Катехизис Катарсиса

Ну, уважаемые коты, кошечки и котята, продолжим дозволенные речи про историю российской внешней разведки. В прошлых стаьях мы говорили о достойных людях, много сделавших, при всей своей неоднозначности, для отстаивания интересов России на международной арене, нередко проявляя при этом мужество и героизм. И будем говорить о таких людях еще. Но, к сожалению, в мире есть не только геройство, но и подлость, не только мужество, но и предательство. А, значит, и предатели. Вот о таком персонаже, предтече всяких резунов, гордиевских, ,калугиных, шевченко, и прочих скрипалей, мы и будем говорить сегодня.

Когда родился Григорий Карпович Котошихин (да, именно так зовут нашего сегодняшнего героя, вернее, антигероя) точно не известно. Считается, что в 1630 году. Дата выбрана условно. И вот каким образом. Григорий начал службу в Посольском приказе в 1645 году. Учитывая, что тогда обычно начинали службу в 15 лет – из 1645 вычесть 15, получаем искомую дату – 1630 год. Впрочем, есть и другая версия, что Котошихин свою карьеру начинал в Приказе Большого дворца, и в Посольский приказ его перевели позднее, году 1658… В общем, тут сплошные вопросы… Но вот то, что родился он в семье казначея одного из московских монастырей Карпа Котошихина, мы это знаем точно.

Карьеру в Посольском приказе Григорий начал простым писцом, а потом дослужился до подьячего. Вероятно, первоначально ему, как начинающему сотруднику, доверяли переписывание уже готовых бумаг. Вот тут Котошихин накосячил. Переписывая важную официальную бумагу, он допустил ошибку – пропустил в титуле царя Алексея Михайловича «великий государь» слово «государь». Вот что про это написал САМ (!) Алексей Михайлович управляющему Посольским приказом Ордину-Нащокину: «Апреля в 19 день писали есте к нам, а в отписке вашей в первом столбце прописано, где было надобно написать нас, великого государя, и написали великого, а государя не написано.

И то вы учинили не остерегательно, — поучал Алексей Михайлович, — и как к вам ся наша грамота придет и вы б впредь в отписках своих и во всяких наших делах, которые будут на писме, наше, великого государя, именованье и честь писали с великим остерегательством.

А вы, дьяки, вычитали б всякие письма сами не по единожды и высматривали б гораздо, что б впредь в ваших письмах таких неосторожностей не было». И самое главное. «…а подьячему Гришке Котошихину, который тое отписку писал, велели б есте за то учинить наказание — бить батоги».

Некоторые историки высказывают такое мнение, что, мол, именно это наказание послужило причиной измены Григория Котошихина. Мол, не вынес он такого унижения, и решил перейти на сторону более цивилизованного государства… На что хочется заметить, что мы смотрим на события века XVII века глазами человека века XXI. То, что нам кажется ужасным унижением, не обязательно должно казаться таким в то время. Тогда оно вполне могло быть нормальным наказанием. Подчиненный накосячил – подчиненный наказан! Всего и делов-то… И, кстати, непонятно, как лет через пятьсот будут относится к выговорам и лишению премии. Может, тоже будут считать это дремучей дикостью….

Тем более, что этот прискорбный инцидент никак на дальнейшей карьере Григория Котошихина не сказался. В плане служебного роста у Гришки было все хорошо. В 1659-1660 годах он, под началом Ордина-Нащокина, входит состав русского посольства в Дерпте. А в 1661 году Котошихин получает новое очень важное задание – отправляется в Стокгольм, чтобы передать личное послание царя шведскому королю. Как вы понимаете, абы кому такое поручение не дают. Да и материальное положение его становится лучше. Согласно сохранившемся ведомостям Посольского приказа на выплату жалования Григорий Котошихин начинал свою службу с жалования в 13 рублей в год, потом зарплату повысили до 19 рублей, а в 1663 году, Гришка получал уже 30 рублей в год. Что считалось, кстати, хорошей зарплатой.

И вот в тот момент, когда Котошихин находился в Стокгольме, произошел очень неприятный инцидент. Его отца, Карпа Котошихина, который, как писалось выше, был казначеем московского монастыря, обвинили в растрате, и, в возмещении убытков, конфисковали дом. Хотя недостача была довольно таки пустяковой. Всего пять алтын, или пятнадцать копеек. Однако дом все равно конфисковали.

Возможно, именно после этого Котошихин и ступил на скользкую дорожку сотрудничества с иностранной разведкой. По крайней мере, примерно к этому времени относится донесение шведского агента в Москве Адольфа Эберса, в котором он упоминает о русском агенте, имеющем доступ к самой секретной информации. Ни имени, ни фамилии агента, Эберс, понятное дело, не называет, но по ряду косвенных данных мы можем уверенно сказать, что речь идет именно о Григории Котошихине.

Впрочем, история с отцом на карьере Котошихина опять никак не отразилась. В 1664 году Григория Котошихина отправили в действующую армию на русско-польскую войну с очень важной миссией с очень важной миссией – вести мирные переговоры. И тут, чтобы поляки вели переговоры охотнее, командующий русскими войсками – князь Яков Черкасский, провел наступательную операцию. Которая должна была закончиться успехом, но из-за раздолбайства русского командования закончилась поражением. Воеводу сменили. Вместо князя Черкасского командующим назначили князя Юрия Долгорукого. И вот тут у нашего героя начались очень серьезные проблемы.

Новый командующий стал принуждать Котошихина накатать донос на командующего прежнего, Якова Черкасского. Согласиться – это означало нажить могущественного врага князя Черкасского. Отказаться – нажить могущественного врага князя Долгорукого. Не очень вдохновляющая перспектива для подьячего. И Котошихин решил проблему следующим образом - бежал в Польшу.

Вот требуется сделать небольшое лирическое отступление. Можно, конечно, посочувствовать нашему герою, пролить скупую мужскую слезу (или не мужскую и не скупую) над несчастной судьбой мелкого чиновника, этакого Акакия Акакиевича XVII века, попавшего в жернова противостояния между «сильными мира сего». Можно, если забыть, что на тот момент Гриша уже сотрудничал со шведской разведкой. Но мы же, читатель, об этом не забыли. Память ведь у нас хорошая.

Так вот, Григорий Котошихин бежал в Польшу. Там его приняли, обобрали, подогрели, подобрали, обогрели. И назначили состоять при литовском канцлере, с жалованием в размере 100 рублей в год (раза в три больше, чем Котошихин получал в Москве). Но этого Григорию показалось мало. Он пишет письмо польскому королю Яну Казимиру с просьбой, чтобы он оставил его при своей высокой персоне. А взамен Котошихин обещал давать королю всякие полезные советы, как сподручнее навредить своей бывшей Родине – России. Но только при условии – если ему будет предоставляться вся полнота информации, касавшейся международных отношений, а также будет обеспечен свободный доступ к королю…

Польский король, получив подобное послание от Гриши, почему-то аргументами «писателя» не впечатлился и послал его в пешее эротическое путешествие.

И Гришка Котошихин пошел…. А что ему еще оставалось? Нет, не туда, куда послали, а сначала в Пруссию, а оттуда в тогдашний вольный немецкий город Любек. Где мерзавцу повезло. Встретил там Котошихин русского секретного агента Иоганна фон Горна. Тот, зная его как подьячего Посольского приказа и ничего не зная об измене, попросил передать в Москву, что собирается направить в Россию одного полковника, хорошо осведомленного о планах шведского короля. Надо ли говорить, что с этой информацией «вор Гришка» направил стопы свои прямиком в Швецию.

Из Любека Котошихин морским путем отправился в Нарву, где через генерал-губернатора Якова Таубе передал прошение на имя короля, теперь уже шведского. Там Гришка предлагает свои услуги шведскому королю, обращая внимание своего августейшего корреспондента на то, что еще в Москве начал сотрудничать со шведским комиссаром Эберсом, получая за свои услуги 40 рублей. (Правда, сам Эберс, писал, что платил Котошихину аж 100 рублей. Разницу швед, скорее всего, положил себе в карман. )

Над Котошихиным стали сгущаться тучи. В России узнали о нахождении в Нарве предателя и потребовали от шведов выдать, согласно договору, «…изменника и писца Гришку» и прислать его с конвоем в Новгород. Отвечая на обращение, шведский генерал-губернатор не стал отрицать очевидное, но представил ситуацию таким образом, будто принял Котошихина, ничего не зная об измене беглого подьячего и, который «…прибыл сюда, в Нарву, гол и наг», и пригрел его исключительно из человеколюбия и уважения к дружбе между шведским королем и русским великим государем. Таубе пишет, что приказал дать Котошихину платье и пять риксдаллеров «для продолжения обратного пути к царскому величеству». И вообще он готов бы уважить российскую сторону и выдать беглеца, да вот беда – Котошихин куда-то исчез. Письмо закачивалось уверением, что генерал-губернатор Ингерманландии немедленно дал распоряжение о поисках беглеца. Только вот незадача – поиски его никаких результатов не дали.

И дать не могли. Потому что в действительности Гришка никуда не убегал, а был тайно отправлен этим же Таубе в Стокгольм, ко двору шведского короля. В Стокгольме Котошихин под именем Иоганна Александра Селецкого был принят на королевскую службу чиновником архива с должностным окладом в 150 талеров серебром, который, впрочем, скоро был повышен до 300 талеров. Поселили «Селецкого» в доме переводчика с русского языка Даниила Анастазиуса. И вот здесь надо сказать, что Котошихин-Селецкий был принят на службу не просто так, а с определенным условием – написать всеобъемлющий труд о России. И Котошихин это сделал. Он написал таки труд под очень длинным названием: «Описание Московского государства, различного сословия людей, в нём находящихся, и их обычаев, как во время радости, так и во время печали, а также описание их военного дела и домашней жизни», которое сейчас известно под другим, более коротким названием: «О России в царствование Алексея Михайловича». Эта работа состоит из 13 глав, в которой идет очень подробное описание государственной системы России, а также быта различных слоев населения: от царя и его семьи, бояр, до простых горожан. Это единственный настолько подробный источник по истории России XVII века, за что работа Котошихина пользуется вполне заслуженным вниманием среди современных историков.

И вот сейчас, читатель, с чувством глубокого удовлетворения, мы должны заметить, что измена счастья господину Котошихину не принесла.

Как уже было написано выше, Котошихина поселили в доме переводчика Даниила Анастазиуса. Хозяин и квартирант очень быстро подружились на почве общего интереса – распития спиртных напитков. И вот во время одной из пьянок что-то пошло не так – Анастазиус обвинил Котошихина в том, что он проявляет слишком большой интерес к его жене – Марии Фалентине. Гриша Котошихин сильно из-за обвинения обиделся и в ответ переводчика порезал.

Григория арестовали, судили, приговорили к смертной казни. Приговор был приведен в исполнение, Котошихину отрубили голову. Тело его, как не востребованное родственниками сдали в поликлинику для опытов перевезли в Упсалу, для использования на медицинском факультете тамошнего университета в качестве учебного пособия. Посетители анатомического кабинета еще долго могли видеть в анатомическом кабинете человеческий скелет, нанизанный на медную проволоку с прикрепленной биркой. На бирке было написано KOTOSHIYIN. Награда нашла своего «героя».

На этом все. Конец! Следующая наша статья будет посвящена первой спецслужбой, современном понятии этого слова, в истории нашей страны – тайной службе царя Алексея Михайловича.

Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!
Пост с навигацией по Cat.Cat
Также читайте Cat.Cat на других ресурсах:
Телеграм
ВК
Дзен

Итак, в 1946 году ни АЛНС ни губернатор не собирались идти на уступки, рассчитывая навязать противной стороне свои требования. В начале года казалось, что Дорнан-Смит держит ситуацию под контролем. Колониальной администрации подчинялись местные войска и полиция, а у АЛНС были лишь разрозненные группы НДО, которые к тому же подвергались определенным репрессиям. В реальности же Власть колониальной администрации оказывалась достаточно зыбкой, ввиду низкой поддержки. В то же у АЛНС был статус самого многочисленного и ведущего народного движения Бирмы, сплачивающего вокруг себя большинство населения страны.

Дорнан-Смит попытался подорвать статус АЛНС вернув в обойму уже казалось бы отыгранные кадры. В Бирму вернули ряд политиков правого толка, которые могли бы оттянуть поддержку от АЛНС. Биография у этих политиков была не самой чистой. В частности, в исполнительный совет включили У Со, который ранее был Премьер-Министром Колониальной Бирмы, но был арестован за попытку перейти на сторону Японии во время Второй Мировой. Но попытка это ладно. Англичане простили даже Ба Мо, который вообще возглавлял марионеточное правительство Японии в Бирме. У Со к слову оказался “решительным патриотом” и выдвинул ультиматум, требуя точных сроков предоставления статуса Доминиона, в ответ грозясь покинуть исполнительный совет. Не дождавшись ответа, он исполнительный совет покинул и перешел в ранг “оппозиции против всех”, критикуя уже АЛНС за уступки английскому империализму.

Однако новые-старые политики лидирующий статус АЛНС не слишком поколебали. В правящих кругах Англии уже витали мысли о необходимости арестовать Аун Сана и применить против Бирманцев жесткие меры. Однако в апреле 1946 этот рискованный план свернули. Вероятно спохватившись Английское руководство осознало, что арест Аун Сана не позволит им взять Бирму под контроль, но зато сможет стать триггером настоящего восстания.

Опасения восстания возникли не на пустом месте. Аун Сан еще держал АЛНС под контролем и продолжал курс на ведение именно мирной борьбы. Однако его риторика стала жестче. В мае 1946 года он высказался так “Если для достижения провозглашенной нами цели будут открыты законные возможности, мы постараемся прежде всего исчерпать их. Но это не значит, что мы не должны готовиться к другому. Ибо сейчас, после всего что произошло в нашей стране, мы чувствуем, что вообще можем не достигнуть поставленной цели, применяя только легальные средства. Мы должны готовиться и к нелегальной борьбе за нашу свободу, если это станет необходимым. Это не значит, что такая борьба неизбежна. От британской стороны зависит, изберет она этот путь или нет»”

Однако слова Аун Сана были более радикальными чем его реальные действия. Можно предположить, что он пытался воздействовать на Британскую сторону, чередуя угрозы ужесточения борьбы, с выражениям готовности решить все проблемы мирно. Однако и мирные методы борьбы АЛНС оказались достаточно эффективными. В Бирме все активнее проходили забастовки, демонстрации и различного рода выступления проводимые под эгидой АЛНС. В июле 1946 года Бирманские рабочие вовсю готовились к всеобщей забастовке. Народные добровольцы же продолжали свои учения, несмотря на ограничительные репрессии властей.

В условиях когда колониальная администрация фактически уже толком не управляла Бирмой, Лейбористское правительство вызывало Дорнана-Смита в Лондон. Пока он добирался до Лондона в течении месяца, на закрытом совещании по Бирманскому вопросу руководство Лейбористов решило, что губернатора можно и не дожидаться и заменила Дорнана-Смита на Хьюберта (или Губерта) Ранса, который ранее был главой военной администрации Бирмы при штабе Маунтбэттена. Во многом это решение было принято по рекомендации Маунтбэттена, который выступал за более мягкий подход в отношении Бирмы.

Хотя Губернатора Бирмы заменили, АЛНС уже было не остановить. Пока Ранс большую часть августа добирался до Бирмы, АЛНС 25 августа 1946 года объявила о прекращении всей работы в Рангуне на один и провела массовые демонстрации с требованием созвать учредительное собрание. В сентябре серия забастовок охватила ряд иностранных фирм, государственных учреждений и железнодорожные пути. Перестало работать радио и школы, а к забастовке присоединились даже сотрудники полиции Рангуна. Вскоре разрозненные забастовки переросли в всеобщую политическую стачку, на фоне которой исполнительный совет ушел в отставку. Колониальное руководство ввиду отсутствия альтернатив пошло на переговоры с АЛНС и договорилось создать коалиционный исполнительный совет. В новый совет, созданный 27 сентября вошли общественные деятели и хотя АЛНС не получило там большинства, лидерство явно было на стороне также вошедшего в совет Аун Сана. Губернатор также пообещал не применять право вето в отношении решений совета. Правда в совет вошел и ряд антиАЛНСовских политиков, в том числе давно известный нам У Со. Компромисс также напрямую не касался созыва учредительного собрания или создания национального правительства. Однако в целом,Аун Сан рассчитывал, что создание коалиционного совета является шагом к созыву учредительного собрания и принятия новой конституции.

В сентябре 1946 АЛНС одержала победу, однако и сама организация вышла из столкновения с “подбитым глазом”. Еще до соглашения с колониальной администрацией в организации возникли некоторые линии раскола. Сама организация не была единой партией или даже коалицией партий, а скорее разрозненным фронтом разноликих объединений. Она скреплялась харизмой отдельных лидеров, но этого не всегда было достаточно. Отдельное место в партии занимали коммунисты из КПБ во главе с Такин Тан Туном. Из-за ставки руководство АЛНС на мирные средства борьбы в начале 1946 КПБ раскололась и меньшая часть, выступающая против сотрудничества с АЛНС покинула партию.Эта «Бирманская коммунистическая партия Красного флага», во главе с Такин Со начала вести агрессивную партизанскую деятельность, совершая вооруженные террористические нападения на деревни и полицейские посты. Численность этой группы не была слишком велика и масштаб нападений не был значителен, однако и оставшаяся часть КПБ начала дрейфовать в сторону от АЛНС.

Стоит признать, что росту недовольства среди коммунистов поспособствовал этому и сам Аун Сан, который стремился обуздать КПБ и поставить её под свой контроль. Было принято решение что входить в АЛНС можно лишь индивидуально или в виду коллектива, но не в формате партий (решение против КПБ), также общественным движениям было запрещено выступать от лица АЛНС (тоже против КПБ). Летом 1946 КПБ также запретили вести деятельность в сельских отделениях лиги. В ответ на это генеральный секретарь АЛНС из КПБ Такин Тан Тун ушел в отставку, однако партия еще осталась в рядах АЛНС.

Однако компромиссное соглашение с колониальными властями в 1946 еще сильнее обострило линию раскола внутри партии. Компартия выступила с критикой излишней уступчивости АЛНС. Недовольство коммунистов лишь усугубилось ввиду того, что Аун Сан пытался попытался урегулировать социально-экономические противоречия между рабочими и капиталом, и фактически остановил всеобщую забастовку. Однако новую забастовку объявил всебирманский конгресс профсоюзов, подконтрольный КПБ. Руководство АЛНС отреагировала на фронду со стороны коммунистов резко негативно, исключив КПБ из своих рядов в октябре 1946. КПБ также решили вывести своего представителя из исполнительного совета. Однако хотя раскол и несколько ослабил АЛНС, она все равно сохранила лидирующие позиции.

Даже несмотря на раскол среди сторонников независимости английская колониальная администрация уже не могла удержать Бирму в узде. Входящие в исполнительный совет члены АЛНС настойчиво требовали созыва учредительного собрания и обозначения четких сроков предоставления независимости Бирме, не позднее 31 января 1947. Великобритания поняла, что раз удержаться в Бирме не выйдет, надо по крайней мере организовать себе почетный выход из страны. К тому же, в это же время к независимости семимильными шагами неслась Индия и вопрос Бирмы уже был не так критичен. В декабре 1946 Английский Премьер Клемент Эттли пообещал предоставить Бирме независимость, но конкретных сроков не назвал, лишь пригласив лидеров АЛНС к переговорам в Лондоне. Лидеры АЛНС раскритиковали неопределенность в сроках, но на переговоры согласились. Переговоры в январе 1947 проходили на фоне новой волны забастовок в Бирме, которые почти парализовали жизнь в столице страны. Итогом соглашение от 27 января стало обещание Англии предоставить независимость, пусть и без четких сроков. Зато Бирма получила возможность провести в апреле выборы в учредительное собрание, а исполнительный совет получил статус переходного правительства. Однако в вопросе о пограничных районов (населенных меньшинствами), Англия решила использовать принцип разделяй и властвуй. Возможность вхождения этих районов в состав Бирмы должен был произойти только с их “согласия”, что позволяло Англии играть на национальных противоречиях. Однако в целом соглашение открывало дорогу к независимости Бирмы.

Хотя соглашение было выгодным компромиссом для Бирмы, население скорее ожидало однозначного решения вопроса о независимости поэтому на АЛНС обрушилась критика как слева (со стороны КПБ), так и справа (со стороны таких политиков как У Со). Однако в целом вопрос лидерства среди ключевых движений решился бы на выборах в апреле. В период подготовки к выборам, Англия также попыталась сыграть на национальных противоречиях, пытаясь опереться на элиты из национальных меньшинств в пограничных районах. Однако опрос специально созданной комиссии показал, что АЛНС удалось заручиться доверием представителей большинства этнических меньшинств. Впрочем, были и течения направленные против АЛНС, в первую очередь Каренский Национальный Союз. Англия оказывала КНС моральную и материальную поддержку, помогая движению создать свои собственные вооруженные силы. Впрочем АЛНС все же удалось завоевать определенные симпатии среди каренской молодежи.

Во время выборов 1947 года борьба шла за 210 мест. Правые партии Бирмы выборы бойкотировали, так же как радикальная компартия красного флага и Каренский Национальный Союз. Коммунисты решили выставить лишь 25 кандидатов (из которых прошло 7), отдельно были зафиксированы места для каренских депутатов (большую часть из которых получили союзники АЛНС из Каренской Лиги молодежи). В целом же АЛНС получила 194 места и даже учитывая, что к 210 местам было добавлено 45 представителей пограничных районов, её доминация в учредительном собрании была очевидна.

Учредительное собрание открылось в июне 1947 года и фактически превратилось в конференцию АЛНС. Работа шла до конца 1947 года. Во время работы собрания было принято решение о том, что Бирма будет республикой и в британское содружество входить не станет. Была утверждена конституция страны. В процессе собрания АЛНС отправляла делегации в Лондон, стремясь получить признание своих решений от Великобритании (Англия тогда еще пыталась удержать Бирму хотя бы в рамках содружества). В разгар переговоров середине июля 1947 года в Бирме произошла драматическая трагедия.

19 июля 1947 года группа вооруженных автоматами людей ворвалась на очередное заседание исполнительного совета Бирмы, перебив находящихся там членов. Были зверски убиты ведущие члены совета и к тому же лидеры ключевых политических движений, в том числе лидер АЛНС Аун Сан. По горячим следам, полиция установила, что убийство было организовано У Со и подвергло его аресту вместе с его наемниками. Следствие и суд провели основательное расследование в процессе которого было арестовано несколько сотен человек, в том числе несколько английских военных. В сентябре 1947 У Со был обвинен в убийстве, а в 1948 году казнен.

Дело тем не менее до сих пор остается крайне запутанным. У Со долго рвался к власти при этом получая моральную поддержку и со стороны Великобритании. Однако могущество АЛНС оставило У Со на обочине Бирманской политики и тогда он пошел на крайние меры. Известно, что У Со считал, что на фоне хаоса после убийства Аун Сана и других деятелей, его вину никто не докажет, а он сам сможет возглавить администрацию в Бирме. Однако некоторые моменты требуют прояснения. Во первых, убийцы были вооружены английским оружием, которое У Со судя по всему получил от английских военных офицеров. Однако непонятно, действовали ли офицеры по своей инициативе (с коррупционной мотивацией) или же за их действиями стояли чьи то намерения сорвать процесс мирного становления независимой Бирмы?

Непонятна и степень вовлеченность английских офицеров в заговор У Со. Были ли это лишь два офицера не самого высокого ранга (Капитан Вивиан и Майор Янг), которых отдали под суд или же в реальности вовлечено в заговор было куда больше людей? При этом есть и сведения о том, что информация о заговоре у ряда местных английских военных была, но то ли по халатности, то ли по иной причине они не стали докладывать об этом наверх. Существует и версия, что к убийству в определенной степени были причастны консервативные круги из Британской элиты, которые выступали против курса на предоставления независимости Бирме.

На момент убийства Аун Сану было лишь 32 года. Это был яркий и харизматичный политик, который обуздал и сплотил движение за независимость Бирмы, придал ему осмысленные и мирные формы. Умением достигать компромиссов, он смог сгладить противоречия как внутри партии, так и с Великобританией. Даже смерть Аун Сана сыграла на руку Бирме, на время сдержав конфликт между КПБ и АЛНС (проходили даже переговоры о восстановлении фронта) и активизировав забастовочное движение. Положение же Англии в Бирме стало еще хуже, особенно на фоне опасений возможных погромов или даже восстания.

В целом же процесс мирного транзита власти был продолжен. Посты Аун Сана во главе АЛНС и во главе исполнительного совета получил его сторонник и видный деятель АЛНС Такин Ну (или У Ну), который к тому моменту уже был председателем учредительного собрания. Англия вскоре наконец то согласилась на превращение исполнительного совета в национальное правительство Бирмы и 2 августа в Бирме был сформирован временный кабинет министров, а Такин Ну стал Премьер-Министром. В сентябре была принята конституция Бирмы, превратившая страну в демократическую республику.

В октябре был заключен договор с Великобританией, который окончательно урегулировал вопрос независимости. В обмен на полную независимость Бирме пришлось согласиться на размещение временной военной миссии Англии (в 1950-е, миссию свернут), выплату пенсий Британским служащим в Бирме, к тому же на страну возлагалась оплата долгов колониального правительства Бирмы. КПБ раскритиковало соглашение как уступку империалистам, что вновь обострило раскол с АЛНС. В Англии же закон о предоставлении независимости Бирме вызвал ярость консерваторов в парламенте, но был принят. 4 января 1948 года Бирма официально обрела независимость. Усилиями Аун Сана и других политических деятелей, независимость была получена Бирмой мирным способом, без кровопролитного и разрушительного противостояния. Однако молодую страну ждало много проблем. Ей предстояло провести экономическую и социальную модернизацию, преодолеть национальный и политический раскол и уберечь свою зарождающуюся демократию. Будущее Бирмы было туманным

Продолжение следует...

Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!

Пост с навигацией по Cat.Cat
Также читайте Cat.Cat на других ресурсах:
Телеграм
ВК
Дзен

Что мы знаем о Мьянме? Только ли то, что ранее эта страна называлась Бирмой и была колонией Великобритании? Возможно мы слышали какие то новости про то ли про переворот, то ли про гражданскую войну, но внимания на них не обратили. На фоне крупных последних 30 лет, все эти новости выглядят мелкими и незначительными. Конечно, куда интереснее наблюдать за падением такого гиганта как Советский Союз и за возвышением могучего Китая, нежели обратить свой взор на страдания маленькой страны в жестоком мире. Хотя, как говорил один мой преподаватель, и у малых стран есть невидимые миру слезы.

Последние 70 лет Мьянму сотрясали жестокие военные перевороты и внутренние конфликты. Последний из таких переворотов произошел в 2021 году, запустив очередную войну насилия. В многонациональной стране вновь обострилась проблема сепаратизма, особенно среди каренов и шан. В некоторых регионах центральная власть не имеет контроля уже в течении очень долгого времени. Военные, их демократически-настроенные противники, сепаратистские движения-все они не гнушаются применять против своих противников силовые методы, превращая страну в постоянное поле боя.

И без того не самое богатое государство, Бирма лишь проигрывает от постоянных боевых столкновений. Инфляция страны регулярно оказывается двузначной и это если доверять оптимистичной официальной статистике, реальная ситуация может быть еще хуже. Страна хронически страдает от нехватки средств полагаясь на внешнюю помощь, во многом из КНР. Экономика Бирмы остается преимущественно сельскохозяйственной и крайне неразвитой. В 2023 году ВВП страны составил 272 млрд долларов, копеечная величина для страны с населением почти в 60 млн человек. Среди стран АСЕАН Бирма-одно из самых бедных государств, она в 2,5 раза беднее крошечного Сингапура и обгоняет лишь Лаос и Камбоджу. Однако делает это Мьянма лишь за счет большего населения, ведь ВВП на душу населения там все еще почти в два раза меньше. К тому же, если Лаос и Камбоджа кое как умиротворяют свои внутренние конфликты, то Мьянма остается зоной постоянных столкновений.

Военные на первый взгляд кажутся одними из главных антигероев современной Мьянманской истории. Они развязали настоящую войну против повстанцев и сепаратистов, они раз за разом заливали кровью демократические протесты, ограничивали свободу людей и разрушали перспективы создания гражданского правительства в стране. Во многом именно их действия стали причиной введения против Мьянмы международных экономический санкций со стороны ряда западных стран, что еще сильнее ухудшило положение страны. Однако в раздираемой сепаратизмом Мьянме именно военные оказались той единственной силой, которые смогли сохранить хоть какое то единство страны. Порой они действовали жестко, порой неумело, но парадокс военных режимов заключался в том, что и сами военные стали заложником трагедии, а не её создателями. Так давайте окинем взглядом историю катастрофы одного азиатского государства, но будем не судьями, а лишь зрителями. Начнем же мы с периода обретения страной независимости, когда само государство еще называлась не Мьянма, а Бирма.

Путь к независимости

Я не буду глубоко погружаться в историю Британского колониализма в Бирме, хотя и эта тема заслуживает определенного интереса. Скажем лишь то, что еще до Японского Вторжения в Бирме действовали движения выступающие за предоставление стране независимости, ну или хотя бы статуса Доминиона. Ключевым движением был “Блок свободной Бирмы”. Движение пыталось действовать относительно легальными средствами, хотя каких то значительных успехов добиться не смогло. С другой стороны, Британские власти тоже понимали, что для удержания позиций в Бирме, необходимы хотя бы тактические уступки. Из местных деятелей в Бирме было образовано правительство со своим Премьер-Министром, который правда не имел особой власти, оставаясь марионеткой в руках назначенного из Лондона Губернатора. Впрочем, даже такая “уступчивость”, была свернута на фоне растущей угрозы нападения Японии. В 1940 году Бирму перевели на военное положение, “Блок свободной Бирмы разгромили”, подвергнув его лидеров аресту. Вот только предотвратить захват Бирмы Японией это Англии не помогло.

Вообще прояпонские настроения в Бирме были еще до вторжения войск страны Восходящего солнца. Собственно, Япония захватывая колониальные владения европейских стран, пыталась привлечь на свою сторону местное население, заявляя о своем желании освобождать народы от гнета европейцев. На первых порах это приводило к определенному успеху, особенно когда японская власть еще была сильна, а разочарование в Японии еще было ограниченным. Достаточно сказать, что Премьер-Бирмы У Со, установил контакт с Японией, пытаясь заранее обезопасить свое будущее в случае захвата. Англии удалось обнаружить факт этой измены и У Со всю мировую войну просидел в заключении в Уганде, однако факт был примечательным.

Итак, когда в 1942 году Япония оккупировала Бирму, местные патриотические движения раскололись. Часть из них пошла на сотрудничество с Японией, войдя в прояпонское марионеточное правительство. Меньшая часть, в основном состоящая из местных коммунистов предпочла вести борьбу и с Японией тоже. Однако в 1944 году стало ясно, что во первых, Япония никакой независимости не даст и что более важно, что Япония вторую мировую проигрывает. На фоне этого, часть прояпонского правительства скрытно наладила контакты с повстанцами и сформировала с ними единую “Антифашистскую лигу народной свободы” (далее АЛНС). АЛНС включал широкую коалицию из коммунистов, социалистов и просто патриотических деятелей Бирмы. Возглавил АЛНС бывший министр обороны прояпонского марионеточного правительства Аун Сан. Именно АЛНС стали ядром Бирманского сопротивления Японии, хотя формально существовало еще пробританское правительство в изгнании.

Когда Бирма оказалась освобождена от Японии, там возник вакуум власти, похожий на тот, что существовал в других колониальных владениях, захваченных Японией. С одной стороны, Британские власти хотели хотя бы частично восстановить колониальную систему которая существовала до вторжения Японии. С другой стороны, усилиями Японии эта система как раз таки и была разрушена, а не её месте Японцы пытались создать свои марионеточные администрации с опорой на местное население. В случае с Бирмой, прояпонская администрация реального авторитета вовсе не имела. Зато масштабный авторитет был у членов АЛНС, которые вели с Японией борьбу, но не собирались менять японское владычество на английское. За время борьбы с Японией АЛНС обрели значительный авторитет среди простого населения Бирмы, привлекли на свою сторону основные патриотические силы и сформировали боевые формирования в виде “Патриотических Бирманских Сил”. До окончания второй мировой наличие общего врага в лице Японии позволяло откладывать вопрос Бирмы, однако, было ясно, что после окончания войны АЛНС потребует от Британии уступок.

После капитуляции Японии Аун Сан времени терять не стал и уже в августе 1945 под его руководством была проведена Сессия АЛНС, которая приняла резолюции с требованием о созыве учредительного собрания, которое должно было бы решить судьбу Бирмы и принять конституцию. До момента решения судьбы Бирмы, планировалось создать временное правительство, которое бы взяло на себя основные рычаги управления страной. Эти решения АЛНС стали вошли в историю под названием “Нетуейнской декларации”. Эта декларация фактически подтвердила статус АЛНС как главной объединяющей силы бирманских патриотов. Для Британии консолидация патриотических сил в Бирме была дополнительной проблемой в деле сохранения контроля над страной. С другой стороны, с единой силой договариваться было куда проще, чем с кучей разрозненных повстанцев. К тому же, лидеры АЛНС намеренно смягчали радикализм движения и не отказывались от переговоров с Лондоном. Заметим, что хотя в резолюциях декларации постоянно звучали призывы о том, чтобы народ Бирмы получил свою свободу, безусловных требований независимости там не было. Не было в декларации и призыва к восстанию или вооруженной борьбе против Британии. Аун Сан проявил политическую выдержку и предпочел мирную борьбу за независимость через переговоры с Великобританией. Вот только сами Британские власти далеко не сразу пришли к пониманию необходимости вести переговоры с бирманским национальным движением.

Великобритания, несмотря на приход к власти Лейбористов, в целом была настроена на то, чтобы попытаться восстановить колониальный формат отношений с Бирмой, хоть бы и в ограниченных рамках. Однако в августе 1945 года будущее Бирмы было еще не слишком ясным, там даже не было гражданской администрации. Поэтому волей неволей, Англии приходилось поддерживать контакты с АЛНС. В первую очередь, надо было урегулировать вопрос “Патриотических бирманских сил”(ПБС), фактически армией на службе АЛНС, которая воевала против Японии. Вопрос обсуждали на переговорах в Канди (остров Цейлон) при ставке Маунтбеттена, куда 6-7 сентября прибыла делегация из АЛНС, во главе с руководством организации (в том числе там был Аун Сан). Представители АЛНС пошли на определенные уступки, Аун Сан согласился на разоружение ПБС, с условием того, что часть военнослужащих фактически будут включены в регулярные войска Бирмы под командованием Англии. В обмен, Англия обещала, что военная администрация в стране будет заменена на гражданскую. С одной стороны, эта уступка Аун Сана открывала дорогу к дальнейшему компромиссу. С другой стороны, для некоторых борцов за независимость, это соглашение было уступкой империализму, ведь АЛНС сами лишали себя мощного силового аргумента. Однако Аун Сан не собирался оставлять свое движение беззащитным. Вместо ПБС, АЛНС создали массовую военизированную организацию “Народная Добровольческая Организация” или “НДО”. В нее входили как бывшие ветераны ПБС, так и многие партизаны. Фактически, это был крупный резерв для масштабной партизанской войны. Численность этого иррегулярного формирования до сих пор четко не определена, считается что от 50 до нескольких сотен тысяч. Хотя Аун Сан так и не стал применять НДО против колониальных властей, наличие такого формирования делало для Англии задачу подавления восстания в колонии достаточно трудной. Впрочем, дезорганизованная, крупная и активная партизанская группировка была опасна и для любых других Бирманских властей, которые бы не смогли удержать её в узде.

Однако мы отвлеклись. После возвращения делегации АЛНС из Канди руководство организации рассчитывало, что достигнутое соглашение ляжет в основе дальнейших договоренностей с Англией. Они выдвинули требование создать гражданское правительство к Англии. В принципе, Великобритания не была против гражданского правительства. Вот только АЛНС понимала под Гражданским правительством созыв учредительного собрания, формирование национального правительства и принятие новой конституции. В свою очередь, Британские власти понимали под гражданским правительством-правительство колониальное на основе на конституции 1935 года, которая наделяла основными полномочиями губернатора.

Гражданское правительство было восстановлено 16 октября и фактически это было просто возвращением к порядку, который существовал в Бирме до вторжения Японии. Более того, Губернатором вновь стал Дорман-Смит, который и возглавлял Бирму до вторжения Японцев, а в период войны был главой правительства в изгнании. Ярый консерватор, колониалист и Британский патриот, Дорнан-Смит меньше всего был способен найти общий язык с борцами за независимость Бирмы.

Никакого учредительного собрания или новой конституции Дорнан-Смит принимать естественно не стал. Вместо этого он создал исполнительный совет и предложил местным движениям Бирмы принять участие в его работе. Исполнительный совет оставался консультативным органом при губернаторе, который сохранял право вето на любое решение. Несмотря на такое скромное предложение, АЛНС все же пошли на переговоры с губернатором и выдвинули ряд ответных и вполне умеренных условий. Во первых, они попросили создать совет из 15 мест, в котором 11 занимали бы представители АЛНС, а оставшиеся 4 представителя были бы назначены губернатором. Учитывая, что совет бы оставался консультативным, доминация АЛНС в совете не была бы смертельной угрозой для его власти. Во вторых, АЛНС требовали возможности самим распределять портфели в исполнительном совете и отдельно требовали портфель советника по внутренним делам. При этом, список кандидатур на должности в исполнительном совете был достаточно компромиссным, включая помимо ведущих лиц АЛНС, политиков умеренного и правого толка, левых деятелей и представителей меньшинств. В третьих, АЛНС требовало, чтобы исполнительный совет реагировал бы на требование общественных организаций (таких как АЛНС), что впрочем было очевидно, так как члены АЛНС вряд ли бы пошли против своего движения. И в четвертых, АЛНС потребовали начать работу по проведению выборов и созыву учредительного собрания. В принципе, только это требование было достаточно радикальным, однако Дорнан-Смит отклонил сразу все требования, согласившись принять лишь 7 членов из АЛНС, при этом сохранив за собой выбор кандидата на пост советника по внутренним делам.

Поскольку губернатор отверг компромисс, лига в принципе отказалась от участия в исполнительном совете и перешла в открытую оппозицию к колониальной администрации. Губернатор же начал проводить линию по противостоянию АЛНС, однако его успехи на данном поприще были по меньшей мере сомнительными. Дорнан-Смит создал лояльный себе исполнительный совет из 11 членов (3 англичанина, 3 представителя меньшинств, 5 бирманцев, часть из которых ранее были в АЛНС). Совет в целом воспринимался бирманцами как марионеточный орган, а его члены особой легитимности придать ему не могли. Дорнан-Смит также попытался создать недопарламент в лице законодательного совета из 34 членов. Поскольку АЛНС не участвовала и в нем, то и его авторитет был чуть ниже нуля.

Собственно говоря, проблема Британской администрации была в том, что она упустила решительный момент когда они могли заключить выгодный и почетный компромисс с АЛНС и остаться в Бирме с ограниченными условиями. Например, предложить Бирме статус доминиона в рамках содружества. Можно было попытаться вовлечь АЛНС в политические действия и решение реально существующих социальных проблем, тем самым придав взаимодействую конструктивный характер. А проблемы в Бирме были весьма значительные.

Откровенно говоря, колониальная система Великобритании в Бирме в 1945 году находилась в состоянии разрухи, при этом не только политической, но и экономической. Вот что о состоянии Бирманской экономики пишет отечественный исследователь В.Ф. Васильев “Следует отметить, что экономическая обстановка в стране была очень тяжелой (хотя, по-видимому, положение было во многом схожим и в других странах Юго-Восточной Азии к окончанию японской оккупации). Неудивительно, что уровень производства (ВВП — валового внутреннего продукта) составлял в 1946 г. только 61% от довоенного, в 1947 г. — 72%8 . Из 1027 постоянных и сезонных фабричных заведений, имевшихся в 1940 г., в 1946 г. было зарегистрировано всего 355, причем не все действовали. На них числилось около 31,5 рабочих против 89,4 в 1940 г. В горнодобывающей промышленности осталось лишь 82 действующих рудника (против 601 в довоенное время). Производство нефти вследствие разрушений нефтепромыслов было ничтожным — 513 тыс. галлонов против 276 млн. галлонов в 1939 г. Транспортная система почти вся была разрушена. Крупный речной флот (столь важный для этой «речной» страны) полностью отсутствовал. Из 242 локомотивов, имевшихся к началу японского вторжения, осталось всего 32.”. Следует конечно понимать, что для большинства населения аграрной Бирмы упадок промышленности не был смертельной угрозой. А вот кризис в сельском хозяйстве был куда опаснее. Посевные площади под рис сократились почти вдвое, а интенсивность сельского хозяйства рухнула, так что например в 1946 собрали лишь 2,8 млн (а до войны собирали в районе 7млн).

Другими словами, Губернатор комбинация политических уступок совместно с прогрессивной экономической программой могла позволить Великобритании по крайней мере смягчить АЛНС и отложить требования о полной независимости на более позднее время. Предложи Великобритания АЛНС возможность взять власть в Бирме и предоставь стране статус Доминиона и вполне возможно организация бы предпочла синицу в руках, нежели чем туманные перспективы борьбы за полный выход из сферы влияния Англии.

Однако линия Дорнан-Смита носила в первую очередь характер противостояния АЛНС для удержания контроля над Бирмой. Это неизбежно делало вопрос о независимости для организации ключевой, а экономическую повестку отводило на второй план.

Сторонники АЛНС весь остаток 1945 года носились по стране, зарабатывая авторитет среди простого народа и информируя его о политических процессах в стране. В январе 1946 года АЛНС провела свой первый съезд. Хотя организация был очень политически пестрой, в целом съезд прошел в атмосфере превалирующего авторитета Аун Сана и духа единства(левый фланг занимали коммунисты, в центре были сторонники Аун Сана и социалисты, а справа националистические группы). Вслед за съездом, на который приехало 1200 делегатов, организация провела еще массовые трехдневные митинги, показав кто реально доминирует в политическом пространстве Бирмы. Позиция АЛНС несколько радикализировались. Если раньше требования о суверенитете прикрывались тезисом об учредительном собрании и новой конституции, то теперь речь уже прямо шла о независимости. Аун Сан конечно сгладил свое выступление словами о возможности вступить в содружество, но резко раскритиковал перспективу придания Бирме статуса Доминиона. С этого момента, АЛНС уже твердо стояла на позициях достижениях независимости и определенные компромиссы не меняли магистральной цели- Независимость, только независимость.

Если мыслить трезво, статус доминиона, при сохранении реальной власти у местного правительства и участие в содружестве было бы для Бирмы достаточно неплохим итогом. Бедная страна крайне нуждалась в иностранных инвестициях и экономическом сотрудничестве, а Английское содружество могло дать и то и другое. Однако первоначальное упорство Англии вызвало недовольство населения и вариант превращения в Доминион был попросту немыслимым для основных политических течений. Если бы Аун Сан поддержал бы такое решение, его партия бы попросту раскололась бы на части, а его самого бы прогнали из руководства.

Продолжение следует...

Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!

Пост с навигацией по Cat.Cat
Также читайте Cat.Cat на других ресурсах:
Телеграм
ВК
Дзен

Война всегда была общим делом римлян. С самого основания Республики все её граждане, способные купить оружие, были обязаны служить — таких людей называли assiduii. Система ценза — регулярных переписей для оценки имущества во владении гражданина — позволяла дифференцировать требования к призывникам: в зависимости от своего цензового класса гражданин обязывался иметь комплект снаряжения определённого типа: от дротикометателей (велитов) вообще без защиты до тяжелой пехоты и конницы, имевших кольчугу или панцирь.

Такая система комплектования на долгие века сформирует облик римского легиона и его тактику. Значительная часть assidui были бедны и не могли позволить себе приличный доспех. Поэтому более половины численности легиона в 4-2 веках до н.э. составляла легкая пехота. Так в описанном Полибием легионе начала 2 века до н.э. основой (2400 человек) были застрельщики (велиты) и гастаты (лёгкая пехота со щитом и металлической бляхой в качестве защиты торса), тогда как более тяжелобронированных принципов было 1200, а триариев - и того меньше — 600.

Велиты и гастаты в сражении всегда были выставлены вперёд, а потому несли наибольшие потери. Тогда как принципы и триарии - могли в бой вообще не вступить. Римские военачальники, как считается, отлично осознавали ту важную роль и риски, что несла лёгкая пехота. Поэтому при распределении добычи она получала достойную долю, позволявшую легионеру в перспективе накопить денег на переход в более высокий цензовый класс. В то же время, так как именно лёгкая пехота чаще всего вступала в бой, то и воинской славы ей доставалось больше. А в Риме даже времен Цицерона воинская доблесть ценилась больше других качеств, с чего сам Кикеро немножко подгорал. Что уж говорить про эпохи более ранние.

Система мобилизации в Риме сложилась уже к 5 веку до н.э. и благодаря этому он имел почти бесплатную армию, которую нужно было лишь кормить во время похода. Однако был у такого подхода и существенный минус. Рим ведь был тогда сугубо аграрной общиной и отрывать людей от хозяйства без последствий можно было только в период между севом и жатвой. Поэтому до конца 5 века до н.э. все войны в основном укладывались в летний период. Это было приемлемо пока кампании велись в шаговой доступности от города с целью захвата всего, что плохо лежит. Но стоило Риму на рубеже 5 и 4 веков до н.э. закуситься с хорошо укрепленным этрусским городом Вейи, как этот минус перевесил все плюсы.

Осаду Вей римляне не могли завершить за одно лето, равно как и бросить войну с заклятым врагом. Поэтому сенату пришлось совершить маленькую революцию — увеличить срок службы до года, но ввести денежную компенсацию за это — стипендиум, одинаковый для всех солдат. А для финансирования выплат легионерам был введён особый военный налог — трибутум. Он платится военнообязанными не служащими в армии в этот год в размере, зависящем от их ценза. То есть тяготы войны относительно справедливо разделялись между всеми ассидуями.

С одной стороны, это решение позволило Риму увеличить длительность военных кампаний. С другой же, теперь численность войск зависела от возможностей немобилизованных ассидуев платить трибутум: ведь требовалось набирать ровно столько солдат, сколько смогут своим трибутумом содержать ассидуи, оставшиеся на гражданке.

Поэтому с этого периода будет прослеживаться чёткая взаимосвязь между ростом числа легионов и численностью ассидуев. Последние в 4 - 2 веках до н.э. прирастали больше всего после раздач союзным общинам гражданских прав, что увеличивало не только мобпотенциал, но и налогооблагаемую базу. При этом, что не удивительно, выдавать гражданство римляне предпочитали богатым общинам, способным дать заметный прирост выплат трибутума.

В иных случаях устанавливался договор по которому общины выставляли определённое число солдат, которых сами и содержали. Такие союзные контингенты (socii) могли составлять иногда до 60% армии и были для Рима совершенно бесплатны. Однако и тут римским элитам приходилось соблюдать баланс — не сверхэкслуатировать союзные общины, чтобы они оставались стабильным поставщиком воинских отрядов.

Таким образом, очевидно, Рим в этот период вовсе не обладал “безлимитным менпавэром”, как нередко принято считать. Этот людской ресурс был заметно ограничен и недешев в своём использовании. Сенаторам приходилось постоянно балансировать интересы внешней политики с возможностями и желанием ассидуев её финансировать. Предполагается, что именно это изменение роли ассидуев заставило сенат прийти к урегулированию середины 4 века, окончательно снявшему правовые различия между плебеями и патрициями, допустившему плебеев до решения государственных вопросов через трибутарные комиции и магистратуры, а также расширившему практику раздачи земли. В долгосрочном плане от этого решения выиграли все римляне: чем больше было солдат - тем больше земли Рим захватывал и тем больше её распределялось между гражданами.

Однако этой компенсации за выросшие обязательства ассидуев хватало не всегда. В периоды тяжёлых военных кризисов, связанных с большими потерями на поле боя, были нередки мобилизационные кризисы. Так, во время войны с Пирром в начале 3 века до н.э. после поражения при Аускуле народ начал требовать замирения с ним и сорвал мобилизацию. Консулам пришлось набрать пролетариев (беднейших граждан, не прошедших ценз) и вооружить их за счёт трибутума, что подтолкнуло не желавших платить налог в ряды армии: ведь иначе ты оплачивал своим налогом улучшение благосостояния пролетариев. Другая показательная ситуация произошла в 200 году до н.э., когда после окончания Второй пунической войны ассидуи, уставшие от войны и влезшие в долги, выступали против вторжения в Грецию и только обещание обильной добычи переубедило их.

Поэтому сенат в 4 — первой трети 2 веков до н.э. вынужден был для поддержания собственных военных возможностей обращать внимание не только на число ассидуев, но и на их финансовое положение. Чем больше было землевладельцев, способных пройти ценз - тем выше были военные возможности Республики.

Однако в начале 2 века до н.э. эта ситуация начала радикально меняться. В конце Ганнибаловой войны и в ходе завоевания Греции римские армии захватили огромные трофеи, подчас больше нескольких годовых бюджетов Республики. Кроме того, превращение Испании и Греции в провинции принесло Риму стабильный поток налогов. Все это вместе взятое, привело к тому, что Республика оказалась способна оплачивать ведение войны без ввода трибутума. Поэтому в 167 году до н.э. трибутум был временно отменен и после вводился только в период острых военных кризисов.

Этот шаг стал настоящей, но невидимой многими, революцией в римском обществе. С одной стороны, эта мера должна была благотворно сказаться на финансовом положении военнообязанных ассидуев. Ведь теперь у них оставалось на руках больше денег. С другой, с этого момента государство было не связано ограничениями размера трибутума при ведении войн. Ассидуи же теперь выступали только источником пилумного мяса, что уменьшало их влияние на внешнюю и внутреннюю политику. Теперь можно было мобилизовывать ассидуев не заботясь о том, что будет с их хозяйством: именно во 2 веке до н.э. нормой стал призыв сразу на несколько лет. Главное чтобы провинции приносили достаточно доходов.

Единственная причина, по которой теперь сенаторов могло беспокоить экономическое положение ассидуев, — это необходимость наличия достаточного числа тяжёлых пехотинцев. Однако и тут рост доходов от провинций позволял перейти к государственному снабжению снаряжением, что и произойдёт окончательно во времена Мария и Суллы. Иронично, ведь выходит, что Рим стал слишком богат, чтобы продолжать поддерживать старую более справедливую модель устройства.

С учетом всего выше написанного теперь понятно почему последние колонизационные усилия сената в Италии (раздачи земли) завершились в 170-е годы и почти на 40 лет вопрос земли вообще уйдёт с повестки. В отсутствии необходимости в поддержании числа плательщиков трибутума такие меры были просто не нужны. В то же время земля, переставшая быть стратегическим ресурсом, от которого прямо зависели военные возможности Рима, начнёт приобретать все большую коммерческую ценность. Два поколения срок достаточный, чтобы большое число людей забыли о прежней роли землевладения и стали воспринимать его исключительно в плоскости личного обогащения. И уже во времена Гракхов слишком многие будут не понимать почему следует развернуть вспять процесс укрупнения земельных участков и раздавать землю тем, кто её не имеет.

Конечно, одной лишь отменой трибутума, проблемы Республики не ограничивались. Но они более очевидны и известны. Однако, если вам интересно, можем поговорить и о них.

Источники:
1. Сборник «Romans at war. Soldiers, citizens, and society in the Roman republic» под редакцией Jeremy Armstrong и Michael P. Fronda;
2. Сборник «Money and Power in the Roman Republic»