Фрейд предлагает определить содержание понятия "влечение" (Triebe) с различных сторон его содержания.

Биология дает понимание раздражению и рефлекторной системе. Но как относится влечение к раздражению? Раздражение от влечения исходит не из внешнего мира, а из "организма". Само раздражение действует как единичный толчок, чтобы устранить раздражение требуется, соответственное, единичное действие - например, убежать от источника раздражения.

Влечение производит действие не единичного толчка, а постоянной силы. Раздражение влечения следует называть "потребностью". Следовательно, устранить подобное раздражение способно удовлетворение влечения. Это достигается благодаря адекватному изменению внешнего источника раздражения. Человек при этом способен дифференцировать внешнее и внутреннее раздражение, отделять влечение от раздражения.

Фрейд заключает, что назначение нервной системы состоит в том, чтобы справляться с раздражением. Раздражения внешние устраняются благодаря мускульной системы, но внутренние раздражения. Внутренние же раздражения в этом плане ставят нервную систему врасплох, они не позволяют избегать себя благодаря воздействию постоянной силы. Влечения - двигатель прогресса нервной системы.

Действие самых высоких душевных аппаратов подчинено принципу наслаждения (Lustprinzip). Из этого следует вывод, что эти аппараты регулируются ощущениями наслаждения (Lust)  - которые понижают раздражение, и неудовольствия (Unlust) - которые повышают уровень раздражения.

С биологической точки зрения влечение находится на границе психического и соматического.

Обсудим ряд терминов, употребляемых по отношению к понятию влечения.

Напряжение (Drang) влечения - сумма сил и мерило работы, которую олицетворяет двигательный момент влечения.

Цель влечения - удовлетворение, которое достигается благодаря устранению раздражения в источнике влечения.

Объект влечения - то, по средствам которого влечение может достичь своих целей. Определяется только его возможностью удовлетворения влечения, но объект влечения первоначально не связан с самим влечением. Один и тот же объект может удовлетворять несколько влечений. Это по Адлеру можно обозначить как сплетение влечений (Triebverschrankung). Тесная привязка влечения к объекту называется фиксацией.

Источник влечения - соматический процесс в органе, раздражение которого в психическом воплощается во влечение. Влечение можно узнать только по его целям. Зная о цели, можно сделать вывод о природе и характере источника влечения.

Влечения представляет из себя известную долю активности, если говорят о пассивном влечении, то имеется ввиду влечение с пассивной целью.

Влечения различаются их источниками. Также влечения можно различать по величине возбуждения.

Имеет значение выделять лишь первичные влечения. Так как остальные влечения могут быть разложены до уровня первичных.

Фрейд предлагает различать две группы первичных влечений: влечений самосохранения, или "Я", и сексуальных влечений. Но тут же Фрейд отмечает, что подобная конструкция является лишь вспомогательной.

Психоанализ приводит к выводу о том, что в "неврозах перенесения" источником заболевания является конфликт между сексуальностью и "Я". И тут же Фрейд обозначает некоторый задел на будущее развитие теории, что при дальнейшем изучении психоневрозов, быть может, подобное противопоставление влечений "Я" сексуальным станет пережитком прошлого.

Далее Фрейд рассуждает о месте сексуальности и индивида, что есть первичное.

Половые влечения многочисленны. Их цель - доставить наслаждение органам, от которых они проистекают. После произошедшего синтеза, половые влечения несут функцию продолжения рода. Они изначально присоединены к влечению "Я", а некоторые остаются с неразрывными с влечением самосохранения, снабжая их либидозными компонентами. Такие влечения отличаются способностью заменять друг друга и менять объект влечения. Из-за этого эти влечения могут проявляться в виде сублимирования.

Фрейд выделяет четыре судьбы влечений:

Превращение в противоположное.

Обращение на собственную личность.

Вытеснение.

Сублимирование.

Судьба влечения может рассматриваться как защита индивида от открытого проявления влечений.

Попытаемся разобрать первую судьбу влечения: превращение в противоположное. Итак, эта судьба распадается на два процесса, поворот влечения от пассивности к активности, а также превращение содержания влечения в его противоположное. Эти процессы следует рассматривать отдельно.

Пример первого процесса можно наблюдать в противоположных парах: садизм - мазохизм; вуайеризм - эксгибиционизм. Превращение касается целей влечения. Активность (мучать, разглядывать) превращается в пассивность (быть тем, кого разглядывают, быть тем, кого мучают).

Пример второго процесса - превращение содержания в противоположное, является превращение любви в ненависть.

Обращение против собственной личности можно проследить на примере: эксгибиционизм включает в себя также и рассматривание собственного тела. Эксгибиционист наслаждается обнажением собственного тела. Сущность процесса обращения против собственной личности заключается в изменении объекта, при неизменной цели влечения.

В примерах садизм - мазохизм; вуайеризм - эксгибиционизм присутствует и обращение против собственной личности, и обращение от активности в пассивность.

Далее Фрейд углубляется в изучение вопроса превращения перверсий. Быть может, наша задача не заключается в пересказе логики Фрейда, но тут стоит отметить важное заключение, которое приводит Фрейд: не бывает первичного мазохизма, не развивающегося из садизма.

В мазохизме ощущения боли, а также другие неприятные ощущения, передаются половому возбуждению и вызывают состояние наслаждения. Наслаждение в садизме и мазохизме происходит не от боли, а от сопровождающего его сексуального возбуждения.

В случае пары вуайеризм - эксгибиционизм подглядывание также предшествует  показыванию себя, первична также активная цель. Однако же влечение к разглядыванию аутоэротично изначально, оно "рождается" из разглядывания собственного тела. Но нюанс подобной пары заключается в том, что все фазы развития этого влечения существуют одновременно на любой из стадий.

Пассивное влечение к разглядыванию держится нарциссического объекта.  Превращение садизм в мазохизм означает также возврат к нарциссическому объекту.

Судьбы влечений, заключающиеся в обороте к собственному я, а также в прервращении активности в пассивность, зависят от нарциссической организации "Я".

Стоит ближе рассмотреть превращение любви в ненависть. Часто эти чувства применяются к одному и тому же объекту, это является лучшим примером амбивалентности чувств.

Душевной жизнью владеют три противоположности:

Субъект ("Я") - объект (внешний мир).

Удовольствие - неудовольствие.

Активный - пассивный.

Эти полярности вступают между собой в объединения, которые имеют большое значение.

"Я" не нуждается во внешним мире, оно аутоэротично, хотя от внешнего мира "Я" получает объекты вследствие переживаний влечений к самосохранению, также "Я" не может избежать внутренних раздражений влечений, являющимися неприятными. "Я" находится во власти принципа наслаждения и вследствие этого развивается и дальше. "Я" принимает в себя источники наслаждения, так как они приносят удовольствие (уже тогда Ференци определил это как интроекцию), а также "Я" отталкивает от себя все то, что приводит к неудовольствию (тут речь может идти о механизме проекции).

"Я" превращается из реального-"Я", которое различает внутреннее и внешнее, в наслаждающееся "Я", которое наслаждение ставит превыше всего. Такое "Я" отделяет от себя то, что приносит раздражение и отбрасывает это во внешний мир. Наслаждающееся "Я" ощущает внешний мир как враждебный.

Вышеописанная перегруппировка восстанавливает две полярности:

"Я"-субъект - наслаждение.

Внешний мир - неудовольствие.

Первоначальный смысл ненависти выражает отношение к чужому, происходящему из внешнего мира, который приносит раздражение. Индифферентность подчиняется ненависти, безразличие становится предшественником ненависти. Что касается "Я"-наслаждение, то внешний объект, приносящий удовлетворение, интроецируется, становится  частью "Я", а внешний объект, который не интроецируется, становится враждебным. Поэтому для "Я"-наслаждения объект всегда ненавистный. Чужое = ненавистное.

Но далее происходит развитие, где "Я" не сливается с объектом, приносящим удовольствие. Когда мы говорим о притяжении к "Я" дающего наслаждение внешнего объекта, мы говорим, что любим этот объект. С не приносящим удовлетворение объекта "растет" его расстояние до "Я". Ненависть к объекту может возрасти до желания уничтожить объект.

Относительно предметов, служащих целям самосохранения, принято говорить, что "нуждаются" в них. Слово "любить" относится к сфере наслаждения от объекта, получаемое собственным Я. Далее происходит так, что "любить" употребляется к объектам, доставляющим сексуальное удовлетворение или же удовлетворяющих потребности сублимированных сексуальных влечений.

У слова "ненавидеть" не наблюдается подобная привязка к сексуальной функции. Решающим является в этом случае отношение неудовольствия. "Я" преследует все объекты с целью разрушения, которые являются источниками неприятного. Настоящие прообразы отношений ненависти исходят не из сексуальной жизни, а из борьбы "Я" за самосохранение и самоутверждение.

Любовь и ненависть находятся между собой не в простых взаимоотношениях. Сейчас перед Зигмундом Фрейдом в данной работе стоит задача дать полное описание происхождения любви и ненависти.

Изначально любовь нарциссивна, затем она переходит на объекты, вызывающие наслаждение, эти объекты сливаются с расширенным "Я". Любовь тесно связана с проявлением сексуальных влечений в их более развитой стадии. Первой из предварительных ступеней любви является стремление проглотить (einverleiben) или сожрать (fressen). В этом есть устремление к прекращению существования объекта отдельно от "Я". На следующей стадии стремление к объекту проявляется в желании владения объектом - характерной чертой является то, что нет разницы - будет ли при этом объект уничтожен или поврежден. Только при формировании генитальной организации любовь становится противоположностью ненависти.

Как проявление отношения к объекту ненависть "старше", чем любовь. Это соответствует том, как нарциссическое "Я" старается отстраниться от внешнего мира, который доставляет раздражение. В любви примесь ненависти исходит из источников влечений к самосохранению. Если любовные отношения к объекту прекращаются, часто подобные отношения превращаются в противоположные. Однако же Зигмунд Фрейд замечает, что ненависть, которая мотивируется реальными причинами, усиливается еще на стадии, когда любовь регрессирует на садистическую ступень. В этом случае ненависть получает эротический характер. Этим создается нерушимость любовных отношений.

Еще одна противоположность чувству "любить" - "быть любимым" Это соответствует полярности активность - пассивность.

В итоге Фрейд заключает, что судьбы влечений подвергаются влиянию трех полярностей, которые были отмечены нами выше. Активность - пассивность - это биологическая полярность. "Я" - внешний мир - это реальная полярность. Наслаждение - неудовольствие (Lust - Unlust) - это экономическая полярность.

Две другие судьбы влечений в данной работе Фрейда разобраны не были. Вытеснение, как судьба влечения, разбирается в труде "Вытеснение".

Как стоит заметить, "Влечения и их судьбы" - "Вытеснение" - "Сублимация"(?) должны были бы составлять некоторую трилогию, где бы раскрывались все четыре судьбы влечений. Однако же у Фрейда отсутствует работа о сублимации (но данная судьба влечения, например, частично раскрывается в "Одном раннем воспоминании Леонардо да Винчи"), как отмечается в примечаниях издателей, возможно, что работа о сублимации является одной из утраченных метапсихологических работ З. Фрейда.

Список литературы

1. Фрейд, З. Влечения и их судьбы.

Месяца два назад я наблюдала жуткую для себя картину в метро - рядом сидел мальчик лет 4 с матерью. Эта молодая женщина, как потом оказалось, до безобразия влюблена в своего ребёнка. Мы все привыкли к хохмам о "яжматерях" и о постоянных разговорах "мы заболели, мы покакали" (так и хочется спросить - прям вот вместе оконфузились в штаны?). Подобное кажется нам странным, но всё ещё более менее укладывается в наши нормы восприятия, видимо, сглаживаясь эффектом защитного юмора. Но ситуация с этой парой мать-сын проверку на норму для меня не прошла.

Из сюсюканий и ласковых слов, я увидела, как словно в плохом кино-слоумо ее пухлые губы свернулись в трубочку и потянулись к ребёнку, а точнее, к губам ребёнка. Она целовала его так живо, громко, с причмокиванием и с такой частотой, что казалось, она превратилась в механизм на батарейках, совершающий одно и то же действие по сигналу. На её лице дословно читалось невероятное удовольствие, чего не скажешь о ребёнке.

Со смачным звуком поцелуй, хоть и был направлен рот в рот, осколочным ранением в виде слюны растекался по лицу невинного дитя. Он уворачивался, пытался оттолкнуть свою жрицу-мать любви, но куда там - хрупкое дитя ломается под напором взрослой плоти. Удовольствие одного с отвращением для другого.

Выражение сына-корзина, которое я часто слышала от одного близкого человека, развернулось для меня в этой ситуации как никогда ярко. Это и сына-корзина, которую я всегда ношу с собой, складываю в неё весь смысл своего существования, чтобы сына, как заражённый грибными спорами, стал главным достоянием моей жизни, а значит, и должен делать и думать так, как нужно мне.

Или, что ещё, возможно, хуже - сына, как корзина всех моих желаний и удовольствий, некий ящик с игрушками, но только 18+. По видимому, мужчины у этой женщины в её представлении нет и всю свою сексуальную энергию она, конечно же, не осознавая, направляет на невинного ребёнка. Весь смысл и удовольствие в нём. Мужской рот, предназначенный для её поцелуев, сместился на дитя, не оставляя места в её жизни для партнёра.

Ребёнок, пытаясь вырваться из лап страстной женщины, нуждается в Отце, который расставит всё на свои места и прочертит границы дозволенного. Без спасительного слова дитя в группе риска тех, кто спит с матерью в одной постели, даже имея жену, ест с её рук и всегда держится за её передник, не в силах самостоятельно ступить на землю. Но сейчас, покачиваясь в вагоне метро, юному субъекту отведена лишь роль фаллоса для своей матушки.

Они не пахнут, их не клюют куры, за них убивают, любят, за них рожают. Они - время, они возможности, они всё и одновременно ничто.

Для многих главная цель - это заработок своего собственного капитала. Словно появление определенной суммы снимает все проблемы человеческого существования. Но за самим словом деньги скрывается нечто большее, чем просто звон монет и шелест купюр. Это не цветные бумажки, это сугубо метафорическая история, создаваемая каждым для себя. Словно сам факт заработка и накопительства нуждается в оправдании. Деньги без цели не имеют свою ценность. Но что, если и сама цель обманчива и нереальна?

Деньги начинают существовать только с момента наделения их значением. Они разворачивают своё бытие в символическом пространстве, где для одного деньги - это большой дом, для второго - наркотический трип, а для третьего - обесцененная от переизбытка бумага, которую можно вложить в пистолет Supreme.

В психоанализе деньги являются продуктом анального характера, что, как по мне, звучит прекрасно. Мы их копим, мы можем страдать от их переизбытка или недостатка, мы их тратим, мы их дарим, мы им радуемся, мы от них избавляемся. Фекалии и деньги - подставьте под предыдущую цепочку любое понравившееся слово. При этом, что от траты, что от опорожнения кишечника мы испытываем удивительное удовольствие, маленький анальный оргазм. Сам язык подталкивает нас к этой аналогии: наступить в дерьмо - к деньгам; на тебя испражнилась птица? к деньгам. денег, как грязи. Даже богатые и состоятельные люди чаще наделяются нами отрицательными качествами - толстосумы, воры и так далее, т.е. заработать деньги = испачкаться. Но главный вопрос - мы имеем деньги или они имеют нас? Еще до появления материального образа денег, их функция мены витала в воздухе. У всего была своя цена до появления первочеканной. Мешок риса стоил одного барана, а девственная невеста - стадо коров. Словно деньги появились первыми, заставив мир вращаться вокруг валютного курса.

Как тратить деньги, как копить деньги, как заработать первый миллион, брокеры, ставки, кредиты - нас учат копить, но не распоряжаться. Удовольствие возможно лишь от процесса накопления, но никто не говорит “для чего?”. Никто не говорит, как с ними жить и как ими распоряжаться. И здесь мы можем подойти к денежному запору, который приведёт к интоксикации от невозможности морального опустошения.

За последние пару недель я получила максимальное количество запросов на диагностические сессии от женщин, которые говорили мне примерно одно и то же - пережила предательство, хочу постараться сохранить, уже не чувствую себя женщиной, не знаю что сделать.

Поразительное это слово - СДЕЛАТЬ. То есть вы только вдумайтесь в эту широту души русской женщины, ее об пол, а она сидит и думает - что ж ещё такого СДЕЛАТЬ, чтобы поправить ситуацию.

Ответ настолько же очевидный, насколько и страшный, если вы уже находитесь в зависимых отношениях. НИЧЕГО НЕ ДЕЛАТЬ.

Прямо агрессивным образом заставлять себя ничего не делать.

Поймите пару очевидных истин.

Во первых, кто дом поджёг, тот и должен начинать новую стройку. Да, вы могли поступать неверно, запустить себя или обрасти жирком после родов - ответственность обоих честно говорить о проблеме, недовольстве и решать оное. Расставаться, если не слышат. Предательство - это ВСЕГДА личный выбор. Вы тут вообще не при чем.

Во вторых, как только вы начинаете думать, что бы мне такого СДЕЛАТЬ САМОЙ, чтобы все наладить - ВСЕ. Вы уже не женщина, вы мамаша, которая берет ответственность за сраную сыночку. А какому мужчине захочется, к примеру, любить, желать, делать подарки и давать деньги мамаше, которая и так все вывезет?!

Запишитесь на танцы, курсы испанского или сломайте ноготь и переживайте об этом. Но ради бога, перестаньте уже что-то САМА НАЛАЖИВАТЬ.

А ещё, очень вас прошу, обращайте внимание на безответственность. В мужчине, это, пожалуй, единственное, что нельзя прощать. Вы перестаете чувствовать себя женщиной именно тогда, когда впервые прощаете слова, расходящиеся с делом.

Ну, или живите в зоне странного, уродливого, но такого знакомого комфорта. А то что люди скажут.