4 мая 1973 года на мысе Канаверал состоялся запуск большой орбитальной станции. Изначально она создавалась как элемент околоземной инфраструктуры, обеспечивающей организацию американских экспедиций к соседним планетам, однако с первого дня стала источником проблем. Вместо нормальной работы астронавты, пребывавшие на ней, были вынуждены заниматься ремонтом. Впрочем, в то время никто и предположить не мог, что главный кошмар ещё впереди.

Вернер фон Браун представляет зрителям модель обитаемой орбитальной станции; кадр из научно-популярного телефильма «Man and the Moon» (1955)

Космическое «надувательство»

Концепция орбитальной станции стала набирать популярность среди американских энтузиастов астронавтики в начале 50-х годов благодаря усилиям немецкого конструктора Вернера фон Брауна. Своим планом освоения внеземных пространств он сумел заинтересовать самые разные круги: от журналистов до членов правительства. В марте и декабре 1955 года компания Уолта Диснея даже выпустила два познавательных телефильма «Человек в космосе» (Man in Space) и «Человек и Луна» (Man and the Moon), в которых фон Браун представил проекты сверхтяжёлых ракет-носителей и околоземной обитаемой базы, которая могла бы служить наблюдательным постом, обсерваторией, лабораторией и причалом для межпланетных кораблей.

Несмотря на интенсивную рекламу, энтузиастам в то время не удалось получить финансирование на реализацию столь масштабной инициативы. Ситуация изменилась только после того, как Советский Союз резко вырвался вперёд в космической «гонке», успешно запустив искусственный спутник Земли. Практически с момента создания Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства (National Aeronautics and Space Administration, NASA) группы специалистов приступили к обсуждению различных вариантов орбитальных станций, в том числе на основе предложений фон Брауна.

Варианты орбитальной обитаемой станции, изученные специалистами Исследовательского Центра имени Лэнгли в 1960 году: а — большой цилиндр; b — меньший цилиндр, соединённый с последней ступенью ракеты-носителя; с — стрела с несколькими стыковочными портами и атомной

электростанцией на разных концах; d — станция с модулями-спицами, e — станция с вертикальными модулями и спицами; f — колесо или тор. NASA

history.nasa.gov

Одна такая группа состояла из членов Руководящего комитета исследования пилотируемых космических полётов, возглавляемого Гарри Геттом (Research Steering Committee for Manned Space Flight, Goett Committee). Она начала свою работу 25 мая 1959 года, и каждый из десяти участников обсуждения должен был представить свои соображения по поводу развития астронавтики после завершения принятой к реализации программы «Меркурий» (Mercury), которая предусматривала отправку пилота на орбиту в одноместной капсуле. Все они высказались с той или иной долей уверенности в пользу того, что следующим значимым шагом станет полёт к Луне. При этом Лоуренс (Ларри) Лофтин, представлявший Исследовательский Центр имени Лэнгли (Langley Research Center, LaRC, NASA Langley), заявил, что обязательным этапом перед отправкой межпланетных экспедиций должно стать строительство орбитальной станции с «транспортным спутником» (то есть транспортным кораблём), который будет доставлять на неё сменные экипажи и расходные материалы. Станция проекта AMIS (Advanced Man In Space), который предложил Лофтин, вмещала как минимум двух человек, могла менять высоту орбиты по желанию экипажа и предназначалась для изучения «влияния космической среды на материалы, оборудование и силовые установки», а также проведения медико-биологических исследований. Конечно, рассматривались и возможности её применения в интересах военной разведки.

Полноразмерная экспериментальная модель 24-футовой надувной орбитальной станции в виде тора, созданная специалистами Исследовательского Центра имени Лэнгли и компании Goodyear Aircraft; декабрь 1961 года. NASA

Не дожидаясь принципиального решения руководства NASA, сотрудники Центра Лэнгли образовали специальную группу изучения пилотируемой космической лаборатории (Manned Space Laboratory Research Group, MSLRG), которая взялась решать самый широкий круг задач: выбор общей компоновки станции, проектирование приборов стабилизации и ориентации, создание и испытание систем жизнеобеспечения, расчётный анализ процедур сближения и стыковки с «транспортным спутником», выбор силовых установок и т.п. Помимо прочего, группа взялась оценить схему использования станции в качестве «стартовой площадки» для полётов к Луне.

На начальном этапе специалисты рассматривали любые конфигурации станции, но в 1960 году, завершив сравнительный анализ, остановились на варианте надувной конструкции, описанном в предварительном проекте «Пилотируемая космическая лаборатория в виде развёртываемого тора» (Erectable Torus Manned Space Laboratory, ETMSL). Среди её достоинств они называли небольшой объём, занимаемый в сложенном состоянии, что позволяло вывести станцию в космос одним пуском ракеты-носителя, и возможность создания искусственной силы тяжести с любым значением g за счёт раскрутки станции вокруг центральной оси.

Эскиз общего вида шестиугольной орбитальной станции, разработанной специалистами Исследовательского Центра имени Лэнгли в 1961 году. NASA

Вскоре началась практическая отработка на различных имитаторах станции, включая полноразмерную экспериментальную модель, сделанную инженерами Goodyear Aircraft: она напоминала огромную пневматическую шину и была изготовлена из трёхслойной намотки нейлонового корда, пропитанного бутиловым эластомером. В ходе испытаний выяснилось: надувной тор имеет и недостатки. Основное беспокойство вызывало то обстоятельство, что при небольшой прочности гибкого материала действия астронавтов внутри станции могли привести к прорыву оболочки. Другая проблема была связана с динамикой тороидальной конструкции: после стыковки транспортного корабля астронавты должны были доставить оборудование из центрального узла в рабочую область на периферии тора — математическое моделирование операции показало, что когда экипаж начнёт переходить из одной части сооружения в другую, держась за внутреннюю оболочку, вся конструкция «задрожит, как желе», провоцируя многочисленные аварийные ситуации.

В поисках более надёжного решения Центр Лэнгли выдал летом 1961 года заказ компании North American Aviation (NAA) на детальное изучение концепции большой модульной станции, которая имела жёсткую конструкцию, но могла автоматически развёртываться в космосе. Она включала шесть модулей, связанных надувными спицами через подшипники с центральным невращающимся узловым блоком, который предполагалось оснастить стыковочным механизм для приёма транспортного корабля. Конструкция размером около 23 м в поперечнике полностью собиралась на Земле, затем складывалась в компактную конфигурацию и запускалась в космос. Двухступенчатый вариант лунной ракеты-носителя «Сатурн-5» (Saturn V), обладавший грузоподъёмностью 95 т, мог легко поднять на орбиту шестиугольник массой 77,5 т. Стоимость проекта космической станции (тора или шестиугольника) оценивалась в 100 млн долларов.

В то время у NASA не было таких денег. Лоуренс Лофтин попытался добиться поддержки у Комитета по науке и астронавтике Палаты представителей (U.S. House Committee on Science and Astronautics) и внезапно выяснил, что конгрессмены даже не понимают, о чём идёт речь.

Американские политики и общественность стали относиться к космическим проектам более заинтересованно, когда 25 мая 1961 года президент Джон Кеннеди выступил с речью, провозгласив высадку человека на Луну национальной задачей США на ближайшее десятилетие. После этого NASA потратило четырнадцать месяцев на обсуждение различных способов осуществления амбициозной миссии. Изначально многие специалисты не сомневались, что путь к Луне лежит через стыковку на околоземной орбите частей корабля, доставляемых при двух или более пусках ракет-носителей типа «Сатурн-5». Процесс сборки можно было бы сделать более надёжным при наличии станции. Центр Лэнгли воспользовался ситуацией для продвижения своих идей. Однако в конечном итоге NASA выбрало схему стыковки лунного модуля с командным модулем корабля «Аполлон» (Apollo) на селеноцентрической орбите, что позволяло обойтись одним пуском «Сатурна-5», заметно снизив стоимость всей программы

Сторонники станции не отчаялись. Они продолжили исследование шестиугольного варианта, перейдя от общих соображений к выбору конкретных систем. К примеру, было решено использовать для энергоснабжения станции солнечные батареи с буферными аккумуляторами, разместив их на всех модулях, включая центральный. Подробно изучался вопрос влияния вращения на астронавтов: с этой целью были задействованы добровольцы, которые часами работали на имитаторах.

Орбитальная станция типа «вращающийся шестиугольник» с солнечными батареями (в представлении художника); 1962 год. NASA

aerospaceprojectsreview.com

В 1963 году руководству Центра Лэнгли стало ясно, что для реализации проекта потребуется концепция, которая максимально соответствовала бы техническим решениям, принимаемым для лунной программы. В результате появился вариант комплекса меньших размеров под названием «Пилотируемая орбитальная исследовательская лаборатория» (Manned Orbiting Research Laboratory, MORL), который сразу получил поддержку со стороны главного заказчика. 4 марта Хью Драйден, заместитель администратора NASA, выступая перед Комитетом по науке и астронавтике Палаты представителей, озвучил «постаполлоновские» космические инициативы, среди которых было названо и строительство станции MORL как «необходимое условие для пилотируемой разведки планет». Станцию планировалось запускать без экипажа с мыса Канаверал на носителе типа «Сатурн-1» (Saturn I). После дистанционного тестирования всех систем два астронавта в космическом корабле «Джемини» (Gemini) на ракете «Титан-2» (Titan II) стартовали бы к ней и совершали стыковку. Через несколько дней к ним должны были присоединиться ещё двое; при этом один из них оставался бы на борту целый год, тогда как трое других пребывали там в течение более коротких периодов по графику ротации. Специалисты хотели начать работу со станцией на орбите до конца 1966 года. Поскольку одним из важнейших направлений исследований на MORL должно было стать изучение длительного влияния невесомости, от идеи раскручивать станцию для получения искусственной силы тяжести отказались.

Орбитальная станция MORL, спроектированная на основе элементов космических программ Gemini и Apollo (в представлении художника); 1963 год. NASA

В июне 1963 года Флойд Томпсон, директор Центра Лэнгли, учредил небольшой офис исследования пилотируемой орбитальной лаборатории (MORL Studies Office), занявшийся управление контрактами, которые предполагалось выдать компаниям Boeing Company и Douglas Aircraft. После года работы был определён предварительный облик станции массой 13,5 т, диаметром 6,5 м и длиной 12,6 м, включающий стыковочный адаптер, секцию ангара, шлюзовой отсек и двухместную центрифугу. В NASA изучили варианты и остановили выбор на проекте, предложенном компанией Douglas Aircraft, выделив ей 1,4 млн на девятимесячное исследование «второго этапа».

Её инженеры рассматривали MORL как многоцелевую базу для решения целого ряда научных задач. Она могла нести несколько астрономических телескопов, а также иметь обособленные модули медико-биологических экспериментов. Для синоптиков, геологов и океанографов предлагалась специализированная девятилинзовая фотокамера, способная вести съёмку в широком спектральном диапазоне. На борту мог быть установлен специальный радиолокатор для проведения топографической съёмки. Кроме того, MORL представлялась идеальным местом для испытания систем будущих межпланетных кораблей и их двигательных установок. Планы Douglas Aircraft предусматривали также перевод станции на селеноцентрическую орбиту с целью фотографирования Луны и выбора посадочной площадки в рамках программы «Аполлон». При оснащении специальной тормозной ступенью станция даже могла прилуниться и стать долговременной базой на поверхности. Как вариант MORL предполагалось использовать в качестве модуля корабля, предназначенного для полёта к Марсу.

Орбитальная станция MORL, снабжённая большим астрономическим телескопом MOT (Manned Orbital Telescope); 1966 год

triangspacextoys.info

Плохое начало

В 1964 году концепция Douglas Aircraft вступила в жёсткую конкуренцию с проектами, которые были развитием технологий, создаваемых исключительно для программы «Аполлон». Вместо универсальной лаборатории MORL с пятилетним ресурсом NASA решило создать станцию с ограниченными возможностями и запустить её сразу после реализации лунных полётов. Центру Лэнгли было поручено составить перечень экспериментов, которые могли бы проводиться при эксплуатации упрощённого варианта станции.

20 октября 1965 года состоялось первое координационное совещание в рамках утверждённой программы практического применения «Аполлона» — AAP (Apollo Applications Program). С этого момента инициативу перехватил Центр космических полётов имени Маршалла (George C. Marshall Space Flight Center, MSFC), который в то время возглавлял Вернер фон Браун. Он выдвинул на рассмотрение проект «Орбитальной мастерской» (Orbital Workshop): в неё предлагалось превратить освобождённый от жидкого водорода бак второй ступени ракеты «Сатурн-1Б» (Saturn 1B).

В ноябре 1966 года к «мастерской» присоединили разрабатывавшийся параллельно проект посещаемой солнечной обсерватории, после чего появилась концепция «кластера» (cluster concept) — станции, состоящей из использованных вторых ступеней и специальных модулей. 26 января 1967 года проект нового варианта был предан гласности, но на следующий день в пожаре погиб экипаж «Аполлона-1». На доработку кораблей, направляемых к Луне, требовалось много денег, поэтому многие инициативные разработки были отклонены.

Эскиз ранней концепции орбитального кластера, нарисованный Уиллардом Таубом из Центра космических полётов имени Маршалла; 1966 год. NASA

К лету 1969 года от обширной программы AAP остался лишь упрощённый проект станции, все модули которой планировалось выводить одним пуском на двухступенчатой ракете «Сатурн-5» — вместо лунной экспедиции «Аполлон-20». Станция изготавливалась на базе ступени S-IVB ракеты «Сатурн-1Б» № AS-212, но её оснащение решили осуществлять в наземных условиях, то есть изначальная идея переоборудования использованной ступени была отброшена. 17 февраля 1970 года программа AAP были переименована в «Скайлэб» (Skylab, от sky — небо, lab — лаборатория). Компания McDonnell Douglas взялась построить две станции: первую для запуска в июле 1972 года, вторую — в 1974 году.

В финальном варианте станция «Скайлэб» с пристыкованным командно-служебным модулем корабля «Аполлон» имела следующие габариты: длина — 36,1 м, размах солнечных батарей — 27 м, масса — 90,6 т, жилой объём — 357,6 куб. м. Атмосфера — кислородно-азотная, давление 0,34 атм, температура — от 16 до 32 °C. При запуске самым верхним на металлической ферме располагался блок ATM (Apollo Telescope Mount) с комплексом из десяти астрономических приборов. На орбите часть фермы поворачивалась лебёдкой в рабочее положение (90° к продольной оси станции), после чего открывался доступ к осевому стыковочному узлу станции. Стыковочный адаптер MDA (Multiple Docking Adapter), шлюзовая камера AM (Airlock Module) и кольцевой отсек системы управления ракеты «Сатурн-5» находились выше основной обитаемой части OWS (Orbital Workshop или Saturn Workshop). Она, в свою очередь, была разделена решётчатой перегородкой на лабораторный и бытовой отсеки: первый служил для проведения научных экспериментов, надевания скафандров и как склад, второй — для приёма пищи, личной гигиены, отдыха и сна (в нём были отгорожены три каюты, столовая, гардероб, душ и туалет). Энергетический комплекс «Скайлэба» состоял из шести солнечных батарей: двух основных, развёртывавшихся от корпуса станции в виде больших крыльев, и четырёх, раскрывавшихся крестообразно на астрономическом блоке АТМ: за виток в среднем они давали от 3,7 и 3,8 кВт соответственно. Всё необходимое для деятельности трёх запланированных экспедиций находилось на «Скайлэбе» во время запуска: 907 кг продуктов в замороженном и обезвоженном виде, 2722 кг воды, предметы личной гигиены и т.п.

Орбитальная станция «Skylab» в представлении художника; 1974 год. NASA

Интересно, что американцы были хорошо осведомлены о проектах орбитальных станций, которые прорабатывались в Советском Союзе, и даже собирались использовать общий интерес для сближения стран. Джо Калифано, советник Ричарда Никсона, в меморандуме только что избранному президенту подчёркивал:

«Анализ темпов, какими осуществляется советская программа высадки человека на Луну, наличие пилотируемых космических кораблей и носителей для их запуска, дают основание предположить, что Советы уже в состоянии вывести в космос прототип космической станции. Это может стать прологом к установлению [их] длительного присутствия на околоземной орбите».

Калифано указывал, что СССР является «естественным партнёром» США в разработке и строительстве орбитального комплекса. В 1970 году идею подхватили многие американские политики, требовавшие от Никсона настойчивее приглашать «русских» в проект «Скайлэба», по факту превратив его в международный. Как известно, это движение к сближению двух конкурирующих космических программ в итоге привело к триумфальному совместному полёту «Союз-Аполлон» в июле 1975 года.

Несмотря на падение интереса общественности к космическим программам, снижение финансирования и технические трудности, запуск станции «Скайлэб» (SL-1) всё-таки состоялся. 14 мая 1973 года со стартового комплекса LC-39А на мысе Канаверал ракетой «Сатурн-5» (AS-513) она была выведена на почти круговую орбиту высотой 435 км. Двадцать шесть тысяч участников программы стали свидетелями кульминационного момента напряжённой работы, продолжавшейся шесть лет. В районах, расположенных поблизости от космодрома, собралось почти полмиллиона зрителей.

Запуск орбитальной станции Skylab с космодрома мыса Канаверал 14 мая 1973 года (SL-1). NASA

images.nasa.gov

Согласно плану, станция выполнила ориентацию на Солнце. Тут же начала расти температура, через несколько часов поднявшись до 38 °С внутри обитаемых отсеков и до 82 °С на внешней стороне «Скайлэба». И регистрируемые значения продолжали увеличиваться, что могло привести к порче оборудования, запасов продуктов и лекарств.

Никто из специалистов не мог сказать, что происходит. Помощь пришла со стороны Военно-воздушных сил США. Через несколько часов после запуска они передали NASA снимки «Скайлэба», сделанные станцией оптического наблюдения в штате Нью-Мексико. Кроме того, терпящий бедствие космический «кластер» был «просканирован» широкополосным радаром ALCOR на острове Кваджалейн.

Виновником аварийной ситуации оказался алюминиевый противометеоритный экран. При нормальном выходе на орбиту он плотно прижат к корпусу специальными бандажами, а через 96 минут после старта пиротехнические заряды должны были разорвать их, чтобы экран отошёл на 127 мм за счёт действия специальных рычагов. Однако на 63-й секунде полёта ракета проходила участок максимального скоростного напора, и вследствие проектной ошибки под экраном возникло неравномерное распределение давления. Он начал отделяться от корпуса станции, зацепив одну из двух основных солнечных батарей, которые до раскрытия были закреплены в виде продольных «балок». На 593-й секунде, при отделении второй ступени, сорвало и остатки экрана, и батарею, а оставшуюся заклинило, в результате чего на «Скайлэбе» возник энергетический «голод».

Через 13 часов после старта станцию командами повернули продольной осью на центр Земли, чтобы она меньше нагревалась. Но из-за этого продолжал снижаться ток от уцелевших солнечных батарей. Операторы с трудом подбирали баланс между питанием и охлаждением, гироскопы давали ложные данные, температура подскочила до 55 °С, и в то же время вода в затенённой шлюзовой камере замерзала.

Запуск первого экипажа станции, планируемый на 15 мая, отложили на пять суток, чтобы оценить возможности ремонта. Тут снова потребовалась поддержка ВВС. «Скайлэб» сфотографировали разведывательным спутником KH-8-38 (GAMBIT-3), запущенным 16 мая. Он семь раз прошёл рядом со станцией, сделав снимки с расстояния от 197 до 261 км и с разрешением от 14 до 19 см.

Проанализировав ситуацию, специалисты предложили развернуть теплозащитный экран через один из научных шлюзов. Конструкция напоминала зонтик: астронавты выдвинут его в космос, а подпружиненные спицы раскроют плёночное полотнище, которое создаст тень. Рассматривались и другие экраны в виде «паруса» и «полога», но они требовали для установки выхода в открытый космос, поэтому 20 мая приоритет отдали «зонтику». Тем не менее, изготовлены были все три варианта, а члены экипажа прошли соответствующие тренировки на макете «Скайлэба» в бассейне гидроневесомости.

Запуск космического корабля Apollo CSM-116 с первой экспедицией на станцию Skylab (SL-2) 25 мая 1973 года. Экипаж первой экспедиции на станцию Skylab, слева направо: Джозеф Кервин, Чарльз Конрад и Пол Вейц; май 1973 года. NASA

Рекорд за рекордом

Надо сказать, что к маю 1973 года самыми продолжительными были полёты кораблей «Джемини-7» (14 суток), «Союз-9» (почти 18 суток) и трагическая экспедиция космонавтов на станцию «Салют» (около 24 суток). Астронавты, отправлявшиеся на «Скайлэб», должны были побить ранее установленные рекорды, проработав в космосе 28 суток. Однако до их прибытия на станцию не было уверенности, что они смогут следовать плану.

Космический корабль «Аполлон» (CSM-116) был запущен 25 мая с комплекса LC-39B мыса Канаверал. На его борту находились опытный командир Чарльз (Пит) Конрад, пилот Пол Вейц и врач Джозеф Кервин.

На пятом витке корабль сблизился со станцией, после чего астронавты смогли рассмотреть её и оценить степень ущерба. Центр управления полётами в Хьюстоне (ЦУП-Х) попросил их раскрыть уцелевшую солнечную батарею. Для этого пришлось надеть скафандры и разгерметизировать корабль. Затем Пол Вейц вылез наружу, держа шест с крюком на конце, чтобы подцепить обрывок противометеоритного экрана, который не давал батарее встать нормально.

Астронавт Джозеф Кервин вспоминал:

«Пол высунулся с десятифутовой пастушьей жердью в руках, пытаясь захватом на её конце открепить панель, а я страховал, обхватив его руками за ноги. Пит управлял кораблём, и каждый раз, когда Пол дёргал крюком, корабль и станция надвигались друг на друга и маневровые двигатели автоматически включались. Конраду надо было проявлять боксёрскую реакцию, предотвращая столкновение. Это впечатляло!»

Орбитальная станция Skylab во время осмотра её членами экипажа первой экспедиции: противометеоритный экран сорван, панель основной солнечной батареи №1 справа вверху едва раскрыта; 25 мая 1973 года. NASA

Вейц так и не смог справиться с заданием, поэтому ЦУП-Х распорядился прекратить возню и отдохнуть, ведь рабочий день продолжался больше двадцати часов. После закрытия люка Конрад начал стыковаться к станции, но у него не получилось — причём девять раз подряд! Миссия была близка к провалу. Пока на Земле шло обсуждение, астронавты вновь разгерметизировали кабину, за пятнадцать минут осмотрели стыковочный узел, перекоммутировали электрическую схему замков, и вскоре Хьюстон услышал радостный доклад Конрада: десятая попытка стыковки удалась.

26 мая экипаж, надев кислородные маски, проник на станцию. Первым зашёл Пол Вейц, неся химический детектор. Как впоследствии иронизировал астронавт, для прессы это устройство называли «электронным газоанализатором с адаптером», а на самом деле оно представляло собой обычную губку, смоченную чувствительным реактивом и засунутую в стеклянный цилиндр с грушей на конце. Поработав с ней немного, Вейц решительно объявил, что состав атмосферы на «Скайлэбе» нормальный.

Пройдя в самую «жаркую» часть лабораторного отсека, Конрад и Вейц вывели «зонт» в космос через верхний научный шлюз. Одна из четырёх спиц не вытянулась полностью, материал собрался складками, но температура стала снижаться (на полградуса в час), и ночью директор программы Уильям Шнайдер объявил, что «Скайлэб» спасён.

На следующий день, когда температура упала до 37 °С, а вещи немного остыли, астронавты приступили к расконсервации станции. Шесть диспетчеров, используя компьютер ЦУПа, указывали им, где что лежит. Поскольку начали с ремонтных работ, то, прежде всего, извлекли винты, гайки, армейские ножи и отвёртки. С 28 мая экипаж начал обедать горячей пищей в «столовой», на большом столе бытового отсека. Астронавты освоились, переоделись в шорты, майки и носки-бахилы. Приступили к экспериментам по изучению природных ресурсов Земли, сделали около четырёхсот снимков Солнца. Вейц под наблюдением Кервина опробовал «вакуумные штаны», предназначенные для понижения давления на нижнюю часть тела; они должны были помочь в борьбе с негативным влиянием невесомости. Для отдыха у экипажа имелся набор дартс, игральные карты, мяч и книги. Но основным развлечением стали созерцание Земли в иллюминатор и акробатика.

В начале июня была утверждена процедура ввода в строй уцелевшей основной батареи. Астронавты не репетировали внеплановый выход, поэтому работа в космосе стала рискованным экспромтом. 7 июня, позавтракав, они надели скафандры, после чего Конрад и Кервин выбрались наружу через люк шлюзовой камеры. «Скайлэб» находился в земной тени, поэтому при свете ламп Конрад собрал из пяти секций шест длиной 7,5 м с ножницами для резки металла на конце. Кервин с большим трудом зацепил ими алюминиевую полоску, удерживавшую батарею, а другой конец шеста вставил в ферму АТМ. Медленно перебирая руками по импровизированному поручню, Конрад двинулся к батарее. Было неудобно, запутывался 18-метровый фал. Наконец командир приблизился к месту, осмотрелся и сообщил Кервину, как правильно повернуть «ножницы». Тот выполнил указание, перерезал полоску — и освобождённая «балка» батареи отошла, резко толкнув Конрада. «Меня отстрелило в бездну!», — весело сообщил командир.

Затем Конрад привязал к консоли батареи трос, подлез под него, встал и выпрямился во весь рост. Его действия создали необходимое усилие, чтобы сломать замёрзший демпфер механизма поворота «балки». Астронавты почувствовали вибрацию от разламывающейся наледи, трос внезапно провис, и батарея заняла проектное положение, перпендикулярное к продольной оси станции. ЦУП-Х откликнулся восторженно: начался интенсивный заряд аккумуляторов!

Астронавт Джозеф Кервин, работая в открытом космосе, помогает Чарльзу Конраду раскрыть солнечную батарею; 7 июня 1973 года. NASA

Впрочем, новая проблема не заставила себя долго ждать. Поужинав, астронавты отправились спать, но уже через час раздался сигнал тревоги. В стыковочном адаптере MDA, в основном контуре терморегулирования, заклинило клапан смесителя. Как следствие, температура в теплообменниках упала ниже нулевой, и вновь возникла опасность замерзания воды и разрыва трубопроводов. Действуя быстро, астронавты подключили систему к шлангам водяного охлаждения скафандров, а сами скафандры обмотали вокруг резервуаров с подогретой водой. В дальнейшем им пришлось постоянно приглядывать за контуром, чтобы не допустить повторения аварийной ситуации.

Вторая неделя июня была уже полностью посвящена наблюдениям Солнца и Земли, а также металлургическим опытам. 18 июня первый экипаж «Скайлэба» побил рекорд по продолжительности работы на орбите, а 22 июня вернулся на Землю. Через два дня, когда астронавты прошли начальные процедуры по реабилитации, президент Ричард Никсон представил их Генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Ильичу Брежневу, который находился в США с официальным визитом. Они попросили генсека передать советским космонавтам нож, использованный в экспедиции, с гравировкой: «Мы с вами, как и вы с нами, во всех космических полётах».

28 июля 1973 года на корабле «Аполлон» (CSM-117) стартовала вторая экспедиция. В её состав вошли командир Алан Бин, пилот Джек Лаусма и инженер-физик Оуэн Гэрриот. Они должны были проработать на станции вдвое больше предшественников — пятьдесят девять суток. Чарльз Берри, руководитель медицинского отдела NASA, говорил по этому поводу:

«Удвоение срока космического полёта чрезвычайно важно — ещё слишком много вещей относительно воздействия невесомости мы не понимаем. Уменьшение объёма сердца примерно на 3% частично объясняется потерей жидкости, но если потери относятся к самой сердечной мышце, это необратимо. Нет ясности по процессам уменьшения красных кровяных телец на 14%, объёма жидкой плазмы на 4% и многому другому…»

Члены второй экспедиции должны были ответить на важнейший вопрос: сможет ли тренированный землянин без вреда для здоровья находиться в невесомости почти два месяца? Или человечество должно отказаться от идеи дальних пилотируемых полётов в космос?

Экипаж второй экспедиции на станцию Skylab в стыковочном адаптере MDA тренажера Космического центра имени Джонсона, слева направо: Оуэн Гэрриот, Джек Лаусма и Алан Бин; июнь 1973 года. NASA

Продолжение следует

Источник

В 1973 году американцы вывели на орбиту огромную хреновину на 77 тонн. Называлась эта штука Skylab. У нас она особо известна тем, что есть как минимум полдюжины конспирологических теорий, зачем она действительно была нужна. Самая простая – что там был шлюз для корабля пришельцев.

Но это не важно. Важно то, что в 1979 году её хотели затопить в океане, но вместо этого затопили на паре австралийских ферм. Местные в разных поселениях с большим удовольствием смаковали эту историю, и поэтому я не мог не раскопать детали. И, конечно же, там обнаружился целый цирк.

Итак, для начала NASA не знала, куда именно грохнется Скайлаб. Уточнённый прогноз предполагал, что она развалится в атмосфере и даст кучу осколков с покрытием 7400 километров по вектору входа в атмосферу. Надо отметить, что вся эта история происходила в 1978-м году.

А 1978 год особо примечателен тем, что в Канаду уже упал наш советский спутник. Так в Канаде появилось новое месторождение урана. Причём сразу обогащённого.

В результате прогноз попадания в хотя бы одного человека 1 к 152 воспринимался примерно так же как фраза капитана пассажирского самолёта «Уважаемые пассажиры, пожалуйста, сохраняйте спокойствие».

В Америке начался форменный цирк. Ушлые предприниматели схватили волну и начали продавать футболки с рисунком-мишенью для приземления станции, анти-орбитальный репеллент и анти-осколочные шляпы. Разумеется, всё это не несло никакого функционала кроме юмористически-сувенирного.

В июне 1979 стало понятно, что до входа в атмосферу остаётся уже чуть-чуть. Американские газеты предлагали «Страховку от Скайлаба» — если обломок попал бы в подписчика, ему бы выписали страховую выплату. Ещё «Сан Франциско Экзаминер» установила приз в 10 тысяч долларов тому, кто принесёт первый кусок Скайлаба меньше чем за 72 часа после падения. Поскольку уже был прогноз на Индийский океан, предполагалось, что это просто развлекательная ставка, которая не сыграет.

В Северной Каролине «Новостной вестник» сообщил, что местный отель назвал себя «официальной посадочной площадкой Скайлаба (с размеченной мишенью) и устраивает дискотеку».

После того, как NASA указала 11 июля, шотландский «Глазго Геральд» сообщил, что «взволнованные отдыхающие в Девоне рассчитывают отсидеться до утра в старой пещере контрабандистов».

В НАСА конкретно облажались с прогнозом. 13 июля в Перте увидели что-то вроде ярких фейерверков. Это куски Скайлаба начали сыпаться на Австралию. Большая часть фрагментов упала около местечка Калгурли, ещё немного фрагментов ушло в стороны.

В НАСА с ужасом поняли, что часть фрагментов высыпалась на ферму у Балладонии. Там числился ковбой и ещё 3 члена его семьи. Австралийцы подтвердили визуально падение осколков именно туда и дали американцам телефон фермера. В США все стояли на ушах по поводу международного инцидента с ущербом, поэтому ковбою ночью позвонил президент Джимми Картер. Местные любят пересказывать эту историю примерно так:

— Здравствуйте, мистер Сайлер. Простите за поздний звонок, но с вами бы хотел поговорить президент США Джим Картер.

Фермер, в полусне, искренне охреневая от происходящего, и думая, что это розыгрыш, разрешает:

— Ну пускай говорит.

Включается президент:

— Мистер Сайлер, я лично и правительство США приносим вам искренние извинения за этот инцидент. Скажите, пожалуйста, на вашей ферме никто не пострадал?

— А! Сейчас бычков посмотрю… Вроде нет, не беспокойтесь!

Точный диалог восстановить сложно, но в местный хит, который ещё 9 лет лидировал в чартах на радио, вошли такие слова:

Balladonia night

Jimmy phoned up sorry

Balladonia night

Locals said don’t worry

В эту же ночь куски станции пронеслись через стену сарая пацана по имени Стен Торнтон. Он проявил гражданскую бдительность взял пару и отнёс рейнджерам. Рейнджеры связались по радио с Пертом и узнали, что это за фигня. Стену рассказали всю историю, не забыв упомянуть про приз в Сан-Франциско. Парень оказался истинным австралийцем: паспорт у него был при себе, он схватил куски и ломанулся к ближайшему аэродрому. Рейнджеры организовали для него местный перелёт до международного аэропорта, потому что на кону была честь страны – ведь Стен, фактически, поспорил с американцами. Через 24 часа парень стучал ногой в дверь редакции. Приз ему отдали после интервью на радио. Расчёт оказался верным – заработал он в итоге с учётом всех расходов около 4 тысяч долларов.

В это время из НАСА отправили опергруппу в Калгурли – забрать все осколки полезной нагрузки (по другим областям разбросало куски баков), которые иначе могли бы в конечном итоге оказаться где-нибудь в СССР. Вот как их фиаско поэтично описал журнал «Тайм»:

Пустынная земля песков и редкого кустарника… Охотники за сувенирами заполонили пустоши на джипах, лендроверах и частных самолётах. Они были достаточно быстры, чтобы найти обломки упавшей станции, включая большой цилиндрический объект и много маленьких кусков. Старожилы говорят, что последний раз такая суматоха была, когда ирландец Педди Ханнан нашёл тут небольшие золотые самородки.

А ещё в Балладонии мистер Сайлер всё же понял, что его не разыгрывали, и звонил действительно президент. Он немного поукорял себя за то, что не попросил штуку баксов за моральный ущерб и пошёл осматривать свои владения. У него одна из тех ферм, которые примерно 100 на 200 километров для мясного животноводства. В паре километров от дома он нашёл крупные обломки, потом ещё кучу мелких. Собрал и привез к себе. Через пару недель у него начали их выкупать коллекционеры – напомню, станцию почти год рекламировали по всему миру, и всем хотелось её кусочек. Из Шанхая предложили 20 тысяч долларов. Устоять он, конечно, не мог.

При этом где-то на ферме его ждали ещё куски станции. В конечном итоге он забросил своё животноводство, продал бычков – и ближайшие годы продавал билеты на поиск кусков Скайлаба. Приезжаете на джипе к нему, платите посуточно – и гоняете, сколько влезет. Все найденные куски ваши. Развлечение продолжалось много лет, пока ферму не прочесали как гребёнкой. Говорят (подтверждений я не нашёл), что именно в этот момент мистер Сайлер съездил в Перт и купил там списанный военный самолёт с алюминиевым корпусом. После чего куски Скайлаба туристы на его ферме стали находить чуть чаще.

Теперь вернёмся в маленький город Эсперансу. Скорее всего, до событий там градообразующим предприятием была заправка, а пару лет спустя добавился ещё маленький музей упавшего Скайлаба.

Так вот, местные жители возмутились тем, что их покой нарушили американцы и подали на них в суд по статье «разбрасывание мусора». В городе оказался адвокат (похоже, из «седых странников», судя по прошаренности), который доказал, что по соглашению 1967 года о космических объектах, собственность США испортила природную красоту Австралии. Суд они выиграли, и правительство США было оштрафовано на 400 баксов в пользу городской казны Эсперансы.

Теперь ссылки. По Скайлабу вот здесь одна из наиболее полных сборок фактов (это нечто вроде дипломной в австралийском университете, и в конце много пруфов, но материал доступен по регистрации в научных целях). Более короткая версия для прессы (плюс несколько новых деталей). Про то, как мы уронили спутник-шпион Космос-954 с ядерным реактором на борту на Канаду, и как потом компенсировали, хорошо описано на Вики. В 1991 году уже мы пытались посадить «Салют-7» в зону «кладбища космических кораблей» около острова Рождества, но промахнулись и попали в Аргентину. Поэтому в 2001 году, помня все эти случаи, когда с орбиты сходил «Мир», в Австралии, Японии и на Фиджи подготовились и выслали жителям штормовое предупреждение – мол, из домов лучше не выходить, пока русские не закончат.

Оригинал у меня на GT