Ковчег (продолжение)
гл. 6
Зови меня Сява
Гравиджип с номерным знаком «СЯВА» протаранил урну и распугал хронов, побросавших чекушки. Дверцы распахнулись, хотя по всем правилам должны были подняться вверх. Не каноничная техника означала одно — ностальгирующего по земному прошлому бандюгана. таких в машине набралось целых четыре штуки, одинаковых с лица, словно четыре однояйцевых близнеца. Отличались они небольшой разницей в росте и количеством золота, напяленного на их здоровенные туши.
Один из них закинул толстенную цепочку за спину, сплюнул на землю и схватился за ржавую ручку двери кабака короткими и толстыми пальцами — сардельками.
Когда его физиономия протиснулась внутрь, народ притих, а Гоги полез под стойку за деньгами. Крыша всегда приезжала в разное время. Принципиальный вопрос. Так они часто отлавливали в рыгаловке должников и прочих персон, требующих воспитательной работы. Держиморды ввалились в заведение, и расталкивая боязливых местных, проследовали в дальний конец помещения, перетереть с владельцем.
Сеня вжался в стул, понимая, что ничего хорошего в этом раскладе не светит. Колян позеленел, словно в очередной раз отравился палёной водкой.
Стас продолжил уничтожение остатков спиртного на столе. Его подобные моменты беспокоили меньше всего. Деньги и этих мужиков он не брал, а значит, интереса для них не представлял.
Мужик с блестящей и гладкой лысиной вылез из каморки Гоги с деньгами. Он повёл носом, будто заправская охотничья собака, оглядел зал, выискивая, кому испортить отдых. Взгляд остановился на центральном столике. Что именно не понравилось в нём? То, что он стоял ровно посреди зала или то, что лица не показались знакомыми, знает лишь высший космический разум.
Он неспешно поковылял к потенциальным жертвам. В тот самый момент Стасу приспичило справить малую нужду, и он поднялся со своего колченогого стула, чтобы окропить влагой местный клозет-гадюшник. Скорость ветеринара явно превышала желание бандита создать проблему, а потому, дверь сортира благополучно закрылась изнутри, и матёрый уркаган, забитый «правильными» наколками оказался у столика, где остались Сеня с Коляном.
В голове первого на нервной почве крутились детские песенки из старых мультфильмов, второй сидел в ступоре, пялясь на полупустой пластиковый стаканчик.
— Чёто я вас тут раньше не видел, — пробасил этот кусок мяса, опираясь на край стола так, что тот даже чуть накренился, хотя и был надёжно прикручен к полу.
Мелодия в голове прервалась, словно плёнка в магнитофоне порвалась, и Арсений поднял глаза. Судя по эмоциям на его лице, произошло нечто из ряда вон. Потому что бандит с Коляном в недоумении переглянулись.
— Дядя Егор! — радостно выдал Сеня, вскочил из-за стола и бросился обнимать ничего не понимающего рэкетира. Тот хлопал ресницами, пытаясь сообразить, что происходит
— Вы что, не узнаёте? Это я, Сенька, вы с папой моим работали и борьбой вместе занимались. Вы мне ещё в детстве железную дорогу подарили. Помните?
Мужик краснел с каждой секундой всё сильнее, ощущая задницей, что его товарищи пристально смотрят в спину, недоумевая, какого хрена их лидер, командир «бригады» обнимается с мужиком посреди комнаты.
— Сенька, сел быстро на место, — прошипел он, — Ишь ты... развёл тут телячьи нежности. Я теперь не дядя Егор, а Сява Хриплый. Мы с корешами типа того... контролируем территорию от имени мытищинских.
Троица в кожанках подошла поближе, — Чё, Хриплый, на пацанов перешёл? — хохотнул один из них.
— Если перейду, твоя жопа будет первой, — парировал дядя Егор, стараясь не выдать волнение, — Это сын старого корефана. Мы с его папашей огонь и воду прошли. Запомните его. Если кто тронет — лично закопаю.
Колобки — качки согласно покивали, дескать, нам-то без разницы, кого торцевать. Этого нельзя, вон, рядом сидит ещё кандидат. Колян, понимая, что он остался крайним. Ситуацию спас пришедший из Сортира Стас.
— О чём сыр-бор, — спросил он с традиционным пофигизмом, словно рядом стояли не профессиональные выбиватели духа из всего живого, а четверо школьников.
Хриплый с мужиками потянулись куда-то под куртки, и хрен знает, чем это могло закончиться, если бы не Сеня, радостно сообщивший, — А мы с дя... Хриплым должны срочно обмыть встречу! Станислав Борисович, это давний и очень близкий друг моего отца. Все дружно выдохнули, а Гоги принёс ещё водки и закуси.
Через полчаса Егор надрался так, что начал приставать к стриптизёрше. Той, конечно, было лестно внимание успешного и богатого мужчины, но она отлично представляла сцену с утра, после которой её может спасти только прыжок из окна. Только вот, шансов пролезть, а потом ещё и выжить было меньше, чем у Коляна стать рулевым.
Потому бабёнка оказалась в тупиковой ситуации. С одной стороны, отказать Хриплому — подписать себе смертный приговор. С другой — та же хрень при согласии. Бармен решил принять огонь на себя, попытавшись отвлечь гостя рассказом о том, как ростовские покушаются на мытищинское имущество, и что негодяев нужно срочно проучить.
Горе-танцовщица попыталась улизнуть, подскользнулась на луже пролитого кем-то пойла, и рухнула всем своим весом на Гоги. Тот не устоял, и завалился, как срубленное дерево на Хриплого. Тот неловко упал и зацепился головой за край стола. Этого хватило, чтобы мужик вырубился, а его товарищи бросились щупать пульс.
Свет в помещении мигнул несколько раз, а затем механический голос объявил, что Ковчег обнаружил новую систему, в которой имеются экзопланеты. Рулевые предлагали обитателям отправиться в экспедицию, чтобы попутно собрать воду, кислород и другие припасы.
Вся компания, кроме лежащего без чувств Егора, переглянулась, и дружно ломанулась к выходу, чтобы успеть к пункту сбора добровольцев.
— Мы что, так его тут и кинем? — спросил Сеня.
Стас почесал репу, — Не, он, конечно, не омич, но русские своих не бросают. Поможешь? — обратился он к Коляну, понимая, что сам Арсений разве что барсетку этого кабана поднимет.
Вдвоём они вытянули тело из кабака, кое-как запихнули в джип и запрыгнули сзади. Благо, семиместное чудо техники оказалось достаточно просторным.
— Ну, что, за освоение новых планет? — спросил Стас, доставая из-под полы бутылку, утянутую под шумок с чьего-то стола.
гл. 7.
Готовность номер раз
Толпа у пункта сбора добровольцев собралась такая, что джип пришлось припарковать метрах в трёхстах от входа. Помимо представителей человеческого вида, притащились и прочие обитатели Ковчега. Они ссорились между собой, обменивались ксенофобскими шутками и оскорблениями, но до драки не доходило — камеры быстро засекали нарушение и выдворяли хулиганов за территорию комплекса.
Колобки — рэкетиры, во главе с успевшим оклематься Хриплым, Сеня, Колян и Стас заняли очередь за долговязым хуулитом. Судя по фиолетовому выросту на макушке, это был мужик. Хотя, как-то Стасу попался такой же, «почти фиолетовый». Хуулитская женщина очень обиделась на форму обращения, выбранную землянином. Но юмор в том, что их язык не предусматривал нейтрального бесполого обращения, как такового.
Внешний вид этих созданий в первые несколько месяцев заставлял его ржать всякий раз, когда одно из них попалось по пути. Будто кто-то поймал богомола, нагадил на него сверху, а потом облепил мелкими колючками. Всё-таки, если есть во вселенной кто-то вроде Бога, то с юмором у него всё в порядке. Единственное, что радовало — запах. Несло от расы хуул не дерьмом, а чем-то, вроде свежих огурцов. Вот, как если бы лосьон «Огуречный» вылили на его тело, да в таком количестве, чтобы хватило на всю жизнь.
Рядом стояла ещё одна компания людей с необычным акцентом. Вроде и русские, только словечки некоторые непривычные. Не то сербы, не то ещё кто. К ним подрулила компания белорусов. К последним Стас относился положительно. Народец добродушный, но пить не умеет совершенно. Он как-то одного минчанина обучил хитрой штуке.
Когда сильно набухаешься, лезешь в телепортатор. Тот тебя расщепляет, а с обратной стороны собирается твоя трезвая, как стёклышко копия. Можно идти домой или садиться за руль. Стас долго пытался понять, в чём фишка, пока не заметил ещё одну особенность — чувство голода после переброса.
Техника хитрожопых рулевых собирала только то, что считала частью человека. В общем-то, знакомая тема еще с первой части «Терминатора». Но там речь шла только о шмотках, а перемещение происходило во времени, а не пространстве. В общем, если ты поел и выпил, на обратной стороне появишься трезвый и голодный.
Так что затеяли белорусы! Они ужирались в хламину, а потом устраивали покатушки на другой конец Ковчега. Там заливались местным пойлом, и транспортировались обратно. Такие гастроли могли продолжаться сутками. В чём братскому народу не откажешь, так это в смекалке. Самое интересное, что не попались они ни разу.
К слову, чехи, финны и ирландцы, как показывала практика, бухают ничуть не меньше жителей постсоветской части населения Ковчега. Только первые и вторые редко лезут в драку. Зато какой-нибудь ирландец, перебравший потина, мог устроить в одиночку заварушку на весь район.
***
Очередь двигалась медленно, словно в пробке на МКАДе. Народ понемногу разбредался — кто в «кусты» по малой нужде, кто за едой. На третьем часу ожидания сдался Хриплый:
— Да ну нах эти высадки. Я жрать хочу. И вообще, у меня травма, — показал он на шишку, украшающую бритый затылок.
Коллеги посмотрели на него, как на врага народа, поясняя всем своим видом, что никуда валить не собираются, а его уход будет рассматриваться, как трусость, дезертирство и вообще не пацанский поступок.
— Бля... — процедил дядя Егор и прикинул, сколько ещё сможет так простоять. Расклад получался не в его пользу. Обычно он за это время успевал накидаться два раза и поесть трижды. А тут выходил мини-пост, способный затянуться еще на несколько суток с учётом высадки. Паёк он в счёт не брал — водку в нём не выдают.
Не то чехи, не то сербы с белорусами, разложили поляну и активно квасили, закусывая драниками и какой-то непонятной кашей. Для максимальной эпичности картины не хватало только мужика с куском сала и бутылкой горилки.
Часам к шести вечера по местному времени Стас и компания таки попали внутрь. Сначала их хотели разделить, но Хриплый сказал веское «мы — бригада» и кнетлонг — инструктор решил, что лучше не спорить с кем-то, кто выше и тяжелее тебя в три раза. Он показал на кабины подготовки, где лежали вещи, скафандры и всё необходимое для спуска.
Оказавшись внутри одной из камер, Сеня пожалел, что не надел шлем сразу. Стойкий запах мочи резко ударил в нос. Судя по мощности «аромата», помещение служило туалетом в течение нескольких миссий подряд.
Арсений никогда не опускался на поверхность других планет. После того, как его батю укусил за задницу представитель ксенофауны, мальчишеское «хочу быть космонавтом» улетучилось в один миг. Скафандр — штука хорошая, прочная, но не против трёх рядов зубов хреновины размером с овчарку. И это был предупредительный «кусь» от особи, охранявшей кладку. Арсений даже не хотел представлять, что бы стало с папашей, нарвись он на всю стаю.
Для чего мужику нужна жопа, Сеня знал с малых лет. В этот короткий список никак не вписывалось кормление внеземной фауны и последующее лежание в изоляторе.
Стас, заметив волнение товарища, похлопал его по плечу, — Не ссы, я буду рядом. Если тебя ранят, обещаю добить, чтобы не мучился. Родителям скажу, что ты героически погиб в неравном бою с инопланетными монстрами-извращенцами, так и не подставив им свою девственную жопу. А прикинь, какие похороны будут... И девки с платочками, горюющие, какого пацана у них отняла злая сука — судьба.
Сеня криво улыбнулся и застегнул защитный комбинезон, — Вот, умеешь ты поддержать, Борисыч. Не надо за мою задницу волноваться. Я как-то за ней сам присмотрю.
Стас развёл руками, дескать, хозяин — барин, и направился к капсулам сброса.
Кнетлонги суетились, готовя оборудование. Они отлично понимали, чем грозит любая оплошность с их стороны. Это стадо баранов с разных планет окажется совершенно беспомощным и неконтролируемым на неизвестной им территории.
— Пиииготовицца к сбоосу! — просвистело в наушниках. Кнетлонговские связки вполне сносно выдавали человеческую речь, и они попросту записали транскрипции основных фраз. Только вот «р» в их фонетике отсутствовала, как таковая. Особенно забавно выглядели ссоры между землянами и этими мелкими.
— Пииидуооок! Иди на хееееыыы! — завывали и присвистывали они в три своих ноздри. При этом надувались для пущей важности, и немного менялись в цвете. Если спокойный кнетлонг казался изумрудно зелёным, то в раздражении он голубел. Люди использовали этот факт для издёвок, касающихся ориентации, которая у этого вида имелась. Вообще, если не считать внешнего вида и роста, эти твари были наиболее близкими к людям по духу. Такие же придурки, требующие постоянного контроля. Только с талантом к работе с техникой и электроникой. В общем, инженеры — айтишники, двинутые на всю голову.
Команда застегнула защитные костюмы, шлемы. Системы жизнеобеспечения внутри активировались, а на экране зажглись данные телеметрии. Стас как-то спорил с одним здешним электронщиком. Тот проиграл землянину желание. В итоге при одном из сбросов вместо нормальной телеметрии первые пять минут на шлемы транслировалась порнуха. Кто носил спецкостюм, понимает, насколько неудобно, когда у тебя в нём стояк. Нормально ходить вообще нереально.
Начался финальный отсчёт до сброса. Сеня закрыл глаза, мысленно проклиная тот момент, когда не свалил от этой компании домой. Кишечник недовольно заурчал, реагируя на волнение. Подкатывала тошнота. Вероятность обделаться его не пугала — костюм был оснащен системой сбора отходов. Зато в шлеме была только защита от запотевания стекла. Он мысленно молился всем богам, Гагарину и Терешковой, чтобы содержимое желудка не заполнило сейчас шлем, словно котелок.
Процедура сброса едва не заставила его потерять сознание. Уши заложило, в висках пульсировала кровь, а желудок, кажется, притих, потому что организм отвлёкся от него на прочую жесть.
Капсулу резко дёрнуло вверх, отчего Сене показалось, что мозг подпрыгнул внутри черепной коробки, а потом выполнил аварийное приземление на её дно. Стабилизационные двигатели включились, и камеру с человеком внутри начало мелко трясти. Когда всё закончилось, парень отстегнулся от кресла и просто упал вниз лицом.