ahtarskij

Осенью 1939 года Генеральный штаб Красной армии твердо определился с будущим противником на Западе. Это Германия с ее возможными союзниками. В 1939-1940 гг. северо-западные и западные границы Советского Союза были передвинуты на 150-300 км на запад, что существенно увеличило расстояние от государственной границы до жизненно важных центров нашей страны. Вплоть до июня 1941 года все военные планы пронизывала главная мысль - как наиболее эффективно противодействовать возможной агрессии.

В армии, особенно после войны с Финляндией, происходили крупные преобразования. Мобилизационное управление совместно с другими подразделениями Наркомата обороны и Генштаба пришли к выводу, что в будущей войне необходимо держать под ружьем около 9-10 миллионов человек. Считали, что это вполне подъемная цифра, которую в состоянии обеспечить экономика и народонаселение страны.

Однако дьявол кроется в деталях: в любом явлении есть малозаметные составляющие, которые тем не менее сильно влияют на его суть.

16 апреля 1940 года во время совещания при ЦК начальствующего состава Красной армии по сбору опыта боевых действий против Финляндии состоялся выразительный диалог между Сталиным и начальником Управления снабжения Красной армии корпусным комиссаром Андреем Хрулевым - о сапогах для красноармейцев.

"СТАЛИН. Это дорогая штука.
ХРУЛЕВ. Это верно, тов. Сталин, но у нас для обеспечения финского фронта сапог с голенищами было вполне достаточно.
СТАЛИН. А если придется 7 млн поднять?
ХРУЛЕВ. Тогда не хватит".

В итоге значительная часть Красной армии была вынуждена довольствоваться ботинками с обмотками.

Маршал Советского Союза Семен Буденный беседует с красноармейцами. 1940 г.

СТРАТЕГИЯ. Неразгаданный план "Барбаросса"

Весной 1941 года, по мере возрастающего сосредоточения германских войск на советских границах, в Генеральном штабе начали конкретизировать планы противодействия. В целом исходили из уже устоявшихся взглядов, что с началом войны (как она начнется, никто не знал) будет какой-то временной период для развертывания войск, которые потом начнут генеральные сражения.

Это была принципиальная ошибка, имевшая далеко идущие трагические последствия.

В 1965 году Маршал Советского Союза Александр Василевский с горечью констатировал:

"План по старинке предусматривал так называемый начальный период войны продолжительностью 15-20 дней от начала военных действий до вступления в дело основных войск страны, на протяжении которого войска эшелонов прикрытия от приграничных военных округов, развернутых вдоль границ, своими боевыми действиями должны были прикрывать отмобилизование, сосредоточение и развертывание главных сил наших войск. При этом противная сторона, т.е. фашистская Германия с ее полностью отмобилизованной и уже воюющей армией, ставилась в отношении сроков, необходимых для ее сосредоточения и развертывания против нас, в те же условия, что и наши Вооруженные Силы".

Направление главного удара вермахта и общий замысел операции не были понятны руководству СССР. 11 марта 1941 года нарком обороны маршал Тимошенко и новый начальник Генштаба генерал армии Жуков констатировали:

"Документальными данными об оперативных планах вероятных противников как по западу, так и по востоку Генеральный штаб Красной Армии не располагает".

Поэтому исходили из общих стратегических соображений.

ОПЕРАТИВНЫЙ ПЛАН. Встречное сражение

Составители документального сборника "1941 год", выпущенного Фондом "Демократия" в 1998 году, опубликовав начало записки Тимошенко и Жукова, воздержались от публикации текста целиком, перепечатав лишь 16 листов. Они опустили наиболее важную часть, с 17-го по 55-й лист включительно, которая называется "Основы нашего стратегического развертывания на Западе".

Этот документ требует особого анализа. Текст от руки чернилами написан 1-м заместителем начальника Оперативного управления Генштаба генерал-майором А.М. Василевским. Им же проставлена дата - 11 марта 1941 года. Подписей наркома Тимошенко и нового начальника Генштаба генерала армии Жукова нет. В документе имеются многочисленные добавления, исправления и поправки рукой самого Василевского и генерал-лейтенанта Николая Федоровича Ватутина, 1-го заместителя начальника Генерального штаба по оперативным вопросам и устройству тыла, до февраля 1941 года - начальника Оперативного управления.

1-й заместитель начальника Генерального штаба по оперативным вопросам и устройству тыла генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин (1901-1944).

Личное мнение Н.Ф. Ватутина, - утверждал генерал армии С.М. Штеменко, - высоко котировалось в Генштабе и, конечно, оказало большое влияние на формирование здесь замысла операции… Все ведь мы хорошо знали Николая Федоровича и не без оснований считали его одаренным в военном отношении, своеобразным оператором-романтиком. Он всегда был полон энергии и желания трудиться в поте лица.

Ватутин целыми ночами "колдовал над картами", разрабатывая различные варианты действий Красной армии на советско-германском фронте.

Почти все правки сделаны простым графитным, а несколько - красным и синим карандашами. Всего на 55 листах содержится минимум 113 исправлений и правок. Лексика документа ("прочная оборона", "упорная оборона", "не допустить прорыва противника и т. д.) свидетельствует, что Василевский и Ватутин рассматривали вариант наступления Юго-Западного фронта только в условиях уже начавшейся войны. Иными словами, перед нами рабочий оперативный план встречного сражения, которое должно было отразить внезапное нападение врага.

Оперативный план встречного сражения. 11 марта 1941 г.

Дата или сантиметры, 12.6 или 126 или кому или куда или у кого сколько??

Цифры 12 и 6 находятся на обороте одного из таких рабочих документов, представляющих различные сценарии действий Красной армии в будущей войне.

Фальсификаторы истории утверждают, что это свидетельство что якобы Сталин Ватутин планировал 12 июня 1941 года нанести "превентивный удар" по армии Гитлера.

Но версия о "превентивном ударе" опровергается реальными фактами.

Действительно, на обороте листа 27 одного из рабочих документов Оперативного управления Генерального штаба Красной армии содержатся карандашные пометы, которые в маргинальной литературе приводятся в обоснование якобы "агрессивных намерений Кремля". Это фраза "наступление начать", затем цифры 12 и 6 и внизу, по-видимому, незаконченное слово "на". Цифры 12 и 6 интерпретируют как 12 июня, и делают вывод о решении "напасть на Германию" уже в июне 1941 года.

Помета на обратной стороне "плана" 11.03.41. Цифры 12 и 6 .

Надо уточнить исключительно важное обстоятельство времени и места действия. Авторы плана, генералы Ватутин, Маландин, Василевский и Анисов, были однокашниками: в 1936 году они были зачислены в только что созданную Академию Генерального штаба, на ее легендарный первый курс, который со временем назовут "маршальским курсом". И в рамках учебной программы все они читали книгу профессора военного искусства Императорской Академии Генерального штаба генерала от инфантерии Генриха Леера (1829-1904) "Значение подготовки к войне вообще и подготовительных стратегических операций в особенности".

Профессор военного искусства Николаевской академии Генерального штаба генерал от инфантерии Г.А. Леер (1829-1904).

Генерал Леер выдвинул тезис: "Армии, которые были разбиты, были еще до поля сражения разбиты".

Леер утверждал, что это положение "нередко оспаривается и не всегда достаточно уважается теми, которые склонны успехи на войне относить исключительно, или по крайней мере предпочтительно, к импровизации, к счастливым вдохновениям, а не в то же время к настойчивому и терпеливому труду, не к тщательной подготовке решения тех грозных вопросов, которые, в последней инстанции решаются "железом и кровью". Высказанное нами положение недостаточно уважается и теми военно-историческими писателями, которые или не обращают вовсе внимания, или обращают слишком поверхностное внимание на "подготовительные операции", которые слишком торопятся на поле сражения, обходя или разве только слегка касаясь столь важных действий до поля сражения".

Именно под этим ракурсом и следует рассматривать документ, подготовленный Василевским. Ни он, ни его коллеги не торопились на поле сражения. Перед нами план тщательной подготовки к начальному периоду войны. Но в момент его составления с датами, сроками мобилизации и количеством войск ясности не было. Неудивительно, что "уточненный план" так и не был принят. Перед нами черновой вариант, хорошо иллюстрирующий квалифицированную работу высших офицеров Генерального штаба Красной армии.

Обсуждался ли этот план со Сталиным? Пока в архивах никаких подтверждающих сведений не обнаружено. Нет также никаких свидетельств, что с текстом работали Тимошенко и Жуков. Тем не менее легко предположить, что они с ним знакомились и при необходимости обсуждения вопроса в Кремле туда бы обязательно вызвали Ватутина. Однако генерал-лейтенант Ватутин в марте и апреле 1941 года не был у Сталина ни разу.

Тем не менее идеи "уточненного плана" от 11 марта почти дословно использовались в директивах, направляемых в военные округа. К примеру, в апрельском приказе Наркома обороны и Начальника Генштаба командующему войсками ЗапОВО генералу армии Д.Г.Павлову о разработке плана оперативного развертывания округа.

Однако основное внимание в современной литературе и интернете привлекает другой документ - "Соображения по плану стратегического развертывания вооруженных сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками". В литературе его не совсем точно именуют "планом Жукова" (хотя это был план Ватутина-Василевского), и интерпретируют как замысел нанесения превентивного удара по Германии и ее союзникам. Именно "план Жукова" вызывает наибольшие споры историков, на него чаще всего ссылаются, но мало кто видел оригинал.

Что ж, давайте разберемся.

"План Жукова". Май 1941 г.

Итак, перед нами еще один текст от руки, написанный Василевским с поправками и редактурой Ватутина. Точной даты нет. Указан только месяц - май. "Соображения" датируют "не ранее 15 мая" по внутреннему содержанию, так как в тексте упоминается расположение немецких войск "по состоянию на 15.5.41 г.". По сути, документ дополняет записку от 11 марта. Это тоже рабочий, черновой вариант с многочисленными исправлениями. Их в тексте минимум 68 на 15 листов.

И в этом документе речь идет о подготовительных стратегических операциях начального периода войны.

К середине мая 1941 года концентрация германских войск у советских границ приняла угрожающий характер. В Москву шел буквально вал донесений о скором начале войны. В этих условиях в Генштабе пришли к убеждению, что Германия "может предупредить нас в развертывании и нанести внезапный удар". Так родился замысел "упреждающего удара" со стороны Красной армии, который Сталину и предлагали утвердить. Принципиальная идея не менялась - главный удар по-прежнему наносят силы Юго-Западного фронта, а вспомогательный - левое крыло Западного фронта. На остальных участках войска ведут активную оборону.

По сложившимся тогда представлениям предполагалось сначала провести отмобилизование войск, затем их сосредоточение и развертывание.

"Нарком обороны тов. Тимошенко неоднократно обращался в мае и июне 1941 г. с просьбами к Сталину о необходимости проведения немедленной общей мобилизации страны или об отмобилизовании хотя бы войск, предназначенных оперативным планом к развертыванию вдоль наших западных границ, но разрешения на это не получил. Известно было также и то, что предоставленные законом наркому обороны права на призыв в армию некоторых возрастов из запаса для участия их в учебных сборах или маневрах им были использованы полностью, но это позволило лишь частично укомплектовать некоторые войсковые соединения в приграничных военных округах".

В советском Генштабе считали, что немцам для развертывания нужно от 10 до 15 дней. Вполне возможно, штабные работники думали, что со стороны Германии последует объявление войны. Такую версию усиленно распространяли сами немцы. В таком случае скрытое сосредоточение сил Красной армии позволило бы выиграть время и нанести мощный встречный удар уже в первые дни войны. Это выглядит вполне разумно.

Но в какой степени майский "план намечаемых боевых действий на случай войны с Германией" соответствовал реалиям времени и был ли он вообще выполним?

Все предложения "не давать инициативы действий Германскому командованию", "упредить противника в развертывании", атаковать немецкую армию в наиболее удобный момент, пока она не организовала фронт и не наладила взаимодействие родов войск - соответствовали требованиям военной теории. Как раз именно этой цели добились нацисты. Большинство историков полагает, что Гитлер выбрал для нападения самый удобный момент, сильно дезориентировав советское руководство. Авторы "соображений" определенно переоценивали возможности Красной армии и недооценивали силу вермахта. Пройдет без малого четверть века, и маршал Жуков признает ошибочность майского плана:

"Думаю, что Советский Союз был бы скорее разбит, если бы мы все свои силы накануне войны развернули на границе, а немецкие войска имели в виду именно по своим планам в начале войны уничтожить их в районе государственной границы.
Хорошо, что этого не случилось, а если бы главные наши силы были разбиты в районе гос. границы, тогда бы гитлеровские войска получили возможность успешнее вести войну, а Москва и Ленинград были бы заняты в 1941 г. Г. Жуков. 6.XII.65 г."

Упреждающий удар по отмобилизованным и изготовившимся к удару войскам противника вряд ли принес бы ожидаемые результаты. "Разгромить немецкую армию" в столь короткие сроки было совершенно нереально. Вместе с тем своевременное приведение войск в боевую готовность помогло бы предотвратить большие людские и материальные потери.

КОНЦЕПЦИЯ СТАЛИНА. Отложенная мобилизация

У нас и в этом случае нет архивных данных о том, что майские "соображения" обсуждались со Сталиным. Неподписанный черновик с таким количеством исправлений и зачеркиваний не мог быть послан и утвержден высшим руководством. Однако можно предположить, что идеи плана докладывались Сталину и Молотову 19 мая, когда он принял в Кремле Ватутина, Жукова и Тимошенко. Скорее всего докладывал Ватутин. Он пробыл в кабинете с 20.10 до 21.05. Это были материалы высшего уровня секретности, и они могли обсуждаться только в присутствии упомянутых лиц.

В следующий раз Ватутин появится в Кремле вместе со своим руководством 24 мая. В этот день провели большое совещание, на котором присутствовали 22 человека. В околонаучной литературе и сети распространяется сфальсифицированная "речь" Сталина на этом заседании. В действительности никаких записей не существует. Повестка дня нам неизвестна. Но определенно тема "упреждающего" удара вряд ли могла затрагиваться вождем и его подчиненными в таком широком составе. Правда, в течение 40 минут "пятерка" посвященных (Сталин, Молотов, Ватутин, Жуков и Тимошенко) заседали одни.

В следующий раз в узком составе (без Молотова) они встретятся 3 июня (1 час 30 минут), 6 (2 часа 5 минут) и 9 июня (1 час). Последний раз перед войной Ватутин посетит Сталина 17 июня и пробудет у него всего 30 минут (с 22.00 до 22.30), но уже без Жукова и Тимошенко.

Одно из любимых выражений Сталина - "мы не наивные простаки". Он таким и не был. Генсек пытался мыслить рационально и прагматично. Но безрассудство Гитлера, его авантюризм и неуемное желание уничтожить СССР, а вместе с ним и большевизм, не вписывались в прагматические рассуждения советского лидера. Он всеми силами пытался избежать скорой войны, боясь ее спровоцировать неосторожными действиями. Он внимательно, с карандашом в руках, читал труд маршала Бориса Михайловича Шапошникова "Мозг армии" и усвоил краеугольное положение книги:

"Мобилизация - преддверие войны. Наше поколение еще сохраняет в памяти весь тот шум, который произвела в 1914 году русская мобилизация. Сгоряча эта мобилизация была названа тем факелом, который зажег не только европейский, но мировой военный пожар. ...Одним словом, как бы ни хотело командование, а тем более дипломатия, но с объявлением мобилизации по чисто военным причинам пушки могут начать стрелять сами. ...Мобилизация есть война, и иного понимания ее мы не мыслим".

Поэтому маловероятно, что Сталин смог бы санкционировать мобилизацию и упреждающий удар по вооруженным силам Германии. В то время, когда нужно было в кратчайшие сроки принимать неотложные меры, Сталин, как и Молотов, полагал, что "идет большая игра". На самом деле, они очутились в искусственно созданной гитлеровцами атмосфере неопределенности, неведения, терялись в догадках в отношении будущего.

За промедление и запоздалые решения верховной власти пришлось расплачиваться миллионами человеческих жизней.

https://rg.ru/2021/05/27/kak-budem-voevat-vstrechnoe-srazhen...

Для справки:

Полевой устав РККА 1939 года (ПУ-39) об обороне  https://military.wikireading.ru/9476

Генерал-полковник танковых войск (с 22 февраля 1941 г. - генерал армии), Герой Советского Союза, командующий Западным фронтом Дмитрий Григорьевич Павлов (1897-1941).

22 июля 1941 года, ровно через месяц после начала Великой Отечественной войны, был расстрелян генерал армии, Герой Советского Союза, командующий Западным фронтом Дмитрий Григорьевич Павлов. Вместе с ним расстреляли еще трех генералов - В.Е. Климовских, А.Т. Григорьева и А.А. Коробкова. Позднее все они были посмертно реабилитированы. О причинах случившегося и через 80 лет после начала войны спорят историки.

Заложники опоздавших решений

В русской истории не так много военачальников со столь же негативной репутацией, как у генерала Павлова. Выдвиженец, сделавший быструю карьеру в предвоенные годы, он якобы не сумел воспользоваться даже советами Г.К. Жукова, показавшего ему заранее в игре на штабных картах, как надо отражать удары противника в Белоруссии в первые дни войны. Примыкает к этой версии тезис "органы не ошибаются", постулирующий истинность выдвинутых против командования Западного фронта в июле 1941 г. обвинений: трусость, отсутствие распорядительности, развал управления войсками, сдачу оружия и складов противнику.

Последнее время отдельные "исследователи" идут еще дальше, обвиняя Павлова и других генералов в заговоре: якобы они проигнорировали ключевую директиву из Москвы.

Попробуем отделить зерна от плевел.

И начнем, во-первых, с того, что никакой директивы от 18 июня 1941 г. в архивах не обнаружено. А во-вторых, для принятия радикальных мер 18 июня 1941 г. было уже поздновато. Вопреки распространенному заблуждению, численность войск особых округов, даже в случае приведения их в боевую готовность с занятием обороны на границы, не обеспечивала устойчивой ее обороны.

Средняя плотность построения армий прикрытия составляла около 30 км на стрелковую дивизию вместо 8-12 км по уставным нормам. Такая разреженная оборона легко проламывалась немецкими соединениями, обладавшими нужным численным превосходством. Для построения войск с уставной плотностью требовалась переброска дивизий из глубины, которая к утру 22 июня 1941 г. еще далеко не была завершена. Даже с учетом построенных укрепрайонов ожидать от армий особых округов удержания границы не приходилось.

Почему возникла такая ситуация? Это было прямое следствие запаздывания развертывания войск Красной армии. Оно началось только после 10 июня 1941 г. - вместе с принятием соответствующих, в том числе политических решений.

Заложниками запаздывания стали командующие и войска особых округов.

Театр командующего

Известно, что вечером 21 июня 1941 г. генерал Павлов находился в театре. Но считать это предосудительным можно лишь при отсутствии документов и не зная хронологии событий. Серьезную задержку в приведении войск в боевую готовность в последние часы перед войной дал не отъезд Павлова в театр, а необходимость расшифровки поступившей из Москвы Директивы №1 (правильнее ее называть "директива без номера"). Получена она была только около часа ночи 22 июня 1941 г., много позже прибытия Д.Г. Павлова из театра. Сам запуск процессов шифровки и дешифровки текста директивы в округах вместо условного приказа о вводе в действие плана прикрытия был сомнительным решением Москвы, повлиявшим не только на Западный округ, но и на Киевский.

Дешифровки требовали дополнительные указания "не поддаваться на провокации".

Дислокация войск группы армий "Центр" и Западного особого военного округа на 21 июня 1941 г.

Аэродромы командующего

Чего никто не мог предполагать и предусмотреть, так это скачкообразно катастрофического развития обстановки в воздухе. ВВС Западного особого округа насчитывали 1789 самолетов. Противостоявшую Д.Г. Павлову ГА "Центр" поддерживали 1628 машин 2-го воздушного флота. Казалось бы, у советских ВВС есть небольшое преимущество. Но это иллюзия: отмобилизованные Люфтваффе располагали в июне 1941 г. более многочисленным наземным персоналом, что позволяло выполнять наличным числом самолетов больше боевых вылетов в сутки.

"Мессершмитты" и "Юнкерсы" могли подниматься в воздух по 5-6 раз.

Немецкие бомбардировщики "Юнкерс" Ju-87B.

Это нивелировало формальное небольшое численное превосходство ВВС Западного округа, даже с учетом действий части сил 2-го воздушного флота немцев в Прибалтике.

Однако это было только одним аспектом проблем. Весной 1941 г. в СССР был запущен масштабный проект строительства бетонных взлетных полос на части авиабаз. Идея изначально разумная: ликвидировать пропуски в учебе пилотов весной и осенью в период распутицы, когда аэродромы раскисали. Хуже было с практической реализацией, порученной НКВД. В отчете о деятельности ВВС Западного фронта за 1941 г. есть такие слова:

"Несмотря на предупреждения о том, чтобы ВПП строить не сразу на всех аэродромах все же 60 ВПП начали строиться сразу".

В их числе оказались 16 основных аэродромов, на которых были сосредоточены запасы частей округа. В итоге сильные авиабазы округа оказались за несколько недель до войны выведены из строя, а самолеты теснились на оставшихся, не перекопанных и не перегороженных строительной техникой.

Результат массированных атак Люфтваффе на забитые самолетами авиабазы был предсказуем. Маневр советских ВВС (и не только в Белоруссии) был ограничен лишь авиабазами, счастливо избежавшими перекапывания взлетных полос. Полевые площадки без запасов горючего, боеприпасов и воздуха высокого давления проблему рассредоточения не решали. Соотношение же сил в воздухе именно в Белоруссии позволяло немецким ВВС методично выбивать авиасоединения Западного фронта за счет большего числа выполняемых вылетов. Рано или поздно немецким летчикам удавалось застать советские самолеты на земле в процессе заправки горючим или перезаряжания вооружения. Так, например, в ночь с 22 на 23 июня 127-й истребительный полк перебазировался на аэродром Лида и попал под удар.

В документах полка об этом сказано: "В связи с тем, что не была обеспечена заправка ГСМ8 наших самолетов, они не могли подняться в воздух и при штурмовке были выведены из строя".

Первый день войны стоил Западному фронту 738 самолетов, из них 528 самолетов было потеряно на земле и 210 в воздухе (в том числе 133 стали жертвой истребителей противника, 18 сбиты зенитками, а 53 не вернулись с боевого задания). Эти цифры вполне стыкуются с данными противника, Люфтваффе заявили за 22 июня в Белоруссии о 180 сбитых советских самолетах.

Разгром страшный и совершенно не удивляет самоубийство командующего ВВС Западного фронта И.И. Копца в конце дня 22 июня 1941 г. Однако причины его лежат не в плоскости решений Д.Г. Павлова и даже И.И. Копца. Точно такие же перекопанные взлетно-посадочные полосы были в полосе соседнего Юго-Западного фронта. Лишь ввиду лучшего соотношения сил там обошлись меньшими по абсолютным величинам потерями. Д.Б. Хазанов указывает на 277 потерянных в первый день войны на земле самолетов "по неполным данным". В "Справке о потерях материальной части ВВС ЮЗФ с 22 по 30.6.1941 г." указывается, что 22 июня на земле было безвозвратно потеряно (т.е. уничтожено противником) 135 самолетов и повреждено еще 102 машины.

Картина разгрома похожа, а масштаб зависел от силы удара противника. Немцы выставили против 2003 самолетов Киевского особого округа немногим больше 600 своих самолетов.

Разбитые советские истребители И-153 ("чайки"). Аэродром близ Минска. Начало июля 1941 г.

Ошибка командующего

Конечно, ошибочные решения в штабе Западного фронта тоже имели место. Роковую ошибку штаб Д.Г. Павлова в итоге допустил уже в первый день войны. Это переоценка группировки противника под Гродно. В вечерней (20.00) разведсводке Западного фронта от 22 июня 1941 г. утверждалось, что на гродненском направлении действуют две танковые и две моторизованные дивизии.

Это утверждение не соответствовало действительности.

Под Гродно находились только пехотные соединения вермахта, пусть и усиленные мощной артиллерийской группировкой, включавшей 14 дивизионов тяжелой и сверхтяжелой артиллерии, а также полк реактивных минометов. Именно рев тягачей тяжелых орудий был принят за звук танковых двигателей. Полугусеничные тягачи же, вероятно, были неверно опознаны советскими летчиками как бронетехника противника. В отчетных документах уверенно утверждалось:

"Воздушная разведка в первые же дни войны своевременно вскрыла Сувалкскую группировку мотомехвойск противника".

Боевые действия в Белоруссии 24-26 июня 1941 г

Эта ошибка имела далеко идущие последствия. В реалиях Второй мировой войны ключевую роль играли подвижные соединения, способные передвигаться с темпом до 100 км в сутки. Они составляли около 10% соединений сухопутных войск, но именно они решали глубокими ударами исход сражений. Обороняющемуся, как в случае с Западным фронтом в июне 1941 г., нужно было максимально точно знать, где находятся танковые и моторизованные дивизии врага. Требовалось противодействовать им в первую очередь, в том числе своими подвижными соединениями.

Д.Г. Павлов принял кажущееся вполне логичным решение и направил на Гродно свой единственный боеспособный 6-й механизированный корпус М.Г. Хацкилевича, укомплектованный автотранспортом и значительным числом новых танков (114 КВ и 238 Т-34). Первоначально 6-й мехкорпус был направлен на левый фланг, Д.Г. Павлов интуитивно направил его в полосу наступления 2-й танковой группы. Однако разведка действий танков под Брестом не вскрыла и ценный резерв выдвинулся под Гродно. Там корпус встретил плотные массы наступавшей немецкой пехоты и огонь зениток на прямой наводке. Тем временем танковые соединения Г. Гудериана двигались к Барановичам и далее на Минск, оставаясь незамеченными разведкой.

Являлась ли такая ошибка непростительной для командующего фронтом? Объективно она была типичной. Командование соседнего Юго-Западного фронта также неверно оценивало направление ударов противника. На Северо-Западном фронте катастрофические последствия имел незамеченный прорыв LVI моторизованного корпуса Э. фон Манштейна к Двинску (Даугавпилсу). Позднее, под Ленинградом, длительное время двигался незамеченным и замкнул блокаду города XXXIX моторизованный корпус.

Танкисты перед боем. 1941 г.

Приказ командующего

Сведения о грозящей войскам катастрофе попали к командованию Западного фронта лишь волей случая. Командир 155-й стрелковой дивизии генерал-майор П.А. Александров в 8.30 24 июня 1941 г. доложил: "Подобрано в машине две польских карты. Одна из них с нанесенной обстановкой..."

Под "польскими" имелось в виду происхождение карт, на которые наносилась обстановка. Немцы пользовались армейскими польскими картами Белоруссии и Украины, захваченными ими как трофеи в 1939 г. Захват карты, на которой были обозначены три моторизованных корпуса танковой группы Г. Гудериана, резко менял оценку оперативной обстановки. Ранее на брестском направлении советской разведкой отмечалась всего одна танковая дивизия.

Теперь выяснилось, что их в шесть раз больше.

Что стал бы делать в такой ситуации любой другой командующий? Ответ однозначный: запрашивать Москву. Именно так поступал И.С. Конев под Вязьмой в октябре 1941 г. Командующий войсками Юго-Западного фронта М.П. Кирпонос даже усомнился в приказе отходить, не оформленном письменно. Это только усугубило и без того катастрофическую обстановку под Киевом в сентябре 1941 г.

Командующий Павлов на обращение в Москву время тратить уже не стал. В 15.40 25 июня 1941 г. он отдал распоряжение напрямую командиру 6-го мехкорпуса:

"Немедленно прервите бой и форсированным маршем, следуя днем и ночью, сосредоточьтесь [под] Слоним. Начало движения, утром 26 и об окончании марша донесите".

Вскоре следует общий приказ на отход всем оказавшимся под угрозой окружения войскам Западного фронта. Д.Г. Павлов не стал перекладывать ответственность и делить ее с Москвой. Обстановка и так ухудшалась с каждым часом. При этом верховное командование он о принятом решении, разумеется, информировал.

Сейчас, в ретроспективе можно констатировать, что решение на отход и прорыв было обоснованным. Резервов для предотвращения замыкания намечавшегося "котла" под Минском у командования Западного фронта не было. Резервы Ставки сосредотачивались далеко позади, на рубеже Днепра и под Витебском. Отход был единственным осмысленным вариантом действий, дающим надежду на спасение.

Столь же разумным было использование 6-го мехкорпуса в качестве тарана прорыва из окружения. Танкист Павлов понимал, что делает.

Солдаты командующего

Дмитрий Григорьевич по-прежнему располагал всего одним соединением, адекватным поставленным задачам - 6-м механизированным корпусом. Корпусом к тому моменту уже понесшим потери под Гродно и частично раздерганным по частям для обороны на рубеже реки Нарев (это следует из данных немецкой разведки и допроса командира 4-й танковой дивизии генерал-майора А.Г. Потатурчева).

Возможности снабжения 6-го мехкорпуса также неуклонно таяли под воздействием противника, немецкая радиоразведка перехватила донесение штаба корпуса, гласившее: "Последняя заправка в Волковыске; здесь половина запасов погибла под бомбами".

Имел ли какой-то эффект приказ Павлова на перегруппировку и отход? С одной стороны, он уже, к сожалению, запоздал. Немецкие танки вышли к Слониму и уверенно продвигались к Минску, замыкая "котел". С другой стороны, перегруппировка частей 6-го мехкорпуса все же состоялась и его танки, в том числе машины новых типов, стали тараном для прорыва из окружения на рубеже реки Зельвянки, по оси шоссе Белосток -Слоним. Несколько танков даже прорвались до самого Слонима, где были подбиты. Однако главным эффектом метаний 6-го мехкорпуса стали две подтверждаемые документами противника вещи.

Во-первых, это срыв плана германского командования по рассечению большого Белостокско-Минского "котла" надвое пехотой. Немецкий историк, непосредственный участник событий июня 1941 г. в Белоруссии писал: "На оперативном уровне, однако, советские атаки принесли успех. Германский ХХ АК оказался настолько серьезно скованным, что лишь 27 июня оказался в состоянии вновь перейти к наступлению. Таким образом, он потерял 3,5 дня"18.

Во-вторых, как следствие, произошло перетекание части сил советских 3-й и 10-й армий в западную часть "котла" через незамкнутую "горловину" южнее Гродно. Здесь, ближе к Минску, кольцо окружения было менее плотным, что способствовало прорывам в направлении Припятской области.

По существу, решение генерала армии Павлова спасло немало жизней тех, кто пробивался из окружения, в том числе В.И. Кузнецова, будущего командующего 3-й ударной армией и покорителя Рейхстага.

Расплата командующего

Подводя итог, констатируем: Дмитрий Григорьевич Павлов находился в наихудших условиях в сравнении с другими командующими войсками особых округов в июне 1941 г. Вверенные ему армии попали под удар сразу двух танковых групп противника.

Такого удара не держал никто.

Когда две танковые группы повернулись против Юго-Западного фронта, последовал киевский "котел".

Когда две танковые группы были сосредоточены под Вязьмой против Западного и Резервного фронтов, последовал вяземский "котел".

Соотношение сил в воздухе также было наихудшим среди особых округов и стремительно ухудшалось по мере разгрома аэродромов и уменьшения числа самолетов в строю.

Уже в первый день войны в Москве провели линию, дальше которой нельзя отступать ни на шаг

Неверная оценка направления главного удара противника была вполне типичной для советских командующих в 1941 г. В целом приходится констатировать, что арест и расстрел Д.Г. Павлова не был обоснован с точки зрения его личных промахов. Речь шла лишь о попытке скрыть системные проблемы наказанием конкретных личностей, якобы совершивших непростительные ошибки.

Сейчас, когда картина событий достаточно точно восстановлена по документам обеих сторон, перекладывание на Д.Г. Павлова и его штаб ошибочных и запоздалых решений верховного командования представляется далеким от действительности.

https://rg.ru/2021/06/22/mesiac-vojny-generala-pavlova-iiun-...

Авиаторы-разведчики героически выполняли свою задачу в 1941 году вопреки неразберихе в небе и на земле.

К 1941 году разведывательная авиация была падчерицей советских ВВС. Все внимание руководства страны и армии поглощали истребительная и бомбардировочная, а о разведывательной заботились "исключительно по остаточному принципу".

Самолеты - старые, в серебристой окраске ("белые"), СБ, списанные из бомбардировочных полков, и зеленые сверху и бледно-голубые снизу Як-2 и Як-43 - новые, но технически ненадежные, с плохим обзором из кабины и... без фотоаппарата.

Пилоты - из тех, что похуже.

"Из-за плохой техники пилотирования и слабой общеобразовательной подготовки использовать в бомбардировочной или истребительной авиации не представляется возможным. Подлежит переводу в разведывательную авиацию", - это обычные формулировки из тогдашних аттестаций.

В 1940 году из училищ пришло много и совсем слабо обученных летчиков и летчиков-наблюдателей (летнабов) - а доучить их в частях помешала нелетная погода, преобладавшая последней предвоенной зимой на западе СССР. К 22 июня 1941-го в Западном особом военном округе (Белоруссия) к ведению воздушной разведки были подготовлены лишь 30 из 58 экипажей разведывательных авиаполков (РАП), а в Киевском особом (Правобережная Украина) - 42 из 76 (и то лишь днем и в простых метеоусловиях).

Июнь 1941 года. Горящие самолеты на советских аэродромах.

Огонь по своим

В первые дни войны, кроме врага, на авиаторов обрушилась еще и неразбериха. Одни вокруг никак не могли осознать, что мирное время закончилось, а другим точно так же не хватало умения и опыта...

Вот хроника 315-го РАП, воевавшего на Украине.

Утром 22 июня девятка его СБ перелетела на аэродром Проскуров (ныне Хмельницкий) - но аэродром об этом не предупредили. Правила перелета девятка не соблюдала.

И ее атаковали свои же истребители - и вывели из строя три самолета.

23 июня еще один СБ сбили свои же зенитчики (в районе Львова).

24-го - и еще один, над его собственным аэродромом Проскуров!

25-го при вынужденной посадке у села Сковородки (южнее Староконстантинова) разбился СБ, подбитый своими истребителями.

26-го свои "ястребки" повредили СБ капитана Зубанова.

А ведь СБ был основным советским бомбардировщиком, его силуэт в Красной Армии должны были знать все!

Экипаж СБ перед боевым вылетом. Лето 1941 года.

Бомбардировщик СБ ранних серий.

Разведчик-бомбардировщик Як-2.

Да что СБ! Под Минском 25 июня зенитчики не опознали и сбили самый, наверное, обычный в тогдашнем СССР самолет - биплан ("этажерку") У-2. (Доставлявший, кстати, боевое донесение командующего Западным фронтом.) Погибли и пилот, и летевший с ним моторист из 313-го РАП, младший сержант Анатолий Ильич Карпов - 1921 года рождения, москвич с улицы Осипенко (ныне снова Садовническая)...

Что же говорить о Як-2 и Як-4 - новых и потому малоизвестных, но при этом таких же двухмоторных и двухкилевых, что и немецкий "Мессершмитт-110"?

22 июня, на подлете к Минску, тройку Як-4 из 314-го РАП встретил огонь зениток, а при посадке на аэродром Степянка (не путать с соседним аэродромом Слепянка) - еще и огонь пулеметов сидевших там СБ 313-го РАП.

Утром 23-го с зенитчиками согласовали "входные ворота" для подлетавших к Степянке "Яков". Но стоило первому же Як-4 вернуться с боевого задания, как его обстреляли и зенитки, и "ястребки" И-16!

"Подбежали к обломкам самолета, рядом лежал труп летчика младшего лейтенанта Шаповалова (на самом деле Шаповаленко. - Авт.), определили по вынутому из кармана гимнастерки комсомольскому билету, труп штурмана не нашли"...

24 июня под Каменец-Подольским своя "Чайка" - истребитель И-153 - сбила Як-2 капитана Панфилова из 316-го РАП (экипаж, к счастью, не пострадал).

А под Минском зенитчики, обстреляв 23-го пришедший с боевого задания СБ из 313-го РАП, не дали ему сесть в Степянке.

Самолет лег на другой курс и... пропал без вести. Вместе с летчиком старшим лейтенантом Василием Сергеевичем Куприяновым (1914 года рождения, из-под Мариуполя), летнабом старшим лейтенантом Василием Андреевичем Телятниковым (1914, из-под Белгорода) и стрелком-радистом старшиной Александром Михайловичем Веренчиковым (1916, из Гомеля).

Смерть связных генерала Павлова

Врага в те дни смятения и неразберихи усматривали повсюду.

Воевавшая в Западной Белоруссии 10-я армия уже несколько дней не имела связи со штабом Западного фронта, когда около 02.00 27 июня на ее командный пункт в Замковом лесу близ Волковыска доставили двух парашютистов.

Предъявив удостоверения личности, они доложили, что являются делегатами связи штаба фронта и что командующий фронтом генерал армии Дмитрий Григорьевич Павлов лично приказал им разыскать штабы 3-й и 10-й армий, вручить по зашифрованному распоряжению и проконтролировать исполнение.

В штарме-10 расшифровать полученное не удалось. Впрочем, там и раньше не могли разобрать шифровки штаба фронта, и парашютистов отправили в находившееся неподалеку местечко Россь, в штаб 3-й армии.

Однако прочесть шифровку не смогли и в штарме-3. И парашютиста, первым вернувшегося в штарм-10, взяли в оборот особисты.

"Запутавшись в показаниях", писал после войны Петр Иванович Ляпин (в 1941-м генерал-майор, начальник штаба 10-й армии), тот "бросился бежать в лес, но был убит работником Особого отдела".

Второй парашютист "вообще отказался давать какие-либо показания, только ругал всех нецензурными словами".
После чего тут же, на КП армии, был расстрелян.

"Первое время я не думал, что прибывшие "представители" являлись шпионами, провокаторами, - писал Ляпин. - Сомневался даже и тогда, когда один из них был убит, но наблюдая за поведением второго, мои сомнения в этом отношении были рассеяны".

А это были все-таки свои: стрелки-бомбардиры из 313-го РАП - лейтенант Тихон Григорьевич Котляров и младший лейтенант Николай Митрофанович Решетченко,

1920 года рождения, один воронежский, из-под Богучара, другой полтавский, из-под прославленной Гоголем Диканьки.

"Командирами штаба 10 армии", уточнялось со слов одного из этих последних, капитана Малыша, в книге учета потерь 313-го полка, авиаторы были "признаны как диверсанты, несмотря на то, что они называли фамилии командиров штаба 313 ОРАП (отдельного РАП. - Авт.), которых к[апита]н Малыш знал хорошо, все же они были расстреляны".
Материться в этой ситуации для них было более чем естественной реакцией.

Правда товарища Сталина...

А сама воздушная разведка?

Товарищ Сталин был, к сожалению, прав, когда уже 22 июля 1942 года писал об авиаторах-разведчиках, что "каждый фургон кажется им танком", что "они не способны определить, чьи именно войска двигаются в том или ином направлении".

И да, это экипажи 316-го РАП подтвердили 24 июня 1941-го, что "мотомеханизированные войска" немцев движутся от Бреста на Ковель.

Ничего подобного не было и в помине - но так утвердился пресловутый жупел, влиявший с 23 по 27 июня на решения командующего 5-й армией Юго-Западного фронта. Шутка ли: правый фланг 5-й обходит танковая армада!

Да, это экипажи 315-го РАП доложили 30 июня о "сплошном движении танков до 750 шт[ук]" от Равы-Русской на Дорогин (Добросин? - Авт.). Хотя такого количества танков не было не только в двигавшейся через Раву-Русскую 9-й танковой дивизии, но и во всей группе армий "Юг"...

Но авиаторы-разведчики воевали, воевали как могли.

Фотоаппаратов не было как на их "Яках", так и на большинстве СБ - но на Западной Украине они стали вести разведку с бреющего полета. Проносясь над колоннами врага на высоте не более 25 метров - чтобы рассмотреть наверняка.

Экипаж Як-4 из 316-го РАП проник утром 22 июня в тыл группы армий "Юг" до польского города Люблин - хотя приказ не требовал вести разведку далее приграничного Грубешува. И там, под Люблином, на аэродроме Свидники, около 11.30 обнаружил всю 54-ю бомбардировочную эскадру "Тотенкопф"!

Был перерыв между вылетами, и на поле стояли пусть не сто (как доложил экипаж), но до 70 незамаскированных и нерассредоточенных "Юнкерсов-88" с изображением белого черепа с костями на носовой части фюзеляжа.

Только нераспорядительность штаба ВВС Юго-Западного фронта не позволила нанести бомбовый удар по этому гнезду "Мертвой головы"...

В 314-м РАП один СБ был утром 22 июня сбит под Гродно, у деревни Солы; похоже, где-то там же погиб и второй. Но третий прорвался за Гродно и, пройдя над польским городом Сувалки, появился в небе Германии! И вел разведку над Германией - над юго-восточной оконечностью Восточной Пруссии, в районе Тройбург - Иоганнисбург*.

Однополчане убитых своими Котлярова и Решетченко продолжали прыгать с парашютом, чтобы найти войска полуокруженных в районе Белосток - Волковыск 3-й и 10-й армий и передать им приказы штаба фронта.

24 июня так пропал без вести старшина Николай Семенович Байдулов (1916 года рождения, из Канаша в Чувашии), а 25-го был ранен сержант Константин Иконников. Укладчик парашютов и моторист, они не предназначались для выброски в тыл врага - а вот "были сброшены на парашюте" "для установления связи с наземными войсками", "с боевым заданием Команд[ующего] Зап[адным] фронтом"...

314-й РАП вместе с бомбардировочными и штурмовым полками бомбил 30 июня переправы через Березину в Бобруйске. Березина была важнейшей водной преградой на московском направлении, и на прорвавшихся к Бобруйску немцев в тот день бросили все, что можно.

Правый двигатель одного из Як-4 вывела из строя зенитка, но летчик младший лейтенант Александр Скобелев продолжал идти к цели на одном моторе, и штурман-наблюдатель лейтенант Александр Бабушкин сбросил бомбы на цель.

С задания не вернулись...

Над Белоруссией и Украиной рыскали в те дни несколько сот истребителей "Мессершмитт-109".

При встрече с ними шансы уцелеть были лишь у Як-2 и Як-4 - и то если они шли на высоте, достаточной для того, чтобы уйти пикированием. На пикировании эти относительно скоростные и тяжелые машины отрывались даже от новейших модификаций "сто девятого" - Ф-1 и Ф-217.

А для обороны и "Яки", и СБ ранних серий могли использовать фактически лишь один из соответственно двух и четырех своих пулеметов ШКАС. С большинства направлений врага мог встретить только он - мало того, что маломощный, так еще и выставляемый при стрельбе в воздушный поток и поворачиваемый вручную. На СБ напор воздуха не позволял повернуть пулемет более чем на 20 градусов от оси самолета, а если и позволял, то вызывал заедание затвора, и ШКАС заклинивало.

Соседние машины помочь огнем не могли: разведчики, как правило, летали в одиночку, редко звеньями по три самолета...

И в 315-м РАП только 23 - 27 июня пять СБ были сбиты "Мессершмиттами-109Ф", один - немецкими зенитками, а один "не вернулся с задания" (то есть тоже был сбит, только в полку не знали, кем и где).

В 316-м полку уже 22 июня не вернулись два из пяти вылетавших на боевые задания Як-4; 24 июня - еще два.

В 313-м за девять дней июня в результате атак "Мессершмиттов-109Ф" погибли или пропали без вести три СБ и восемь авиаторов. Шестеро русских, два украинца.

26 июня западнее Слуцка сгорели вместе с самолетом летчик капитан Александр Кузьмич Королев (1906 года рождения, из-под Брянска) и стрелок-радист старшина Алексей Герасимович Кочергин (1911, из Екатеринослава**).

А рядом со своим аэродромом Степянка, в СБ, сбитом на взлете, - летчик старший лейтенант Николай Дмитриевич Грунин (1913, саратовский, из Вольска), стрелок-радист сержант Василий Михайлович Трунин (1921, воронежский, из Борисоглебска) и летнаб лейтенант Иван Игнатьевич Довбищук (1914, из села Райки под Бердичевом).

30 июня где-то над Варшавским шоссе между Слуцком и Бобруйском пропали вместе с СБ без вести летчик лейтенант Михаил Иванович Медведев (1913, донецкий, из-под Бахмута***), летнаб старший лейтенант Иван Данилович Дудник (1905, харьковский, из-под Купянска) и стрелок-радист старшина Василий Николаевич Бочанов (1914, курский, из-под ставшей знаменитой в июле 1943-го Прохоровки).

За первые 17 дней июля к этим восьми добавились еще 22 - одиннадцать погибших и одиннадцать пропавших без вести (в том числе лейтенант Григорий Иванович Королев, 1920 года рождения, московский из-под Волоколамска - двоюродный дед автора этих строк - Андрея Смирнова).

Памятный знак на месте гибели СБ из 314-го разведывательного авиаполка. Пружанский район, Брестская область.

В 314-м разведывательном авиаполку к 10 июля 1941 года из 53 "Яков" осталось шесть или семь.

В 316-м к 17 июля из 31 "Яка" - семь.

В 315-м к тому же числу из 20 СБ - шесть.

313-й к концу июля потерял все свои СБ.

И в августе - сентябре три из четырех РАПов расформировали. А вот 313-й переформировали в 313-й штурмовой - ставший в марте 1943 года 79-м гвардейским штурмовым и закончивший на Ил-2 войну под Берлином.

Долетели! Авиаторы 79-го гвардейского штурмового авиаполка (бывшего 313-го разведывательного). Германия, май 1945 года.

https://rg.ru/2021/06/22/aviatory-razvedchiki-geroicheski-vy...

Албания и ряд западных стран в совместном заявлении призвали Россию отозвать признание независимости Южной Осетии и Абхазии. Документ распространил Совет Безопасности (СБ) ООН в четверг, 5 августа. Его, в частности, подписали США, Великобритания, Франция, Эстония, Ирландия, Норвегия и Албания.

«Сегодня мы вновь призываем Российскую Федерацию без промедления вывести свои войска и силы безопасности, а также пересмотреть признание так называемой независимости грузинский территории Абхазии и Цхинвальского региона Южной Осетии», — сказано в тексте.

Заявление, как отмечается, приурочено к 13-й годовщине августовских событий 2008 года, когда Москва признала обе республики, отразив вооруженную агрессию Грузии против них.

Первый заместитель постоянного представителя России при ООН Дмитрий Полянский, комментируя данное заявление, назвал обращение западных стран «фантомными болями», а независимость Абхазии и Южной Осетии — «реальностью, которую нельзя игнорировать».

В 2008 году войска Грузии атаковали Южную Осетию, разрушив часть ее столицы Цхинвал. Россия, защищая жителей республики, ввела туда войска и вытеснила грузинских военных. Независимость республики признают Россия, Сирия, Венесуэла, Никарагуа и ряд тихоокеанских островных государств.

Грузия не признает Абхазию и Южную Осетию независимыми государствами и считает их своими регионами. Граница Южной Осетии с Грузией по решению югоосетинских властей была полностью закрыта с сентября 2019 года.

https://news.mail.ru/politics/47397917/?frommail=1&exp_i...

Вероятно в каждом регионе!?

В Брянской области в городе Сельцо в больнице уничтожали вакцину от коронавируса. Об этом рассказал глава региона Александр Богомаз на заседании оперативного штаба.

- Выдавали за деньги «левые» справки. При этом еще и вакцину уничтожали, якобы прививали людей, - отметил губернатор.

Фальшивые справки успели получить более 100 брянцев. Их данные медики внесли в электронную базу. С мая по июль 2021 года программист совместно со старшей медсестрой и оператором ПЭВМ Сельцовской городской больницы внесли в систему заведомо ложные сведения о проведенной вакцинации нескольких десятков жителей города Брянска и области. Преступление было выявлено оперативными сотрудниками региональных УМВД и УФСБ.

Сотрудниками полиции были задержаны 3 работников городской больницы и 33-летний мужчина. По данным следствия, он предложил программисту медучереждения внести ложные данные о вакцинации. И договорился с ней о выдаче справок.

Их данные медики внесли в электронную базу.

Преступный доход превысил более 150 тысяч рублей. Расследование уголовного дела продолжается.

https://bryansktoday.ru/article/164101

https://bryansktoday.ru/article/163193

https://bryansktoday.ru/article/163059