В СССР эта креветка попала в 70-е из китайской реки Янцзы. Существует практика, когда водоемы-охладители электростанций заселяют растительноядными рыбами. Тогда, вместе с амурами да толстолобиками, и занесли личинок в Московскую область. Кстати, обнаружилось это случайно — когда на Птичьем рынке в Москве аквариумисты стали торговать креветками.

Если до сих пор новое ракообразное расселялось по Союзу стихийно, то в 1982 году в БССР разработали биологическое обоснование, целенаправленно выловили в Подмосковье полторы тысячи креветок и выпустили в озеро у Березовской ГРЭС.

Дело в том, что при вводе электростанции в 1961 году озеро Белое было запроектировано как водоем-охладитель. После запуска температура воды стала расти, это привело к исчезновению раков. Поскольку ниша освободилась, ее и решили заполнить теплолюбивым видом.

Популяция бурно росла и достигла промысловых масштабов уже за первые несколько сезонов, расселившись по всей экосистеме — озеру, каналам, прудам местного рыбхоза. Белорусская креветка усердно размножается: самка дает три-четыре генерации за сезон.

Местные жители первое время с интересом разглядывали новое существо, искали ему применение — кто пробовал на вкус, кто использовал в качестве наживки. Но вскоре сыклись с этой экзотикой. Люди пока не разглядели прямого коммерческого или кулинарного интереса в этих существах.

В общем, сегодня главная миссия креветок — кормить собою местных рыб. Личинками питаются карась, лещ да прочая плотва, за взрослыми при случае гоняются окунь и щука.

При заселении это и было одной из главных целей — включить креветку в пищевые цепи рыб, — объясняет ученый.

В этом году исполняется 40 лет большому переселению. С тех пор первопроходцы размножились, создали собственную могущественную цивилизацию. Средние размеры взрослых рачков сегодня  5—7 сантиметров в длину. Численность подстроилась под емкость среды. От года к году она может колебаться в зависимости от внешних обстоятельств, но в среднем устойчива.  Обычная плотность, по данным Виктора Кулеша, это 2—3 экземпляра на кубический метр.

Счет идет на десятки тонн.

Но не получится ли так, что восточная креветка захватит все наши водоемы, съест икру всех рыб, уничтожит водную флору, нарушит баланс еще каким-то способом, который мы и просчитать не можем? Кулеш считает, что в этом случае не может идти речь о нарушении биологического равновесия. Уже потому, что расселиться в других белорусских реках и озерах новое существо не может технически.

Это теплолюбивый вид, у нас способен жить только в таких вот подогреваемых водоемах. Летом в каналах этой водной системы вода доходит до 37 градусов, в самом озере — немного меньше. Зимой лед не образуется, температура обычно не опускается ниже 7 градусов. Креветке этого хватает. Но в обычных замерзающих водоемах она не выживет.

На самом деле участие в пищевых цепочках на уровне рыбы — далеко не все, на что способна белорусская креветка. До нее просто пока не добрались крепкие хозяйственники.

Почему канал используется так редко — оперативный ответ на этот вопрос в «Минскводоканале» получить не удалось. Быть может, спортсмены в курсе? Вот что нам рассказали в Белорусской ассоциации каноэ:

— Система там, в принципе, рабочая и трасса сама по себе очень неплохая, даже по международным меркам. Единственная беда — в Минском море не хватает воды, чтобы сформировать нужную скорость потока. Для того чтобы открыть шлюз, надо долго ждать, пока уровень воды в водохранилище достигнет определенной отметки. Поэтому тренировки можно проводить лишь изредка — это единичные дни в году. В Европе сейчас строятся современные каналы, где вода зациклена по кругу и ее качают мощные насосы, на Минском море же все упирается в естественный спуск воды… Спортсмены наши тренируются в Борисове на Березине, под Новополоцком. Ну какие там горные реки? К сожалению, условия не позволяют добиваться достойных результатов на международных соревнованиях.

Возвращаемся чуть в прошлое. Берлин, 1869 год. 22-летний студент-медик Пауль Лангерганс получил новый микроскоп и тестировал его. Пробуя агрегат, парень (есть мнение, что абсолютно случайно) обратил внимание на неизвестные ранее клетки в поджелудочной железе. Позже они получат название «островков Лангерганса».

Снова-таки есть мнение, что такой чести молодой немец не особо-то и достоин. Результат своих наблюдений он описал по факту без далеко идущих выводов. Мол, маленькие клетки почти однородного содержимого, многоугольной формы, с круглыми ядрами без нуклеолей, большей частью расположенные вместе парами или небольшими группами. Дальнейшим продвижением (успешным) занимались совершенно другие люди.

Сперва появилось предположение, что найденные Лангергансом клетки участвуют в процессе пищеварения. Потом физиологи Оскар Минковский и Йозеф фон Меринг захотели проверить эту гипотезу. Нашли собак, удалили им поджелудочную железу, поняли, что все вроде как выжили. Ели они хорошо, пили даже больше обычного. Но после случилась неприятность. Вокруг мочи подопытных собак стали роиться мухи. А роятся они вокруг сладкого. Сахарная болезнь.

1889-й. То есть Минковский и Йозеф фон Меринг доказали, что удаление поджелудочной железы приводит к развитию сахарного диабета. Надо отдать мужчинам должное. Они не остановились на достигнутом. При введении этим же животным экстракта из поджелудочной железы симптомы диабета исчезали. Ребята поняли, что поджелудочная железа каким-то образом контролирует уровень сахара в крови. Чтобы понять каким, пришлось ждать 1921-го.

Торонто. Исследованиями плотно занимался уже известный нам канадец Бантинг, который решил привлечь к своей работе профессора Джона Маклеода. Тот сперва посчитал идею своего молодого коллеги даже смешной, однако оценил его настойчивость и предоставил тому университетскую лабораторию, ассистента Чарльза Беста, ну и (куда без них) 10 собак.

Итак, летом 1921 года из экстракта поджелудочной железы собаки, а затем теленка было выделено вещество, которое назвали «айлетин». Позже Маклеод предложил переименовать его в «инсулин». От латинского insula — «островок». Также Маклеод привлек к работе биохимика Джеймса Коллипа, который сумел разработать эффективный метод очистки инсулина.

83-летний лондонец Филипп Харви с ностальгией вспоминает старые добрые времена. А еще ему очень нравится железная дорога. Именно поэтому он решил создать у себя дома модель идеального города конца 19-го века, где было бы и то, и другое. Проект растянулся на долгие 63 года, но вот цель наконец достигнута. Об истории пишет Daily Mail.

Конструировать воображаемый пейзаж мистер Харви начал еще в 1959 году, когда ему было всего 20 лет. В те годы он еще жил в передвижном доме-прицепе, размеры которого не позволяли его фантазии развернуться в полной мере. В 1966-м мужчина женился, переехал в большой коттедж, где смог выделить под свой проект целую комнату. Сейчас, после очередной смены места жительства 25 лет назад, модель заняла переоборудованный для такой цели бывший гараж.

Строго говоря, у пенсионера получился даже не город, а фрагмент целой страны в викторианскую эпоху. Все пункты на модели связывает железная дорога. На одном ее конце находится Эмблден, классический британский рыночный город с исторической застройкой. Затем поезд попадает в сельскую местность, проходит через деревушку Броад Хэмбери с церковью, магазинчиком и даже пабом «Белый лебедь» и, в конце концов минуя угольную шахту, прибывает во второй город — Уэнли, уже современный промышленный населенный пункт с фабриками, трамваем и современными жилыми домами. Все локации вымышлены.

К своему увлечению мистер Харви подошел весьма педантично, тщательно прорабатывал все детали, в том числе разнообразные бытовые сценки. Все здания и фигурки людей выполнены в масштабе 1:300. По словам автора, модель, которую он наконец-то признал завершенной, была вдохновлена его детством, проведенным в английском графстве Девон.

«Надежен как Форт-Нокс»:

В 1964 году на экраны капиталистического мира вышел кинофильм «Голдфингер», третья часть приключений неуязвимого до недавнего времени агента 007 Джеймса Бонда. Сейчас эта серия считается абсолютной классикой франшизы, в том числе, вероятно, из-за своего сюжета. Основной целью главного злодея картины — торговца золотом Аурика Голдфингера — является вовсе не завоевание всей планеты (или ее уничтожение). Он «всего лишь» хочет захватить как раз Форт-Нокс, взорвать в его хранилище «грязную бомбу» и тем самым на долгие годы сделать американские золотые слитки радиоактивными. Естественным следствием акции должно было стать резкое повышение цен на данный драгоценный металл и чудовищное обогащение самого Голдфингера.

Как известно, ничего у злоумышленника не вышло.

В хранилище он со своей бандой проник, но вот дальше в дело вступили полезные навыки британского агента, в очередной раз спасшего мир (в данном случае — его экономику). Однако при всей своей относительной для бондианы реалистичности, план Голдфингера все же никто и никогда не повторял. У Форт-Нокса устойчивая репутация одного из самых защищенных зданий Земли, а его имя стало нарицательным определением надежности или безопасности чего-либо.

Кадр из фильма:

Эскиз проекта хранилища, сделанный перед началом съемок фильм его художником-постановщиком:

Строго говоря, называть Депозитарий драгоценных металлов США Форт-Ноксом некорректно. Объект лишь расположен в непосредственной близости от одноименной военной базы, но входит в структуру не Пентагона, а Министерства финансов страны. Армия пришла сюда, к слиянию рек Солт и Огайо неподалеку от границ Кентукки и Индианы, еще во времена Гражданской войны, но полноценный крупный комплекс здесь принялись разворачивать лишь под самый конец Первой мировой. В 1936 году база стала пунктом дислокации единственной на тот момент полностью механизированной бригады, а после демонстрации Третьим рейхом преимуществ танковых соединений именно Форт-Нокс стал главным в Соединенных Штатах центром подготовки танкистов.

Впрочем, в начале десятых годов XXI века танкисты переехали из Кентукки в Джорджию, а сама база была существенным образом демилитаризирована.

Сейчас она выступает в качестве штаб-квартиры Управления людскими ресурсами американских Вооруженных сил, здесь построен крупный учебный центр, а оставшиеся боевые армейские подразделения играют уже вспомогательную роль.

Тренировочный полигон базы:

Если не знать о существовании депозитария и его значении для страны, на него легко просто не обратить внимания, проезжая мимо по шоссе. Понятно, что многие американцы прекрасно помнят его внешний вид и даже представляют, где он находится, однако иностранный турист, случайно забравшийся в эти места, может промчаться по своим делам, даже не посмотрев на это приземистое двухэтажное здание с башенками по углам. Оно стоит посреди открытой площадки и окружено несколькими периметрами забора с колючей проволокой, но внешне напоминает скорее какую-то тюрьму. Да и большое количество военных объектов вокруг настраивает на философский лад и вызывает острое желание поскорее оказаться в более живописных местах.

Тем не менее внешность и в данном случае обманчива: то, что видят глаза на поверхности, лишь малая часть созданного здесь во второй половине 1930-х годов комплекса.

Золотые поезда:

Как обычно, необходимость строительства подобного объекта была вызвана целым набором причин. Прежде для хранения золотых слитков использовались глубокие подвалы банков и монетных дворов, и до определенного момента подобная схема всех устраивала. Однако в первой половине 1930-х свободное место в этих сейфах стало заканчиваться. Во всем виновато мероприятие, которое администрация Рузвельта начала проводить в апреле 1933 года.

К этому моменту в США на равных правах в обращении ходили бумажные ассигнации и золотые монеты.

Более того, в стране действовал «золотой стандарт», в соответствии с которым как минимум 40% всей бумажной денежной массы должны были быть физически обеспечены золотом. Это существенным образом ограничивало возможности правительства по печатанию денег, что имело принципиальное значение в условиях Великой депрессии. Для решения проблемы Рузвельт выпустил непопулярный, но необходимый указ о принудительной покупке золота (монет и слитков) у населения. Согласно документу, все находящиеся на территории Штатов физические и юридические лица должны были продать находящееся у них золото государству по цене в $20,66 за тройскую унцию (равна 31,1 грамма). За уклонение от исполнения указа полагался штраф до $10 тыс. и/или тюремное заключение на срок до 10 лет.

Мера оказалась успешной. Стабильность финансовой системы страны была сохранена, а безопасность государственной валюты обеспечена, ведь она лишилась альтернативного конкурента в качестве средства хранения сбережений. Еще одним итогом стал резкий рост золотого запаса страны, ведь изъятые монеты переплавлялись в слитки и также отправлялись в банковские хранилища.

Был и еще один фактор, повлиявший на решение о строительстве нового депозитария.

Помимо ограниченной физической емкости старых сейфов, администрация Рузвельта учла и вопрос безопасности. Уже к середине 1930-х стало очевидно, что международная напряженность безудержно растет, но при этом большинство банков и монетных дворов, использовавшихся для хранения золотого запаса, располагались на океанских побережьях США. Эти города считались очевидной и легкой целью для потенциального внешнего вторжения со всеми вытекающими последствиями. Приняв все это во внимание, в июне 1935 года Министерство финансов страны принимает решение о возведении нового федерального депозитария в глубине территории Соединенных Штатов.

Штат Кентукки и конкретно Форт-Нокс для этой цели были выбраны также по целому ряду причин. Во-первых, со стороны побережья эта местность защищена Аппалачскими горами, которые делали невозможным развертывание молниеносного наступления, тем более в отсутствие там удобных автомобильных и железных дорог. Во-вторых, именно на этой военной базе дислоцировалась единственная тогда полностью механизированная бригада, которая могла бы обеспечить должную защиту главной сокровищницы США.

Объект был сооружен меньше чем за год, к декабрю 1936 года, и уже в январе 1937-го из прежних хранилищ в Нью-Йорке и Филадельфии началась масштабная транспортировка золота в новенький депозитарий.

Сначала ящики со слитками в почтовых фургонах под охраной полиции доставлялись на железнодорожные вокзалы городов, затем перегружались в бронированные вагоны, и уже «золотые поезда» в сопровождении военных, полиции монетного двора и агентов Секретной службы отправлялись в Кентукки. На первом этапе за 5 месяцев 39 составов перевезли в Форт-Нокс 4909 тонн золота (более 44% всех запасов США на тот момент). К 1941 году туда же было доставлено еще 8048 тонн. В итоге в хранилище сконцентрировали без малого 13 000 тонн драгоценного металла, 65,5% всего имевшегося на то время в распоряжении федерального правительства золота.

Неприступная крепость:

На начало 2021 года общий объем золотого запаса США составлял 8134 тонны. Из них 56,35%, или 4583 тонны, находится в Форт-Ноксе. Не вполне очевидно, но, например, в подвалах Федерального резервного банка в Нью-Йорке слитков еще больше, но там, помимо собственно американского, находятся на хранении запасы ряда иностранных банков и международных организаций.

При этом по степени защищенности депозитарий в Кентукки по-прежнему ни с чем не сравним.

Объект представляет собой здание габаритами 32×37 метров, с высотой надземной части в 13 метров. В общей сложности на его сооружение было потрачено 3200 кубометров бетона, 680 тонн армированной стали, 610 тонн конструкционной стали и 470 кубометров гранита. Собственно, хранилище представляет собой стальную двухуровневую конструкцию из плит и двутавров, залитую бетоном. Судя по редким публичным рассказам побывавших внутри людей, оно разделено на изолированные секции, в которых складированы слитки. Вход осуществляется через 20-тонную стальную дверь компании Mosler Safe Company с замком, код от которого разделен между несколькими сотрудниками депозитария. Помимо башен охраны и сразу нескольких систем ограждения с сигнализацией и колючей проволокой под напряжением, территория вокруг Форт-Нокса заминирована. Наверняка имеются и другие системы защиты, сведения о которых не просочились в СМИ.

Режим секретности, установленный на объекте, настолько суров, что не существует сколь-нибудь качественных фотографий или видео, которые помогут подробно представить депозитарий изнутри. Более того, за всю историю здания известны лишь три допущенные внутрь делегации с «большой земли» с посетителями, не являющимися непосредственными сотрудниками хранилища. Первым его посетил президент США Рузвельт в 1943 году. Следующего визита пришлось ждать 31 год. В 1974-м состоялся самый знаменитый «десант» посторонних: 23 сентября глава Монетного двора США Мэри Брукс возглавила представительную (120 человек) делегацию из членов Конгресса страны и множества журналистов, каждый из которых смог своими глазами взглянуть на святая святых Соединенных Штатов.

Подобный либерализм был во многом вынужденным.

К этому моменту в определенных политических кругах стала популярна теория заговора, автором которой был вашингтонский адвокат Питер Дэвид Бетер. Он написал книгу Conspiracy Against the Dollar («Заговор против доллара»), в которой утверждал, что администрация учреждения и чиновники из вышестоящих ведомств наотрез отказываются допускать внутрь депозитария посетителей не просто так. Мол, после окончания Второй мировой войны на протяжении трех десятилетий золотой запас США тайно изымался из хранилища ради разнообразных целей, и любой визит разоблачил бы заговор в правительстве, приведя к серьезным проблемам у руководства страны. В итоге в Министерстве финансов просто вынуждены были разрешить однократное массовое посещение, чтобы развеять слухи. Именно благодаря этому и появились первые сведения об устройстве сокровищницы: о стальном бункере размером с «четырехкомнатную квартиру», разделенную на 12 опечатанных отсеков, забитых золотом, о неприступной двери с временным замком, о существовании запасного тоннеля, с помощью которого любой случайно запертый внутри «сейфа» мог из него выбраться. При этом фотографировать и тогда было категорически запрещено. Известны лишь считанные снимки плохого качества.

Впрочем, четыре года назад, в мае 2018-го, благодаря усилиям журналистов и американскому закону о свободном распространении информации, все же несколько снимков из Форт-Нокса были обнародованы. Их сделали во время визита внутрь депозитария министра финансов Мнучина, которого сопровождали лидер республиканского большинства в Сенате Митч Макконел, губернатор штата Кентукки Метт Бевин и некоторые другие официальные лица. Чиновники не смогли удержаться, чтобы не пофотографироваться с фрагментами золотого запаса в руках. В итоге их ведомства были вынуждены опубликовать снимки после соответствующих требований представителей СМИ.

Похоже, золотой запас США по-прежнему на месте, ведь государственные деятели выглядят счастливыми.

Судя по фону за ними, камеры хранилища все так же плотно набиты стандартными слитками весом в 12,4 кг, общая стоимость которых сейчас оценивается в $290 млрд. Вместе с тем за всю историю Форт-Нокса внутри оказывались и куда более ценные с нематериальной точки зрения вещи. Во время Второй мировой там в специальных бронзовых контейнерах содержались оригиналы Конституции США, Декларации независимости, второй инаугурационной речи Линкольна и других важных для американцев документов. Здесь даже успели побывать венгерские королевские регалии, переданные американским военным перед приходом в страну советской армии. Кроме того, в 1950-е годы в депозитарии разместили стратегические годовые запасы опиума и морфина, тогда легальных болеутоляющих средств, искусственного дефицита которых опасалось американское правительство и которые были стратегически важны для армии страны.

Неизвестно, сколько ждать следующего официального визита «посторонних» в Форт-Нокс и появятся ли о его устройстве новые данные. Режим доступа внутрь все так же суров вне зависимости от того, кто сейчас занимает Белый дом. Как бы то ни было, одна константа в США остается неизменной уже без малого сто лет. В Овальный кабинет Обамы, Трампа или Байдена человеку со стороны попасть куда проще, чем в это скромное здание за минными полями.

Взято отсюда

Жизнь на фоне:

Лишь относительно небольшая часть Нью-Йорка находится на материке. Бóльшая же часть мегаполиса лежит на многочисленных островах, расположенных при впадении в Атлантический океан реки Гудзон. Крупнейшие из них — Лонг-Айленд, Статен-Айленд и, конечно же, Манхэттен — всем известны. Однако кроме них существуют и десятки более мелких островов, каждый из которых играл и играет свою роль в функционировании городского организма.

На первый взгляд, Харт в этом ряду ничем особенным не выделяется. Его длина составляет чуть больше полутора километров, ширина — около пятисот метров. Площадь — 53 гектара. Физически он находится между Лонг-Айлендом и Бронксом, и, хотя до знаменитого Центрального парка Нью-Йорка отсюда 16 километров по прямой, блестящие небоскребы Манхэттена отсюда хорошо видны. При этом ни одного дня своей истории Харт никак не соответствовал сложившемуся в массовом сознанию образу этого города, который никогда не спит. Наоборот, его можно назвать темной изнанкой Нью-Йорка, его зловещей тенью.

Начало освоения:

В руки европейских пришельцев остров перешел в середине XVII века, когда у коренного населения его купил английский доктор Томас Пелл. Примерно двести лет эта территория меняла (впрочем, не слишком часто) владельцев, и к середине XIX века оказалась в собственности семьи Хантер. Примерно тогда же об острове узнали обычные горожане, по крайней мере те из них, которых принято относить к социальным низам. Именно на Харте, пользуясь его тогдашней уединенностью и большим расстоянием до городской застройки, стали проводиться нелегальные кулачные бои, любимое развлечение охочего до азарта народа. Порой посмотреть на эти драки и поставить на них трудовой доллар собирались несколько тысяч зрителей.

Но вскоре в США началась Гражданская война, и на остров обратило свое внимание правительство северян. Сначала здесь разместился тренировочный лагерь для одного из пехотных подразделений их армии, а затем, по мере ее успехов, объект трансформировался в лагерь для военнопленных конфедератов. Периодически некоторые из них умирали, и именно в этот момент на Харте появились первые захоронения. Как показало время, это было лишь начало.

Остров-кладбище:

В 1868 году муниципальные власти Нью-Йорка за $75 тысяч, крупную по тем меркам сумму, окончательно выкупили Харт у Хантеров, и с тех пор он находится в городской собственности. Участь для острова руководство города выбрало незавидную. Здесь разместили очередное кладбище, но закончить свои дни на нем не захотел бы никто. Из-за островного расположения на периферии Нью-Йорка того времени именно Харт был выбран для некрополя, где хоронили бедняков, бездомных, мертворожденных детей и жертв всяческих эпидемий. Нью-Йорк — город крупный, и недостатка в «посетителях» остров не испытывал.

Как и в случае с почти каждой социальной программой, захоронения проводились максимально экономно. Индивидуальных участков удостаивались лишь избранные, да и то если был повод. Например, в 1980-е годы в отдельных могилах хоронили первых жертв СПИДа, тогда особенно страшной и непонятной болезни. В остальном прибывавших на Харт покойников помещали в стандартные типовые траншеи на два ряда и три самых простых деревянных гроба-ящика в высоту. На каждом указывались базовые данные: фамилия (или идентификационный номер, если имя было неизвестно), возраст, этническая принадлежность и место, откуда тело прибыло или где оно было найдено. В случаях когда родственники захороненного позже находились, так работникам кладбища было проще провести эксгумацию.

Не только некрополь:

Говорят, когда на Нью-Йорк обрушивается очередной ураган (а они здесь довольно регулярны), штормовые воды пролива Лонг-Айленд размывают берега Харта, и тогда жители Бронкса, самого ближнего к острову района города, с ужасом обнаруживают на своих пляжах человеческие останки. В этом нет ничего удивительного, ведь к настоящему моменту на острове нашли свое последнее пристанище более миллиона горожан. При этом захоронения занимают лишь северную и южную оконечности Харта. В его же центре расположен заброшенный ныне поселок, которому правительство Нью-Йорка в разное время находило разное применение. Любое из них было под стать основной функции этого жуткого места.

Уже в 1870-е годы здесь организовали карантинный госпиталь для больных желтой лихорадкой. Затем на Харте устроили женскую психиатрическую больницу и туберкулезную лечебницу. Медицинскую функцию в XX веке сменила пенитенциарная. Здания на острове приняли трудных подростков, сирот и заключенных с малыми сроками. После Второй мировой ко всему этому набору специфических учреждений добавились и военные объекты. В течение холодной войны на Харте размещались зенитные ракетные установки Nike Ajax с подземными бункерами, защищавшие мирное небо Нью-Йорка от агрессии вероятного противника. Когда в 1970-е город захлестнуло цунами наркопотребления, здесь открыли приют для реабилитации от этой зависимости. Но в конце концов по тем или иным причинам все эти объекты закрывались, и лишь кладбище продолжало свою монотонную работу. Поселок оказался заброшен, а его здания постепенно начали сноситься, чтобы освободить место для новых захоронений.

Новая жизнь:

Впрочем, вполне возможно, что вскоре Харт вновь поменяет свою роль. В 1920-е годы здесь планировали построить развлекательный парк аттракционов для афро-американского населения Нью-Йорка, но тогда проект не был реализован. Сегодня городские власти снова задумались над созданием здесь большого парка. Несмотря на кажущуюся оскорбительность идеи устройства рекреационной зоны на месте массового захоронения, ничего святотатственного по нью-йоркским меркам в этом нет.

Во-первых, многие нынешние парки города занимают места бывших кладбищ.

Во-вторых, мегаполис сейчас проводит активную реабилитацию прежде маргинализированных территорий. В-третьих, отношение к некрополям у местных жителей своеобразное, и многие даже поныне существующие из них сегодня выступают в роли мест неспешного отдыха.

Скорее всего, роль Харта во время пандемии COVID-19, когда в условиях нехватки мест на традиционных кладбищах там проводились захоронения жертв коронавируса, окажется последней в череде страшных ролей, которые суждено было играть острову. Пока доступ туда крайне затруднен. Паром ходит очень редко, посещения разрешены лишь родственникам захороненных и единичным праздным посетителям по предварительной договоренности с администрацией. Но вполне возможно, что уже в скором будущем у жителей Нью-Йорка появится новая модная точка, где так чудесно будет делать барбекю с видом на силуэт высотных башен Манхэттена.

Взято отсюда