Данная статья относится к Категории: Публицистика

«Нельзя, подметив какой-нибудь недостаток у гения, повсюду трубить об этом и тут же делать скоропалительный вывод, будто творения искусства порождаются бессилием, суетностью, несдержанностью. Мало того, что свидетелями выступают факты: надо, чтобы на суде присутствовал главный свидетель. Из преуспеяния разбойничьей шайки нельзя делать вывод, что разбой - лучшее средство для преуспеяния. Мы можем только предполагать, что успехи разбойников объясняются их сплочённостью, тем, что они придерживаются честных правил по отношению друг к другу. Когда же разбойники потерпят неуспех, мы не станем искать объяснения в их сплочённости, мы будем искать объяснение в их насилиях, которые они совершают по отношению к другим, в попрании моральных принципов. Если торговец сперва заработает, а потом промотает большие деньги, мы не скажем, что деньги могут зарабатывать все те, кто их проматывает. Мы только скажем, что, пока торговец зарабатывал деньги, он проявлял расчетливость, осмотрительность, сдержанность. Потом же страсть к мотовству пересилила в нём расчётливость.

Талантливые художники - настоящие подвижники в своей области. Здесь нет места для произвола, здесь идет напряжённая духовная работа и господствует самоограничение.

Мало найдётся таких волевых людей, которые ни на шаг не отклонялись бы от своих жизненных принципов. Где-нибудь да будет срыв. Все мы стремимся от несовершенства к совершенству и не останавливаемся, пока не достигнем вершины. Создать великое помогает верность духовным принципам, а не отход от них. Талант художника проявляется в его творениях, а не в его жизненных ошибках. Мучительное искушение иногда заставляет его идти против собственных убеждений. Созидание требует подавления страстей; когда же они вырываются наружу, начинается разрушение. Чтобы постичь истину, надо обуздать свои чувства, но, чтобы поверить в ложь, их незачем сдерживать.

«Могут ли в одном человеке уживаться способность к созданию Прекрасного и несдержанность? - зададут мне вопрос - Ведь тигр и корова не ходят к одному водопою».

«Да, они не ходят к одному водопою - но только после того, как становятся взрослыми, - отвечу я.- Тигренок преспокойно играет с телёнком. Но взрослый тигр нападает на корову. Поэтому при его появлении она обращается в бегство». Зрелое чувство Прекрасного несовместимо с взрывами страстей, несдержанностью желаний. Между ними непримиримая вражда.

«Почему непримиримая вражда?» - возможно, поинтересуетесь вы. На это есть своя причина. Вишвамитра создал свой мир в борении с божеством. Мир этот был порождением его гнева и гордыни, поэтому он не слился с миром богов. Хаотичный и обособленный, он не смог приспособиться к движению вселенной и в конце концов погиб, испытывая мучения сам и причиняя их другим.

Необузданная страсть содержит в себе нечто противное миру богов. Она вступает в раздор с окружающим миром. Наш гнев, как и наша алчность, видят всё в искажённом свете: малое представляется им великим, великое - малым, преходящее - вечным, вечное же ускользает от их внимания. Объект, на который направлена наша страсть, вырастает до гигантских размеров, заслоняя в наших глазах великие истины мира, заслоняя солнце, луну и звезды. Так наша страсть приходит в столкновение с божеством.

Представьте себе: перед вами река. У каждой волны - свой гребень, но все они текут к одному морю, и их согласный плеск сливается в единую песню. Одна волна не мешает другой. Но вдруг где-то образуется завихрение; бешено пляшущий водоворот преграждает поток и даже тянет на дно. Он не может остановиться и в то же время не движется вперед.

Несдержанное желание вырывает нас из естественного потока жизни и заставляет вертеться на одном месте. Наш дух начинает кружиться, как привязанный, вокруг одной точки, стремясь принести в жертву всё, что у него есть, и погубить всё чужое. Кое-кто видит нечто прекрасное в таком безумии.

Мне кажется, что европейская литература черпает своё вдохновение в этом неистовом разгуле страстей, бесплодных и неуёмных. Но для нас это не образец для подражания, а недостаток, даже извращение. Человек с широким взглядом на вещи отметает многое из того, что нравится человеку с узким кругозором. Пьяному мнится, что он в райской обители, но, протрезвев, он поймёт всё безобразие окружающего. Как бы ни пылала в нас страсть, её безобразие тотчас обнаружится, едва она предстанет на фоне всего необъятного мира. Человек, не умеющий трезво сопоставлять малое с великим, частное с целым, принимает нездоровое возбуждение за радость, уродство за прекрасное. Прекрасное для своего понимания требует душевного спокойствия. Его нельзя постичь без воздержания».

Рабиндранат Тагор, Прекрасное, в Сб.: Открытие Индии. Философские и эстетические воззрения Индии XX века, М., «Художественная литература», 1987 г., с. 278-280.

Источник — портал VIKENT.RU

Изображения в статье

Рабиндранат Тагор — индийский писатель, поэт, композитор, художник, общественный деятель. Его творчество сформировало литературу и музыку Бенгалии. Нобелевский лауреат по литературе (1913) / Public Domain

Image by ArtTower from Pixabay

Прослушивание данных композиций способствует раскрытию четырёх важных фаз развития души Человека.

01 - Michael Jackson - They Dont Care About Us

02 - Агата Кристи - Как На Войне

03 - Bon Jovi - Livin On A Prayer

04 - Europe - The Final Countdown

05 - Весёлые ребята - Когда молчим вдвоем

06 - ABBA - The Winner Takes It All

07 - Savage Garden - To the Moon Back

08 - Кино - Песня без слов

09 - Dire Straits - Money For Nothing

10 - Parijat - Most Beautiful Splendor

11 - Дмитрии Галихин - Как молоды мы были

12 - Queen - Radio Ga Ga

Рекомендуется слушать в наушниках, видеоряд также оказывает положительное влияние.

Первые три композиции относятся к 8 фазе развития Человека, символизирующийся руной Иса. Она соответствует трансформации личности - приход Человека в этот мир. Композиция дает толчок для сокрытого созревания.

Вторые три композиции относятся к 12 фазе развития, относящейся к руне Альгиз. Она соответствует реальности воли - становления силы воли в Человеке. Руна дает защиту.

Седьмая, восьмая и девятая композиции относятся к 16 фазе становления Человека и соответствует руне Эйваз. Прослушивание данных композиций способствует духовному пробуждению и преображению.

Крайние три композиции относятся к 22 фазе - руны Феху. Это руна приобретения. У человека раскрываются творческие способности.

Всего, Человеку доступно пройти 24 фазы развития. Обычно, люди не подымаются в развитии души выше 12 фазы.

предыдущая часть: MAN, DEATH & ETHICS [ч. I ] Ошибка Аристотеля (2/3), где мы показали на примере, как неразделимые понятия "добра и зла" позволяют преодолевать проблемы.

Вернемся к "Никомаховой Этике", где Аристотель блуждает в поисках отдельного "блага":

«…Между тем все сообщества — это как бы члены (morioi) государственного сообщества: они промышляют что-то нужное, добывая что-нибудь из необходимого для жизни…;…ибо государственные взаимоотношения ставят себе целью не сиюминутную пользу, а пользу для всей жизни в целом…;…если для всего, что делается (ta prakta), есть некая цель, она-то и будет благом, осуществляемым в поступке (to prakton agathon)…;…счастье как цель действий — это, очевидно, нечто совершенное, [полное, конечное] и самодостаточное…»

Так, пытаясь натурализовать «благо», Аристотель подводит нас к понятию «благо государства», что может быть истолковано как «благо общества ради блага человека», как к цели любой деятельности. Но если, как мы выяснили ранее, «благо» само по себе ничего не значит, а это лишь параметр, или ориентир в процессе достижении цели, то Аристотель, делая сшивку «блага» и цели, дает в изложении этики ложную цель. Собственно, он и сам это понимает: «…своего рода расплывчатость заключена в [выражении] «блага», потому что многим от [благ] бывает вред.»

Через несколько предложений: «…тогда как цель [данного учения] не познание, а поступки.» — то есть в этом месте у Аристотеля есть понимание, что «благо» и «вред» лишь ориентиры для «деятельности» к достижению чего-то, указатели для деятельности, но не сама цель. Однако далее Аристотель вновь пытается определить «благо» как нечто «само по себе», приравнивая его к «счастью», но тут же убеждаясь, что и «счастье» очень относительно, внутренне и внешне противоречиво, поэтому в данном контексте целью быть не может.

В итоге, Аристотель снимает с себя заботу о поиске "единого блага": «Впрочем, сейчас эти [вопросы] все–таки следует оставить, потому что уточнять их более свойственно другой [части] философии, так же как [все] связанное с «идеей» в самом деле, даже если есть единое благо, которое совместно сказывается [для разных вещей], или же некое отдельное само по себе благо, ясно, что человек не мог бы ни осуществить его в поступке (prakton), ни приобрести (kteton), а мы сейчас ищем именно такое.»

Теперь обратимся к той части «Этики», в которой Аристотель все же касается искомого нами предмета, который, с одной стороны, не дает ему добиться стройности в своих этических построениях, с другой, этот предмет сам мог бы послужить прочным стержнем для любых этических поисков, если бы был принят за точку отсчета: «А самое страшное — это смерть, ибо это предел, и кажется, что за ним для умершего ничто уже ни хорошо, ни плохо.» — действительно, а ведь «смерть» — это именно то, что понял пока только «человек»: «…а искомое нами присуще только человеку…» И именно смерть, уже по словам Аристотеля, обнуляет «добро и зло». Если мы говорим о «добре и зле» как об отношении к смерти, то не здесь ли заключена вся специфичность «человека»? В его отношении к смерти.

То, как к жизни и смерти относится человек, и как к ней относится природа — принципиально различно. Природа вообще не имеет категорий «отношения»: в природе нет «добра и зла». Но эти категории есть у человека, это они дают ему уникальную специфику. Поэтому, если разобраться в причине существования этих категорий для «человека» — значит получить возможность определить само явление «человек».

Далее Аристотель погружается в циклические обсуждения «золотой середины», раз за разом повторяя одно и то же: «…имея в виду, что избыток и недостаток гибельны для совершенства, а обладание серединой благотворно…» 

Если вдуматься в то, что здесь сказано, то возможно, что главное не в том, что именно «избыток» или именно «недостаток», а все же «гибельно» или «благотворно». Можно убедиться, что когда Аристотель судит о «благе» или «зле», то мысль сводится к тому, гибнет субъект (человек, общество или государство) или продолжает жить. Этот вопрос постоянно проступает в любых рассуждениях, как будто только об этом и идет речь, подразумевая в разных формулировках одно и то же: «…для телесной силы гибельны и чрезмерные занятия гимнастикой, и недостаточные, подобно тому, как питье и еда при избытке или недостатке губят здоровье, в то время как все это в меру (ta symmetra) и создает его, и увеличивает, и сохраняет…;…Итак, избыток (hyperbole) и недостаток (eleipsis) гибельны для благоразумия и мужества, а обладание серединой (mesotes) благотворно…;…имея в виду, что избыток и недостаток гибельны для совершенства, а обладание серединой благотворно…;…если совершить этот поступок, то они будут спасены, а если не совершить — погибнут…» И так раз за разом, практически об одном и том же: «быть или не быть, вот в чем вопрос». Так не в этом ли на самом деле вопрос? Да, в этом.

Именно «смерть», а вернее «отношение к смерти», и есть источник «добра и зла».

Получается, что Аристотель, обсуждая что угодно и под какими угодно углами, раз за разом приходит к проблеме «смерти» или «гибели». Именно «смерть» в рассуждениях Аристотеля порождает неожиданные, подчас парадоксальными превращениями «счастья» и «блага» в «несчастье» и «зло» так, что Аристотель нигде не может ухватить ситуацию абсолютного «блага». Абсолютна и недвусмыслена у Аристотеля только «смерть». И она имеет интересное умение обнулять «добро и зло» как в игре по поиску предмета. Так что за предмет мы должны найти? Каков мог бы быть результат этических упражнений «человека»?

Мой ответ: «преодоление проблемы смерти».

Рассмотрим «преодоление» с разных сторон, каким может быть в жизни «преодоление смерти» у «человека»: тактически и стратегически.

Интересно сказано у Аристотеля о специфике природных реакций: «…природа, очевидно, прежде всего избегает того, что доставляет страдание, стремится же к тому, что доставляет удовольствие…» — так сказано о биологической дихотомии, которая направляет действия животных в виде неосознаваемых ими инстинктов и поведенческих программ. В отсутствие разума «боль и удовольствие» — это, что направляет действия животных. Поэтому корректно сказать, и у Аристотеля это сказано: что природа не «преодолевает проблему», а именно «избегает проблему». «Боль» негативна, а «удовольствие» позитивно. Но ни боль, ни удовольствие не ставят задачу. Поэтому, конечно, это не в коей мере не метод решения проблем. Так Аристотель нашел природный аналог морали, и это абсолютно точно. Если «человек» имеет моральную дихотомию «добро и зло», то природа имеет биологическую дихотомию «удовольствие и боль».

Специфика и эффективность «человека» состоит в том, что дихотомия морали, в отличие от дихотомии отбора, «видит» результат препятствий и проблем жизни: это смерть. Отбор «не видит» препятствий, а использует их для того, чтобы отобрать только те варианты, которые «обходят» препятствие, не соприкасаясь с ним. Можно провести параллель с эффектом «систематической ошибки выжившего», когда сохраняются только «правильные ответы». Получается, что опыта соприкосновения с рамкой в природе физически не существует: он гибнет. По этой причине у живой природы нет и не может быть «знания» о смерти, поэтому нет и отношения к ней.

Примеры разницы в подходах мы можем найти легко: перетерпеть реальную боль от лечения «человек» может именно по тому, что знает о смерти, которую приносит болезнь. Этический метод отношения к смерти позволяет человеку пренебречь негативом «боли», предпочитая категорию «добра», хоть она и не приятна физически, не вызывает «счастья» и «удовольствия», но зато ведет к преодолению смерти. Так же как человек может прямо отказаться от ряда «удовольствий», маркируя этическим методом пагубные последствия их как «зло», если они ведут к смерти: это наркотики, излишества, дисбалансы. Животное боль терпеть не будет, так как это один из рычагов инстинкта, и всеми силами избежит лечения, если у него будет возможность. И все это только по тому, что животное не знает ни о болезни в частности, ни о смерти вообще. Так же, как животное будет получать удовольствие столько, сколько это возможно — даже если это всего лишь вшитый в специфическую область мозга электрод, а не настоящее удовольствие [Olds, 1954]. Такие примеры можно привести в качестве тактического преодоления проблемы смерти.

«Но наемники становятся трусами всякий раз, когда опасность слишком велика и они уступают врагам численностью и снаряжением, ведь они первыми обращаются в бегство, тогда как гражданское [ополчение], оставаясь [в строю], гибнет, как и случилось возле храма Гермеса. Ибо для одних бегство позорно, и смерть они предпочитают такому спасению, а другие с самого начала подвергали себя опасности при условии, что перевес на их стороне, а поняв, [что этого нет], они обращаются в бегство, страшась смерти больше, чем позора.» — здесь обсуждается момент, когда отдельные люди отдают свою жизнь ради жизни своего общества. В этом случае понятно, по какой причине бегут наемники: они не связаны с защищаемым обществом, и для них собственная смерть страшнее смерти какого-то чужого общества (государства). А гражданское ополчение связано с защищаемым обществом: там хранятся их материальные и духовные ценности, их дети, родители и родственники, то есть все то, что является частью их самих, и будет существовать намного дольше их. Так, феномен Истории и Культуры можно привести в качестве попытки стратегического (но не личного) преодоления смерти.

Одним из видов культуры является Ритуал и Религия, дающая нам еще один пример попытки стратегического, личного, но воображаемого преодоления проблемы смерти в виде "веры в жизнь после смерти».

«Нет, не нужно [следовать] увещеваниям «человеку разуметь (phronein) человеческое» и «смертному — смертное»; напротив, насколько возможно, надо возвышаться до бессмертия (athanatidzein) и делать все ради жизни (pros to dzen), соответствующей наивысшему в самом себе, право, если по объему это малая часть, то по силе и ценности она все далеко превосходит.» — эта мысль Аристотеля прекрасно ложиться в контекст нашей гипотезы. Если Аристотель говорит о преодоления «смерти как проблемы» чисто гипотетически, то с развитием науки эта цель может быть вполне конкретной и однозначной для любой деятельности, составляющей вместе ту самую «общую идею»: «Не в том ли дело, что все блага из одного [источника] или служат чему-то одному?»

Мы помним, что именно «Понимание проблемы» приводит к решению проблемы. Если это так, то все перечисленные в трактате «Этика» частные «блага», и все не перечисленные, постепенно, практически и исторически, объединяясь друг с другом в процессе Развития, в итоге сводятся к решению наиболее общей задачи по преодолению наиболее общей проблемы: смерти. Это отчасти явлено нам в реальности: сегодня в развитых странах средняя продолжительность жизни минимум в два раза превышает биологические и антропологические нормы [Mayne, 2019], а это уже немало.

Вывод: всё, что делает «человек» по преодолению смерти во всем его многообразии (индивидуальность, общество и человечество) — то «благо», «добро» и «добродетель». А всё, что приводит индивидуального человека, общество и Человечество в целом к гибели или разложению — то «зло», «вред» и «порок».

Остается отметить важный момент. Если "человек" определен "пониманием смерти", мораль — это отношение к смерти, а этика — это метод преодоления смерти, значит если когда-либо "человек" преодолеет "смерть как проблему", то в этот момент он перейдет грань своего определения, и для него больше не будет "добра и зла", и сам он уже не будет "человеком".

Таким образом мы получаем предельные основания идеологии трансгуманизма.

Рассматривая «Этику» Аристотеля, мне хотелось бы обратить внимание на ключевой момент, который определил стандартный, и одновременно, ошибочный подход во всех последующих исследованиях вопроса «добра и зла».

Аристотель смотрит на «благо» как на отдельный предмет: «...как принято считать, [все] стремятся к определенному благу. Поэтому удачно определяли благо как то, к чему всё стремится.»

Это положение – ошибка, сводящая этические рассуждения от Аристотеля до Витгенштейна к неизменно противоречивым результатам. Рассуждение исключительно о «благе» подразумевает упрощение: как будто «зло» – это нечто противоположное «добру». Некое «добро со знаком “минус”». Но это не так: зло не равно «добру со знаком “минус”», как и «зло со знаком минус» не равно добру:

З ≠ – (Д) или Д ≠ – (З)

Я утверждаю, что «благо», или «добро» как «точка отсчета» в рассуждении, выбрана Аристотелем неверно. Не правильно мыслить о «благе» хоть на секунду отделяя его от «зла», придавая им обоим свойства неких самостоятельных сущностей. Мы не должны забывать, что «добро и зло», «благо и вред», «добродетель и порок» – это дихотомия. Значит, когда речь идет о такой сущности, слияние подклассов неразделимо без потери смысла сущности. А в тот момент, когда мы подменяем искомую сущность одним из её подклассов, наделяя уже его сущностным или предметным характером, то уводим сами себя от истинного предмета исследования. Если истинной сущности у нас нет, то разговаривать мы можем о чем угодно, но не о ней. И вот философы вслед за Аристотелем упорно повторяют эту ошибку, хотя дихотомия моральных категорий известна всем.

Рис. 1. Графическая дихотомия: фокус в том, что здесь нарисован только черный подкласс, а белый, совершенно не будучи нарисованным, проявляется сам.

Соответственно, не будучи сущностями, «добро» отдельно и «зло» отдельно не могут быть ни целями, к которым мы могли бы стремиться, и не могут быть средствами, которые мы могли бы использовать. Это скорее параметры, или указатели, или отношение, позволяющие нам прийти к искомой цели, искомому средству или искомой сущности. Субстратом морали, таким образом, является то, к чему выражается отношение с помощью понятий «добра и зла». Осталось выяснить, к чему настолько фундаментальному мы можем проявить свое отношение?

Этический кодекс потребителя.

(положения «Кодекса» имеют рекомендательный характер
и применяются потребителем добровольно).

Правило 1: Зайдите в магазин с улыбкой и подарите её продавцу.
За прилавком тоже человек и он имеет право на доброжелательное отношение.

Правило 2: Требуйте только то, что можете оплатить.
Не ожидайте невозможного. Отовариваясь на рынке, не ругайте продавца за то, что его товар неказистее, чем в дорогом фирменном магазине.

Правило 3: Доверие - основа контракта.
Не будьте подозрительным без основания.

Правило 4: Всё, что потребляется - результат труда! Уважайте этот труд!
Все люди не только ходят по магазинам, но и работают, производя то, что купит кто-то другой. Хотите, чтобы уважали плоды вашего труда - проявите уважение к чужому труду.

Правило 5: Не только не грубите, но и не отвечайте на грубость.
Правило «потребительского бумеранга»: зло, творимое потребителем, может вернуться к нему назад.
Однажды вырвавшись, любая грубость растёт как снежный ком. Смогли бы вы сами выносить в течение рабочего дня такое отношение, какое некоторые покупатели выказывают продавцу? Если вы нагрубите продавцу, то он может нагрубить следующему покупателю.

Правило 6: Не желайте зла предпринимателю, ему и так нелегко живётся.
Делать покупки легко и приятно, а работа предпринимателя всегда связана с риском прогореть, с множеством налогов, штрафов и постоянными проблемами.

Правило 7: Потребитель не только оплачивает услуги, но и выражает благодарность.
Деньги не заменяют доброго слова, выразите по-человечески своё удовлетворение от обслуживания.

Правило 8: Действия потребителя обжалованию подлежат.
Закон в большинстве случаев не требует от потребителя доказательства его правоты, но это не значит, что потребитель может безнаказанно что угодно творить.

Правило 9: Говорите чётко и по делу. Физические действия для решения споров не применяйте. Не унижайте достоинство предпринимателя.
Если «разборка» неизбежна, ведите себя дипломатично. В конфликтной ситуации не обобщайте, не присовокупляйте данный конфликт к череде своих жизненных неудач, не втягивайте окружающих. Будьте корректны, не переходите на личности.

Правило 10: Не используйте Закон «О защите прав потребителей» всуе, пользуйтесь им разумно.
Мелкие конфликтные ситуации можно разрешить по-житейски, официальность и напыщенные фразы про свои потребительские права оставьте на действительно серьёзный случай, иначе они превратятся в пустой звук.

Правило 11: Если в вашем холодильнике протухли продукты, прежде чем писать жалобу, проверьте, включён ли он в сеть.
Семь раз отмерь, один - отрежь. Прежде чем затевать конфликт, необходимо убедиться в том, что виноват предприниматель, а не вы сами что-либо напутали.

Правило 12: Не используйте Закон в корыстных целях.
Закон создан для возмещения убытков, а не для обогащения на чужой оплошности.

Правило 13: Не укради.
Библейским заповедям стоит следовать всегда. Помните о них, когда заходите в магазин.

Правило 14: Не лгите и не возводите напраслину при разрешении конфликтных ситуаций.
При разрешении конфликта не стоит действовать по правилу «для достижения благой цели любые средства хороши» Ни один товар не стоит того, чтобы потерять собственное достоинство и уважение окружающих.

Правило 15: Посвятите седьмой день недели изучению Закона, чтобы в последующие дни применять его с разумом.
Не берите на вооружение то, что сами плохо понимаете. Как любое сильное средство, Закон требует знания и аккуратного обращения. Советуем обратиться к квалифицированным защитникам.

Правило 16: Соблюдайте Закон, не злоупотребляйте приоритетом своих прав, их у вас и так достаточно, благодаря Закону. Помните, пока есть Закон, вы защищены.
Закон уже дал вам преимущества. Зная, что вы правы, относитесь к предпринимателю с благородством.
взято отсюда : http://89.rospotrebnadzor.ru/press/release/82337