rotmistr1980

8. Пой птичка, пой

Эльфы полезли из "Серебряного ручья" как тараканы. Здание горело весело, потрескивая и разбрасывая во все стороны искры. Жаль конечно остроухих изгоев, но ничего, мерзавцы и разбойники и не должны отдыхать с комфортом, да ещё на мягких перинах.

Лилбераль выскочив из дыма одним из первых, прокашлялся, а затем, закинув за спину котомку и саблю (походу дела они тут такие же лучники как я балерина) отправился в сторону большой площади, откуда я недавно приехал. Ваш покорный слуга, опустив на голову капюшон, пристроился за ним, периодически понукая лошадок.

Ух ты! Топая, мимо нас пробежали два тролля с огромными бочками за спиной. Ёмкости с водой удержались на специальных ремнях, надетых на плечи страшилищ, а из днища торчал толстый шланг. Кхм, забавно. Это, судя по всему, пожарные машины торопятся на происшествие. А где пожарники? А, вот и они! За крайним троллем неслась раскрашенная в красный цвет телега полная людей в шлемах, с баграми и топорами. Эх, жаль не посмотрю на сам процесс.

Эльф шёл уверенно, не оглядывался, раздавал увесистые подзатыльники мальчишкам разносчикам и пинки зазевавшимся лоточникам. В общем, мразь, он и есть мразь.

Кност напоминал мне киношный Эребор, вот только никакой горы, где дрых жадный дракон рядом и в помине не было, а над узкими, запруженными народом улочками летали шустрые стрижи. Помаленьку тянуло горелым.

Когда Лильбераль свернул на грязную улочку, располагающуюся параллельно главным воротам, я подхлестнул лошадок, стремительно сократил расстояние между объектом и опустил ему кулак на затылок, одновременно рывком затаскивая внутрь. Не останавливаясь, пронёсся по грязной дороге до маленького пустыря, на котором цвели вполне нашенские одуванчики, где и придержал коней. Ну а что? Место хорошее сразу видно, и вокруг никого. Мне подходит.

Забравшись внутрь фургона, я задёрнул полог и зажёг масляную лампу, приобретённую вместе с лошадками на рыночке. Приведя беднягу в чувство, похлопав его по щекам, моя персона некоторое время наслаждалась эффектом, произведённым на эльфа.

Тот шипел, плевался, ругался самыми последними словами и даже пытался меня лягнуть. У него бы это обязательно получилось, если бы я предварительно его не связал, подтянув руки за спиной к ногам. Ну а что остроухие же должны быть ребята гибкие?

Перевернув пленника на бок, я резко ударил его ребром ладони в висок. Тот сразу замолчал и смешно завращал глазами.

- Слушай меня внимательно, Лильбераль и не перебивай. Все твои дружки в замке сдохли. Убил их я. Убью и тебя, если ты не ответишь на мои вопросы. Отвечать нужно быстро, чётко и по возможности исчерпывающе.

- Да пошёл ты…!

Новый удар под рёбра и хруст прервали поток ругани готовый сорваться с губ эльфа.

- Ты плохо слышишь?

- Да мы тебя урод…!

Серия из трёх тумаков в самые чувствительные места заставила остроухого зашипеть от боли и закашляться. Подумав пару секунд, я взял его указательный палец, на правой руке, оканчивающийся длинным как у бабы ногтем, и свернул в противоположную сторону.

- Ааа! Чёрт!

- Переломаю тебе все кости дурачок, если ты не начнёшь говорить.

- Да ты хоть знаешь, с кем связался, мой господин не просто так…!

Два удара по сломанному ранее ребру и выбитая коленная чашечка заставили пленника снова заткнуться. Взглянув на побелевшего эльфа и без какого-либо гнева в голосе, я медленно, чеканя каждое слово, произнёс:

- Девушка с разными глазами, которую вы притащили из леса, где она?

Поёрзав на досках фургона и неловко повернувшись ко мне, при этом оцарапав лицо, Лильбераль просипел:

- Развяжи меня. Я не опасен. Всё тебе расскажу.

Дальнейшая беседа проходила в тёплой и непринуждённой обстановке. Из которой удалось узнать следующее:

А.) Дочь моя, так же как и все выходцы из нашего мира - Искренняя. То есть, абсолютно не подверженная, какому либо магическому воздействию. Конечно, если метнуть молнию, огненный шар или ещё что-то в этом же роде, мало не покажется, но гипноз, любые формы внушения, а также разнообразные проклятия и другие манипуляции с сознанием, в этом наполненном магией мире (странно, а я её ещё и не встречал вовсе) на нас просто не действуют.

Б.) Лизка была целой и невредимой только потому что стоила аж четыре кошеля золота которые мне остроухий с гордостью продемонстрировал. Кретин! По его словам продал он её (скреплю зубами, но держусь) мажордому местного герцога Иоганну Гулду. Что тот намеревался делать с моей красавицей эльфийская мразь конечно не знала.

В.) Алиендил и его банда оказались не простыми разбойниками, а самыми настоящими борцами за свободу. Типа местные революционеры. Чего-то они там готовили на своей эльфийской родине, а здесь насилуя, грабя и убивая людишек, просто отдыхали. Впрочем, на их внутренние разборки мне было фиолетово.

Г.) Эльфы не умеют держать слово.

Записав кое-что в блокнотик, убрал его в нагрудный карман под кольчужку и… внезапно понял, что не один. Снаружи явно кто-то околачивался. Оттолкнув мёртвое тело Лильбераля, я раздвинул полог и выпрыгнул из фургона.

В десяти шагах от повозки замерло четверо людей, профессия которых была написана у них на лицах.

С огромным удовольствием поручик Ташков стучал простым молотком по досочкам вколачивая гвоздики в мягкое податливое дерево. Даже язык чуть от старания не высунул. «Как же всё-таки здорово быть пенсионером, - думал он, подмигнув семилетней внучке, сидевшей на большом ящике с инструментами рядом. А военным пенсионером в сто крат быть здоровее…»

- Деда, а деда, а ты насовсем приехал? – спросила девочка, вытащив изо рта леденец на палочке.

- Прилетел. Насовсем Кнопочка, насовсем, - ответил поручик, откладывая в сторону готовое сидение.

- Здорово! – улыбнулась внучка раскрыв от восторга пронзительно-голубые глаза, точь-в-точь такие же как у деда.

- Здорово? И я так думаю, - улыбнувшись внучке Ташков повёл широкими плечами и взялся за изготовление подлокотников.

- А ты будешь водить меня в школу? – не отставала Кнопочка, болтая ножками в розовых сандаликах.

- А ты этого хочешь? – молоток бывшего поручика без промаха ударял по шляпкам.

- Конечно! – смешно всплеснула руками девчонка. - У меня дедушка военный, с наградами, картинками… - с интересом разглядывая татуировку на плече Ташкова – бородатого деда в шапке-треухе с веслом и в лодке, к ногам которого прижались трясущиеся от страха и холода зайцы, добавила внучка.

- Картинками? – Ташков с удивлением проследил за взглядом Кнопочки. – Ах! Ты про татуировку? Это мой позывной - Мазай.

- Круто, - леденец снова отправился в рот. - А ты когда меня в школу поведёшь награды наденешь?

Гав! - мопсик Кексик набегавшись за бабочкой по зелёной лужайке, обнюхал доски, готовое сидение, банку с гвоздями и зевнув улёгся под ящиком с инструментами рядом с хозяйкой.

- По-моему, милая, надеть награды — это будет уже перебор, - наконец произнёс Ташков вытаскивая изо рта удерживаемый губами гвоздь.

Однако внучка совсем не расстроилась. Характер у золотоволосого, голубоглазого чуда был добрый, уступчивый и этим она очень напоминала поручику его покойную супругу. Жаль бабушка внучку не увидела.

- Ну ладно. И без наград можно, - состроила смешную рожицу деду девчонка. - Всё равно все знают, что ты герой.

Гав! – будто подтверждая слова хозяйки подпрыгнул на месте Кексик.

Ташков искренне рассмеялся, даже смахнул рукой с коротко остриженной, седой бороды, капельку слюны.

- Герой это уж слишком. Это не про меня.

- Ну не знаю, - пожала плечами Кнопочка. - Мама говорит, что ты герой…

Дверь на веранде стукнула и через лужайку к деду с внучкой направились высокая симпатичная женщина-брюнетка и удерживающий её за руку худой, элегантный мужчина с массивным планшетом (какие использую профессиональные программисты), под мышкой.

- А вот и наша мама… с папой, - произнёс дед, отложив молоток и гвозди.

- Папа, что ты делаешь? – спросила Ташкова Вика, притворно гневаясь уперев кулаки в бока.

- Садовые качели.

- Зачем?

- Качаться будем, - пояснил поручик. - Кнопочка, ты, Сева, все.

- Можно было просто попросить Кирилла изготовить качели. Он многофункциональный робот и всё умеет. Папа, мы давно уже не провинция у нас всё есть…

Андроид всё это время без дела стоявший на веранде, услышав своё имя открыл глаза и повернулся к хозяевам.

- Да слышал я, слышал дочка, что у вас теперь всё есть. А я хочу сделать собственными руками. Андроид ваш пусть вон грядки копает.

- Деда, у нас нет грядок, - рассмеялась Кнопочка, прижавшись лицом к широкой, загорелой дедовской ладони.

- Тогда пусть цветы сажает или деревья, - не растерялся Ташков обняв внучку. - Давайте сделаем из лужайки за домом настоящий сад.

Всеволод, превратив лоб в стиральную доску с изумлением уставился на тестя:

- Олег Августович, вы прямо полны энергии. Всего две недели на пенсии, а вам уже не терпится приняться за дело.

Подхваченная сильными руками деда Кнопочка взлетела в воздух и была опущена на мощные плечи окатив всех счастливым смехом. «Папкины-то небось костлявые всю задницу искололи бы», – подумал было Ташков, но вслух ничего не сказал так как Сева ему нравился и дочь он любил по-настоящему.

- Это на Сутееве я две недели. А на пенсии уже почти месяц, - сказал он вслух. - Да и ничего такого я ещё не сделал, так лёгкая разминка.

- Ремонт в комнате Кнопочки, выкопанный собственными руками бассейн, - начал перечисляя загибать пальцы зять, - сосну эту откуда-то притащили…

- Дорогой, ты ещё забыл, что папа твой новый «Брусилов» перебрал, - добавила Вика.

- Да, точно!

В груди поручика опять закололо и стараясь не подавать виду близким, он осторожно снял внучку с плеч и поставил на траву.

- Сева, но автомобиль же лучше стал работать? – рука деда опустилась на голову Кнопочки.

- Вообще-то, да, - согласился зять.

- Ну вот.

Ужинали там же в саду под сосной, которую Ташков посадил собственными руками. Поручик никому не говорил, но дерево он привёз прямо с Земли. Если бы семья узнала чей это подарок они бы в обморок упали.

- Кнопочка, учитель отправила мне сообщение, что у вас завтра опять физкультуры не будет, - произнесла Вика, намазав жёлтое масло на тост, а затем протягивая его отцу. - Учителя так и не нашли.

- Плохо! – надула губки девчонка, бросая кусочек недоеденной колбасы за спину для Кексика. - А я так хотела побегать, поиграть в мяч…

- Вон, с дедом поиграешь, - вгрызлась белыми, здоровыми зубами в очередной тост дочь Ташкова.

- А почему нет преподавателя? – спросил поручик, опуская поверх масла кружок колбасы.

- Так старый уволился, - пояснил Сева жуя салат и одновременно печатая что-то на планшете. - Дети его не слушались. Нового пока не нашли. В школу работать идти никто не хочет.

- Ага, уволился значит, - негромко произнёс поручик, вспоминая где у него деловой костюм. - Понятно…

* * *

«…в этот раз нападение радикалов выступающих против присоединения новых миров к Империи удалось предотвратить. Директор Комитета государственной безопасности, действительный тайный советник Елагин заявил, что…», - по обе стороны аллеи, ведущей к школе красовались ряды высоких тополей, цветники, ухоженные газоны. Глянув мельком на информационный, новостной экран зависший в воздухе, Ташков спрятал руки в карманы и ускорил шаг. Ветеран думал о том, что должен ещё многое успеть. Сделать так чтобы после его смерти, во-первых, дочь и её семья ни в чём не нуждалась (с этим проблем не было, все накопления и немаленькую пенсию он завещал Вике, документы все оформлены соответствующим образом и заверены у нотариуса), во-вторых, оставить о себе здесь хорошую память. Сутеев отличная планетка – уютный внутренний мирок без этой раздражающе многолюдной суеты и сутолоки. Здесь люди увидев тебя улыбаются и спрашивают как дела. Им не наплевать на тебя, они торопясь не перешагнут через твоё тело, помогут, поддержат. Он сам в своё время выбрал это место и перевёз Лиду и маленькую Вику сюда. Воюя, служа Империи, кочуя с планеты на планету, бывший поручик был спокоен, зная, что его девочки тут в безопасности. В общем так как осталось ему наверняка недолго, он должен много успеть. Пусть им всем будет, что вспомнить о деде.

Остановившись напротив витрины маленького книжного магазинчика, поручик взглянул на своё отражение. В стекло на него смотрел высокий, подтянутый крепкий мужчина шестидесяти пяти лет. Ладно, на шестьдесят пять Ташков не выглядел. Пятидесяти. О военном прошлом напоминал только тонкий белый шрам над левой бровью заканчивавшийся над ухом и рубец на правой ладони окольцовывающий запястье. А вот с костюмом не срослось. Старый на него не налез. То есть брюки налезли, а вот пиджак, в котором он был на свадьбе, нет. Не потому что поправился, причина не в этом. Просто в армии он так накачал плечи и руки, что они не влезали в старую одёжку. Пришлось надеть белую эластичную футболку и спортивные штаны с боковыми карманами, которые он носил постоянно.

Директора школы Кукушкина Юрия Юрьевича – невысокого абсолютно круглого толстячка, поручик нашёл очень быстро.

- Директор, вы опаздывайте на педсовет, - коснулся пальцем патрона андроид в настоящем костюме-тройке.

- Да подожди ты, Павлуша, - отмахнулся от секретаря Кукушкин, развернувшись к Ташкову. - Олег Августович, я не понимаю зачем вам это?

- Хочу работать с детьми, - честно ответил поручик. - Внучка всё сокрушается, что у вас физкультуры нет.

- Ну да, нет. У нас и на примете пока никого. Да Павлуша? Жёсткие требования министерства образования. Кого попало не возьмут. Это должен быт проверенный человек, - вытер пот с лысины носовым платком директор школы.

- Но я же подойду?

- Конечно, - тут же заверил Ташкова Кукушкин. - Ветеранам у нас почёт. Тем более таким как вы. К тому же у вас действующая лицензия инструктора по рукопашному бою, огневой подготовке, по первой медпомощи и сапёрному делу…

- Минно-подрывному, - поправил собеседника Ташков.

- Да-да. Точно, простите, Олег Августович. Вам бы инструктором в полицию.

- Нет, в полицию я не хочу, - помотал головой поручик. - Хочу в школу. Зарплата не главное. Я полный ветеран, дворянство выслужил. Не нуждаюсь. Могу вообще на добровольных началах.

Пожевав губами Юрий Юрьевич ещё раз окинул взглядом мощную фигуру ветерана и повернувшись к андроиду произнёс:

- Не надо никаких добровольных начал, Олег Августович. Всё согласно закону. Устраивайтесь. Пошлём вас на месячные педагогические курсы и всё. Павлуша, оформляй…

* * *

Учебный год для Ташкова пролетел мигом. Вот вроде бы недавно был сентябрь и вдруг уже май на дворе. Занятия в школе и правда благотворно влияли на ветерана и за эти месяцы не было ни одного серьёзного приступа. В груди болело, но терпимо. Он был благодарен… нет, в бога он не верил, в судьбу тоже… он был благодарен проведению, что оно позволило ему жить.

В школе всё наладилось очень быстро. Мальчишки-хулиганы сразу смекнули, что с поручиком шутки плохи (спецназ есть спецназ) и прониклись к новому физруку уважением. А затем и все остальные. Ташков занимался с ребятами по егерской системе (упрощённой конечно) и старшие классы под его руководством уже все общешкольные спортивные соревнования выиграли. Столько счастья было в глазах этих детей! А как им гордилась Кнопочка!

И вот наступил день Безымянного героя – самый почитаемый в Империи праздник. Намечалась целая культурная программа организованная силами учителей школы и детей – танцы, песни, стихи. Даже официальные гости прилететь должны были.

Кукушкин позвонил Ташкову накануне праздника по личному коммуникатору. Как раз когда робот Кирилл под чутким руководством ветерана покрывал мгновенно высыхающей лаковой краской новенькую шведскую стенку в комнате Кнопочки.

- Олег Августович, мне нужна ваша помощь, - начал директор школы.

- Слушаю.

- Пожалуйста побудьте завтра на празднике не только в качестве деда. Всего часик… - непонятно пояснил Кукушкин. - Вы же всё равно внучку приведёте она у вас выступать будет!

- А в качестве кого? Что такое?

- Да вы, наверное, слышали, что в Империи участились вооружённые нападения радикалов на общественные места. Уже три случая было: на Экзюпери, Витте и Крапивине. Нам конечно вряд ли такое грозит - провинция, но Его Высочество опубликовал через Комитет высочайший циркуляр. Игнорировать мы его не можем, а то нам ата-та по одному месту, - тараторил директор, пытаясь ещё и шутить. - Праздники теперь в школах должны проводиться в соответствии со специальным регламентом, лишних людей на территорию школы во время мероприятий не допускать, за подозрительными типами наблюдать, если что сразу звонить в полицию.

- Что от меня требуется?

- Да просто со списком приглашённых постоять возле ворот. Мы составили расписание в нём все мужчины-педагоги. С одиннадцати до двенадцати дежурят биолог и преподаватель трудового воспитания. А с двенадцати до часа вы с историком. У него тоже сын выступает. Поёт первым голосом.

- Договорились, – произнёс Ташков выключая связь и шлёпая рукой по пальцам Кирилла умудрившегося мазануть пневмо-кистью по стене. - Тоже мне робот! Оттирай теперь давай!

* * *

«А что? Будь он террористом обязательно напал бы на провинциальный мир. Они же тут мышей не ловят», - подумал поручик, поправив сбившийся от ветра лацкан пиджака недавно купленного костюма от «Демидов-Лурье» разглядывая зевак за воротами. Мысленно отхлестав себя по губам, не дай бог накаркает, Ташков развернулся в сторону сцены. Все родители были уже на территории школы. Рассевшись в креслах, установленных по случаю, наслаждались концертом. Вика с Севой тоже пришли и сидели во втором ряду сразу за официальными гостями. На Сутеев и правда прибыли – квестор Зыков с парочкой помощников.

Историк - квёлый тип с залысиной на макушке, с отдышкой и гипертонией (лет на двадцать пять младше поручика) с открытым ртом смотрел на сцену где его десятилетний сын, что-то старательно пищал, а одноклассники позади хором подхватывали превращая в припев.

Высокий мужчина с широким лбом, в куртке с капюшоном, на другой стороне улицы снимавший на камеру происходящее за оградой школы, сразу не понравился Ташкову. Улыбка змеилась по его лицу, но больше всего насторожило его поведение. Вдоволь наснимавшись, он спрятал камеру, внимательно посмотрел сначала в один конец улицы, затем в другой конец, оглядел зачем-то крыши окружающих домов, а потом пошёл навстречу к медленно летящему над дорогой вместительному фургону с надписью «Строй-Мастер». Когда автомобиль припарковался напротив ворот школы, задняя дверь фургона совсем немного приоткрылась, будто находящиеся внутри не хотели, чтобы снаружи их заметили, и незнакомец нырнул в автомобиль. На мгновение поручику показалось, что он увидел металлический блеск металла пистолета за поясом на спине. Возможно всё это фантазия, ибо оружие давно уже не блестит на солнце, но… какая-то часть, подвергающаяся постоянному контакту с руками, стёршиеся напыление на корпусе… может.

Дили-динь-дили-динь-дидили–дили-динь, – весёлая мелодия полилась со сцены, и Кнопочка с девчонками начала исполнять танец, который репетировала целую неделю. Вот только Ташкову почему-то было не до танцев.

Интуиция буквально вопила об опасности. Как в тот раз на Витте, когда они вместе с беннигсенцами и Бестужевым спасали канцлера Лунёва.

- Накаркал, старый дурак, - буркнул себе под нос поручик и сорвав с плеч пиджак повесил его на ограду рядом с пританцовывающим в такт музыке историком. Закатав рукава рубахи и спрятав в кармане галстук, он быстрым шагом направился к фургону. Некстати закололо в груди, ладони немного вспотели из-за чего их даже пришлось вытереть о брюки. Ташков взял себя в руки усилием воли загнав боль на место. Обернувшись, он в последний раз взглянул на людей с улыбками, наблюдавшими за выступлением детей, людей не подозревавших, что над ними нависла смертельная опасность. Ветеран попытался найти взглядом дочь и зятя, Кнопочку, но не смог. Набрав в лёгкие воздух, он резко выдохнул его через стиснутые зубы, и сделал последний шаг к подозрительному фургону.

Дёрнув на себя ручку двери, он зашёл внутрь хлопнув створкой за спиной. У выхода уже выстроился десяток типчиков с замотанными платками мордами, с визорами на глазах, в пластинчатых бронежилетах с пистолетами-пулемётами в руках. Явно не сотрудники полиции и Комитета. Да и на группу аниматоров эти ребята с бандитскими мордами точно не походили.

- Это я вовремя зашёл. Привет!

Мгновение пожалев, что не прихватил с собой из дома табельный «Корочун», поручик начал действовать.

Сначала стоящему впереди типу с лошадиной мордой он ударом кулака в горло сломал кадык. Пока тот обезумев от боли схватившись за шею хрипел, Ташков вырвал из его кобуры на бедре автоматический пистолет иностранного производства и дважды выстрелил бедняге в бок, одновременно разворачивая его к себе спиной и превращая в щит. Присев за импровизированной защитой, он освободившейся рукой вынул нож из ножен уже мёртвого террориста и ловко срезал тактический ремешок оружия на его груди. Слава богу тот был вооружён штурмовой винтовкой и патрон был уже в стволе.

Пистолет нырнул в карман брюк, а длинная очередь с расстояния в пару шагов ударила по пособникам убитого шутя пробивая и уродуя бронежилеты, разнося на куски визоры вместе с головами. Те конечно стреляли в ответ и тело щитом заслонявшее поручика затряслось от попаданий тяжёлых пуль.

Отщёлкнув пустой магазин, Ташков достал из разгрузочного жилета своей жертвы второй и продолжил стрельбу. Боль в груди прошла, он словно вернулся в свой десятый егерский, ЧВК Беннигсен, в общем на службу.

Всё закончилось очень быстро. Всё ещё удерживаемым в руках ножом, поручик добил парочку шевелящихся террористов. В руке одного из них была сумка в которой лежала пластиковая взрывчатка с готовыми к подрыву дистанционными детонаторами.

- Вот же уроды…

Закашлявшись от порохового дыма внутри, Ташков распахнул двери и вылез наружу. В глазах ветерана неожиданно потемнело, и он облокотился на стенку фургона…

* * *

«Белые стены, белый пол, белый потолок. Бельё тоже белое и даже кружка с водой на белом столике у белой кровати белая. Они издеваются что ли?» – с грустью подумал Ташков терпеливо снося ухаживания дочери.

- Ты у нас вон какой красивый, - произнесла Вика, заботливо расчёсывая расчёской седую бороду отцу. - Напугал нас папа. Не делай больше так.

- А деда теперь герой? – спросила Кнопочка, рисуя что-то карандашами за столиком у кровати.

- Конечно герой! – Сева всему случившемуся обрадовался даже больше чем директор школы Кукушкин и квестор Зыков. – Нас же на Землю приглашают! Его Величество Орден Святого Владимира деде вручать будет! Какая честь! Он школу спас и людей!

Мечта Севы побывать на Земле всем в семье была известна. Лично поручик перед встречей с Его Величеством не дрожал. В конце концов он его уже видел... когда тот подарил ему сосну.

У порога раздались шаги и в палату вошёл доктор Григорьев - лечащий врач Ташкова. Оглядев мизансцену, он улыбнулся, напустил на себя строгий вид и сказал:

- Все посторонние на выход! Мне нужно осмотреть больного!

Вика поцеловала в щёку отца, Сева тоже рвался, но в последний момент посмотрев на тяжёлый взгляд поручика передумал. Кнопочку тоже как ветром сдуло.

Осмотр был недолгий. А чего его осматривать? Ни одна пуля в него не попала. Сознание он потерял из-за боли в груди, которой сейчас, справедливости ради, тоже не было.

Решив не ходить вокруг да около, Ташков поймал взгляд доктора шушукавшегося с медицинским андроидом.

- Сколько мне осталось доктор? Давайте честно. Месяц, год? У нас в семье эта… предрасположенность к сердечно-сосудистым заболеваниям. Мать моя умерла от сердечного приступа, бабка с дедом.

- Сколько? – спросил доктор, убрав изящными тонкими пальцами свалившейся на глаза тёмные волосы. – Если будете следить за собой лет тридцать пять-сорок обещаю.

Поручик от удивления сел на кровать и одеяло, принесённое дочкой из дома, свалилось на пол обнажив мощный торс без единой жировой складки.

- Классная татуировка, - показал пальцем на плечо поручика Григорьев.

- Спасибо! Стоп! Доктор, а как же сердце? Предрасположенность?!

- Не знаю какая там у вас предрасположенность, но у вас здоровое сердце и анализы как у спортсмена. Я вчера диспансеризацию проводил молодых людей от двадцати до двадцати пяти лет, так вот клянусь вам, таких здоровых как вы там было штуки три не больше.

- А… а что тогда у меня?

- Обыкновенная межрёберная невралгия. Запущенная правда.

- Что? А я думал умираю уже! Завещание составил…

- Это вы поторопились, Олег Августович. Травмы у вас серьёзные были?

- Да. Много.

- Ну вот. Где-то что-то неправильно срослось. Бок же давно побаливал?

- Бывало. Мне Горелов и Тальков говорили, что нужно сделать небольшую операцию и всё. Но руки так и не дошли. А потом пенсия.

- Ну вот, видите, - кивнул доктор. – Рёбра и неправильно сросшиеся ткани зажимают нервные окончания. Сделаем вам операцию сегодня. Моё вмешательство не требуется. Справится операционный андроид.

- Спасибо доктор.

- Не за что. Вам спасибо. В этой школе между прочим мои дети учатся.

Когда доктор ушёл. Ташков не веря своему счастью долго смотрел перед собой размышляя какой он всё-таки кретин. Это же надо было так обмишуриться. Сеанс самоуничижения и посыпание головы пеплом был прерван скромным покашливанием. Кнопочка оказывается никуда не ушла, она так и осталась сидеть на своём месте, просто подвинулась поближе к стене и втянула ножки на табуретку.

Тёплые ручки обняли за шею поручика от чего ему сразу стало хорошо-хорошо. Как никогда.

- Деда, а ты в курсе, что у нас ещё учителя обж нет?

Маленький не значит трусливый, маленький не значит слабый.

В 1996 году на квартиру всеми любимой звезды советских комедий Надежду Румянцеву (Тося Кислицына из "Девчат", Королева бензоколонки", "Неподдающиеся") напали грабители - два здоровых парня в вязанных масках для лыжников. Как так вышло? Просто в дверь позвонили, супруг Надежды - дипломат на пенсии Вилли Хштоян открыл дверь, вытирая мокрые руки полотенцем (на кухне они вместе с женой готовили "мясо по-французски") и... тут же получил мощный удар кулаком в лицо от которого даже присел у стены на время потерявшись.

Выскочившая из кухни Надежда увидела оседавшего на пол мужа и ни секунды не сомневаясь рванула к входной двери уворачиваясь от рук грабителей. Она распахнула её оглашая подъезд пронзительным криком, а затем вцепилась в одного из преступников склонившегося над мужем. Любимица миллионов обхватила его за талию так что правая рука тоже оказалась в кольце её рук.

- Да отцепись ты пиявка! - кричал грабитель нанося по голове Румянцевой мощные удары левой, но та только крепче зажмурилась и побледнела.

- Не дождётесь!

Помощь подельника тоже не помогла разжать объятия храброй женщины.

Тем временем Вилли Хштоян пришёл в себя (советский человек опускать руки не привык, к тому же в молодости он весьма серьёзно занимался боксом), увидел что эти мерзавцы творят с его любимой супругой и в бешенстве одним ударом в челюсть нокаутировал сначала первого преступника, а затем того что всё ещё удерживала находящаяся в полубессознательном состоянии Румянцева.

Когда милиция вызванная соседкой по площадке услышавшей вопль актрисы зашла в квартиру, грабители надёжно связанные бельевыми верёвками всё ещё не придя в себя валялись на полу в прихожей семейной пары.

Двухметровый Вилли в ожидании "скорой помощи" заботливо баюкал в руках свою маленькую жену (рост Надежды был 150 см), называя её "солнышком", а та довольная прижималась к нему щекой.

Один из милиционеров догадавшийся кто стал жертвой преступников, и восхищённый отвагой женщины даже сдвинул фуражку на затылок. Увидев это, Румянцева улыбнулась и произнесла хорошо знакомую всем фразу давно ушедшую в народ:

- А головной убор так не носят...

7. Нарушая пожарную безопасность

Как вы понимаете нормального разговора у меня с бароном Эдвардом Марком Барнабу, не сложилось. Нет, нам никто не мешал, и толпа быстро рассосалась, поняв, что можно стать свидетелем чего-то более значимого, чем разбитые носы и сломанные руки (видать у них тут разборки местных властителей были делом обычным). Просто аристократ к позитивному общению был совсем не готов.

Позволив утащить пришедшим в себя наглецам тушу Барнабу в его личный шатёр, который разбивали на время торгов и заключения сделок (видать ножку он всё-таки при падении сломал). Я последовал за Его Светлостью и на понятном гопоте языке объяснил, что я сделаю с ним, его близкими, его холопами, если он ещё хоть раз в нашу сторону косо посмотрит или плохо подумает о нас.

Побелевший от страха барон остался под впечатлением, и даже пытался неловко извиняться единственно доступным ему способом, то есть попросту откупиться от меня. Что ж, как умеет, не будем бить человека по рукам. Ко мне в карман перекочевало пару увесистых кошелёчков с серебром. Тот, что поменьше бросил Борну, а второй оставил себе. Покидая село, я думал, что тут всё как у нас.

Надо сказать, что после моей победы над бароном и его людьми, торг у моих людей пошёл оживлённо и с большой выгодой. Теперь за нами весело скакали четыре крепкие мохноногие лошадки, шесть кучерявых овец, а в телеге было тесно из-за мешков с зерном.

- Борн есть мысли как мне найти в городе этого Лельбераля? - спросил я старосту спустя два часа скучной поездки, когда на горизонте начали вырисовываться очертания башен и крепостных стен.

- Господин, а вы знаете, как он выглядит?

- Да. Средний рост, родинка под правым глазом, волосы заплетены в две тонкие косички по вискам, правая мочка уха повреждена, скорее всего, давний ожог.

Крестьяне выпучили от удивления глаза.

- Не удивляйтесь, быть внимательным и подмечать самые тонкие, вроде бы незначительные детали это одно из необходимых качеств моей службы. Бывшей службы,- вздохнув, объяснил ваш покорный слуга. - Я видел Лельбераля в лесу. Правда, недолго. Там, где они меня схватили.

Покивав головой и старательно задушив в себе любопытство, Борн ответил:

- Эльфы никогда, ну почти никогда, не живут на одном постоялом дворе с людьми. Стараются находиться поближе к своим.

- Брезгуют?

- И это тоже господин.

- Продолжай.

- Так вот, в Кносте их всего три. Однако Лильбераль, так же, как и его господин, изгои и принять их могут только в "Серебряном ручье", - выдохнул староста, видать, отвыкнув на природе от таких пространных рассуждений.

- Покажешь где?

- Конечно, это недалеко от Главных ворот.

Ещё какое-то время мы ехали молча, а затем Борн медоточиво, тщательно подбирая слова, произнёс:

- Господин, а может вы всё же останетесь с нами?

- Ты же знаешь, я ищу дочь.

- Да, леди Элизабет... но я о другом. Может быть, Ваша Светлость, вернув ее, будет править нами? Мы будем очень-очень рады!

Староста и другие крестьяне, внимательно прислушавшиеся к разговору, смотрели на меня с такой преданностью, что будь я лет на двадцать помоложе поддался бы. Ей богу поддался бы.

- Я не могу Магнус. У меня там жизнь. Извини.

В ворота мы въехали через полчаса и знаете, что? Пропуском нам стала одна серебряная монетка и мой (ну не мой конечно) щит с гербом Клейсбестов. Всё-таки феодализм здесь наше всё.

Распрощавшись со своими крестьянами (да моими), я кратенько проинструктировал Борна как ему себя вести в моём отсутствии. Посоветовал сделать своей правой рукой человека, служившего в армии и хоть немного разбиравшегося в караульной службе. Кстати, такой персонаж в деревне у них был - крепкий дед почти пятнадцать лет отслуживший в дружине отца предыдущего барона. Я надеялся, что старик научит крестьян хотя бы основам воинского ремесла. В конце концов, оружия я им там оставил достаточно. Также мы договорились с Магнусом о пароле, на случай если мне понадобится помощь, и я за ней кого-нибудь пришлю.

На прощание целоваться, конечно, не стали, но глаза старосты были на мокром месте. Да, и ещё, перед уходом тот сунул мне в руки... щит с гербом. Сказал пригодится. Я спорить не стал, в конце концов могу выбросит его в любой момент. Всё, пора работать.

Здесь же на рынке ваш покорный слуга купил крепкий фургон и две покладистые лошадки мышастой масти. Забросив внутрь свой рюкзачок, я по запруженным людьми улицам направился в сторону "Серебряного ручья" где меня ожидал этот Леголас недорезанный.

Кност был обыкновенным средневековым городом – грязным, вонючим и шумным. В глазах рябило от пёстрых одежд, диковинных причёсок и представителей разных рас. Вот мимо меня прошёл чопорный прихрамывающий эльф в сопровождении охраны, а вот сквозь толпу клином пробивались полутораметровые гномы – абсолютно квадратные и в обязательных стальных доспехах и шлемах. Нагло расшвыривая всех вокруг себя, они забурились в таверну справа. Кстати не у всех коротышек были бороды. Толкин врун.

Особенно поразил меня вывернувший из-за угла оранжевокожий тролль с железным кольцом в носу, тащивший на плечах огромную деревянную балку. Вот образина так образина. Любой из шагавших по мостовой был ему до пупка максимум. Судя по всему, тут их использовали как краны, тракторы и экскаваторы одновременно.

Эльфийский постоялый двор был обыкновенным и от людских почти не отличался. Разве, что над входом вместо вывески был искусно вырезан бегущий поток воды, выкрашенный серебряной краской. Работа была отличная, по воде плыли листики, веточки и даже было видно очертание рыбок.

Припарковав лошадок, я бросил мелкую монетку шнырявшим туда-сюда курносым мальчишкам и, забросив рюкзак на плечо, обошёл вокруг двухэтажное здание, окружённое крепким частоколом. Вход был один. Что ж, очень удобно, хоть и не разумно.

Вернувшись к фургону, подозвал к себе вихрастого озорника, наблюдавшего за моей повозкой. Показав ему серебряную монетку, чем вызвал искренний восторг, я сказал:

- Иди в «Серебряный ручей» и скажи хозяину, что к господину Лильбералю, остановившемуся у него, прибыл старинный друг из Северного придела. Спроси готов ли он его принять.

Кивнув мальчишка убежал. Правда вернулся всего через три минуты, кривясь от боли и держась за правое ухо.

- Хозяин сказал, что Лильбераль отдыхать изволит, а меня человеческое дерьмо, он больше видеть на постоялом дворе не желает.

Вложив в ладошку пареньку две монетки – серебряную и медную (в качестве премии за риск и унижение) я попросил его подождать меня.

Обойдя «Серебреный ручей» ещё раз по кругу, мне удалось обнаружить место, где здание вплотную прилегало к частоколу. Вынув из рюкзака пару склянок с маслянистой жидкостью внутри и торчащими из горлышка тряпичными жгутиками (зажигательную смесь смастерил ещё по дороге в Бокт) я поджёг их карманной «зиппо», с гравировкой красной звезды на боку (дочин подарок), и одну за другой зашвырнул в открытые окна на втором этаже.

- Гори-гори ясно, чтобы не погасло.

6. Разрешите представиться

Следующий день прошёл у нас относительно спокойно. Весело подпрыгивали на колдобинах и ухабах, пару раз выталкивали телегу из грязи, промокли под дождём. В общем, рутина. Я бы даже посчитал это всё полноценным отпуском на природе, ибо смена деятельности и есть лучший отдых, если бы не мысли о дочери, которые гнали меня вперёд.

- Господин мы почти приехали ещё немного и прибудем в Бокт.

- Это, что ещё за город? - спросил я, рассматривая один из гоблинских кинжалов с крупным необработанным красным драгоценным камнем в рукоятке. Не ювелир, названия не знаю.

- Это  не город господин, это село, но именно здесь совершается большинство мелких сделок. Здесь и цены ниже и…

- И стража не такая прожорливая и может закрыть глаза на странный товар или его продавца, - добавил я, проверяя остроту клинка. – Чёрт, порезался! Ладно, Борн, всё понятно. Вы что-то хотели здесь купить?

Согласно закивав головой, староста объяснил, что собирается приобрести лошадок именно тут, ибо в Кносте крестьян попросту могут обмануть и оставить с носом или хуже того, обвинить в воровстве прекрасных скакунов раньше принадлежащих эльфам.

Село было действительно крупное с множеством постоялых дворов, огромной центральной площадью, где и вёлся основной торг, и заключались сделки, и чем-то вроде храма на холме. Правда, судя по всему, он давно был заброшен, да и в Иисуса здесь вряд ли верили, никаких крестов я ещё в этом мире не встречал. Больше всего мне это напоминало разворошенный муравейник – всё бегали туда-сюда, что-то несли, волокли, тащили, подчиняясь какому-то важному закону, постороннему человеку не понятному.

Телегу завезли на территорию постоялого двора на вывеске которого был намалёван беременный гном (все тонкости местного юмора мной были ещё не изучены), и за медную монетку мальчишка-конюх распряг лошадок, сносно почистил их и насыпал полную торбу овса. Когда крестьяне ушли торговаться, уведя с собой эльфийских жеребцов и забрав часть вещей из телеги, ваш покорный слуга, выдув кувшин молока, с куском свежего ароматного хлеба, прилёг подремать.

Я давно уже привык отдыхать впрок. Это стало своего рода привычкой. С моей службой никогда было не ясно когда придётся нормально спать, принимать горячую пищу, бежать многокилометровый марш-бросок или выслеживать кого-то днями напролёт в максимально дискомфортных условиях. Поэтому такие как я приобретали особый навык - засыпать мгновенно, пользуясь любым доступным временем для передышки.

Растянувшись на нагретом солнцем щите барона Клейсбеста, который, кстати, изображал одноглазую сову в смешном рогатом шлеме на серо-синем фоне, я погрузился в дрёму.

Мне снилась чистая вода у берега, песчаное дно, радио, негромко напевающее что-то советское за спиной, и мы с дочерью на бережку с удочками. Нет, вот я совсем даже не рыбак. Кушать рыбу конечно люблю, но ловить не очень, да и не умею. Но всё-таки есть в этом занятии, что-то такое располагающее к себе, медитационное что ли. Часами мы сидели на бережку, окунув ноги в тёплую воду и говорили, говорили. Наловили-то полведра карасиков, а сколько было радости и эмоций.

Я резко проснулся, понимая, что что-то стряслось. Нет, это не Смауг Ужасный прилетел и не орды урук-хаев нагрянули, тут другое. Сев в телеге я встретился глазами с моим крестьянином. Моим! Феодал недоделанный. Кажется, его звали то ли Лорн, то ли Норн.

- Господин! Господин! Там беда! – промямлил он, согнувшись в три погибели. Грудь его ходила ходуном, видать бежал, торопился.

- Что ещё? – спросил я, выпрыгивая из телеги и кидая мальчишке-конюху ещё одну медную монетку, чтобы присмотрел за нашими вещами.

- Там люди барона Барнабу над сыном старосты издеваются. Он же дурачок, взял с собой куклу свою вот они и…

- Веди! – прервал я то ли Лорна, то ли Норна, опуская в рукав кривой гоблинский клинок.

Мальчишка (да, мальчишка и пусть было ему уже почти девятнадцать годков) везде таскал с собой эту самодельную куклу. Видно она напоминала ему о матери и тех временах, когда она была с ним. А может даже была сделана руками самого близкого человека. Так что ж? Кого это беспокоит?

Беспокоило это четверых дюжих парней в ярко зелёных дублетах и красных лосинах. Загнав сына старосты к стене конюшни, они под смех и улюлюканье толпы кидали в него камни, тыкали в парня оглоблей. Сам Борн и ещё один из крестьян, с разбитыми лицами лежали на земле, и вяло протестовали против такого беспредела. Терпеть не могу, когда обижают слабых. А когда толпой одного, тем более. Эх, не хотел же я привлекать к себе внимание.

- Родители вас поросят не учили, что над больными и старыми издеваться нельзя? – с ехидной улыбкой замер я за спиной парней.

Свист, смех и другой шум вокруг резко смолкли. Многие прикусили языки взглянув на вашего покорного слугу. Те что поумнее, точно. У меня за плечом стоял побледневший Лорн-Норн, крепко прижимая к груди мой рюкзак. Назначил его ответственным за мои игрушки. Ну а что? Вдруг кто из телеги сопрёт. Впрочем, сейчас они мне не понадобятся.

Подонки оценивающе разглядывали меня некоторое время, а затем, видно не найдя ничего опасного, молодец с мясистыми губами и узким мечом в ножнах, спросил:

- А кто это спрашивает?

- А какая разница? – ответил вопросом на вопрос я.

- Отвечай собака немедленно! – завизжал второй парень, бросив оглоблю по ноги. – Мы люди барона Барнабу и вправе…

- Издеваться над слабыми?

Губастый оглядев толпу и посчитав, что она его поддерживает, сделал шаг в мою сторону попытавшись наотмашь ударить меня по лицу ладонью. Отхлестать как девчонку.

Что ж, посмотрим. Маленький шажок вправо, ловлю его руку левой рукой, а правой ломаю её.

- Ааа! – заверещал противник и тут же получил короткий тычок кулаком в висок, отчего потерял сознание.

Вы бы видели лица его товарищей. Они покраснели, побелели, снова покраснели, выхватив из ножен мечи все трое бросились ко мне.

Любитель оглоблей даже оружием воспользоваться не успел, он получил удар локтем в шею и задёргался на земле. Третий, обладатель пышных чёрных кудрей, до меня добежал. Взмахнув мечом, он с удивлением понял, что потерял противника, а когда нашёл… уже лежал на земле с вывихнутым плечом. Добив его ударом ноги, от чего зубы бросились в разбег, ваш покорный слуга, ушёл от выпада клинком. Ещё раз, ещё, попробуй поймай! Выкрутив меч очередного подонка из руки, я рукоятью оружия треснул нападавшего в лоб. Тот так и сел на землю раскинув ноги в длинноносых ботинках и обливаясь кровью.

Никого убивать из этих придурков я не стал. Не заслужили, по крайней мере пока. Не были повинны в исчезновении моей дочери, покушении на мою жизнь (их жалкие потуги не в счёт) но наказать зазнаек было надо.

- Кто посмел трогать моих людей?! – зарычал кто-то позади. - Кто отважился?!

Обернувшись, я исподлобья взглянул на толстого, бородатого дядьку в дорогом изумрудном дублете и такого же цвета берете на голове. Тот сидел на вороном скакуне с безумными глазами, бившем копытом по земле.

- А кто посмел трогать моих? – спросил я, развернувшись к говорившему.

- Кто ты такой?

- А ты?

Пришпорив коня, всадник во весь опор помчался ко мне намереваясь хлестнуть меня по лицу плёткой. Дождавшись, когда тот поравняется со мной, я отступил в сторону и просто сдёрнул бородача с коня. При падении что-то хрустнуло, и тот заорал от боли благим матом.

- Я барон Эдвард Марк Барнабу, свинья! – сквозь боль проорал гопник.

- А это барон Христиан Эвальд Клейсбест! - вынырнул откуда-то Борн, потрясая какими-то бумажками. – Господин Северного придела. Вот и документы имеются и герб.

Вот же мерзавцы. Один из моих крестьян держал над головой в вытянутых руках опостылевший щит. А я, между прочим, дважды на привале его забывал. Впрочем, им виднее. В тонкостях местного аристократического этикета совсем не разбираюсь. Да и не хочу.

Наступив за «свинью» Барабу на пухленькую лапку, я приставил ему к шее остро заточенный гоблинский клинок и произнёс:

- Ну, вот и познакомились.

Толпа шумно выдохнула, от чего стая шустрых пичуг сорвалась с ближайшей крыши.