rotmistr1980

17. Тёрки с гномами

После того как я спас гномов отношения у меня с ними сразу наладились. Воины Железного клана быстро поняли, что во мне нашёл их командир. Мы все перезнакомились, выпили, закусили. Нет, правда, ребята они были неплохие.

Добур – одноухий крепыш с огненно-рыжими волосами, во всеуслышание заявил: «Полковник свой в доску. Уж я нашего брата за версту чую». А когда Болвар – абсолютно лысый курносый гном совсем не выговаривающий букву «р», узнал у меня, что полковник это звание, а не имя, и что оно даёт мне право командовать тремя-четырьмя хирдами, изумлению представителей подземного народа не было придела.

Невзлюбил меня только толстяк Билфур, который и должен был стоять на часах в ночь нападения клефтов. Любитель спать на посту получил такой нагоняй от командира и товарищей, что ненависть ко мне крепла у него не по дням, а по часам. Впрочем, я приглядывал за ним одним глазом.

Ещё один день путешествия прошёл спокойно. Ваш покорный слуга, не без интереса, узнал, что гномы-крестоносцы – те, что покинули свои подземные царства и горные перевалы, оказывается, делились на несколько кланов.

Снизу вверх. Бронзовый клан состоял из ремесленников и изобретателей. Железный, из потомственных воинов. Именно они и были остриём реконкисты и несли наибольшие потери в сражениях. Зато и славу хлебали полными чашами. Дальше шёл Серебряный клан почти полностью собранный из гномьего… духовенства. Давайте назовём его так. Верили они там в Того Кто Открывает Всё Двери. Существо странное, непредсказуемое, но щедрое. Ну и самым богатым был Золотой клан, сложившийся из гномов-торговцев. Милая иерархия, ничего не скажешь. Согласитесь, не такая уж и оригинальная.

Нет, вы должны понимать. Все гномы были профессиональными военными, просто и среди них имелась своя субординация. На мой вопрос Рофуру почему на вершине их Табеля о рангах сидят торгаши, он что-то недовольно пробурчал и умолк. Всё как у нас.

Неприятности начались на третий день. До этого как видите, всё было тихо и спокойно - нюхали ромашки, да природой любовались. Уже в сумерках, мы встретили других гномов.

Только-только кашевар Билфур вскипятил воду для мясной похлёбки как они припёрлись, вошли на стоянку ровной колонной по двое. Судя по злобным взглядам, бросаемым друг в друга и прямо-таки наэлектризованной обстановке, друзьями, пришельцы, гномам Рофура точно не были.

На очищенной от деревьев площадке разбили две стоянки. Благо места всем хватило, да и кострищ было несколько. Порычали друг на друга, поплевали в сторону противников, задницу соседу показали – всё прилично и вполне мирно. Для гномов. Так бы и оставалось, если бы не присоединившийся ближе к ночи к нашим недоброжелателям важный гном в золотом шлеме. Приехал он, кстати, верхом на здоровенном фиолетовом тролле. У них что тоже есть разные национальности?

- Я смотрю Рофур ты всё ещё жив! – явно желая ссоры, прокричал командир Золотых, отсалютовав рукой в нашу сторону.

- Да и ты ещё жив Жилгер, - скрипя зубами, пробормотал Неистовый.

- Как тебе путешествовать в компании человека? – не унимался торгаш. - Уже подхватил от него страх и слабость? Дружить с людьми не достойно подданного подземных королевств.

Я прямо слушал как стонали от бессилия воины Железного клана наблюдавшие за беседой командиров. Готов был поспорить, что гномы больше всего на свете сейчас желали весело врубиться в ряды противника. Да так, чтобы клочки по закоулочкам.

- Что не так? – спросил я тихонько Лоника пододвигаясь к нему.

- Золотой клан в прошлом году субсидировал отряд Рофура, - прошептал мне в ответ гномик. – Сумма огромная. Деньги пока не возвращены полностью. Долг это святое. Жилгер знает это и поэтому издевается.

- Но есть что-то личное в их вражде? Разве нет?

Шмыгнув, Лоник согласно кивнул головой:

- В молодости Жилгер убил младшего брата Рофура. Несчастный случай, но по его вине. Однако Золотой клан даже формальных извинений не принёс.

- Понятно. А что можно сделать?

- О чём вы?

- Что можно сделать, чтобы заткнуть этого придурка и не развязать войну между кланами. Я без вас в нужное время в Бустер не попаду.

Лоник замер, а потом пристально и многозначительно посмотрел на меня. Ничего себе! А малыш не так прост, как кажется.

- Понятно. Смотри за мои рюкзаком, - правильно понял его я.

Проходя мимо Неистового, я по-дружески похлопал его по плечу. Несколько шагов и аз многогрешный замер между двумя стоянками. Взгляды гномов скрестились на мне как мечи.

Железный клан цыкал мне в спину с беспокойством, а Золотой взирал со злобой и брезгливостью. Только их фиолетовая зверюшка смотрела на меня с интересом. А может просто хотела меня сожрать?

- А что вы имеете против людей уважаемый? – разведя руки в стороны, демонстрируя тем самым отсутствие оружия, громко сказал я, так чтобы все слышали.

- Так же как и против дождевых червей. Ничего! – заносчиво бросил Жилгер.

- Отлично. Тогда я вызываю на бой четверых лучших ваших воинов. Если одержу победу над ними, вы простите долг Рофуру и извинитесь перед его кланом за смерть его младшего брата.

Всё просто были в шоке. Реально все. Но мне была нужна реакция только со стороны одного гнома. Давай же, давай, не лишай меня инициативы.

- Ха-ха-ха! Рофур, твой приятель сумасшедший? Согласен. Ты червь руками драться будешь?

Он клюнул. Странно, не так умён каким должен быть. Или личная неприязнь мешает включить мозги? Ладно, теперь мой ход.

- Против твоих карликов, да.

По рядам Золотых пронёсся вой негодования. Ёмкое «карлик» было таким оскорблением, которое смыть можно было только кровью. Назвать так гнома значит смертельно оскорбить подземного жителя. Собственно на это я и рассчитывал.

По кивку головы Жилгера из шеренги загомонивших воинов ко мне вышло сразу трое. Вот только к серьёзной схватке они были совсем не готовы, это я понял сразу. Гномы были расслаблены, неторопливы и уверенны в себе. Двое из них даже шлемы не надели. А зря, недооценивать незнакомого противника смерти подобно.

Первого я убил ударом кулака в висок (никакой прочной кости, всё как у людей), второго сначала оглушил шлепком ладонями по ушам, а затем, подхватив падающий из его рук меч, с хрустом вонзил клинок прямо в яремную впадину сверху.

Третий противник был при «полном параде», да ещё и в шлеме. Оружием гному служило тяжёлое копье на крепком древке, поэтому я просто остался дожидаться гнома на месте. Выпад копьём привёл к тому, что я переломил его пополам, а потом, обломок заканчивающийся волнистым остриём засадил держащему щит противнику чуть выше предплечья. Именно здесь я увидел зазор между латной перчаткой и кольчугой опускавшейся до локтя.

Противник мой повёл себя весьма благоразумно. Игнорируя боль, просто попытался переложить щит в другую руку продолжая перемещаться вокруг меня. Воспользовавшись этим, я сделал два шага в сторону, увернулся от удара латной перчатки и всадил гоблинский кинжал в узкую смотровую щель шлема. Всхрапнув, гном упал на землю грудой мёртвого железа

Вшух!

Только чудом я отбил летящий в меня снаряд. Сноп искр и рука моя загудела от боли.

Жилгер, мерзавец, вытянув руку, целился в меня из чего-то напоминавшего внешним видом пистолет. Вот только звука выстрела я не слышал.

Рофур, Болвар, Добур бросились вперёд и прикрыли меня щитами. Остальные воины Железного клана тоже выстроились справа и слева от нас, приготовив оружие. Сделано это было без особого восторга, но и без серьёзного усилия над собой, а это означало, что кланы периодически режутся друг с другом.

- Ах, ты сын земляной лягушки! - заорал наш командир, пригнув голову. – Ты нарушил правило поединка, и я обязательно доложу об этом Трёхглавому Совету.

- Он не гном! – бился в истерике командир Золотых разбрызгивая слюни. – К нему наши законы не применимы!

То ли Жилгер сам понял, что совершил ошибку, то ли его бойцы осудили его слова, однако уже через пару минут он, успокоившись, совсем другим тоном произнёс:

- Всё, все, спокойно. Я понял свою ошибку. Но поединок не закончен. Могу выставить ещё одного бойца.

Рофур чуть подумал, опять наморщив свой лоб до состояния стиральной доски, а затем подул в свисток. Получив сигнал его гномы, дружно отступили на пять шагов назад, оставив меня на поле боя. Какие же они доверчивые.

Жилгер же рассмеялся и зарычал. Да, да именно зарычал. Чего он там порыкивал я, конечно, не понял (видать талисман мой работал только с человеческой речью), зато увидел, что во взгляде тролля, всё это время стоявшего неподвижно, появилась осмысленность. Такая знаете… как у гориллы в период спаривания.

Фиолетовый тролль ожил, вытащил из-за спины огромную суковатую дубину и не спеша затопал ко мне. Земля под ногами завибрировала. Сам Жилгер шёл чуть справа от монстра, но никаких враждебных действий в отношении меня не предпринимал. Видать просто хотел насладиться моментом, когда тролль превратит меня в мокрое место. Болван. Всё его действия были предсказуемы, а поэтому заранее обречены на провал.

Дальнейшее могло бы войти в анналы истории, если бы это было кому-то нужно. Думаете моя кольчужка это мифриловая кольчуга, такая же как та, что смогла защитить Фродо от прямого удара копьём, нанесённого ему командиром орков во время столкновения отряда Братства Кольца с орками в Казад-Думе? Если бы.

Когда до моей персоны осталось всего шаг, я пронзительно свистнул. В детстве большой мастер был. Весь двор мне завидовал.

Тролль удивлённо замер и даже чуть наклонился вперёд. Удерживаемая лапищей дубина упёрлась в землю. Пора! Метнувшись к великану, я воткнул ему гоблинский клинок под коленку. Думаете это было так легко? Пришлось даже немного подпрыгнуть.

ВАУ-ВА! УВА-ВА!

От боли тролль заорал, раскрыв широко свою пасть, а ваш покорный слуга метнул ему в рот… ручную противопехотную оборонительную гранату, предназначенную для поражения живой силы в оборонительном бою. Ну да, да, «Ф-1», конечно.

Бахнуло просто отлично. Голова монстра лопнула, а гномов Жилгера ещё и ошмётками мозгового вещества и костей закидало. Так им и надо.

Безголовая туша, смешно размахивая руками ещё не успела рухнуть, а кто-то из Золотых уже заголосил:

- Командир ранен! Хватайте его быстрее! Несите в лагерь!

Шестеро воинов высунув от усердия языки, пыхтя и брякая доспехами, подхватили мерзавца с земли и потащили мимо меня. Зря стараются. Судя по трём треугольным отверстиям в нагруднике Жилгера, активно заполняющимся кровью, жить ему осталось недолго. Осколки страшная штука. Удалось познакомиться лично, дважды.

А вот это интересно. Не обращая внимание на кричащего мне что-то Рофура, я подошёл к тому месту где недавно валялся командир Золотых и… поднял с земли ту самую штуку из которой «без пяти минут мертвец» недавно стрелял в меня.

Что ж, поединок закончен. От костра Золотых доносились предсмертные хрипы и проклятия. Убивать нас вроде не собираются, пора и об ужине подумать. Война войной, а обед по расписанию.

- Билфур, дружище, а не пора ли нам приготовить что-нибудь вкусненькое?

В коммуналке как обычно пахло блинами, тушёной капустой и кипячёным бельём. Скинув потасканные кеды с ног, Витя забросил в свою комнату футбольный мяч «Артекс», с изображением кораблика (в прошлом месяце отец привёз его из командировки из-за чего все пацаны во дворе завидовали мальчишке белой завистью) и бросился на кухню.

- Витя, ты куда? - остановила его в дверях младшая сестрёнка Ксюшка сидевшая за столом у чёрно-белого старенького «Горизонта».

Шестилетка, высунув язык от старания, что-то рисовала карандашами на бумаге под призывные звуки очередной серии многосерийного фильма «Ставка больше чем жизнь» рассказывающего о приключениях польского разведчика, заброшенного в тыл к немцам. В другое время Витя, конечно, и сам бы уселся смотреть кино (уж больно ему этот Ганс Клосс нравился), но только не сегодня.

- Я на кухню! Пить хочу! – отмахнулся от сестры мальчишка, распахивая дверь в коридор.

- Витя! Витя! А олимпийского мишку уже запустили?! – спрыгнув со стула бросилась за братом Ксюшка показывая на вытянутых ручках рисунок медведя, летящего над городскими кварталами с пучком разноцветных шариков в лапе.

- Нет, ещё! Не переживай! Послезавтра только… Сходим по поглядим!

- Смотри, ты обещал! – смешно погрозив пальцем Вите, симпапуля в розовом сарафане с кружевами, и в такого же цвета сандаликах вернулась за стол.

Чуть не сбив в коридоре захлопнувшего дверь своей комнаты и направлявшегося к выходу Фарида Афгановича (сегодня сосед был в пиджаке с наградами, борода аккуратно подстрижена и причёсана) подросток больно ударил колено о стоящее у стены ничейное трюмо. Попытавшись уклониться от Вити, седобородый, но крепкий ещё ветеран задел плечом висевший на стене велосипед Гарика из тридцать второй комнаты и тот чуть не рухнул им на головы.

- Витька! Вот дам тебе сейчас по шее чтобы не носился как укушенный!

- Простите, дядя Фарид, я не специально! – бросил подросток, врываясь на кухню и впиваясь взглядом в неё - в Гелю, девушку о которой он думал уже целую неделю и на которой обязательно женился бы не будь ему пятнадцать лет.

Тем временем выглянувший из-за двери тридцать второй комнаты заспанный Гарик убедился, что его велосипед на месте и захлопнул дверь.

Девушку к ним в двадцать восьмую комнату (раньше там проживала пенсионерка Пугачёва переехавшая на ПМЖ к дочери в Калининград) подселил участковый Пал Палыч. Не насовсем, на время проходившей в Москве олимпиады. Со всех концов мира в столицу Советского Союза съехались иностранные спортсмены, журналисты, туристы, а так как не все они говорили по-русски понадобились переводчики. Геля приехала из Ленинграда, закончила филологический факультет и могла говорить на английском, немецком и французском. «С ума сойти какая она умная, - думал Витя, разглядывая тёмно-русые волосы девушки, собранные на затылке и вязанный зелёный свитер со смешным кармашком на груди, он и по русскому языку-то двойки иногда получал, а тут ещё три иностранных».

Откуда Витя знал всё это про Гелю? Так участковый всё и рассказал. Сама-то девушка была не больно разговорчива также, как и сопровождавший её мужчина в костюме. Наверное, из домкома или ЖЕКа. Кстати, этого мужчину Витя хорошо запомнил потому что он был странный. Мягко улыбался одними глазами, серыми-серыми как пасмурное небо, ступал так осторожно, что в коридоре ни одна досочка пола не заскрипела… А ещё от него пахло оружейной смазкой (так же как от Витиного деда-охотника) и шоколадом.

- И когда эта малявка от нас свалит? – спросила, не слишком стараясь шептать, и между делом, переворачивая жарящиеся на огромной сковороде котлеты, тётя Клава – дородная, красноносая соседка Вити из комнаты напротив, свою подругу - Эмму Алексеевну из двадцать шестой, кивнув на Ангелину. Девушка, забросив ноги на подоконник сидела на стуле задумчиво куря сигарету и стряхивая пепел в стеклянную пепельницу которую принёс ей Витя. Отец всё равно пока был в командировке, а больше никто из домашних не курил. Хотя мальчишка серьёзно об этом задумывался. Вот только уши жалко было. Отец – водитель грузовой фуры, слов на ветер не бросал.

- Да чего вы так переживаете, Клава? - скорчила презрительную гримасу Эмма Алексеевна – высокая, худая дама в очках, и в дореволюционной белоснежной сорочке под вытянутой до колен кофтой с разноцветными заплатками на локтях (во дворе её дразнили Шапоклякой). – Олимпиада через три дня закончится и разъедутся все по домам.

- Лимпиада эта надоела уже. По своему городу ходишь как по чужому! – готовая котлета разбрызгивая жир шлёпнулась в тарелку из-за чего Эмма Алексеевна ойкнув потешно отскочила в сторону. – А малявка-то из дому не выходит даже. Какой она переводчик? Чего кому перевела? Сядет на кухне курилка и сидит-сидит. Не выгонишь…

В комнате выспавшегося Гарика (вторая смена на заводе ещё не скоро) раздалась песня в исполнении группы «Цветы» Стаса Намина, которую токарь гонял уже целую неделю отчего все соседи по коммуналке на стены лезли:

Дождь порой на чьи-то слёзы похож,

Только горечи в его каплях нет.

И земля с волнением ждёт каждый дождь

С той поры, как существует белый свет.

- Опять Гарик свою шарманку завёл! Ей богу в милицию позвоню! – возмутилась соседка Клава, шлёпнув на тарелку ещё одну котлетину под новый «ой» подруги.

Зашедшая в кухню Зоя Фёдоровна Нарышкина из тридцатой – женщина за пятьдесят, с эффектной короткой прической, обесцвеченными волосами и с золотыми серёжками в форме рыбок (Вите она всегда нравилась потому что была справедливая и не ворчала по пустякам), посмотрев на сплетниц вздохнула и сдвинула грызущую сухой блинчик Шапокляку в сторону, поставив на плиту чайник.

- Чего вы пристали к девке? – возмутилась она, зажигая огонь. - Пал Палыч сказал же, что её вызвали на всякий случай. Вдруг кто из переводчиков заболеет, а она тут как тут.

Поворошив лопаткой капусту на второй сковородке, тётя Клава пожала плечами и спорить с Зоей Фёдоровной не стала. Та была женщиной серьёзной и работала секретаршей в исполкоме. Раньше-то они жили вместе с мужем, но тот год назад умер от язвы и теперь она осталась одна.

- Говорят пожилую женщину в соседнем доме собака до смерти покусала, - капуста была ловко пересыпана в ёмкость размером с тазик (у соседки Клавы была большая семья).

- А зачем заводить собак, которые тебя могут покусать? – залетевшая на кухню Кибитко – сорокалетняя брюнетка-билетёрша в кинотеатре, взяла с окна банку с вареньем, а со своей полки в холодильнике масло и батон.

- Говорят чужая.

- Так подожди, Клава, так я слышала про эту женщину, - чуть не подавившись сухим блином вытерла рот Эмма Алексеевна. – В старом сквере у магазина? Молодая, совсем ребёнок маленький?

- Да нет же, - раздражённо помотала головой Клава. - Говорю же пожилая, которая голубей всё кормила возле бюста Маркса. Милиции много было. Начальство наехало всякое.

- Из-за собаки? – удивилась Кибитко прижимая банку с вареньем к груди.

- Не знаю. Может быть, - пожала плечами Клава.

В этот момент Витя коснулся плечом висевшей на стене поварёшки, и она звякнув упала на пол.

- А ты чего тут стоишь? – упёрла кулаки в бока Шапокляка раньше преподававшая в Витькиной школе физику. – Чего слушаешь? Кыш отсюда!

Ловко увернувшись от удара полотенцем по спине (мальчишка между прочим уже две недели в бокс ходил) Витя выскочил из кухни, но далеко уходить не стал. Любуясь сидевшей у окна Гелей, он грустно вздыхал и думал какая же она симпатичная, взрослая (ростом ему подходит, мама говорит женщины должны быть ниже мужчин), не то что Катька из восьмого подъезда с которой они в праздник Первого мая несли вместе транспарант. А какие у неё глаза зелёные-зелёные! А он? А он рыжий! Разве можно такого рыжего любить?

За окном резко потемнело, громыхнул гром и по карнизам застучали крупные капли августовского дождя.

* * *

Когда Ксюшка почистив зубы и обнявшись с куклой заснула, Витя ещё некоторое время поворочался в кровати освещая страницы «Одиссеи капитана Блада» фонариком, а потом окончательно удостоверившись, что сон не идёт, решил одеться и выйти в коридор. Остановить подростка было некому. Мама работала в ночь медсестрой в трампункте, а отец уехал на два дня в Ярославль.

Осторожно, по стеночке Витя крался по коридору надеясь, что Геля не у себя в комнате, а у окна в кухне. Когда он увидел, что это так и есть сердце подростка счастливо забилось.

Свет повсюду был выключен, и только яркая луна освещала кухню и девушку медленно курившую очередную сигарету. Укрывшись в самом тёмном углу, в царстве лентяек, веников и вонявших хлоркой тряпок, Витя подумал, что отдал бы сейчас многое только за то чтобы узнать о чём думает девушка. Нет, она не казалась ему грустной. И принимая пепельницу она красиво улыбнулась и сказала спасибо, да ещё коснулась тёплыми пальцами запястья отчего у мальчишки в глазах потемнело. Не грустной. А тогда какой? Внимательно наблюдая за тем как Геля любуется струйкой дыма поднимающейся от сигареты к потолку, Витя решил, что скорее собранной. Да, точно! Собранной. Месяц назад они с отцом ходили на футбольный матч и точно такое же лицо было у игрока «Динамо», когда он пытался пробить штрафной в ворота противника. Штрафной, от которого завесила вся игра.

Докурив, девушка тщательно потушила сигарету и спрятав руки в карманы вязанного свитера несколько мгновений постояла без движения будто решаясь на что-то, а затем мимо Вити прошла в коридор к телефону.

Кому бы она не звонила в первом часу ночи, трубку взяли быстро.

- Здравствуйте. Работа закончена. Можно забирать, - произнесла девушка, а затем сделала и вовсе странное – сбросила тапки, надела ботинки, открыла дверь и вышла в подъезд.

Конечно Вите следовало бы оставаться дома, а не болтаться ночью по улице, но любопытство взяло вверх над влюблённым подростком. Прыгнув в кеды, он прошмыгнул за девушкой в подъезд.

«Чего закончено? Что забирать? - думал Витя стараясь ступать по каменным ступеням парадной бесшумно и ощущая себя лейтенантом Клоссом в здании гестапо из кино про разведчиков. Странно это всё».

Около подъезда Геля остановилась и снова зажгла сигарету. Однако пока мальчишка спускался, девушка куда-то ушла и на некоторое время он даже запаниковал. Вот так взять и глупо потерять её! «Тоже мне разведчик!»

Но повезло. Загоревшийся во тьме огонёк сигареты указал ему путь.

- Ага, свернула к гаражам, - буркнул себе под нос Витя, когда за спиной на верхних этажах кто-то распахнул окно под дребезжание стёкол в раме. Мальчишке даже показалось, что сверху, что-то выбросили, но сморгнув и оглядевшись, он понял, что ему это просто показалось.

В гаражах они с пацанами часто играли в войну и там от него было не скрыться. Каждый уголок, каждую щель он знал назубок. Как и следует ожидатьЮ Гелю Витя нашёл быстро. Оставалось только потереть руки от радости и потише дышать.

Будто кого-то ожидая девушка стояла под единственным тусклым фонарём напротив гаража Глеба Борисовича Уколова – героя войны, танкиста, инвалида. В сорок первом году под Москвой его экипаж уничтожил пять немецких танков, но потом машину подбили. Весь экипаж кроме Уколова погиб, а он потерял ногу. В гараже стоял новенький «ИЖ-Юпитер» на котором ветеран иногда разрешал пацанам сделать кружок по двору.

Однако для чего сюда пришла Геля Витя не знал. Уж явно не на мотоцикле покататься. По спине будто от холодного ветерка пробежали мурашки и в круг света под фонарём стремительно вышла из темноты Нарышкина. Она-то что тут делает?

На секретарше красовалась белая ночнушка до щиколоток из-под которой выглядывали голые ступни. Вот только что-то с ними был не так. Ступни были покрыты чёрными волосами, а ногти… «Ногти никогда не обстригались что ли? Они буквально впивались в землю. Да это не ногти, а когти! Фу!». Зрелище было странным и неприятным. Витя даже скорчился от отвращения. Но это было только начало. Волосы Зои Фёдоровны вдруг резко поседели, отрасли и растрепались по плечам. Они двигались будто под порывами сильного ветра, вот только никакого ветра тут точно не было.

Чувствуя, что сейчас завопит от страха, мальчишка понял, что женщина в белой ночной рубашке это и не Нарышкина вовсе - худое, вытянутое лицо с землистого цвета кожей, синие тонкие губы и чёрные большие, блестящие глаза приковывающие к себя взгляд.

Словно у игрушечного Щелкунчика челюсть соседки опустилась вниз и наружу показались огромные жёлтые клыки. Витя такие видел только у медведя Кеши в зоопарке.

- Всё закончилось, – негромко произнесла Геля обняв себя руками за плечи. – Кроме этих троих ты больше никого не убьёшь.

И тут чудовище принимавшее облик Нарышкиной захохотало. Но не так как смеются люди. Она давилась смехом, выплёвывала его наружу, словно битым стеклом за шиворот заставляя каждый раз вздрагивать Витю. Прямо у него на глазах она (оно) отрастила на почерневших пальцах когти размером с ножи и… исчезла. Да-да, просто исчезла, чтобы тут же с кровожадной ухмылкой появится за спиной Гели.

Не задумываясь Витя покинул щель между гаражами из которой и наблюдал за событиями.

- АНГЕЛИНА! ОНА ЗА СПИНОЙ!

Однако Геля не испугалась, она только не оборачиваясь повернула голову к чудовищу и презрительно хмыкнула.

В тот же самый момент из темноты позади лженарышкиной вынырнула мужская рука в чёрной кожаной перчатке. Пальцы сжали покрытую струпьями шею, а вторая рука, вооружённая длинным морским кортиком, замахнулась чтобы ударить.

Чудовище резко закрутилась вокруг себя и поток воздуха отбросил Гелю прямо в руки Вити. Только сейчас мальчишка понял, что ведьму атаковал тот самый мужчина из Домкома или ЖЕКа. Он крепко удерживал чудище пока кортик дважды не опустился в глазницу. В этот самый момент ноги Вити задрожали, и он потерял сознание.

* * *

- На маленько? На чуть-чуть? Да ведь? Я вырубился ненадолго? Или как девчонка лежу тут уже полчаса? – очнувшись нёс белиберду мальчишка бешено вращая глазами.

Над головой всё ещё было чёрное небо, за руку его держала улыбающаяся Ангелина, а в рот Вите совали кусочек чего-то сладкого.

- Ешь! – настаивал мужчина с серыми глазами отодвинув ногой почему-то почерневшее тело чудовища. Кожа её блестела как камень обсидиан в печатке директора спортивной школы Мезенцева.

- Не хочу!

- Ешь я сказал! Это шоколад. У тебя шок. Сладкое поможет.

Успокоившись Витя задвигал челюстями всё ещё цепляясь рукой за Гелю. Шоколад и правда был вкусный. Жалко без орешков.

- К-кто это? – кивнул на неподвижно тело он.

- Считай, что японская Баба-Яга, - улыбнулась Геля.

- Т-так мы же в Москве! Почему яп-японская?

Девушка обменялась взглядами с мужчиной, и они рассмеялись.

- Ну считай, что её потянула попутешествовать.

Вите же совсем было не смешно. Скорее наоборот. Сделав над собой усилие, он поднялся с земли чувствуя, что ноги всё ещё дрожат. Растерев руками покрытое веснушками лицо, мальчишка спросил серьёзным тоном:

- Кто вы?

Витя понимал, что отвечать ему взрослые не обязаны. Ему вообще надо дать по шее за то, что полез не в свои дела. Так было бы справедливо. Он бы не обиделся. И всё-таки они ответили.

- Мы Охотники. В вашем районе убили трёх женщин, - абсолютно серьёзно произнёс мужчина и в руках его мальчишка увидел тот самый кортик.

На рукояти оружия была вырезана сова вцепившаяся когтями в морду дракона.

- В-вы не милиция?

- Не милиция. Она охотится за преступниками-людьми, мы же за чудовищами, - кортик исчез в рукаве пиджака сероглазого. – Но, если тебя это беспокоит, у меня есть удостоверение и звание.

На удостоверение Вите было плевать. Переведя взгляд на Гелю он срывающимся голосом произнёс:

- А т-ты? Т-тоже охотник?

- Можно сказать и так, - отряхнув колени девушка тоже поднялась на ноги. - Я должна была обнаружить ямаубу. Вычислить её среди нескольких кандидатур и сделать так чтобы она напала именно на меня. Ведь они терпеть не могут табачный дым. Как и я, кстати.

Витя с облегчением вздохнул, некстати подумав, что уши всё-таки останутся на месте.

- А к-как т-ты п-поняла кто она?

- Во-первых мы поняли, что ямауба живёт в вашей квартире. Из окон коммуналки видны все места нападений. Для перевоплощения она выбирает людей потерявших супруга. Это всегда женщина.

- Но у нас в коммуналке шестеро ж-женщин.

- Я сразу остановила внимание на трёх. Бездетных. Дети бы сразу почувствовали подмену. Их не обманешь. А без детей только Эмма Алексеевна, Лена Кибитко и Зоя Фёдоровна.

Взглянув на мужчину разглядывающего руку трупа с грязными когтями, мальчишка подавил приступ рвоты.

- А я бы подумал, что Шапокляка.

- Нет. Она точно нет. Просто одинокий человек. Кибитко я тоже через некоторое время исключила, она пьёт снотворное чтобы спать ночью и ест слишком много сладкого.

- Почему именно Зоя Фёдоровна? – произнёс Витя к своему немалому облегчению заметив, что перестал заикаться.

- Во-первых, она чайник разогревала, но чай не пила, - начала загибать пальцы Геля. Во-вторых, когда компот варила я ей вместо сахара, соль подложила, а она выпила и не поморщилась. Ямаубы вкус не чувствуют. Ну и в-третьих, за неделю она ни разу в туалет не ходила.

Разглядывая неподвижное тело ведьмы, слюнявые клыки и чёрную блестящую кожу, Витя всё ещё не мог поверить произошедшему. Заметив это, мужчина взъерошил волосы мальчишки на голове и протянул ему ещё один кусок шоколада:

- Идите спать, я всё уберу.

* * *

Стоит ли говорить, что ночью Вите спалось плохо, а потом он чуть не проспал самое главное – уход Гели. Выскочив из незапертой, пустой комнаты, пронёсшись по коридору обратно к себе, он встал на окно пытаясь разглядеть её. Слава богу мальчишке это удалось.

Девушка словно почувствовала спиной, что Витя провожает её взглядом из окна и обернувшись помахала рукой. В тот же момент в небе раздался раскат грома и хлынул дождик вызвавший кудахтанье соседок у подъезда и радостные визги мелюзги копошащейся на детской площадке. Это был весёлый, слепой дождик расписавший окружающий мир новыми красками где в роли художника выступали мириады солнечных зайчиков, оставляющих за собой повсюду дорожки золотого сияния. Ангелина не испугалась пролившейся с небес влаги - подняв большой палец вверх, девушка озорно подмигнула мальчишке на прощание и только тогда покинула двор.

Грустно вздохнув Витя почему-то улыбнулся, и в голове его сама собой зазвучала так надоевшая за последние дни песня группы «Цветы»:

Не жалей дождя, который прошёл,

Он немало добрых дел натворил.

Будет всё у нас с тобой хорошо,

Мне не зря об этом дождик говорил…

ПОДДЕРЖИМ АВТОРА!!!

16. Клефты

Гномы из Железного клана оказались просто великолепной компанией. Я жаждал уединения и одиночества и получил их в полной мере. Мне надо было собраться с мыслями, разложить всё по полочкам и просто элементарно отоспаться. А когда тебя не беспокоят или попросту игнорируют, сделать это проще простого.

Хоть хирд и проголосовал за то, чтобы разрешить странному человеку спасшему жизнь их командиру путешествовать вместе с ними, компанию они составлять мне не собирались. И слава богу. Грубые, наглые, твердолобые, но выносливые, упорные и отважные подземные жители мне нравились. Вашему покорному слуге вовсе не надо было болтать с ними днями напролёт, чтобы составить собственное непредвзятое мнение. Ну, хоть тут Джон Рональдович не подвёл и характеристику дал довольно-таки точную, жаль поверхностную.

Слушая и внимательно наблюдая за двумя дюжинами гномов почти два дня, я многое узнал. А чего не узнал, вытянул из миляги Лоника, который моей компании вовсе не чурался, а даже наоборот всегда был рад поболтать.

Так как большинство в караване оценивало меня как репей прицепившийся к борту одной из телег, я ходил где хотел и во время отдыха был предоставлен сам себе.

В конце второго дня нашего совместного путешествия, моя персона наконец-то нашла время внимательно рассмотреть ту самую «драгоценную» шпагу герцога Доны. Правда, чего в ней такого особенного, я так не понял. Да, она была просто отлично сбалансирована, лежала в руке как влитая, имела достаточную, но не избыточную длину и была красиво украшена. Но почему Глор говорил, что аристократ считал её самым ценным своим сокровищем? В этом надо разобраться. Интересно, что на рукояти шпаги был изображён ни волк, ни медведь и даже не какой-нибудь там орёл или ястреб, на эфесе красовался обыкновенный ёж с торчащими из спины иголками.

- Я никогда не видел такого оружия, - сказал лопоухий гномик, щёлкнув ногтем по поверхности клинка. – Это просто гибрид какой-то, но качество сборки отличное, профессиональное.

Слушая Лоника, я согласно кивал. Ну, кому ещё доверять в оценке оружия как не гномам.

- А почему дружище ты назвал его гибридом?

Улыбнувшись, собеседник указал мне на шпагу.

Вот смотри, сталь гномья, без вопросов. Но наши никогда бы не стали ковать такую штуку, - подмигнул мне Лоник. - Ну что это? И не меч и не шпага. Для рапиры слишком короткая, для меча слишком длинная

- Понятно, дальше, - подбодрил я говорившего.

- Крестовина чуть более массивная чем надо, да и ручка немного длинновата, гарда слишком вычурна, на мой взгляд, я бы понял если бы помимо неё были другие украшения, но их нет.

- А ёж?

- Подозреваю, что ёж, это… - Лоник замялся и, спрыгнув с телеги, поднёс шпагу к огню.

- Что такое? – удивился я его поведению и отставив в сторону опустевшую глиняную тарелку и ложку, склонился над ним.

- Я бы сказал, что еж это клеймо мастера,- пробормотал гном, - бывает такое, что собранные одним человеком шпаги и мечи метят тавром оружейника, но для клейма изображение слишком крупное, вон и иголка даже каждая выделена, а для украшения место явно выбрано неудачно – гарда всё закрывает. В общем, вещь странная, но хорошая. Гномья сталь любую броню рубит.

- Так уж и любую? - вернулся к телеге я.

Лоник растянул рот до ушей и подняв указательный палец вверх, важно сказал:

- Кроме гномьей.

Некоторое время мы смеялись, а затем я взял у него герцогскую шпагу и взвесил её в руке. Нет, всё-таки отличная штука. Сделав несколько выпадов, ловко крутанул клинком и легко перерубил ствол молодой сосенки. Гринпис вздрогнул.

Ещё раз взглянув на ежа я вернул оружие в ножны и забросил их в свой фургон, стоящий напротив телеги Лоника.

Взрыв смеха потряс лес - это войны Железного клана допивали уже пятый кувшин пива под жаренные бараньи ребрышки и побасенки, которые по очереди рассказывали друг другу. Пожелав гномику спокойной ночи, я запрыгнул в повозку и улёгся на мешке с овсом.

Сон пришёл быстро и снилась мне Лиза, идущая чуть впереди меня по берегу моря. Я звал дочь, а она оборачиваясь улыбалась и манила меня за собой. Так, СТОП!

В лагере было тихо и вроде бы кроме треска костра, храпа и обычных лесных звуков ничего не слышно. Вот только…

Выглянув из фургона, я увидел, что к спящим вповалку, в двадцати шагах от меня, гномам, осторожно подбираются сгорбленные фигуры в накидках. Насчитал не меньше десятка татей. Ближайший ко мне уже наклонился над выдающим трели Рофуром и в лунном свете блеснула сталь.

Непорядок. Протянув руку вниз, я одним движением выдернул их бревна топор и метнул его в силуэт впереди. Швак!

Одновременно набрав в грудь побольше воздуха, я заорал и бросился на противников. В одной руке у меня был гоблинский кинжал, а во второй шпага с ежом.

Топор попал куда надо и противник, уткнувшись в землю, заливал кровью из расколотого черепа, проснувшегося командира гномов.

Звяк! Лязг! Хлесть! Дзинь!

В общем, пока бравые «крестоносцы» проснулись, я единолично зарубил пятерых нападавших и ранил двоих. Шпага в бою показала себя прекрасно и пластала тела в тёмных накидках на раз. Когда гномы изрубили оставшихся я так и стоял посреди тел в каплях крови. «Фехтование, - как говорил много лет назад мой учитель боевого самбо Задорин, - это та же борьба только клинок становится частью вашей руки».

Воткнув в землю шпагу, аз многогрешный склонился над раненным противником. Отбросив в сторону тёмно-зелёный плащик с нашитыми на него лоскутами мха, травы и ветками, я взглянул в лицо щекастому и гуттаперчевому пареньку низенького роста. Гоблинский кинжал дважды пронзил ему грудь и тот захлёбывался кровью.

- Клефты, - пояснил подошедший ко мне Рофур поигрывая мечом. – Мелкие подонки раньше никогда так далеко на север не заходили.

Раненный в последний раз дёрнулся, повернулся на бок и затих, уткнувшись головой, обрамлённой каштановыми кудряшками, в собственное плечо.

- А по мне так вылитый хоббит.

- Кто? – громыхнул гном.

Склонившись над умершим, я разжал его руку и поднёс к глазам длинный волнистый кинжал с чуть смещённой к низу рукоятью. Опасная штучка. На груди щекастого висела перевязь с метательными ножами.

- Да так, не обращай внимание. А кто они такие?

- Дак разбойники, нищеброды. Нападают на караваны, которые похуже охраняются, вырезают население ферм, одиноких путников убивают. Ради поживы, конечно. Они вишь раньше на юге жили, никого не трогали, - пояснил Рофур вытирая окровавленный клинок о накидку трупа. – А потом, во время Длинных войн, деревеньки их разорили, да пожгли всё к чёртовой бабушке. Вот они и вышли на дорогу.

- Давно это было? – спросил я, взвесив в руке цельнометаллический метательный нож. Хорошая вещица.

Гном нахмурил лоб, от чего он превратился в стиральную доску, а затем неуверенно ответил:

- Лет тридцать, может сорок уже как барагозят. Не меньше.

- Видать понравилось.

Забросив кожаную перевязь на плечо, я отправился к своему фургону.

- А ты куда? – удивлённо спросил Неистовый.

- Спать, конечно.

- Ааа! – понял гном. – Ты это… спасибо тебе, Полковник. Мы ж вроде жизнью тебе обязаны. Клефты всех бы нас как свиней порезали. К гадалке не ходи.

- Не за что, - поднял я руку вверх, не оборачиваясь. – Вот только советую дежурство организовать. Мало ли чего. И перестаньте так громко ржать на весь лес.

- А, ну это обязательно. Сделаем. Кто ж знал, что они на две дюжины гномов полезут.

Забираясь в телегу, моя особа взглянула на спокойно спящего в своей повозке Лоника и улыбнулась. Тот лежал на боку, положив ладошки под щёку и блаженно улыбался. Из уголка рта по щеке стекала слюна.

Эх, мне бы такой сон.

Адриано Челентано появился на свет, когда его матери Джудитте было уже сорок четыре года. Интересно, что она долго не могла поверить, что беременна.

- Да что за чушь вы несёте, доктор?! Мне скоро сорок пять лет! Разве в таком возрасте рожают?! - накричала на сообщившего ей "радостную" новость врача мама будущего дарования.

- И тем не менее это так, сеньора.

Тогда Джудитта Челентано решила, что её поздний ребенок либо родится мертвым, либо умрет вскоре после рождения. "Это же сын двух стариков!" - говорила она товаркам и соседям поглаживая живот. Женщина была настолько уверена в своих словах, что даже не приготовила пеленок, распашонок и другие обычную в этих случаях вещи необходимые младенцу. Когда пятый ребенок Джудитты появился на свет абсолютно здоровым, его буквально пришлось закутывать в лоскуты, наскоро нарезанные из выстиранных отцовских рубашек. Ему даже имя выбирали и то второпях, задуматься серьёзно времени не было. Почему Адриано? Имя младенец получил в честь сестры умершей еще до его рождения в возрасте девяти лет от пневмонии.

И всё-таки Джудитта обожала своего Адриано, пылинки с него сдувала. Как-то осенним воскресным вечером когда актёру было ещё только двенадцать лет она неожиданно сказала:

- Мой мальчик, когда вырастешь ты должен стать певцом.

Юный Адриано недовольно скривившись и мечтавший стать футболистом или на худой конец танцором ответил следующее:

- Нет, мама, только не певцом! Ты же знаешь мне медведь на ухо наступил. Я совсем не умею петь в отличии от вас! (семья Адриано и правда была очень музыкальной).

Бросив школу, чтобы помогать семье, парнишка стал подмастерьем часовщика. И эта профессия ему на самом деле нравилась. Он даже всерьёз задумался о том, чтобы в будущем иметь собственную часовую мастерскую. Разбирая и собирая старые часы он сутками напролёт слушал стремительно входивший в моду американский рок-н-ролл. Так и началась история великого Адриано Челентано.

Хотя Джудитта предпочитала классические старомодные песни, она поддержала сына слушая как он подпевает янки, женщина буквально заставила себя полюбить этот громкий, хулиганский рок-н-ролл и подолгу его слушала, делая звук погромче. Она же купила сыну первую гитару. И вторую, взамен первой которую тот будто потерял или её украли в поезде... тут Адриано путался в показаниях. Всячески поощряла его попытки музицировать хотя старшая сестра как-то со смехом рассказала журналистам, что по началу пение брата напоминала ей скрип петель старой двери в их туалете.

Получив свою первую маленькую роль в кино и прилетев на крыльях счастья домой Адриано услышал от мамы следующий вопрос:

- Сынок ты там пел?

- Нет мама, там такая роль что петь было не надо.

- Хм, странно. Пожалуй эту картину смотреть я не стану. В следующей роли ты должен обязательно спеть. Я буду ждать.

Помимо того, что мы всё-таки знаем Челентано как известного комедийного актёра, снявшегося в пятидесяти фильмах, он является одним из самых успешных и влиятельных исполнителей в истории итальянской музыки. За свою карьеру он исполнил около 610 песен, выпустил сорок шесть студийных альбомов общим тиражом в 157 миллионов экземпляров. Нет, ну как с такой мамой и было не запеть?

15. Трещина в стальном сердце

Я молча наблюдал как Власта осторожно, словно стеклянную, уложила в постель, чисто вымытую и расчёсанную девчонку и заботливо накрыв её лоскутным одеялом, покинула комнату.

- Пусть лампа горит, - тихо сказала она, прикрывая дверь. - Так ей будет не страшно. Я сама после убийства мужа целый год боялась спать в темноте.

Мне очень хотелось коснуться пальцами щеки и губ вдовы, я даже уже подумал протянуть руку… но в последний момент образумился. Это лишнее. У меня есть дела.

*  *  *

Когда стражники были надёжно заперты, Глор приставлен к заснувшей девчонке, а люди Красавчика с ним во главе отправлены хоронить мертвецов (да так чтобы с концами и ни одной живой душе), я приступил к тщательному обыску каморки Трура и кабинета герцога.

Что я искал? Искал я копию сопроводительного письма Доны для своего мажордома Иоганна Гулда, ведь именно он вместе с Максимом сопровождал мою дочь в Горланд. Ваш покорный слуга его искал и… нашёл.

В запертом сундуке герцога хранилось дюжина мешочков заполненных золотом, две дюжины серебра и пару с медью. В каморке лейтенанта монет почти не было, зато в ассортименте обнаружились кольца, золотые цепочки, серьги, перстни, браслеты и даже золотые зубы. Как они туда попали думаю объяснять было не надо.

Большую часть ценностей я загрузил к себе в фургон. Пару мешочков с золотом и драгоценности отдал Красавчику, два с серебром, терпевшим лишения стражникам. Как я уже неоднократно говорил ранее, жадность это грех, она настраивает людей друг против друга, делает их завистливыми, подозрительными и несговорчивыми. Зачем это надо? Щедрость же наоборот развязывает языки, либо смыкает уста надёжнее любых клятв.

Загрузив спящую девчонку в свою повозку, я, договорившись с моими подельниками о встрече, отправился к Власте.

Красавчику назначил аудиенцию на семь вечера, Глору на восемь. Послал гонца к Рофуру, тому самому, что Неистовый, с просьбой прибыть в девять. Куда? В лавку вдовы, конечно. Да простит она меня за такую наглость.

Увидев девушку, Власта, даже ничего  не стала у меня спрашивать. Словно радетельная наседка она принялась кипятить воду, подбирать одежду для нежданной гостьи, гладить её, а та, очнувшись, тихо сидела и внимательно слушала ласковый голос вдовы.

Ничего особенного она ей не говорила, просто описывала свои действия, рассказывала о своём детстве, сокрушалась о её худобе. Однако это действовало. На меня кстати тоже. Спокойствие и уют жили в этом доме.

От хозяйки лавки я получил разрешение на приём гостей. Мне даже взбрело в голову, что женщина ожидала нечто подобное от меня. Или мне просто показалось?

Первыми явились гномы. Да, именно гномы. Оказывается, чтобы путешествовать вместе с ними, я – человек, должен был получить разрешение хирда – боевой дружины Железного клана. У них там всё было сложно и мой новый знакомец был чем-то вроде атамана у казаков избираемого своими боевыми товарищами. Шестеро представителей подземного народа разместились за крепким деревянным столом на кухне Власты. И как она только успела столько всего наготовить? Важные и высокомерные они взирали на всё свысока, но жрали так, что за ушами трещало.

Рофур разрешил мне присутствовать при их совещании, но попросил не вмешиваться и молчать. Не очень-то и хотелось. Я уже понял, что купить гномов было нельзя, запугивать чревато последствиями, а вот дружить с ними… в общем пусть решают.

Никогда не обладал завидным терпением, однако со временем сумел выработать его в себе. Да так, что многие знавшие меня лично считали вашего покорного слугу чуть ли не примером выдержки и хладнокровия. На время работы, да. Я умел отключать эмоции или подчинять их делу. В другое время, внешне, тоже, но вот внутри у меня жил самый настоящий необузданный дикарь, который сейчас прислушиваясь к неспешному разговору гномов, всё время отвлекавшихся на сплетни и побасенки, неистово орал, разбрасывал мебель, колотил кулаками и ногами по стенам, качался на люстре... в общем, вёл себя недостойно. Он просто не мог тратить время, когда моя девочка в опасности. Он не мог, я вынужден был. А эти устроили тут… ну прямо совет энтов в дремучем лесу.

- Полковник ты там случайно не заснул? - спросил гном, наконец-то поднимаясь из-за стола.

Всё ещё сидевшие за угощением командиры тоже взглянули на меня дружно повернув головы.

- Нет, я просто кое о чём думал.

- Понятно, - довольно крякнул гном. - В общем, мы приняли решение. Хирд разрешает тебе путешествовать с нами. Но только тебе.

«Слава богу», - подумал я. Словно камень с плеч свалился.

- Этого вполне достаточно.

Затем пришёл Красавчик. Как обычно слепя всех своими белоснежными зубами, удивляя танцующей походкой и приятным голосом.

- Сарк, - обратился к нему я, - хочу, чтобы ни ты, ни твои люди никогда не трогали ни эту лавку, ни её хозяйку. Это возможно?

- Очень надо, - взвился Красачик. – Я как-то пытался к ней подкатить так она в меня из арбалета…

Притворно нахмурившись, я вызвал целую бурю эмоций у главаря преступников:

- Всё, всё, больше не повторится. Зуб даю! От платы её освободим, если что поможем. Даю слово, Полковник.

Я почему-то верил этому мерзавцу. Бесспорно, он грабитель, убийца и вор, но вот ужас и гнев в его взгляде, когда я вынес пленницу Доны на руках на улицу, был неподделен.

- Хочу попросить тебя ещё похоронить девушку из тюрьмы герцога.

- Не вопрос, - кивнул Сарк. - Сделаем всё как надо. А к какой вере она принадлежала? Огнепоклонница, последовательница Великой Матери или Культа Того Кто Открывает Все Двери?

- Я не знаю. Но она стоит того, чтобы её похоронили… как человека.

- Я понял тебя, Полковник, - коротко кивнул он.

Также с Красавчиком удалось договориться о поставках дешёвого зерна и других припасов для гномов. В городе-то купцы драли три шкуры, ибо герцог приучил их к этому, обкладывая собственной данью, а вот у бандитов первосортной провизии на сухих, чистых складах скопилось предостаточно. Съесть они всё не могли, а продукты, как известно, имеют свойство портиться. Почему бы не отдать всё гномам? Вот они и помогли друг другу. У парня была коммерческая жилка. Не то занятие он выбрал.

Последним моим гостем стал Глор. К нему у меня было особое предложение.

- А вы в курсе, что эту игрушку герцог Дона ценил превыше всех своих богатств? – спросил он меня кивая на шпагу в ножнах лежавшую на столе. – Никогда никому её в руки не давал, любовался ее, когда никто не видел.

- А что в ней такого? – удивился я.

- Кто знает, - пожал плечами бывший сержант. – Но точно что-то есть.

Глор был неожиданно серьёзен и собран. Ранние морщины на лбу собрались в тревожные складки.

- Слушай у меня к тебе предложение. Только выслушай меня внимательно и сразу не отказывайся.

- Обещаю, - сказал бывший сержант, усаживаясь за стол.

- Я хочу, чтобы ты вместе с сёстрами отправился в Галард.

- Ваш родовой замок?

- Да. То есть, нет. Я не барон Клейсбест.

Глор подавился вином которое я налил ему в кубок. Вытерев тыльной стороной ладони губы, парень произнёс:

- А кто вы?

-… это сложно объяснить, в общем, так вышло, что я пришёл издалека и ищу свою дочь. Когда найду, вернусь домой.

- Понятно. Но сейчас в Северном пределе опасно. Говорят, там лютует Кромсатель.

- Кто?

- Алиендил - эльф-мятежник со своими партизанами.

- Ах, вот как его называли. Не беспокойся. Он мёртв. Как и его люди. Кстати они и убили настоящего барона.

- А вы их?

- Так вышло.

- Опять случайно?

- Скорее нечаянно.

- Я не удивлён.

- В общем, в замке сейчас крестьяне. Староста у них некий Борн. Толковый мужик. Прибудешь к нему скажешь, что тебя прислал Полковник. Там тихо, безопасно. Стены крепкие. Вокруг хорошие люди. Стань для них лидером, возглавь, и они для тебя горы свернут.

- Хотите, чтобы я стал вашим лейтенантом?

- Моим? Нет. Скорее хочу, чтобы ты стал бароном для этих несчастных.

- Э, нет, - громко рассмеялся Глор однако складки на его лбу разгладились. – Увольте. Не хочу. Какой из меня барон? Вот вы другое дело. Из вас и герцог хоть куда.

- Мне и бароном-то быть не нравится.

Глор снова рассмеялся, а потом, помолчав, добавил:

- Я согласен. С Красавчиком я работать не хочу. А можно я возьму с собой парочку верных ребят? Тех, что без семей?

- Хоть десяток, кстати, среди крестьян много вдов. Алиендил постарался со своими головорезами. И вот ещё что…

Я бросил под ноги бывшему сержанту дорожный мешок, в котором лежало пять кошельков с золотом и семь с серебром.

- Мне это добро не нужно, а ты распорядишься им как надо.

- Это же целое состояние! – побелел Глор, заглядывая внутрь.

- Вот и потрать его. Возможно, что-то уйдёт на укрепление крепости, оружие и снаряжение для твоих людей и крестьян. В общем, ты понял. Да, и ещё девчонку тоже забери с собой. Нечего ей здесь делать. С вдовой я договорюсь.

Когда все слова были уже сказаны, и мы с Глором начали прощаться, он крепко пожал мне руку и сказал:

- Кстати, вы в курсе, что Дону в Горланде никогда не видели? Его верительные грамоты, пару фамильных драгоценностей, знание родословной, герб и вы герцог.

*  *  *

Заглянув в комнату, где спала бывшая пленница герцога, я некоторое время наблюдал за ней. Во сне она разговаривала, иногда вздрагивала и на что-то жаловалась. В своей маленькой ручке бедняжка сжимала браслет моей дочери. И хоть он мне был очень дорог, я не решился забрать его.

- Мы ещё увидимся? - спросила Власта, встав за моей спиной.

Она была чуть растрёпанной, немного уставшей и… как мне показалось, грустной.

- Очень на это надеюсь, - выдавил из себя ваш покорный слуга. – Я бы хотел.

Некоторое время мы просто смотрели друг на друга.

- Там на столе… оставил деньги.

Вдова грозно блеснула глазами, но я опередил её:

- Это для девочки. Ну и за беспокойство тоже конечно. Если что-то понадобится, обратись к Красавчику, он поможет.

Женщина просто коротко кивнула снова, прикусив нижнюю губу. Сделал она это так мило, что у меня сердце забилось быстрее.

- Ты приехал за дочерью? – спросила тихо она, пряча руки за спину.

Что ж, переходим на «ты».

- Да, ты умеешь слушать.

- Сделаешь всё, чтобы спасти её.

- Верно.

- Можно я кое о чём попрошу?

- Конечно.

- Познакомь меня с ней.

Солнце только-только взошло, а наш караван уже тронулся в путь под звуки скрипящих колёс, ржание лошадей, звяканье металла и грубые шуточки подземного народа. Дорога сама бросалась мне под ноги, будто приглашая ввязаться в новые приключения и кровопролитные схватки, наградой, за которые будет свобода моей дочери.