Ралли-рейд "Шелковый путь"
В Астрахани стартует ралли-рейд "Шелковый путь"! 🏁
Эту гонку справедливо считают одним из сложнейших автомобильных соревнований в мире. Маршрут протяженностью 4380 километров проляжет через Астрахань, Грозный, Элисту, Волгоград, Воронеж и завершится в Москве. Десять дней острейшей борьбы с соперниками, трассой и автомобилем. Не зря ралли считается одним из самых зрелищных соревнований! 🛞
Будет интересно!
Дороже золота и выгоднее наркоторговли. История специй в приключениях и цифрах
Ради специй строили порты и города, делали великие открытия и 200 лет вели колониальные войны. Хотя как раз последнее понять легко: прибыль от торговли специями обгоняла выгоды от современной наркоторговли, и кровь за них проливали охотнее. Сейчас мы расскажем, как это происходило и что неправдивого написано в учебниках. А в конце попробуем выяснить, зачем это было нужно и почему все закончилось.
Что такое пряности и откуда они взялись
Пряные растения есть на всех континентах, но особую ценность в прошлые века представляли некоторые южноазиатские виды: перец, имбирь, корица, мускатный орех, гвоздика. Два последних очень долго произрастали только на нескольких островах в Индийском океане. Их редкость обусловила высокую цену, а удобство транспортировки стимулировало торговлю.
В историческом понимании пряности — это дорогие ароматные продукты, привозимые из дальних стран. С учетом расстояний до рынков сбыта специи в основном принято было измельчать и сушить. Свежие растения — к примеру, лук, чеснок, хрен, укроп, тмин и прочие — и раньше считались вкусными и полезными, но никогда не стоили дорого и не становились объектом серьезной торговли.
Когда и где началась торговля специями
Торговать приправами начали как минимум 4—5 тыс. лет назад. Для сведения: первый караван по Шелковому пути вышел в 227 году до нашей эры, и кое-где маршрут проходил по участкам более древней Дороги пряностей.
Постоянная торговля между древним Йеменом, цивилизациями Месопотамии, Ассирии, Леванта и Египта пошла в начале I тысячелетия до нашей эры. Начиная с V века пошли караваны из 200 и более верблюдов с охраной из местных кочевников. В операциях участвовало множество городов и народов — от южных арабов до вавилонских изгнанников. Из Египта пряности шли в Грецию, Рим и дальше в Европу.
Специями профессионально торговали выходцы из нынешнего Йемена. Теперь это весьма бедная (потому что не имеющая нефти) часть Аравии, а тогда ее называли Счастливой Аравией, потому что, кроме привозных пряностей, там были ладан, мирра, ароматные смолы и камеди.
Происхождение специй арабские торговцы скрывали за фантастическим историями — например, о том, что кассия растет в озерах и находится под охраной крылатых монстров, а корица — в глубоких долинах с ядовитыми змеями. Римский историк Плиний Старший этому не верил, но писал: «Все эти истории, очевидно, были выдуманы для повышения цен на эти товары». Однако его разоблачения на цены не повлияли.
Объемы торговли представить трудно, но тот же Плиний Старший жаловался: «100 млн сестерциев, по самым низким подсчетам, ежегодно отнимаются у нашей империи Индией, Серикой и этим Аравийским полуостровом — так дороги нам роскошь и женщины!» В XIV веке ему вторил Персаф (персидский историк, поэт и — внезапно — финансист): «Индия экспортирует травы и безделушки в обмен на золото».
Великие открытия
После краха Римской империи пряности продавали персидские, арабские и малайские торговцы, в основном частные мелкие компании. В X веке почти одновременно в Египте стала править сильная династия Фатимидов, в Китае — династия Сун, а в Южной Индии — Чола. Объемы торговли резко выросли, стал развиваться морской Шелковый путь, по которому везли больше пряностей, чем шелка. Объем морской торговли был высоким до середины XIII века. Потом мировой порядок переформатировали Чингисхан и его потомки. Бизнес стал труднее, но выросли цены.
Так продолжалось до XV века. За это время поступление специй в Европу монополизировали мусульмане. Вернее, сделали они это даже раньше и периодически взвинчивали цены. В итоге оборот специй в Европе контролировали торговые республики Венеции и Генуи. Доходы были слишком велики, венецианцы и генуэзцы начали войну, Генуя проиграла, Венеция стала богаче всех в христианском мире.
Теперь торговля была под контролем Венеции и ее союзника — мамлюкского Египта. Цены росли, и, как это бывает со статусными вещами, спрос не падал, а рос вместе со стоимостью.
Однако в XV веке португальцы обошли Западную Африку и нашли, где покупать некоторые специи почти в три раза дешевле аналогичных в Европе. В 1487-м Бартоломеу Диаш в поисках Индии обогнул Южную Африку, а 21 мая 1498 года Васко да Гама прибыл в Индию «в поисках христиан и специй».
В Индии португальцы стали покупать центнер перца по 3 дуката и продавать его в Лиссабоне по 16, в то время как купцы, бравшие перец у арабов, просили за него 80 дукатов.
К 1504 году в портах Бейрута и Александрии специй для продажи не стало. Вековая монополия рухнула.
Из письма 1499 года: «Это, как видите, очень плохие новости для султана, и венецианцы, когда они потеряют торговлю с Левантом, должны будут вернуться к рыбной ловле, потому что по этому пути пряности будут поступать по цене, которую они не могут взимать».
А чуть раньше один мореплаватель, по иронии судьбы генуэзец, воспользовался завистью Кастильской короны к Португалии и уговорил снарядить корабли для поиска нового пути в Индию. Он сказал: «Когда я найду места, где много золота или специй, я остановлюсь, пока не возьму из них все, что смогу. И для этого я иду на их поиски».
Да, его звали Христофор Колумб, и теперь вы точно знаете, с какой целью открыли Америку. Кстати, Колумб вначале искал спонсоров у себя в Генуе, потом в Португалии, но там уже выбрали другую дорогу. А отправляясь в путь, Колумб брал образцы разных специй — для предметного поиска.
Завоевание Нового Света и американское золото были потом, а вначале там искали именно специи. Европейцам мерещились имбирь, мускат и корица. Ни того, ни другого, ни третьего в Западном полушарии не нашлось. После четвертого путешествия Колумб жаловался, что его очерняют, потому что торговля пряностями не принесла немедленных результатов. Правда, в Новом Свете нашли перец чили, который распространился по всей Азии именно благодаря европейцам. Но пока оставим Америку и вернемся на восток.
По Тордесильясскому договору 1494 года весь мир (точнее, все еще не открытые европейцами земли) поделили на сферы влияния. Запад достался Испании, восток — Португалии.
Однако испанцы во главе с Фернаном Магелланом (к слову, португальцем), поплыли на запад, открыли Филиппинские острова и другие земли, где растут пряности, и совершили первое кругосветное путешествие. Из 270 моряков вернулось 18, из 5 кораблей — 1. Зато трюм единственного корабля был полон гвоздики.
В 1577 году английский адмирал Фрэнсис Дрейк начал свое кругосветное путешествие через Магелланов пролив и Острова пряностей и в 1580 году вернулся в Плимут тоже с гвоздикой.
Голландский флот под командованием Корнелиса де Хаутмана отплыл к Островам пряностей в 1595 году, а другой, под началом Якоба ван Нека, вышел в море в 1598-м. Оба вернулись домой с богатым грузом гвоздики, мускатного ореха, черного перца и других пряностей. В 1602 году появилась Голландская Ост-Индская компания.
К XIX веку поставку специй контролировали Британия (Индия, Цейлон) и Голландия (острова современной Индонезии). Правда, пряности уже не были золотом.
Главное — выгода
Теперь разберемся, ради чего, собственно, произошел весь этот калейдоскоп событий. Снова про выгоду, но уже в цифрах.
Перец в Венеции стоил примерно в 27 раз дороже, чем в индийских Гоа или Калькутте, и это еще на первом этапе, при торговле с Востоком.
Мускатный орех на Островах пряностей шел по цене перца, но в Европе стоил в 600 (!) раз дороже. Его везли на кораблях.
Цена на корицу в Европе была еще выше муската, и ее тоже везли морем.
Пишут, что продажа кокаина из Колумбии в США приносит всего лишь 13-кратную прибыль, а закупочные цены выше, чем когда-то у пряностей. Стоит ли теперь удивляться упорству и жестокости путешественников прошлого?
А зачем это потребителям?
С конечными потребителями было сложнее.
Вначале оспорим главные мифы о нужде в пряностях. Говорят, что специи ценились в Европе, потому что в большинстве стран нет морозной зимы, а специи помогают сохранять продукты от порчи. Еще говорят, что специи исправляют вкус несвежего мяса. А теперь подумайте:
Что выгоднее — купить кусок свежего мяса или спасать несвежее специями по цене золота?
Почему в одни периоды истории Европа умела солить, коптить, сушить и вялить продукты без специй, а в другие платила за приправу как за драгоценности?
Для конечного потребителя фунт мускатного ореха стоил как 1 корова или 4 овцы.
Кстати, многие страны в средние века перчили больше, чем в польском общепите. Итальянские хозяйки гордились, что из-за приправ невозможно определить, мясо какого животного ты ешь.
Доподлинно известно, что потребление специй было внешним проявлением статуса. А такие товары покупают, только пока они дороги.
Была вера в лечебные и вообще чудесные свойства пряностей.
Есть еще понятие «пряное безумие» — оно из позднего Средневековья. Считалось, будто специи стимулируют психику наподобие наркотиков (хотя тогда уже были наркотики и алкоголь).
Почему и как все кончилось
Экономисты марксистского толка писали, что специи стали жертвой заговора голландских и британских компаний. Приправы намеренно заменили привозным шоколадом, табаком и прочими товарами, которые было дешевле производить. Но рынок даже тогда определялся потребителем, а не компаниями.
Как раз в XVIII веке сформировалось новое мнение о кухне: стали ценить естественный вкус продуктов, жесткие приправы называли «насилием».
В это же время наука отказалась от многих мифов вроде веры в чудодейственную силу пряностей.
И самая явная причина: пряности, в особенности перец, начали разводить во многих местах, а то, что легкодоступно, всегда стоит меньше. С развитием торговли стала дешевле доставка, и цены упали еще больше.
Новый "Шёлковый Путь"?
Датская компания Maersk запускает новое железнодорожное сообщение между Китаем и Европой через Казахстан, Азербайджан, Грузию и Румынию.
Новый сервис Maersk соединяет по среднему коридору Китай и Европу через Казахстан, Азербайджан, Грузию и Румынию.
«После прохождения границы на Хоргосе между Китаем и Казахстаном контейнеры прибывают по железной дороге на станцию Актау, где их загружают на баржу в Баку. Оттуда контейнеры направляются к терминалам APM в Поти (Грузия), где их загружают на фидерное судно в порт Констанца (Румыния). Затем груз отправляется в разные европейские страны», - говорится в сообщении датской компании.
Разработка нового маршрута началась в марте, а уже в апреле первый поезд отправился из Китая.
По словам менеджера компании Майи Парлагашвили, коридор имеет открытую пропускную способность, позволяющую нашим клиентам повысить устойчивость своей цепи поставок.
Это не единственный маршрут, проходящий через РК. Ранее сообщалось, что крупнейший финский грузовой оператор Nurminen Logistics объявил о запуске первого контейнерного маршрута из Китая через Казахстан, а представительство немецкой компании Hellmann Worldwide Logistics заявило, что запускает маршрутный поезд из Китая в Европу транзитом через Азербайджан и Казахстан.
Upd:
Китай останавливает транзит через Россию в Европу
Китайские грузоотправители начали приостанавливать транзит грузов через Россию в ЕС, рассказали «Ведомостям» несколько источников в логистических компаниях и железнодорожных операторах. Эту проблему, по их словам, 1 марта обсуждали на закрытом совещании Совета профессионалов по цепям поставок, объединяющего более 1000 логистических компаний. Один из участников совещания подтвердил «Ведомостям», что железнодорожные перевозки из КНР в ЕС на фоне военной спецоперации на Украине «встали из-за опасения грузовладельцев за товар». По его словам, проблем с перевозкой по железной дороге уже отправленных товаров нет, но почти нет и новых заказов на транзит в ЕС из КНР. Тенденцию к отказу от отправки грузов из Китая подтвердили «Ведомостям» источники в нескольких крупных логистических компаниях.
Источник: https://www.vedomosti.ru/business/articles/2022/03/02/911782...
P.S. копипаст только начало материала, т.к. за полный просмотр требует подписки. Может у кого есть возможность опубликовать весь материал.
Маша и Дакар
Приклеен ли на багги Марии треугольник с каблуком? Точно знаю что нет!
Чот я тут закрутился и совсем забыл выложить видео встречи Урганта и пилота Дакара, основательницы и хозяйки гоночной команды которая строит багги для международных ралли-рейдов, победительницы ралли-рейда «Шелковый Путь» - Марии Опариной. Маша и её команда наши партнеры и друзья. В том числе и на её багги в этом апреле люди будут катать по пескам Астрахани в рамках этого Проекта.
🔻Шелковый Путь
МГИМО. Секреты военного разведчика (3)
Кое-что из того, что я рассказывал или не успел рассказать на недавней встрече со студентами и преподавателями МГИМО о нашей работе в Афганистане. Продолжение...
(на фото: Афганистан, гора Тотахан (отм. 1641 м.), 10 км. южнее Баграма, осень 1986 г.)
Наступила середина октября 1986 года. Мы ждем осеннюю проверку из Москвы. Приходится подбивать ротную документацию, наводить порядок на заставе. Проводить дополнительные занятия с личным составом по боевой готовности и огневой подготовке. На одном из таких занятий обучаю своих бойцов метанию ручных наступательных гранат РГД-5. Нам на нашей горной заставе в случае нападения душманов они явно не пригодятся. Поэтому мы используем их только на учебных занятиях, да в качестве накладного заряда при взрывных работах.
Объясняю своим бойцам, что наступательные гранаты предназначены для того, чтобы вызвать контузию у сидящих в окопах солдат противника. И дать возможность приблизиться к ним на расстояние выстрела в упор, удара штыком или прикладом. Осколочное действие их незначительно. Для подтверждения своих слов метаю несколько гранат РГД-5 с открытой позиции.
А после обеда выковыриваю ножом осколок одной из этих гранат из своего плеча. Наступательные гранаты - действительно безобидные игрушки. К сожалению, не всегда. Боёк запала даже у наступательной гранаты летит метров на сто. И горе тому, кто попадется на его пути. К счастью, в меня попал всего лишь небольшой кусок от корпуса гранаты.
В воскресенье в восемь часов утра с «Пахаря» (это позывной командного пункта нашего батальона) поступила команда: «До четырнадцати часов вести беспокоящий огонь из танка по населенным пунктам Лангар, Калайи-Кази и Постиндоз».
Мы уже третий день ведем огонь по этим кишлакам. Расход снарядов небольшой – пять-десять снарядов. И цель этой стрельбы была бы мне не совсем понятна, если бы не наше «сарафанное радио». Еще три дня назад командир станции радиоперехвата старший прапорщик Витя Томчик сказал мне по секрету, что из Кабула на днях выводится 1415-й зенитно-ракетный полк (а еще, что на Саланге тяжело ранен начальник штаба нашего полка Герой Советского Союза Руслан Султанович Аушев, человек удивительного мужества и отваги – мы все тогда сильно переживали за него).
Что же касается перечисленных кишлаков - это зона ответственности Карима. Точнее после его гибели (или тяжелого ранения), это зона ответственности его младшего брата, Рахматулло. Название «населённые пункты» - совершенно условное. Они давно уже не населённые. Это укрепленные районы, в которых не осталось никого из мирных жителей, а только душманы.
В принципе, всё логично - беспокоящая стрельба из танка по этим кишлакам должна отвлечь банду Рахматулло от дороги и обеспечить безопасный выход зенитно-ракетного полка. Сторожевые заставы, расположенные вдоль дороги, для этих целей мало подходят. Если они начнут вести беспокоящий огонь по душманам, то «ответка», которая прилетит по ним, может зацепить и «ниточку» (колонну) зенитно-ракетного полка.
Мы же подходим для этого почти идеально. Наша застава расположена почти в шести километрах от дороги Кабул-Хайратон , по которой будет выводиться зенитно-ракетный полк. Из танка, миномета и даже из БМП-2 на этой дальности мы можем достать практически любую цель (за счет того, что наша застава находится значительно выше «зелёнки», на отметке 1641 м.), при этом, не «зацепив» наши заставы и машины, находящиеся на дороге.
К тому же, у нас есть прекрасная возможность корректировки огня с помощью трубы зенитной командирской (кстати, вопрос к специалистам: на ТЗК - десятикратное увеличение, у пограничников на ТПБ – пятнадцатикратное, наша ТЗК, доставшаяся нам в наследство от пограничников в комплекте с генератором и с Вавиловским прожектором, в моих дневниках проходит под названием ТЗК-20 – то ли это ошибка, то ли, действительно, в 1986-м году была такая экспериментальная ТЗК с двадцатикратным увеличением?). И благодаря ТЗК мы можем вести огонь за дальность прицельного выстрела, корректируя огонь с её помощью по разрывам.
С другой стороны, для ответного огня, мы - довольно сложная цель. Находимся на хребте, попасть в нас даже из миномета довольно сложно. Тем более что у душманов нет возможности уставить миномет ближе, чем в полутора-двух километрах от нас (с трех сторон мы прикрыты двумя нашими сторожевыми заставами и одним выносным постом). К тому же, душманы, как правило, не используют оптических прицелов к минометам. А без оптического прицела попасть по нам на такой дальности, даже с помощью корректировщика, практически нереально. Несколько раз душманы пробовали это, но после нашего удачного ответа, больше не экспериментировали.
Даже, когда нашу заставу активно обстреливали реактивными снарядами (прилетало до 70 РС-ов в день), особого ущерба и потерь от них не было. И к тому же, моя застава была подготовлена к возможному нападению душманов гораздо лучше, чем многие другие.
В общем, всё было правильно. И, как командир, я прекрасно понимал, насколько это грамотно и профессионально - отвлечь внимание духов, направить их усилия в нужном тебе русле. И даже пожертвовать малым, чтобы сохранить большее. Это азы работы командира на войне.
Проблема заключалась лишь в том, что я еще со школьной скамьи помнил третий закон Исаака Ньютона, что «действию всегда есть равное и противоположное противодействие». Я был готов к противодействию. Но не был готов к тому, что этим «малым», чем можно пожертвовать, должны были стать мои бойцы. Оба моих деда погибли в годы Великой Отечественной войны, и я дал себе слово, что все мои подчиненные вернутся из Афганистана живыми.
Увы, на войне иногда бывает глупо давать себя различные слова и обещания. И сейчас у меня было дурное предчувствие. Ведь я помнил не только третий закон Ньютона, но и рассказы моего наставника Сан Саныча Щелокова о традициях кровной мести в Афганистане.
Не трудно было догадаться, что в этот раз мы должны не просто пострелять по площадям (для этого лучше подходила дивизионная артиллерия), и не просто отвлечь внимание душманов. А должны были непременно кого-нибудь подстрелить – именно мы, 8-я сторожевая застава, чтобы гарантированно отвлечь душманов от дороги.
Да, в то время для многих афганцев было не зазорно обмануть чужестранцев, но было практически невозможно обмануть своих. И в вопросах своих традиций они иногда были настолько щепетильны и последовательны, что этому можно было только удивляться. Это были люди чести и традиций, возможно, не всегда понятных для нас. Но именно эти традиции в этот раз, похоже, наше командование решило использовать в своих целях.
Ведь пока душманы не отомстят тем, кто повинен в гибели их родственников или товарищей, им будет не до дороги и не до какого-то там зенитно-ракетного полка.
В общем, когда три дня назад я получил приказ обстрелять эти кишлаки, мне все уже было ясно по поводу истинных целей этих обстрелов. Не ясно было лишь, что можно сделать для того, чтобы выполнить этот приказ и сохранить жизни моих бойцов.
К счастью, еще в начале октября, осматривая местные достопримечательности в ТЗК (трубу зенитную командирскую), я обратил внимание на то, что севернее Лангара духи развернули какое-то строительство. Из этого района ни разу не обстреливали нашу заставу, не обстреливали аэродром Баграм и штаб дивизии. Так что и у нас не было повода туда стрелять. Но что там надумали строить духи, мне было интересно.
Когда к нам на заставу в очередной раз поднялся Хасан, командир местного отряда самообороны, я задал ему этот вопрос. Если честно, ответ Хасана меня разочаровал. Я искренне надеялся, что душманы строят очередной укрепрайон, стартовую площадку для летающих тарелок или портал в другое измерение. Но оказалось, что они строят обычную овчарню или кошару.
Увы, до отправки в Афганистан, я целый год проходил переподготовку в Узбекистане и в Туркмении. И уже знал, что овчарня – это не помещение для овчарок. А кошара - не домик для котиков. Это было всего лишь помещением для зимовки овец.
Чтобы скрыть свое разочарование я задал еще один вопрос.
- А кому строят?
Наверное, это был слишком банальный вопрос, ответ на который все прекрасно знали. Хасан равнодушно пожал плечами.
- Рахматулло. Кому же еще?! Старая овчарня у него развалилась. Скоро зима. Нужна новая.
А это уже было интересно! Оказалось, что Рахматулло – не только главарь крупной банды, но и крупный землевладелец. И владелец большого стада овец. А еще он был большой любитель запускать реактивные снаряды по Баграму в непосредственной близости от мирных кишлаков, в надежде, что ответным огнем наша дивизионная артиллерия их зацепит. Но при этом владел большими сельхозугодиями и пастбищами, которые старательно оберегал от войны и от любых боевых действий.
В общем, не трудно было догадаться, что после получения приказа на обстрел кишлаков Лангар, Калайи-Кази, Постиндоз я три дня методично и целенаправленно вел огонь из танка не по душманским кишлакам, а по совершенно безобидной овчарне. Причем в то время, когда там никого не находилось.
Да, это было нарушением приказа. Но, возможно, я был не очень метким наводчиком орудия? Не слишком внимательно корректировал огонь танка? Или же мне просто было интересно узнать, можно ли выполнить поставленную задачу другим, более эффективным, но менее кровопролитным способом?
Ведь, кроме третьего закона Ньютона и законов кровной мести, с курсантской скамьи я хорошо помнил одну простую истину, что экономика определяет политику. Помнил, что скоро зима и, скорее всего, для Рахматулло гораздо важнее обстрела какого-то там выходящего полка и наказания какой-то там советской заставы, будет скорейшее восстановление разрушенной овчарни. А еще догадывался, как бесили его все эти три дня целенаправленной и методичной расправы над его личной овчарней. Тут уж точно было не до дороги. По крайней мере, я так думал. Но мог и ошибаться…
Около пятнадцати часов на нашу заставу приехал командир батальона майор Петухов Александр Александрович с каким-то неизвестным майором из штаба армии, проверяющим. А говорили, что проверка будет из Москвы?
У нас на заставе все в порядке. И в казарме, и на продскладе, и на складе боеприпасов. В канцелярии роты новая, а главное заполненная документация. Комбат поднимает заставу «В ружьё!». Ребята не подвели, сработали на славу. Пока мы занимали позиции и изображали кипучую деятельность по отражению нападения на заставу, наблюдатель с первого поста доложил, что «ниточка» зрп прошла по дороге без происшествий.
Не скрою, все это время я думал не о проверке, а о том, не ошибся ли я в своих расчетах. А вдруг Рахматулло не клюнет на мою наживку? И выйдет на дорогу. Но все получилось, как надо.
Комбат с проверяющим довольны результатами проверки. Но еще больше довольны, что зенитно-ракетный полк прошел без потерь. У меня, почему-то мелькает мысль о том, что приехали они на заставу не столько для проверки, сколько для того, чтобы немного подстраховать меня, если что-то пойдет не так. А, может быть, и для того, чтобы погибнуть рядом со мной, если душманы все же решатся на нападение на нашу заставу. От этого почему-то теплеет на душе. Ведь могли бы и отсидеться на командном пункте батальона. А нет же, приехали. Не испугались. На войне это дорогого стоит.
Комбат с проверяющим быстро перекусывают и уезжают на двадцать вторую заставу, а затем на девятую. Но и там особо не задерживаются. Главное, уже сделано. Зенитно-ракетный полк прошел наш отрезок дороги без потерь.
По итогам этой проверки мой взвод занял первое место в батальоне. А рота – первое место в полку. За успехи в боевой подготовке и за успешную работу по снижению потерь среди личного состава я был награжден двумя рулонами рубероида, которые очень пригодились нам на заставе при строительстве бани и столовой. Мне приятно узнать об этом. Рубероид был очень кстати. Но главное, что мы смогли выполнить боевой приказ и при этом все остались живы. Хотя я немного и сжульничал.
Позднее в кинохронике будут не раз показывать, как красиво выходил 1415-й зенитно-ракетный полк из Кабула. Афганских солдат, приветливо машущих руками, женщин и детей с цветами в руках. Президента Афганистана Мохаммада Наджибуллу, выступающего со словами благодарности к нашим воинам.
И в этой кинохронике ни слова не скажут о 8-й сторожевой заставе, расположенной в десяти километрах южнее Баграма на горе Тотахан, которая должна была вызвать огонь душманов на себя. И о других сторожевых заставах, которых было множество на дороге от Кабула до Хайратона, о солдатах и офицерах, которые честно исполнили свой воинский долг, чтобы другие остались живы.
Александр Карцев, http://kartsev.eu
(продолжение следует)
Сможете найти на картинке цифру среди букв?
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
МГИМО. Секреты военного разведчика (продолжение)
Продолжение того, что я рассказывал или не успел рассказать на недавней встрече со студентами и преподавателями МГИМО о нашей работе в Афганистане.
На фото: Партия в домино на Тотахане (отм. 1641 м.). Слева от меня в КЗС (костюм защитный маскировочный) мой разведчик Илья Третьяков. Между нами виднеется дорога к 9-й сторожевой заставе. Справа видны Калашахи и пост Хасана, слева — кишлак Баги-Заган.
2. Мины на дороге
Первая проблема, с которой мне довелось столкнуться в Афганистане, были мины. В первый же месяц моего командования заставой в зоне ответственности нашей роты подорвались две боевые машины пехоты – одна из дивизии, вторая с девятой сторожевой заставы. Благо, что погибших не было. Но они могли появиться в любой момент.
Саперов у нас в роте не было. Саперам с нашего батальона работы в баграмской зеленке и без нас хватало. Надо было что-то придумывать самим.
Когда к нам на заставу в очередной раз пришел Хасан (командир отряда самообороны из кишлака Кала-шахи), я попросил одного из наших таджиков (переводчика со станции радиоперехвата из 4-й роты 781 отдельного разведбата 108 мсд) перевести Хасану мою просьбу собрать завтра у него на посту старейшин. На следующий день мы с переводчиком пришли в Калашахи.
Со старейшинами я встречался впервые. Когда все собрались, свое выступление начал с рассказа о том, что я - новый командир на Тотахане (гора в 10 километрах южнее Баграма, отм. 1641 м.). В Афганистане человек новый. И мне нужен их совет.
Боец с нашей станции радиоперехвата перевел мои слова. И переводил наш разговор дальше (это позволяло мне не раскрывать все свои карты, в частности то, что я немного говорю и понимаю язык местных жителей, и давало возможность не торопиться с ответами – это было важно).
Я сказал, что какие-то нехорошие люди минируют дорогу между Тотаханом и девятой сторожевой заставой. Старейшины покивали головами и тут же открыли мне большую «тайну», что дорогу минируют душманы. А затем многозначительно посмотрели на южную стену крепости, в сторону соседнего кишлака Баги-Заган. Мол, все вопросы по минированию дороги к ним.
Почему-то я был уверен, что установкой мин промышляют не только жители Баги-Загана, но и ребята из Калашахов. Но говорить об этом не имело смысла. Вместо этого пришлось сказать, что пока мне будет сложно отличить мирных дехкан из Калашахов от душманов из Баги-Загана. Но вопрос с минами нужно решать уже сейчас. И я предлагаю два варианта. Первый вариант: пост самообороны Хасана и местные жители Калашахов охраняют дорогу своими силами. Тогда этой дорогой пользуются и афганцы, и мы. Второй вариант: дорогу охраняем мы. Так как мои солдаты не знают, кто из афганцев - мирный дехканин, а кто - душман, то дорогой будем пользоваться только мы, а дехканам придется ходить в обход. По другой дороге, которой мы не пользуемся.
Пока старейшины обсуждали мои слова друг с другом, один из стариков чуть слышно спросил у моего переводчика его мнение обо мне. Я тогда еще не догадывался, как много может зависеть от ответа обычного переводчика. Переводчик сказал лишь несколько слов обо мне, но старики довольно закивали в ответ. То, что им было нужно узнать обо мне, они узнали.
Посовещавшись, старейшины прикинули, что им выгоднее: установка мин (хотя об этом они, разумеется, не говорили) или кратчайшая дорога к соседнему кишлаку. Дорога была важнее. Вопрос с минами был улажен. Мы расходились довольные друг другом. Я не перегнул палку: чужестранец и иноверец не мог ничего приказывать гордым и свободолюбивым афганцам. Решение было принято самими старейшинами. Просто я подвел их к нужному решению. Старики это прекрасно поняли. Они ненавидели чужестранцев, но уважали сильную «руку». И не догадались, что «сильная рука» просто немного сжульничала.
Ведь, как командир обычной сторожевой заставы я не имел полномочий запретить им пользоваться дорогой. Но я уже почти целый месяц командовал сторожевой заставой и смог сделать то, что было не по силам сделать моим предшественникам – с нашей заставы перестали прилетать шальные пули в сторону кишлака.
Казалось бы, это было такой мелочью. Но не для афганцев. То, что я смог решить эту важную для них проблему, прибавило мне в глазах старейшин «веса». И прибавило доверия, что, раз я что-то сказал, то, скорее всего, так и сделаю. Старейшины предпочли мне поверить.
Когда я уходил, к моему переводчику подошел Хасан. Спросил, что делать, если дорогу будут минировать настоящие душманы? Это был хороший вопрос.
Я догадывался, что с соседями из Баги-Загана старейшины Калашахов смогут договориться, а вот с душманами из соседних банд едва ли. Я кивком показал Хасану на одну из бойниц в его крепости и попросил переводчика сказать ему, что, если душманы поставят ночью мину на дороге, пусть перед рассветом из этой бойницы он посветит фонариком. Свет фонарика будет виден только с нашей заставы. Душманы об этом не догадаются. А мы будем знать о мине. И сами разберемся, что с ней делать. Но никаких претензий к жителям Калашахов у нас тогда не будет.
Хасан кивнул в ответ.
- Хуб, командор, сейс (хорошо, командир, понял).
В своем романе «Шелковый путь» я уже рассказывал об этих переговорах. Не рассказывал лишь о том, как смог решить вопрос с шальными пулями и еще о кое-каких «деталях».
Наша восьмая сторожевая застава находилась на замечательной горке, с которой можно было вести наблюдение в радиусе не менее пяти километров. Примерно на такую же дальность можно было достать практически любую цель из танка, БМП-2 или миномета. В конце сентября, когда сбегу из баграмского инфекционного госпиталя, где лежал с тифом, я разработаю систему управления огнем заставы, которая разом прекратит обстрелы душманами нашей заставы и штаба дивизии из нашей зоны ответственности (https://vk.com/@alexandrkartsev-vysshaya-matematika-komandir...).
Но до этого было еще около месяца. А пока я обратил внимание лишь на то, что к реальному бою мы не готовы. Точнее, к нападению на заставу и к ближнему бою. Дело в том, что бойцов у меня на заставе было много: двадцать человек из моего взвода, минометный расчет, танковый экипаж, бойцы со станции радиоперехвата и из управления нашей роты. А вот протяженность позиций еще больше: примерно по сто метров на двух склонах (западном и восточном) и метров по тридцать с южной и северной стороны. Если учесть, что расчет станции радиоперехвата оборонял только свою станцию, экипажи танка и БМП, занимали оборону внутри своих машин, то чисто «пехоты» у меня набиралось чуть более двадцати человек, вместе со мной – семь-восемь боевых троек на 250-260 метров фронта. Как говорится, кот наплакал.
И рельеф был не простой. Восточный склон – довольно пологий, на нем можно было вести огонь из стрелкового оружия. Здесь по боевому расчету я разместил пулеметчиков и автоматчиков – одна боевая тройка в долговременной огневой точке, две-три тройки в СПС-ах – стрелково-пулеметных сооружениях.
Все остальные склоны были довольно крутыми. Самое опасное, на мой взгляд, направление было с южной стороны. Несколько небольших скал перекрывали сектор наблюдения и сектор ведения огня. В этом направлении можно было вести огонь из стрелкового оружия, но эффективность его была невысокой. Здесь я размести две БМП-2 (на прямой наводке) и две тройки с автоматами и большим количеством оборонительных гранат (Ф-1 и РГО).
Это направление перекрывалось и огнем нашего «Подноса» (82-мм миномет). Мы уже разобрались со стрельбой из миномета по выносной точке прицеливания. На ночь миномет мы всегда устанавливали в южном направлении, где располагались "Зубы Дракона" (скалы). И минометный расчет, при стрельбе на основном заряде, мог практически моментально накрыть "мертвые" (не просматриваемые и не простреливаемые из стрелкового оружия) зоны - целым морем осколков. Шансов там уцелеть у душманов практически не было.
К северу, от нашей заставы, примерно в двухстах метрах, располагался выносной пост (гранатометно-пулеметный взвод нашей роты) – духи, скорее всего, попытались бы напасть на нашу заставу с этой стороны (это был их излюбленный прием – вклиниваться между нашими подразделениями). Вести огонь в эту сторону было довольно опасно, мы могли зацепить своих товарищей с выносного поста. Поэтому это направление было перекрыто бойцами из управления роты (одна тройка, с большим запасом оборонительных гранат и минами МОН-50). И здесь находился мой командный пункт (еще одна тройка была резервной группой).
В центре заставы (на западной стороне) была основная позиция танка Т-62, который мог вести огонь практически в любом направлении. Как впрочем, и миномет.
С западной стороны был крутой спуск (в этом направлении на дальности километра располагались Калашахи, Баги-Заган и чуть дальше - другие кишлаки). Днем эта сторона была прикрыта одной или двумя БМП-2, расчетом 14, 5 мм. пулемета (Владимирова) крупнокалиберного пехотного и бойцами со станции радиоперехвата.
При нападении душманов ночью с западного направления из-за рельефа местности в ближнем бою эффективность использования боевой техники была практически равна нулю. И поэтому экипажи танка и БМП-2 ночью занимали оборону у своих боевых машин. И вместе с расчетом ПКП и с бойцами со станции радиоперехвата были готовы отразить нападение на заставу с помощью оборонительных гранат (Ф-1 и РГО). Стрелковое оружие предполагалось использовать лишь в самом крайнем случае, при ведении кинжального огня.
Во всём этом не было ничего заумного. Обычная работа командира взвода по организации оборонительного боя и системы огня с учетом особенностей рельефа местности - то, чему нас учили четыре года в военном училище. Это любому командиру взвода было знакомо. И если честно, то в то время я в первую очередь думал о том, как отразить нападение душманов на заставу, а не о каких-то шальных пулях.
Но благодаря тому, что теперь у нас было принято - «мальчики направо (стрелковое оружие использовалось только с восточной стороны, где не было мирных кишлаков), а девочки налево» (в других направлениях упор был сделан на использование миномета, оборонительных гранат и мин МОН-50), мы смогли не только повысить боеспособность заставы, но и, что не менее важно, устранили случайные «ночные» выстрелы в сторону мирных кишлаков – как при проведении стрелковых тренировок, так и в случае возможного нападения на заставу. А то, что духи любили провоцировать наши заставы на обстрел мирных кишлаков (проводя запуск реактивных снарядов неподалеку от мирных кишлаков или обстреливая наши заставы и подразделения с этих направлений), ни для кого из нас секретом не было.
Тогда я еще не очень понимал слова Сан Саныча, что на Востоке наше стремление вести переговоры воспринимается, афганцами как признак слабости. Но наши переговоры со старейшинами прошли более чем успешно. И дорогу между Тотаханом и 9-й сторожевой заставой после этих переговоров не минировали практически полтора года.
Возможно, успех в этих переговорах заключался в том, что перед тем, как прийти на эту встречу я смог решить проблему со случайными выстрелами? Или в том, что Хасан, который не раз приходил к нам на Тотахан, заметил изменения, произошедшие на заставе после того, как я принял над ней командование, и сделал правильные выводы?
Или секрет успеха заключался в том, что бойцы со станции радиоперехвата не очень вникали в то, кто у нас на заставе кем командует. А потому мою бурную деятельность воспринимали, как мой некий особый статус? И поэтому, когда старейшины спросили во время нашей встречи у переводчика-таджика его мнение обо мне, он, не задумываясь, ответил всего три слова – очень большой командир.
Возможно, слова переводчика оказались самыми важными словами в этой встрече. Благодаря которым я не выглядел в глазах старейшин слабым. Тем более что я пришел к ним не на переговоры, а пришел за советом. Это было немного другое.
И, да, я забыл Вам сказать самое главное. После этой встречи в Калашахах мы с переводчиком пообщались и со старейшинами кишлака Баги-Заган. Эта встреча была почти точной копией нашей встречи со старейшинами Калашахов (разве что сигнал об установке мин душманами был немного иной). И на этой встрече я тоже не о чем ни с кем не договаривался. Просто посоветовался. Предложил выбор. И соблазнил старейшин выгодой – возможностью пользоваться этой дорогой вместе с жителями Калашахов. А выгода на Востоке – дело немаловажное.
Александр Карцев, http://kartseveu
(продолжение следует)
P.S. Позднее душманы будут устанавливать фугасы и мины северо-восточнее нашей заставы, в степи Татарангзар - некоторые из них я сниму. И они пригодятся нам при проведении инженерных работ на заставе (взрывчатка на горной заставе никогда не была лишней). Но два фугаса все же сработают. Через полтора года. Один под выносным постом (подорвется БМП-2 с командиром нашей роты старшим лейтенантом Витей Ванаряхой), второй фугас - на подъеме на Тотахан (с восточной стороны, подорвется БМП-2 с замполитом роты лейтенантом Андреем Иваницким). К счастью, все останутся живы.