Античность

Завоевание Британии римлянами растянулось на 40 лет. Ряд земель, такие, как, например, Дорсет, долго не желали покоряться завоевателям. К тому же на захваченных территориях нередко вспыхивали восстания, вызванные строгими законами римлян, введением воинской обязанности для кельтов и др.

В 78 году консульским легатом в Британии был назначен Гней Юлий Агрикола. В 79 году он совершил поход к Ферт-оф-Тей, в 81 г. — в Кинтайр. За шесть лет он покорил значительную часть Шотландии (римляне называли её Каледонией). Однако, на стороне бриттов было численное превосходство и хорошее знание местности.

Агрикола, опасаясь, что бритты смогут окружить его армию, приказал разделить войско на три части (82 год). Но бритты воспользовались этим, внезапно атаковали 9-ый испанский легион, убили часовых и ворвались в лагерь, где устроили резню. Заранее зная о готовящемся нападении, Агрикола отправил в лагерь два отряда — пеший и конный. Римляне атаковали бриттов с тыла и заставили их отступить. Однако Агриколе со своей потрёпанной в боях армией пришлось вернуться в укреплённые районы.

Почти год понадобился полководцу для того, чтобы пополнить сильно поредевшие легионы и разработать новую тактику войны. Летом 83 года Агрикола выслал флот для опустошения прибрежной полосы, а сам с главными силами вышел к Граупийским горам в Средней Шотландии, где находилось войско каледонцев (более 30 тыс. человек). Тут и произошла битва, описанная римским историком Тацитом.

Каледонцы выстроились в три линии: в первой находились боевые колесницы, во второй — развёрнутая фронтом пехота, в третьей — отряды пехоты в колоннах. Первая и вторая линии были расположены на ровном месте, третья — на склонах горы.

У римлян в первой линии находилось 8 тыс. человек вспомогательной пехоты, на флангах стояло 3 тыс. всадников. Во второй линии стояли легионы, которые расположились за валом, чтобы добиться бескровной победы или для прикрытия отступления.

Каледонские воины

Римский легионер и ауксиларий

Тацит так передаёт обращение Калгака к воинам перед битвой:

"Меня наполняет уверенность, что этот день и ваше единодушие положат начало освобождению всей Британии: ведь вы все как один собрались сюда, и вы не знаете оков рабства, и за нами нет больше земли, и даже море не укроет нас от врага, ибо на нём римский флот и нам от него не уйти. Итак — только бой и оружие! Для доблестных — в них почёт, и даже для трусов — единственный путь к спасению."

В свою очередь и Агрикола обратился к своим войскам

"Здесь вы одержите великолепную и знаменательную победу. Положите конец походам и увенчаете пятьдесят лет борьбы блистательным днём! Покажите нашему государству, что войско никогда не заслуживало упрёка ни за что, что эта война затянута, ни за то, что она постоянно возобновлялась."

Из-за того, что фронт римлян был короче фронта каледонцев, Агрикола приказал разомкнуть ряды и растянуть первую линию, чтобы их не могли охватить по флангам.

Бой развязали лучники каледонцев и римлян, причём каледонцы искусно защищались от стрел своими короткими щитами. Пока противоборствующие стороны не сошлись вплотную, бой вёлся на дистанции, и каледонцы отбивались своими длинными мечами и щитами перехватывали или отбивали стрелы и дротики, пущенные римлянами, в ответ осыпая врага градом стрел.

Агрикола послал четыре когорты в рукопашную схватку. Это были германские племена батавов и тунгров. Они сумели разбить противника на равнине и стали подниматься вверх по холму. Далее римская конница атаковала колесницы бриттов, опрокинула и обратила их в бегство. После этого Агрикола отдал приказ германцам, вооружённым мечами, атаковать вторую линию каледонцев. Вторая линия была ими опрокинута, и германцы с римлянами стали продвигаться на высоты. Конница помогала теснить каледонцев.

Ауксиларии теснят каледонскую пехоту

В это время третья линия каледонцев стала спускаться с гор и охватывать фланги с выходом в тыл первой линии римлян. Агрикола бросил 4 отряда всадников из резерва, а 2 отряда конницы отвёл с фронта и направил в тыл каледонцев, которые были принуждены отступить в сторону леса. Как писал Тацит:

"На открытой местности взорам представилось величественное и, вместе с тем, страшное зрелище: наши гнались по пятам за врагами, рубили их, брали в плен и, захватив новых пленников, убивали ранее взятых. И, в зависимости от твёрдости духа, одни в полном вооружении целыми толпами убегали от уступавших им в численности преследователей, тогда как другие, безоружные и по своей воле, устремлялись навстречу им и искали для себя смерти. Повсюду — оружие, трупы, обрубки тел и пропитавшаяся кровью земля"

Каледонцы ещё пытались оказать сопротивление, устраивая засады. Но Агрикола специально организовал лёгкие когорты для облавы и спешил часть конницы для преследования врага в теснинах. Всё это окончательно сломило сопротивление британских племён, и они обратились в бегство.

Римская конница преследует отступающих каледонцев

Этот бой показал высокую силу сопротивления британских племён: они имели глубокий боевой порядок, маневрировали на поле боя, старались охватывать фланги, отступая — организовывали засады.

У римлян также появились новые элементы ведения боя в Британии: римские легионы отсиживались за валами, вся тяжесть боя была перенесена на вспомогательные отряды германских, галльских и даже британских племён. Исход боя решала конница. Преследование противника велось до темноты.

После сражения каледонцы рассеялись и скрылись, уничтожив свои жилища. Римляне же в сопровождении флота ушли на зимние квартиры.

В итоге к римской провинции Британия была присоединена новая территория, которую римлянам пришлось постоянно оборонять от продолжавшихся набегов северных племён. в 154 году поперёк современной Шотландии будет построено оборонительное укрепление вал Антонина длиной 64 км.

В 69 году в Иудее началась Гражданская война. В то же время, Веспасиан, занимавший должность главнокомандующего в войне с евреями, стал римским императором и уехал в Рим. Завершение войны с евреями Веспасиан доверил своему сыну Титу.

Римляне захватили почти всю Иудею, кроме Иерусалима и нескольких крепостей. Один из лидеров мятежников — Иоханан Гисхальский — употребил даже священный лес для постройка военных машин. Но растратив время на братоубийственную войну, евреи не успели изготовить машины, так как римляне наконец приступили к осада — Тит в месяце нисан (март-апрель) 70 года с четырьмя легионами (V Macedonica, XII Fulminata, XV Apollinaris, X Fretensis) вышел из Кесарии и подступил к Иерусалиму.
Эти легионы были усилены: к ним добавили 2 тысячи солдат из Александрии и 3 тысячи солдат из гарнизонов на Евфрате.

Кроме римских легионов, к войску Тита примкнули вспомогательные войска вассальных царей, и «ещё много союзников из Сирии».

Военными советниками Тита при осаде были: Тиберий Юлий Александр (начальник штаба), Агриппа II (царь Иудеи), Иосиф Флавий (пленник, которого римляне использовали как источник информации, переводчика при допросах и в качестве посла для предложения сдаться) и др.

Перед осадой, Тит решил выступить в разведку с конным отрядом, но был разбит.

На следующий день, Тит, собрав войска построил лагерь под Скопом. Здесь расположились основные силы римлян. Ещё один легион Тит расположиться лагерем в 150м от Иерусалима на Елеонской горе.

Только теперь, увидев римскую армию у своей столице, евреи прекратили Гражданскую войну. Взявшись за оружие, евреи сделали вылазку и напали на Десятый легион. «С ужасающими кликами грянули евреи через долину и бросились на римлян, работавших над укреплениями», — писал Иосиф Флавий.

Так как римляне к этому времени разделились по своим работам и большинство из них сложило с себя оружие (римляне почему-то даже не предполагали, что евреи осмелятся на вылазку), то внезапное нападение привело их в замешательство: часть римлян бросив работу и сейчас же отступила назад, многие побежали за своим оружием, но были убиты ещё прежде, чем могли встать против евреев.

К атакующим отрядам евреям примыкали ободренные их победой всё новые и новые бойцы.

"Поэтому отступили теперь пред нападением застигнутые врасплох римляне. Всякий раз однако, когда преследуемые оборачивались, они удерживали напор иудеев и наносили раны тем, которые в своей стремительности были менее осторожны. Но по мере того, как масса нападающих все более возрастала, увеличивалось смятение римлян, которые, наконец, были отброшены от своего лагеря." Иосиф Флавий

Римская конница прикрывает отступающую пехоту

Дело приняло такой оборот, что всему легиону стало угрожать уничтожение и разгром; но в этот момент Тит, уведомленный об опасном положении, быстро поспешил на помощь с основными силами. Громко негодуя против трусости бежавших, он заставил их повернуть назад, сам во главе прибывшего с ним отборного войска набросился на еврейский фланг, многих смял, ещё больше ранил, а остальных обратил в бегство, и оттеснил в самую лощину.

Евреи, однако, после большого урона, вскоре выбились из этой местности и, поднявшись на противоположную возвышенность, обернулись лицом и сражались через лощину. До полудня продолжался бой в таком положении; но когда Солнце начало клониться к западу, Тит оставил на месте против неприятеля только то войско, с которым он прибыл на помощь, и ещё несколько других когорт (батальонов); остальную же часть легиона он отправил для возобновления работ на вершине горы.

В этих действиях евреи усмотрели отступление римлян, и так как поставленный ими на стене вестник возвестил об этом иерусалимцев, то свежая многочисленная толпа мятежников бросилась на римлян с такой стремительностью, что их наступление походило на «бег свирепейших зверей».

И действительно, никто из построенных в боевом порядке римлян не выдержал их удара: малочисленная строевая линия, как под напором тяжелого орудия, была прорвана, и все пустилось бежать вверх по горе. Как подобострастно пишет Иосиф Флавий, один только Тит с немногими остался посреди склона горы. Его свита, которая из уважения к полководцу, пренебрегая опасностью, осталась при нём, настойчиво умоляла его удалиться от евреев, ищущих смерти. Но Тит делал вид, будто ничего не слышит, и продолжал бой, останавливая и убивая тех, которые силой хотели овладеть доступом вверх, бросился по крутому склону на тесно сплотившуюся массу евреев и отбросил её назад.

Но евреи, как они ни были смущены твёрдым и стремительным нападением Тита, и теперь ещё не бежали в город, а расступившись по обеим сторонам, преследовали бегущих кверху. Этот новый натиск Тит останавливал нападением на фланги. Но между тем солдаты, работавшие на верху, увидев, что их товарищи внизу разбежались, были вновь охвачены ужасом и отчаянием. Весь легион рассеялся, так как все считали, что против набега евреев противостоять невозможно, и что Тит также находится в бегстве, ибо, думали они, если бы он удержался на месте, то другие не побежали бы, не бросили бы главнокомандующего.

В паническом страхе бежали римляне по всем направлениям, пока, наконец, некоторые не увидели полководца в самом водовороте сражения и, полные опасения за его жизнь возвестили криками всему легиону о его опасном положении. Стыд заставил всех возвратиться: осыпая друг друга упреками за бегство, а ещё больше за то, что покинули Тита. Солдаты со всей силой бросились на евреев, и как только последние начали отступать, окончательно оттеснили их в долину. Евреи хотя боролись ещё и при отступлении, но римляне, благодаря занятому ими возвышению, находились в более выгодном положении, вследствие чего они опрокинули неприятеля в самую пропасть.

Теперь Тит преследовал тех, которые раньше на него нападали; легион он опять послал к его работам, а для отражения неприятеля остался сам с теми отрядами, которые прежде сражались вместе с ним.

Работы продолжились, город постоянно обстреливался из осадных машин. Иудеи в свою очередь установили на стенах свои метательные машины, которыми обстреливали римлян, мешая им вести работы.

Римляне окрашивали камни, которые метали в иудеев, в темный цвет, чтобы их не было видно в воздухе. Защитники города обвешивали стены кожаными мешками, наполненными шерстью, чтобы уменьшить удары таранов; перерезали косами канаты, ловили таран и оттягивали его особыми захватами и даже сделали вылазку и подожгли одну из башен. Борьба брони и снаряда продолжалась на протяжении всей осады. Самый большой таран римляне назвали Никон («Победоносный»). С его помощью удалось пробить отверстия в первой стене. На пятнадцатый день осады римляне овладели ею.

Войдя через проломы в город, Тит приказал разрушить стену, надеясь, что иудеи прекратят сопротивление. Но защитники города стали нападать на легионеров на улицах, обстреливать их из домов и одновременно делать вылазки против римлян, находившихся вне стен. Тесный проход в стене не давал возможности римлянам отступить сразу, тогда Тит расположил стрелков на концах улиц и сам стал в центре страшной давки, стреляя из лука до тех пор, пока его солдаты не отступили. Таким образом, римляне были отброшены от второй стены, но через три дня вновь заняли северную часть стены, а в южной части разместился гарнизон. После этого Тит стал разрабатывать план взятия приступом третьей стены.

Легионеры пытаются выбить иудеев из домов

Основной задачей был захват цитадели Антония, которая господствовала над местностью; она была очень хорошо укреплена, поэтому целых 17 дней против нее продолжались осадные работы. В то же время Тит посылал иудейского историка Иосифа Флавия для предложения мира при условии капитуляции Иерусалима, но иудеи не согласились на это, хотя понимали, что город ждут страшные испытания. Многие бежали из города. В результате больших усилий римляне построили четыре вала, на которых были поставлены стенобитные машины. Тогда Иоанн приказал провести под укрепления, находившиеся напротив цитадели Антония, подземный ход и подпереть его изнутри столбами, заложить туда дрова, обмазанные смолой и асфальтом, и поджечь. Когда подпоры сгорели, в провал обрушились машины и воины.

Спустя два дня иудеи напали на другие валы и в ожесточенной схватке добрались даже до лагеря римлян, но часовые удержали свои посты и отбросили евреев.

Тит решил установить блокаду города. Специальная линия протяженности около 10 км отрезала Иерусалим от внешнего мир.В городе начался жестокий голод.

«Голод похищал у народа целые дома и семейства. Крыши были покрыты изможденными женщинами и детьми, а улицы — мертвыми стариками. Мальчики и юноши, болезненно-раздутые, блуждали, как призраки, на площадях города и падали на землю там, где их заставала голодная смерть»  Иосиф Флавий

Люди гибли, их трупы распространяли заразу. Живые питались травой, кожей, падалью. Бывали случаи, когда матери убивали и поедали своих младенцев.

Иудеи пытались разрушить и поджечь вал, но эти попытки не принесли успеха.

С помощью стенобитных орудий римляне обрушили стену в том месте, где Иоанн прокопал ход под прежний вал римлян. Но напротив пролома иудеи быстро соорудили новую стену, хотя и слабее первой. Римляне начали осадные работы снова.

Захватить цитадель Антония помогла вылазка нескольких легионеров: 5 июля в третьем часу утра 22 солдата и один трубач тайно проникли через развалины в цитадель Антония, убили спавшую передовую стражу, заняли стену и велели трубачу дать сигнал. Остальные стражники бросились бежать, а Тит, услышав сигнал, скомандовал к оружию и во главе отборного отряда вошел в замок. Иудеи бросились в храм, римляне устремились за ними по подземному ходу. Иудеи понимали, что с падением храма наступит конец, и сражались с удивительным мужеством. Им удалось с большими жертвами оттеснить римлян к замку Антония.

Римские ауксиларии в Иерусалиме

Тит приказал разрушить фундамент цитадели Антония, чтобы открыть своему войску широкую дорогу к храму. Эта работа заняла семь дней. Затем римляне начали строить валы вокруг храма для установки осадных машин.

Иудеи отчаянно обороняли Иерусалимский храм. Действие таранов здесь было мало эффективным, так как стены были выложены из огромных по величине камней. Тогда Тит приказал поджечь ворота, а затем загорелся и сам беломраморный храм, от которого остались только часть ограды да пара дверей. Римляне подожгли даже казнохранилище, в котором находились огромные богатства, и галерею, где спасались женщины и дети. По данным Флавия, там погибло 5 тысяч человек.

Иоанн Гисхала, Симон сын Гиора и другие воины-иудеи успели пробиться в Верхний город, или Сион, где организовали последний очаг сопротивления.

Римляне окружили Сион валом, установили тараны и пробили бреши в стене. Сион был взят, его защитники бежали в подземные ходы, надеясь там спастись. Симон и Иоанн, предводители иудеев, были взяты в плен, Иерусалим разграблен и разрушен до основания.

Так исполнилось предсказание Иисуса Христа, который сказал ученикам, показывая на здания города: «Видите ли все это? Истинно говорю вам: не останется здесь камня на камне, все будет разрушено».

Резня в захваченном Иерусалиме 

В июне 71 года в Риме было пышно отпраздновано покорение Иерусалима, в честь этой победы установили триумфальную арку. Пленников, в том числе Иоанна Гисхала и Симона Гиора, провели по улицам в роскошных одеждах, были пронесены трофеи, взятые из храма: золотой стол, золотой семисвечник, пурпурные завесы и Святая Святых и книга законов Тора. Симон Гиор был принесен в триумфальную жертву, его сбросили с Тарпейской скалы. За всю свою историю Иерусалим подвергался более чем 30 осадам. Но эта превзошла по своим масштабам все предыдущие и будущие.

Оборона Иерусалима носила активный характер, она включала в себя гигантские армии по несколько десятков тысяч человек с каждой стороны, общие и частные вылазки, защиту подступов к стенам с помощью < метательных машин, оборону крепостных стен и башен, устройство | подкопов с целью разрушения осадных сооружений противника, воз-. ведение отсеченных стен в проломах, устройство всевозможных засад и ловушек, а так же решимость обеих сторон, что привело к ужасной резне. После взятия Иерусалима римляне утвердились в Галилее, но сопротивление иудеев продолжалось до 73 года, когда пала их последняя твердыня — крепость Масада.

Победа над Иудеей была настолько важна для Рима, что в ее память были отчеканены монеты с надписями: «Иудея побежденная», «Иудея плененная».

"Vae victis"

Сражение 197 г.до н.э между римской и македонской армией в Фессалии за контроль над Грецией. Это было первое масштабное полевое сражение римских легионов и македонской фаланги.

Осенью 198 года состоялась встреча в локридской Никее, в которой участвовали и римские союзники. Совместные требования союзников по факту вынуждали Македонию отказаться от территориальных приобретений в ходе предыдущих нескольких лет в войнах с Египтом, а также вывести войска из Греции и Малой Азии. Подобные требования царь назвал оскорбительными, и переговоры закончились ничем, хотя условия мира, выдвинутые сторонами, были направлены на оценку в сенате.

Римский сенат решил продолжать войну, поручив ведение ее Фламинину на правах проконсула. Генеральное сражение было выгодно обеим сторонам: Филипп мог коренным способом изменить ход войны, а Фламинин опасался прибытия возможного преемника.

Решающее сражение произошло на следующий 197 год до н. э. За зиму Филипп постарался мобилизовать максимум сил, чтобы на поле боя разгромить главные силы римлян и их союзников. Это позволило бы изменить баланс сил в свою пользу — греки явно будут потрясены разгромом лучшей армии мира и дважды подумают, прежде чем сопротивляться войскам македонского владыки. Тит Фламинин так же был не против генерального сражения — чтобы не затягивать войну было гораздо проще разгромить силы противника в поле, ведь кто знает станет ли он консулом в следующем году?

Войска противников встретились в Фессалии и некоторое время продвигались параллельными курсами вдоль гряды каменистых холмов, называемых Киноскефалами (по-гречески «собачьи головы») — Филипп по северной стороне, Тит Фламинин по южной. Армии расположились лагерем у Меламбии (Филипп) и Фетидия (Тит Фламинин). Ночью была гроза с ливнем, а утром выпал плотный туман.

Римский принцип и македонский cариссофор

Тит Фламинин имел в своем распоряжении 2 легиона с отрядами союзников — всего 5000 застрельщиков и легких пехотинцев, 12 000 линейной пехоты и 2400 всадников-италиков. К римской армии так же присоединился отряд этолийцев — 6000 легкой пехоты и 500 превосходных легких конников. Итого под командованием Тита Флавиния было около 26 000 человек. Примерно такое же по численности войско сумел собрать и Филипп V, ядром которого была фаланга сариссофоров (16 000 чел.), вооруженных 6-метровыми копьями. Фланги прикрывали отряды пельтастов (3500 чел.) — воинов, вооруженных, большим щитом-пельтой, коротким копьем и удобным для рубки мечом-махайрой. Легкая пехота состояла из отрядов фракийцев и иллирийцев (всего 4000 чел.) с луками и дротиками. В кавалерии Филипп несколько уступал противнику количественно (2000 против 3000), но никак не качественно. Кроме того, римляне сосредоточили на поле боя 20 слонов, переброшенных из Африки.

Столкновение македонской и римской армии при Киноскефалах представляло собой столкновение двух военных моделей, одна их которых уже несколько столетий господствовала на полях Эллады, а другая только народилась, но уже являлась совершенно особым случаем развития тактики и организации.

Ни одна из сторон не знала точного расположения противника. Филипп отправил к Киноскефалам разведывательный отряд (1000−2000 человек), а большую часть войска он отправил заготавливать провиант, не рассчитывая в этот день на крупное сражение. Тит Фламинин так же решил провести разведку и отправил небольшой отряд (1300 человек) к холмам. Отряды заметили друг друга только тогда, когда столкнулись вплотную — туман еще не рассеялся и видимость близилась к нулевой. Завязалась стычка, в которой македоняне одержали верх. Однако Тит Фламинин послал своему отряду подкрепление (1500 этолийцев), с которым римляне сумели разбить македонский отряд. Но тогда командир этого отряда обратился уже к Филиппу, который прислал на помощь еще более внушительный отряд (3000−5000 чел., вся кавалерия). Римляне были смяты.

Теперь Филипп решил атаковать римлян основными силами и, перевалив через Киноскефалы, навязать им бой. Во главе правого крыла (14 000 чел.) он отправился на гребни холмов. Тит Фламинин так же не планировал в этот день решающего сражения, но вывел из лагеря легионы и отряды этолийцев, построил их и во главе левого крыла (14 000 чел.) бросился на помощь своему авангарду. Македонский авангард подался назад, но в это время с вершин холмов уже спускалось правое крыло македонян — дело в том, что левое крыло шло как бы вторым эшелоном, так как слева холмы были труднопроходимы. Весь авангард Филипп отправил на правый фланг своего отряда, так как слева должны были развернуться остальные силы македонской армии. Тит Фламинин во главе левого крыла решительно бросился вперед. Ощетинившись копьями наступала и македонская фаланга. Римляне сначала забросали противника своими метательными копьями, а затем врубились в ряды фалангитов, но были отброшены. Регулярная македонская фаланга оказалась не по зубам легионерам, римляне элементарно не могли дотянуться до македонян. Левое крыло римлян подалось назад, затем все активнее стало отступать. Казалось, что вот-вот и все будет кончено.

Но Тит Фламинин не растерялся — он обратился со своим правым крылом против левого крыла македонян, которое только-только начало спускаться на равнину и не успело еще построиться. Фалангиты Филиппа, увидев слонов и всю массу римской пехоты, не приняли боя и бросились бежать. В то время пока основная масса правого крыла бросилась за отступающими македонянами, 20 манипул атаковали фалангу Филиппа в тыл. Тут-то и сыграло свою роль отсутствие гибкости у фаланги — Филипп не сумел оперативно развернуть часть своей фаланги против угрозы с тыла (хотя технически такое было вполне возможно), так как был слишком увлечен погоней за отступающим крылом римской армии. Фаланга остановилась, а затем была разгромлена контратакой левого крыла римлян. Началась резня, македонский царь чудом спасся.

Античный историк Полибий сообщает о 8 тысячах убитых и 5 тысячах пленных среди македонян. По его же словам, римляне потеряли не более 700 человек убитыми. И хотя потери римлян, вероятно, занижены, а македонян, наоборот, завышены, тот факт, что вскоре после битвы при Киноскефалах Филипп запросил мира и фактически сдался на милость победителю, наглядно свидетельствует о том, что разгром македонян был полным.

Битва при Киноскефалах стала «боевым крещением» римских легионов против эллинистической фаланги, где достаточно ясно проявились все достоинства и недостатки обеих военных систем, но очевидным фаворитом из этой схватки вышел римский манипулярный строй, который с разными изменениями будет господствовать в римской армии до IV века н. э. Македония по результатам второй Македонской войны была низведена на уровень небольшой региональной державы, пока не превратилась в римскую провинцию после Третьей Македонской войны (171−168 гг). Тит Фламинин объявил об «освобождении Греции» и справил триумф в Риме. Филипп хотя и остался царем Македонии, тем не менее, обязался все внешнеполитические акции согласовывать с Римом и содержать армию не более 5000 человек.

363 г. погиб в персидском походе император Юлиан. Войска избрали новым правителем империи Иовиана, начальника отряда его телохранителей. Тот поспешно заключил мир с неприятелем, отдав персам все завоевания своего предшественника, и вернулся в римские пределы, но вскоре внезапно умер в возрасте 33 лет. Его преемником армия избрала одного из военачальников, Валентиниана. Через короткое время он задумался о выборе соправителя: восточная и западная половины империи уже в достаточной степени обособились, их границы почти везде находились под угрозой, и одному императору было просто невозможно справиться со всеми задачами, которые ежедневно приходилось решать.

Поэтому он, несмотря на предостережения тех сановников, с которыми советовался, назначил, взяв на себя управление Западом, августом (правителем) Востока своего брата Валента. Тот, не обладая особыми военными дарованиями, поневоле должен был соответствовать своему высокому сану и, в частности, вести боевые действия на дунайской границе против новых беспокойных соседей, готских племен. Но вскоре часть обширного племенного союза, носившая название вестготов, спасаясь от свирепых гуннов, нагрянувших в Причерноморье с востока, искала убежища в римских пределах. Некоторым готским племенам, видя в них новых налогоплательщиков и воинов, Валент разрешил поселиться к югу от Дуная и приказал чиновникам отвести места для поселения и позаботиться о снабжении своих новых подданных продовольствием.

Однако местные власти сделали все, чтобы среди готов вспыхнуло возмущение. Оружие, которое готы после переправы через Дунай должны были сдать, было им за взятки оставлено. Зато за продовольствие, которое они должны были получить бесплатно, с них требовали плату и вскоре голодом вынудили продавать в рабство свои семьи и самих себя. Доведенные до отчаяния готы восстали и двинулись на Константинополь. К ним присоединилась масса соплеменников, которые переправились через Дунай, уже не спрашивая римского разрешения. В первых столкновениях разрозненные римские отряды были разбиты, полчища варваров наводнили Фракию. Их путь был отмечен грабежами и убийствами. Но нашлись у них и сторонники, главным образом из числа рабов, которые указывали, где и чем можно поживиться, а где находятся укрепления, которые лучше обойти стороной.

Узнав о восстании готов, император Валент поспешил заключить мир с персами, с которыми вел войну. Затем он покинул Антиохию, свою резиденцию на Востоке, и, стянув войска из восточных провинций, оставленных беззащитными, отправился в Константинополь. Встреченный упреками горожан, он не стал там задерживаться и предпочел выступить навстречу противнику. Дойдя до Адрианополя, Валент приказал армии разбить укрепленный лагерь и стал ожидать известий с Запада: он заблаговременно отправил просьбу о помощи к своему племяннику Грациану, правителю западной половины империи. Тот выступил на соединение с восточной армией, совершив по пути удачную экспедицию против германского племени алеманнов и заставив их просить мира. Грациан выслал вперед Рихомера, одного из своих высших военачальников, который благополучно прибыл в лагерь Валента и привез ему письмо от племянника. Грациан просил императора "немного подождать и не кидаться наобум одному в жестокие опасности".

После этого Валент созвал военный совет. Мнения разделились: из двух командующих сухопутными силами один, Себастиан, недавно прибывший с Запада и назначенный начальником пехоты, настаивал на немедленном вступлении в бой. Его слова имели особый вес потому, что он (единственный из участников совета) уже имел опыт успешного ведения боевых действий против готов. Незадолго до этого, пока Валент готовил армию к войне, Себастиан получил приказ отобрать из каждого легиона по 300 человек и с этими силами начал успешную партизанскую войну против рассеявшихся по Фракии врагов. Ему удалось в окрестностях Адрианополя наголову разгромить в результате внезапного ночного нападения один из готских отрядов: "Он нанес готам такое поражение, что перебиты были почти все, кроме немногих, кого спасла от смерти быстрота ног, и отнял у них огромное количество добычи, которой не мог вместить ни город, ни просторная равнина".

Валент принимает окончательное решение. Когда император с войсками стал продвигаться по долине Марицы навстречу Грациану, по направлению к Филиппополю, ему вдруг донесли, что готская конница появилась в окрестностях Адрианополя, т.е. в тылу его армии. Император немедленно повернул обратно и без помех достиг Адрианополя: выяснилось, что появившиеся было на дороге готские всадники были всего лишь разведкой.

Однако ситуация теперь стала более сложной. Готы смогли перерезать коммуникации Валента, по которым армии подвозилось продовольствие. Кроме того, они начали грабить ту часть Фракии, которая простиралась до самого Константинополя – эта богатая область до тех пор не была затронута войной и являлась источником снабжения как столицы, так и войск. Видимо, это обстоятельство, а вовсе не зависть к военной славе его юного племянника, и побудило Валента окончательно решиться на сражение. К тому же ему сообщили, что численность готов не превышает 10 тысяч человек. Силы римлян нам неизвестны, но можно смело предположить, что они были намного больше, чем у противника, иначе решение Валента, который имел полную возможность отсидеться за стенами Адрианополя до прибытия Грациана, является совершенно нелогичным.
На рассвете 9 августа 378 г. римская армия, оставив обоз в лагере под стенами Адрианополя, не взяв с собой ничего, кроме оружия, выступила навстречу готам. Марш под палящими лучами солнца, по каменистым и неровным дорогам продолжался много часов, пока около двух часов пополудни разведчики не донесли, что видят телеги неприятеля, которые были расставлены по кругу так, что образовалось импровизированное укрепление. К тому времени войско Валента уже изнывало от голода и жажды, но утолить их не было уже ни времени, ни возможности: римляне начали разворачиваться в боевой порядок.

Валент предпочел традиционный боевой строй: конница на флангах, пехота в центре. Однако из-за характера местности пришлось конницу правого крыла выдвинуть вперед, к табору готов, пехоту расположить позади нее, в резерве, а кавалерию левого крыла, которая по нескольким дорогам аллюром спешила к месту действия, растягивать в направлении неприятеля по мере подхода отдельных подразделений.

Отряды легковооружённых воинов правого крыла армии пошли в атаку без приказа. Согласно Аммиану, «стрелки и скутарии, которыми тогда командовали ибер Бакурий и Кассион, в горячем натиске прошли слишком далеко вперёд и завязали бой с противником». Что произошло на самом деле, не совсем ясно. Скутарии, возможно, были одним из элитных конных отрядов схолы. Аммиан Марцеллин не уточняет, были стрелки пешими или конными. Маловероятно, что они пошли в наступление на лагерь, окружённый телегами. Скорее всего, они заходили слева, где искали слабое место в обороне готов. Этот передовой отряд должен был следовать тактике «нападение и отход» и не вступать в бой с превосходящими силами противника. К готам пришло подкрепление, и нападавшим пришлось отступить.

К готам подошла конница под командованием Алатея и Сафракса и атаковала правое крыло римской конницы. Когда грейтунги и аланы преследовали конницу правого крыла, тервинги перешли в наступление на передовую линию римской армии, ещё не окончившую боевое построение.

Между тем основные пешие силы Фритигерна атаковали римскую пехоту. Этот бой шёл с переменным успехом, пока готы и аланы не разбили конницу левого крыла. Бегство конницы оголило левый фланг линии римской пехоты. Конница готов сразу же атаковала пехотинцев. Готы стали теснить римскую пехоту со всех сторон. Под напором противника боевая линия римлян расстроилась, и они бежали.

Однако два элитных имперских легиона — ланциарии и маттиарии, — продолжали сражаться. К ним бежал император Валент, оставленный почти всеми своими телохранителями и потерявший лошадь. Увидев его, Траян предложил ввести в бой резервы. Комит Виктор хотел вызвать резервный отряд батавов, но те уже бежали с поля боя. Никого не найдя, Виктор бежал. Также спаслись Рихомер и Сатурнин.

Вечером император Валент был опасно ранен стрелой. По одной из версий его, ещё живого, телохранители отнесли в деревенский дом и спрятали на верхнем этаже. Затем этом дом окружили готы и после неудачной попытки проникнуть внутрь подожгли здание, где император сгорел вместе со своей охраной.

Согласно Аммиану Марцеллину, в битве погибло две трети римских солдат. Среди погибших были Траян и Себастиан, а также 35 трибунов. Масштаб катастрофы был огромен — в ходе семичасового сражения готы уничтожили две трети армии Валента; возможно, до 10 тысяч человек. Остатки римских войск были бы вырезаны полностью, если б не совершенно безлунная ночь, затруднившая «варварам» преследование. Уже 13 августа 378 года Адрианополь, в котором укрылись солдаты и офицеры, знатные сановники и государственная казна, был со всех сторон окружен, а затем атакован готами.

Последствия
Поражение в Адрианопольской битве было катастрофой для Римской империи. Несмотря на то, что императоры гибли в сражениях и римляне терпели поражения и раньше, битва при Адрианополе продемонстрировала слабость римской стратегии и изменила баланс сил. Победы готов над римлянами показали народам, жившим за Рейном и Дунаем, что есть возможность завладеть римскими землями. В последующие годы франки, алеманны, бургунды, свевы, вандалы, сарматы и аланы стали в массовом порядке пересекать границы империи. Император Феодосий решил, что ему легче использовать готов в своей армии, чем римлян. Передвижные полевые наёмные армии могли быть более преданы империи и не бунтовать при приказе о передислокации в другой район. После 378 года регулярная армия перестаёт играть важную роль, а подвижные армии приобрели сходство с постоянными пограничными частями.

Если бы готы не одержали победу, история Западной Римской империи могла бы сложиться по-другому. Начавшаяся после окончания войны миграция готских племён в конце концов привела к захвату Рима Аларихом в 410 году. До этого Рим оставался неприступным на протяжении 788 лет.