Чисто полёт фантазии, без малейшей претензии на достоверность и реальность.
«Миллионы людей прильнули к экранам своих телевизоров. Первый канал, передача «Жить здорово!». В анонсе было объявлено, что в программе будет рассказано, как бороться со страшным китайским коронавирусом.
Камера проходится по панораме зала, изредка выхватывая крупные планы зрителей. Все зрители одеты в бесформенные балахоны бледно-салатового цвета. На голове у каждого детский ободок с торчащими пружинками, оканчивающимися небольшими шариками.
- … а теперь мы попробуем смоделировать ситуацию и попытаться понять, как коронавирус мог перекинуться из дикой природы на человека, - раздается голос Елены Малышевой, и камера дает крупный план студии, - в этом нам поможет профессор традиционной народной медицины из города Ухань, заслуженный гуру Хунь Вглубь Сунь. Благодаря особым восточным практикам он дожил до девяноста семи лет, всё видел и всё знает.
Рядом с Малышевой стоит сухонький, сморщенный маленький китаец с редкой седой бородёнкой. Двумя руками перед собой он держит какой-то большой предмет накрытый черной шелковой тканью.
- Прошу вас, Сунь Хунь! – ведущая поворачивается к китайцу и делает приглашающий жест руками в сторону стола.
Китаец легонько кланяется зрителям, подходит к столу, ставит предмет на стол и сдёргивает покрывало. Это большая металлическая клетка с мелкой ячейкой, под завязку набитая разнообразными летучими мышами.
Желтый человечек засовывает в клетку руки и, пошурудив там немного, достает парочку летучих мышей. Он дает Малышевой в каждую руку по трепыхающейся крылатой твари.
Ведущая, приблизив руки к лицу, рассматривает животных, с натугой изображая на лице любопытство.
- Кю-сай! Кю-сай! – раздается трескучий голосок Вглубь Суня.
- Их кусать? – недоуменно переспрашивает ведущая, вопросительно протягивая к китайцу руки с, зажатыми в кулаки пищащими кожаными мешочками.
- Кю-сай, бас-ка кю-сай! Кю-сай бас-ка! – требовательно и уже сердито повторяет Хунь Вглубь.
Сделав гримасу типа «эх, была - не была», Малышева резко откусывает голову летучей мыши из правой руки. Раздается пронзительный крик и, бросив на пол мышей, женщина вскидывает руки ко рту. Живая мышь, извернувшись, прицепляется к низу длинной юбки, а безголовая кровавым комком шлёпается на пол. Сквозь прижатые ко рту ладони сочится кровь.
- С*ка, с*ка! Эта гр*баная тварь ужалила меня за язык! – раздаётся визг на высоких тонах. - Теперь я заражусь поганым коронавирусом и умру, я уже чувствую, как растёт температура.
Ведущая поворачивается к зрителям задом, и все видят, как на торчащем из неё огромном, почти метровом, градуснике ртуть быстро ползёт к отметке 40 градусов.
- У-у-у-у-у! Вот мразь! Ты убил меня! – взвывает Малышева, и в унисон её крику где-то вдалеке слышится жесткое гитарное соло. Громкость постепенно нарастает.
- Гр*банный ублюдок, я чувствую жар в груди, меня грызёт коронавирус! – поворачивается женщина к нахохлившемуся, и как-то сникшему, китайцу и смачно плюёт в его сторону кровавым сгустком.
Часть слюны попадает Хунь Суню на лицо, а часть повисает на подбородке Малышевой и, покачавшись, ляпает ей на желтую кофту. На лице китайца слюна начинает пузыриться и, выделяя бурый дымок, с шипением разъедает кожу.
Из зала слышны одобрительные возгласы.
Нарастает гитарный звук, раздается удар, на заднем плане пролетает вышибленная дверь и в студию входит Рэнди Роадс, наяривающий на черной, в крупную белую горошину, гитаре соло из «Crazy Тrain».
Малышева вздрагивает, оглядывается на гитариста с недоумением. На её лице замешательство и какое-то сомнение.
- Оззи, дружище! Ты что, ох*ел совсем?! Завязывай, брат! – окинув быстрым взгядом весь дикий антураж и прекратив играть, кричит Роадс и, прицелившись, выпускает из конца грифа гитары мохнатый ярко-изумрудный луч.
Луч извиваясь, бьёт в голову китайца. Седобородый гуру начинает корчиться, увеличиваться в размерах и надуваться как воздушный шар. Глаза, вращаясь, лезут из орбит. Увеличившись до двух метров и раздувшись, как свинья, китаец трескается по тому месту, где кожу разъела слюна Малышевой. Шкура разваливается на две половинки и опадает на пол. Под ней оказывается новенький, блестящий Киркоров с перьями на голове и в набедренной повязке, расшитой мишурой и блестками.
Зал взрывается овациями, криками удивления и одобрения.
- Fuck! – негромко произносит Рэнди и с досадой рассматривает дуло гитары.
- Зайка моя! – растопырив руки в стороны, дурным весёлым голосом блеет Киркоров, и делает шаг к зрителям.
В зале смех, крики и несмолкающие аплодисменты.
Вдруг раздается звонкий мальчишеский крик:
- Нас обманывают!!! Смотрите, смотрите, у него ноги от Макаревича!
На мгновение повисает тишина, потом раздаются крики негодования, свист и мат.
Киркоров смущенно мнется, перебирает ногами и заметно краснеет. Нагнувшись, он поднимает кожу китайца и стыдливо пытается прикрыть ей свои ноги.
Зал выдыхает сотне ртов: «Фу-у-у-у-у-у-у-у!». В Киркорова летят пустые банки из-под пива, банановая кожура и поп-корн.
- Оззи, князь ты тьмы гр*банный! Давай-ка вжарим рокенроллу в этой затхлой дыре! – и Роадс снова запускает луч из гитары. В этот раз он прицеливается получше, и луч достигает цели - бьет Малышевой прямо в темечко. Та, вздев руки вверх и, демонически хохоча, превращается в пьяного и мокрого Оззи Осборна.
Камера облетает студию. В зале истерика! Сбоку надпись кирпичом – «Полный п*здец».
Мертвая летучая мышь без головы подскакивает и убегает за кулисы. Оззи, продолжая хтонически хохотать, берет гигантский градусник и, подскочив к Киркорову, с размаху охерачивает того по башке. Киркоров грузно, как куль с овсом, осаживается на пол и превращается в большую колыхающуюся кучу.
Камера дает крупный план, и мы видим, что это огромная куча маленьких, сантиметра по три, гномиков. Они барахтаются, копошатся, скатываются с кучи и выползают из-под груды себе подобных. Камера ещё наезжает и видно, что все они в косухах и джинсах, многие с длинными волосами, как типичная публика на рок-концертах. Куча постепенно оседает и растекается, и гномики-рокеры бегут толпой к Рэнди Роадсу и собираются перед ним в большой круг. Рэнди виртуозно и самозабвенно фигачит соло, а гомики трясут головами и делают руками «козу»!
Зрительный зал беснуется в экстазе, орет и неистовствует.
Оззи, дождавшись нужных тактов вступает:
«Mental wounds still screaming
Driving me insane
I'm going off the rails on a crazy train
I'm going off the rails on a crazy train»
Все в ах*е!