Aezeltrit

Итак! Я девушка с ненакачанными губами. А еще никогда не красила волосы, не делаю ногти, не хожу к косметологу.

И я ответственно заявляю - девушки с любыми губами прекрасны! Хотят оставить свои - пусть. Хотят сделать - замечательно! Хотят сделать их неприлично большими - тоже замечательно!
Длинные ногти - очень красиво. Короткие - тоже.
Русый родной цвет волос - потрясающе. Пепельный блонд - чудесно. Зеленые - супер. Из блондинки в брюнетку - кайф!

Отстаньте от девочек. И не нужны вот эти «умные» советы.
Если ваша супруга не колет губы - подойдите и обнимите ее и скажите, что она по-настоящему прекрасна.
Если колет - подойдите и обнимите ее и скажите, что она прекрасна и вы любите ее любую.

Если вы свободны, и вам не нравятся девушки с «накачанными губами» - не нужно к ним подходить и знакомиться. Можете вообще на них не смотреть, они беднее не станут.

Все!

Пысы: не качаю губы, потому что свои пухлые. Не хожу на маникюр, потому что физически не комфортно носить длинные ногти и/или покрытие, а за своими ухаживаю сама. Волосы мне мои нравятся. Если бы не нравились - перекрасила бы.

Не горжусь своей «натуральностью» и не выпячиваю ее. Были такие эпизоды в пубертате, были и прошли. Многие женщины 35+ выглядят гораздо красивее меня и причина именно в бьюти-процедурах, и я очень рада и они очень классные и большие молодцы. Девочки моего возраста со сделанными губами очень красивые. Все девочки очень красивые, и они это знают, и ни в чьих советах не нуждаются.

Если мне не нравится в еде лук, я молча не ем лук, а не хожу и не кричу в интернетах «повара, которые готовят блюда без лука прекрасны!». Дурацкая аналогия, но надеюсь вы поняли.

Будучи врачом (а в прошлом медсестрой) и согласно всем правилам биоэтики я не должна плохо отзываться о коллегах. Но действительно есть ряд персонажей, которые дискредитируют нас и нашу профессию. Когда пытаешься донести до пациента, что ты ПРАВДА на его стороне и ПРАВДА желаешь ему только добра, после этих историй понимаешь, почему они (даже вполне адекватные люди) с агрессией на тебя реагируют. Конечно, потом видят твои добрые намерения и извиняются. Но я всегда могу таких пациентов понять. И вас понимаю.

История с экстренной госпитализацией и со мной тоже была, когда я училась на 3 курсе. Клинических дисциплин еще не было, была разная анатомия, микробиология и иже с ними, весьма далекие от реальной практики. И тут после дня с нарушением питания (рацион за сутки - два бургера и попкорн) у меня заболел живот. А потом боль переместилась в правую подвздошную область. Я, будучи «почтиврач» знала, что там у меня сидит аппендикс, и даже знала симптом Щеткина-Блюмберга. Проверила - положительный. Насторожилась. Подождала день - болит, не сильнее, не слабее. Подождала второй - все так же. Я тогда приехала на выходные домой в городок на 40 тысяч населения. И подумав, пошла в приемник.
Хирург покрутил-повертел, отправил к гинекологу. Гинеколог свое исключил, вернул к хирургу. Сдали анализы, все там было хорошо, кроме 1 г белка в моче. Хирург сказал «да не парься» (это тоже очень забавно вспоминать конечно). Отправил домой на голоде и с указанием выпить дротаверина и вернуться вечером. Вечером все то же самое, меня положили на ночь наблюдаться, а утром на УЗИ.

И утром случилось потрясающее. Врач УЗД меня покрутил повертел, сообщил что с печенью почками и желчным все в порядке. И я его так тихонько спрашиваю - а аппендикс?

- Всмысле?
- Ну я лежу в стационаре с подозрением на аппендицит, посмотрите мне аппендикс.
- Мы такое не смотрим.

Сейчас с высоты кое-какого стажа я знаю, что смотрят и очень даже. И кто такие «мы» и почему вдруг «не смотрим» все еще для меня загадка. Даже не сам факт отрицания оценки аппендикулярного отростка, он не посмотрел вообще, что там у меня внизу живота и почему он болит. Ну да ладно.

По итогу пролежав два дня почти без еды меня, не резав, отпустили домой. И правильно сделали, потому как все нормализовалось.

Что там было - остается загадкой, но по опыту знаю что у детей очень часто так проявляется лимфаденопатия - небольшое воспаление в кишечнике, лимфоузлы берут на себя удар, увеличиваются и вызывают боль. Либо почки, потому что грамм белка в анализе мочи это тоже было подозрительно. Но кто уже разберет, спасибо и на том.

Мне очень жаль, что такие ситуации продолжают происходить. И я очень сочувствую пациентам, попадающим в такое положение. Со своей стороны делаю все возможное, чтобы таких вещей избегать, своих амбулаторных пациентов и родителей инструктировала, что им спрашивать с врачей приемника, писала направления, объясняла - требуйте УЗИ, требуйте чтобы исключили или подтвердили это и это.
Спасибо всем за понимание и прошу прощения за коллег (да что греха таить, бывали ситуации, когда и за себя). Все мы люди и ничто человеческое нам не чуждо.

Не буду тут распинаться и говорить о том, что все давно знают. Мало времени на прием пациента по записи (у меня в поликлинике было аж целых 7 минут), мало врачей, сложно попасть к специалисту или на обследование.
Тут в памяти другой случай всплыл.

Вспоминаю свою медсестру, когда я, молода зелена, только пришла работать педиатром на участок и с круглыми глазами смотрела на форму 076у. Тогда она иронично спросила - а что, вас этому в университете не учат?

Чему этому? Три года мы штудировали учебники по анатомии и физиологии (нормальной и патологической), по биохимии и латыни. Просто изучали что есть человек и как называются в нем косточки. Следующие три года мы галопом по европам пробежались по всем заболеваниям (а их представьте ОЧЕНЬ ОЧЕНЬ МНОГО). Три года - пшик, капля в море.

Какие такие 076у. Хотите расскажу места прикрепления широчайшей мышцы спины, физиологические сужения мочеточника, точки аускультации сердца и пальпации желчного пузыря. Хотите расскажу виды паховой грыжи, симптомы пилоростеноза, лечение, простите, запоров. Уж молчу про бронхиты синуситы и железодефицитные анемии. А я расскажу это и много чего еще. А мне вдовесок - форма 076у, 079у, 063у и хоть бы их по-человечески обозвали, а не закодировали как C3PO.

Ладно, бумажечки. Допустим бумажечки. Разобралась, хожу себе, работаю, и тут на очередном патронаже мамочка спрашивает - а через сколько времени мне можно пить кофе, если я грудью кормлю?

И глазками хлопает, выжигает меня взглядом, полным надежды. А я что. Я не знаю. Понятия не имею. Алкоголь пить нельзя все кормление - знаю. А кофе? А если можно, то сколько кружек? А каких кружек?

Знать это было бы хорошо. Просто замечательно. Я очень люблю получать новые знания, я с радостью хочу стать суперумным суперврачом. Но вопрос - а когда мне им становиться, если я не успеваю поесть и, извините, в туалет сходить?

А если работать меньше по времени и читать умные книжки - поесть мне будет просто не на что.

Вот так так.

Проблема в том, что нас учат в вузах и учат очень многому. Но даже это «много» - ничто. А чтобы учиться дальше - нужен повод и стимул. А где его отыскать рядовому «без мам пап кредитов» с отсутствием времени, сил, мотивации.

Ах да, уволилась я из поликлиники. Полгода назад. Переехала в Петербург, поступила в ординатуру и неспешно умные книжки нынче почитываю. По детишкам скучаю, признаюсь. От родителей весточки периодически получаю: «как жаль, что вы уволились».

Такой выбрала путь. А кто выбирает другой, и успевает книжки читать, и с вами и вашими детками работать, да еще и знает, когда кофе можно и сколько кружек - берегите их, от всего сердца прошу. Радуйте добрым словом, улыбкой, если сильно хочется - подсунутой шоколадкой.

Это большой труд, выстроенный на чистом энтузиазме.
Ну и помните, что всего знать невозможно. Врачи - те же люди, только в белом халате.
Обняла!

Работа работалась на славу, все пациенты знакомые, мы с бригадой быстренько поделали дела и часам к 10 вечера уже перешли в режим наблюдения.

Как оно всегда бывает, ночью дежурного реаниматолога вызывает приемник. Он спускается и оттуда звонит в отделение - готовьте кровать, ребенок три года, черепно-мозговая.

Я видела многое и разное. Но случай того мальчика это то, что действительно не укладывается в голове.

Пока мы готовили койку, мальчишку свозили на КТ головы, и потом оставили у нас под наблюдение.

- Перелом основания свода черепа, - со сжатыми челюстями отчеканил доктор, - родители привезли самоходом. Били-били, а он начал отключаться, вот они и запаниковали. Сами с другого города привезли, даже скорую не вызвали. Испугались они, тьфу. Сейчас стабильный, в сознании, завтра возможно переведут в нейрохирургию.

Я смотрела на ребенка, и внутри закипала такая злость, какой я никогда не испытывала. Лежит на постели маленький ангелочек, тоненький, худенький, белокурые кудряшки, огромные голубые глаза. И синюшные, бордовые, желтеющие кровоподтеки покрывают все тело. Видно, что били не один и не два дня. Синяк на половину плеча, все бедра, вся спинка, а ягодицы просто фиолетовые. Лицо в ссадинах. Лицо. В ссадинах. И вот он, лежит, испуганно вцепившись в край одеяла, как одичалый волчонок.

- Мрази, сволочи, уроды, да как можно, как их земля носит, твари, - то и дело доносилось из сестринской.

Дежурившая в ту смену старшая медсестра, у которой у самой сын четырех лет, ходила белая как мел, до самого утра прятала от нас глаза.

Я в один момент тоже не выдержала. Когда закончила основную работу, просто убежала в подсобку, прислонилась лбом к косяку и стояла так какое-то время. Плакать нельзя, успею еще, нужно работать, работать.

Утром мальчику назначили рентген грудной клетки, лаборант прикатила аппарат.

Я подошла помочь.

- давай мы поднимем одеялко и сфотографируем тебя
- НЕТ! НЕТ! НЕ ТРОГАЙ, УЙДИ, - он брыкался и сворачивался клубком
- Солнышко, это не больно, просто нужно спокойно полежать
- НЕ БУДУ! НЕ БУДУ!
- Зайчик, ну пожалуйста, я тебе обещаю..
- НЕЕЕЕТ!!

Желудок, сделав сальто, упал куда-то к пяткам.

Рентген-лаборантом была женщина лет сорока. Она быстренько все поняла, увидев синяки, тихонько шепнула мне, чтоб я подождала, и каким-то чудом нашла подход к ребенку. Через какое-то время он успокоился и позволил убрать одеяло. После снимка повернулся на бок и задремал.

Я стояла поодаль, собираясь с мыслями. Я не знала, как к таким детям найти подход, и не хотела даже думать, даже представлять, что маленькому трехлетнему человеку пришлось пережить.

И как оно бывает, утром мы сдали смену, и больше я его не видела. Не знаю, отдали ли родителям обратно, не знаю, что было дальше.

Но тогда я увидела своими глазами, насколько бесчеловечными могут быть люди, и что у этого нет никаких мыслимых границ.

Этого мальчика я запомнила хорошо. Я вышла с отпуска, а он второй день лежал на кровати слева у окна, в коме и на ивл, перевязанный «чепчиком» с пробивающимся сквозь бинт красным следом.

- Aezeltrit, надо кровь на сахар взять. Эй, чего руки трясутся? Чего ты тут испугалась
- Это я с непривычки, отвыкла за месяц, - смеюсь я, целясь тест-полоской в проступившую капельку

Он лежал спокойно и не шевелясь. Так странно видеть семилетних детей в таком виде, когда еще вчера ты уворачивался от их самокатов и великов на дороге. Как будто там, за стенами больницы - другая жизнь, там жизнь, а здесь будто кпп, таинственный переход из одной реальности в другую.

Человек жил и радовался жизни, ходил в школу, общался с друзьями, у него наверняка было любимая вкусняшка, или любимый цвет фломастеров например. Но я этого не знаю. Я знаю его норму давления, скорость инфузии, дозировку препаратов, и когда хирурги придут делать перевязку. Я знаю, что у него было кровоизлияние в мозг, теперь синдром вклинения в результате отека, и что нейрохирург сказал - неделя.

Вопреки заверениям, он пролежал у нас ровно месяц. Познакомился со всеми медсестрами и врачами. Иногда выдавал лихие пируэты, например ронял давление в час ночи до 50/30 на эпинефрине и дофамине. Тогда его положили в отдельную палату, и поставили медсестру дежурить, дали медсестре телефон и сказали звонить, если что не так. Медсестрой той была я, и мне очень не хотелось дергать наших реаниматологов. Я перемерила один раз, другой. Поправила голову поровнее, переодела манжетку на другую руку, перемерила еще раз. 49/27. Ой-ей, подумала я и позвонила.

- ну а чего ты хотела. Однажды это должно было случиться, - вздохнул прибежавший ко мне через минуту дежурный реаниматолог.
- Обнадеживает, - бросила я, - может обойдется?
- Может и обойдется, - ответил мне доктор, увеличивая скорость адреналина, - но ты тут приготовь все на всякий. Хорошо бы хоть до утра его дотянуть.
- Давно все готово. Но вы телефон тоже далеко не убирайте.

Мы с ним протянули эту ночь, и еще ряд следующих. Я умоляюще смотрела на монитор со сжатой в судороге челюстью - только не сегодня, только не в мою смену.

Почки начали отказывать, свертывающая система тоже, его родители приходили каждый день и плакали, повсюду стояли иконки. Уставшие и сонные реаниматологи колдовали над инфузией и параметрами ИВЛ, ребенок держал давление низким, но стабильным.

- Родители подписали отказ от реанимационных мероприятий, - однажды обронил кто-то из коллег. Кстати говорят, он на кларнете играл.

Главное в этот момент не задумываться. Продолжать работать, просто делать свою работу. Антибиотик, перевязка, санация трахеи, помыть, перестелить, поменять инфузию.

На кларнете, интересно давно он занимался? Может на концерте выступал?

Нет нет, набрать кровь на анализ, померить температуру, подготовить плазму на переливание.

В первом классе учился. На пятерки?

Записать гемодинамику, проверить катетеры.

Не получается.
Смотрю на него, и вижу ребенка. Недвижимого уже месяц, без рефлексом, с едва бьющимся сердцем, подгоняемым препаратами. Вижу желудочный зонд, ликворный дренаж, инфузоматы, трахеостому. И сквозь пелену всего вижу ребенка, первоклашку, который бежит домой рассказывать маме, как прошел его день. Бегающего за бабочками, бьющим палкой крапиву, который теперь уже никогда не откроет глаза.

Я сбежала с отделения реанимации. Бежала так быстро, бежала не оглядываясь. Когда эмоции утихают, ты вспоминаешь, как классно ты работал, как многому ты научился, скольким детишкам помог.

Но потом вспоминаешь, как спадала пелена и ты видел в пациентах детей. Простых детей с ужасной судьбой. И как твое сердце пропускало пару ударов.


Добавлю. Знаете что самое страшное? Что цена человеческой жизни неимоверно велика. Неизмеримо. За каждый вдох, за каждый удар сердца много людей с огромным опытом и уровнем знаний борются каждый день, не спят ночами, не спускают глаз сутками. Никто и никогда не должен забывать о том, что жизнь - это самая огромная ценность в этом мире. Особенно в сегодняшних реалиях.

Чужой участок, доктор заболела, в 9 утра накапало уже 20 вызовов, на которые некому идти. Половина - патронажи к деткам до месяца, половина - активы врачей (когда врач сам инициирует повторный вызов чтобы проконтролировать состояния малыша) и со скорой (когда накануне вызывали скорую, скорая передает данные в поликлинику чтобы педиатр проконтролировал состояние, если ребенка оставили на дому). Да, все нужные, но количество ужасало.

Заведующие отделением умоляюще смотрят на меня - возьми участок, с приема снимем. Я устало гляжу на свой журнал с вызовами, где ласкают взгляд пустые строчки. Ну чтож, понимаю, что остальные доктора тоже загибаются, беру. Условились на том, что я беру только эти двадцать штук, а новые вызова передадут неотложке. Заезжаю сначала к своим деткам на активы, потом еду на чужой. Спальный район, где все население состоит из молодых семей с их садиковыми детьми с постоянными соплями. Среди патронажей и активов проскакивает вызов по болезни - через интернет, три ребенка, две двойняшки трехлетки и один семилетний мальчик в одной квартире.

Обойдя всех, оставила эту троицу на сладкое. С девяти утра на ногах, двадцать четыре адреса, добираюсь до последнего дома пол-шестого вечера и вижу подозрительную компанию у нужного мне подъезда - мама, две двойняшки и мальчик постарше.
Детки начинают вопить - это тетя врач, тетя врач. Мать им - да с чего вы взяли.
Я выдыхаю (да, нет здесь никакого врача, идите по своим делам), подруливаю к подъезду, захожу внутрь, иии
Мать меня окликает - извините, а вы врач?
Предвижу прекрасное. Выглядываю из подъезда, агакаю.
«В такую-то квартиру?»
Угу.
«Ой вы наверное к нам».

Ну разумеется.

- а вы, - говорю, - куда больные пошли?
- На английский, - невозмутимо отвечает мать.

Я внутри себя уже умираю с истерического смеху. Можно ли представить более комичную ситуацию. Я - консультант с доставкой. Не врач, не оказываю помощь, даже не оказываю услугу. Я блин поисковый запрос в браузере «что бы нам побрызгать в горло» с доставкой на дом. И на это я училась шесть лет? При том, что дети прекрасно себя чувствуют, ходят гулять, ходят на кружки. И в медицинской помощи впринципе не нуждаются. Но вот консультация не помешала бы. В интернете мать написала «температура 37,5» - такой вызов обязаны принять, хотя никакой температуры у ребенка не было.

- Ну, раз на английский, - показательно вздыхаю я, - тогда идите.
Мать хлопает глазами. «Но мы ведь..»
- Ну вы же на английский собираетесь, - повторяю я, - давайте, что уж теперь поделать.
- А вы нас не посмотрите?
- Здесь? - включаю дурочку я, - на улице?
- В квартире. Мы зайдем.
- А как же английский?
- Мы зайдем зайдем! - заторопилась мать, разворачивая санки с дочкой.

Ну что, я схавала, стерпела, посмотрела детей, порекомендовала «лечение» (ожидаемо - старший иногда подкашливает, у младших жалоб нет, просто матери хотелось посмотреть горло). Устала за день, не хотелось скандалы выслушивать. Они же налоги платят, они же право имеют. Как мне здесь в комментариях писали: «мы же не знаем тяжесть нашего состояния!Вот и вызываем врача!» Так и тут. Просто надеюсь, что матери было хоть на миллиметрик стыдно. Вот и все.

Почему схавала, спросите вы? Неоказание помощи больному - наказуемое дело. Кого волнует, что больной-не болен. Факт в том, что вызов принят, зафиксирован. Другое дело, что ребятенок вполне себе транспортабелен до поликлиники даже своими ножками вприпрыжку. И так как я уже на месте - а вдруг болен, правда ведь? А мать может дурочку включить - откуда я знаю что у ребенка все хорошо (наверное потому что вы идете на кружки). Но нет. Закон против врачей в подавляющем большинстве.

По этому поводу еще сегодня утром ругалась с регистраторами - зачем они издеваются над врачами. Накануне шел жуткий снег, я ходила три часа по вызовам, облепленная снегом со всех сторон, с сугробом на шапке и в сумке, пробираясь сквозь метель, как ДиКаприо в «Выжившем». Стабильно на «вчера 37,1, сегодня все в порядке, но нам бы послушаться. Нет, кашель не сильный. Но послушаца хочеца». И вот опять.

- Вы знаете, что есть критерии вызова врача на дом? - задаю регистратору вопрос, переглядываясь с заведующей отделением.
- Но они же скандалят!! А потом жалобы!
- И что, что жалобы? Пусть хоть ужалуются, если нет повода и жалоба необоснована.
- Они же на нас кричат! - орет на меня регистратор, - мне вот охота эти истерики выслушивать?
- А мне охота ходить по МОРОЗУ, по СУГРОБАМ В СНЕГ ДВАДЦАТЬ ВЫЗОВОВ ГДЕ ПОЛОВИНА БЕЗ ПОВОДА, - взрываюсь я. - Почему я должна работать сверх, пока вам, видите ли, неохота.
- МНЕ ВСЕ РАВНО, я понимаю что вы ходите
- Да ничего вы не понимаете, сколько вам уже говорили.
- Несите бумагу от заведующей поликлиникой, - орет на меня регистратор.
Моя заведующая отделением выслушивает нашу чудную дискуссию с очень круглыми глазами. «Так вам уже приносили», - не выдерживает она, - «сколько вам ее еще носить»
- Приносите, - упирается регистратор, - тогда и будем разговаривать.

Что мы имеем по итогу изо дня в день: считающую себя правой женщину-регистратора, которой разумеется не хочется ругаться по телефону, скандалящие мамочки: «почему вы не принимаете вызов на кашель без температуры», 50% вызовов «просто послушаться», уставшего замерзшего голодного педиатра и шестимесячного малыша с бронхитом, к которому я приду уже поздно вечером, и который весь день просидит без лечения, потому что ну потому что так делаются в нашем мире дела.

В комментариях предвижу полемику. Да, вы платите налоги, да, вы имеете право на помощь. Да, ваш вызов на просто сопли скорее всего примут, я уж точно знаю. Надеюсь, у вашего ребенка не будет пневмонии, и вы не будете сидеть в ожидании до восьми вечера, пока ваш педиатр обойдет все сопли и придет к вам. Да, в поликлинике вы можете подцепить новую заразу. Да, вызывать на дом врача удобно для вас. Да, врачей в поликлинике мало и нагрузка на них большая. Да, причина именно в неадекватном количестве бесполезной работы. И нет, я не знаю как решить эту проблему полюбовно, я не знаю что предпринять, просто однажды это станет невыносимым, участковых врачей станет еще меньше, нагрузка станет еще больше, и все вокруг окажутся правее чем мы.

Спасибо всем за уделенное мне время.