PROZADRAMA

Глава-19

Первые выстрелы Ленка услышала, когда выходила из воды. Увязая босыми ногами в илистую слякоть мелководья и утопая в ней до самого края подола платья, она вдруг в неуверенности остановилась и замерла в трёх метрах от берега, поросшего камышом. Стрельба, где стоит их фермерский дом ежесекундно нарастала, а вместе с ней Ленка ощутила, как к её горлу откуда-то изнутри из самой глубины подкатывается огромный ком. Только сейчас она стала ясно понимать почему Николай торопил её. От нахлынувшего отчаяния, безысходности и предчувствия страшной беды Ленка, истошно закричала, но крик, то ли из-за перенесённых ею страданий, то ли из-за каких-то других необъяснимых причин, превратился в нечеловеческий вой, схожий разве что с воем собачьим. Она было кинулась плыть обратно, проклиная себя в сердцах за проявленную ею слабость, за то, что не ослушалась Николая и не осталась рядом с ним. Но проплыв четверть расстояния вспомнила его суровое на тот момент лицо и жёстко им сказанное «тебе и ребёнку нужно жить». Ленка подчинилась и сдалась. Окончательно выбравшись на противоположный берег, побежала через лес к автомобильной трассе. Стрельба за её спиной то прекращалась, то начиналась снова. Её продолжение, как бы это странно ни звучало Ленку радовало, но лишь по одной причине: если она ещё доносилась, значит её Коля жив. Всё остальное для неё было неважно. С кровяными царапинами на лице и руках, полученными от хлёстких ударов веток деревьев и кустарников, она наконец-то выбежала из леса к асфальтированной дороге, ведущей в районный центр. На горизонте едва-едва начинал проблёскивать рассвет. Стрельба меж тем была ещё слышима, но как ей показалось немного в другой стороне, ближе к пруду, где была водокачка, куда ни раз они с Николаем ходили за водой. Проклятый ком в горле не исчезал. Обессилившая, она упала на траву словно растворившись в ночи. Но какая-то неведомая сила заставила встать. Увидев светящиеся фары машины, ехавшей в направлении станции, она поднялась по глиняной насыпи и ступив на асфальт замахала обеими руками. Это был «Камаз» с прицепом под завязку гружённый досками. Грузовик сначала пронёсся мимо неё, но проехав пару тройку десятков метров вдруг заскрипев тормозами свернул на обочину и остановился. Ленка, что есть сил побежала к машине.

- До райцентра возьмите! – крикнула она охрипшим голосом в открытую дверь машины стараясь перекричать шум мотора. – Пожалуйста…

Водитель, бегло окинув её взглядом несколько секунд пребывал в замешательстве. Нечасто в его водительской практике в четвёртом часу утра, когда ещё вокруг хозяйничал сумрак ночи, на пустынной трассе, да ещё и граничащей с лесом, он встречал голосующих женщин, внешний вид которых был очень подозрителен. Осмотревшись на всякий случай по сторонам и поняв, что она одна, без прятавшихся в кустах дружков, как это бывает зачастую, он на свой страх и риск одобрительно кивнул ей головой:

- Садись…

Ленка вскарабкалась в кабину. Машина с рёвом выпустив из выхлопной трубы клубы сизого дыма тяжело тронулась с места. Водителю на вид было около шестидесяти лет. Крутя баранку, он вначале с любопытством молчаливо смотрел на Ленку через зеркало, закреплённое присоской на лобовом стекле и уже проехав несколько километров повернулся к ней лицом.

- У вас что-то произошло? – спросил он.

Ленка ничего не ответила лишь бросив на него косой боковой взгляд.

- Я… почему спрашиваю, - спокойным голосом продолжил он. – Там за лесом идёт какая-то стрельба…Я подумал, что с вами, возможно, случилась беда и нужна помощь? Вы только скажите, и я довезу вас до ближайшей милиции.

Ленка повернула голову в сторону бокового окна на пассажирской двери. Ей не хотелось ни с кем говорить. Все её мысли сейчас были о Николае.

«Если его отпустили из милиции, - думала Ленка, глядя на мелькающие сбоку вдалеке огни, - тогда почему вернувшись на ферму он решил проникнуть в дом именно через люк на потолке? Да ещё и с оружием? Откуда он его взял? И как он узнал, что в доме, кроме неё двое бандитов? Может быть, возвращаясь заметил их машину? Ведь не пешком же эти сволочи пришли на их ферму?» Всё это было для Ленки пока не разгаданной загадкой, поскольку сам Николай ничего ей не рассказал, да и не успел…Одно только насторожило Ленку особенно: почему освободив её он настоял, чтобы она срочно покинула дом и уехала к своей тёте? «Значит, ждал погони за собой? - терзала она себя раздумьями. А чьей погони? Бандитов из той же шайки, что и застреленные им эти двое? Господи! Прошу тебя! Помоги ему!»

От последней мысли у неё из глаз вырвались слёзы. Она грубо стёрла их с лица тыльной стороной ладони. Они проехали большую часть пути, когда вдруг впереди из-за поворота показалась колонна машин, движущаяся навстречу им на большой скорости. Поравнявшись с ней Ленка отчётливо разглядела, что машин было пять, а вся техника военная. Колонну сопровождала милицейская легковая машина ГАИ, на крыше которой мигали сине-красным цветом два так называемых проблесковых маяка. За ней нёсся то ли танк, то ли ещё что-то с большими колёсами. Остальные машины были тентованными, очевидно для перевозки солдат. Колонна с рёвом с гулом пронеслась мимо «Камаза». Ленка смотрела ей вслед через большое зеркало заднего вида, прикреплённое к кабине с пассажирской стороны. Сердце её сжималось до боли. Она знала куда спешили все эти военные и искренне, как могла, просила бога сжалиться над мужем и не отбирать его у неё и у их будущего ребёнка.

- О, как! – негромко воскликнул водила «Камаза». – Наверное какие-то учения! Значит я не ошибся. Я же говорю, ну точно слышал стрельбу!

Ситуация для Ленки стала понемногу проясняться «Если военные направляется к нашему дому, - тревожно мыслила она, - стало быть Николая из милиции вовсе не отпустили и по каким-то причинам он попросту сбежал оттуда, прихватив с собой и оружие». Николая, Ленка считала уравновешенным и доброжелательным ко всем несмотря на то, что служил в Афганистане. О войне он ничего за их совместную жизнь ей не рассказывал. Одно Ленке сейчас было ясно: если Николай совершил такой поступок значит была у него на то причина. Как говорил ещё при жизни Ленкин отец: человек способен совершить из ряда вон выходящее, когда ему землю выбили из-под ног. Знать, так и случилось…Нет! Не сможет она его осуждать. Никогда!

Совсем неожиданно Ленка почувствовала, как запинал ножками в животе ребёнок. Он будто поддерживал её в эти трудные минуты, словно чувствовал, что до своего рождения может остаться без родного отца.

Эпилог

Ленке повезло. Водитель вёз свой груз в область и ей не пришлось ждать первую электричку. До тётки, проживающей в полузаброшенной деревне, она добралась к вечеру. Через месяц Ленку отыскал участковый из тех мест и отвёз в городскую прокуратуру, где её щепетильно допрашивал сам прокурор, но на все его вопросы она отвечала коротко: ничего не знаю. Такой ответ прямо-таки обескураживал чиновника. Он говорил Ленке что решается её судьба поскольку от того, что она скажет зависит тот факт останется Ленка в рамках уголовного дела в качестве свидетеля или в качестве соучастницы. Но она была непреклонна даже когда узнала о том, что Николай обвинялся не только в убийстве двух бандитов и пяти милиционеров в ходе перестрелки, но ещё и в убийстве начальника уголовного розыска местного районного отделения милиции. Принимая во внимание её положение, связанное с беременностью, с Ленки взяли подписку о неразглашении фактов уголовного дела, заведённого на её погибшего мужа, подписку о невыезде, и лишь после этого отпустили домой. Через неделю всё тот же участковый вручил ей уведомление о захоронении Николая на городском кладбище. Она с тёткой посетила его могилу. Николая похоронили в самом углу, где со слов кладбищенского работника обычно хоронят бомжей. Через четыре месяца Ленка родила здорового мальчика и до двух лет воспитывала ребёнка живя у тёти. После некоторых раздумий она, оставив ребёнка на попечительство родственницы вернулась в фермерское хозяйство. Как оказалось перед самой стрельбой Николай всё же успел выгнать скотину из коровника. Две их коровы и трое быков от шума и грохота выстрелов убежали в поля, где их и обнаружил в последствии житель крохотного села, где стояла почта с телефонным аппаратом. Он знал, что вся блуждающая скотина принадлежит Николаю посему и загнал её временно к себе в хлев. Также он знал и о том, какая беда случилась у Ленки с Николаем. Слава богу мир не без добрых людей. Мужчины, которые жили в том селе, помогли Ленке отремонтировать коровник, крыша которого, как они рассказывали, воспламенилась в результате перестрелки и наполовину выгорела. Помогли и с домом. А ещё через месяц она привела на ферму своего сына. Люди поговаривают, что живёт сейчас Ленка на деньги, вырученные от продажи молока, творога, куриных яиц и овощей.

ГЛАВА 4

Вечером того же дня Ольга в подробностях рассказала отцу Василию о наведённом порядке в сыроварне разрушенного монастыря. Он внимательно выслушал, после чего спросил:

С чего дочь моя ты намерена начать?

- Завтра нужно разобраться в рецептах и купить продукты для сыров, - ответила Ольга. - К тому же мне придётся начинать жить там, чтобы никто ничего не растащил.

Отец Василий понятливо кивнул головой.

- Ну что же, одобряю такое решение, но настоятельно прошу взять нашу собаку, ты её уже видела. Лает она очень громко, в обиду тебя не даст. Егеря также попрошу оказывать тебе всяческую помощь. Ну а в выходные дни приходи на службу, будем молитвами просить Господа помогать тебе в благом намерении. Ближе к осени будем начинать закладку новых стен монастыря. Через месяц думаю, закупим кирпич, правда, бывший в употреблении, но годный для строительства. Машины подъедут к кромке леса, а хозяйственник наш Иван и несколько прихожан запрягут лошадку и на телеге потихонечку за день перевезут весь кирпич к монастырю. Фундамент там отменный, ещё с революции. А теперь отправляйся поужинать и спать. Завтра много дел будет у тебя матушка.

Услышав, как отец Василий назвал её матушкой, Ольга очень обрадовалась, не смотря на усталость.

Утром в трапезной Ольга положила в платок себе немного еды: лепёшку с творогом, сыр, два яйца и бутылку с компотом. По пути на остановку зашла на почту и отправила написанное ещё с вечера письмо родителям с детьми. Написала, что устроилась на временную работу, а к сентябрю обязательно приедет, чтобы приодеть детей к школе. Ближе к обеду она добралась до разрушенного монастыря, где находилась сыроварня. Ещё раз, проделав влажную уборку в помещении, Ольга приготовила для работы посуду, натаскала для печи дрова, наполнила чистой родниковой водой деревянные бочки. Достав ручку и листок, она стала тщательно изучать тексты, выцарапанные на плоском камне стены. Некоторые слова читались с трудом, но Ольга как медик знавшая латынь распознала в них названия продуктовых ингредиентов для приготовления монастырского сыра. Вечером она разожгла у монастыря костер и стала готовить себе ужин из Китайской лапши, которая осталась у нее еще с поезда. Погода стояла удивительно теплая. Ольга сидела на камне и смотрела на звездное небо. Удивительно, но она не испытывала никакого страха. Мысли о детях в эти дни не покидали ее. Вдруг за спиной раздался хруст ветки. Ольга, оглянувшись, увидела мужчину лет пятидесяти с собакой. В руках у него было охотничье ружье. Он остановился в метрах семи от Ольги и скомандовал собаке:

- Сидеть « Альфа»!

Собака предположительно породы немецкая овчарка остановилась как вкопанная и тут же присела у его ног.

- Здравствуйте, - обратился он к Ольге. – Извините, что напугали вас. Я увидел костер и подумал, что это опять браконьеры. Не бойтесь меня, я местный егерь.

Ольга встала и, стараясь скрыть свое беспокойство от неожиданной встречи с неизвестным мужчиной, к тому же вооруженным, пригласила его к костру.

- Присаживайтесь, отдохните. Хотите чаю?

- Да не откажусь.

Он взял два небольших камня и, положив их, друг на друга, присел напротив нее.

Ольга поставила к огню чайник, бросив в воду несколько листочков ежевики.

- Меня зовут Николай. – Он протянул ей руку как бы для рукопожатия при знакомстве.

- А я Ольга.

- Какими судьбами в нашем лесу? – с интересом спросил Николай. – Хотя, кажется, я догадываюсь. Видел сегодня батюшку, он просил оказать помощь, очевидно вам. Если я правильно понял, вы хотите восстановить сыроварню?

Ольга улыбнулась.

- Да…вот. - Она развела руки. – Пытаюсь. Пока только удалось убрать мусор, в самой сыроварне прибралась, посуду отмыла.

- Неужели удалось рецепты расшифровать?- поинтересовался егерь. - Я как-то раз увидел их мельком, там одна латынь, да и буквы некоторые неразборчивы. Эх, жаль, что власть не смогла уберечь сыроварню от «бандюганов». Всё сволочи разорили…- Николай старался скрыть негодование и может быть даже какую-то вспыхнувшую на лице злость.

Ольга разлила по кружкам чай.

- Расшифровала, правда не сразу. А что за бандиты были?

- Почему были? – вопросом на вопрос ответил Николай. – Они и остались. Половина стали депутатами, половина милиционерами. Разве вам батюшка об этом не говорил?

Ольга закивала.

- Нет.

Николай недоуменно поднял и опустил плечи.

Минут пять они молчали, отхлебывая ароматный чай из железных кружек.

Ольга нарушила это молчание.

- А вы давно работаете егерем?

- Да сразу после того как комиссовали. У меня с Афгана три ранения и контузия. До армии жил в Москве. Год по госпиталям, потом вернулся. Пытался устроиться на работу, но где там. С этой «долбаной» перестройкой пошли сокращения, ни зарплат, вообще ничего не светило. Сослуживец написал в письме, что им здесь егеря требуются. Вот так и оказался в этом лесу.

- А где вы живете? У вас квартира?

Николай рассмеялся.

- Да пятикомнатная. В километре отсюда, сам строил.

Ольга улыбнулась.

- Как это?

- Да избушка небольшая у меня. Бревенчатая.

- Серьезно?

- Ну да, как нибудь, покажу.

Он закурил и раскашлялся. Клубы папиросного дыма, похожие на колючую проволоку устремились вверх. Николай рассказал о своей молодости, родителях, однополчанах. Ольга в рассказе о себе упомянула лишь родителей и детей. Ну и то, что приехала искать работу из другой области.

- Ты тут поаккуратнее, – заявил он. – Много плохих людей бродит по лесу. Ты бы помощников себе, что ли нашла, а то одной опасно.

- А у меня собачка будет батюшкина.

Николай опять рассмеялся.

- Собачка здесь не поможет. Тут ружье не всегда помогает.

Он сделал еще несколько глотков чая, погладил лежащую рядом овчарку, после чего встал, закинув за спину ружье.

- Спасибо хозяйка за вкусный чай. Пойду еще к реке схожу, лебедей проверю. Браконьеры замучили, в прошлом году всю лебединую семью порешили.

Ольга сочувственно покачала головой.

- А что же поймать их никак нельзя и наказать, как следует?

- А кто их наказывать будет? Сами себя что ли? Один из них начальник налоговой, другой начальник милиции, а третий начальник тюрьмы.

Ольга еле сдерживала эмоции.

- Да как же так? Ведь это беспредел какой-то. Может на них в ФСБ написать?

Николай с грустью поправил кепку.

- Да бестолку это всё. Тут, знаешь, какие деньги кружатся, нам с тобой и не снилось. Ладно, пошел я. Если будет нужна срочно какая помощь, найдешь меня через батюшку. А так будет время забегу. Мы же вроде теперь как соседи.

Проводив взглядом Николая, Ольга опять присела к костру. Она делала мелкие глотки чая и размышляла над словами егеря. Бесчинство со стороны лиц, занимающих высокие посты, ей казалось дикой, но сомневаться в словах Николая причин не было. Этот человек показался Ольге порядочным. О том, что она сама только-только вернулась из Чечни, Ольга ему не рассказала. Постелив на топчане старое покрывало, она вышла из помещения сыроварни, затушила костер, после чего спустилась обратно, подперев изнутри дверь палкой. Заснуть сразу не получилось, ожили ночные обитатели леса. В основном это были птицы. Но она нашла в себе силы мысленно переключиться на предстоящую работу. Утром необходимо закупить на рынке продукты и наконец, сделать пробную партию сыра, которую она планировала продать на том же рынке. Там в продаже тоже были сыры, но цены на них были очень высокие, для большинства людей это было нереально дорого. Поэтому Ольга надеялась, что за счёт небольшого понижения стоимости ее продукция будет продаваемая. А значит, она сможет помочь деньгами на нужды монастыря, а остальные отправить детям. Незаметно Ольга заснула.

Глава 5

Всё получилось, как и задумала Ольга. Рано утром она выпила чай с остатками белого хлеба и поспешила на рынок. Ей удалось купить у деревенских бабушек три ведра молока вместе с пластиковой ёмкостью, несколько килограммов творога, яйца, сливочное масло, чайную соду, сахар, соль. Теперь возникала новая проблема: как все эти продукты доставить в сыроварню. Попросив одну из женщин присмотреть за продуктами, Ольга вышла на центральную улицу в надежде поймать частника на машине. Но всё было тщетно, местные «бомбилы» отсутствовали. Оставалась одна надежда повозка с запряжённой лошадью. Начался сенокос, и местные жители кто жил в частных домах частенько проезжали мимо рынка. На всякий случай Ольга оставила немного денег, чтобы оплатить за доставку. Она не поверила своим глазам, на обочине дороги в запряжённой телеге сидел егерь. Его пятнистая белая лошадь, наклонив голову, лениво пощипывала зелёную травку. Ольга подошла к его повозке.

- Здравствуйте Николай.

Он встрепенулся и, увидев Ольгу, заулыбался.

- А…это вы. Здравствуйте. - Как и в первую их встречу, Николай протянул для приветствия руку.

- Какими судьбами здесь?

Ольга рассказала, что купила много продуктов для приготовления сыра, но возникла проблема с доставкой. Николай, как ни странно сразу согласился всё отвезти прямо к сыроварне, благо узкая просека для проезда телеги существовала. Погрузив продукты, егерь постелил на телеге старую фуфайку, сначала помог присесть Ольге, затем сел сам. Путь был не близким к тому же в гору. По дороге Ольга ему рассказала о своей семье.

- Да, семья — это хорошо, - грустно промолвил Николай. - У меня тоже она была.

- Почему была? – с интересом спросила Ольга.

- А я, как только загремел в Афган, жена снюхалась со своим начальником. Через полгода меня ранило, три месяца по госпиталям, операции. Уже когда вернулся в часть, друзья письмо передали от жены. Написала, что уехала начинать новую жизнь, на развод, мол, подам сама. Вот я и начал тогда активно воевать, лез как дурак под пули. Комбату доложили, что так и так, сержант Курасов смерть ищет. Вызвал меня командир и сказал, что ежели я ещё раз буду башку свою подставлять, тогда меня до дембеля в тыл отправит.

- И вы успокоились? – спросила Ольга.

- Пыл, конечно, поубавил, но через полгода в одном кишлаке наш взвод под хороший «замес» попал. Главное, что ведь знали не должно быть «духов», а они оказывается, за день до нас зарылись рядышком. Ну и миномётами суки накрыли…- Николай замолчал. Ольга слышала, как он заскрипел зубами.

- Одна из мин нам троим под ноги, - продолжил Николай после небольшого молчания. – Два моих «кореша» наповал, а мне чуть подфартило, осколки прошли по черепушке и руки с ногами покромсало. В общем, очнулся в госпитале. Хирурги слепили из того что было. Потом комиссовали, ну остальное ты знаешь. - Он ещё немного помолчал, а потом произнёс: - Подставили нас, чувствую. Ротный тогда хотел разведку выслать, но в штабе дивизии его приказ отклонили, дескать, время не теряйте, местность изучена идущей впереди колонной брони. Командир поверил…и зря. Он и сам там навсегда лёг. Нас пятеро осталось от роты. Предали крысы штабные! – Глаза Николая наполнились слезами. Ольга заволновалась и стала корить себя за то, что затеяла этот разговор. Она взяла его за руку и тихонько сжала.

- Ты…это Николай, если хочешь, поплачь. Будет легче, по себе знаю. А хочешь, давай остановимся, ты успокоишься?

Николай замотал головой давая понять, что всё нормально.

Чтобы хоть как-то разрядить обстановку Ольга честно рассказала ему о своей жизни, и о том, что сама прошла Чечню, что также вот после ранения моталась по госпиталям, больницам.

Николай подбодрился.

- Получается, что мы с тобой коллеги. А я бы и не подумал, глядя на тебя.

- Понимаешь, у меня не было патриотизма, - призналась Ольга.- Мне детей надо было одевать и обувать. Я поначалу кинулась работу, какую искать, но что я могла заработать, три – пять тысяч. Родители пенсионеры с нищенскими пенсиями, школы деньги высасывали, коммуналка, налоги. А детям то это хочется, то другое. Не могла, без боли в их глазёнки смотреть. Как-то раз подругу встретила, она медиком была, уехала в Чечню, под Гудермесом часть её стояла. Там она в госпитале хирургом была. Тоже бедная насмотрелась на кровь на убитых. Поболтали с ней, в общем, перетянула в Чечню. Так я и попала на войну.

За этим длинным разговором они и не заметили, как доехали до сыроварни. Николай помог Ольге выгрузить купленные продукты.

- Ну, стало быть, можно приезжать сырок отведать? – улыбнувшись, спросил он у Ольги.

- Если конечно получится. Никогда его не делала раньше – немного с досадой ответила она.

Николай успокоил:

- Обязательно получиться.

Ольга пожала плечами.

Егерь уехал, а Ольга стала готовить кухню. Разожгла печь, натаскала воды, чтобы мыть посуду, поставила греть молоко. Прочитав ещё раз рецепты, она составила план последовательных действий. Ведь если что-то пойдёт не так, значит, пропадут вложенные деньги. Для неё это был в своём роде риск. Подойдя к иконе Пресвятой Богородицы, которую нашла в куче мусора, очистила и отмыла от грязи, Ольга в пол голоса прочитала написанную на листочке молитву «Отче наш» после чего принялась за дело. На удивление всё шло хорошо, разлив по тарелкам получившеюся массу, она, наконец, присела отдохнуть. Вся работа заняла около четырёх часов, от напряжения и волнения Ольга ощутила усталость. Поставив тарелки с сыром в прохладное место, прилегла на топчан и тут же заснула. Проснулось, когда солнце уже садилось. Осмотрев то, что у неё получилось, Ольга решила попробовать маленький кусочек. Её радости не было предела, сыр вышел очень вкусным. Весь вечер Ольга пребывала в хорошем настроении. «Завтра утром еду на рынок продавать сыр» - решила она. «Надо будет не забыть снять его с форм, упаковать по пакетам».

Вечером как стемнело, заехал Николай. Как и обещала, она угостила егеря сыром, он был в восторге. К тому же сказал, что подвезёт её до рынка. Они просидели у костра до глубокой ночи. Николай угостил Ольгу настойкой из ежевики, рассказывал ей разные истории из своей жизни. Было весело. Проводив егеря, она уснула на скамейке прямо у костра.

Глава 6

Постукивая пальцем по стеклянной стенке аквариума и что-то бормоча себе под нос, начальник отделения милиции станции Песчаная майор Калабродов словно заворожённый, рассматривал плавающих рыбок. Аквариум с сомиками, с корягами и миниатюрными замками, ему подарили на день милиции его подчинённые. Ранее он стоял в помещении кружка юных натуралистов в местной школе, где училась дочка одного из оперов его отделения. Про этот аквариум она неоднократно хвалилась своему отцу. Таким образом, этот шедевр в один миг перекочевал из ведомства министерства образования в ведомство министерства внутренних дел.

В дверь постучали.

- Входите, кто там – громко спросил майор.

- Разрешите? - в кабинет заглянул оперуполномоченный Севостьянов.

- Говори, что хотел, а то я сейчас уезжаю. – Калабродов отвлёкся от аквариума и стал складывать в папку документы.

- Товарищ майор, я доложить. На моём участке разрушенный монастырь.

- Ну, ну – передёрнул его майор. – Знаю, это где сыроварня была?

- Так точно. Так вот, еду вчера в автобусе, смотрю значит в окно и вижу, как мой поднадзорный дорогу переходит. Ну, я вышел на остановке и к нему. Почему говорю отмечаться не пришёл?

Калабродов перебил:

- Ты что Севостьянов пришёл ко мне рассказывать «отмазку» твоего зека? У меня времени на это нет.

- Я вкратце товарищ майор. Так вот он мне сказал, что вчера по лесу грибы собирал, и, проходя мимо сыроварни, заметил, что с трубы дымок «валит». Подошел, говорит поближе и увидел, как из подвала «баба» какая-то с вёдрами вышла и к роднику потопала. Он говорит, что успел заглянуть в сыроварню, а там сыром попахивает. Сразу и ушёл оттуда.

Калабродов сел в кресло и откинулся на спинку.

- Баба? Сыр? Что за бред? Этот разрушенный монастырь после убийства семьи дьякона все стороной обходят. Ахинею несёт твой гоблин, Севостьянов. Может «беляк» у него, а ты как «лох» повёлся.

Оперативник, словно допуская такой вариант, затоптался у двери.

- Разрешите лично проверить товарищ майор?

Тот несколько секунд раздумывал.

- Вообщем так Севостьянов. Давыденко он там участковый, много лет знает этот участок, человек с опытом. Сначала проверит он, а потом сходишь ты. Но учти, чтобы никто об этом не знал. Мы только-только от газетчиков отмахнулись по этой «мокрухе». Стоит им сейчас услышать, что кто-то появился на сыроварне, начнётся шумиха. Корреспондентов туда погонят, а мне это на хрен не нужно.

Севостьянов согласно кивнув, вышел из кабинета. Калабродов посмотрел через открытое окно в сторону леса. «Может «бомжиха» какая ни будь. Глядишь, потрётся да свалит» - подумал он. Взяв папку, майор пошёл к выходу. Уже в машине Калабродов опять зациклился на словах опера. Для Севостьянова, который проработал всего год — это убийство значилось «темняком», в отделение он пришёл гораздо позже. Весь личный состав, в том числе и Калабродов знали убийц, и на момент его совершения им пришлось поневоле дать им скрыться. Всё потому что одним из преступников был сын главы района, а с ним два его дружка. Тогда за якобы нераскрытое убийство с Калабродова сняли одну звезду с погон, но глава района в благодарность за укрытие своего отпрыска эту звезду вернул ему уже через полгода. Майор знал, что все опера и участковые будут молчать, поскольку были соучастниками укрытия преступления, но Севостьянов был чистым и не запачканным в этом дерьме. Именно это и угнетало начальника отделения, ведь не дай бог он хоть что-то прояснит и тогда всем «крышка». С этими грустными мыслями Калабродов въехал в город.

Ольга проснулась очень рано, около пяти утра. Около часа ей потребовалось, чтобы упаковать сыры в пакеты. Общий вес сыров составил двадцать килограммов. За сколько она будет продавать продукт, Ольга решила определиться непосредственно на рынке, поскольку для нее было важно реализовать всё до килограмма. Нужно было отправить деньги детям, немного передать в храм отцу Василию. В начале седьмого утра подъехал егерь Николай. Он помог ей загрузить сумки.

- Спасибо что подбросите до рынка – поблагодарила Ольга. – Даже и не знаю, как бы я без вас добралась туда с такой тяжестью.

- Да мне все равно в контору надо заехать – ответил Николай. – Ну что поехали?

Ольга молча кивнула.

Николай дёрнул вожжами, прикрикнув на запряженную кобылу.

- Вперед Машуня, на рынок.

Ольга рассмеялась.

- Неужели туда и повезет?

- А то! – серьезным тоном отреагировал Николай. - Она у меня все дорожки знает. Бывало, уснешь по пути в лес, так она точно к избе и подвезет.

- Какая молодец – удивилась Ольга.

Через час они подъехали к рынку. Егерь уехал, а Ольга, заплатив за место для торговли, надела фартук и не спеша стала раскладывать на столе пакеты с сыром. В этот день сыром торговали немногие женщины. Цена за кило колебалась от пятнадцати до шестнадцати тысяч рублей. На её взгляд это было не очень дорого и Ольга, вспомнив, как трудно было ей варить свою первую партию сыра, немного поколебавшись, написала на ценнике; семнадцать тысяч. В течение часа люди подходили к прилавку, принюхивались к каждому куску сыра, задумывались и шли дальше. Ольга уж было заволновалась, что так и не сможет продать сыр, даже хотела снизить цену, но тут к ней подошел интеллигентный мужчина лет шестидесяти, седоволосый. Он скрупулезно осмотрел продукцию Ольги.

- Откуда сырочек? – спросил он.

Ольга улыбнулась.

- Из леса. Монастырский. Свежий.

Мужчина удивленно взглянул на нее.

- Это какой же монастырь?

- Тот, что в лесу на горе – ответила Ольга. - Где бьют родники.

- Вы барышня меня наверно вводите в заблуждение – не унимался мужчина. - Монастырь в лесу к вашему сведению развалили преступные элементы, а семью дьякона расстреляли там же во дворе. Развалины там сейчас. Откуда может сыр взяться не пойму. Нет там уже никакой сыроварни. Да, знаю, сырок раньше покойница жена дьякона делала знатный, все за ним сюда приезжали. Да и я его всегда покупал. Как сейчас помню вкус. Так что ты милая моя ничего не придумывай.

Ольга не понимала, о чем говорил этот мужчина. Она вспомнила, как Николай ей рассказывал о погроме в монастыре, но о том, что там кого-то убили, он не проронил ни слова. Она стояла в оцепенении.

- Да вы только попробуйте – обратилась она к мужчине, отрезая ему кухонным ножом ломтик сыра. – Этот сыр сварен именно в этом монастыре, по тем же рецептам. Я там поселилась по разрешению местного Батюшки, с его благословения очистила сыроварню от хлама, отмыла её всю. И вот вчера сварила первую партию сыра.

Мужчина нерешительно взял протянутый кусочек для пробы и, положив в рот, медленно стал его пережёвывать. Неожиданно для себя Ольга заметила, что их разговор внимательно слушали другие продавцы сыром и молочными продуктами, а также из любопытства останавливались случайные зеваки. Ольга даже пожалела, что не попросила егеря для моральной поддержки побыть с ней хотя бы пару часов. То, что было дальше, Ольга не могла предугадать. Мужчина вдруг замер, потом выпучив глаза промолвил.

- Не может быть…Да, это тот самый сыр. - Он с довольной улыбкой оглядел окружающих. – Господи, не может быть, вкуснотища какая. Взвесь мне весь кружок.

Люди стали подходить к Ольге с просьбой дать попробовать сыр. Она никому не отказывала. За мужчиной образовалась очередь. Никто не мог поверить, что сыр из старого монастыря. Уже через полчаса весь сыр у Ольги выкупили. Под суровые и завистливые взгляды других торгашек Ольга практически убежала с рынка, зажимая в руке денежные купюры. Она направилась на почту, где сразу же сделала денежный перевод родителям, затем зашла в храм к отцу Василию. Передав ему часть денег на нужды храма, она поделилась с ним радостью от продажи сыра. И лишь после этого со спокойным сердцем Ольга пошла в магазин, чтобы купить немного продуктов. Обратно в монастырь Ольга шла пешком. Покоя не давал ей, рассказ мужчины про монастырь, в особенности об убийстве всей семьи священнослужителя. «Получается, что егерь Николай либо ничего не знал об этом, либо он просто скрыл это от меня» - думала Ольга. Больше всего её удивил тот факт, что отец Василий смолчал об этих ужасах, творившихся в монастыре. «Сейчас, когда всё так благополучно началось с варкой сыра, когда появилась возможность оживить монастырь, заработать хоть какие-то деньги, оказать помощь своей семье, мне придётся озираться по сторонам и мучиться догадками» - не успокаиваясь, размышляла Ольга. Война в Чечне научила её быть осторожной, внимательной к поступкам людей. В этой ситуации рядом с ней нет тех, с кем она плечом к плечу шла на штурм Грозного. Сейчас она одна.

(Продолжение следует...)

От автора: Друзья! Эта книга вышла в марте 2000 года, но Вас приходится знакомить с текстом в авторской редактуре. Простите если попадутся опечатки. Я бы скинул макет книги, но PDF почему то не получается вставить. Может я что-то делаю не так. Не знаю. Если кто-то захочет приобрести книгу пишите. Обговорим. А пока удачного всем вечера!

Глава 1

Андрей Андреевич разлил по рюмкам коньяк и посмотрел на дочь.

- Вот мать то обрадуется. Часа через два придёт.

Ольга глянула на часы.

- А где бать она?

- Подрабатывает сторожем у коммерсантов.

- А…понятно.

Отец взял рюмку и, сдерживая волнение, пригладил пальцами усы.

- Чем же доченька теперь ты будешь заниматься?

- Пока не знаю. Может, в фермеры подамся. – Потом с улыбкой добавила. - Буду снабжать тебя сыром и сметаной.

- Чтобы быть фермером надо иметь хорошее здоровье, - с заботой в голосе сказал Андрей Андреевич. - Будешь напрягаться физически, тогда твои ранения встанут тебе боком. Два осколка не вытащили? Не вытащили. А где они сейчас? Хирурги тебе же ясно сказали: в сантиметре от сердца, вытаскивать нельзя, придётся жить с ними. – Андрей Андреевич изменился в лице, стал более серьёзным. - А у тебя двое детей. Да и мать пожалей. Пока ты в Чечне по горам лазила и по госпиталям валялась, она дорожки в церкви протаптывала и ночью в подушки ревела. – Он залпом выпил содержимое рюмки, закусил лимоном. - Пойдёшь на спокойную работу. К примеру, продавщицей или кондуктором на автобус. Так и мне и матери будет спокойнее. Алименты Колька тебе за детей, слава Богу, платит. Забывай доченька эту страшную войну и к мирной жизни привыкай.

Ольга взяла со стола рюмку.

- Давай отец выпьем.

Андрей Андреевич налил себе в рюмку коньяк.

- С возвращением доченька.

Они выпили и закусили.

- Я завтра в военкомат, на учёт надо встать, - сказала Ольга. -

Оттуда на биржу, может работу, какую найду.

Она подошла к зеркалу. Всмотрелась в своё отражение, задумчиво приглаживая волосы. Остановила взгляд на бумажных листочках, лежавших на тумбочке.

- А это что за открытки?

Андрей Андреевич махнул рукой.

- Пригласительные билеты на избирательный участок, там кстати и твой тоже. На выборы в депутаты.

- За кого голосовать будете? – спросила Ольга. – Опять небось за Ельцинских демократов?

Отец махнул рукой.

- А мне без разницы. Это мать твоя политик. А по мне всех бы их метлой гнать. Хотя вот можно за коммунистов. Они как бы за народ.

- Ну, ну – произнесла Ольга. – Ладно, я пойду, пройдусь немного. Сто лет в магазинах уже не была. Детей сейчас будить не буду, пусть выспятся. Проснутся, скажи скоро приду.

Апрель выдался тёплым. Ольга шла по улице, всматриваясь в рекламные вывески магазинов. Два года назад в их районе было всего три магазина, а теперь на каждом шагу. Одних только похоронных ритуалов целых три насчитала. В ряд несколько видов гробов, венки, кресты. Рядом рекламный баннер с надписью: «для ветеранов войны акция: при покупке гроба второй за половину цены и венок в подарок».

Ольга сдавила челюсти до скрипа зубов. Она вспомнила, как в декабре девяносто пятого в Гудермесе их рота попала в окружение в районе комендатуры и вокзала. Сама она чудом уцелела, ни царапинки. Тогда за час боя они потеряли убитыми сразу десять молодых ребят. Она хорошо помнит, как оставшиеся в живых, грязные и измотанные в бою восемнадцатилетние пацаны, бережно грузили тела погибших в кузов «Урала». И каждый, кто выжил тогда, думал только об одном, что если бы не прилетевшие вовремя «вертушки» то полегли бы все как один. Численность боевиков превышала в несколько десятков раз. А на следующий день спешно спаянные цинковые гробы отправляли на аэродром.

Ольга заставила себя прервать тяжёлые воспоминания и зашла в торговый центр. В зале женской одежды, она, разглядывая платья и блузки, вдруг с каким-то непонятным для себя страхом поняла, что все эти красивые вещи ей совсем не интересны. Роднее всего для неё был и остаётся комплект застиранной «афганки». Даже сейчас одетая в юбку и майку Ольга ощущала какую-то тесноту и скованность в движении. Купив к чаю конфет и пройдя по скверу в центре города, она возвращалась домой уже по другой улице, где стояла небольшая часовня. В последний раз она была здесь перед самым отъездом на Кавказ. Народу внутри было мало, лишь две бабульки, шепчущие у икон молитву, да молодая девчушка. Ольга купила две свечки, одну за упокой погибшим друзьям, а другую за здравие родителям и детям. У распятого Иисуса Христа она остановилась, и, поцеловав крест тихо прошептала: «Господи, прости меня за всё…»

Перекрестившись, вышла на улицу. В это время раздался звон колоколов, который еще долго слышался за её спиной.

Она вернулась домой к обеду, дети уже проснулись, и мама пришла с работы. Сколько же было радости и слёз на глазах у Ольги, когда она обнимала маму, сына Антона и дочку Ксению. Андрей Андреевич с улыбкой обнял жену.

- Ну, вот Анна Павловна и в сборе наше семейство. Давай собирай на стол всё что есть.

Сидели до позднего часа. Мама рассказывала Ольге о детях, их учёбе. Андрей Андреевич играл на старенькой гармони и пел песни военных лет. Антон и Ксения в другой комнате смотрели телевизор. Когда легли спать, Ольга долго не могла заснуть. Её очень тревожило будущее, надо было найти работу и поднимать детей. Антон заканчивал девятый класс, Ксения седьмой. Через два, три года им надо будет куда-то поступать учиться. Сын мечтает в военное училище. В свои четырнадцать он выглядит как на семнадцать. Высокий, рослый. По рассказам отца Ольги, Антон всё свободное время пропадает на стадионе. На полу в его комнате она заметила несколько тяжёлых гирь. Во дворе он себе сам сделал турник. А дочь хочет стать художником. Множеством её красивых рисунков обклеена стена в летней кухне. Рассматривая их, Ольга поняла, что для осуществления целей, которые дети поставили перед собой, будут необходимы, конечно же, деньги. Одна из её подруг однажды поведала ей о том, как поступал на учёбу в университет её сын. Сплошные поборы и намёки на взятки. «А куда было деваться» - говорила Инга. «Единственный сын, хочешь, не хочешь, а давать пришлось. Тогда ради его мечты я была готова даже на панель. Но кое-как пересилила себя, пришлось продать всё золото, машину». С этими воспоминаниями Ольга и заснула.

Глава 2

Утром после военкомата Ольга пошла в центр занятости. Сотрудница центра лет тридцати словно школьная «класснуха» долго перелистывала её документы, то и дело, поглядывая на Ольгу. Наконец она что-то размашисто написала на листке, после чего сняв очки с удивлённым лицом спросила.

- Скажите, а что на самом деле вы воевали и у вас имеются ранения?

- Да, - ответила без колебаний Ольга. – Там же всё написано.

- Ну,…даже и не знаю, - озадачено произнесла девушка, положив на стол перед Ольгой листочек. - Я тут указала адреса работодателей. К сожалению, с вашей специальностью рабочих вакансий нет. Кулинары нигде не нужны, а вот уборщицы и продавцы требуются. Если на собеседованиях от вас где-либо откажутся или вы сами не захотите там работать, тогда по вопросу трудоустройства можно будет повторно обратиться только через три месяца.

Ольга молча кивнула и вышла из кабинета. В сквере она присела на скамейку, развернула лист с адресами, где были нужны уборщицы и продавцы. Но, так и не дочитав до конца, Ольга скомкала бумагу и бросила её в урну. Сердце подсказывало, что это всё не для неё.

На скамейку присел старенький и седой священник в рясе. Ей показалось, что ему стало вдруг плохо, он тяжело дышал и одной рукой как бы держался за сердце, а пальцами другой руки теребил висевший на груди крест.

Ольга подсела к нему поближе.

- Вам плохо? Может скорую вызвать?

Священник отрицательно замотал головой.

- Нет, нет спасибо. Сейчас отпустит.

Затем достал из футляра для очков какую-то таблетку и положил в рот.

Ольга смотрела на старика, словно боялась, что без «скорой помощи» не обойдётся.

- А ты что же такая грустная доченька? – спросил священник.

- Да так ерунда, - отмахнулась Ольга. - Ходила насчёт работы, а там сказали, что кроме уборщиц никто пока не нужен. Сокращения везде. А у меня двое детей. Полы мыть я не боюсь, но там платят копейки, их мне точно не хватит.

Батюшка сочувственно закивал.

- Тяжело доченька знаю. Не лучшие времена переживаем. Видать Господь испытания народу посылает.

Они просидели на скамейке еще около получаса. Ольга рассказала ему о себе всю правду. Он, не перебивая выслушал и когда она, собираясь уходить, стала с ним прощаться, взял её за руку.

- Ты вот что слушай и запоминай. Езжай в Псковскую область, станция Песчанная. Есть там храм святителя Николая Чудотворца, спроси батюшку Василия. Скажи, что от меня, от батюшки Афанасия. Поможет он тебе с работой, Бог даст, будет тебе и деткам твоим хлеб насущный. Иди с Богом.

- Я провожу вас, - вставая, предложила она.

- Не тревожься, я потихоньку дойду. Ступай.

Священник перекрестил её.

Ольга пошла вдоль дороги. Через несколько шагов оглянувшись в сторону скамейки, она не обнаружила на ней старика. Он словно испарился. Придя домой, Ольга рассказала родителям о безрезультатном походе в центр занятости. Отец с матерью стали её успокаивать, говорили, что работа обязательно найдется. Выбрав удобный момент, когда мама вышла из комнаты она сообщила отцу о том, что ей необходимо ненадолго уехать в другой город.

- Зачем? - спросил Андрей Андреевич.

- Пока сказать не могу, но обещаю там долго не задерживаться – ответила Ольга. – Я звонила подруге. Возможно, там у меня сложится с работой.

По поводу подруги она соврала, а рассказать о встрече с батюшкой ей не хотелось.

Отец тяжело вздохнул.

- Ну вот, сначала мы ждали тебя с войны, теперь вот опять…

- Детям я всё объясню – сказала Ольга. - Думаю, что к началу нового учебного года я вернусь.

Андрей Андреевич обеспокоено посмотрел на Ольгу.

- А что я скажу маме?

- Придумай папуль что ни будь. Я тебя очень прошу.

Глава 3

До Пскова Ольга добиралась с пересадкой в Москве. После прошедших майских праздников вокзалы были очень оживлёнными. Ожидая поезд, она никуда не выходила из зала ожидания, перекусила приготовленными бутербродами, читая кем-то оставленные на скамейке газеты. Лишь изредка отвлекалась, разглядывая окружающих её людей. Мучила единственная мысль: правильно ли она поступает, отправляясь туда, где её никто не ждёт. Больше всего Ольга боялась, что не найдет того батюшку, к которому направил священник. И тогда деньги, потраченные на билеты, просто пропадут зря. Полученную денежную компенсацию при увольнении с контрактной службы она полностью хотела положить в банк под проценты. Впереди у детей государственные экзамены, а потом выпускные. Антону будет нужен костюм, а Ксении платье. Да ещё плюс на столы, на подарки учителям. Поэтому уезжая, Ольга оставила дома половину всех полученных денег, а вторую взяла с собой. В поезде ночью ей не спалось, и до самого рассвета она пролежала на верхней полке, смотря в окно. В голову лезли всякие мысли, вспоминала Чечню, своих друзей, подруг и конечно же тех, кто погиб в бою. В детстве при виде крови она могла упасть в обморок, а в Чечне кровь была повсюду: на растерзанных от взрывов и пуль телах раненых и погибших, на броне БТР, в кузовах машин и просто лужами на земле.

В шесть утра Ольга была в Пскове. Город ей понравился своей зеленью, старыми домами. Ей казалось, что небо у Пскова было каким-то своим, с пушистыми облачками и голубым поднебесьем. Узнав у прохожих как добраться до храма Николая Чудотворца, она села в автобус. Уже через полчаса Ольга стояла у его ворот. Внутри народу было мало. Люди заходили, ставили свечки, крестились и выходили. Лишь некоторые задерживались у прилавка, где торговали церковным товаром. Ольга подошла к иконе Николая Чудотворца и поймала себя на мысли, что не знает никакой молитвы. Но удержаться, чтобы не попросить помощи у святителя, не смогла и тихо зашептала: «Молю тебя, пошли здоровья детям моим, родителям любимым. Помоги, пожалуйста, найти мне работу и умоли Господа Иисуса Христа простить мне мой грех…»

Глаза Ольги наполнились слезами.

- Бог простит, – неожиданно услышала она за спиной.

Оглянувшись, Ольга увидела батюшку. Ему было около семидесяти, невысокого роста, добрый взгляд, седая бородка. Одет он был в одежду, которую одевают для утренних, обеденных и вечерних богослужений.

- Здравствуйте, - тихо проговорила Ольга, торопливо вытирая пальцами слёзы. - Я…тут проездом. Мне бы очень надо увидеть батюшку Василия.

- Я и есть отец Василий.

Ольга обрадовалась.

- Меня к вам направил отец Афанасий.

Священник внимательно оглядел Ольгу, затем жестом руки пригласил в одну из комнат. Ольга пошла за ним. В помещении, куда они вошли, стоял большой письменный стол, полки с множеством книг, шифоньер и длинная деревянная скамья у стены. Ольга почувствовала на душе удивительное спокойствие.

- Присаживайтесь, вижу, что устали с дороги.

Он сел рядом с ней.

- Надеюсь, что отец Афанасий в добром здравии, коль вас прислал?

Она положительно закачала головой.

- Да-да.

- Ну что ж, это уже для меня радость. Слушаю вас, чем могу помочь?

Ольга рассказала батюшке о своей встрече со священником Афанасием и об их разговоре. Батюшка Василий внимательно выслушал её, приглаживая бородку.

- Как таковой официальной работы для кого-либо у меня нет. По всей вероятности, отец Афанасий имел ввиду сыроварню в лесу, которую мы с ним когда-то мечтали восстановить. Ещё во времена революции местные дьяконы в подвале монастыря, делали глиняные формы для отливания сыра. Был я там пару месяцев назад. Монастыря то уж нет, один фундамент остался. И вход в подвал завалило остатками кирпичей да камней, стало быть, проникнуть внутрь я не смог. Завал разбирать надо, а сил моих и здоровья уж не осталось. Я понимаю так, что отец Афанасий хотел, чтобы ты сыроварением занялась?

Ольга растеряно посмотрела на батюшку.

- Про сыроварню он мне ничего не рассказывал.

Отец Василий понятливо закивал головой.

- Видно боялся, что трудностей испугаешься.

- Но... Я одна и мне некому помочь. Тут же наверняка нужны мужские руки и умение. – Ольга почувствовала себя неловко. «Неужели я зря приехала» - подумала она. «Какие Господи сыры, и кто их будет покупать. Люди без работы и без денег сидят. Нет, надо извиниться и уезжать».

- Вы простите меня за то, что я отняла у вас время, - вставая, сказала Ольга. – Но мне на самом деле нужна работа, а не какое-то хобби. У меня двое детей, которых нужно поднимать. До свидания батюшка. – Ольга направилась к двери. В тот момент она услышала за спиной голос отца Василия.

- Жаль доченька. Отец Афанасий никогда не ошибался в людях. Он очень расстроится.

Ольга вышла из церкви и тихо пошла в сторону автобусной остановки. Слова батюшки Василия о том, что отец Афанасий никогда не ошибался в людях, глубоко тронули её. Она остановилась, немного постояла, словно взвешивая свои действия, потом повернулась и быстрым шагом направилась обратно. Батюшку Василия она нашла в той же комнате, откуда вышла несколько минут назад. Он сидел за столом и что-то записывал в тетрадь. Увидев её, отец Василий отложил своё занятие.

- Что-то забыла доченька?

Ольга села на скамью.

- Батюшка, я подумала и решила, что я должна посмотреть эту сыроварню. Если конечно вы разрешите.

- Как же не разрешить, обязательно разрешу, - улыбнувшись, сказал отец Василий. - Ведь если сыроварня оживёт вновь, то простой люд по тропинке проложенной Господом потянется к святому месту.

Ольга улыбнулась от внезапно нахлынувшей на неё радости.

- Спасибо вам батюшка. Тогда я сейчас в город, мне надо снять комнату в гостинице. Я же только с поезда.

- Гостиниц всего лишь три, да и те наверняка заняты, - сказал он. – Сейчас очень много туристов заграничных. Ты доченька вот что. Временно поселись здесь в церкви, комнатку мы тебе выделим. Завтра утром тебя проводят на место, осмотрись там, что к чему. Главная ценность сыроварни, это старинные рецепты сыра. Они выбиты на стенах внутри подвала. Будем надеяться, что всё сохранилось.

Ольгу поселили в комнате для сторожей. На следующий день утром отец Василий подвёл к ней невысокого, худенького мальчишку лет двенадцати.

- Ну вот, знакомьтесь, это Егор.

Она, улыбнувшись, протянула руку.

- Очень приятно Егор с тобой познакомиться. Меня зовут Ольга.

- Егор тебя проводит до разрушенного монастыря в лесу. Объяснит, как вернуться обратно. Перед тем как идти зайдите в трапезную, там вам собрали покушать в дорогу. Ну, всё, ступайте с Богом.

Доехав до окраины города, Ольга и Егор вышли с автобуса, и пошли в сторону леса.

- Егор, а к монастырю дороги нет совсем? – спросила она мальчика.

- Никакой нет, - замотал головой Егор. – Была тропка, да и та заросла. Люди боятся заходить в лес. В войну здесь партизанский отряд был, а немцы минировали всю окраину леса, потому как боялись. Вот городские и пугаются сюда заходить, на мине не хотят подорваться.

- Неужели такое случалось? – с интересом спросила Ольга.

- Полно случаев таких. То ногу оторвёт кому, то и вовсе гибнут.

- А сколько туда нам идти?

- Около часа, может и больше.

В дороге они не отдыхали, приходилось подниматься в гору и пробираться через сильно заросший молодняк деревьев и кустарники. Наконец Егор остановился и, протянув руку, указал пальцем вглубь леса.

- Вон видишь, дубы стоят?

Ольга присмотрелась.

- Вижу.

- Это монастырские дубы. Мы пришли.

Вид разрушенных стен до самого фундамента, куски разбросанных кирпичей и валяющийся мусор расстроили Ольгу до глубины души.

- Егор, а кто же разрушил монастырь?

Мальчишка устало присел на пенёк спиленной берёзы.

- Люди. Кто же ещё. Когда ещё была дорога приехали хозяева магазинов с района и увезли кирпич. Пацаны говорят, что они из него построили платный туалет.

- А что здесь не было сторожа? – удивлённо спросила Ольга.

- Нет. Батюшка Василий сказал, что у крещённого человека рука не поднимется на воровство.

Ольга с грустью кивнула.

- Ну да…

Егор показал Ольге, заваленный обломками гнилых досок и брёвен вход в подвал.

- Это мы с Батюшкой закидали, чтобы никто не увидел сыроварню.

Перекусив обедом, который они взяли в церкви, Ольга с Егором принялись освобождать вход в подвал. Работы предстояло много, к тому же солнце уже поднялось высоко, и наступала жара. Только часа через три им удалось добраться до дверей. Они были очень тяжёлыми и поначалу не поддавались. Помог валявшийся рядом лом, который очевидно забыли те, кто приходил сюда за стенным камнем. Ольга зажгла свечку, и они с Егором стали потихоньку спускаться вниз по каменным ступеням. Помещение было не большим, приблизительная площадь составляла около двадцати метров.

Стены были выложены плоским светлым камнем, на них аккуратно и красиво были выбиты латинские буквы, формирующие текст. Прочесть что-либо Ольга не смогла из-за плохого освещения и пыли. Посреди комнаты стояли два длинных стола, изготовленные из хороших и толстых досок очевидно дубовых. Рядом были такие же длинные скамейки. В самом углу находилась печь с дымоходом в стене. На полу было много глиняной посуды: горшки разной глубины, чаны, деревянные ложки, ковшики, лопатки, формы очевидно для заливания в них готового сыра, тут же стояли три дубовых бочки, наполовину заполненные водой. На потолке висели люстры с подсвечниками, в которых ещё сохранились толстые и подгоревшие свечки. Всё это настолько удивило Ольгу, что она с трудом удерживала в себе нахлынувшие эмоции. Весь остаток дня они с Егором отмывали комнату, посуду, стены. Помогло то, что воду набирали в роднике рядом с монастырем. Ближе к вечеру Ольга и Егор подустали, однако довольные проделанной работой закрыв двери в подвал, отправились обратно в город. В автобусе, Егор, облокотившись на окно, заснул, а Ольга глядя на него вспомнила о дочери и сыне. Она не знала, как они воспримут новость о том, что их мама пошла в какой-то лес, где, совершенно не зная, что её ждёт, занимается восстановлением столетней сыроварни. Больше всего она боялась, что, если это всё окажется напрасным, она потратит впустую оставшиеся деньги. Но отступать уже некуда, не привыкла она бросать начатые дела и швыряться доверием людей.

Вчера я закончил выкладывать для Вас книгу "Катька". Она была написана в 1999 году, как я уже и писал перед Вами был текст в авторской обработке. Почему своё путешествие по Пикабу я начал именно с этой книги? Ну наверное потому, что она являлась лакмусовой бумагой. Она впитала в себя Ваше настроение. Я понял, что Пикабу богата самыми чуткими и добрыми людьми, читателями с большой буквы. Именно "Катька" а не я собрала вокруг себя своих подписчиков. Спасибо Вам. Сегодня подумаю что бы Вам дать ещё почитать. В промежутках между главами "Катьки" я вставлял небольшой кусочек 1 главы книги, которая на этой неделе выходит в Москве под названием "Смерть танцует танго". Она появится в книжных магазинах в бумажном варианте, а также в магазинах электронных книг. Но я решил дождаться издания, а уж потом показать её Вам. Уверен, что Вам она понравиться.  Ну а пока почитаем другое. Книга называется "Меня убили в девяносто шестом".  Она уже издана и есть в продаже в моем регионе. Вам я её предоставляю в авторской редактуре. Я надеюсь, что администраторы сайта не будут меня ругать за эти посты. Итак, поехали..

Глава 1

Андрей Андреевич разлил по рюмкам коньяк и посмотрел на дочь.

- Вот мать то обрадуется. Часа через два придёт.

Ольга глянула на часы.

- А где бать она?

- Подрабатывает сторожем у коммерсантов.

- А…понятно.

Отец взял рюмку и, сдерживая волнение, пригладил пальцами усы.

- Чем же доченька теперь ты будешь заниматься?

- Пока не знаю. Может, в фермеры подамся. – Потом с улыбкой добавила. - Буду снабжать тебя сыром и сметаной.

- Чтобы быть фермером надо иметь хорошее здоровье, - с заботой в голосе сказал Андрей Андреевич. - Будешь напрягаться физически, тогда твои ранения встанут тебе боком. Два осколка не вытащили? Не вытащили. А где они сейчас? Хирурги тебе же ясно сказали: в сантиметре от сердца, вытаскивать нельзя, придётся жить с ними. – Андрей Андреевич изменился в лице, стал более серьёзным. - А у тебя двое детей. Да и мать пожалей. Пока ты в Чечне по горам лазила и по госпиталям валялась, она дорожки в церкви протаптывала и ночью в подушки ревела. – Он залпом выпил содержимое рюмки, закусил лимоном. - Пойдёшь на спокойную работу. К примеру, продавщицей или кондуктором на автобус. Так и мне и матери будет спокойнее. Алименты Колька тебе за детей, слава Богу, платит. Забывай доченька эту страшную войну и к мирной жизни привыкай.

Ольга взяла со стола рюмку.

- Давай отец выпьем.

Андрей Андреевич налил себе в рюмку коньяк.

- С возвращением доченька.

Они выпили и закусили.

- Я завтра в военкомат, на учёт надо встать, - сказала Ольга. -

Оттуда на биржу, может работу, какую найду.

Она подошла к зеркалу. Всмотрелась в своё отражение, задумчиво приглаживая волосы. Остановила взгляд на бумажных листочках, лежавших на тумбочке.

- А это что за открытки?

Андрей Андреевич махнул рукой.

- Пригласительные билеты на избирательный участок, там кстати и твой тоже. На выборы в депутаты.

- За кого голосовать будете? – спросила Ольга. – Опять небось за Ельцинских демократов?

Отец махнул рукой.

- А мне без разницы. Это мать твоя политик. А по мне всех бы их метлой гнать. Хотя вот можно за коммунистов. Они как бы за народ.

- Ну, ну – произнесла Ольга. – Ладно, я пойду, пройдусь немного. Сто лет в магазинах уже не была. Детей сейчас будить не буду, пусть выспятся. Проснутся, скажи скоро приду.

Апрель выдался тёплым. Ольга шла по улице, всматриваясь в рекламные вывески магазинов. Два года назад в их районе было всего три магазина, а теперь на каждом шагу. Одних только похоронных ритуалов целых три насчитала. В ряд несколько видов гробов, венки, кресты. Рядом рекламный баннер с надписью: «для ветеранов войны акция: при покупке гроба второй за половину цены и венок в подарок».

Ольга сдавила челюсти до скрипа зубов. Она вспомнила, как в декабре девяносто пятого в Гудермесе их рота попала в окружение в районе комендатуры и вокзала. Сама она чудом уцелела, ни царапинки. Тогда за час боя они потеряли убитыми сразу десять молодых ребят. Она хорошо помнит, как оставшиеся в живых, грязные и измотанные в бою восемнадцатилетние пацаны, бережно грузили тела погибших в кузов «Урала». И каждый, кто выжил тогда, думал только об одном, что если бы не прилетевшие вовремя «вертушки» то полегли бы все как один. Численность боевиков превышала в несколько десятков раз. А на следующий день спешно спаянные цинковые гробы отправляли на аэродром.

Ольга заставила себя прервать тяжёлые воспоминания и зашла в торговый центр. В зале женской одежды, она, разглядывая платья и блузки, вдруг с каким-то непонятным для себя страхом поняла, что все эти красивые вещи ей совсем не интересны. Роднее всего для неё был и остаётся комплект застиранной «афганки». Даже сейчас одетая в юбку и майку Ольга ощущала какую-то тесноту и скованность в движении. Купив к чаю конфет и пройдя по скверу в центре города, она возвращалась домой уже по другой улице, где стояла небольшая часовня. В последний раз она была здесь перед самым отъездом на Кавказ. Народу внутри было мало, лишь две бабульки, шепчущие у икон молитву, да молодая девчушка. Ольга купила две свечки, одну за упокой погибшим друзьям, а другую за здравие родителям и детям. У распятого Иисуса Христа она остановилась, и, поцеловав крест тихо прошептала: «Господи, прости меня за всё…»

Перекрестившись, вышла на улицу. В это время раздался звон колоколов, который еще долго слышался за её спиной.

Она вернулась домой к обеду, дети уже проснулись, и мама пришла с работы. Сколько же было радости и слёз на глазах у Ольги, когда она обнимала маму, сына Антона и дочку Ксению. Андрей Андреевич с улыбкой обнял жену.

- Ну, вот Анна Павловна и в сборе наше семейство. Давай собирай на стол всё что есть.

Сидели до позднего часа. Мама рассказывала Ольге о детях, их учёбе. Андрей Андреевич играл на старенькой гармони и пел песни военных лет. Антон и Ксения в другой комнате смотрели телевизор. Когда легли спать, Ольга долго не могла заснуть. Её очень тревожило будущее, надо было найти работу и поднимать детей. Антон заканчивал девятый класс, Ксения седьмой. Через два, три года им надо будет куда-то поступать учиться. Сын мечтает в военное училище. В свои четырнадцать он выглядит как на семнадцать. Высокий, рослый. По рассказам отца Ольги, Антон всё свободное время пропадает на стадионе. На полу в его комнате она заметила несколько тяжёлых гирь. Во дворе он себе сам сделал турник. А дочь хочет стать художником. Множеством её красивых рисунков обклеена стена в летней кухне. Рассматривая их, Ольга поняла, что для осуществления целей, которые дети поставили перед собой, будут необходимы, конечно же, деньги. Одна из её подруг однажды поведала ей о том, как поступал на учёбу в университет её сын. Сплошные поборы и намёки на взятки. «А куда было деваться» - говорила Инга. «Единственный сын, хочешь, не хочешь, а давать пришлось. Тогда ради его мечты я была готова даже на панель. Но кое-как пересилила себя, пришлось продать всё золото, машину». С этими воспоминаниями Ольга и заснула.

Глава 13 «Страшная и безумная ночь»

Утром Катька пришла в церковь, купила свечку, поставила за упокой родителей и отстояла службу. Затем побежала на засолочную базу куда любой желающий мог прийти и подработать. Директор базы подростков для работы брал с неохотой потому как во время работы они зачастую баловались, кидались друг в друга овощами. Записавшись на трудовой день, она стала перебирать картошку и лук вместе с другими рабочими. Занятие было не из лёгких, картошка была грязная и частично протухшая. В подвале стояла ужасная вонь. Зато на свалку после изнурительной работы Катька шла довольная, в одной руке она несла полный пакет картошки, в другой маленькую сетку лука. Придя в вагончик, она успела приготовить себе ужин, отварив несколько картофелин в мундире. К тому же с прошлого дня остались помидоры, которые Катька выбрала из кучи просроченных продуктов, привезённых на свалку из ресторана. Включив свой любимый «альпинист» она стала есть, как вдруг услышала за дверью голос Витьки «афгана».

- Катюх, ты здесь?

Она вышла.

«Афган» сидел на своей тележке, в новом камуфляже. На его груди красовались три медали. Он был побрит и пострижен.

Катька рассмеялась, пережёвывая картошку.

- Вить, что за праздник? Ты не жениться собрался?

Тот широко улыбался, приглаживая на голове стриженые волосы.

- Да кому я нужен Кать. Просто у меня сегодня день рождения. Я же за тобой приехал. Такси подано. – Он постучал ладонью по тележке.

Катька спустилась по лестнице и обняла его.

- Прости Вить, я не знала – сказала она. – Мы столько времени живём по соседству, но никогда не говорили друг другу, когда родились.

- Не парься Катюх – ответил ей Витька. - Пойдём ко мне, там «дед» шашлык жарит. Мясник на рынке мне сегодня кусочек хрюшки подогнал, за то, что я у ворот с его рекламой до закрытия просидел.

Мечтавшей пораньше лечь спать, Катьке ничего не оставалось, как согласиться. Через час они уже сидели у Витькиной землянки и ели шашлык с Катькиным картофелем. «Афган» с «дедом» пили самогон, а Катька чай. Было весело, «дед» рассказывал смешные истории, Витька играл на полуразбитой гитаре. Когда было за полночь, Катька пошла к себе.

Уснула она мгновенно. Разбудил её странный шум. Зазвенело пустое ведро, которое она ставила на ночь у порога. Так «афган» научил её делать, назвав это растяжкой от незваных гостей. Резко подняв голову, она увидела силуэт мужчины, стоявшего посредине вагончика. Сначала Катька не разглядела его лица. Но когда он подошёл к ней и слегка пригнулся, очевидно для того чтобы получше видеть её в темноте, лунный свет проникающий сквозь щель в стене полностью осветил ночного гостя. Катька узнала его. Это был один из охранников главы района, именно он тогда вылил на неё целую канистру краски. Катька машинально выхватила из-под подушки пистолет и направила на него. Здоровенный амбал с выступающей нижней челюстью увидев в руке у Катьки пистолет презрительно усмехнулся.

- Ты сейчас выбросишь на пол свою игрушечную пукалку – произнёс он, - и мы с тобой немного поговорим. А если закричишь, то я тебя убью.

Катьку охватил страх. Ей всегда казалось, что её родной вагончик защитит от всех недоброжелателей. «Значит это не так…» - мелькнуло у неё в голове в эти страшные секунды.

Сделав рывок в сторону Катьки, он попытался схватить её за шею. Увернувшись от его руки, она ткнула стволом пистолета ему в бок и дважды нажала на спусковой крючок. Охранника отбросило в угол, где висел умывальник. Рухнув на пол, верзила успел лишь произнести: - Ах ты…сука.

После того как он затих, Катька, сидя на топчане и прижимая к себе пистолет ещё около минуты оставалась в оцепенении. Запахи пороха, дыма и крови лезли в нос. Она чихнула и рукавом вытерла глаза. Затем словно очнувшись она кинулась к двери и что есть силы побежала к землянке, в которой жил «афган».

- Кто там? – крикнул сонным голосом Витька, услышав стук в дверь.

Что есть силы она закричала:

- «Афган» это я Катька. Открой слышишь меня?!

За дверью донеслось ворчание Витьки и было слышно, как волоча свои культяпки он подползает к двери. Увидев Катьку в темноте, он поначалу не обратил внимание на её испуганное лицо.

- Заходи. Ты чего это мать по ночам слоняешься? – афган зажёг керосиновую лампу и неспешно вскарабкался на деревянный ящик у самодельного стола. – Или случилось чего? А?

Катька молчала и потерянно смотрела на Витьку. Тут-то и шлёпнулся на пол пистолет, который она держала за спиной. Витька перевёл на него заспанный взгляд.

- Ты Катюх прямо как Рембо с пушкой бродишь.

Она по стене опустилась на корточки.

- «Афган» я убила его…- пролепетала Катька, показывая рукой в направлении её вагончика. – Он там…лежит у меня на полу.

- Да кто он то, Кать? – ничего не понимая произнёс Витька.

- Ну... тот, кто облил меня краской. Помнишь, я тебе рассказывала тогда?

Витька нагнулся под деревянные нары и достав оттуда недопитую бутылку водки немного плесканул содержимое в стакан. Затем слез с ящика и упираясь в пол руками переместил своё тело поближе к ней.

- На ка выпей, сейчас тебе надо успокоиться – он взял со стола стакан с водкой и протянул ей. Катька поднесла стакан ко рту. Противный запах спиртного заставил её сморщиться. Она уж было хотела отказаться, но Витька взял из Катькиной руки стакан и силой влил водку ей в рот. Она раскашлялась и видимо от того, что внутри неё всё загорелось лихорадочно замотала головой.

- Всё всё, сейчас будет полегче – успокоил её Витька. - Отдышись и говори, что случилось.

Катьке и вправду стало легче. Она рассказала ему что произошло. Витька внимательно её выслушал и лишь в конце переспросил.

- А это точно тот охранник? Может ты ошиблась, и завалила какого-нибудь грибника? – Афган рассмеялся.

Катька в слезах мотнула головой.

- Нет «афган» это точно он. Тогда, когда они везли меня в машине, он завязывал мне тряпкой глаза, а потом вылил на меня краску.

Витька с досадой и сочувствием произнёс.

- Видать Катюх ты этому главе района на самую толстую кишку наступила. – Витька посмотрел на старенький будильник. – Пол второго. Через два часа рассветёт. Пошли к тебе, надо труп спрятать, иначе будут искать. Наверняка кто-то знает, что он к тебе пошёл.

- Я боюсь «афган» туда идти – с дрожью в голосе сказала Катька. - Вдруг он был не один?

Витька убедил её что идти придётся. Ночь стояла тихая. Было лишь слышно, как колёса Витькиной инвалидной тележки натыкаются на мелкие камушки и высохшие сломанные ветки.

Подойдя к вагончику, они увидели через раскрытую дверь виднеющиеся в действительности мужские ноги.

- Ты стой здесь, а я слазию посмотрю на его харю. Дай мне ствол. – Катька протянула ему пистолет.

Витька слез с тележки, перезарядил пистолет и стал карабкаться по лестнице вверх. Через минуту он уже скрылся в темноте вагончика. Катька видела, как внутри он чиркал зажигалкой. Потом в дверном проёме показалась Витькина голова.

- Катюх, я сейчас пихну его вниз. Ты попридержи его чтобы шума было меньше.

Тело мужчины плавно перекатилось по ступенькам. Одежда его задралась, и Катька увидела две кровавые дырки между рёбрами.

- Лихо ты его – запыхавшись сказал Витька. – Видно в самое сердце. Лужа крови на полу. Всё зараз вытекло. – Он достал из внутреннего кармана прихваченную из землянки поллитровку и жадно сделал несколько глотков.

- Ты Кать не ошиблась. – Афган протянул ей коричневое удостоверение. – Это охранник из администрации. Смотри что я ещё нашёл. – Он показал ей пластиковую бутылку, завёрнутую в пакет. – Бензин. Сжечь тебя потом хотел. Сто «пудов».

- Что мне теперь делать ? – обречённым голосом спросила Катька.

- Тут у тебя кажется рядом траншея есть – смекнул Витька. - Давай оттащим его туда и присыплем немного землёй. А утром решим, что делать дальше. Однозначно Катюх, здесь тебе оставаться нельзя. До утра побудешь у меня.

Спрятав труп охранника, Витька с Катькой вернулись к нему в землянку. Допив самогон, Витька крепко уснул, а Катька сидела на ящике осознавая, что ситуация, в которую она попала, ничто иное как тупик. Было очень тяжело и больно ощущать себя никому не нужной в этом большом мире. С тех пор как она потеряла родителей Катька на себе испытала то, отчего мама старалась всегда её уберечь – от человеческой жестокости и равнодушия. Несмотря на отсутствие жизненного опыта Катька понимала почему при жизни мама часто прикладывалась к алкоголю. Просто она не могла устоять перед свалившимися трудностями: пьянство отца, его рукоприкладство, безработица, безденежье. Вот и выбрала она для себя водку. Если бы кто знал, как сейчас Катьке не хватает мамы, пусть пьяной, хоть какой, но лишь бы живой….

Увидев на столе тетрадку с ручкой, Катька вырвала чистый лист и стала писать. «Витька ты не сердись, но я решила так, что, если мне нет житья, значит так тому и быть. Он отравил маму и папу из-за нашей квартиры, ну той помнишь про которую я тебе рассказывала. Сейчас он хочет убить меня. Мне некуда бежать, а оставаться жить на свалке я не могу, и в тюрьму я тоже не хочу. Я сама пойду к нему. «Афган»! Спасибо тебе, что ты был для меня другом. Не забудь, что тебе надо заказать у мастера новую тележку, твоя то скоро уж развалится. И ещё прошу тебя об одолжении, найди гаишника по имени Лёха, он дежурит в центре у фонтана, ездит на старой «канарейке». Скажи ему от меня за всё спасибо.

Прощай «афган». Катька».

Она положила записку на стол, посмотрела на спящего Витьку и стала ждать, когда на будильнике стрелки покажут семь утра.

Глава 14 «Если жизнь теряет смысл»

Лёха проснулся как обычно в семь часов утра. Сегодня предстоял особый день. После работы он заедет за Катькой, привезёт её к маме, где и скажет, что хочет взять над ней опекунство. Буквально на днях он ездил в опекунский отдел. Там Лёха рассказал о Кате, и о своём желании стать опекуном. Сотрудники отдела выслушав его сказали, что препятствий никаких не будет. А Кате он так и скажет, что ей надо возвращаться в детство, снова ходить в школу, гулять с подружками, получить образование и жить счастливо единой семьёй. Эмоции переполняли Лёху, и он с нетерпением ждал вечера. За сына радовалась и Анна Павловна, ведь принять такое решение было ответственным делом. Поэтому провожая его на службу она всячески его поддержала.

- Езжай сын с Богом. К вашему приезду я испеку пирог, думаю, что Кате он понравиться.

Тем временем Катька, одетая в любимое платье, которое ей когда-то покупала мама, причёсанная, со сделанной второпях косичкой сидела на скамейке напротив администрации района. Дождавшись, когда к зданию подъехала чёрная волга и из неё вылез глава района, тот самый человек со шрамом, она неспеша направилась к дверям. В руке у Катьки был пакет, с рисунком воздушных разноцветных шаров и надписью: «Детям – счастливое детство!» Она его нашла на свалке чисто случайно. В коридоре администрации было пока безлюдно, народ в основном сюда приходил к девяти часам. Катька увидела висевшие на стене часы, они показывали восемь утра. Остановившись у кабинета главы района она заметила через полуоткрытую дверь сидевшую за столом секретаршу. Та суетилась, раскладывала на поднос чашки, ложки, печенье, очевидно собиралась занести всё это в кабинет главе района. Катька замешкалась и уж было направилась к выходу, но тут услышала за спиной стук каблучков от туфель секретарши. Катька оглянулась. Молодая симпатичная блондинка быстрым шагом вышла из приёмной и буквально трусцой побежала в другой конец коридора. В руке у неё был электрический чайник. Уловив момент, Катька вошла в приёмную, подошла к двери с табличкой «глава района» и без стука потянула на себя дверную ручку. Местный чиновник стоял к вошедшей Катьке спиной и разговаривал с кем-то по служебному телефону глядя в окно. Она достала из пакета пистолет, взвела курок и дождавшись, когда тот повернулся к ней, выстрелила в него два раза. Тот, вскинув руки отлетел к стене, и сползая по ней на пол оставил на обоях красный след. Его голова безжизненно повисла. Катька развернулась и вышла из кабинета. Всё что будет дальше её совсем не волновало. Как ни странно, но на душе у неё было спокойно и легко. Ей казалось, что в этот миг рядом с ней идёт мама. Только на улице она увидела, что до сих пор держит пистолет в своей руке. Бросив его в пакет, она побежала в сторону свалки. Ни разу не останавливалась чтобы отдышаться. Забежав в вагончик, Катька схватила со стола банку с водой и стала жадно пить, делая большие глотки. Напившись, она опустила голову и увидела, что стоит в луже ещё не высохшей крови охранника. Катька поочередности убрала оттуда ноги, закрыла дверь на крючок и вытащив пистолет забилась в пустой угол вагончика.

Проезжая по главной улице райцентра, Лёха заметил бегущих со стороны отделения милиции своих коллег. Следом за ними нёсся набитый сотрудниками милицейский «Уазик» из соседнего городского отдела. Лёха развернулся и поехал за ними. Уже через минуту он понял, что все они бежали в администрацию, где уже стояли огромной толпой и жители райцентра. Настоящее столпотворение было у кабинета главы района. Лёха прорвался через набежавших зевак. Посреди кабинета стоял начальник отдела милиции и его заместители. На полу распластавшись лежал сам глава района. Начальник, вытянув по сторонам обе руки судорожно кричал:

- Близко не подходить! Сейчас эксперты подъедут. Кривошеев! – крикнул он участковому. - Всех свидетелей и очевидцев загоняй в соседний кабинет и запиши приметы преступника и потом передавай на посты для задержания.

Как всё случилось, и кто убийца толком ещё никто из присутствующих не знал. Лёха уже собирался выйти на улицу, как вдруг из его радиостанции, прикреплённой на ремне и из радиостанций стоявших рядом сотрудников ППС донёсся торопливый голос участкового Кривошеева:

«Внимание всем постам! Всем записать приметы преступника! – После непродолжительного шипения и помех в эфире опять прорвался голос Кривошеева. – Приметы: Преступник — это девочка – подросток, на вид двенадцать – тринадцать лет, худощавого телосложения, волосы светло-русые до плеч. Была одета в платье бежевого цвета, на ногах обувь коричневого цвета. При себе имела пакет. Всем соблюдать осторожность преступница вооружена предположительно пистолетом ТТ. Побежала в сторону свалки. Постам и авто патрулям необходимо выдвинуться в указанный район и провести зачистку».

Лёха, остолбенев стоял у двери кабинета. Все приметы якобы преступницы совпадали с приметами Катьки. «Не может быть» - волнительно думал он. Ему не хотелось верить в то, что маленькая и запуганная девочка могла совершить убийство. «Но зачем ей убивать главу района?» - задавал он сам себе этот вопрос. «Наверняка совпадение или небылицы очевидцев». И лишь только сев в «канарейку» он вспомнил, что однажды Катька просила его достать информацию об адресе, где, умерли её родители. Тогда он ещё подумал, как важна ей эта информация. Она даже машину у него помыла, только лишь бы он ей помог. Чтобы никто не успел сесть в его машину Лёха нажал газ до упора и поехал на свалку прямыми дорогами чтобы оказаться первым у вагончика Катьки. Немного не доезжая до места, он услышал по радиостанции доклад участкового начальнику отдела:

- Сергей Васильевич! В траншее обнаружен плохо замаскированный труп мужчины. Рядом стоит строительный вагончик, он изнутри закрыт. Из вагончика слышен плач девочки. Предположительно это и есть преступница. Что нам делать? – Через секунду ему отозвался голос начальника отдела. – В вагончик не вламываться! Хотите, чтобы она ещё кого-то завалила?! Провести оцепление, я уже к вам подъезжаю.

У Лёхи в горле образовался ком. Слёзы сами выкатились из глаз. Он вытер их рукавом кителя чтобы никто не видел увлажнившие глаза. Когда он подъехал к вагончику там было оцепление и собралось множество жителей станции. Кто-то из них прибежал пешком, кто-то приехал на машине, на мотоцикле или велосипеде. Лёха подбежал к начальнику.

- Товарищ майор, разрешите я зайду в вагончик.

- Ты что сума сошёл, она вооружена! – закричал начальник. – Сейчас приедет городской ОМОН, и они будут штурмовать.

Лёха еле сдерживался от гнева.

- Да какой ОМОН! Она совсем ребёнок! Просто обстоятельства загнали её в угол.

- Отойди отсюда и не неси чепухи – уже немного успокоившись сказал начальник отделения.

- Понимаете, я знаю эту девочку – не унимался Лёха. – Я выведу её оттуда, и ничья кровь не прольётся.

Майор посмотрел на Кривошеева и своих заместителей, затем на Лёху.

- Ты уверен, что у тебя получиться это сделать? – спросил он его. – А если она тебя в заложники возьмёт и потом потребует сюда автобус или какой ни будь вертолёт? И потом смоется отсюда. Кто будет тогда нести ответственность?

- Я уверен товарищ майор – с дрожью в голосе сказал Лёха. – Разрешите?

- Ну…иди – нерешительно произнёс тот. – Только поосторожнее.

Лёха прошёл сквозь оцепление и направился к вагончику. Толпа людей увидев идущего к вагончику инспектора ГАИ молниеносно затихла. Лёха тихо поднялся по лестнице и прислонился ртом к щели в двери.

- Катя…это я Лёха гаишник. Помнишь меня? Мне надо поговорить с тобой. Ты откроешь? – За дверью слегка доносился всхлип. Катька не открывала.

- Я понимаю ты сейчас никого не хочешь видеть и даже не хочешь подходить к двери. Можно я сам сейчас открою дверь? Я поддену проволочкой крючок, и она откроется. Ты только не стреляй в меня. Хорошо? – Катька ничего не ответила.

Лёха снял висевший на гвозде кусок проволоки и просунув в щель нащупал крючок. Дверь со скрипом приоткрылась. Лёха на секунду закрыл глаза ожидая худшего, но оно не произошло. Толпа зевак, увидев, что гаишник просунул голову в вагончик окончательно замерла. Лёха увидел Катьку, сидевшую на корточках в углу. Она смотрела прямо на него. Опухшие и мокрые от слёз глаза, растрёпанные волосы со сломанной заколкой и пистолет, направленный худыми ручками под подбородок. Всё это больно ударило по его сердцу.

- Катюша, милая, я знаю, что тебе сейчас очень тяжело – тихо сказал Лёха. – Тебе кажется, что весь мир против тебя, но это не так…Я с тобой, понимаешь? Я найму лучшего адвоката, он защитит тебя. Я тебя дождусь и помогу всё это забыть навсегда. И мама моя ждёт тебя тоже. Знаешь, а ведь я сегодня хотел приехать к тебе чтобы сказать, что хочу взять над тобой опекунство. Удочерить тебя, если, конечно, ты не будешь против.

Катька ничего не говорила лишь изредка шевелила губами, когда на них скатывались слёзы. В это время к месту подъехал автобус, из которого выбежали вооружённые в бронежилетах омоновцы. Лёха увидел их боковым зрением и был уверен, что ему дадут закончить разговор с Катькой. В какой-то момент Катька, разрыдавшись перебила его.

- Он убил мою маму и папу, он отравил их водкой чтобы отобрать нашу квартиру. Он издевался надо мной, облил меня краской, выгнал с работы, а я хотела просто заработать деньги чтобы купить себе поесть. – Глядя на неё Лёха молчал и слушал, отчётливо понимая, что необходимо дать ей выговорится. Одно лишнее произнесённое им слово, сейчас может поставить точку в этом разговоре и тогда…тогда всё. Временами эмоции захлёстывали её,

от этого голос Катьки становился осипшим, и она продолжала рассказывать шёпотом.

– Он послал охранника чтобы убить меня. Мне было очень страшно одной! Слышишь?! – Лёха закивал головой. – Да я слышу Катя. Скажи…ты можешь мне поверить, что я буду бороться за тебя? – Катька молчала, но он видел, что в её взгляде промелькнуло желание поверить ему. Лёху изнутри окутала огромная радость, но он не хотел преждевременно её проявить.

Начальник отделения подозвал к себе командира ОМОНа.

- Так капитан. Я вижу, что зря послал на переговоры своего сотрудника. Она ему сейчас там будет вешать всякую лапшу и всё это растянется на неопределённый срок. Поэтому обходите вагончик сзади, мягко столкните моего офицера и задержите убийцу. Действуйте!

Увидев, что Катька успокоилась Лёха тихо спросил:

- Кать, а можно я зайду к тебе, а то так неудобно стоять на одной ноге на лестнице? Катька согласно кивнула, но в этот момент произошло непоправимое. Кто-то схватил Лёху сзади и стащил с лестницы. Уже падая, он мельком увидел врывающихся в вагончик омоновцев. Первый из них держал перед собой пуленепробиваемый щит. Лёха что есть силы закричал.

- Назад! Куда? Назад твари! – Двое других удерживали его на земле.

Раздался выстрел. Лёхе показалось, что он проваливается сквозь землю, его слух отключился, а в глазах появилась белая пелена.

Он пришёл в себя от того, что кто-то хлопал его по щеке и говорил.

- Да очнись же ты.

Лёха открыл глаза и увидел перед собой омоновца.

- Что с девочкой? – спросил он.

Тот отвёл взгляд в сторону.

- Застрелилась…

Всё что происходило дальше Лёха помнил плохо. Уже потом спустя неделю ему расскажут, что он подбежал к начальнику отдела и ударил того несколько раз по лицу прямо на глазах у толпы. Что Лёха кричал ему: «Что ты наделал мразь! Она же поверила мне и могла остаться в живых!». Со слов его знакомых на него надели наручники и увезли в психиатрическую больницу, где десять дней ему кололи сильные успокоительные уколы. Маму к нему не пускали, она каждый день приходила под его палаточные окна и тихо плакала. Следствие говорят было скоротечным, свалку прочесали, сожгли на ней и Катькин вагончик. Главу района увезли хоронить в другую область, якобы туда, где жили его родители. Прошёл месяц. Руководство отделения милиции учитывая пошатнувшееся эмоциональное состояние сотрудника отправило Лёху в отпуск. Начальник милиции не стал выдвигать в отношении него претензий по поводу избиения. Из дома Лёха никуда не выходил, был малообщителен. Однажды в дверь квартиры позвонили. Когда он открыл, то увидел на площадке безногого инвалида на тележке, одетого в военный камуфлированный костюм. Его сопровождал пожилой мужчина.

- Ты Лёха гаишник? – спросил его инвалид.

- Да.

- Тогда вот возьми и прочти. – Он протянул Лёхе свёрнутый лист бумаги. — Это её записка, которую она оставила перед смертью.

Лёха трясущими руками прочёл записку, присел у открытой двери и заплакал, рыдая как мальчишка.

- Сегодня сорок дней – сказал инвалид. – Он протянул Лёхе руку. - Я «афган», то есть Витька. Катька так меня называла. А это, – он кивнул на старика, — это «дед». На самом деле он Иван Филипыч. «Дедом» его тоже Катюха называла. Давай посидим, помянем девчонку. – Он вытащил из пакета бутылку водки. Лёха кивнул: – Заходите.

Они выпили, объяснили Лёхе, где находится Катькина могила. После чего ушли, обещая, как ни будь зайти.

Несколько месяцев по району и области ползли слухи, что на станционном кладбище у одной из могил часто видят плачущего «мента».

Провожая сына на дежурство, Анна Павловна попросила его привезти в гости Катьку. Поэтому вечером после службы Лёха поехал на свалку в надежде застать девчонку в вагончике. Заметив подъезжающую милицейскую «канарейку», Катька вытащила руки из тазика, в котором стирала вещи и вытерла их об надетую на себя футболку. Лёха вышел из машины оставив дверь открытой.

- Привет Екатерина!

Она не любила, когда кто-то неожиданно наведывался к ней, но гаишник был уже как друг. Тем более, что он помог прояснить факт со смертью её родителей.

- Здрасте… – как обычно поздоровалась Катька.

- Я это…за тобой приехал – сказал Лёха. - Мама просит привезти тебя к ней погостить.

Катька, молча, смотрела на гаишника ошарашенная таким предложением.

- Ну что, поехали? – Он боялся, что она скажет нет, и тогда мама очень расстроится.

- Я даже и не знаю – нерешительно проговорила Катька. – Мне вон ещё белье надо развесить.

- Так развешивай, а я подожду – сказал Лёха.

Катька отжала стираные вещи, разместила их на натянутой между деревьями проволоке. Затем закрыв на замок вагончик подошла к машине.

- Поехали, но только ненадолго – сказала она. - А то мне завтра рано надо идти в церковь.

Катьке понравилось, как Анна Павловна встретила её, словно родную дочь. Они все вместе пили чай с пирогами, играли в лото. Мама Лёхи просила Катьку остаться у них переночевать, но Катька категорически отказалась. Когда Лёха вёз Катьку обратно в вагончик, он заметил, что она несколько изменилась. Вернее, её сегодняшнее поведение не было похоже на то, которое было при их первой встрече. Куда-то пропала хулиганская манера общения свойственная беспризорным детям. Ему даже показалось, что Катька резко повзрослела.

- Ну вот и приехали. – Лёха остановил машину у вагончика.

- Спасибо, мне очень понравилась у вас – тихо сказала Катька. – Я пошла. – Она вышла и, хлопнув дверью, ушла в темноту. На душе у Лёхи было жутко и неспокойно, будто кошки скреблись. Ему было стыдно за себя, ведь он офицер милиции, а позволяет себе оставить ребёнка одного ночью на страшной свалке. Но ничего поделать было с этим нельзя, ведь он дал слово Катьке, что не сообщит об этом никому и в отдел её отвозить не будет. В то же время его поражала не по годам её взрослая смелость и выдержка. Заставь кого-либо одного здесь просто ночью поспать, уверен, сбегут со страха тут же. Расстроенный он поехал домой, твёрдо решив, во что бы то ни стало попросить маму стать опекуном для Катьки.

А Катька уже спала, положив под подушку найденный ею пистолет. Почему то, так ей было спокойнее. Перед тем как лечь спать она мысленно составила план следующего дня. Сначала надо будет сходить в церковь, и отстоять службу, затем на засолочную базу. Там она останется до вечера и переберёт картошку. За это она получит целое ведро картошки и тридцать рублей. Потом ей надо найти Витьку афгана по очень важному делу. На этой последней мысли Катька затерялась в полудрёме.

Доехав от свалки до дома, Лёха ещё долго сидел с мамой на кухне. Сначала он долго успокаивал её, убеждая в том, что Катька в безопасности, поскольку уже привыкла к местности, где обитает. Затем Лёха рассказал маме об идее с опекунством. Анна Павловна, глядя с улыбкой на сына рассудила по-своему.

- Лёша, сынок, ну какой из меня опекун – говорила она ему. - Я уже старая для этого. А вот ты прекрасно справишься с этим.

- Да ты что мамуль, я же постоянно на работе пропадаю – возразил он. - А с ней надо разговаривать чисто женским языком. Юбки, платья это не моё.

- С юбками и платьями Лёша я и Катя разберемся без тебя – настоятельно заметила она сыну. – А вот отцом и другом для неё должен стать только ты. Поэтому выбери свободное время, поговори с Катей и «дуй» в отдел по опекунству. Очень много бумаг надо будет собрать. Слава Богу, тебя хорошо знают в районе, соседи уважают. Думаю, если что они соберут подписи за тебя. Лёха выслушал её и наконец, согласно кивнул.

- Ну, хорошо мама. На неделе я заеду к ней и поговорю.

Анна Павловна улыбчиво погладила сына по голове.

- Иди спать дорогой. Завтра тебе на службу.

Глава 12

В кабинете главы района раздался телефонный звонок. Звонила секретарша. Он взял трубку.

- Да, слушаю.

- Николай Сергеевич, пришла ваша тётя.

- Я же просил тебя, что для неё меня никогда нет – раздражённым голосом произнёс чиновник.

- Я помню, – оправдалась та, - но она говорит, что у неё срочная новость для вас.

- Трезвая?

- Как бы да.

- Хорошо. Пусть проходит.

В проёме полуоткрывшейся двери показалась голова тёти.

- Коленька, можно? – спросила она.

- Проходи – не скрывая недовольство ответил тот, давая понять, что времени на разговоры с ней у него нет.

Верка вошла, прикрыв за собой дверь.

- Садись – произнёс он, кивком головы указывая на стул. – Только давай покороче. Дел очень много. Если опять пришла за деньгами тогда уматывай.

Верка заёрзала на стуле.

- Я племянничек зря не прихожу, и ты сам об этом знаешь – укоризненно проворчала она. – Приходила на днях ко мне девчонка. Такая шустренькая, лет двенадцати. Говорит, родители мои у вас померли в прошлом году. Хочу, мол, знать, как всё произошло.

Глава района заворочался в кресле и с любопытством прищурил глаза.

- Как выглядела? – спросил он. – Рост, вес?

- А небольшого росточка, худенькая, с такими светлыми волосами – сказала Верка проведя руками по своей голове. - И взгляд то, как у маленькой ведьмы. Хитрющая видно девка.

Глава насторожился.

- И ты, конечно же, ей всё рассказала?

- Что ты Коленька, господь с тобой – перекрестилась Верка. – Я ей сказала, что пьяная я была, не помню всего.

- А она что, девчонка эта? – спросил он. – Дальше то что?

- Посидела и ушла. Проводила я её с Богом.

Тот, посмотрел в сторону окна и тихо произнёс.

- Ведьма говоришь…

Верка попыталась уловить сказанное им.

- Что Коленька?

Он махнул на неё рукой.

- Всё ладно, проваливай. – Достав из кармана червонец, он бросил его на край стола. – Ещё раз пустишь кого, выселю тебя из твоей норы и отправлю жить на свалку. Ты меня поняла?!

Та схватила денежную купюру и тут же спрятала её в карман.

- Поняла Коля, поняла. Никому ничего. – Вскочив со стула она трусцой побежала к двери, за которой тут же скрылась.

Он набрал номер секретаря.

- Вызови ко мне мою охрану.

Сообщение его тёти заставило главу района призадуматься. «Получается, что я не до оценил эту девчонку? – подумал он. – Нет ты только посмотри на неё, узнала же где-то сучка про Веркину хату?» Он вдруг вспомнил, как встретил её в подъезде того самого дома, где они отжали у алкашей квартиру. «Стало быть, она приходила, чтобы разнюхать, кто сейчас живёт в их квартире. Не вовремя всё это. Тем более, что сменился прокурор района. Этот с первого дня назначения спит и видит, как бы мне в глотку вцепиться. Подмять под себя всё хочет. Если девчонка дойдёт до него, тогда мне конец. Надо что-то предпринять».

Он нервно из угла в угол заходил по кабинету ощущая себя загнанным на флажки волком.

В дверь постучали.

- Войдите – рявкнул глава района.

Вошёл охранник. Этого человека Николай Сергеевич знал давно. Когда-то вместе трясли челноков. Именно его он просил тогда наказать эту соплячку с помощью краски.

- Садись Вась. – глава района дружелюбно показал ему рукой на кресло. - Ты помнишь ту девчонку, которую ты так искусно обмазал краской?

Охранник улыбнулся, оскалив большие зубы.

- Да, помню Николай Сергеевич.

- Ты понимаешь Вася – издалека начал глава района. – У меня возникли огромные проблемы из-за неё. Влезает она в мою жизнь, боюсь свою репутацию подпортить. Выручишь шефа своего? – И тут же, не давая опомниться добавил: - Помнится мне, ты джип мечтал выкупить в администрации, но всё как-то у тебя не получалось. Вроде как денег у тебя не было таких. Я думаю, что сейчас, это не проблема. С удовольствием помогу тебе, причём безвозмездно. Считай это моим подарком.

Охранник расплылся в счастливой улыбке.

- Шеф, да я всё ради вас сделаю. Да я …, да я горы сверну.

Глава района сделал вид, что он тронут таким душевным признанием.

- Тебе Василёк не придётся воротить высокие горы. Дело то пустяковое.

Охранник истомился.

- А что делать то шеф?

Николай Сергеевич сделал многозначительное выражение лица.

- Нужно сделать так, - тихо сказал он, - чтобы эта девчонка заткнулась…навсегда.

Охранник Василий удивлённо посмотрел на шефа. Его глаза забегали так, что и дурак бы понял, какую райскую жизнь он себе представил, имея шикарный японский авто. Сил его хватило только на пару слов.

- Так…это….

- Ну…и? – протяжно произнёс чиновник. – Можно ли мне давать распоряжение, чтобы к утру джип уже ждал своего хозяина?

- Д…да – согласно кивая, выговорил Василий.

Глава района улыбнулся и несколько раз похлопал охранника по плечу.

- Ну, вот и славно. Как только дело сделаешь, вагончик на свалке сожги. Бензин возьмешь в моём гараже. – Николай Сергеевич встал с кресла, подошёл к бару, достал два фужера и налил в них коньяк. Один из фужеров он протянул охраннику.

- Давай Вася за твой успех.

Как только охранник ушёл тот сел в кресло, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и устроившись поудобнее задремал.

- Ну, ты мать удивила. Это же «тэтэшник». - Он взял его в руки, повертел, и, щелкнув чем-то, умело вытащил из рукоятки магазин.

Катька внимательно наблюдала за каждым его движением.

В магазине пистолета были патроны.

- Под завязку – важно сказал Витька. – Серьёзная «волына». Мечта киллера. Хозяин его, наверное, икру мечет. Ты что делать будешь со стволом?

- Я… не знаю – сказала Катька. - Ещё не решила.

- Я бы не взял – признался Витька. - За него башку отшибут. А если он ещё и палёный, тогда вообще в асфальт живьём закатают.

- Скажи афган, - спросила Катька, - а ты бы мог меня научить стрелять? – спросила Катька.

Витька удивленно взглянул на Катьку.

- Так-то конечно могу. Но тебе-то это зачем? – Он рассмеялся. – Ты что в киллеры собралась?

Катька неохотно улыбнулась.

- Да нет. Просто, на всякий случай.

- Ладно – снисходительно буркнул Витька, возвращая ей пистолет. - Вечером пойдем в карьер, постреляем.

Катька кивком поблагодарила, встала и убрала пистолет обратно в сумку.

- На станцию сейчас хочу сходить, может, работу найду – сказала она. - Зайду к тебе после восьми.

Всю дорогу к вагончику Катьку не покидала внезапно появившаяся мысль. «Почему в её жизни появился этот пистолет» - думала она. «Почему не велосипед, который ей так нужен и о котором она мечтает. Почему не дамская сумка, с которыми сейчас ходят все девчонки на станции». Но сколько она не размышляла, а всё бестолку, так и не смогла найти ответы на свои же вопросы.

Было около восьми, когда Лёха заехал в дежурку.

- Держи. – Виталька протянул ему распечатанный лист оперативной сводки за определённый период времени. – Здесь то, что ты просил.

Поблагодарив Виталия Лёха в машине пробежался глазами по тексту сводки. В регистрации за четвертое апреля значилось, что в квартире пять, дома семь по улице Льва Толстого, без внешних признаков насильственной смерти были обнаружены трупы мужчины и женщины. Хозяйка дома состояла на учёте, как организатор притона. Результаты вскрытия трупов показали наличие сурогатного отравления.

Он свернул сводку и положил в карман. «Печальная история» - подумал Лёха. Сначала он решил, что не будет рассказывать Катьке об информации из сводки, но вспомнив, как она упорно драила его канарейку лишь за то, чтобы узнать правду о смерти родителей, Лёха решил ничего не утаивать от неё и рассказать правду.

Вечером Катька зашла за «афганом» и они пошли вглубь свалки. Витька был слегка выпивши, и Катьке пришлось на верёвке тянуть тележку, на которой он сидел. По указанию Витьки Катька поставила на кирпичи старое ведро. Затем «афган» рассказал и показал Катьке, как устроен пистолет, научил её проводить сборку и разборку оружия. Наконец дело дошло и до самой стрельбы. Витька скрутил самокрутку, закурил и, передернув затвор, стал объяснять Катьке, что является самым важным при стрельбе.

- Вытягиваешь руку с пистолетом, - говорил он, - целишься, и плавненько нажимаешь на крючок. Смотри внимательно.

Раздался выстрел, ведро, пошатнувшись, упало с кирпичей. Катька удивилась Витькиной меткости.

- Круто! – воскликнула она и сбегав к мишени, поставила ведро на место.

- А можно теперь я?- спросила Катька.

- Держи. - Витька аккуратно вложил пистолет в её руку. – Плавно Катюх, как я тебе показал.

Она прищурила левый глаз и выстрелила. Ведро снова свалилось с кирпичей. Витька обомлел.

- Ну ты мать снайпер! Вот не думал, что с первого раза влупишь в десяточку.

- Еле удержала. Он чуть не выскочил у меня из руки – с гордостью сказала Катька,

Витька вытащил магазин.

- Шесть патронов осталось. Шмальни ещё разок и пять оставь, если хочешь.

Катька отмахнулась.

- Нет, больше не буду. Ты прав, оставлю, может, потом постреляем.

Витька с подозрительностью посмотрел на Катьку.

- Катюх, ты какая-то странная. Давай выкинем эту пушку? Запалишься, чего доброго. А к ним в ментуру только попади, повесят на тебя все убийства и марихуаны полные карманы напихают. А…Катюх?

- Нет «афган». – Катька забрала у него из рук пистолет и поставила его на предохранитель, как он её научил. – Я его никому не отдам.

Витька достал «бычок» от самокрутки и закурил.

- Мне дед сказал, что на прошлой неделе тебя краской облили. Почему мне ничего не рассказала?

Катька махнула рукой.

- Забудь. Я сама виновата. – Она взяла камень и швырнула в овраг.

Витька не отстал с расспросами, и Катьке пришлось рассказать о том случае.

- Суки! Бляди! – орал Витька. – Шакалы! Справились с малолеткой. Эх, мне бы сейчас мои ноги, пасти бы им порвал!

- Всё «афган», успокойся – промолвила Катька и взявшись за верёвку, привязанную к его тележке, потащила Витьку в сторону землянки.

Когда она вернулась к своему вагончику, то увидела уже знакомый ей ментовский жигулёнок с мигалками. А сам гаишник сидел на ступеньке лестницы. Она вдруг вспомнила про пистолет лежащий в сумке, и не доходя до вагончика повесила её за ручки на торчащий в стволе дерева сучок.

Увидев Катьку, Лёха тут же вскочил, поправил на голове фуражку и подтянул галстук, словно вовсе не Катьку встречал, а генерала милиции.

- Здравствуй Катя! – поздоровался он.

Она устало присела на кирпич.

- Здрасте...

Лёха протянул ей листок, который дал ему Виталька из дежурки.

– Тут то, что ты хотела узнать.

Катька стала шёпотом читать, слегка шевеля обветренными и потрескавшимися губами. Прочитав, она свернула лист несколько раз и убрала его в карман.

- Спасибо. Если хочешь я могу помыть машину ещё раз.

Лёха улыбнулся.

- В прошлый раз ты её хорошо отмыла, а я после этого стараюсь не пачкать.

Он присел рядом.

- Кать, я рассказал о тебе своей маме, и она приглашает тебя в гости. Ты как к этому относишься? - спросил её Лёха.

Катька не подала вида, что удивилась такому неожиданному предложению.

- Да можно, но сейчас не могу, у меня много дел. Если только через пару дней.

Лёха обрадовался, что Катька согласилась.

- Тогда я заеду? – спросил он.

Она пожала плечами.

- Ну…заезжай.

Лёха встал и пошел к машине.

Дождавшись пока его «канарейка» скрылась за поворотом, Катька сняла с дерева сумку с пистолетом и зашла в вагончик.

Глава 10

Утром Катька одела единственное в её гардеробе платье, подаренное мамой. Белое в чёрный горошек. К нему по цвету подошли и туфли - лодочки, найденные на свалке. Как ни странно, они были в хорошем состоянии. Почему их прежняя владелица избавилась от них, Катька не понимала. Положив в пакет сваренное яйцо, кусочек хлеба и бутылку с водой она пошла на станцию. Стояла жара. У продуктового магазина Катька встретила «деда» со свалки. В это время он был здесь всегда, если конечно не болел с похмелья. После прошения милостыни «дед» обычно брал поллитровку, половинку выпивал тут же, а оставшуюся часть всегда нёс в землянку.

- Здорово дед – поздоровалась с ним Катька.

Тот, посмотрев на неё, встрепенулся.

- Катька, боже ж ты мой. А я ведь тебя и не узнал. Вон, какая красавица. Ты куда вырядилась?

- В поликлинику – соврала она. – Дед, ты сходи, купи мне бутылку водки. Мне же не дадут. А мне очень надо. – Она протянула ему деньги.

- Ну, надо так надо. – Он юркнул в двери магазина и через минуту вынес ей бутылку водки «Русская».

– Держи Катюха.

- Спасибо. – Она спрятала водку в тряпочную сумку. - Сам как? Много накидали то мелочи?

Тот по-стариковски сморщился.

- Бывало и лучше бросали, но и за это всех благодарю.

- Ну ладно, я пошла – сказала Катька. – Много не пей.

Он махнул ей рукой и прихрамывая побрёл к церкви.

Дом семь на улице Толстого она нашла не сразу. Он как бы спрятался в глубине двора. Двухэтажный, старенький, ещё революционной постройки, обветшавший. Его крыша немного покосилась. На углу дома висела давняя табличка с надписью: является историческим памятником, находится под защитой у государства. Подъездов было всего два, по три квартиры на этаже. Поднявшись по деревянной лестнице на второй этаж Катька нашла нужную квартиру. Она пригладила свои волосы и нажала на кнопку звонка. За дверью послышались чьи-то неуверенные шаги и женский хриплый голос спросил.

- Кто там?

Катька не знала, что ответить, но в самый последний момент из неё неожиданно вырвалось.

- Это соседка. Из другого подъезда.

Дверь приоткрылась, и в проеме показалось страшная пьяная физиономия женщины лет пятидесяти. Из квартиры повеяло сильным самогонным перегаром.

Женщина колючим взглядом осмотрела Катьку с головы до ног.

- Чего брешешь? - спросила она, заталкивая ногой обратно вышедшую из квартиры кошку. - Я там всех знаю, а тебя никогда не видала. Или говори кто ты такая или иди к чертям собачьим!

- Я по делу – сказала Катька, вытащив из сумки бутылку водки. – Выпить нужно, а не с кем.

Увидев целый пузырёк алкоголя, женщина живо подобрела, но подозрительности не потеряла.

- Ну заходи – отойдя в сторону сказала она, пропуская Катьку во внутрь.

Катька вошла, та тут же закрылась на ключ.

– Пошли на кухню – буркнула хозяйка.

Катька на ходу осматривалась. В квартире был ужасный беспорядок. Грязный пол, переломанная мебель, в раковине гора немытой посуды и много, много тараканов. Кроме запаха самогона пахло протухшими яйцами и чем-то ещё из области канализации.

Смахнув засаленной тряпкой со стола крошки, женщина подвинула Катьке табуретку, сев рядом с ней.

- Ну раз похмелить пришла тогда наливай – сказала она, поставив два граненных стакана и блюдце, на котором лежали два кусочка хлеба и очищенная луковица. - А пока наливаешь, говори, кто такая будешь. Тутошних малолеток я всех знаю, а вот тебя что-то пропустила.

Катька открыла бутылку и наполнила один стакан до краёв. Женщина сверлящим взглядом смотрела прямо на неё.

- А себе?

Катька нерешительно замотала головой.

- Я..пока не хочу. Пропущу первую. – Она вдруг вспомнила это выражение. Так часто говорила мама отцу, когда они выпивали дома. Хозяйка взяла стакан и преподнесла его к носу. Понюхала. Затем поставила обратно на стол.

- Одна не буду, а вдруг ты меня отравить хочешь – сказала она. – Давай ка подруга наливай и себе.

Не ожидая такого поворота событий, Катька, скрывая волнение взяла бутылку. Её рука затряслась словно осиновый лист. Слабый дребезжащий звон стекла об стекло разнёсся по кухне. Чтобы не уронить эту проклятую поллитровку Катьке пришлось встать с табуретки и уже обеими руками доливать водку.

Всё это время хозяйка наблюдала за ней.

- Как тебя зовут? – уже спокойно спросила она.

- Катька. А вас?

- Меня Веркой кличут. Тогда за знакомство котёнок – женщина протянула руку со стаканом чтобы чокнуться. Катька сделала то же самое. Понимая, что женщина без неё пить не станет, она преподнесла стакан к губам и сделала один глоток. Из глаз тут же брызнули слёзы, водка обожгла Катьке горло, отчего перехватило дыхание, и она чуть не задохнулась. Верка всунула ей в руку хлебную корку и кусочек лука.

- На ка занюхай – почти в приказном тоне сказала она Катьке.

Отдышавшись, Катька заметила, что в голове у неё слегка зашумело и появилось чувство эйфории. Она тут же взяла себя в руки, боясь того, что алкоголь спутает все её планы и она не узнает то, чего нужно узнать. Верка между тем выпила свой стакан, налив себе ещё.

- Что же ты Катюха мне старой тётеньке мозги запудриваешь? – повеселев в голосе и порозовев в щёчках проговорила Верка.

Катька напряглась, не понимала о чём говорит женщина. Между тем та выпила очередную стопку.

- Ты дурёха думаешь, что я не вижу, что это твой первый в жизни глоток водяры? – продолжала Верка своё дознание. – Думаешь, если Верка увидела пузырёк, то значит проканает? Давай, колись кто тебя сюда послал. Менты что ли? Козлы эти!

Катька вдруг почувствовала, как нарастает Веркина агрессия. На столе ни к месту лежал самодельный кухонный тесак. Испугавшись, что пьяная хозяйка схватится за него, Катька решила, что молчание ни к чему хорошему не приведёт.

- Тётя Вера, в прошлом году в апреле у вас…у вас умерли женщина и мужчина. Скажите, пожалуйста, как они попали к вам?

Верка замолчала и остепенилась, словно её окатили холодной водой. Она смотрела на Катьку, как смотрят люди в одну точку, когда их настигают врасплох каким-нибудь тяжким воспоминанием.

- Да… есть такой грех за моим домом – сказала она с грустью. - Царствие им небесное. Хорошие были люди. – Верка налила водки тут же выпив содержимое до дна, поморщилась, занюхала куском хлеба.

- А ты почему о них спрашиваешь? Знакомые что ли?

Обида словно ком подкатилась откуда-то изнутри и застряла у Катьки в горле. И ком этот был настолько большим, что даже проглоченная слюна проходила через него с сильной болью.

- Родители…- с хрипотцой выдавила из себя Катька.

Верка на секунду замерла.

- Бог ты мой…Прости дочка – умоляюще сказала она. – Я ведь с пьяну подумать об этом не могла.

- Так как же тётя Вера они к вам попали? – немного успокоившись спросила Катька.

- Знакомый привёз – ответила она. - Они выпивши все были. Николай, тот самый знакомый, принёс водки, много выпивали. Я уснула, а когда очнулась, тут уж по квартире менты шастают. Говорят: «Вставай Верка, спишь как лошадь, а у тебя, мол, трупы в квартире».

- А кто этот Николай? – спросила Катька.

- Племяш мой. Большой человек – с гордостью произнесла Верка. - Раньше то он помощником депутата был, а теперь главой района стал.

После этих слов Катька насторожилась.

- Как он выглядит тётя Вера? А то встретишь вот так и не узнаешь главу района, стыдобище будет. – Катька слукавила, хотела удостовериться в самом страшном для себя. Неужели Николай это, тот самый человек, который вывез её на свалку. И он же потом приказал своим телохранителям вылить на неё канистру краски.

- Шрам у него на лице, вот так, – Верка провела пальцем поперёк своего лица, – ножом его порезали.

Теперь Катька уже не сомневалась о ком идёт речь. В ней даже проснулось презрение к этой женщине.

- Что же ваш племянник квартиру вам хорошую не даст? – язвительно поинтересовалась она у Верки.

Та опять налила себе водки и тут же выпила. А потом вдруг со злобой произнесла:

- Да жлоб он поганый. Раньше погоняла была – палёный, всё из-за того, что водку палёную бадяжил. Зато шалаве своей хату сделал в центре, рядом с фонтаном. Хоть бы раз сигарет привёз, да пожрать чего. Хрен там! Жадный, собака! Весь в мать свою пошёл. Она была ещё хлеще сука, но Господь прибрал.

Видя, что женщина порядком пьяна, Катька встала, достала из кармана последние пять рублей и положила на край стола.

- Это вам на сигареты.

Верка, изрядно опьянев и беспричинно бранясь, шатаясь, шла за Катькой к выходу. Не попрощавшись с ней, Катька хлопнула дверью и устремилась на улицу. Ей хотелось скорее глотнуть свежего воздуха. Идя по улице, Катька мысленно перебирала подробности их разговора. Теперь она понимала для чего к ним в квартиру приходили двое амбалов, один из которых стал нынешним главой администрации района. Они настойчиво предлагали родителям съехать с нашей квартиры. Причин много. Во-первых, дом очень старинный, в квартирах высокие потолки, окна и балкон выходят прямо к фонтану. К тому же рядом находится старая церковь. Вид просто потрясающий. Судя по всему, мама с папой не согласились на их условия и тогда под каким-то предлогом эти двое выманили их из дома, где-то напоили, после чего привезли к Верке. А уж там и налили им эту паленую водку. Милиционеры, обнаружив тела в притоне даже не стали проводить проверку откуда эта водка и из чего она сделана. С того дня и начались Катькины мытарства, окончившиеся свалкой.

Всю дорогу к вагончику она проплакала, сжимая пальцы в кулаки. Она не знала, как ей жить дальше.

(продолжение следует..)