Даздраперма!
Да здравствует первое мая!
Да здравствует первое мая!
Я скучаю. Скучаю по бабушкам в платочках, завязанных на подбородке, и в темных длинных юбках, которые сидели на лавочках перед своими домами. Во всех селах и деревнях были такие деревянные скамейки без спинки и такие бабушки. Пережившие войну и всякие беды, привыкшие к жизни колхозной, общинной они, вероятно, с трудом переживали одиночество. Они следили за всем, что происходит на улице и, конечно, надеялись, что кто-то к ним обязательно подойдет и заговорит. И еще заговаривали первыми, не особо рассчитывая на отклик. Мы ходили с подружкой в школу мимо такой бабушки, и каждый раз вслед нам неслась какая-нибудь «тирада» про погоду, мысли и жизнь.
Прошли годы, и я уже проходила мимо бабушки с маленькой дочкой за ручку. Завидев нас издалека, она проворно кидалась внутрь двора, хлопала дверь дома, а потом старушка появлялась в калитке с конфетой в руках, которая вручалась малышке с улыбкой. Доча моя пугалась, пряталась за меня и не очень радовалась конфете. Бабушку это не смущало, и она еще долго провожала нас глазами, вспоминая, наверное, своих детей и внуков. Я не знаю, может быть, какие – то ее дети умерли от голода или не вернулись с войны. Может быть, внуки ее забыли, или уехали за границу… Сейчас я бы точно подошла к этой бабушке, поговорила и посочувствовала, но ее нет, а современные бабушки сидят не на лавочке, а в «Одноклассниках».
Я скучаю по молодым родителям, которые радовались, улыбались и строили радужные планы, а не доживали последние годы своей жизни. По теплоте в их ясных глазах.
Скучаю по общенародным советским праздникам и тому радостному возбуждению, которое им предшествовало. С утра перового или девятого мая, или седьмого ноября мы надували воздушные шары равных цветов и конфигураций. Вернее, этим занимались папа и старшие сестры, а я носилась по комнатам с уже надутыми, подбрасывая их вверх. Некоторые шарики оставались дома, а некоторые я брала на демонстрацию. Ходьба в колонне со взрослыми, которые несли знамена и транспаранты, пели и весело шутили, воспринималась как какое-то очень важное и нужное действие. И все мы – детали одного механизма. Почти одно целое.
Я скучаю по волшебным кабинкам переговорочного пункта. Все начиналось с телеграммы – вызова, сообщающей о том, что наши родственники такого – то числа заказали с нами переговоры. В назначенный день и час мы с родителями, празднично одевшись, шли на переговорный пункт. В отполированной кабинке с телефоном по-особому пахло, и лица у родителей, когда они держали в руках телефонную трубку, тоже были особенные. По дороге назад они оживленно обсуждали новости. О том, что кто-то женится, или заболел, или уехал в другой город, или родился.
Я скучаю по радости, когда мне дарили новый альбом для рисования или тонкую книжку, или когда в почтовом ящике я, наконец, обнаруживала журнал «Мурзилка». Сначала журнал бегло пересматривался страница за страницей. Потом постепенно прочитывался от корки до корки постранично. Как хотелось, чтобы он был потолще!
Я скучаю по множеству вещей и событий, которые, казалось, будут со мной всегда. Сегодня я вдруг решила, что хочу написать о своем детстве. О самом главном и волнующем. Первая глава уже готова. Опубликую в следующем посте.
Демонстрация на 1 мая, Москва, 1989 год, фото Берт Купс. 👍
Миллионы людей по всей стране с энтузиазмом выходили праздновать этот прекрасный праздник Весны и Труда. В том числе и я. 🤗
Мир молодёжи
Это было очень давно
Может в детстве может в кино.
Ничто не предвещало… Хотя все было уже готово.
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
[сам не люблю бесконечные "ответы", но очень уж длинно получилось для "просто коммента"]
Свидетельство очевидца (на момент событий очень мелкого):
Первое мая. Практически неизбежный холод, зачастую и дождь - закон природы, что ли?
К месту сбора, неведомо кем и когда, но очень давно закреплённому за предприятием подтягиваются хмурые мужики и подозрительно глядящие на них женщины.
Подъезжает хрипяще-стонущий грузовик, из которого с лёгким матерком мужики выгружают транспаранты и (с матюгами покрепче) важнейший атрибут шествия - тяжеленную металлическую конструкцию с колёсиками, обтянутую красной тканью с названием завода и всякими лозунгами. На раму этой штуки тут же взбираются малолетние участники демонстрации.
Путаясь в палках и длинных полотнах материи, трудящиеся разворачивают транспаранты с обещаниями выполнить и перевыполнить наказы партии, которой слава, потому что жил, жив и будет жить и вообще мир-труд-май. Слышно недовольное бурчание, что, мол, холодно, и пора бы уже и согреться.
Алые полотнища смещаются к "тачанке", окружая её нерушимым барьером. Слышится бульканье. Через некоторое время, когда транспаранты вновь раздвигаются, на лицах демонстрантов уже появляется соответствующее празднику ликование и оптимизм.
Первые колонны уже пошли. Малолетние демонстранты с лёгкой завистью разглядывают гораздо эффектнее выглядящую оснастку других, более крупных предприятий. Наконец подходит очередь занять своё место в строю... вперёд, к победе коммунизма!
На ближних подступах к площади дети с сожалением покидают "тачанку", поскольку железяка и без них тяжёлая, мужики задолбались толкать эту хрень. И не следует смущать взоры стоящих на трибуне секретарей обкома, горкома, всяких комсоргов поменьше и иных ответственных работников. Зато можно этим "ответственным" помахать флажками. В ответ они на трибуне машут рукой движением, схожим с автомобильными дворниками.
Колонна покидает площадь, торжественная часть закончена. От общей массы трудящихся потихоньку начинают отходить революционные группы (чаще - по трое), вскоре остаются лишь те, кому в этом году выпало донести и дотолкать драгоценную символику до ожидающего их того же грузовика. Через некоторое время и они со вздохом облегчения отправляются домой, праздновать в кругу семьи (или друзей).
Слава КПСС и до следующего Первомая!