырём обычным воинам, и волшебник с фаерболами, которые имели дальность и радиус поражения, аналогичные выстрелу катапульты.

Эксперименты Гэри Гайгэкса вызвали у его товарищей живой интерес. Люди охотно приходили играть, и тогда он задумал разработать и опубликовать свою версию правил для фэнтези. К началу 1971 года Дону Лоури уже удалось открыть собственное издательство "Guidon Games" в Эвансвилле (штат Индиана), и Гайгэкс договорился работать его редактором. У него уже были практически готовы к публикации дополненные и улучшенные правила для средневековых миниатюр от Джеффа Перрена. Эта система получила коммерческое название "Chainmail" ("Кольчуга"). Она содержала правила движения, построения и маневрирования отрядов, использования метательного и огнестрельного оружия, артиллерии, ближнего боя, проверок боевого духа, особые "осадные" правила, где укрепления и осадные орудия имели очки прочности, правила боя 1:1 (одна фигурка - один человек) и даже специальные правила для рыцарских турниров. Оставалось только дополнить эту систему элементами фэнтези.

В начале 1971 года появилась первая карта фантастического Великого королевства, землями которого распоряжались основатели C&CS: Гайгэксу принадлежала его центральная часть (близ озера Nir Dyv), а его сподвижник Дэйв Арнесон был назначен "бароном северных рубежей" (его владения были в области впадения реки в Большой залив).

Арнесону к этому времени порядком надоела наполеоновская кампания, которую он вёл уже несколько лет, и он всё больше увлекался новой идеей - игрой, местом действия которой были бы Северные рубежи, столь же удалённые от центра Великого королевства, как его города-близнецы (Миннеаполис/Сент-Пол) были удалены от вотчины Гайгэкса в Лейк-Джениве. Он хотел наполнить её элементами фэнтези, причём не только классическими толкинскими существами, но и, например, монстрами из телевизионных ужастиков и книжек про Конана.

Гайгэкс тем временем прочёсывал магазины старьёвщиков в поисках потенциальных дополнений к своей коллекции фэнтезийных фигурок и со временем создал огров, элементалей и других существ. Причём, не будучи особым поклонником Толкина, он предпочитал искать вдохновение в книгах других писателей - Г. Ф. Лавкрафта, Э. Р. Берроуза, Пола Андерсона, Майкла Муркока, Флетчера Прэтта, Л. Спрэга де Кампа и Лина Картера, который в соавторстве с де Кампом писал о Конане.

С этого момента трудно сказать, кто какого монстра добавил - Арнесон или Гайгэкс. Учитывая, что они оба обладали хорошей фантазией, были товарищами и вели переписку, лучше всего считать, что они работали сообща.

В качестве огров Гайгэкс использовал фигурки индейцев, которые имели больший размер, чем стандартные фигурки солдат для варгеймов. С тех пор так повелось, что огры имеют жёлтый цвет кожи.

В марте 1971 года система "Chainmail" была опубликована издательством "Guidon Games". Фэнтези-дополнение, добавленное туда в последний момент, включало в себя уже упомянутых монстров, а также множество новых существ.

К эльфам добавились родственные им фэйри, спрайты и пикси из английского фольклора, к карликам - гномы, к оркам - гоблины из книг Толкина и Пола Андерсона, а также кобольды из романа "Land of Unreason" Л. Спрэга Де Кампа и Флетчера Прэтта. К описанным в "Правилах для Средиземья" героям и антигероям добавились и правила для супергероев, таких как Конан или Элрик из произведений английского писателя Майкла Муркока. Были описаны толкинские призраки-wraiths (назгулы и им подобные), балроги, умертвия, оборотни (ликантропы) и описанные Лавкрафтом упыри, а также огромные птицы-рух, ифриты и джинны из сказок "Тысячи и одной ночи".

Для создания балрога Гайгэкс использовал фигурку гигантского ленивца из набора доисторических животных.

Толкинских троллей Гайгэкс заменил на тролля из книги "Три сердца и три льва" Пола Андерсона, отличительным свойством которого была удивительная способность к регенерации тканей.

Элементали четырёх стихий (огня, воды, воздуха, земли) условно делились на два типа: одни  (воздушные и водяные) поражались огнём, другие (огненные и земляные) - электричеством. Для этого волшебники в "Chainmail" вдобавок к классическим фаерболам получили второе разрушительное заклинание - "разряд молнии". Причём, если попадание фаербола было технически эквивалентно попаданию тяжёлой катапульты (зона поражения - круг определённого диаметра), то разряд молнии был похож на выстрел из пушки (зона поражения - прямая линия, направленная от волшебника).

Воздушный корабль спустился к колену идола, туда, где Шарат с развевающейся бородой, швыряя молнии, удерживал лестницу.

(Лин Картер, "Волшебник из Лемурии")

В распоряжении волшебников были и другие заклинания: призыв элементаля (как в произведениях Муркока), волшебная тьма (в легендариуме Толкина тьма – привычное орудие Мелькора) и волшебный свет (способный рассеивать тьму), волшебное сокрытие своих солдат и противоположное ему волшебное обнаружение (затронутая Толкином тема из кельтской мифологии), а также заклинание "Phantasmal Forces" ("Призрачные силы"), которое позволяло на несколько минут создать правдоподобную иллюзию воина или монстра (эта идея получила серьёзное развитие в одном из романов Берроуза).

Появились соответствующие этим заклинаниям игровые механики, а также механики невидимости, способности творить заклинания и парализации. Многие монстры получили способность видеть в темноте.

Помимо классических огнедышащих драконов Гайгэкс в правилах "Chainmail" намекнул на возможность ввода в игру разноцветных драконов, которых он описывал в журнале "Тангородрим" - белого с морозным дыханием, чёрного, который плюёт кислотой, электрического синего, ядодышащего зелёного и бескрылого пурпурного (пятнистого) с жалом на хвосте. Причём, электрический дракон вместо неудобного прямого контакта теперь мог использовать механику "разряда молнии" волшебников.

Все существа были разделены на три категории по своему мировоззрению: силы Порядка, силы Хаоса и нейтральные существа. Концепция большого хаотического зла была ещё у Толкина, но идея противостоящих ему сил Порядка и Закона получила развитие уже в произведениях Пола Андерсона и Майкла Муркока.

Главное, что определяло законы этого мира, была бесконечная война между изначальными силами Хаоса и Порядка. Но что это были за силы? Какова их природа? Во всяком случае, Хольгер понял, что на стороне Порядка в основном выступали люди. Правда, не все: некоторые из них, одни по недомыслию, другие — ведьмы и чернокнижники — из корысти, продались Хаосу. И наоборот, кое-кто из нелюдей поддерживал Порядок. Лагерь Хаоса составлял весь Срединный Мир, в который, как понял Хольгер, входили страны Фейери, Тролльхейм, а также страна великанов. Мир Порядка зиждился на принципах гармонии, любви и свободы, которые были ненавистны обитателям Срединного Мира. И потому они изо всех сил стремились разрушить Мир Порядка и подмять его под себя. Хаос не брезговал ничем, и особенно на руку ему были войны, которые люди вели между собой.

(Пол Андерсон, "Три сердца и три льва")

Наконец, в фэнтези-дополнении "Chainmail" были правила касательно магического оружия и доспехов. Что же касается оружия обычного, то, поскольку опциональные правила предусматривали бой один на один, игрокам в этом случае было важно знать, чем именно вооружён каждый противник. Здесь были предусмотрены практически все типы средневекового вооружения: кинжал, обычный и боевой топор, булава и моргенштерн, обычный и двуручный меч, цеп, копьё, алебарда и другое древковое оружие, пехотная и кавалерийская пики, различные типы луков (короткий, лук всадника, длинный и составной), лёгкий и тяжёлый арбалеты, аркебуза, кожаный и стёганый доспехи, щит, кольчуга, сомнительный "banded mail" (кольчуга, усиленная кожаными ремнями), "studded mail" (кольчуга, усиленная тканью, кожей и/или металлическими полосками, прикреплёнными с помощью многочисленных клёпок), пластинчатый доспех, латы и даже защитное снаряжение для рыцарских коней.

Надо сказать, что имя Дэйва Арнесона не было упомянуто в списке авторов. Рядом с именем  Гэри Гайгэкса стояло лишь имя Джеффа Перрена, который был основным разработчиком правил для средневековых миниатюр. Здесь Гайгэкса можно понять: оставшись без работы, он должен был кормить свою большую семью, и это был его первый шаг на поприще коммерческих игр. Да и похоже, что Арнесон, на тот момент 23-летний студент, не остался в обиде, поскольку в принципе не думал о монетизации своих идей для общего хобби.

Система правил "Chainmail" стала первым коммерческим варгеймом с элементами фэнтези, и сегодня её можно считать краеугольным камнем всех фэнтези-игр. Однако во времена первой публикации она не принесла своим создателям каких-то баснословных доходов. Гайгэкс продолжал параллельно работать над другими играми, создал для "Guidon Games" настолки "Alexander the Great" и "Dunkirk", а осенью состоялась публикация варгейма "Tractics", посвящённого танковым сражениям Второй Мировой. Это была одна из первых игр, где использовался 20-гранный кубик.

Несмотря на эти успехи, доходы Гайгэкса от разработки коммерческих игр оставались весьма скромными, а отношения с супругой становились более напряжёнными. В конце концов он нашёл неожиданный выход: занялся ремонтом обуви у себя в подвале. Это дало ему хоть и не ахти какой, но постоянный источник заработка. Чтобы освободить место для оборудования, стол-песочницу пришлось переместить в гараж его друга Дона Кэя, но Гайгэкс не унывал и продолжал заниматься любимым делом.

Летом 1972 года была опубликована вторая редакция системы "Chainmail". Она содержала поправки к артиллерии, модификаторы для учёта усталости воинов, правила смены погодных условий и их влияния на бой, разные особые свойства исторических родов войск, бонусы за атаки с фланга и тыла, а также дальнейшее развитие фэнтези-правил.

Волшебники были теперь разделены на несколько типов:

- Wizards (волшебники, самые сильные);

- Sorcerers (колдуны, слабее волшебников);

- Warlocks (чернокнижники, ещё слабее);

- Magicians (заклинатели, самые слабые).

Появилась и парочка новых заклинаний: "Protection from Evil" (круг защиты от злых сил) и "Moving Terrain". Последнее было доступно только самым крутым волшебникам и позволяло перемещать элементы рельефа, растительность и тому подобное.

Были добавлены монстры, способные превращать живые существа в камень: василиски из новой книги Пола Андерсона "Операция Хаос" и куролиски (Cockatrices) из произведений Де Кампа и Прэтта. Оттуда же автор взял новых летающих существ - виверн, грифонов и гиппогрифов, и предложил добавить их к драконам и птицам рух. Наконец, он озвучил идею добавить в игру гигантских пауков и насекомых из фантастических книг и фильмов ужасов, благо их пластмассовые фигурки было легко раздобыть.

Каждый, кто сегодня играет в "DnD" или играл в компьютерные RPG 80-х и начала 90-х, наверняка знаком абсолютно со всеми из перечисленных монстров. Причина проста: они все вышли из правил "Chainmail". Позже эти правила эволюционировали в DnD, откуда затем монстры перебрались в компьютерные игры. В свою очередь среди людей, которые во всё это дело играли, нашлись талантливые авторы, создавшие новую волну фэнтези и литературной фантастики.

Друзья, если вы хотите, чтобы новые статьи выходили чаще, не стесняйтесь подбросить деньжат на мотивацию автора. Я трачу много усилий на сбор информации и работу над материалом, и неприятно осознавать, что одна фотка кота или сисек наберёт на порядок больше рейтинга. Мне нужна ваша поддержка.

Огромные ладони с узловатыми пальцами легли на плечи хоббитам и мягко, но решительно повернули их на месте, потом две большие сильные руки подняли их в воздух.
И хоббиты увидели перед собой необычное, удивительное лицо, принадлежавшее не то человеку, не то троллю, громадному, локтей в пятнадцать ростом, с продолговатой головой, сидевшей почти без шеи на крепком туловище. Трудно сказать, была ли на нём одежда из какой-то серовато-зелёной, похожей на древесную кору ткани, или то была его собственная кожа-кора. Руки от плеч были гладкими и тёмно-коричневыми. На ногах — по семь пальцев. Нижняя часть лица заросла густой косматой бородой. Борода была седая, волосы в ней были жёсткими, как прутья, и волнистыми, а по краям пушились, как мох.
Больше всего хоббитов поразили глаза великана, которые рассматривали их неспешно, серьёзно и проницательно. Карие, с каким-то бронзовым оттенком, с прозеленью, они были глубокими, как колодцы.

(Дж. Р. Р. Толкин, "Властелин колец")

"Ent" было ещё одним неизвестным словечком (после "orc"), с которым столкнулся профессор Толкин в своей профессиональной деятельности (а работал он переводчиком и преподавателем древних языков). В англо-саксонских поэмах IX-X вв. для описания древних величественных сооружений и руин, которые будоражили воображение германских варваров, неоднократно использовалось словосочетание "enta geweorc" ("работа энтов"). "Ent" было аналогично готскому "ant" и означало нечто гигантское или величественное. Поэтому было сделано предположение, что в поэмах шла речь о строителях-гигантах далёкого прошлого, но больше о них ничего не было известно. Так что профессор решил взять это мёртвое слово и подарить ему новую жизнь в своих книгах.

Ещё в школьные годы он прочитал трагедию Уильяма Шекспира "Макбет" и остался недоволен тем, как там был описан "поход" Бирнамского леса. По ходу действия пьесы, узурпатор Макбет получил пророчество о том, что он не будет побеждён, пока Бирнамский лес не пойдёт на Дунсинанский замок. Однако принц Малькольм, выступив в поход против Макбета, отдал своим солдатам приказ нарубить веток в этом лесу и нести их перед собой, чтобы сбить с толку вражеских разведчиков и скрыть от них численность нападающих. Это было изящное исполнение пророчества, но юный Толкин был разочарован прочитанным: ему хотелось, чтобы лес на самом деле пришёл.

Как гласит известное высказывание, "если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам". Поэтому Толкин, будучи уже зрелым писателем, реализовал свою детскую фантазию в эпической трилогии "Властелин колец". Он описал одушевлённый лес Фангорн, который, пробудившись, своим ходом отправляется на штурм крепости Изенгард, где укрывается предатель Саруман. Хозяевами и покровителями этого леса были древние величественные "пастухи деревьев", которые получили название "энты".

"Пастухи деревьев". Художник - Тед Несмит.

Энты заботились о лесе с незапамятных времён. Изначально это были высокие существа, отдалённо похожие на троллей (только не такие уродливые и злые), но чем больше столетий они проводили рядом с деревьями, тем больше сами становились на них похожими.

Ведь мы, старые энты, — пастухи деревьев. Мало нас осталось. Говорят, что с годами овцы становятся похожими на пастухов, а пастухи на овец. Только перемена эта происходит медленно, а овцы и пастухи живут недолго. У деревьев и энтов подобие наступает быстрее, а живут они бок о бок веками.

Сменялись эпохи, множились народы Средиземья, и от некогда огромного древнего леса осталось лишь несколько островков, самым большим из которых был лес Фангорн на южных отрогах Мглистых гор, к востоку от Изенгарда. Именно там жили энты. Они всё ещё были двуногими великанами, только их волосы стали больше похожи на прутья, кожа - на кору, а пальцы - на мощные корни деревьев.

Ласково, но крепко держа хоббитов в руках, Древесник сначала поднял одну ногу, поставил, поднял и поставил другую, подвигаясь к краю карниза. Потом, цепляясь, как корнями, пальцами ног за камни, медленно и уверенно пошёл по ступеням вниз. Когда он оказался внизу между деревьями, то сразу зашагал большими размеренными шагами в глубь леса…

Несмотря на свои размеры, энты (в отличие от троллей) не производили много шума при ходьбе, поскольку ступали мягко, с носка на пятку.

Только теперь они увидели, как Древесник ходит: почти не сгибая колен и при этом делая великанские шаги. В каждом шаге он сначала касался земли большими пальцами — очень широкими и сильными, — а затем уже опирался о землю всей ступнёй.

Они отличались друг от друга ростом и обликом, как отличаются разные породы деревьев.

В первую минуту Мерри и Пипина ошеломила разнородность лесного племени, разные цвета кожи, несходство силуэтов, всевозможные формы и пропорции, разнообразие роста, толщины, числа пальцев на руках и ногах (от трёх до девяти). На Древесника были похожи немногие. Эти напоминали буки или дубы. Были энты, напоминавшие каштаны, — бурые, на коротких толстых ногах, с широко растопыренными пальцами; были похожие на ясени — высокие, с сединой, с множеством пальцев на руках и длинных ногах; были высоченные с небольшой головой, как елки; были похожие на берёзы, на рябины, на липы…
Но когда все энты собрались вокруг Древесника и, слегка наклонив головы, зашептались спокойными гудящими голосами, внимательно вглядываясь в двух странных маленьких незнакомцев, хоббиты заметили, что все они имеют какое-то внутреннее родственное сходство, глаза у них были похожие — правда, не такие глубокие и мудрые, как у Древесника, но тоже задумчивые, внимательные и с зеленоватыми искрами.

"Древесник и собрание энтов". Художник - Тед Несмит.

Но их всех объединяла медлительность, больше характерная для растений. Даже сравнительно молодой Брегалад, которого энты считали торопыгой, нам с вами таковым бы не показался.

Брегалад несколько минут стоял молча, разглядывая хоббитов, а хоббиты, в свою очередь, разглядывали его, ожидая, когда же он проявит свою «расторопность». Роста он был довольно высокого, казался ещё молодым, кожа на руках и ногах у него была гладкая, губы яркие, а волосы серо-зелёные. Он гнулся и покачивался, как стройное дерево на ветру. Наконец заговорил, голосом звучным и не таким басовитым, как у Древесника.
— Ага. Ну, друзья, давайте погуляем по лесу? — предложил он. — Меня зовут Брегалад, на вашем языке Скороствол. Это, конечно, только прозвище. Меня им наградили, когда я однажды ответил «да!», не дослушав до конца вопрос старшего энта.

Речь у энтов тоже неторопливая, а язык сложный и не похож на другие. Хотя разговаривать их научили эльфы, ещё на заре времён.

В незапамятные времена энты встретились с эльдар, и вероятно, обязаны им если не языком, то, во всяком случае, желанием заговорить.
Язык они создали себе сами, не похожий на все остальные: медленный, гортанный, высокопарный, в нём много повторений и слитных словообразований; чтобы говорить на нём, надо медленно и глубоко дышать. Язык этот настолько странен и сложен, в нём столько разных смысловых интонаций, тонов, оттенков гласных и акцентов, что даже учёные эльдар не пытались его описывать. На своём языке энты разговаривали только между собой. Им не надо было окружать его тайной, ибо, кроме них, и так никто не смог бы его выучить. Сами энты к языкам были очень способны, выучивали новые слова очень быстро, а раз узнав, никогда ничего не забывали.

Желая собраться для разговора, энты зовут друг друга громким гудением, которое далеко слышно в лесу.

…энт вдруг остановился, опустил хоббитов в траву, поднёс к губам сложенные ладони, и зазвучал странный призыв: «Гу-у, гу-у… гу-у…» — как басистый звук большого рога. Гул разнёсся по лесу, эхом рассыпался между деревьями, и тут же со всех сторон на разные голоса зазвучали ответные отклики.

Встретившись, они говорят на своём языке, но даже сама их манера вести разговор не похожа на то, как это делают люди.

Как только на дне оврага получился широкий круг, началась странная, непонятная хоббитам беседа. Все энты начинали очень тихо: кто-нибудь один подавал голос, будто бы про себя, потом начинал говорить чуть громче, так что его слышали остальные, кто-то вторил, другие постепенно присоединялись, сливаясь в хор, чей медленный речитатив-распев то взвивался высокими нотами, то стихал, то явственнее звучал в одной стороне, то в другой, то опять там, где начали.

"Древесник". Художник - Тед Несмит.

Жилища энтов тоже сильно отличаются, но всегда расположены рядом с источником воды и по своей конструкции одновременно просты и изящны. В качестве пола используется большой плоский камень или подножие скалы, а стены сделаны из плотно стоящих деревьев с густой вечнозелёной листвой.

Вдруг хоббиты увидели перед собой что-то вроде широких ворот. Два огромных дерева стояли по обе стороны, как живые столбы, а вместо дверей между ними переплелись ветки. Когда старый энт подошёл, ветки поднялись и раздвинулись, темные блестящие листья на них задрожали и зашелестели. По-видимому, эти листья не опадали вообще. За «воротами» открывалась широкая площадка, как пол большого зала, высеченного в склоне горы. «Стены» зала косо поднимались вверх, достигая в конце высоты локтей в пятьдесят, а вдоль каждой тянулся ряд деревьев — чем глубже, тем выше.
Противоположная входу стена была гладкой, в ней темнела неглубокая ниша, над которой нависал карниз — единственная «крыша», если не считать переплетённых ветвей, где смыкались кроны деревьев, прикрывавших зал с боков. Посредине оставалась широкая открытая дорожка. Горные источники собирались в небольшой водопадик, и он звенящими жемчужными брызгами падал с карниза, образовывая нечто вроде тонкой серебристой завесы у получившегося таким образом грота. Вода стекала в большую каменную чашу под деревьями, затем выливалась из нее в желобок вдоль центральной дорожки и бежала в начинающуюся речку, чтобы вместе с ней пробираться по лесу.

Древесник поднял с земли две большие чаши и поставил на стол. В них, как показалось хоббитам, была чистая вода, но когда энт протянул над ними руки, жидкость вдруг заискрилась, в одной чаше — золотистым, в другой — изумрудным светом, грот осветился, будто солнце залило его сквозь весенние листья. Хоббиты оглянулись и увидели, что деревья вдоль стен тоже светятся, сначала слабо, потом всё ярче, пока каждый лист не оказался словно в сияющем ободке, горя своим огнём: бледно-зеленым, золотистым, ярко-золотым, медно-красным, — а стволы стали похожи на бронзовые и малахитовые колонны.

Энты могут принимать лежачее положение, но, в отличие от людей, уснуть так не могут. Они, наоборот, спят стоя, и могут нечаянно задремать, застоявшись на одном месте. Твёрдую пищу они не едят, только пьют. Но не простую воду, а два особых напитка: вечером - лёгкий и расслабляющий, утром - питательный и сытный.

Напиток по виду и вкусу напомнил им воду, которую они на краю леса пили прямо из реки, но в нем был ещё какой-то привкус, хоббитам незнакомый, и запах, напоминающий ночной аромат цветущего леса, принесённый издалека легким ветром, — описать его было невозможно.
Сначала они почувствовали, как из всего тела, начиная от пальцев ног, уходит усталость, как оно наливается силой и свежестью. Им даже показалось, что волосы их зашевелились, начали расти и крепче завиваться.

"Родниковый грот". Художник - Тед Несмит.

Неизвестно, как выглядели женщины энтов, но почти наверняка они были не такие "древесные". Ещё в давние времена они все перебрались на равнину за рекой Андуин, чтобы там заниматься земледелием и садоводством, в то время как энты-мужчины остались в диком лесу, и так их народ разделился на две части.

В давние-давние времена, когда мир был молод, а леса — раскидистые и дикие, энты жили в них и бродили по земле вместе со своими жёнами. Были у энтов и девы. Ах, какой красавицей была Фимбретиль, по-вашему её звали бы Веточка… Какая она была легконогая, когда мы были молоды… Мы вместе жили и вместе гуляли. Но сердца и мысли наши росли по-разному. Энты думали обо всём, что видели в мире, а жёны — о том, чем владели. Энты любили большие деревья, дикие чащи, склоны высоких гор; пили воду из горных потоков, ели только то, что деревья сбрасывали им под ноги на лесные тропы, а когда эльфы научили нас говорить, говорили с деревьями. Жёны энтов больше любили малые деревья, ровные полянки и солнечные луга, гуляли по краям лесов, собирали ежевику в кустах, весной рвали цвет диких яблонь и вишен, летом плели венки из душистых цветов над ручьями, осенью — из колосьев, роняющих семена. Они с ними не разговаривали, они хотели только, чтобы их слушались и выполняли их волю. Жёны энтов приказывали растениям расти там, где они их сажали, носить листья, которые им нравятся, и давать плоды по заказу. Они любили порядок, изобилие и покой. По их словам, это означало, что все вещи должны оставаться там, где они им найдут место. Жёны завели сады и огороды и жили в них. А мы, энты, продолжали бродить по лесам и лишь иногда возвращались в сады.

Итог этой истории очень печальный: сады на восточном берегу Андуина были уничтожены армией Саурона, и энты навсегда потеряли своих женщин. Теперь они обречены на вымирание.

Нас никогда не было много, и наше племя не растет. Нет потомства, нет энтят, много веков никто не рождается. Надо вам объяснить: мы потеряли жён.

Я думаю, мораль здесь такова: мужчины и женщины устроены по-разному и предпочитают разный образ жизни; и те, и другие по-своему правы, но если они не научатся понимать друг друга и ударятся в крайности, тех и других ждёт печальная участь. Не будьте эгоистами, котейки, и не разделит нас широкий Андуин.

"Прощание с Фангорном". Художник - Luca Bonatti.

Не то, чтобы энты часто гибли или умирали от старости. Но некоторые из них, утомившись от жизни мирской, совсем перестают двигаться, засыпают и обрастают листвой.

Некоторые из нас до сих пор остаются настоящими энтами и, — как бы это сказать? — в них много жизни; но многих клонит сон, и они начинают деревенеть…

Впрочем, есть и обратный процесс: деревья, за которыми ухаживают энты, оживают и начинают двигаться. Такие существа называются "хуорны" (или хьорны).

Много деревьев — просто деревья, но есть и наполовину пробуждённые. А некоторые хорошо проснулись и становятся почти энтами. И эти перемены всё время происходят.

Вроде бы это заслуга не энтов, а эльфов, которые "пробудили" деревья, научив их говорить.

Конечно, всему этому положили начало эльфы. Это они будили деревья, учили их своему языку и сами узнавали лесные наречия. Эльфы всегда пытались понять мир и заговаривали со всеми живущими в нём.

Несмотря на определённое сходство, хуорны отличаются от энтов своим происхождением и нравом. Хуорны не имеют жилищ, их нельзя назвать добрыми (если вообще деревьям ведома концепция добра). Напротив, хуорны могут быть жестоки к тем, кого сочтут врагами леса.

Хуорн. Рисунок Дмитрия Бурмака для карточной игры "Берсерк".

Рассказывая о хьорнах своим друзьям, хоббит Мерри, похоже, путается, когда говорит, что они происходят от энтов:

На сокращённом языке энты называют их хьорнами. Древесник о них очень неохотно говорит. Я думаю, что это такие энты, которые стали перерождаться в деревья, во всяком случае, на вид. Они стоят молча в лесу или по краям леса и наблюдают за деревьями, а в глубине тёмных урочищ их, наверное, много сотен.
В них кроется огромная сила, но они умеют окутываться тенью, и их трудно увидеть в движении. Однако иногда они ходят, и даже очень быстро, особенно когда разгневаются. Например, стоишь ты тихо, наслаждаешься погодой или слушаешь шум ветра, и вдруг вокруг тебя оказывается толпа деревьев. Голоса они сохранили и могут объясняться с энтами, — Древесник говорит, что их поэтому хьорнами зовут, — но одичали. Стали опасными. Не будь рядом настоящих энтов, которые за ними присматривают, я бы очень боялся с ними встретиться.

Похоже, что хуорны, в отличие от энтов, используют шелест листвы и скрип ветвей для переговоров между собой.

Воздух был горячий и какой-то густой, полный шелеста, шорохов, скрипов, в нём плавали невнятные голоса. Я думаю, что это были сотни хьорнов, которые проходили мимо нас, спеша к вам на помощь.

Хуорн, закрывающий проход. Художник - Katy Grierson.

Энты и хуорны не всегда так флегматичны и медлительны, как может показаться на первый взгляд. Обычно они спокойны, терпеливы и нерасторопны, но если их сильно разозлить, свирепеют и действуют очень решительно.

После того, как хоббиты пришли в лес Фангорн и рассказали Древеснику о связи Сарумана с орками и Тьмой, он очень разозлился, тем более что орки уже давно портили лес, вырубая деревья на его окраине. На следующий день энты все собрались и три дня совещались, после чего приняли твёрдое решение вместе со множеством хуорнов выступить в свой "Последний поход" на крепость Изенгард.

Так лес Фангорн пошёл на крепость Сарумана. В решительном штурме энты и хуорны разбили орочье войско и разрушили укрепления Изенгарда.

Стрелы энтам не опасны. Они их царапают и раздражают, как докучливые мухи. Если энта утыкать стрелами, как подушку для иголок, он ещё не считает себя раненым. Во-первых, энты нечувствительны к ядам, а во-вторых, у них толстая кожа, твёрдая, как кора. Надо взять хороший топор, чтобы ранить энта по-настоящему. Они топоров терпеть не могут. Но и тогда против одного энта надо десятка два дровосеков выставить, ибо если кто-нибудь его заденет, то удара уже не повторит, — энт может руками согнуть стальную плиту, как тонкий лист.
Когда в лоб Древеснику вонзилось несколько стрел, старый энт рассердился так, что его почти можно было назвать «расторопным», как он сам любил говорить о других. Он громко крикнул свое «Ах-ха!», и несколько энтов подошло к воротам. В гневе энты страшны. Пальцами рук и ног они впивались в скалу и драли её, будто корку хлеба. Я видел, как в считанные секунды они выполняли работу, с которой корни деревьев справляются веками.
Они толкали, тянули, трясли, топтали, давили. Бум, трах, хрясь…
Через пять минут ворота с треском и скрежетом рухнули, и часть скалы развалилась. Другие в это время вгрызались в стены, как кроли в песчаный склон.

Пока энты крушили укрепления, хуорны уничтожали орков. Книга не говорит об этом прямо, но Толкин, похоже, расставил акценты таким образом, чтобы сохранить миролюбивый образ энтов, а на долю полуразумных хуорнов выпала вся жестокость и кровь.

"Энты разрушают Изенгард". Художник - Джон Хоу

Вот и закончилась описательная часть, долгая как разговор энтов. Если вы впервые наткнулись на мою статью, вам может показаться неуместным следующий раздел. Но если вам так же, как и мне, интересна история варгеймов, D&D и видеоигр - читайте дальше, ибо вот с этого оно всё началось.

В статье, посвящённой истории варгеймов, я писал о том, что с 1970 г. некоторые группы варгеймеров стали играть фэнтези-сеттинги по простеньким "Правилам для Средиземья", опубликованным в журнале "The Courier". Энтам в этих правилах был посвящён отдельный раздел.

- Во-первых, что интересно, автор правил учёл изменчивые "скоростные характеристики" энтов: там было отмечено, что, разъярённые и атакующие, они передвигаются вдвое быстрее, чем обычно.

- Вместо не очень понятных хуорнов там фигурируют деревья, которых "пробуждают" энты, после чего они начинают медленно двигаться.

- Энты и "ожившие" деревья топчут и убивают вооружённых людей (в половине случаев) и орков (в 2/3 случаев), которые посмеют к ним приблизиться.

- Лес энтов вообще считается неприступным. Если орки туда сунутся, они точно будут убиты. Энты же, напротив, неуязвимы и неустрашимы, когда находятся в своём лесу.

- Стрелы практически бесполезны против деревьев и энтов.

- Зато деревья и энты боятся огня:

И вдруг из-под земли стал вылетать огонь с вонючим дымом. Из всех люков. Многие энты получили тяжёлые ожоги. Один из них, если не ошибаюсь, его звали Буковик, высокий, красивый, оказался как раз под струей жидкого огня и вспыхнул, как факел. Это было очень страшно.

Чтобы понять, удалось ли врагам поджечь дерево, нужно было бросить 2 кубика. Оркам для успешного поджога требовалось выбросить результат 11-12, людям 9-12, героям/антигероям - 8 и больше. Ещё страшнее были фаерболы волшебников (успех от 7 и больше), ну а драконы всегда жгли деревья со 100% успехом. Загоревшееся дерево останавливалось и считалось уничтоженным.

Теперь точно всё. Надеюсь, вам понравилось!

"Трое громадных великанов сидели у огромного костра, сложенного из буковых брёвен. Они поджаривали куски барана на длинных деревянных вертелах и слизывали с пальцев жир. В воздухе разносился дивный аппетитный аромат. Рядом стоял бочонок с чем-то вкусным, и великаны то и дело окунали туда кружки. Это были тролли! Тут не могло быть никаких сомнений.Даже Бильбо, несмотря на свою затворническую жизнь, сразу догадался, кто они, по их грубым неотёсанным физиономиям, их великанским размерам, массивным каменным ногам, а главное - по их разговору, который был совсем, совсем непохож на великосветский!"

Тролли - это существа из германо-скандинавского фольклора. В древнескандинавском и средневерхненемецком языках слово "troll" могло означать любое сверхъестественное, волшебное или заколдованное существо (так же, как потом "fairy" в английском). Однако среди разнообразных "троллей" в средневековых текстах можно найти упоминание хтонических великанов, связанных с одинокими скалами, горами и пещерами. Впоследствии словом "тролль" стали называть в первую очередь их.

Ясно, что эти создания были связаны с камнем. Это были "каменные духи", или непосредственно скалы и валуны, оживавшие по ночам. Легенды называют их потомками древних гигантов-ётунов, с которыми когда-то сражался бог-громовержец Тор. Он победил злых ётунов, метая в них молнии с помощью своего молота Мьёльнира, поэтому считалось, что тролли боятся молний, и если молнии бьют в камни и скалы - значит, это Тор охотится на троллей.

"Лесной тролль". Теодор Киттельсен, 1906 г.

После распространения христианства и крещения Скандинавии тролли, которые и до этого не считались особо дружелюбными к людям, окончательно превратились во враждебных и злых великанов-людоедов. Особенно они ненавидели христианские церкви и звон колоколов, а потому при случае старались повредить или полностью разрушить часовни, бросая в них с гор огромные валуны. Спасало лишь то, что они оживали/выбирались из пещер лишь по ночам, и превращались в камень, лишь только их коснётся "свет божий" (то есть, дневной солнечный свет).

Троллей представляли уродливыми великанами в 2-4 человеческих роста, с большим носом и иногда - с несколькими головами. Они были древними как горы и невероятно сильными, но медлительными и довольно глупыми. Их можно было встретить в глухом лесу или в горах.

Распространённый сюжет средневековых баллад - о том, как тролли похищают людей. Особенно девушек. И особенно на горных пастбищах ("сетерах"), где они считали себя хозяевами природы.

Где-то к XVIII в. образованные люди перестали верить в троллей, и они превратились в персонажей сказок, страшилок и суеверий простолюдинов. Так, например, в Швеции бытовало поверье о троллях, которые воруют (подменяют) детей. Для этого им даже придали человеческий облик и размер (либо возможность принимать этот облик и меняться в размере). Впрочем, если вспомнить о том, что слово "тролль" раньше имело широкий смысл, речь здесь могла идти о других существах - например, об альвах.

"Тролль в Хедальском лесу". Теодор Киттельсен, 1886 г.

1-я половина XIX века была эпохой популяризации фольклора. Вслед за переводами Шарля Перро и сказками братьев Гримм в 1841-1844 гг. был опубликован сборник "Норвежские народные сказки", состоявший из нескольких книг (составители - П. К. Асбьёрнсен и Йорген Му). Пятнадцать лет спустя этот сборник был переведён на английский язык и опубликован в 1859 году под названием "Popular Tales from the Norse". Так в англоязычном мире узнали о троллях.

Тролль под мостом

В одной из этих сказок говорилось о тролле, который сидит под мостом. Её норвежское название - "De tre bukkene Bruse", а в англоязычном переводе она известна как "Three Billy Goats Gruff" ("Три сердитых козлика").

Сюжет у сказки такой: три козлика разного размера отправились на горное пастбище (сетер), поскольку уже съели всю растительность у себя дома. Но их остановил тролль, который прятался под мостом на пути в горы. Он хотел сожрать маленького козлика, который первым пошёл по мосту, но тот убедил тролля, что лучше подождать следующего, который побольше да пожирнее. Второй козлик точно так же уговорил дождаться третьего, а третий, самый крупный и сильный, взял да и боднул тролля своими острыми рогами прямо в глаза, а затем стал бодать ослеплённого монстра, пока тот не свалился с моста.

Несмотря на то, что в этом сюжете не фигурируют люди, он отражает противостояние человека и природы. Здесь тролль олицетворяет силу дикой природы, которая пытается защитить горный луг от вторжения человека (и его скота), а хитрые и отважные козлы - самого Тора, который в очередной раз побеждает великана, расчищая дорогу людям (в скандинавской мифологии козлы - это священные животные Тора).

Иллюстрация из сборника норвежских сказок, издание 1879 г.

Эту короткую сказку было удобно запоминать, и она нравилась детям, а потому приобрела популярность. Тролль-который-живёт-под-мостом (и охраняет его) стал самостоятельным персонажем, не слишком-то похожим на древних каменных великанов.

Современное представление о том, что тролль требует плату за проход по мосту появилось, похоже, благодаря игре слов: ведь в английском языке "troll toll bridge" означает "платный мост".

Тролли в произведениях Дж. Р. Р. Толкина

В начале этой статьи я поместил нехитрое описание встречи с троллями в повести "Хоббит" (1937 г.). Они поймали хоббита Бильбо и сопровождавших его карликов и намеревались их съесть, но, будучи обыкновенно туповатыми и болтливыми, отвлеклись на разговоры и не заметили, как начался рассвет. Как только первые лучи солнца коснулись троллей, они навсегда превратились в камень.

Это описание троллей вполне соответствует тому, как их представляли в скандинавских сказках. Герои нашли сокровища троллей, но на этом всё и закончилось.

"Три тролля превратились в камень". Этот рисунок в чёрно-белом варианте сделал сам Толкин, а позже его раскрасил художник.

В трилогии "Властелин колец" (1954-1955 гг.) мы видим совсем других троллей. Если гоблины здесь превратились в орков, сохранив многие общие черты, то троллями теперь назывались совсем другие существа. Эти свирепые монстры, не похожие на людей, были достаточно умны и не превращались в камень на солнце. В "приложении E" к заключительной книге профессор Толкин так объясняет это преображение:

"Название тролль является переводом синдарийского слова торог. Тролли появились в незапамятные времена; в эпоху Великой Тени они были ещё тупы и бестолковы, как животные, и подобно животным не умели разговаривать. Надеясь использовать их в своих злодейскихцелях, Саурон постарался обтесать этих силачей, насколько позволила их природная тупость. Ему удалось вбить в их убогие головы несколько превратных понятий и кое-какие общие сведения. Они научились орчьему языку — чёрной речи, но владели ею ещё слабее, чем орки, а в

западных землях вместо чёрной речи пользовались искажённым и обеднённым вестроном.

Во Вторую эпоху в Среднеземье были только так называемые каменные тролли, а под конец Третьей эпохи в южной части Темнолесья и в горах на северо-восточной границе Мордора появились неведомые ранее тролли олог-хай. Без сомнения, это было одно из произведений Саурона. Какое племя послужило ему исходным материалом, никто не знает. Некоторые думали, что это вообще были не тролли, а орки-великаны, но олог-хай сильно отличались от орков по

росту, силе, формам и умственным способностям. Вероятнее всего, Саурон всё-таки преобразил самих троллей, вдохнув в них свою злую волю, и получилось племя подлое, сильное, дикое, хитрое и тупое одновременно, с толстой кожей и крепкими, как камни, костями. В отличие от всех остальных троллей, эти твари хорошо выносили солнечный свет, во всяком случае, до тех пор, пока воля Саурона не сломалась. Говорили они очень мало и только на Барад-дурском

варианте черной речи."

Выходит, что простодушные каменные тролли, описанные в повести "Хоббит", были так названы автором из-за их характерного свойства на свету превращаться обратно в камень. А те тролли, что выступают как союзники орков во "Властелине колец", носят название "олог-хай" и разительно от них отличаются. Они делятся на несколько подвидов, самые крупные из которых имеют рост около 4 м:

- В захваченных орками рудниках Мории герои сталкиваются с пещерными троллями.

Фигурка пещерного тролля, созданная на основе современной экранизации "Властелина колец".

"Снаружи по двери ударили так, что она вздрогнула и начала медленно открываться. Часть клиньев вылетела. В образовавшуюся щель просунулось мощное плечо и огромная рука с зеленоватой чешуёй на тёмной коже. За рукой последовала такая же великанская нога с

плоской беспалой ступней. За дверью стало тихо. Боромир сделал выпад и изо всей силы обрушил меч на руку, но меч зазвенел, отскочил и вырвался из руки гондорца. На нём осталась зазубрина.

А Фродо, не успев сам себе удивиться, вдруг почувствовал прилив неистовой ярости и звонко закричал: «В бой, Хоббитшир!» Он выскочил из-за Боромира, нагнулся и всадил Жало в уродливую ступню. Раздался дикий вой, нога отдёрнулась, чуть не утащив за дверь Жало. Несколько чёрных капель стекли с клинка и задымились на полу. Боромир снова налёг на дверь всей тяжестью, дверь закрылась."

- Горные тролли, которые отличаются особенной силой, орудуют огромной стенобитной машиной в битве на Пеленнорских полях.

"Полем к воротам двинулись тяжёлые машины. В середине на цепях качался огромный таран, словно ствол в сотню локтей длиной. Его долго ковали из железа в подземных кузницах Мордора: ударная часть его была сделана из черной стали в форме уродливой волчьей головы сощеренными клыками и руническими заклятиями на лбу. Этот таран даже имел имя: Гронд — так в древности назывался легендарный Молот Преисподней. Его тащили мамуны. Вокруг теснилась туча орков, а за ними шли горные тролли, силачи, которые умели им пользоваться."

- В битве при Моранноне на границе Мордора участвуют свирепые тролли холмов.

"Вперёд вышел большой отряд горных троллей с плато Горгорот. Они рычали на бегу, как дикие звери. Крупнее, чем люди, покрытые вместо одежды чешуёй, которая была им и кожей, и бронёй, с большими чёрными щитами и тяжёлыми молотами в жилистых руках, они без колебания вошли в болото и зашагали через него с оглушительным воем. Ураганом обрушились они на сомкнутые ряды гондорцев, разбивая шлемы и головы, дробя щиты и плечи, как кузнецы куют мягкое горячее железо. Рядом с Пипином зашатался и упал Берегонд. Гигантский предводитель троллей нагнулся над лежащим, выставив когти, потому что эти полузвери обычно перегрызали горло своим жертвам.

Пипин в ярости ударил его мечом снизу вверх. Покрытый рунами клинок пробил чешую и глубоко вонзился в чрево тролля. Брызнула чёрная кровь."

Рисунок тролля от albe75.

Ещё в последней книге упоминается снежный тролль, с которым автор сравнивает Хельма, короля Рохана:

"Голодный и отчаявшийся Хельм стал страшен. Его так боялись, что одно его имя заменяло десятки бойцов, оборонявших Башню. Иногда он надевал белый плащ и совершенно один, какснежный тролль, пробирался во вражеский лагерь и голыми руками убивал попадавшихся на пути врагов."

Впрочем, больше об этой разновидности троллей ничего не известно.

В шапке статьи - рисунок "Встреча в лесу". Художник - Йонас Йенсен.

"Гоблины, надо сказать, жестокие, злобные и скверные существа. Они не умеют делать красивых вещей, но зато отлично делают всё злодейское. Они не хуже гномов, исключая наиболее искусных, умеют рыть туннели и разрабатывать рудники, когда захотят, но сами они всегда грязные и неопрятные. Молоты, топоры, мечи, кинжалы, мотыги, клещи и орудия пытки - всё это они прекрасно делают сами или заставляют делать других. Другие - это пленники, рабы, которые работают на них, пока не умрут от недостатка воздуха и света."

Разобраться в средневековых английских представлениях о гоблинах и истории их появления оказалось достаточно сложно. Оказывается, в английском фольклоре есть целая группа похожих персонажей, при этом их характеристики смешиваются, а письменных источников, чтобы их хорошенько исследовать, мало. С происхождением тоже всё сложно и спорно, но я как всегда постараюсь изложить это всё в читабельной форме и без лишнего информационного шума.

Похожие существа были известны ещё в Древней Греции и назывались "кобалы". Это были наглые и вороватые маленькие озорники. Они иногда пугали детишек, могли утащить и спрятать какую-нибудь вещь. Согласно одному мифу, однажды они обворовали Геракла, пока тот спал. Герой, разозлившись, сумел их поймать, но убивать не стал - уж очень они были забавные. Он решил подарить их царице Омфале, чтоб её повеселить.

Характерной чертой кобалов было то, что они всё время пытались обмануть. Поэтому у греков слово "кобал" стало нарицательным - в значении "обманщик", "подлец".

В поздней античности Греция входила в состав Римской империи, так что греческая культура довольно сильно смешалась с латинской. Латинское слово "cobalus" (или "cabalus") было известно в Западной и Центральной Европе и относилось к мифическому духу, обитавшему где-то в горах.

Ещё в начале XIX в. Якоб Гримм (один из братьев Гримм) предположил, что именно от латинского "cobalus" произошёл германский "kobold", английский "goblin" и ряд других мифических существ средневековой Европы. Но если с "кобольдом" это больше похоже на правду, то с "гоблином" тема спорная. Дело в том, что "gobelin" - это словечко старонормандское, и во Франции распространилось лишь в XVI в. (слишком поздно).

Намного больше мне нравится связывать гобелинов с нормандским термином "gobe" - так называли известняковые пещеры в скалистом побережье пролива Ла-Манш. "Gobelin" тогда представляется невидимым духом, живущим в пещере, и это хорошо соотносится с языческими представлениями об окружающем мире.

Граница греко-латинского мира в V в. плюс Германия и Нормандия в X в.

Можно себе представить, как путники или мореплаватели, укрывшись он непогоды в пещере, обращаются к духу этого места и приносят ему маленькую жертву в качестве вежливого жеста. А то, представляете - к вам домой без спроса приходят какие-то незнакомые люди, да ещё норовят костёр развести! Нехорошо. Могут и "случайно упавшим" камнем по башке получить.

Впервые "gobelinus" упоминается письменно в начале XII века - в рассказе монаха о якобы демоне, который кошмарил местечко в Нормандии.

После нормандского завоевания термин стал известен в Англии. Местные жители толком не знали, что такое gobelin и как он выглядит; разнились и мнения о том, насколько он страшный и как относится к людям. Но - главное - его связывали с пещерами и холмами (под которыми, как считалось, есть пригодные для обитания пустоты). Несколько позже распространилось мнение о том, что gobelin может селиться в заброшенных зданиях и других подходящих укрытиях.

Кроме того, слово "gobelin" было очень похоже на старофранцузское словечко "gobelet" (кубок), поэтому почти сразу возникла легенда о живущем в холме доброжелательном гоблине, который протягивает кубок уставшему всаднику. Впервые эта легенда была записана в сборнике "Gesta Romanorum" (кон. XIII в.).

В XIV в. слово "goblin" встречается в его современной форме. Вероятно, к этому времени его образ частично смешался с местными представлениями о "пуке" ("puca"/"pouke"). Это была очень древняя европейская страшилка, вроде нашей "буки" (и, возможно, с ней связанная). В общем, кое-где в Англии люди стали рассказывать о злых гоблинах-убийцах, хотя в большинстве регионов всё было не так страшно: гоблинов считали вороватыми бродячими духами с дрянным шкодливым характером (подобно античным кобалам).

Иллюстрация из книги "English Fairy Tales" (1890 г.)

Робин, Хоб и Пак

Концепция того, что в каждом месте живёт свой дух, была привычна людям с языческих времён. Гоблин в первую очередь обитал в пещерах, но был у англичан и "домовой" - его называли Robin или Robinet. Почему - неизвестно, и уже фиг разберёшься: помимо имени собственного оба слова могли иметь целый ряд других значений в старофранцузском и англо-нормандском языках. К тому же, в средневековой Англии почему-то было модно называть Робинами всех кого попало. Тот же Робин Гуд произошёл от нарицательного прозвища разбойников в целом ("Робин-в-капюшоне", "Робин-в-лесу").

Так вот, впервые Robinet именно как домовой был описан в XIII веке - в коротком рассказе о том, как несколько солдат остановились на ночь в доме, а обитавший там Robinet стал нарочно шуметь, мешая им выспаться. Обратите внимание, здесь повторяется этический урок о незваных гостях, которые не уважили хозяина места.

Значительно позже, уже в XVI веке, этот Робин стал известен в фольклоре как Робин Славный Малый (Robin Goodfellow), но задолго до этого имя Robin стали сокращать до Rob или Hob. Я не знаю, как можно из Rob сделать Hob - это надо у англичан спросить (но, похоже, они задавались целью специально нас с вами запутать).

При этом со временем к образу шаловливого домового примешались характеристики похожего гоблина и страшной буки пуки. Хоб стал известен и как хаотический дух, пугавший людей в лесу или заставлявший их блуждать по чаще, и как обитатель пещер и холмов, и как домовой, который шумит и шкодит по ночам (Робин). С другой стороны, в обмен на вежливость и небольшое жертвоприношение (кусочек хлеба или другая вкусняшка) Хоб мог помочь по хозяйству или даже вылечить больного ребёнка.

С другой стороны, древний образ пуки парадоксально изменился вместе с самим словом и его произношением: средневековое "pouke" к XVI в. превратилось в "puck" или Puck как имя собственное. Теперь оно произносилось как Пак, и это был уже не пугающий демонический дух, а скорее шаловливый эльф, любитель подшутить над людьми.

Хобгоблин

Ещё одно название, которое получил этот поздний собирательный образ - Хоб-гоблин. Впервые он упоминается в 1530 году в форме "hobgoblyng" - в словаре, где говорится, что это синоним гоблина или мошенника. Однако в фольклоре это был всё тот же шаловливый домовой.

Иллюстрация из книги "Magickal Mystical Creatures" (1996 г.)

Считалось, что это хобгоблины в ночи постукивают по стенам и дверям (а затем убегают), двигают мебель и опрокидывают горшки.

Жирную черту во всём этом многообразии фольклорных персонажей подвела знаменитая пьеса Шекспира "Сон в летнюю ночь" (1600 г.). Там было сказано, что Robin Goodfellow, Puck и Hobgoblin это один и тот же дух. Пак был вассалом короля эльфов Оберона и обитал вместе с ним в Стране фей.

Представление о гоблинах в XIX веке

В то время как хобгоблины были вроде безобидных домовых, классические пещерные гоблины стали персонажами страшилок.

Роман Джорджа Макдональда "Принцесса и гоблин" (1872 г.) можно считать лучшим описанием гоблинов викторианской эпохи. Здесь это целое племя злобных существ, населяющих глубокие разветвлённые шахты в горах. По ночам они выбираются наружу, чтобы сотворить какую-нибудь пакость. Вид у них нелепый и уродливый, а на ногах нет пальцев.

Иллюстрация из книги "Принцесса и гоблин" (издание 1920 г.)

Гоблины Дж. Р. Р. Толкина

В XX веке классический образ многих фэнтезийных существ сформировали произведения английского писателя Дж. Р. Р. Толкина. В частности, гоблины подробно описаны в книге "Хоббит, или Туда и обратно". У Толкина они довольно крупные (ростом выше хоббитов и карликов, но ниже человека), с большими уродливыми мордами. Болтливые, но не особенно умные. Живут под землёй, где конкурируют с карликами за полезные ископаемые.

"...к гномам того племени, к которому принадлежал Торин, гоблины питали самую настоящую вражду из-за войны, о которой мы уже упоминали..."

Автор красочно описывает и подземелья гоблинов, и их издевательские манеры:

"Проходы шли во всех направлениях, пересекаясь, перепутываясь, но гоблины знали нужную дорогу так же хорошо, как вы знаете дорожку к ближайшей почте. Тропа всё спускалась и спускалась, и внизу была невыносимая духота. Гоблины вели себя грубейшим образом, безжалостно щипали пленников и хохотали ужасным деревянным смехом.

Наконец впереди замерцал красный свет, и гоблины запели, затянули хриплыми голосами жуткую песню, пришлёпывая в такт плоскими ступнями по камням и потряхивая своих пленников..."

В книге герои (все, кроме Гэндальфа) оказываются схвачены гоблинами. Они гонят пленников перед собой при помощи кнутов, пока не добираются до центрального зала, где сидит их правитель.

"Посредине пылал большой красный костёр, по стенам горели факелы, в пещере было полно гоблинов. Все они загоготали, затопали ногами и захлопали в ладоши, когда внутрь вбежали

гномы, и последним (а значит, ближе всего к кнутам) - бедняга Бильбо. За ним, гикая и щёлкая кнутами, следовали погонщики. В углу сбились в кучу пони, на земле валялись тюки и мешки, вспоротые и развороченные; гоблины рылись в них, обнюхивая вещи, ощупывая их и переругиваясь. Как это ни печально, гномы больше никогда не видели своих отличных пони, в том числе крепенького весёлого белого, которого одолжил Гэндальфу Элронд, так как лошадь не смогла бы пройти по горным тропам. Скажу по секрету: гоблины едят лошадей, и пони, и осликов, и кое-кого еще и вечно голодны. Но сейчас пленникам было не до пони, они думали только о себе. Гоблины сковали им руки за спиной, привязали всех гуськом к одной длинной цепи и поволокли в дальний угол пещеры. Малютка Бильбо болтался в самом хвосте.

В углу, в полумраке, на большом плоском камне восседал большущий гоблин с огромной головой, а вокруг стояли воины, вооружённые топорами и кривыми мечами."

Верховный гоблин. Художник - Джон Хоу

Если в романе Макдональда гоблины из одиночных духов средневековья превратились в целое племя живых существ (которые, впрочем, сохраняли некоторые сверхъестественные признаки), то гоблины Толкина - это уже многочисленная раса, способная к тому же быстро размножаться. Они и воюют числом, поскольку по отдельности трусливы и слабы.

"...вообще-то гоблинам все равно кого поймать, лишь бы застать жертву врасплох, чтобы та не могла защищаться."

Для автора это было нечто большее, чем просто монстры на пути героев повести. Если эльфы у Толкина стали метафорой одухотворённого и творческого человечества, способного жить в гармонии с природой, то гоблины - это их полная противоположность: мрачный взгляд на сообщество людей, где индивидуальную слабость и малодушие компенсируют численность, изобретательность и жестокость. Это метафора современной техногенной цивилизации, которая, к сожалению, способна побеждать одиноких героев.

"Не исключено, что именно гоблины изобрели некоторые машины, которые доставляют неприятности человечеству, особенно те, которые предназначаются для уничтожения большого числа людей за один раз. Механизмы, моторы и взрывы всегда занимали и восхищали гоблинов. Однако в те времена, о которых мы рассказываем, и в той дикой местности гоблины еще не доросли до такой стадии цивилизации (так это называется)."

Толкин прошёл через окопы Первой Мировой в звании лейтенанта, много чего там насмотрелся и возненавидел бездушные механизмы, которые помогали убивать отважных людей. Возненавидел он и тех, кто их использует - жестоких и туповатых, не понимающих ценность человеческой жизни, малодушных, забывших о благородстве.

В одном из писем своей жене он признался:

"Джентльмены крайне редко встречаются среди начальства и, честно говоря, даже просто человеческие особи."

Так появились гоблины.

Автор рисунка в шапке статьи - Dave Allsop

"Этот пир был еще пышнее, еще роскошнее прежних, во главе пирующих сидел лесной король в венке из листьев на золотоволосой голове, точь-в-точь король из бомбуровского сна. Эльфы передавали по кругу чаши, одни играли на арфах, другие пели. В их блестящие волосы были вплетены цветы, драгоценные камни сверкали у них на воротниках и кушаках, лица и голоса были исполнены веселья. Песни были такие звонкие и прекрасные, что Торин выступил на середину круга...

Поющие умолкли на полуслове, настала мертвая тишина; все огни погасли, на месте костров поднялись столбы черного дыма, зола и пепел запорошили гномам глаза."

(Дж. Р. Р. Толкин, "Хоббит, или Туда и обратно")

Сейчас не проходит ни дня без того, чтобы где-нибудь мелькнуло изображение полураздетой эльфийки, которую можно легко отличить по остроконечным ушам. Все знают эльфов, даже те, кто вовсе книжек не читает. И даже не верится, что всего 100 лет назад их представляли себе совсем-совсем иначе, чем сегодня. Можно сказать, это вообще были другие существа.

Как вышло так? Давайте разбираться.

В этой статье я расскажу об изначальном представлении об эльфах в доисторические времена, о том как оно радикально менялось в течение веков и о том, почему эльфы высокого фэнтези так сильно отличаются от эльфов Санта-Клауса и европейских сказок. Садитесь поудобнее, будет интересно.

Эльфы изначальные

Историческая родина представлений об эльфах - Северная и Центральная Европа, где в первых веках нашей эры жили германские племена. До VII века у них не было письменности, (если не считать редкие и короткие рунические надписи), поэтому мы толком не знаем о том, что у них там творилось. Однако известно, что были у них такие словечки, как "albiz" и "alb", а также имена Альбоин ("друг альбов") и Альбруна ("наделённая знанием альбов" или "доверенная подруга альбов").

Известно также, что у кельтов, которые жили в Центральной Европе ещё до германцев, было такое понятие - "Albios" ("Белый мир" или "Светлый мир"), куда уходили души умерших. Тут важно знать, что представление о нём очень сильно отличалось от привычных нам концепций загробного мира. Кельтский Albios был "наверху", но не на небесах, а на покрытых ледниками вершинах больших гор (да-да, Альпы прекрасно подходят!). И это не было какое-то прям недосягаемое для смертных измерение, туда вполне себе можно было подняться, если очень захотеть.

Из более поздних германо-скандинавских преданий мы узнаём, что альбы - это дружелюбный народ, живущий в горах. Причём, о них говорили не как о душах мёртвых или призраках, а как о живых существах, почти неотличимых от обычных людей. Вот только они будто бы приходили из другого мира, где время замирает и нет житейской суеты.

Англо-саксы называли их эльфами, немцы - эльбами, эльпами или альпами, скандинавы - альвами или альфами. Известны староанглийские имена Элфвин ("друг эльфов"), Эльфрик ("наделённый силой эльфов"), Эльфгар ("эльфийское копьё"), Альфхег ("эльфийского роста"), Альфред, Эльфверд, Эльфвару.

Скандинавы считали, что альвы близки к асам - богам. Говорили, что у них свой особый язык и руническое письмо. В Англии где-то с VIII-IX вв. известен ряд топонимов, связанных с эльфами. Это названия холмов и долин ручьёв, что говорит о том, что к этому времени эльфы воспринимались уже не как жители гор, а как таинственные обитатели окрестных холмов и лесов. Это сближало их с духами природы, им приносили жертвы.

Европейские народы в V-VI вв. Красным отмечена первоначальная германоязычная область, где зафиксированы слова "alfr", "alp", "elp", "elbe", "ielf", "aelf", "aelfen" и т. п.

Известно, что эльфов считали невероятно красивыми. И, судя по тому, что "эльфийские" эпитеты не стеснялись давать ранним германским королям, прочие их качества тоже ценили высоко.

Кстати, нечто очень похожее можно обнаружить в IX-X вв. в Ирландии, населённой потомками кельтов. Там говорили о "народе богов" (Tuath De) - красивых людях, одарённых и искусных в ремёслах. Их воспринимали либо как нечто среднее между богами и людьми, либо как перволюдей, которые жили в гармонии с природой, не замечая течения времени. Затем пришли люди - предки ирландцев, которые завоевали эту землю, и с тех пор "людям богов" пришлось скрываться в холмах.

Последнее выражение понималось как в прямом, так и в иносказательном смысле: сохранялось представление о том, что сказочный народ живёт в своём особом мире, который соприкасается с нашим, но существует отдельно. Ирландцы называли его "Сид" (Sidhe).

Христианская церковь: "Это всё поганые демоны"

Вместе с латинской письменностью на север Европы пришло христианство. В VI веке прошло крещение Франции, в VII веке - большей части Германии и Англии. Саксония долго сопротивлялась, и окончательно крестить её ("огнём и мечом") удалось лишь в IX веке. Скандинавия и захваченные викингами британские земли обратились в христианство лишь в X-XI вв.

Как известно, в христианстве под запретом любая магия, а языческая вера в те времена подвергалась жестокому поруганию. Языческие боги, духи и волшебные существа, в которых раньше верили люди, объявлялись демонами и пособниками Сатаны. Особенно демонизировали германских эльпов и английских эльфов - уж очень они положительные были.

Уже в IX веке кое-кто пишет об эльфах как о недобрых духах, которые являются причиной эпилепсии, вызывают помутнение рассудка и другие болезни, да и вообще наводят порчу на людей. А если у вас вдруг в боку закололо или спину "прострелило" - так это невидимый эльф стрелу пустил.

Распахивая землю, крестьяне иногда находили каменные наконечники стрел. Люди использовали железные стрелы, поэтому считалось, что эти каменные наконечники сделали эльфы. Вероятно, отсюда пошло мнение о том, что эльфы не могут прикасаться к железу.

В XI-XIII вв. известно выражение "эльп меня попутал". А поскольку считалось, что эльфы не любят резких запахов (вроде лука и чеснока), то когда кто-то собирался сходить в туалет, это называли "пойти альфов разогнать".

Ещё в X веке в Германии невидимых эльпов, помимо прочего, винили в том, что они "крутятся вокруг женщин" и "портят их сны". В такой иносказательной форме речь шла о том, что приличным дамам, видите ли, иногда снятся эротические сны и всякая похабщина (в средневековом христианстве - табу). А виноват в этом кто? Эльпы виноваты.

С другой стороны, когда у юных мужчин случались поллюции, причиной тому были эльбы - духи женского пола.

Среди неграмотных крестьян-простолюдинов вера в злых бесов распространялась легко, а слухи были подобны лесному пожару. Но в Скандинавии дела обстояли иначе, особенно среди сословия знати. Однако идея о привлекательных альвах, совращающих людей во сне, оказалась весьма интересной и пустила корни в нордических умах.

Различные песни и саги о героях языческих времён содержат эпизоды соблазнения людей альвами, причём не во сне, а наяву. От этих союзов даже дети рождались. Так в "Песни о Вёлунде" говорится, что он был альв, и соблазнил дочь злого конунга Бёдвильд. В саге о Тидреке Бернском альв соблазнил королеву Оду и от этого союза у неё родился сын. В германской поэме "Ортнит" то же самое сделал карлик Альберих ("сильный как альб").

Все эти устные саги были впервые записаны в XII-XIII вв., и думается мне, что эротические эпизоды с участием альвов были добавлены примерно в то время. Более поздние саги, XIII-XIV вв., говорят об альвах как о легендарных предках героев, а также содержат эротические сюжеты с участием альвиек неземной красоты. Эти идеи затем получили развитие в рыцарских романах.

Средневековая Германия. Злые альпы

С другой стороны, в Германии представление об альпах, портящих сон, стремительно развивалось в худшую сторону. Альпов там и без этого путали с фольклорными карликами, а нападения на спящих сблизили их с демонами-инкубами из церковного латинского бестиария. Распространилось представление о том, что альп - это такой гадкий бес, который садится на грудь спящего человека и вызывает ночные кошмары. Он сидит и постепенно тяжелеет, пока в какой-то момент спящий не начнёт задыхаться под его тяжестью и не проснётся в холодном поту. У немцев даже есть для этого специальный термин - "Alpdruck" ("угнетение альпом").

"Ночной кошмар". Иоганн Генрих Фюсли, 1781 г.

Обязательным атрибутом альпа стала магическая шапка, которая делала его невидимым, давала колдовские силы и возможность принимать облик животных.

Крестьяне: "Альвы подменяют детей"

Далеко не все родители способны взять на себя ответственность за неправильный уход за ребёнком, плохое воспитание и тем более дурную наследственность. Поэтому среди простолюдинов во все времена то и дело всплывала идея под названием "нашего ребёнка подменили". Вроде как у них был хороший, правильный малыш, а теперь вдруг ведёт себя странно, выглядит странно, всё время плачет и капризничает (нужное подчеркнуть). Так это его подменили! Если не соседи, значит альвы лесные.

В XIV-XV вв. в народе считалось, что зловредный альв может стать невидимым, просочиться сквозь закрытую дверь (если не заткнуть замочную скважину), тихо подкрасться и похитить "нашего хорошего ребёнка", подложив на его место "своего капризного уродца". Если человек рос горбатым, хромым или болезненным, выглядел странно или вёл себя странно, его называли подменышем и часто относились враждебно.

"Ночной визит". Рисунок Stephanie Hagen.

Чтобы уберечь детей от злых духов, их как можно раньше крестили.

Противостояние церкви и фантастических представлений в европейских странах шло по-разному. В Германии альпы были полностью демонизированы и к концу средних веков их представляли как враждебную нечистую силу, часто связанную с ведьмами и колдовством. Альпы уже не просто сидели на груди спящих, но могли также пить из женской груди молоко или даже кровь. Да и вообще были виновны во всём: из-за них скисало молоко, на детях вновь оказывались грязные пелёнки (которые вроде недавно сменили), альпы спутывали волосы в хвостах и гривах лошадей, пугали их так что они бегали ночью, могли раздавить гуся или досуха выдоить корову.

В Скандинавии поступили иначе: альвов разделили на "светлых", "тёмных" и "чёрных". Первых поместили на небо, в Альвхейм ("страну Альвов"). К ним отнесли всё хорошее, что о них было известно. Считалось, что светлые альвы "обликом своим прекрасней солнца". Остальные, наоборот, жили под землёй, причём, как гласит Младшая Эдда, "у них иной облик и совсем иная природа". Судя по всему, к категории подземных альвов ещё добавили карликов - двергов, поэтому их получилось две группы.

Таким образом для воинствующих поборников христианства создали удобную мишень в виде злых подземных жителей, при этом сохранив светлый образ альвов в стране небесной. Отныне на любые нападки можно было ответить, что "то, были плохие, подземные альвы".

На Британских островах существовало два подхода. В сельской местности господствовала церковь: там эльфов сравнивали с демонами и слугами Дьявола, а также говорили, что они насылают болезни и ночные кошмары. Тут всё ясно.

Совсем иначе всё обстояло среди горожан и английской знати. После нормандского завоевания Англии (в XI веке) это были люди другого культурного склада. Для них были ближе литературные традиции нордических саг и французских поэм, к которым добавлялись кельтские сказочные мотивы. В этой среде сохранялось романтическое представление о прекрасных эльфах, которые живут в своей волшебной стране.

Так в поэмах и летописях XII века сообщается о роли эльфов в рождении легендарного короля Артура и о мастерстве эльфийских кузнецов, которые сделали для него меч и кольчугу. А летописец XIII века высказывает мнение, что эльфы - это бывшие ангелы, которые не поддержали ни Бога, ни Дьявола, а потому Бог изгнал их не в ад, а на землю.

Волшебная страна, которую на французский манер называли "Земля фей" (Faerie), была чем-то вроде параллельного мира, географически в том же месте, что и мир привычный. Туда можно было попасть, если проследить в лесу за процессией эльфов и фей и пойти вслед за ними. В представлении средневековых поэтов у эльфов и фей там были свои король и королева.

"Всадники Сида". Джон Дункан, 1911 г.

Где-то с XV века слово "elf", осквернённое деревенским фольклором, в Англии постепенно выходит из употребления и заменяется на французское "fairie" или "fairye" ("феерический", "фейский", "сказочный", "из Волшебной страны"). Так стали называть всех сказочных персонажей: эльфов, фей, пикси, гномов, лепреконов и т. п. В результате различия между ними стали стираться, одни существа приобретали атрибуты других или теряли свои.

Романтическая эпоха

Последнюю попытку реабилитировать эльфов в их благородном представлении предпринял английский поэт Эдмунд Спенсер в эпическом произведении "The Faerie Queene" ("Королева фей"), первые три книги которого были опубликованы в 1590 году. Спенсер хотел показать эльфов могущественной расой, связанной с женской красотой, древней магией и великой мудростью. Однако вышло не очень: эльфы у него ведут себя так же, как люди. Носят доспехи, ездят на лошадях, поддаются греху и участвуют в кровавых дуэлях.

Спустя всего десять лет, в 1600 году, была опубликована пьеса Уильяма Шекспира "Сон в летнюю ночь". Там Царством фей правили король Оберон и королева Титания, а эльфы были изображены маленькими крылатыми существами, похожими скорее на фей или пикси.

Ещё в Шотландии в XVI-XVIII вв. были популярны народные баллады о рыцарях-эльфах, обольщавших, похищавших или угрожавших похитить и совратить благородную даму. Причём, что любопытно - в ранних версиях подобной баллады женщине правдами-неправдами удавалось отвадить эльфа и сохранить свою честь, а в поздней версии всё изменилось ровно наоборот, и теперь уже дама добивалась, чтобы эльф её унёс.

Также в народе бытовало поверье, что сразу после венчания эльф может похитить невесту и увести "куда-то в холмы".

Что же касается образа эльфа в мировой культуре - тут победил Шекспир. Его произведения, как известно, приобрели большую популярность, а потому каноном для изображения эльфов стал  именно "Сон в летнюю ночь".

"Ссора Оберона и Титании" (фрагмент). Сэр Джозеф Ноэль Патон, 1849 г.

В XVIII веке пьесу Шекспира перевели на немецкий язык. При этом немцам пришлось позаимствовать английское слово "Elf", чтобы отличать милых шекспировских малышей от германского демона-альпа.

Популяризация фольклора и путаница с переводами

В 1812 году увидел свет сборник немецких сказок братьев Гримм. Там было использовано древнее слово "Elb", чтобы избежать путаницы с альпами и шекспировскими эльфами. Вот так у немцев было всё с этим сложно. Но самое главное, что сказки эти позже стали переводить на разные языки и публиковать за рубежом. Таким образом немецкий фольклор стал известен в других странах.

Так вот, была там сказка под названием "Die Wichtelmnner". На русском языке она известна как "Домовые". Там говорится о том, как в доме-мастерской башмачника завелась пара крошечных человечков, которые безвозмездно делали за него по ночам всю работу.

"Сели они за сапожный столик, взяли заготовки и начали своими пальчиками так ловко да быстро работать шилом, шить да постукивать, что сапожник и глаз не мог отвести от удивленья.

И не бросили человечки своей работы до тех пор, пока всё не было закончено и башмаки стояли готовые на столе; затем они спрыгнули и быстро исчезли."

Название этой сказки перевели на английский язык как "The Elves and the Shoemaker" ("Эльфы и башмачник"), после чего путаница началась уже в англоязычном мире. И без того измельчавших эльфов теперь и вовсе стали путать с домовыми немецкого образца. И это ещё не конец истории!

В 1830-е годы появились сказки датского писателя Г. Х. Андерсена. В Скандинавии к этому времени словом "Alf" стали называть крылатых лесных фей, и в сказке "Rosen-Alfen" речь идёт как раз о такой малышке. Однако на русский язык её перевели как "Эльф розового куста", на английский как "The Rose Elf", ну и так далее.

Рождественские эльфы

Дальше за дело взялись американцы. В рождественском выпуске женского журнала "Godey's Lady's Book" за 1873 год было опубликовано изображение Санта-Клауса, которому помогает собирать подарки множество маленьких человечков.

"Как мы представляем подготовку к обеспечению детей игрушками на Рождество"

Это, конечно, была аллюзия на вышеупомянутую сказку Братьев Гримм. Смысл был в том, что Дед Мороз один, а подарки ждут миллионы детей, и без помощи целой фабрики таких вот "домовых" ему никак не справиться. Но сказка ведь называлась "The Elves", поэтому для американского читателя это всё были эльфы. Так появился этот кошмарный фетиш под названием "рождественские эльфы".

Викторианская эпоха

Быстро ставший популярным образ рождественского эльфа, в свою очередь, повлиял на образ эльфов классических. Их стали изображать малышами в старомодной немецкой одежде, как правило - с острыми ушами. Крыльев у них теперь не было, но про способность летать ничего не говорилось.

Иллюстрация к сказке "Принцесса Ниенте в Волшебной стране". Великобритания, 1884 г.

По крайней мере, это было трендом в США и Британии. А, например, захолустные австралийцы аж до Первой Мировой оставались верны романтическому образу с крылышками.

Сказочная страна Лорда Дансени

В 1924 году ирландский писатель Лорд Дансени опубликовал роман "Дочь короля Эльфландии", действие которого происходило в вымышленном средневековом государстве. Там в ярких романтических красках описывалась волшебная "Страна Эльфов" в её средневековом представлении, включая возможность попасть туда пешком и другое течение времени по сравнению с обычным миром смертных.

"Краски в Стране Эльфов гораздо насыщенней и богаче, чем у нас, а воздух там словно светится и мерцает своим собственным внутренним светом, так что любой предмет видится человеческому глазу таким, какими предстают нам в июне деревья и цветы, отражающиеся в воде рек и озер. Даже голубоватый оттенок, который лежит в Стране Эльфов буквально на всём и о котором я уже отчаялся рассказать, тоже можно представить себе. У нас есть его подобие: например, густая синева летней ночи сразу же после того, как погас последний отсвет зари, бледно-голубой свет Венеры, озаряющей вечер своим сиянием, глубина озерной воды в сумерках - все это цвета одной

колдовской палитры."

Непосредственно эльфы там имеют человеческий облик и рост, как в средневековых рыцарских поэмах, и обладают магическими способностями. У главных героев романа - рыцаря из мира людей и эльфийской принцессы - рождается сын-полуэльф, прямо как в скандинавских сагах.

Восстановить историческую справедливость Дансени помогли консервативные традиции его родной Ирландии. Парадоксально, но его книга, оставшись почти незамеченной после первой публикации, впоследствии вдохновила целый ряд авторов и оказала серьёзнейшее влияние на произведения фэнтези второй половины XX века.

Эльфы Дж. Р. Р. Толкина

Профессор Толкин обладал удивительным лингвистическим талантом и, помимо английского, прекрасно владел латынью, древнеанглийским, валийским, древнескандинавским, готским и финским языками. Более того, с детства он увлекался конструированием искусственных языков. Так появилась группа "эльфийских", "карличий" и другие вымышленные языки.

Пока Толкин занимался этой работой, в его фантазии формировались картины сказочного мира, который впоследствии получил название "Средиземье". Профессор стал рассказывать о нём своим детям и придумывать для них сказочные истории.

В 1920-е годы профессор занимался переводом англосаксонской поэмы "Беовульф", одной из самых впечатляющих частей которой была схватка с ужасным огнедышащим драконом. Этот сюжет так впечатлил профессора Толкина, что он придумал свою "драконью историю" в мире Средиземья. Закончилось это всё написанием книги "Хоббит, или Туда и обратно", которая была опубликована в 1937 году.

Работая с текстами на древних языках, Толкин, должно быть, дивился тому, какими там были описаны эльфы, и как разительно это отличалось от их современного образа. Поэтому в своей повести он решил воссоздать их такими, как их представляли изначально, взяв за основу "светлых альфов" из Младшей Эдды, средневековые британские легенды и ирландские предания о "народе богов".

В зависимости от выбора источников эльфы получались совсем разные: это могли быть возвышенные обитатели "Светлого мира", жители горных пещер либо скрытное племя холмов и лесов, фривольные соблазнители, музыканты или искусные ремесленники, живущие бок о бок с людьми. В результате автор решил сделать сразу несколько эльфийских народов с разными особенностями.

В повести "Хоббит" мы видим эльфов Ривенделла, живущих у подножия гор, и лесных эльфов, которые торгуют с людьми. Это не пришельцы из Страны фей, а земные создания из плоти и крови. И хотя они живут очень долго и вроде бы не стареют, их можно ранить или убить точно так же, как обычных людей. Они едят, пьют, собирают войска и заключают дипломатические союзы.

"...гонцы Бэрда встретили короля, когда тот со множеством копьеносцев и лучников двигался в их сторону. Над ними тучей летели вороны, думавшие, что надвигается война, какой в здешних краях не бывало вот уже много-много лет.

Услышав о просьбе Бэрда помочь ему, король сжалился над озёрными жителями, ибо эльфы - народ хороший и доброжелательный, и изменил свой маршрут, хотя сперва направлялся прямо к Горе. Он поспешил вниз по реке к Долгому Озеру. Поскольку эльфы не располагали достаточным числом лодок и плотов, войску пришлось избрать медленный путь пешком, но большой запас провианта король послал водой. Эльфы - народ быстроногий, и хотя они отвыкли от ненадёжных болотистых земель, лежавших между лесом и озером, переход совершили быстро."

Но это было только начало. После успеха "Хоббита", который в представлении автора был вроде как детской книжкой, Толкин взялся писать уже по-взрослому. Результатом его монументального труда стала трилогия "Властелин колец", опубликованная в 1954-1955 годах.

"Властелин колец" это три книги: "Братство Кольца", "Две крепости" и "Возвращение короля".

Именно здесь эльфы раскрылись во всей своей красе. Три книги содержат множество примеров их поведения, языка и поэзии, описание жизни и быта. Читатель как бы между делом узнаёт, что эльфы умеют договариваться с животными, и что у них очень острое зрение.

"Обводя взглядом тропу, реку и степь, зоркий Арагорн вдруг заметил вдали быстро движущееся пятно. Он припал к земле и стал вслушиваться. Леголас вытянулся в струнку, приложил ко лбу длинную ладонь козырьком и всмотрелся в даль. Он увидел отряд всадников, маленькие фигурки людей на конях и искры рассветных лучей на их боевом вооружении, как мелкие звездочки, недоступные взгляду простого смертного на таком расстоянии. А еще дальше Леголас заметил тонкий столб черного дыма, поднимавшийся к небу.

Но в степи рядом с ними было так тихо, что Гимли слышал шелест каждой травки.

— Всадники! — вскочил с земли Арагорн. — Много всадников на быстрых конях, и они скачут сюда.

— Да, — добавил Леголас. — Их сто и еще пять, у них светлые волосы и копья сверкают. Предводитель у них высокий.

Арагорн улыбнулся:

— Ну и глаза у вас, эльфов!"

Спят они иначе, чем люди:

"эльфы отдыхают духом, бродя мыслью по волшебным тропам мечты, хотя люди не назвали бы это сном"

Они любят музыку и поэзию, а изделия эльфийских ремесленников славятся отменным качеством и нередко - особыми свойствами:

"Эльфы — народ удивительный. Верёвочка вроде тонкая, а крепкая-прекрепкая и рук не режет. Лёгкая, как перышко, места не занимает. Мастера эти эльфы, я вам скажу."

Эльфийское оружие может быть волшебным.

Единственное известное мне изображение эльфа Средиземья, сделанное до 1970 года. Скажете, не похож? А это ведь сам Толкин рисовал!

Более того, в своих произведениях профессор Толкин сумел соединить, казалось бы, противоречивые идеи: глубокую христианскую мораль и тоску по языческим временам, когда люди и эльфы были друзьями и союзниками:

"Но в Среднеземье люди и эльфы надолго оказались под Тенью Мрака и отдалились друг от друга. Козни Врага и безжалостное время развели их, и каждое племя пошло своей дорогой. Сейчас люди боятся эльфов, не доверяют им и мало о них знают."

То, что в более поздние времена для эльфов не осталось места в мире людей, и они превратились в недосягаемых обитателей параллельного мира, автор выразил в описании эльфийской владычицы Галадриэли:

"Фродо мало ел и почти не пил. Он только любовался красотой Владычицы эльфов и слушал ее дивный голос. Она больше не казалась грозной и втайне наделённой гибельной властью. Но видя её совсем рядом, Фродо вместе с тем чувствовал, что она далеко (так представлялись эльфы людям в более поздние времена, если им удавалось встретиться; так они представляются нам и сейчас). Она была живым видением того, что осталось на покинутом берегу неумолимого потока Времени."

Наконец, трагическая история постепенного превращения эльфов из полубогов в инфантильных лилипутов, забвение памяти о них и грусть автора по этому поводу тоже нашли своё отражение в книгах. Именно поэтому при всём, казалось бы, величии эльфов Средиземья на протяжении всей трилогии то и дело встречаются мысли об их грядущем "угасании", "умалении", "вырождении", "уходе" и "забвении".

"Любовь эльфов к родной земле и к тому, что ими сделано, глубже

морских глубин. Их печаль бессмертна, и от неё нет утешения."

Тема "грустных великих эльфов без будущего" многими читателями была не понята и не поддержана, как и глубокие религиозные метафоры Толкина. Однако созданный им образ эльфов, похожих-на-людей-только-лучше, покорил сердца миллионов и впоследствии был многократно воспроизведён в ролевых играх и произведениях жанра фэнтези.

Современное изображение Леголаса. Художник - Лига Клявиня.

Напоследок хочется поразмыслить о том, откуда взялась популярная сегодня ассоциация эльфов с лучниками. В самих книгах Толкина этого нет: эльфы, точно так же как люди, охотно пользуются разным оружием.

Возможно, причину следует искать в сохранившихся до сих пор простонародных поговорках о "выстрелах эльфов" (это когда в спине закололо, помните?). Или же в том, что одним из главных действующих лиц в трилогии "Властелина колец" является лучник-эльф Леголас.

Послесловие

Статья вышла с кучей анахроничных иллюстраций, чего я обычно стараюсь не делать. Причина здесь в том, что изображений эльфов до XIX века просто нет. Как нет иллюстраций и в оригинальных изданиях описанных книг. Но, это всё мелочи; главное, что эльфы Толкина - это канон. Всё остальное - уже его развитие.

Автор рисунка в шапке статьи: Янка Латечкова

"Исполинский золотисто-красный дракон лежал и крепко спал. Из пасти и из ноздрей вырывался дребезжащий звук и струйки дыма, но пламени он сейчас не извергал. Под его туловищем, под всеми лапами и толстым свернутым хвостом, со всех сторон от него, скрывая пол, высились груды драгоценностей: золото в слитках, золотые изделия, самоцветы, драгоценные камни в оправе, жемчуг и серебро, отливающее красным в этом багровом свете.

Смог спал на боку, сложив крылья, подобно громадной летучей мыши; хоббит видел снизу его длинный живот, в который вдавились драгоценные камни и золото от долгого лежания на богатом ложе."

(Дж. Р. Р. Толкин, "Хоббит, или Туда и обратно")

Сегодня никого уже не удивишь описанием дракона. Они стали визитной карточкой жанра фэнтези и почти неотъемлемым его атрибутом. Драконы есть на любой вкус - большие и маленькие, разноцветные, огнедышащие и ядовитые...

В этой статье я расскажу о том, как сложился классический образ этих сказочных существ.

Образ змея в глубокой древности

Давайте мысленно перенесёмся в каменный век и представим себя на месте человека той эпохи. Телефончика у вас нет, интернета нет, из развлечений - игра в салочки в соплеменниками, либо песенку спеть. Вас окружает огромный мир дикой природы, который живёт по каким-то своим не до конца понятным законам, таит в себе чудеса и опасности.

Каждый поход в лес - это вторжение на чужую территорию, вдали от уютного очага, где человеку не место. Но если не вести себя слишком бесцеремонно и не тревожить Дух Леса, то можно и покушать найти. И вот в поисках ягод, грибов и съедобных кореньев вы обнаруживаете змею возле гнилой замшелой коряги у основания исполинского старого дуба. В отличие от большинства теплокровных зверей, она не нападает и не стремится убежать, но, приподняв голову, неотрывно наблюдает за человеком своим чужим немигающим взглядом.

Из рассказов старших вы знаете, что змеи сами по себе не враждебны людям. Но если глупец потянет свои любопытные ручонки к этому хранителю старой коряги - его ждёт мгновенное возмездие и ужасная мучительная смерть. Поэтому вы обращаетесь к змее уважительно и просите прощения за то, что без спроса пришли в её дом. А она будто бы внимательно слушает.

Вернувшись домой, можно расслабиться и обсудить случившееся с соплеменниками. Может, там под деревом было что-то ценное? И потому змея не уползала и была готова убить любопытных?

Охранная функция змей была известна людям издревле. Кроме того, было замечено, как змеи меняют старую шкуру. Никто не видел, чтобы змея умирала от старости - казалось, что змея время от времени вылезает помолодевшей из старого тела, как бы перерождаясь таким образом, и оставаясь в перспективе бессмертной.

Представление о змеях как о древних долгожителях наделило их мудростью, а их любовь заползать под трухлявые пни и в расщелины в скалах превратила их в духов земли, которые как кровь текут по её недрам, спускаясь в подземный мир или наоборот поднимаясь из него. Кто-то считал, что змеи связаны с душами умерших, которых погребли под землёй.

Змея как дух земли, обладающий даром бесконечного перерождения и бессмертия, стала парадоксально ассоциироваться с жизненной силой, плодородием и фертильностью. Ей стали приписывать целительные свойства.

Люди встречали змей разного размера, причём, как говорится, чем дальше в лес - тем толще змеи. По крайней мере, по рассказам и горящим взглядам молодых охотников можно было сделать вывод, что на этот раз они прям совсем что-то огромное повидали, да так что еле ноги унесли. Логично было предположить, что *где-то там* существует большой змеиный босс, гигантский первозмей, породивший всех тех, что помельче. А коли он бессмертен - значит, должно быть, живёт с незапамятных времён и существовал ещё до сотворения мира.

Должно быть, так сложился космогонический миф о Великом Змее, который создал мир и теперь бережёт его целостность, обвиваясь вокруг исполинскими кольцами. Точнее, множество подобных мифов по всей планете.

Отдельная тема - отождествление змей и водных потоков по принципу внешней схожести. Река на равнине вьётся подобно змее, если смотреть с высоты. А поскольку у каждого явления в древности был свой дух, у рек и ручьёв этот дух был зачастую змеиный. Но всё же большинство людей уверенно связывало змей со стихией Земли.

Такое множество функций и прямая связь со страхом смерти привели к тому, что древние люди просто с ума сходили по змеям. Было великое множество змеиных культов, змеиные храмы, повсюду изображения змей, жертвоприношения змеиным духам, змеиные жрицы и тому подобное. Если будете писать фэнтези или снимать кино по древнему миру, обязательно отсыпьте туда змей.

Связь Змея с водой

Со временем образ могучего змея стал приобретать дополнительные черты. Особенно у тех ребят, которые его отождествляли со стихией Воды. У них это был скорее невидимый дух, чем живое существо. И кстати, смена стихии радикально сказалась на его характере, поскольку вода  в восприятии человека - штука намного более подвижная и благодушная, чем земля.

Водного змея наделили игривым нравом, подвижностью и всякими волшебными свойствами вплоть до способности летать. Выпрыгивает он в небо во время дождя - и за ним тянется радуга.

Более того, иногда люди действительно видели в реке тёмно-зелёную голову большой рептилии, а именно крокодила. Не так давно китайские археологи доказали, что были сезоны миграции крокодилов в те регионы, где люди никогда их не видели раньше. И судя по всему, это повлияло на облик азиатского водяного змея, который получил крокодилью морду, а со временем - и короткие лапы.

Такие вот браслеты-амулеты люди делали 5-6 тысяч лет назад.

Конечно, представление о связи змея с водой не ограничивалось Азией. Подобные верования были известны и в Европе, и в остальном мире (хотя и в меньшей степени).

Революция бронзового века, или как Великий Змей был повержен.

Что же касается классического, "земного" змеиного образа (характерного для Европы и Ближнего Востока), то здесь хорошо подходит термин "хтонический" (от греч. "хтон" - "земля, почва"). Змей оставался воплощением стихийной природы и жизненной силы, однако отношение людей к нему стало меняться. Появились новые боги, которые научили человека строить города, выплавлять из камней драгоценный металл, писать, считать и носить белые льняные одежды.

Это были светлые боги небес, и человек, потянувшись к ним, сам возвысился. В то время как архаичные змеиные культы будто приглашали людей вернуться назад в первозданное полуживотное состояние, отказаться от вещей духовных и дать волю своим страстям. Хтонический змей теперь воспринимался как олицетворение древнего хаоса, частью которого когда-то был человек.

Шумерский Мардук, египетский Ра, греческий Аполлон, библейский Саваоф, индийский Индра - небесные боги побеждали великого Змея, расчищая площадку для цивилизации людей. Так древний хаос уступал место новому порядку.

Ра в образе кота убивает змея Апопа. Египет, 2 тыс. до н. э.

Однако лишь часть новых религий была столь радикальна, чтобы допустить убийство старого бога. Во многих случаях это было скорее подчинение, когда змей понижался в ранге и становился животным-прислужником верховного бога. В таком статусе он, с одной стороны, был "за хороших ребят", а с другой - его образ смешивался с другими хаотическими монстрами.

Для этой эпохи становления ранних цивилизаций характерны регулярные войны и покорение одних народов другими, что, конечно, сопровождалось массовой миграцией беженцев. В результате на Ближнем Востоке получился этакий коктейль из народов, причём их мифология тоже частично смешалась. Животные богов то получали крылья, то рога, то львиные лапы, то наоборот теряли свои атрибуты.

Древнейший пример такого удивительного существа - "яростный змей" Мушхуш, слуга Мардука с головой и телом рептилии, лапами льва и крыльями хищной птицы.

Для Мушхуша и ему подобных зверюшек относительно недавно придумали термин "ближневосточный дракон".

Античный дракон. Как Змея второй раз убивали.

Ближневосточное представление о великом змее как о подручном могучего бога распространилось среди  различных государств Средиземноморского региона, включая древнюю Элладу. В греческой мифологии олимпийские боги охотно сажают различных змееподобных чудовищ охранять какие-то важные места или сокровища. То есть, охранная функция змея у греков выходит на первый план и становится его основным предназначением.

Тогда же впервые появляется слово "дракон". В переводе с греческого оно означает нечто вроде "пристально смотрящий" или "наблюдающий". Так называли необычайно больших змей - индийских и африканских питонов, а также мифических змееподобных чудовищ: Ладона, охранявшего сад Гесперид, Колхидского дракона, который стерёг Золотое руно, Исменийского дракона, который жил возле источника у Фив.

Они могли иметь одну или множество голов, часто были ядовиты и в некоторых версиях мифов могли плевать ядом (подобно плюющейся кобре). В совсем редких случаях им приписывали способность изрыгать из пасти огонь, вдохновляясь мифом об огнедышащей Химере, либо путая их с ближневосточным морским змеем Левиафаном.

Античные мифы описывают тот героический период, когда одна за другой рухнули великие цивилизации бронзового века, и отважные варвары из Европы принялись грабить доселе неприступные святыни. Теперь не только боги, но и великие герои бросали вызов хтоническим чудищам, что для древнего мира было неслыханной дерзостью.

Кадм сотоварищи убивают дракона. VI в. до н. э.

Кроме основного мифического сюжета, где храбрый герой побеждает змеиного стража, чтобы завладеть тем, что он охранял, появляется также сюжет о герое, спасающем принцессу, которую приверженцы старых религий должны были принести в жертву чудищу. И это, кстати, тоже символизирует избавление мира от пережитков древности.

Значительно позже, в V в. до н. э., греческий учёный Геродот писал о маленьких змеях с крыльями как у летучих мышей, которые якобы населяют далёкие жаркие страны. Впрочем, там был ещё длинный список разнообразных чудес и троглодитов, так что никто не воспринимал это слишком всерьёз.

Много веков спустя, во времена Римской империи, старые греческие мифы уже имели множество различных толкований, вариантов и и дополнений. Так, например, оказалось, что запряжённая драконами-змеями колесница Медеи была ей подарена дедушкой-Гелиосом. А он, между прочим, на ней по небу летал! Так что пришлось античному автору сделать этих драконов крылатыми.

Однако в Европе идея о крылатых драконах не прижилась. Слишком уж тесно они были связаны с землёй и водой, тем более что у европейских народов были свои представления о гигантских речных змеях, ворующих скот.

С принятием христианства древний образ Великого Змея, как и античный образ дракона-чудовища стали отождествлять с сатаной. Тут уж совсем все запутались, и вскоре Рим пал.

Китайский дракон

Восток пошёл другим путём. В Азии водяной змей был связан с дождём, а дождь для земледельцев означал урожай. Поэтому его не то, что никто не хотел убивать - его почитали! Змей в ответ был к людям дружелюбен и время от времени взмывал в небо, чтобы порадовать селян разноцветной радугой. В конце концов он и вовсе научился летать.

Во времена династии Хань китайские философы ещё спорили о механизме его полёта: ему то приделывали маленькие крылья, то помещали на лбу особый бугорок, который давал ему магические свойства. В конце концов сошлись на том, что зверь это волшебный, и его полёт имеет особую магическую природу. Как и способность вызывать гром и молнии.

Летающий змей в Азии зовётся "лун" или "лон" (тем же словом называют звук грома), а нам известен как "китайский дракон" (или "вьетнамский дракон"). Он ассоциируется с удачей и, как считается, имеет власть над дождём. Его изображают с головой крокодила, верблюда или лошади, оленьими рогами, ушами коровы, змеиным телом, покрытым рыбьей чешуёй (за исключением нежного мягкого брюха) и четырьмя лапами с кошачьими подошвами и когтями хищной птицы.

Обратная сторона бронзового зеркала. Китай, VIII в.

Дракон в языческой Европе

В глухих лесах варварской Европы ещё сохранялись древние змеиные культы. Изображения змей-драконов бросаются в глаза, стоит лишь посмотреть на любой образец старинной резьбы. Считалось, что змеи живут под землёй, либо под водой.

Слово "дракон" (лат. draco или drako) употреблялось, но было иностранным заимствованием. Змей на латыни называли "serpens", германские народы для червей и змей разной величины употребляли такие слова как "snako", "slango" и "wurm". Отсюда - древнеанглийские словечки "worm" и "wyrm", которые в средние века допускали столь же широкий диапазон значений.

Славяне Восточной Европы использовали слово "змей" или "змий". Понятие земли, низа и нулевой высоты обозначали понятием "земь", и слово "змий" первоначально означало того, кто пресмыкается или живёт в земле.

Судя по всему, воинственные племена гуннов, которые в IV-V вв. конным тараном прошлись по Римской империи и половине Европы, привезли с собой из Азии идею о летающем змее. Как, кстати, и представление о жизненном цикле, в котором обычная маленькая змея, если позволить ей вырасти, постепенно становится большим змеем и с возрастом получает всякие чудесные способности. Такие представления были потом распространены в Восточной Европе.

Англосаксонская поэма "Беовульф", созданная в VII-VIII веках, повествует о языческом времени и схватке с подземным огнедышащим змеем, который обозначается терминами "draca" и "wyrm". Ни крыльев, ни лап у него не было, однако же он чудесным образом был способен летать.

Дракон в ранне-христианской Европе. Как змея убивали в третий раз.

Важнейший процесс раннего средневековья - активное распространение христианства среди варварских племён на руинах античного мира. Тут уж, понятно, вновь настала пора показательно убивать древнего змея.

Святой Георгий убивает змия. Ростов Великий, XIV в.

Есть целый ряд историй, которые воспроизводят античный сюжет о спасении принцессы от чудовища, но наиболее показательна здесь история Св. Георгия, который в окрестностях южного языческого города обнаружил дракона и несчастную царевну, которая обречена была стать его жертвой. Георгий тогда пронзил его своим копьём, потоптал конём, затем они с царевной соорудили что-то вроде поводка и приволокли полудохлое чудище в город. А когда испуганные жители стали кричать, мол: "Чё ты его сюда-то притащил?" - Георгий пообещал убить змея при условии, что все сейчас же примут христианство. Горожане подчинились, и тогда он отрубил змею голову.

Здесь воин на коне, повергающий змея, символизирует не только торжество христианства над язычеством, но и новую европейскую власть, которая опирается на военную дружину, в то время как змей - архаичный племенной строй, где главную роль играли волхвы. Неудивительно, что этот изначально византийский образ приобрёл большую популярность в Европе!

Сюжет победы над языческим чудищем повторяется в фольклоре молодых христианских государств. Это и скандинавские змееборцы, и русские богатыри, вступающие в схватку с многоглавым Змеем Горынычем.

Классический европейский дракон

Старейшее изображение классического дракона в европейском манускрипте. ~1260 г.

Поначалу крылья были оперённые, птичьи, но они весьма странно смотрелись на теле рептилии. Так что потом либо кто-то вспомнил Геродота, либо додумался сам, но крылья драконов стали изображать наподобие крыльев летучих мышей. Это смотрелось намного более органично и стало каноном.

Таким образом окончательно сформировался классический образ европейского дракона: огнедышащий, с массивным змеевидным телом, крыльями, четырьмя лапами, иногда - рогами. Они, как правило, живут в пещерах, где копят и стерегут сокровища. Помимо классической сторожевой функции они сохранили и такие черты древних змеев, как долгожительство и наличие разума.

Можно сказать, что драконы, сильные и красивые, это "благородные монстры". Образ дракона является одним из самых популярных в геральдике, а в качестве сказочных созданий они так полюбились людям, что уже в XVIII веке Дени Дидро жаловался на засилье драконов в литературе.

Флаг Уэльса. XIX в.

В начале XX века свой вклад в популяризацию драконов, как и в развитие жанра фэнтези в целом, внёс ирландский писатель Лорд Дансени ("Неприступная для всех кроме Сакнота, крепость"). Но образ красного огнедышащего дракона, каким мы его знаем сегодня, окончательно закрепил английский писатель Дж. Р. Р. Толкин. Его дракон по имени Смауг - один из ключевых персонажей в книге "Хоббит, или Туда и обратно", которая была опубликована в 1937 году. Он не только является могучим летающим огнедышащим монстром, но к тому же умён, разговорчив и обладает своеобразным характером.

Именно образ Смауга стал впоследствии тем эталоном, на основе которого были созданы разнообразные драконы системы "Dungeons & Dragons", что, в свою очередь, подстегнуло воображение авторов современного фэнтези. Впрочем, об этом я напишу в другой раз.