Не заметил где-то ещё перевода этой манги. Штош, похоже тайтл никого не заинтересовал. Ладно, буду сам потихоньку переводить и выкладывать.

Никогда не думал, что переводить мангу в одиночку это такой гемор. С веб-комиксами намного проще.

В главе 35 страниц. Продолжение в комментах.

Продолжение манги Эльф не может сидеть на диете. Манга о том, что фастфуд вреден даже эльфам (Да-да, ссылка на собственный пост) от автора Synecdoche.

Решил перевести первую главу манги в надежде, что на пикабу сидят какие-нибудь команды переводчиков и их заинтересует этот тайтл. И они возьмутся за перевод.

Звуки не трогал. Влом.

Кое-где из-за перевода исказился смысл. Пояснения в конце поста.

Пояснения:

Страница 13: Большой размер и Яростный размер. В оригинале Large и Rage. Вроде как для японцев звуки "Л" и "Р" звучат почти одинаково, поэтому эльфийка запуталась. При переводе смысл теряется.

Страница 17-18:  Грейпфрут и Виноград. В оригинале Grapefruit и Grape. Как видите слова похожи. Отсюда и путаница. И снова при переводе искажается смысл.

Страница 25: Фраза "Дурочку Валять"и ответ на неё. Тут вообще фразу пришлось заменить. В оригинале было Chew the fat with you, что означает "болтать/трепаться", а буквально переводится как жевать жир. И эльфийка обижается на то, что её назвали жирной, а не дурой.

Зараза, 25 картинок на пост. Окончание будет в комментах.

Заранее смирись с тем,

что в корзине с фасолью

тебе не отыскать

ни одной жемчужины.

Из трактата Лаофуцзы

«Как выбрать себе

хорошую и верную жену»

Алые фонарики на чайном домике господина Чу создавали уют и дарили гостям хорошее настроение. Изящно подобрав шелковые подолы, императорские наложницы Пай Лю и Ли Ван, присели к чайному столику. Согласно чайному этикету, они постарались оставить за порогом мысли о дворцовых делах, интригах, сплетнях и боязни нашествия варваров с дикого заснеженного севера, где царят вечная зима и морозы. Но если с последним всё было в порядке – варваров красавицы боялись, потому что им велели их бояться специальным императорским указом, то вот оставить снаружи гаремные тяготы и заботы оказалось сложнее.

Пока что в чайном домике царили душевные разговоры, негромкое пение сверчка в клетке из вишневого дерева и тихий шелест вечернего ветерка в ивовой листве, но мысли красавиц занимала важная дворцовая новость. Новость о присвоении почётного ранга наложнице Ю Тянь по случаю рождения прелестной зеленоглазой дочурки.

– Вы слышали, каким диковинным именем Ю Тянь назвала девочку? – спросила у подруги Пай Лю.

– Кажется, милое дитя зовут Мирча, но, давайте, не будем говорить о мирских делах, – попросила Ли Ван.

– Не будем, – охотно согласилась Пай Лю. – Хотя, это всё так необычно, так странно. Придворные медики все, как один, утверждали, что Ю Тянь не может иметь детей.

Девушки поставили чайничек на огонь, а пока грелась вода, завели разговор о чае.

– Люблю чай из провинции Шу, – заметила Пай Лю.

– Уважаю ваш тонкий вкус, дорогая подруга Лю, но моё сердце с первой заварки и до последнего удара отдано чаю «кхуча». Ведь его благородная горчинка дарит...

Что именно дарит горчинка, мы никогда не узнаем, ибо Пай Лю воскликнула:

– Я вспомнила! Горчинка – перчинка. Вспомнила, что означает Мирча! Так называют перец в Индии, откуда родом Ю Тянь, и откуда привозят удивительные пряности, обжигающие нёбо.

– Ну, хорошо, – снисходительно кивнула Ли Ван. – Открою вам один секрет. Садитесь поближе. Я всё расскажу…

Пай Лю придвинулась к подруге, и та начала рассказ.

Есть в Индии сад, который принадлежит джинну, что двенадцать лет спит, а двенадцать лет бодрствует. В его саду растут кусты, на которых цветут крошечные белые звездочки или висят красные длинные перцы, но главная драгоценность сада – это куст с блестящими зелеными листьям и громадными толстыми перцами, зелёными, как изумруд. Когда джинн спит и не охраняет сад, туда со всей округи слетаются соловьи, чтобы поклевать зеленый перец. Потом соловьихи несут изумрудные яйца, и если достать такое яйцо, и завернуть в хлопчатобумажную ткань, и год проносить под левой подмышкой, то из него появится младенец. Хорошенькая девочка…

– Вы хотите сказать, уважаемая Ли Ван, что дочь нашего драгоценного императора – простое соловьиное яичко?!

– Нет! Как можно! Фи, простое… Не простое, а изумрудное! – воскликнула Ли Ван.

Налив в терракотовый чайник немного воды, Пай Лю сделала первую заварку. Ею она омыла столик и пиалы. Вторую заварку девушки пили молча, медленно вдыхая аромат, чтобы лучше уловить все нотки благородного напитка.

– Да, древние мудрецы были правы! Чай способен творить чудеса! Вы согласны с ними, Лю?

– Да… нет… – задумчиво проговорила Пай Лю. –Бедный, бедный император…

– Думаете, дочка-яичко – это горе?

– Мне сложно судить о чужих детях, тем паче, императорских. А всё же…

– Вы знали, что в молодости наш император Цзи Цзяо потерял свою первую, горячо любимую жену? Вот это горе! Но мы ведь не для сплетен здесь собрались?

– Конечно, нет, – улыбнулась Пай Лю. – А всё же…

Третья заварка согревала и убаюкивала, как мать дитя, и Ли Ван сказала:

– Ладно, от маленькой сплетни миру не убудет, тем более это не сплетня, а чистая правда, записанная в анналах императорской библиотеки. Слушайте! Когда императору было отроду не больше семнадцати лет…

Когда императору было семнадцать лет, то был он не императором ещё, а наследником. И охотился он однажды в горах, где набрёл под большим деревом на хижину отшельника, сплетенную из листьев. Кругом цвели цветы, порхали птицы, а поблизости лежало озеро, где по воде плавали белые, красные и синие лотосы. Наследник учтиво поклонился старику-отшельнику и спросил:

«Сколько лет здесь живешь?

«Почти сто».

«А за всё это время видел ли ты здесь что-нибудь замечательное?»

Отшельник ответил, что никогда ничего не происходило, но в этом году, каждый пятнадцатый день месяца на озеро стала прилетать небесная царевна Манохара. Она купается в хрустальной воде, плавает среди лотосов и поёт так сладостно, что звери и птицы ей внемлют, а стрекозы кружат над ней, будто зачарованные. И даже такой старик, как он, слушая восхитительное пение, радуется потом семь дней кряду.

Пришел будущий император к озеру на пятнадцатый день и увидел царевну Манохару, и его пылкое юное сердце загорелось любовью. Прекрасна была царевна, прекраснее всех. Глаза у неё были серые и бездонные, губы словно кораллы, волосы, как тёмный атлас, тело, как из слоновой кости. Взял её наследник в жены и был так счастлив с молодой женой, что никогда с ней не расставался и обо всем на свете забыл.

Не понравилось такое ни императору, ни императрице, ни царским сановникам, ни слугам, ни другим женщинам гарема, о которых наследник совсем позабыл. И, чтобы погубить Манохару, задумали они каверзу. Императрица-мать сказала, что приснился ей сон, будто прилетел к наследнику коршун и разорвал его тело, вынул внутренности и обвил их вокруг городской стены. И все во дворце стали говорить, что им приснился точно такой же сон. Позвали прорицателей и те сказали, что грядёт нашествие варваров из северных земель, и принесут они разорение стране и смерть всей императорской семье. Но есть средство, чтобы спастись! Для этого надо совершить ритуал.

«Какой ритуал?» – спросил наследник.

«Надо вырыть пруд глубиной с человеческий рост, оштукатурить его и наполнить кровью молодых лесных коз. Омойся в этой крови, а твои отец и мать должны возжигать перед тобой курение жиром небесного существа».

«Хорошо, – сказал наследник, – но жир небесного существа очень редок. Как его достать?»

«То, что можно достать, то не редко», – ответили прорицатели.

«Как понять ваши слова?» – спросил наследник.

«Разве жена твоя, царевна Манохара не небесное существо?»

Не хотелось наследнику жертвовать женой, долго он не соглашался, но прорицатели сказали: «Разве не слыхал ты слова мудрецов? Ради рода пожертвуй любым родичем, ради города пожертвуй любым домом, ради страны пожертвуй любым городом. Ты можешь взять себе другую жену, но другого наследника у нас нет».

С тяжелым сердцем, но дал наследник согласие на убийство Манохары, и привели её плачущую к кровавому пруду. Она надеялась, что муж передумает, но будущий император остался непреклонен. Постояв у пруда, погоревав о несложившейся семейной жизни, царевна поднялась в воздух и улетела – всё-таки была она волшебницей, небесным существом не по названию, а – по сути. Только вот наследник об этом как-то подзабыл.

– И никто её с тех пор не видел? – поинтересовалась у подруги Пай Лю. – А как же нашествие северных варваров? Они пришли и всех убили?

– Глупенькая, – рассмеялась Ли Ван, отмечая про себя, что умственные способности Пай Лю иногда напоминают ей лакированный набалдашник зонтика от солнца. – Не было никакого нашествия. Делать варварам нечего, как топать к нам через горы и плыть по морям.

И Ли Ван попробовала перевести разговор на тему, более соответствующую чайному духу:

– Вы слышали? Мудрец Лаофуцзы заявил, что конец света близок!

– Что вы говорите!

– Да! И наступит он тогда, когда люди перестанут пить чай вот так тихо и с душою, как мы. Лаофуцзы сказал, что рано или поздно чайные церемонии отойдут в небытие, а люди начнут пить чай, как воду – на ходу, на бегу из бумажной посуды.

– Уфф… – поёжилась Пай Лю и вся сникла. – Не хотела бы я жить в таком мире.

После этих слов она до того стала походить на сложенный зонтик, что Ли Ван едва не расхохоталась, но сдержалась и только фыркнула в надушенный рукав, как лисичка.

– Поэтому-то наш справедливый император Цзи Цзяо и посадил мудреца под домашний арест. Там он может предаваться созерцанию истинной красоты мира как минимум один лунный месяц.

Четвёртая заварка бросила подружек в лёгкий пот. Свежий ветерок ласкал кожу и уносил сознание к дальним берегам диковинных историй. Ах, сколько же нового открыл этот вечер!

– Бедный, бедный император, – снова загрустила Пай Лю.

– Вы думаете, что улетевшая жена – это горе?

– Наверное. Ведь, кажется, он её любил. По-своему…

– Влюбиться, когда у тебя седая борода – вот горе!

Когда Цзи Цзяо уже было далеко за сорок, но ещё не исполнилось пятьдесят, ехал он мимо того озера, где познакомился в молодости с Манохарой и встретил там прекрасную юную девушку. Она сидела под деревом и горько рыдала. Остановил император свою свиту, подошел к девушке и спросил, кто она и как пришла в этот лес.

«Я дочь правителя Чосона, – ответила та. – Я вышла из дворца на прогулку. Шла, шла и заблудилась, а как сюда попала и сама не знаю».

Отвез её император к себе и взял в жены, и поселил в летнем дворце, в садах которого фонтаны покрывают росою цветы, где у позолоченных колонн деревья гнутся под тяжестью плодов. И там, среди цветов и солнечных лучей жила прекрасная молодая императрица, и император её так любил, что с ней позабыл обо всём на свете.

Случилось так, что ученик одного отшельника возвращался с высоких гор, куда он каждый год ходил за священной водой для учителя. Проходил он мимо императорских садов, и они пленили его своими фонтанами. И вот перелез он через стену и пошел гулять по саду, а когда устал – прилег и заснул под фиговым деревом. Его спящего нашла охрана, арестовала и привела к императору.

– Повелитель, – взмолился ученик отшельника. – Прошу не наказывайте за то, что я уснул в вашем саду, отпустите меня к моему учителю.

Император был так счастлив в то время со своей молодой женой, что приказал подарить юноше шелковый халат и отпустить на все четыре стороны. Ученик вернулся к учителю, рассказал тому о происшествии. Учитель сказал:

«Хорошо, что ты не пострадал, но от халата, что надет на тебе и от воды, что ты принёс, идёт странный запах – запах сладостной гнили. Скажи, не показалось ли тебе, что-то необычным в том, как выглядел, или вёл себя император?»

– Глаза у него тусклые и кажутся неподвижными, – подумав, ответил ученик.

Отшельник был мудрый и учёный человек, он сразу почувствовал, что императору грозит великая беда, и отправился вместе со своим учеником в обратный путь, во дворец. Император принял их со всем почтением и отшельник сказал:

«Вы были добры к моему ученику, и я хочу вам помочь, так как чувствую, что вы в опасности. Скажите мне правду, нет ли во дворце молодой женщины, что попала сюда не из родительского дома, а взята из лесу?»

Император рассказал про девушку, которую нашёл в лесу, дочь правителя Чосона. Сказал, что женился на ней и послал уже нескольких вестников в Чосон, но ни один из них ещё не вернулся.

«Она вовсе не дочь правителя Чосона! – воскликнул отшельник. – И даже не женщина. Она двухсотлетняя змея, ведьма-людоедка, что может принимать человеческий облик».

Император стал спорить: не поверил отшельнику – слишком уж любил красавицу жену. Но учитель предложил проверить свои слова, провести испытание и велел приготовить к ужину кушанье частью очень солёное, частью солёное в меру. Вечером император с императрицей ужинали вместе и ели из одного блюда. И вот император повернул блюдо солёной частью к жене, а сам стал есть с другой стороны. Императрица с трудом глотала ужасно солёную пищу, но так как муж ел, то ела и она.

Ночью, когда они легли, император пожевал корешок таирского пиона, что дал ему отшельник, и сна у него не было ни в одном глазу, и он только притворялся спящим. Приоткрыв один глаз, Цзи Цзяо следил за женой и похрапывал, чтобы она ничего не заподозрила. Уверившись, что муж спит, женщина бесшумно выскользнула из комнаты и побежала к фонтану. Император последовал за ней и увидел, как она прыгнула в воду и тут же стала длинной и толстой, как дерево, змеёй. Змея выкупалась в фонтане, попила воды, выползла и снова стала женщиной. Убедившись, что отшельник был прав, Цзи Цзяо хотел позвать стражу, но благоразумно дождался утра и нового совета отшельника.

«Змея сильнее половины твоего войска, здесь нужна хитрость», – сказал отшельник и велел построить в саду металлическую печь с крепкой заслонкой…

– Ну, дальше понятно, – зевая прелестным ротиком, заметила Пай Лю. – Сожгли бедняжку. А слышали ли вы, дорогая подруга, историю про девятихвостую лисицу, что сбежала из императорского зверинца три года назад?

– Мм… нет. Я сама во дворце не так давно. А почему вы вдруг вспомнили? – удивилась Ли Ван.

– Во дворце вы скоро уж, как три года, странно, что об этом не знаете, – ответила Пай Лю. – Ходят слухи, что после побега, видели ту лисицу на кладбище у буддийского монастыря. Раскопала будто бы лиса могилу какой-то отшельницы, умершей в юности, надела на голову череп и кланялась луне, кланялась, пока не превратилась в женщину. И пошла та женщина во дворец…

– А у меня для вас подарок! – перебила подругу на самом интересном месте Ли Ван и протянула ей перламутровую коробочку.

В коробочке лежало чудесное опахало – маленькое, круглое, из пальмового листа, с золотой ручкой. Ли Ван махнула опахалом к себе, и в комнате возник ничего не понимающий прекрасный юноша, махнула опахалом от себя, и юноша исчез.

– К опахалу приворожена душа персидского принца. Дарю!

– Хм. И зачем мне это? – удивленно вздернула изящно нарисованные брови Пай Лю.

– Ээ… вы ведь любите играть в шахматы?

– Не умею.

– А в маджонг?

– Люблю.

– Вот и будет вам напарник! – засмеялась Ли Ван и захлопала в ладоши. – Разве не чудесно?

– Чудесно будет вам, когда меня с позором изгонят из дворца, – криво улыбнулась Пай Лю и резко сунула руку под подол одеяний Ли Ван, и дернула изо всех сил.

– Ай! Ты, что творишь?! – вскричала Ли Ван.

В руках у Пай Лю оказался клочок рыжей шерсти, который она рассматривала с мрачным удовлетворением.

– Так и знала! Кицуне! Лиса-оборотень из Ниппона! А я всё думаю, почему вы по три раза на день едите курятину. И не надоедает же…

– Паршивая девчонка! – взвизгнула Ли Ван. – Испортила мой хвостик!

– Не смейте возвращаться во дворец! – со смехом бросила ей Пай Лю, отодвигая двери. – Там на вас спустят собак. Ох, и славная выйдет охота!

Выглянув наружу, Пай Лю не увидела ни извилистой каменной дорожки, по которой они пришли в чайный домик, ни старой плакучей ивы, склонившейся над ним. Домик летел над заснеженными верхушками гор, на которых горели костры. Вокруг них сидели, грелись или приплясывали от холода бородатые люди в шкурах, наверное, те самые северные варвары.

– Далеко собралась, подруга?

– Что это значит?! – испугавшись высоты, Пай Лю в отчаянии обернулась к Ли Ван.

– А вы думаете, я зря пригласила вас пить чай в домик господина Чу? – ответила та. – Это домик моего давнего друга. За одну чайную церемонию домик облетает полмира.

– Зачем вы меня позвали? Я не сделала вам ничего дурного. Не сплетничала, не воровала ваши гребешки, не ломала вам заколки.

– Так-то оно так, да только видела я вас где-то раньше, а вот запамятовала где. Думала, посидим, поболтаем, попьём чаёк, тут-то я и вспомню. Но не могу! Сами признаетесь, кто вы?

– Да, сейчас! – крикнула Пай Лю и, подобрав шелковые подолы, бесстрашно выпрыгнула вон.

– Вот, дура! – бросила ей вслед Ли Ван.

Чайный домик как раз пролетал над городом полным фарфоровых пагод, и Пай Лю стала падать прямо на крышу одной из них. И вдруг падение девушки замедлилось, и она стала планировать… как зонтик. Пай Лю перевернулась в воздухе и превратилась в белый зонтик, украшенный синими ирисами, со светло-коричневой ручкой с круглым лакированным набалдашником. Зонтик падал и падал, пока не зацепился за выступ на крыше и не повис на нём.

– Конечно! Зонтик! – обрадовано хлопнула себя по лбу веером Ли Ван. – Зонтик чиновницы Сяо Фей, потерянный на празднике воздушных змеев в позапрошлом году. Вот, где я видела Пай Лю, и откуда её я знаю!

Ли Ван отодвинула потайную панель в полу. Там стоял медный котелок, наполненный миндальными угольками. На котелке была крышка, исписанная золотыми и красными иероглифами. Девушка нажала одновременно на несколько красных иероглифов – чайный домик замедлил полет, сделал круг, остановился и завис над крышей пагоды. Над местом, где висел зонтик.

– Подбросить до дворца?! – крикнула зонтику Ли Ван, но зонтик лишь горделиво покачивался на ветру. – Дочка-яичко, жена – ведьма-змея, одна наложница – лиса, вторая – зонтик, потерянный растяпой-чиновницей. Бедный, бедный император Цзи Цзяо… – засмеялась Ли Ван и серебряный смех красавицы подхватили бронзовые колокольчики под крышей пагоды. – Хватит дуться, Пай Лю! Возвращайся! Ты самый замечательный зонтик, с которым мне приходилось дружить. Прости, если напугала. Ты ведь тоже грозилась спустить на меня собак!

Пятую заварку девушки выпили быстро, вылив подонки за милостивых богов, которые позволили лисе и зонтику сделать ослепительную карьеру при дворе императора. По древнему обычаю красавицы постучали по столику костяшками среднего и указательного пальцев и отбыли в гарем к настоящим интригам, сплетням и боязни северных варваров из земель, где зима длится почти целый год.

Изображение: Frankie Mad 2021г.

Вопрос: Шри Кришна, аватара Бога, воровал масло и имел тысячи жен!

Свами Нирмалананда: Если вы принимаете Шри Кришну как Бога, Его следует считать выше всех приписываемых Ему пороков. Если Он был простым человеком, смог бы Он иметь столько жен? Как нам это понять? Он был великим йогом, выше всех сексуальных импульсов. Вот почему тысячи женщин собирались вокруг Него. Высшее представление женщины о любви — это любовь мужа. Поэтому все эти женщины, из полноты любви к Богу Кришне, считали Его своим мужем, о чем свидетельствует строчка в песне «Расалила»: «О! Кришна! Ты делаешь счастливыми не только нас, но и всех существ. Ты также Атман в каждом существе».

Пураны предназначены для слаборазвитых умов и потому изложены на языке мира, чтобы вызывать интерес к историям о Господе. Гопи считали Его своим мужем, с которым они могли становиться единым целым. Разве вы не слышали историю о том, как Девариши Нарада обнаружил, что среди тысяч Его жен не оказалось ни одной, с которой не был бы Кришна. Возможно ли, чтобы человек так присутствовал с каждой из тысяч? Следовательно, Он был Воплощением Бога, и притом великим Воплощением!

SWAMI NIRMALANANDA: HIS LIFE AND MISSION