ev527

Стоит ли Ирану рассчитывать на возможность договориться с США, чтобы улучшить свое положение, или лучше ему как есть - рассчитывать на свои силы и лавировать по-максимуму? Как думаете?

Дональд Трамп первый раз стал президентом США в 2017 году. На тот момент между Ираном и шестью крупными мировыми державами — Великобританией, Германией, Китаем, Россией, США и Францией — действовала так называемая ядерная сделка, или Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД).

Суть сделки заключалась в том, что с Ирана снимались экономические санкции, которые Запад ввел и постепенно наращивал после исламской революции в Иране в 1979 году в обмен на ограничения на развитие иранской ядерной программы. Иначе говоря, стороны договорились тормозить эту ядерную программу таким образом, чтобы Тегеран не мог быстро и неожиданно для других стран наработать ядерный материал в объемах, необходимых для производства ядерной бомбы, а тем более нескольких ядерных бомб.

В мае 2018 года тогдашний президент США Дональд Трамп вышел из ядерной сделки. Он сказал, что иранская сделка «дефективна в корне», обвинил Тегеран в поддержке террористических группировок на Ближнем Востоке и заявил, что «фактически сделка позволила Ирану продолжать обогащать уран и со временем выйти на уровень», достаточный для создания ядерного оружия. «Если я позволю этой сделке остаться в силе, то вскоре на Ближнем Востоке начнется гонка ядерных вооружений», — подытожил Трамп.

Без участия США сделка, по сути, была разрушена, хотя другие страны формально сохраняли соглашение. Иран почти год пытался договориться о восстановлении договоренностей, однако безрезультатно, и в июле 2019 года сам приостановил выполнение двух пунктов сделки. Тегеран начал увеличивать число центрифуг для обогащения урана и повышать уровень обогащения урана по изотопу 235U сверх того количества, которое необходимо для использования в энергетических реакторах. После ухода Трампа ситуация со сделкой, казалось, получит новый разворот.

«Мы готовы вернуться к полному соблюдению [соглашения], если Иран сделает то же самое», — заявил следующий американский президент Джо Байден на сессии Генеральной Ассамблеи ООН в сентябре 2021 года. Однако дальнейшие попытки восстановить ядерное соглашение к успеху все же не привели: США потребовали расширить список прежних ограничений, но Иран на такое расширение не пошел.

Но о чем-то Иран и США тогда все-таки договорились. Есть неопровержимые факты, подтверждающие, что некая теневая сделка состоялась и позволила Ирану торговать нефтью по меньшей мере с Китаем.

Несмотря на формальное сохранение санкций, добыча и экспорт сырой нефти в Иране при Байдене росли. Американская организация United Against Nuclear Iran (UANI), которая мониторит движение иранских танкеров, сообщила, что «в 2024 году Иран экспортировал 587 млн баррелей нефти, что на 10,75% больше, чем в 2023 году (530 млн баррелей). За четыре года работы администрации Байдена Иран экспортировал в общей сложности почти 1,98 млрд баррелей нефти».

6 марта 2025 года агентство Reuters заявило, что, по оценкам Управления энергетической информации США, экспорт нефти принес Тегерану $53 млрд в 2023 году и $54 млрд в 2022 году, в основном за счет торговли с Китаем. Именно эта серая сделка давала Ирану надежду на достижение в будущем полноценного соглашения.

После гибели бывшего президента Ирана Ибрагима Раиси в мае 2024 года новым президентом Ирана был избран более лояльный к Западу Масуд Пезешкиан. К управлению страной также подключили несколько опытных политиков-реформаторов, нацеленных на переговоры с Западом, в том числе бывшего главу МИД Ирана Джавада Зарифа, которого часто называют «архитектором ядерной сделки». Вероятно, в Иране ожидали, что на выборах в США победит Камала Харрис, и диалог, начатый при Байдене, продолжится. Однако на выборах победил Трамп, и казалось, все планы будут разрушены.

Но неожиданно Трамп, еще не вступив в должность, заявил о возможности «хорошей сделки» с Ираном. Надежда реализовать старые планы вновь замаячила на горизонте. Зариф в декабре написал две статьи, опубликованные в Foreign Affairs и The Economist, а в январе даже дал интервью Фариду Закарии из CNN, в котором подчеркнул готовность Ирана взаимодействовать с Соединенными Штатами и Западом. В прессе начали появляться намеки на возможность позитивных контактов между Тегераном и Вашингтоном. 8 января консервативный американский журнал Foreign Policy выпустил статью «Только Трамп может поехать в Тегеран». В ней был озвучен призыв к Дональду Трампу приехать в Иран и как триумфатору заключить сделку. 25 января в иранской правительственной газете Estemad вышла статья «Иран — ворота Илона Маска на Ближний Восток» с описанием перспектив построения коммуникаций Тегерана и Вашингтона через американского миллиардера и главу Tesla и SpaceX. Казалось, между странами начался новый этап переговоров.

Однако 4 февраля Трамп подписал указ о применении максимального давления на Иран. В том числе было начато обсуждение возможностей по проверке иранских нефтяных танкеров с целью снизить доходы от нефти, продаваемой Ираном в нарушение санкций.

Тогда же духовный лидер Ирана Хаменеи выступил с осуждением политики Трампа. «[В 2015 году] мы заключили сделку с США… пошли на множество уступок другой стороне. Однако американцы не выполнили условия договора. Тот же человек, который сейчас у власти, расторг договор. До его прихода те, с кем договор был заключен, не исполняли его. Договор был направлен на снятие санкций США, однако они не были отменены. С таким правительством не должно быть никаких переговоров. Вести переговоры [с ними] — глупо, неразумно и нечестно», — заявил он.

Горячо обсуждаемый визит Владимира Зеленского в Овальный кабинет Белого дома США в конце февраля 2025 года, в ходе которого Трамп выпроводил украинского лидера восвояси из-за возникшей словесной перепалки, вызвал в Иране серьезную реакцию. Мы не знаем, как Хаменеи оценил результат этой встречи: как победу Зеленского (мол, не прогнулся, и теперь его будут больше уважать), как демонстрацию его проигрыша (если постоянно не кланяться США, тебя вот так выкинут) или как маневр в более сложной комбинации. Но мы видим, что после этого визита Иран еще раз высказался против диалога с США.

Президент Ирана Масуд Пезешкиан 2 марта заявил в парламенте: «Я считал, что нам следует вести диалог [с США], но когда верховный лидер заявил, что никаких переговоров с США вести не следует, мы в итоге сделали заявление, что диалог с Америкой мы вести не будем». Выглядел президент при этом заявлении весьма печально, что было воспринято как объявление об уходе реформаторов со сцены иранской политики. 2 марта иранский парламент объявил импичмент министру экономики и финансов Абдольнасеру Хеммати, а ближе к вечеру того же дня вице-президент по стратегическим вопросам Джавад Зариф подал в отставку.

А 8 марта в Тегеране состоялась встреча духовного лидера Ирана Али Хаменеи с руководством правительства, Корпуса стражей Исламской революции (КСИР), фракций парламента и Ассамблеи экспертов, где он сам провозгласил отказ от переговоров с США.

«Настойчивость некоторых агрессивных правительств в „переговорах“ заключается не в решении проблем, а в установлении доминирования и навязывании собственных указаний. Исламская Республика определенно не примет таких указаний», — заявил он.

На видео речи Хаменеи, которое выложили иранские каналы, видно, что члены правительства и КСИР слушали его очень напряженно.

В то же время в своей речи Хаменеи проявил свойственную восточным лидерам гибкость и оставил возможность для отступления: он не упомянул конкретно США или Трампа, а слово «указания» использовал во множественном числе. В случае необходимости у иранских дипломатов всегда будет возможность сказать, что имелись в виду требования, например, Макрона или Шольца.

Здесь необходимо пояснить, откуда взялась такая гибкость. Иран находится в сложном положении, ведь в отличие от Израиля, за спиной которого сейчас стоят США, готовые их поддержать в войне, Тегеран не имеет сильных союзников, готовых включиться в военные действия. «Хезболла» или йеменские хуситы тут не в счет, поскольку они несоизмеримо слабее и США, и Израиля. В этих условиях война для Ирана — дело очень рискованное. Страна не готова к запредельным нагрузкам и будет всеми силами избегать войны. При этом иранские власти хорошо понимают, что демонстрация слабости порождает агрессию и показывать слабость Тегеран не должен.

Таким образом, Иран оставляет себе какое-то поле для маневра — ему выгодно длить переговоры, поскольку при этом он получает отсрочку удара.

Американский президент отказ Ирана от переговоров пока принять не готов и продолжает давить на персов с позиции силы. Трамп еще 7 марта сообщил Fox Business Sunday, что отправил письмо Хаменеи. «Я надеюсь, вы пойдете на переговоры», — сказал он, обращаясь к Ирану, — «потому что, если нам придется применить силу, это будет для вас ужасно». В таких условиях ни одна уважающая себя страна, не говоря уже об Иране, который подчеркивает древность своей культуры и государственности, не согласится на переговоры, если ее попросят капитулировать.

Однако Трамп не намерен менять тон диалога и, словно для оказания большего эффекта на Тегеран, объявил 15 марта операцию против еще одного иранского союзника — хуситского движения «Ансар Аллах». Причем президент США заявил, что Тегеран отвечает за действия хуситов, поскольку оказывает им поддержку. А 16 марта советник американского президента по национальной безопасности Майк Уолц заявил о возможном расширении операции США. Он пояснил, что удар может настигнуть всех, кто помогает «Ансар Аллах».

В логике переговоров Дональда Трампа, похоже, атаки на хуситов являются показательным примером того, как Вашингтон намерен поступить с Ираном, если тот не пойдет на сотрудничество.

22 марта заместитель редактора британского журнала The Spectator Фредди Грей в статье «Украина — лишь одна из составляющих „Большой игры“ Трампа», также поясняет, что план команды Трампа и премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху состоит в том, чтобы «обанкротить Тегеран, усилить Израиль и подружиться с арабскими государствами», при этом необходимо «отрезать Иран от всех, за исключением, возможно, Китая». Британское издание также утверждает, что Трамп договорился с президентом России Владимиром Путиным для совместного давления на Тегеран в целях недопущения получения им ядерного оружия.

Таким образом тактика, которую демонстрируют США — оторвать Иран от как можно большего числа союзников и оказать максимальное давление, чтобы вынудить к заключению невыгодных для Тегерана договоренностей. Причем главным инструментом силового давления на Иран со стороны США выступает сегодня конечно же Израиль.

6 марта новый глава генштаба Армии обороны Израиля Эяль Замир заявил, что 2025 год будет годом войны с палестинским движением ХАМАС в секторе Газа и с Ираном. Еще в феврале газета The Wall Street Journal сообщала, что разведывательные агентства США пришли к выводу, что Израиль стремится воспользоваться ослаблением Тегерана и рассматривает возможность масштабных ударов по иранским ядерным объектам в 2025 году.

США уже поставили Израилю противобункерные бомбы большой мощности, десятки тысяч артиллерийских снарядов и других видов вооружений, сообщила The Wall Street Journal. Противобункерные бомбы могут быть использованы для разрушения построенных под землей иранских заводов по обогащению урана. Комментируя поставку оружия Израилю, Трамп отмечал, что хотел бы договориться с Ираном и не хочет войны, но у него есть и «план Б».

Израиль уже давно высказывает готовность атаковать Иран, если не будет запрета от США и будет обеспечена защита от возможного ответного удара, по аналогии с той, что он получил от США 14 апреля 2024 года во время атаки Тегерана с использованием большого количества ракет и дронов.

Момент для удара по Ирану Израиль считает сейчас самым подходящим. Как отмечает американский журнал Foreign Affairs, после войны Израиля в Газе ХАМАС долгое время не будет представлять серьезной военной угрозы Израилю. Израильтяне уничтожили руководство «Хезболлы» и ослабили ее влияние в Ливане, режим экс-президента Сирии Башара Асада был свергнут, а основная магистраль для переброски оружия и денег, ведшая из Ирана через Сирию в Ливан к сторонникам Тегерана, закрыта. Вывод можно сделать такой: возможности ответной реакции на атаки Израиля со стороны союзников Ирана в этих условиях ограничены.

На фоне этих угроз Иран активно проводит военные учения и с настойчивой регулярностью выкладывает репортажи о новых видах вооружения, разработанного иранскими военными специалистами и поступающего в войска.

Параллельно в США обсуждают и вариант применения мягкой силы для переделки Ирана в «правильном направлении». Так, Foreign Affairs в статье «Будет ли следующий верховный лидер Ирана последним?» напоминает о сценарии поддержки внутреннего переворота в Иране по аналогии с теми, что уже неоднократно осуществлялись в регионе в ходе «арабской весны» и позже. «Соединенные Штаты и их союзники не могут сами спровоцировать такое восстание. Но они могут помочь иранцам, которые протестуют», — пишет Foreign Affairs.

Очевидно, что в таких условиях достигнуть «хорошей сделки» почти невозможно.

Сделка, выгодная Трампу, вряд ли будет приемлемой для Хаменеи. Тегеран точно не хочет конфликта с Китаем, да и России вредить вряд ли захочет в ситуации столь высокой неопределенности.

Натовские аналитики пишут: «В настоящее время все указывает на то, что Соединенные Штаты и Иран движутся к конфронтации, а не к успешному дипломатическому решению». Они отмечают, что на сегодня нет понимания, каким образом даже те максимальные уступки, на которые может пойти Тегеран — соглашение в стиле СВПД, — будут соответствовать минимуму, на который согласится администрация Трампа.

Ситуация диалога Вашингтона и Тегерана в чем-то аналогична ситуации с посредничеством США в якобы разрешении конфликта на Украине. В России тоже кто-то надеется на «дружбу» с новой американской администрацией, но ясно, что Вашингтон будет заботиться о своих интересах, а не об интересах Москвы.

США гораздо выгоднее вводить против Ирана санкции и мешать Китаю покупать иранскую нефть. Параллельно можно обсуждать ядерную сделку, устроив из этого шоу, и выдвинуть Ирану такие условия, на которые он пойти не может. Примером таких неприемлемых условий является предложение вывезти из сектора Газа всех палестинцев и создать там пятизвездочный курорт для победителей.

Другой пример сделки с неприемлемыми условиями — когда американский президент предложил Мексике ввести санкции против Китая, чтобы не потерять торговлю с США.

Трамп обещает снова сделать Америку великой. Но как воплотить этот план в жизнь, не перестраивая всей современной американской жизни и не переделывая современное, отвыкшее от нагрузок, американское население? Вероятно, это достижимо только путем устроения в мире такого хаоса — желательно с ядерными инцидентами, — чтобы на его фоне США приподнимались. Понятно, что все эти факторы говорят только о том, что «хорошая сделка» Ирану не светит.

отсюда

В 2024 году группа ученых из канадского Исследовательского центра телекоммуникаций (INRS) опубликовала в журнале Nature статью на казалось бы малопримечательную для неискушенного в тонкостях физики и теории света тему, посвященную созданию «самой быстрой в мире камеры», которая может снимать с поразительной скоростью — 156,3 трлн кадров в секунду.

Новая камера способна фиксировать события, длительность которых находится в пределах фемтосекунды. Если переводить сухие научные термины в более понятные категории, то можно сказать, что в одной секунде фемтосекунд столько же, сколько обычных секунд в 32 млн лет.

Свое изобретение, являющееся пока скорее не компактной камерой в привычном нам смысле, а сложным и относительно громоздким комплексом специальных линз и приборов, разработчики назвали «фемтофотографией в реальном времени с развернутой кодированной апертурой» (SCARF).

Принцип работы данного изделия в общих чертах заключается в том, что при помощи специального лазера издается очень короткий импульс, разбитый на небольшие вспышки с помощью специальной оптической системы.

Затем данные импульсы проходят через систему отражателей и линз принимающего устройства и фиксируются специальным датчиком «камеры». Исследователи указывают, что принцип работы их изделия схож с томографией.

Ученые в своей статье отмечают, что разработанное ими устройство и ряд технологических решений, включая алгоритмы обработки фиксируемой датчиками информации, будут крайне полезны во многих сферах, таких как физика, биология, химия и ряд других.

К примеру, утверждают исследователи, их «камера» позволяет увидеть механику ударных волн в живых клетках или термоядерный синтез.

Подобные достижения, утверждают разработчики аппарата, могут пригодиться в том числе и для разработки более эффективных методов диагностики и лечения заболеваний, а также создания новых препаратов.

Однако помимо сугубо мирных задач данное устройство потенциально может быть использовано и в других, гораздо менее травоядных целях. Например, уже сейчас различные исследователи в этой сфере утверждают, что подобные технологии могут обеспечить возможность обнаружения каких-либо предметов или людей, в отсутствие прямого визуального контакта (например, выявить человека в каком-либо закрытом помещении через дверной проем или окно, что может совершить чуть ли не революцию в военной сфере и в области борьбы с террором).

Как вы думаете, быстро ли эта технология дойдет до военных? Увидим ли применение уже на своем веку или это скорее перспективы отдаленного будущего?

Написано на основе этого текста

Китай у нас регулярно называют стратегическим партнером и союзником России. А как в Китае относятся к внешнему миру, включая Россию? Актуальная ли это тема или не важно, что они там о нас думают, как вы считаете?

Определяющее геополитическое противоречие современного мира — противостояние США и Китая. Приход к власти в США Дональда Трампа, выдвинувшего лозунг «Сделаем Америку снова великой», его обострил.

Китай — одно из древнейших государств с очень специфическим представлением о своей роли в мировых процессах. Китайская культура и ментальность очень сильно отличаются от привычных нам. Тем не менее понимание их необходимо, потому что без этого невозможно никакое прогнозирование политики Китая и выстраивание взаимоотношений с ним, а этого Россия, находящаяся в беспрецедентном положении противостояния с фактически всем Западом, не может себе позволить. Очень важно поэтому понимать и то, как современный социалистический Китай, когда-то бывший нашим «младшим братом», относится к современной России.

Об этих вопросах мы поговорили с главным научным сотрудником отдела Китая Института востоковедения Российской Академии наук, доктором экономических наук, профессором, заместителем главного редактора журнала «Проблемы Дальнего Востока» Андреем Владимировичем Островским.

ИА Красная Весна: Здравствуйте, Андрей Владимирович! Каковы, по вашему мнению, основные определяющие черты китайской культуры, представления о которых необходимы для хотя бы приблизительного понимания этого мира, в контексте современной политики?

А.В. Островский: Китайская культура — это особая существенная тема. Китайская культура значительно отличается от европейской. Если у европейцев больше рационального, то у Китая — это философские концепции, которые были выработаны еще до нашей эры, начиная с времен Конфуция.

В Китае три ведущие идеологии — это конфуцианство, легизм и даосизм. Они отличаются друг от друга. Эти три основные философские концепции действуют вплоть до настоящего времени. Конфуций — это V век до нашей эры, легизм — это период императора Цинь Шихуанди (III век до нашей эры) и даосизм — где-то между ними, примерно III–IV век до нашей эры.

И все эти философские концепции действуют вплоть до настоящего времени. Основные современные теоретические разработки, использующиеся в деятельности различных партий и организаций, прежде всего Коммунистической партии Китая (КПК), основаны на них. В частности, в основу отчетного доклада Генерального секретаря КПК Си Цзиньпина были заложены взгляды многих китайских философов прошлого.

Эти философские концепции отражаются в основных документах, и китайское руководство реализует их в своей практике. В результате чего, собственно, в Китае достаточно успешно прошла экономическая реформа, которая началась в 1978 году, на третьем пленуме ЦК КПК 11-го созыва, и продолжается вплоть до сегодняшнего дня.

В 1978 году об экономике Китая мало кто что знал, и общая доля валового внутреннего продукта Китая составляла примерно 1,5% мировой экономики, а сегодня это уже 20%, то есть сопоставимо с Америкой. Это — результаты экономической реформы, в проведении которой использовались и конфуцианские доктрины, и даосские доктрины, и доктрины легизма.

ИА Красная Весна: А какие конкретно доктрины?

А.В. Островский: Конфуцианство — это (основная работа Конфуция — «Лунь Юй» [Беседы и суждения]) уважение к старости, уважение к традиции. Легизм — это следование законам. Даосизм — это концепция, которая предполагает, что все предначертано, для каждого деяния предначертан свой путь. Дао — это китайская дорога «дао», путь.

Я так говорю приблизительно, без научных терминов. Если вы хотите с этими вопросами познакомиться, то в свое время в Институте Дальнего Востока РАН (ныне называющегося ИКСА РАН) был издан шеститомник «Духовная культура Китая». Там всё это есть. Каждый том порядка 600 страниц. То есть 3600 страниц о китайских мыслителях. Не только «Лунь Юй» Конфуция, не только Мо-Ди, Сюнь-цзы или Чжуан-цзы, но и многие другие. Все основные идеи изложены в этих шести томах «Духовной культуры Китая», по практически всем позициям, начиная с первого тома. Философия, наука, культура, искусство, религия — всё там есть.

ИА Красная Весна: Как вы считаете, западная цивилизация, она в значительно меньшей мере предопределена какими-то западными философами?

А.В. Островский: Западных философов тоже хватает. Западная цивилизация тоже развивается на основе, скажем так, западных философских концепций. То есть, если мы возьмем западных философов, начиная с того же Леонардо да Винчи, то все тоже идет. Но! Китайская цивилизация намного древнее, западная цивилизация реально развивалась в лучшем случае с периода греческой цивилизации (Платон) и Римской империи (Сенека, например). Но китайская цивилизация — это VI–VII-й век до нашей эры. То есть разница примерно в 600 лет, а то и больше.

ИА Красная Весна: Как вообще им удалось на протяжении такого длительного времени сохранить свои центральные установки? То есть в Европе же были тоже какие-то древние цивилизации, но современная европейская цивилизация — совершенно не наследник каких-нибудь крито-микенских цивилизаций, минойской цивилизации…

А.В. Островский: Вы имеете в виду Грецию, Крит? Ну конечно, современная европейская цивилизация не является их наследником. Там было несколько сменявших друг друга цивилизаций. Египетская цивилизация, потом критская цивилизация, потом греческая, потом пошла цивилизация римская. То есть римская цивилизация, возможно, довольно далека от греческой.

ИА Красная Весна: Вот я про это и говорю.

А.В. Островский: А Китай жил компактно на одной территории. Европейская цивилизация была разделена. До сих пор, может быть, дискуссия по Атлантиде еще не закончились, нашли ее или нет. Я, например, ничего об этом не знаю, для меня это загадка. А в Китае все более-менее ясно. В Китае говорят, что китайская цивилизация где-то 5–5,5 тысячи лет существует. Европейская цивилизация похвастаться историей в пять тысяч лет не может. Я был в Китае в разных музеях, на раскопках, так вот, там пять тысяч лет назад уже существовала иероглифическая письменность. Она тогда была в виде пиктограмм, но, например, иероглиф «дерево» мало чем отличался от сегодняшнего иероглифа «дерево». А вот иероглиф «звезда», например, существенно отличается от того, как писали пять тысяч лет назад. Иероглифы «человек» и «дерево» примерно сохранились. Или иероглифы «единица», «двойка», «тройка». А вот, допустим, более сложные иероглифы — «звезда», «хвост», «животное», «кошка», — они изменены. Они больше напоминали рисунки в то время. Но это все, говорю, надо самим посетить, посмотреть. Потому что так вот я вам рассказываю, это все на звук вообще немножко не то.

ИА Красная Весна: Вот сейчас же Китай — одно из ключевых государств в современной политике, а обычному русскому или даже европейскому человеку очень сложно представить, как в принципе работает голова у китайских людей, в том числе у китайской элиты.

А.В. Островский: Всё определяет язык. Многие философские работы посвящены вопросу влияния языка на культуру человека. Языки очень различны. Китайский язык и, например, английский принципиально отличаются. Поэтому и философия тоже разная. В Китае философия более ориентирована на конкретику, а в Европе — на абстрактное мышление. А китайцы — они конкретные ребята.

ИА Красная Весна: Надо же. Я думала, что в Китае мышление не менее образное, если не более.

А.В. Островский: Ну это уже на более высоком уровне. Диалектику проходили? Диалектический материализм, теория снятия. Человечество каждый раз идет на более высокий уровень цивилизации, оно движется по спирали и каждый раз оно восходит на более высокий виток, и Китай выше. Если мы сравним Китай XVII–XVIII вв. и Европу XVII–XVIII вв., то есть там разные философии, но они, как говорится, друг с другом пересекаются. И самый главный разрыв между ними — именно письменность. В Китае иероглифическая письменность, а в европейских языках, как правило, буквы. Даже в арабском языке тоже буквы.

Иероглифическая письменность, по сути дела, китайская, а Япония и Корея заимствовали китайскую письменность. В корейском языке есть иероглифика, но ее становится меньше, они от нее уходят. И в Японии то же самое. У них две формы слоговой азбуки помимо иероглифики. Это катакана и хирагана. Катакана была изобретена для обозначения европейских слов, которые не переводятся напрямую на японский. «Дверь»: по-японски будет «доа», а по-английски будет door. Ну то же самое, например, футбол — «сока», soccer по-английски, вот из американского английского взят «сока». А так в основном корейцы тоже перетащили все из Китая. Вся вот эта корейско-китайская культура, конфуцианство от Китая перенесено в Корею, и в Японию конфуцианство тоже перенесено из Китая. А самое главное — это конфуцианство. Конфуций оставил после себя только одну большую работу. Ну как большую? Двести страниц всего. «Суждение и беседы» («Лунь Юй»), которая построена в форме беседы Конфуция со своими учениками.

ИА Красная Весна: Как у Платона «Диалоги».

А.В. Островский: Ну, примерно, да, оно так раньше и было. Конфуций беседовал с учениками, вот они ему задают вопрос, он отвечает. Это все вынесли в книгу. Очень много вариантов переводов на разные языки, очень много разных комментариев, трактатов. Комментариев к работе Конфуция в разы больше, чем, собственно говоря, самой работы.

ИА Красная Весна: Это так часто бывает с такими текстами. Вот когда шла китайско-японская война 1937–1945 гг., известная антрополог Рут Бенедикт специально по заданию Службы военной информации США как культуролог изучила Японию. У нее стояла задача понять, как люди, относящиеся к культуре, настолько далекой от Запада, будут мыслить в ходе войны. И она писала, что когда Япония признала поражение, у многих западных людей не укладывалось в голове, почему же японцы, которые так активно сопротивлялись и так самоотверженно воевали, резко в один день признали поражение в войне, как только император…

А.В. Островский: Подчинение старшим. Подчинение старшим в семье. Сын подчиняется отцу. Младший брат подчиняется старшему брату. Жена подчиняется мужу. Затем глава семьи подчиняется старосте деревни, а староста деревни подчиняется начальнику уезда. Так выстроена иерархия и в Китае.

ИА Красная Весна: Это тоже как-то влияет на то, что у них без особых протестов проходят значительные изменения?

А.В. Островский: Более того, у них в каждом поколении обновляются все основополагающие документы. Я вам рассказываю на уровне семьи, но дело в том, что всё это идет и на более высоком уровне. Семья, затем община, затем деревня, затем уезд, округ. Всё это идет по инстанции сверху вниз. Например, император Канси, один из первых императоров Цинской династии, сам лично написал «Шестнадцать наставлений» — основные постулаты конфуцианства, которые были им творчески переработаны для китайского общества XVII века, и он заново переписал весь кодекс законов. Он сам потратил время и переписал 16 пунктов о жизни общества, которые должны были соблюдаться, и в основном они соблюдались.

ИА Красная Весна: Как влияет историческая память китайской элиты на то, как она воспринимает Запад и Россию?

А.В. Островский: До какого-то времени китайская элита вообще их особо не воспринимала. Когда вы анализируете китайскую тематику, надо анализировать китайские тексты, потому что иероглифическая письменность является основой для понимания всего китайского. Китай — это Чжунго. Чжунго в переводе на русский означает «срединное государство». То есть Китай в центре, а все остальные — варвары, они по краям. Вот так Китай, китайская элита воспринимала, воспринимает и будет воспринимать. Вплоть до сегодняшнего дня.

ИА Красная Весна: А как, кстати, в Китае относятся к тому, что мы отказались от социализма, от построения коммунизма?

А.В. Островский: Плохо относятся. По крайней мере, это является одной из проблем в российско-китайских отношениях. Я очень много ездил в Китай, читал лекции на тему «Причины распада СССР». Основная причина распада Советского Союза — это отказ от социализма. И с этого началось всё. В Китае это самая главная тема лекций. Вот приезжают ученые из Советского Союза, потом из России. Раньше мы не читали на эту тему лекции. А где-то с 95-го года я уже читал такие лекции для китайской аудитории. Почему у нас так произошло. То есть это самая главная проблема, которая волнует Китай. Я задавал в ходе лекций вопрос «Почему это вас так интересует?». Был такой ответ: «Мы учимся на чужих ошибках и не хотим, чтобы это произошло с Китаем».

ИА Красная Весна: И их отношение к России с этим очень связано?

А.В. Островский: Ну конечно. Сейчас уже непонятно, с кем Китай должен развивать отношения в России. Понимаете, это же проблема. Одно дело был КПСС, а теперь КПРФ. Что такое КПРФ, китайцы толком не понимают. Хотя партии отношения поддерживают: Зюганов туда ездит, дает интервью, но на самом деле ясности нет. А партия «Единая Россия» для Китая — вообще нечто непонятное. Какая-то непонятная структура, которая непонятно кого объединяет. Партия, у которой нет идеологии, понимаете? Это вы сами понимаете, что нет идеологии. В партии должна быть идеология. У КПРФ, худо-бедно, есть. Просто реализовать они ее не могут. Но она есть. Просто мало кто ее разделяет сейчас. Это другой вопрос. А в «Единой России» — какая у них идеология?

ИА Красная Весна: Считается, что патриотизм. Но патриотизм не может быть идеологией.

А.В. Островский: Патриотизм — это такое… Если ты живешь в стране, должен быть патриотизм.

ИА Красная Весна: Но это не идеология.

А.В. Островский: Не идеология. Идеология — это какие-то философские взгляды. Вот идеология — это что люди думают о будущем, как выстроить общество, как управлять страной. Вот это идеология. А патриотизм — что это за идеология? Вы мне можете объяснить?

Вот у меня студенты, я им лекции читаю, они тоже мне такие вопросы задают. Правда, в Китай народ как-то не очень рвется, все больше на Запад. Правда, я говорю, там ничего хорошего для вас нет. Но тем не менее, они думают, что там манна небесная.

ИА Красная Весна: Студенты считают, что на Западе? До сих пор?

А.В. Островский: Я говорю: съездите — узнаете.

ИА Красная Весна: И после СВО они так считают?

А.В. Островский: Да. Я говорю: съездите — узнаете. Я еще раньше говорил, и в 90-е годы, когда мои сверстники рвались на Запад. Понятно было. Я говорил: что там хорошего? Я прожил полгода на Западе. Потом прожил на Тайване 4 года. А это практически та же Америка, только с китайским лицом. Право, закон те же самые. Ну и что там хорошего-то? Что-то хорошее там есть. Сын Чан Кайши — Цзян Цзинго перенес туда многое из Советского Союза, профсоюзную систему, в частности. И это здорово. Я, например, почувствовал там больше Советского Союза, чем в России, когда приехал туда в 90-е годы. Ну что же там? Понимаете, надо не в кабинете сидеть изучать и водить пальцем по потолку, надо выезжать чаще. То же самое, кстати, относится и к поездкам по стране у нас. У нас же мало кто знает, что на периферии творится.

ИА Красная Весна: Скажите, пожалуйста, какова роль опиумных войн в сознании современной китайской элиты?

А.В. Островский: Опиумные войны принесли в Китай порабощение. Первое знакомство европейцев с Китаем было в 1793 году, миссия Маккартни. На самом деле, знакомство произошло раньше: португальцы в XVI веке, скажем так, открыли Китай, и было подписано соглашение об аренде острова Макао сроком на 400 лет в 1599 году. А позже была миссия Маккартни через порт Гуанчжоу в 1793 году. Потом была миссия Амхерста в начале XIX века. Они открыли Китай, и из Китая начали поставлять чай. Ну, а потом выяснилось, что Китаю ничего было не нужно из того, что производят в Великобритании, вообще ничего не нужно: всё есть в Китае. А англичане уже не могли обходиться без чая, без своего традиционного five o’clock. И понадобилось что-то найти, чтобы компенсировать убытки во внешней торговле. И такой товар нашли: это опиум, который выращивался в Бенгалии. Начали возить опиум в обмен на чай, и стало все совсем наоборот. И после этого Запад начал захватывать Китай. Первая Опиумная война, потом вторая Опиумная война. Китай потерял часть территории, часть привилегий и по сути дела стал полуколониальным государством. И в таком состоянии он прожил до 1949 года. Ну, при Гоминьдане там немножко попытались вырваться. Гоминьдан — это националистическая партия, которую в свое время основал Сунь Ятсен. Они пытались вырваться из этого закабаления, но все очень тяжело происходило. Тем не менее. Синьхайская революция 1911 года дала этому освобождению реальный толчок. А до этого были всевозможные попытки самоусовершенствования, сотни реформ, которые проводили Кан Ювэй, Лян Цичао, но это все заканчивалось провалом.

ИА Красная Весна: А в чем состоит историческая роль Сунь Ятсена, как он стал почитаемой фигурой для противоположных властных группировок?

А.В. Островский: Сунь Ятсен происходил из обычной крестьянской семьи, провинции Гуандун. Его старший брат эмигрировал, уехал на Гавайские острова. Туда уехал и Сунь Ятсен, потому что у него возник конфликт с односельчанами. Он как-то пришел в деревенскую кумирню и начал там избивать чучела, а это для них память предков. Пришлось, конечно, покинуть родное место.

Уехал на Гавайи, получил диплом доктора, вернулся на родину и там начал вести борьбу. Создал организацию «Тунмэнхой». Это союз за объединение родины, борьба против империалистов. Вначале он пытался готовить восстание, его арестовали, он бежал. Потом его арестовали где-то в Лондоне с группой, на территории китайского посольства, но затем под воздействием протестов он был освобожден. И он, в общем-то, большую часть жизни прожил за рубежом, но появлялся на какое-то время в стране.

Он организовал партию «Гоминьдан». То есть ряд партий националистического толка образовали единую партию «Гоминьдан». Она, кстати, образовалась позже КПК. Если КПК была создана в 1921 году, то Гоминьдан был создан на несколько лет позже. Борьба между КПК и Гоминьданом была активная.

Пока был жив Сунь Ятсен, они дружно сосуществовали, более того, можно было одновременно быть членом и КПК, и Гоминьдана, но после смерти Сунь Ятсена в 1925 году произошел разрыв между КПК и Гоминьданом. Они раскололись. А затем уже в 1927 году произошел так называемый апрельский переворот. В партии «Гоминьдан» пришел к власти Чан Кайши. И после этого началась борьба.

Они время от времени объединялись, например, в борьбе против японцев. Но в целом отношения были как кошка с собакой. И борьба не кончилась даже после 1945 года, после победы во Второй мировой войне. Между ними началась гражданская война. Гоминьданцев поддерживала Америка, она и вооружение поставляла. Посольство США во время войны, после того как японцы захватили Пекин, было в Чунцине, который в ходе войны стал столицей Китайской республики. Вообще, когда в конце 20-х — начале 30-х годов Гоминьдан укрепилась у власти, столицей Китая были: Нанкин, затем после начала антияпонской войны — Ухань, а после захвата японцами Уханя — Чунцин.

После окончания войны на первом этапе Гоминьдан имела преимущество, в 1947 году они даже захватили опорную зону Шэньси — Ганьсу — Нинся, которую контролировала КПК. Но потом Гоминьдан допустила ряд ошибок во внутренней политике, допустила так называемую инфляционную спираль Гоминьдана, которая достигала где-то 3000% в год (у нас тоже была инфляция в 2700% в 1992 году). Ну и кончилось тем, что КПК победила в гражданской войне. Гоминьдан убежала на Тайвань. И сейчас вот с 1949 года существует Китайская Республика на Тайване, то есть она, по сути дела, переместилась туда.

ИА Красная Весна: То есть Тайвань — это Гоминьдан?

А.В. Островский: Тайвань — это Китайская Республика на Тайване, туда переместилась Гоминьдан после поражения в гражданской войне в конце 1949 года.

ИА Красная Весна: И она там до сих пор?

А.В. Островский: Сейчас у власти не Гоминьдан, у власти сейчас так называемая Миньцзиньдан (Демократическая прогрессивная партия). Более того, Гоминьдан проводила переговоры о возможном объединении уже в 90-е годы, но они не увенчались успехом. Но позиция Гоминьдан — надо в конце концов объединиться с материковым Китаем. Они хотели бы вновь провести переговоры с КПК и объединить остров с материком. Но сейчас у власти Миньцзиньдан, который считает, что Тайвань — это отдельное независимое государство, которое не связано с так называемым материковым Китаем.

ИА Красная Весна: То есть Гоминьдан наоборот за присоединение Тайваня к Китаю?

А.В. Островский: Сейчас изменилась позиция. А тогда они даже запретили поддержание связей Гоминьдан с Китаем. Действовал этот запрет где-то до 1987 года. Потом начались переговоры, но они ничем не кончились. Начались военные обострения в 1995 году. Даже стреляли. Ну, холостыми. Через Тайваньский пролив. Но тем не менее дело ничем не кончилось. За это время на Тайване усилились оппозиционные Гоминьдан партии: вот эта Минцзиньдан и другие. Миньцзиньдан сейчас уже два срока подряд контролирует власть, но их позиции постепенно ослабляются тоже. Но и у Гоминьдана за последние 10 лет тоже не прибавилось авторитета.

ИА Красная Весна: А каков генезис и актуальная роль триад в Китае, и что это вообще такое?

А.В. Островский: Триады — это организации, которые формально стояли на защите угнетенных, на защите бедных. Они стояли в истоках всевозможных восстаний: «Белого Лотоса», «Красных бровей»и «Желтых повязок» — суть их одна и та же. Эти организации протестовали против несправедливости. Они представляли бедных и угнетенных, были на их стороне. И вот эти организации создавали боевые отряды, триады. Боевые отряды типа итальянской мафии. Они мало чем отличаются.

ИА Красная Весна: А у них есть какая-то религиозная составляющая?

А.В.Островский: Нет, религиозности в целом не было, но иногда бывает. И некоторые организации осуществляют борьбу с оружием, другие без оружия. Например, тайцзицюань, ушу. Эти виды борьбы вот эти самые триады и создавали. Сейчас в провинции Хэнань есть монастырь Шаолинь, его тоже создали триады и там организовывали методы самозащиты без оружия.

ИА Красная Весна: Я слышала, что триады способствуют передаче наркотиков в Мексику. Что вы об этом думаете?

А.В. Островский: Насчет Мексики я, честно говоря, не знаю. Я могу точно сказать, что в мире существует, или, по крайней мере, лет 20 назад существовали, три точки, где шло производство и распространение наркотиков. Первая зона — это Афганистан, вторая зона — Колумбия, третья зона — золотой треугольник — Бирма, Лаос, Таиланд. Что касается Китая, то там идет жесткая борьба с наркотиками. Смертная казнь, между прочим. Не только там, в странах Юго-Восточной Азии тоже. Вот, они в основном ведут борьбу с наркотиками. В Китае я сам видел, как там отлавливают перевозку наркотиков. Там таможенник стоит, у него собачка такая, с висящими ушами, кажется, вроде, играет, нюхает эти багажи и вдруг: «Гав, гав, гав!» Туда подходят: «Разрешите, да посмотрите, что у вас там в багаже». И составляется акт.

ИА Красная Весна: Просто нет ли желания в связи с памятью об опиумных войнах как-нибудь сделать то же самое на территории, близкой к Соединенным Штатам?

А.В. Островский: Могу сказать, что этот процесс и без китайцев развивается. Американцы сами наладили поставку наркотиков из Афганистана. Если брать соотношение центров распространения наркотиков на мировом рынке, то за последние 20 лет доля Колумбии и золотого треугольника снизилась, а доля Афганистана резко увеличилась. Более того, когда начали делать попытки в Афганистане сократить посевы опиумного мака, выяснилось: «А как же будут жить афганские крестьяне? Им нечего больше выращивать». Вот у нас в Средней Азии в 20–30-е годы тоже выращивали опиумный мак. Но ему же нашли замену.

ИА Красная Весна: Спасибо вам большое, Андрей Владимирович! Было очень интересно.

А.В. Островский: Ну не знаю, насколько интересно. У нас народ мало интересуют все эти исторические сюжеты.

ИА Красная Весна: Нет, но если исторические события определяют современную политику Китая, то это очень важно понимать.

А.В. Островский: Ну, определяют. Но в каких вузах читают лекции по истории Китая? Я в единственном числе читаю в Педагогическом государственном университете лекции по Китаю. Больше там никого нет.

Взято отсюда