Произведение + Фантастика

О башне, которая находится на севере, выходит из земли и входит в густой слой тумана, находящегося в километрах от земли. Башня, что темнее и чернее любой темноты, наполненная бесчисленными ловушками, стражами, что страшнее любого самого страшного существа, что можно встретить в мире вне башни. Во воспоминаниях упоминались бесчисленные неудачные попытки покорения, целью которых было доказать существование другого мира. А проход в него - эта башня, добравшись до самого верха, можно увидеть огромные, словно кричащие о скорой погибели, врата, за которыми другой дивный мир. Чертика охватила паника и страх. Упав и ударившись об землю, чертик пришёл в себя и решил узнать больше о башне, чтоб закрыть эти воспоминания.

Он решает дойти до ближайшего населённого места, чтоб узнать что-то о башне соединения. Выйдя из заросшего жизнью места, чертик пошёл по тропинке, ведущей к нескольким деревням и небольшому городку. Чертик направился в городок.

В городе стояла атмосфера некоего холода. Город не был живым. А смотря в глаза жителям, чертик потихоньку терял себя, тонувший в их мерцающей пустоте. У чертика сильно забилось сердце, и он больше ничего не слышал, кроме его стуков, оно словно пыталось вырваться из груди. Чертик решил не задерживаться в городе и побежал до дома рассказчика.Войдя в дом, чертик его осмотрел. Дом был самым обычным, с обычной мебелью и украшениями. Чертик спросил о башне соединения, но рассказчик о ней ничего не знает, и в записях рассказчиков он не нашёл упоминания про неё.

Чертик покидает город и выходит на дорогу, что ведёт на север. Север, состоящий из земляных колонн, покрытых зеленью, и обрывов, не знающих дна.

Чертик добирается до севера и понимает, что всё, что всплыло ему в голове, не было ложью.

______________________________________________________________________________________________________

Играть в игру на компьютере.

Снова проверив грудь и татуировку спящей Ольги, я начал собираться. Сегодня все решится. Во всяком случае, я на это надеюсь. И это измерение казалось мне ничуть не хуже всех остальных, где я побывал до. Моя девушка без силиконовых шаров, с татуировкой на привычном месте. Димка - жив, не сгорел ночью с Томкой в моей палатке. Я б даже смирился с тем, что у меня - убогое тридцатилетнее ведро вместо "Камри", но на ключах от автомобиля блестел значок Toyota. Значит, все не так уж плохо на сегодняшний день.

Даже початая бутылка вина до сих пор лежала в холодильнике! Вот это - постоянство! Это я и про вино, и про Toyota. Радовала меня моя приверженность японскому автопрому во всех вселенных. Стало быть, во всех моих отражениях, в которых я успел побывать, есть нечто общее!

Ольга зашла в ванную, когда я брился. Она нежно обняла меня сзади и поцеловала в белую от пены щеку.

- Куда собрался в такую рань?

- Надо, зайчного, надо, - ответил я, не вдаваясь в пояснения.

Все равно не поверит. Да и смысл? Если тот, другой я, бывший в этом мире до меня, не рассказывал Ольге про сдвиги - то зачем ей знать? Для чего забивать зазря голову?

- Я думала, мы сегодня ведь день проведем вместе...

- Обязательно, - заверил я. - Сейчас сгоняю в одно место на пару часиков, а дальше - я твой. Твой на всю оставшуюся жизнь!

- Ты меня так типа замуж зовешь?

Рука дернулась от этих слов, оставив на щеке длинный порез. Об этом я как-то не думал, считая, что пока рано задумываться о брака. В этом деле как? Если до двадцати пяти не женился - то потом всегда рано.

Хотя... после всего пережитого я был готов еще и не так повернуть свою жизнь!

- Подумываю об этом, - произнес я. - Сперва нужно решить кое-что, а дальше...

- Да ты только обещаешь, - вздохнула девушка.

На кухне меня ждал горячий кофе и только что разогретая пицца. Вот еще несколько черт, общих для всех моих двойников - любовь к пицце и то, что до сих пор не женат на Ольге.

- Может, изменишь свои планы? - проворковала она, позволяя халату упасть с плеч.

- Нет, детка, извини, очень нужно...

Я уже почти был готов остаться, но совесть взяла вверх. Как-никак, человек ради меня в субботу на работу выходит, с моей стороны было б крайне некрасиво пропустить встречу.

Погода портилась. Небо заволокли тучи, ветер швырялся пылью и мелким мусором.

- Ох, чую, ливанет сейчас, - посетовал дядя Миша, забегая в подъезд. - Не вовремя ты, Коля, намылился, не вовремя.

Но я, надвинув на глаза капюшон, не послушал предостережения соседа. Так же, как и вчера вечером, свою машину на стоянке я нашел только по писку сигнализации. Сегодня это был белый RAV-4 с желтой отметиной от ограничителя на бампере.

Запустив двигатель, я нашел в подлокотнике пачку сигарет и закурил. А вот это я зря. Не стоит начинать курить, с таким трудом бросил когда-то.

Дождь застал меня на полпути к доктору. Сильный шквал едва не сдул машину с дороги и тут же посыпалось, как из ведра. Дворники яростно молотили на полной мощности. не справляясь с потоком воды, заливавшим лобовое стекло.

Доехав до офиса психолога, я закурил еще одну сигарету. Больше ради того, чтобы оттянуть тот момент, когда придется выйти из теплого салона машины под проливной дождь.

Здание тоже успело преобразиться за ночь. Теперь первый этаж, где при коммунистах располагались подсобные помещения какой-нибудь коммунальной конторы, а ныне - частная клиника, был облицован керамикой. Каждое окно украшали стеклопакеты, а вывеска занимала половину стены. Похоже, в этом измерении у доктора дела идут отлично!

Спрятавшись под капюшоном, я покинул автомобиль и вошел в здание. И здесь все поменялось. Добротный ремонт, светодиодные светильники под потолком вместо люминесцентных ламп, горевших через одну. Возле стены журчал водой искусственный водопад, а около самых дверей устроилась девица за стойкой. В белой блузке с парой расстегнутых верхних пуговиц, совсем не скрывая ложбинку между грудей.

- Николай Вавильевич? - спросила она.

- Да, - кивнул я. - Это я.

- Проходите, Павел Сергеевич вас ожидает. Прямо по коридору, последняя дверь направо.

Стоило сделать пару шагов - девушка вежливо покашляла, указав взглядом на автомат с бахилами. Пришлось подчиниться - я уже наследил на идеально чистом кафеле, зайдя с дождя.

- Николай Васильевич, голубчик! - обрадовался доктор, завидев меня. - Заходите же, не стойте в дверях!

Сам мозгоправ со вчерашнего дня набрал в весе раза в два, еще больше полысел, зато лицо темнело загаром после солярия, а на носу поблескивали модные очки без оправы.

- Стоп! - опомнился я. - Копенгаген?

- Новороссийск? - ответил Павел Сергеевич.

- В своем мире вы условились на такой пароль? - удивился я.

- Пароль? Ну... если вам будет угодно, голубчик - пусть будет пароль. Присаживайтесь.

Я устроился в кожаном кресле напротив стола психолога.

- Вы нашли выход? - поинтересовался я.

- Да, конечно! Безусловно! Как-никак, моя клиника - лучшая в гор... в стране! Вот, пожалуйста!

Доктор высыпал в мою ладонь две таблетки - красную и синюю.

- Что это, черт побери, означает? - нахмурился я. - Если я выпью красную - останусь в этой вселенной, а если синюю - продолжу скакать между мирами?

- Что? - скривился Павел Сергеевич. - Что за чушь?! Вам нужно выпить обе таблетки, голубчик! И все ваши мучения мигом прекратятся!

Видя мою нерешительность, мозгоправ набрал воды из кулера в пластиковый стаканчик и протянул его мне. Я недоверчиво смотрел на пилюли. Но, раз доктор говорит, что надо - то надо.

Пожав плечами, я замахнул обе таблетки и запил водой. Ничего не происходило. А чего я, собственно, ожидал? Я и между вселенными так же перемещался - незаметно для себя, не ощущая сдвигов.

- Спасибо, наверное... - произнес я, поднимаясь с кресла. - Могу идти?

- Ой! Нет-нет, голубчик! - замахал руками психолог. - Посидите еще немного, сейчас подействует.

- Больно не будет? - усмехнулся я.

- Ни капельки!

Я все еще ничего не ощущал, кроме внезапно навалившейся усталости. Дико захотелось спать. Одергивая себя, когда подбородок падал на грудь, я пытался бороться с сонливостью, но все безуспешно. Меньше, чем через минуту глаза захлопнулись и я отрубился. Провалился в пустоту между мирами.

Доктор не соврал. Пилюли помогли. Вот уже... уже... уже я не знаю, сколько дней, недель, а то и месяцев я нахожусь в одной и той же вселенной, никуда не сдвигаясь. Меня вполне сносно кормят, одевают, два раза в день выводят на прогулку. Правда, вид из окна портит решетка, сваренная из тонких прутков, но это для моей же безопасности. Чтобы та неведомая сила, что швыряла меня по разным мирам, не ворвалась в палату.

Из коридора донеслись тяжелые шаги, скрипнул ключ в замочной скважине.

- Что, псих, жрать пойдешь? - оскалился санитар.

- Я не псих, - ответил я.

- Поговори мне тут...

Здоровый, как медведь, мужчина схватил меня за воротник пижамы и выволок в коридор. Его напарник залепил мне подзатыльник, от которого я кубарем покатился по бетонному полу. Но это - для моего же блага. Чтобы мозги на место поставить. А то порой чудится всякое...

Дверь захлопнулась и санитары, подталкивая в спину концами резиновых дубинок, повели меня на обед. Заботятся обо мне. Чтобы я не пропускал прием пищи. А я недавно укусил одного... стыдно-то как!

- Валерка...

- Ась?

- Я тут все думаю про палатку...

- Какую еще палатку?

- Ту, большую, рыжую. Которую ты вскладчину купить предлагал...

- И что с ней не так?

- Надумал я. Давай купим. Все же, штука хорошая, полезная...

Шаги за моей спиной резко прекратились. Столь же резко, как и пропало давление дубинок на спину.

- Димка, ты головой не ударялся? Мы ж давно уже купили ее!

- Ага? Когда?

- Да с неделю назад... она ж в твоем гараже валяется!

- Да ну? Не, быть не может... почему я не помню такого? Пьяный был, что ли?

- Точно тебе говорю! Привезли в твой гараж и на полку над воротами положили.

- Стой, Валера! Какой гараж? В жизни никакого гаража у меня не было!

- Вот тебе и приехали! А в чей гараж мы ее тогда привезли? Димон, может тебе самому того... таблеточек пропить?

Палатка... рыжая. Что-то знакомое, что-то такое со мной случалось. Но что? Я не мог вспомнить, как не напрягался. Единственное, что всплыло в памяти - то, что она меня достала. Прямо выть захотелось, как она меня достала!

И стены эти меня достали. Позавчера были голубые, вчера - синие, сегодня - зеленые. Какой же псих их каждый день перекрашивает? Кому настолько заняться нечем?

И, пользуясь новым инструментом на Пикабу, хочу поинтересоваться - как вам повесть?

Изо всех сил я пытался проснуться, но не мог. Сон цепко держал меня, уцепившись, словно якорем. Что-то держало меня во сне, в этой проклятой палатке. Я каждой своей косточкой ощущал, что сейчас случится что-то важное. Но пока ничего не происходило и я просто витал в клубах сигаретного дыма.

Томкина грудь вздымалась все медленнее и ритмичнее, дыхание стало ровным и спокойным. Девушка заснула. При этом ее рот раскрылся, челюсть свесилась на бок и из уголка рта повисла блестящая в свете ночника нитка слюны. Боже ж ты мой! Какая же она страшная во сне! Если б я проснулся рядом с таким чудовищем - заикаться бы начал. К счастью для Димки, он не видел, в какого монстра превратилась его супруга. Он тоже храпел вовсю.

На удивление скучный и бесполезный сон. Я бы предпочел, чтобы мне приснилось нечто более содержательное, да хоть тот же "Мулен-Руж", там есть на что поглазеть! А тут...

А тут я внезапно ощутил запах гари. Сигарета выпала из руки спящего коллеги, нырнув между складок пледа, откуда повалил густой дым.

Димон, твою мать! Неужели, ты не мог бросить курить во всем многообразии миров мультивселенной? Вам, курильщикам, специально плакаты вещают, в телевизоре показывают, в интернетах пишут - не курите в постели! Нет же - все туда же!

- Merde, - произнес я, открывая глаза.

Вот теперь не оставалось никаких сомнений - для чего мне приснилась такая скукота. Потому что Димке с Томкой угрожает опасность! Некто, кто игрался мною, закидывая, как бильярдные шары в лузы, то в один, то другой мир, похоже, решил сегодня сделать меня спасателем близких людей. Сперва - Ольга... да, не та Ольга, другая, но я надеялся, что смог сделать ее мир чуточку лучше. Теперь - Димка.

Скинув с себя Ольгину руку, я нащупал телефон и зажег экран. Не помню, как была у меня записана девушка, когда я звонил днем, но теперь последним вызовом значилось "Оля Сиськи". Да... на счет сисек можно не сомневаться! С другой стороны - я не переставал удивляться тому, каким же дебилом я оказался в части миров!

Интересно, как теперь записан Димка? Его номер, в отличие от Ольгиного, я не помнил наизусть. Пролистав на "Д" и на "Х" я не нашел ничего похожего. Ничего такого, как я мог бы записать приятеля. Затем пролистал еще раз, пытаясь найти Томку. Снова бесполезно.

- Вашу Машу... - прошептал я.

Если в этой вселенной я - игроман и асоциальный тип - есть вероятность, что у Петровича работает кто-то другой вместо меня. Тогда, скорее всего, я попросту не знаком с Димкой!

Что же делать? Я сел на кровати, обхватив голову руками, теряя бесценные секунды.

- Ты чего? - встрепенулась Ольга.

- Думаю, - коротко ответил я.

И придумал! Теща! Если супруги на природе в палатке - то в их квартире находится теща! А уж у нее-то не может не быть номера кого-то из Харитоновых!

Вскочив, я начал лихорадочно одеваться.

- Ты куда? - забеспокоилась девушка.

- Надо. Оленька, солнце, я не могу тебе сейчас всего объяснить, ты мне просто поверь - так нужно. Вопрос жизни и смерти.

- Ага, понятно, - буркнула она, отворачиваясь к стене. - Где-то ставки без тебя делают...

- Верь мне, - подмигнул я. - И помни: "Копенгаген"!

Застегиваясь на ходу, я выбежал из квартиры. Вызвав лифт, я достал телефон. Если раньше я боялся этих скачков, этих сдвигов, забрасывающих меня в неизвестность, то теперь подгонял очередное смещение в новый мир, надеясь, что там в трубке будет записан Димкин номер. Но, как назло, сейчас сдвиг не торопился. Когда не было нужно, я скакал по мирам, как кузнечик, а вот когда нужно - дудки!

На парковке перед домом появилась другая, совсем непредвиденная проблема. Я не мог найти свою "Камрю"! И, судя по ключам, найденным в кармане, моя "Камря" вовсе не была "Камрей"! Она превратилась в Mazda.

Как одичалый, я носился взад-вперед, тыкая кнопку сигнализации, пока машина не отозвалась, крякнув пищалкой и моргнув поворотниками. Красная с черным Mazda RX-7 с твин-турбо Ванкелем, с обвесом VeilSide. Откуда я все это знаю? Как эти слова появляются в моей голове?

В своей привычной реальности я б знал про этот автомобиль лишь то, что он, если и младше меня - то ненамного. И то, что спойлер у него всего лишь чуть меньше, чем скамейка у подъезда.

Я плюхнулся в кресло, бережно обнявшее меня. В спорткупе сильно пахло сигаретами. Прелестно! Я еще и травлюсь никотином! Я повернул ключ в замке зажигания, заставив "Мазду" зарычать. Из колонок загремел бодрый рок.

Поглядим, на что способно это тридцатилетнее ведро с японскими болтами!

Вывернув руль и дав полный газ, я хрустнул бампером об ограничитель. Но сейчас меня это мало беспокоило, ни единая струна в душе не дернулась. Процеживая через плотно сжатые зубы тщательно отобранные ругательства, я направился к Димкиному дому.

Совладать с антикварным автомобилем стоило огромных трудов. Задницу после переднего привода непривычно заносило, к тому же, привыкший к автомату, я забывал втыкать передачи, которые еще и оказалось крайне неудобным втыкать левой рукой, заставляя ротор повизгивать на высоких оборотах.

Но я выжимал их древней железки весь максимум, на который она была способна, подпевая гремящему из колонок рока единственную фразу из припева, которая отпечаталась в моей памяти:

- Be Quick or Be Dead!

Брюс Дикинсон надрывался во весь голос, пытаясь перекричать завывание двигателя, я же напрягался еще сильнее, чтобы переорать его вокал.

- Be Quick or Be Dead!

Огни фонарей и разноцветных вывесок сверкали размытыми пятнами в ночи. Пунктир дорожной разметки, вырванный из тьмы светом торчащих над капотом фар, превратился в одну нескончаемую сплошную.

Оттормаживаясь на перекрестках, я ощущал себя пилотом реактивного истребителя - так сильно кренилась вперед Mazda, а ускоряясь после светофоров - чувствовал всю прелесть каботажа. Старушка перепрыгивала трамвайные пути с грацией снежного барса, взбирающегося на кручу, и входила в повороты, отрисовывая шинами широкие черные дуги, будто гигантским циркулем.

Не снижая скорости, я пролетел мимо белой Skoda с люстрой на крыше. За гаишноков я сейчас не переживал, больше беспокойства вызывала возможность непредвиденного сдвига, в результате которого восьмиполосный проспект вполне может превратиться в узкий переулок или воткнуться в кирпичное здание.

В зеркале заднего вида блеснули красно-синие маячки. Серьезно, что ли? Вы решили угнаться на годовалой Octavia за тридцатилетней RX-7? Удачи, парни! Как тогда делали - сейчас никто не делает!

Я всегда испытывал нежные чувства к японскому автопрому, но в этот допотопный кусок металла, в котором электроники меньше, чем в современном чайнике, я начал потихоньку влюбляться.

Если выберусь из этой передряги - куплю себе календарик с такой же.

Свернув во двор дома Харитоновых, я резко затормозил. Красно-синие блики гуляли по стенам уже совсем близко, так что я, не глуша двигатель, выскочил из машины и нырнул в весьма кстати открывшийся подъезд, немало испугав выходящую молодую парочку.

Похлопав по кнопке лифта, я шагнул на лестницу. Кабина еще только двигалась наверх, до четвертого этажа я быстрее поднимусь.

И я не поднялся по лестнице - я буквально взлетел, проглатывая пролеты, как голодный кот - сметану. Очутившись перед знакомой дверью, я утопил звонок, одновременно барабаня по двери ногой.

- Кто там? - раздался знакомый голос по ту сторону.

- Димка? - удивился, но и обрадовался я. - Открывай, Сова, медведь пришел!

- Кто-кто?

- Блин, Димка! Я это, Колян. Открывай уже.

- Какой еще Колян?

Друг, все же, открыл дверь, высунув в щель свою помятую физиономию. Сейчас его голову украшала стрижка Top Knot undercut, а усам позавидовал бы сам маршал Буденный. Я сам изумился, откуда я знаю такие мудреные слова! Вероятно, в этом мире коллега спокойно сидел себе дома, потягивая пивко перед телевизором, а погибал в огне другой Димкас женой. Одни, или вместе с неопределенным количеством двойников во всем многообразии метавселенной.

- Как же я рад тебя видеть, - произнес я, прислоняясь к стене.

Я обхватил руками голову и сполз на корточки, тяжело дыша после пешего подъема.

- Мужик, ты кто? - нахмурился товарищ.

- Димка, ты чего? - вздрогнул я. - Это я - Колян!

- Какой еще Колян?

- Как - какой? Твой лучший друг и коллега! Мы вместе с тобой у Петровича в дизайнерской фирме работаем...

- Какой еще дизайнерской фирме? Я - архитектор!

Точно же! Я хлопнул себя по лбу. Помню-помню! Приятель рассказывал, что долго мучился перед выбором, куда ему поступать - на дизайн, или на промышленное и гражданское строительство. Похоже, в этом измерении он выбрал второе.

Отсюда логично вытекает, что мы не знакомы, даже если я работаю там же, где и в своем мире. Ведь впервые мы встретились именно в конторе Петровича, когда меня подселили в его кабинет! Потому в телефоне не забит номер Харитонова! Потому он меня не узнает!

- Уверен, что мы не знакомы? - уточнил я. - Не помнишь, как в позапрошлом году мы гоняли на Кубу, к мулаткам? А Томке ты сказал, что едем на конференцию в Москву!

- Так! - протянула его супруга, вышедшая на шум. - Так вот какая конференция у тебя была?

- Ой, да кого ты слушаешь, - отмахнулся друг, гневно зыркнув на меня. - Ты же видишь - сумасшедший какой-то! Иди давай, я разберусь.

Спровадив жену, товарищ вышел в подъезд и плотно прикрыл за собой дверь.

- Слышь, мужик! Я без понятия, кто ты такой и откуда знаешь, что я гонял на Кубу, навешав Томке, что еду на конференцию, но шел бы ты отсюда...

Коллега продолжил фразу, красноречиво хрустнув позвонками, разминая шею, и поиграл бицепсами. Да, здесь он вовсе не тот хлюпик, что в моей реальности. Вот что архитектурный с людьми делает!

Несмотря на разницу в весовых категориях, я б поспорил с Димой, но, во-первых, позавчера мы уже дрались, а, во-вторых, бросаться с кулаками на человека, которого я приехал спасать... несколько странный способ спасения, даже в свете сумасбродства последних дней.

Помахав на прощанье, я зашагал по ступенькам, испытывая двоякие чувства. Безусловно, я был рад, что с Харитоновыми все хорошо. Но и печален одновременно, оттого, что не смог спасти супругов в иной вселенной.

Да и как? Как я мог спасти тех, кто находился в другом мире, в который, вполне вероятно, я больше никогда не вернусь?

Я вышел во двор, где Mazda, молотившую двигателем, окружили три патрульных автомобиля. Гаишники сновали рядом, освещая салон купешки фонариками.

- Не ваша? - спросил один из полицейских.

- Нет, - тряхнул я головой. - У меня вообще нет машины. Экология, все такое.

- Веган, что ли? - презрительно поморщился лейтенант.

- Сам ты веган! - огрызнулся я. - Сигарета есть?

- Не курю...

Нужно сваливать отсюда поскорее. И из этого двора, и из этого мира. Не хотелось бы находиться здесь, когда менты установят собственника RX-7.

Доковыляв до улицы, я купил в ларьке пачку сигарет, на удивление поганых и вонючих, и, присев на скамейку, вызвал такси.

Экипаж еще не успел добраться до меня, как зазвонил телефон. Димка!

- Привет! Звонил? У меня пропущенные от тебя...

- С тобой все хорошо? - беспокойно осведомился я.

- Да, в обсерватории был...

- В где-где?

- В обсерватории... в сортире, блин! А что?

- Да пошел ты в жопу! - радостно ответил я.

Надо же! Сдвинулся! Это мне здорово повезло, или случайные перемещения перестали быть случайными и начали мне повиноваться? Нужно будет завтра поинтересоваться у Павла Сергеевича...

Еще интересно - звонки от меня Димке в этом мире - простое совпадение, или другому мне приснился тот же сон? Тогда есть шанс, что сколько-то Харитоновых спаслись этой ночью! И это не могло не радовать!

До дома я добрался далеко за полночь. Ольга спала, крепко обнимая подушку. Обычная Ольга - с грудью из мяса, а не из футбольного мяча. И с татуировкой над попкой - я специально заглянул под одеяло, проверить.

- Фу, накурился, - скривилась девушка в полудреме.

- Копенгаген, - произнес я.

- Что? - встрепенулась она. - При чем тут Копенгаген?

- Не важно, - зевнул я. - Спи давай.

- Теоретически? - уточнил я.

- Да, безусловно - теоретически, - кивнул мозгоправ. - В этом вопросе на практике я мало что берусь утверждать.

- И, наконец, главный вопрос, - выдохнул я. - Что со всем этим делать? Я так долго не протяну - постоянно сдвигаясь между мирами, точно сам кукухой подвинусь.

- Самый логичный вариант - физически уничтожить всех ваших двойников в других мирах. Как я уже говорил, человек может сдвигаться лишь в тот мир, где он уже существует. Но, по причине бесконечности мультивселенной, это невыполнимо.

Я поежился, представив, что где-нибудь там, в другом измерении, другой доктор, вполне вероятно, в эту самую секунду предлагает это же самое другому мне.

- А менее радикальные методы существуют?

- Послушайте, Николай... - протянул Павел Сергеевич. - Относительно мультивселенной огромное количество теорий, но как можно повлиять на сдвиги практически - вот в чем вопрос! Предположительно, снизить количество сдвигов возможно путем снижения активности мозга... это сон, смерть, кома, фармакологические средства...

- Алкоголь? - подсказал я.

- Да, - согласился психолог, немного подумав. - Алкоголь вполне подойдет.

- То есть вы мне сейчас предлагаете или быть вечно пьяным, или спать без продыху, или продолжать сдвигаться?

- Я пока еще ничего не предлагаю! - возразил доктор. - Дайте мне время до завтра, все хорошо обдумать. Возможно, я найду приемлемый вариант прекратить бесконечные сдвиги.

- Завтра - суббота, - напомнил я.

- И что?

- Выходной же!

- Я уже упоминал, что, кроме профессионального интереса, у меня есть и личный интерес к сдвигам. Так что я вполне могу пожертвовать сегодняшний вечер, ночь и выходной в придачу, чтобы... - здесь психолог замялся. - Чтобы не только помочь вам, но и найти ответы на свои вопросы!

- А если я до завтра сдвинусь? И вы уже будете не вы?

- Такое возможно, - вновь кивнул Павел Сергеевич. - Но если вы пришли ко мне в этом мире - некоторые ваши двойники в бесконечном многообразии мультивселенной так же обратились ко мне. То есть наш сегодняшний разговор состоялся в бесконечной вариативности и шансы на то, что мой двойник из другого мира сможет предложить какое-то решение бесконечно велики, но и бесконечно малы одновременно.

- Шансы Шредингера, - усмехнулся я.

- Пожалуй - да. Но, на всякий случай, для большей уверенности, давайте условимся. Копенгаген.

- Копенгаген? - удивился я. - Это еще что означает?

- Это будет кодовое слово. Нет, если вам не нравится "Копенгаген" - то пусть будет "Мельбурн". Мне все равно. Главное, что если вы сдвинетесь в тот мир, где мы с вами уже общались, то у нас будет кодовое слово, чтобы опознать друг друга!

- Гениально! - воскликнул я. - Но если тут я выбрал "Копенгаген", а там - "Мельбурн"?

- Абсолютно не имеет значения! - щелкнул пальцами Павел Сергеевич. - Пусть хоть "Торжок"... хотя, пожалуй, "Торжок" - слишком жестоко. Факт тот, что если у нас есть кодовое слово - то этот разговор уже был ранее!

- Добро, - качнул я головой, поднимаясь на ноги. - "Копенгаген" - так "Копенгаген". Сколько с меня?

- Да вы что! - возмутился доктор. - Ваш случай настолько интересный, что я не возьму никаких денег! Более того - я сам готов приплатить, лишь бы вы не ушли к другому специалисту!

Я усмехнулся. Теперь понятно. Все понятно. Понятно, почему мозгоправ занимает помещение в Богом забытом подвале на отшибе. Понятно, почему, судя по обстановке, едва сводит концы с концами. Не оттого, что он плохой доктор, а оттого, что он плохой коммерсант. Любой другой, даже не имея возможности помочь, содрал бы с меня три шкуры, лишь бы нажиться на пациенте.

Совесть не позволяла уйти мне, не заплатив. И я оставил на кушетке пятитысячную купюру, несмотря на все протесты Павла Сергеевича.

На улицу я вышел с огромным облегчением. Меня бесконечно радовало, что это не моя крыша едет, а что у всего мира внезапно побежала фляга. Даже не у одного мира, а у всей множественной мультивселенной. Проблема ясна, дело за малым - решить ее.

Сам воздух казался мне вкуснее, слаще. И я дышал полной грудью, наслаждаясь жизнью. Впервые за последние пять дней. Солнце не казалось столь мерзким, а жизнь - столь поганой. Я - не псих, я- нормальный. И это - главное.

- Я не псих! - завопил я во весь голос, раскинув руки в сторону и задрав лицо к небу. - Я не псих!

- Сумасшедший! - буркнула проходящая мимо бабулька.

- Спасибо, - поблагодарил я, улыбнувшись во все тридцать два зуба.

Старушка, стуча по тротуару клюкой, поспешила скрыться за поворотом.

Взяв в ларьке шаурму, я заточил ее, устроившись на скамейке в сквере. И это была самая вкусная шаурма, что я когда-либо ел! Не изменю своего мнения, даже если с горшка до утра не слезу.

Насытившись, я решил позвонить Харитонову.

- Трям, - ответил товарищ. - Вот уж не ожидал, что ты про меня из отпуска вспомнишь!

- Ты это... - произнес я. - Прости меня!

- Прощаю, конечно. А за что?

- За то, что я тебе позавчера морду начистил.

- Ты? - расхохотался коллега. - Мне? Морду? Ты там, на Гоа, перегрелся, что ли?

Тьфу! В самом деле - чего это я? Тот Димка, на которого я набросился с кулаками, был в одном из прошлых сдвигов. А в этом измерении, судя по всему, никто не подозревал, что у меня кукушка сдвинулась. Более того - я вообще находился в отпуске где-то далеко от родного города.

- Слушай, ты это... - донесся до меня голос приятеля сквозь щелчки клавиатуры. - Если ты вернулся - тебе палатка сильно нужна?

- Димон...

- Ась?

- Пошел ты в жопу, Димон! - прорычал я в трубку.

Допекли же с этой палаткой! Хорошее же настроение было - нет, нужно обязательно кольца выдернуть!

Зажав аппарат в кулаке, я откинулся на спинку скамьи, глубоко дыша, восстанавливая душевное равновесие. Может, еще одну шаурму взять?

- Вашу Машу! - воскликнул я.

До меня только что дошло. Тот мужик, с которым я разговаривал по телефону, что представлялся Ольгиным мужем. Который обещал удавить девушку и потом, на следующее утро, заверял, что ему нечего терять.

Выходит, он не был сумасшедшим! Получается, в каком-то из миров он и правда был ее мужем! И... вот это вот "нечего терять" что могло означать?

Нет, я знал, что это означает, но гнал от себя догадку. Конечно, этот мужик прикончил Ольгу - потому ему нечего было терять. И, как не печально осознавать, косвенно вина на смерти девушки лежит на мне.

- Вашу Машу... - повторил я, обхватывая голову руками.

Что же я натворил-то? Если б тогда я знал про эту чертову мультивселенную...

Я не имел ничего против того, чтобы кому-то набить морду. Черт побери! Как минимум одна из моих копий воевала в Африке! Не знаю уж, сколько я там народу положил, но, если верить снам - не один десяток. А Ольга... она-то при чем?

Пролистав список контактов, я нашел номер девушки. Она ответила далеко не сразу.

- Чего тебе?

- Ольга?! Ты где?

- Дома, где мне еще быть? Снова тайком хожу в солярий, чтобы рассказать потом на работе, как шикарно ты свозил меня на Гоа!

- Приедешь ко мне?

- Зачем? - вздохнула она в трубку. - Знаешь, Коля... я так больше не выдержу. Если ты не перестанешь играть - нам лучше все прекратить.

- Во что играть? - удивился я.

- Ну... в эти твои ставки на спорт, или как там оно называется? Прости, Коля, но я так больше не могу...

Ага... похоже, в этом мире я - законченный игроман. Готов признать, что не все мои копии идеальны. Да и ладно, с этим я еще мог смириться. Главное, что с Ольгой все относительно хорошо.

- Брось, приезжай, - попросил я. - Я уже совсем не тот человек, что был вчера...

- Я... я не знаю, Коля...

- Мне очень нужно тебя увидеть!

- Потрахаться? - съязвила девушка.

Я не знал, что ответить. Сказать правду, что где-то там, во множественности миров, ее из-за меня убили? Точно не приедет. Скорее, санитаров отправит. Но сейчас, когда я знал, что в одном из изменений Ольги больше нет, мне особенно сильно хотелось ее увидеть. Извиниться, хоть если не перед той Ольгой, то перед ее копией.

- Просто приезжай.

- Хорошо. Но это - в последний раз!

К приходу девушки я подготовился основательно. По пути взял ее любимые суши, бутылку вина и огромный букет цветов. Дома накрыл на стол, зажег свечи и плотно задернул шторы, чтобы создать интимную полутьму. Даже надел рубашку, которую когда-то вместе выбирали. Или здесь я сам ее покупал? Не важно.

Ждать долго не пришлось - всего минут пятнадцать. Я только начал подумывать, что неплохо бы заказать и пиццу, а то эти суши терпеть ненавижу.

Но при виде девушки мне стоило нечеловеческих усилий, чтобы не рассмеяться. В нижней части тела все было как всегда - шикарные бедра и подтянутая попка, а вот в верхней... вместо аккуратной груди - два огромных силиконовых арбуза. И губы... как клюв у Дональда Дака!

- Это у тебя что такое? - поинтересовался я, пряча усмешку.

- Что? Что не так?

- Я про... - я нарисовал руками два круга в воздухе.

- Сам же хотел, чтобы я себе сделала... - надулась Ольга. - А теперь еще и не нравится!

- Нет-нет, - замотал я головой. - Все хорошо, проходи.

Понятно. Я в этом мире не только игроман, но еще и законченный идиот! Испортить такую фигуру! Испоганить такое милое личико!

- Оу, - дернула бровью девушка, заметив накрытый стол. - Что это с тобой? Раньше романтики за тобой я не замечала!

- Поверь, теперь я всегда буду таким, - пообещал я. - Только...

- Только - что? Дать тебе денег на ставку?

- Нет, не это. В следующий раз, если я не скажу кодовое слово "Копенгаген" - беги от меня. Беги, не оглядываясь. И забудь про меня навсегда.

- Коля, ты меня пугаешь...

- Вина? - предложил я, меняя тему разговора.

- Кто там?

- Пиццу заказывали?

Вот это я понимаю - сервис! Стоило только подумать, а уже принесли! Я распахнул дверь, встречая курьера.

- С пеперони? - поинтересовался я.

- Нет... - растеряно ответил тот. - Гавайская... это с курицей и ананасами...

- Знаю, - поморщился я. - Давай сюда.

Терпеть не могу это сочетание вкусов - курицу и ананасы. Но и отказаться не мог - слишком жрать хотелось. Я принял картонную коробку, достаточно тяжелую, что радовало мой пустой желудок.

- Безнал? - уточнил курьер.

- Без... что? А... - дошло до меня. - Да, безнал.

Не знаю, кто там придумал мысленный заказ пиццы - могли бы и мысленную оплату придумать. Чтобы только подумал - и уже оплачено. Я коснулся картой по протянутому парнем терминалу и вернулся на кухню. Раз пошла такая петрушка, то можно позавтракать по-человечески.

Перелив остатки вина в новогоднюю кружку, я принялся уминать пиццу. Признаться, сегодня утром мне было уже все равно, что трескать - лишь бы что-нибудь стрескать. Согласился бы даже на пиццу с анчоусами.

Не успел я позавтракать, как в дверь снова позвонили. Зачастили сегодня, зачастили. Дожевывая на ходу, я вновь вернулся в коридор.

- Кого там еще принесло?

- Извините... это я - курьер... пиццу вам приносил.

- Чаевых не дождешься! - проворчал я, не открывая. - Я хотел с пеперони!

- Да нет, я не за этим. У вас же восемьдесят восьмая квартира?

- Ну...

- А мне тут записали непонятно... написано шестьдесят восемь, а я прочел - восемьдесят восемь. Вы не могли бы вернуть пиццу?

Я распахнул дверь. Парень, углядев надкусанный треугольник пиццы в моей руке, заметно расстроился.

- Половина устроит? - спросил я.

- Нет... спасибо... извините, пожалуйста...

Непонятно, что он хотел сказать. "Извините" или "пожалуйста"? Понятно другое. Что сейчас не случилось никакого очередного сумасшествия, которым повально болеют все вокруг меня в последнее время, курьер элементарно перепутал квартиры. А жаль... если б так каждый раз проносили пиццу - я б точно не огорчился. Еще лучше - бесплатно.

Дожевав кусок, я запил его вином и взялся за следующий. Что-то не давало мне покоя. Что-то я должен сегодня сделать... работа? Нет, меня же уволили... куда я собирался?

- Вашу Машу! - хлопнул я себя по лбу.

Я ж к психиатру сегодня собирался! Схватив телефон, я посмотрел на часы. Отлично, пока успеваю. Только разит от меня, как от винной бочки - придется на такси ехать. Схомячив еще пару кусков пиццы, я начал собираться к мозгоправу.

В назначенный час я прибыл по нужному адресу. Таксист всю дорогу беспокойно косился на меня. Видать, моя небритая физиономия с фиолетовым фингалом под глазом не внушала доверия. Еще и стекла мгновенно запотели, едва я сел в автомобиль.

Кабинет доктора располагался в простой пятиэтажке в спальном районе города. Невзрачное серое строение, каких, поди, миллионы по всей стране, оставшихся в наследство после социалистического прошлого. И столь же блеклая, невзрачная вывеска.

Поначалу я вообще сомневался, что мы приехали куда надо, несмотря на все заверения шофера. Мол, у него в машине навигатор - он врать не может. Было подозрение, что водила хочет поскорее от меня избавиться, но, обойдя вокруг дома дважды, я убедился в точности спутниковой системы. Приметил теряющуюся в зелени августовской листвы табличку. Все правильно, это здесь. Хорошо еще, что додумался на такси ехать, а то с парковками в районах старой застройки совсем напутано, места еще меньше, чем на Сочинском пляже.

Глотнув из бутылки минералки, я осмотрелся в поисках урны, но, не найдя ее, зашвырнул пластиковую соску в высокую, густую траву. Посмотрел на свое отражение в пыльном стекле и, поплевав на ладонь, пригладил непослушные вихры.

Однако, стоило поставить ногу на ступень крыльца, ведущего к психологу, как запиликал телефон. Даже еще не достав трубку, я знал, кто это. Явно Харитонов. Кто еще может позвонить так не вовремя?

- Пошел в жопу! - завопил я в микрофон.

- Какая муха тебя укусила? - удивился Димка. - Я про палатку у тебя спросить хотел...

- Ты забрать, или вернуть?

- Вернуть, конечно, - ответил коллега. - У меня ж теща квартиру доремонтировала...

Ага. Вернуть. Вернуть мне палатку. Ту саму, что мне уже вчера вернул дядя Миша.

- Пошел в жопу! - повторил я и поставил телефон на беззвучку.

Господи, как же хорошо день начинался! Только башка раскалывалась и морда болела. Пока Харитонов не позвонил. Вот же выбесил! Весь разговор занял пятнадцать секунд, а выбесил меня так, будто разговаривали полминуты!

Убрав трубку в карман, я вошел в здание. Несмотря на длинный коридор с кучей площадей, видно было, что этаж пустовал. В воздухе висел запах затхлой сырости. Обои в коридоре, оставшиеся, скорее всего, еще со времен Советов, местами отошли от стен. Потрепанный линолеум на полу зиял рваными дырами.

Не похоже, чтобы практика приносила доктору большой доход, если ютится в подобном хламовнике. Я осторожно ступал по доскам пола, заглядывая в кабинеты с распахнутыми настежь дверями. В каждом царило запустенье. Кучи разобранной или разломанной мебели, пыль и ни единой живой души.

- Есть кто живой? - крикнул я.

- Да-да, - раздалось из дальнего конца коридора. - Проходите, Николай Васильевич.

Я пожалел, что не прихватил с собой монтировку или, хотя бы, газовый баллончик. Самое подходящее место для логова маньяка!

Найдя единственную закрытую дверь, я осторожно постучал и толкнул полотно. Дверь отворилась с пронзительным скрипом ржавых петель.

- Павел Сергеевич? - поинтересовался я,

- Да-да, Николай, проходите, пожалуйста, - пригласил сухощавый мужчина лет пятидесяти, с редкой седой бородкой, в очках с круглой оправой.

Кабинет смотрелся... бедновато. И это - еще мягко сказано! Тумбочка в углу, кожаное кресло, в котором и сидел сам доктор. Кушетка и торшер с конусообразным абажуром. Вот и все. Ах, да. Еще вешалка, спрятавшаяся за дверью, которую я не сразу приметил. Впрочем, от остальных помещений это отличалось примерной чистотой. Ни единой пылинки на полу, а окно надраено так, что казалось, что в нем и вовсе нет стекла.

- Знаете... - замялся я. - Зря я, наверно, пришел. Пожалуй, я пойду...

- Дело, конечно, ваше, - пожал плечами мозгоправ. - Если считаете, что я могу сделать хуже, чем есть - то, конечно, уходите.

Я уже стоял в пол-оборота, но слова психолога заставили меня задуматься. А может ли быть хуже, чем уже есть? Вряд ли! Я чувствовал, что еще чуть-чуть и я сорвусь в крутое пике. Или сяду на кочергу, или замочу кого-нибудь. Дурдом казался еще не самой худшей перспективой.

Сдавшись, я присел на край кушетки.

- У всех в первый раз такое, - заговорил доктор. - Опасения, сомнения... больно не будет - я обещаю. И, конечно, все строго конфиденциально. Все, что будет произнесено вами в этом кабинете - тут и останется. Конечно, вы можете считать, что проблема решиться сама собой, но сама собой только пенсия наступает. Рассказывайте, что у вас приключилось...

И я рассказал. Вывалил все, как было. Начиная с понедельника, с пропавшей флешки, семафора с "Дикси", царапинами на бампере, продолжая меняющейся Димкиной рожей, исчезающей татуировкой. И, разумеется, этой проклятой палаткой. Палатка меня больше всего раздражала. Будь неладен тот день, когда я купил эту дебильную палатку!

Психолог слушал меня на удивление внимательно, со сосредоточенным лицом. Я так и не смог разглядеть какой-то усмешки в его глазах, недоверия, сомнения. Он воспринимал мой рассказ абсолютно серьезно. Словно я несу не бред сумасшедшего, а пересказываю учебник по квантовой физике.

- Вы слышали термин "мультивселенная"? - спросил Павел Сергеевич после моих откровений. - Или "метавселенная"?

- Нет, - признался я.

- Сам термин введен еще в 1895 году. Есть теория, согласно которой существует бесконечное многообразие параллельных миров. Некоторые отличаются сильно, некоторые - практически идентичны. И там, в этих параллельных мирах, живут наши копии. Пожалуй, копии не каждого. Согласно той же теории каждый раз, когда мы стоим перед выбором, пусть и незначительным, и принимаем какое-то решение, наш двойник там, в другом мире, принимает абсолютно иное решение. Например, вы сегодня утром решили выпить чай, ваш двойник в другом мире - кофе. Казалось бы - такая мелочь, но уже способна повлиять на вселенную в целом! Из-за кофе у двойника скакнуло давление, он не справился с управлением автомобиля и въехал в автобусную остановку. В то же время другой человек в его мире решил... допустим, выбросить мусор по пути на работу. И из-за этого оказался на остановке на минуту позже, чем должен был. И вот - столь малые решения приводят к более крупным последствиям. Кто-то на остановке пытается спасти умирающего пешехода, за этим наблюдает девушка, которая именно в этот момент решает поступить в медицинский и излечивает тысячи людей. С другой стороны, из-за аварии кто-то опоздал на свидание, из-за этого не родился какой-нибудь выдающийся исследователь, покоритель Марса. Понимаете? Два решения двух абсолютно не связанных друг с другом людей вызывают волну событий, которая катится, как снежный ком, внося все больше отличий в два мира. А людей только на Земле - миллиарды! И каждый день, каждую секунду, кто-то принимает какое-то решение, множа бесконечные отличия. Если взять вот этот момент, когда ваш двойник выпил кофе вместо чая, то уже через день две Земли все еще будут похожи друг на друга, но перестанут быть идентичными. Через год - отличий еще больше. А через сто лет - вообще превратиться в две разных планеты!

- Всего лишь из-за кружки кофе? - уточнил я.

- Конечно, это очень утрировано. Ведь в половине из альтернативных миров ваши двойники точно так же, как и вы, выпили чай. Но условное кофе выпили двойники из другой вселенной! Так и рождается бесконечная вариативность миров мультивселенной.

- Но это не объясняет, почему Димка то с бородой, то с усами, то с патлами! Почему цвета "Дикси" меняются, как из пулемета! Почему у меня на балконе то две палатки, то ни единой!

- Согласно той же теории, - продолжил доктор. - Порой случаются сдвиги. Сдвиги в мультивселенной, благодаря чему предметы и люди могут перемещаться между мирами.

- То есть это мне еще повезло, что я не оказался во вселенной, где динозавры не вымерли от метеорита, - усмехнулся я. -Или в мире "Безумного Макса".

- О, это абсолютно исключено! Вы можете сдвинуться только в тот мир, где вы существуете. Так сказать, заместив себя собой. Да и палатка не может сдвинуться в мир, в котором ее некому было бы изготовить. То есть, так или иначе, вы окажетесь в той части бесконечных миров, в которой вы были рождены и дожили до настоящего параллельного момента.

- То есть вы не считаете меня сумасшедшим?

- Отнюдь! Сдвиги случаются чаще, чем это можно представить себе. Правда, в жизни среднего человека - всего два-три раза, по моим наблюдениям, но мою выборку вряд ли можно назвать репрезентативной - в силу ограниченных возможностей.

- И с вами случалось... сдвиги? - осторожно поинтересовался я.

- Конечно!

Мозгоправ расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и извлек на свет цепочку с висящими на ней двумя детскими свистками из полупрозрачной зеленой пластмассы. Еще теми, старыми, из СССР.

- Сейчас по ним сложно сказать, но сорок лет назад они были идентичными. Абсолютно идентичными! С идентичными царапинами, сколами, дефектами. Собственно, по этой причине я и занялся изучением теории мультивселенной. Еще даже до того, как узнал, что это такое.

- Из-за двух свистков? - усмехнулся я.

- Похоже, теперь вы считаете меня сумасшедшим, - поправил очки на носу Павел Сергеевич. - Нет, не из-за двух свистков. В моей жизни было, как минимум - три сдвига. Правда, все в далеком детстве. Первый раз - когда мне было пять лет. Мы с дворовыми ребятами играли во дворе, и тем же летом появился еще один мальчик - Мишка. Он приехал на лето к бабушке - мы все его видели, все знали его бабушку - жила через подъезд от меня, на втором этаже. Она всегда по вечерам кричала из окна, звала Мишку домой. И вдруг Мишка пропал. Тогда мы с детворой спросили бабушку - куда подевался Мишка, ее внук. Каково же было наше удивление, когда она ответила что никакого Мишку она не знает и никакого внука у нее никогда не было!

- Это два сдвига... - заметил я.

- Да, это - первый и третий. Второй сдвиг случился уже в первом классе. Мне родители подарили велосипед - "Олимпик"... да вы не знаете таких, слишком молоды! И был тот "Олимпик" зеленого цвета. Как вдруг превратился в синий! Как я пытался доказать родителям, одноклассникам и всем-всем-всем, что это не мой велосипед! Что у меня был зеленый, а не синий! И никто не слушал! Ладно - родители, я б еще согласился, что с моим велосипедом что-то случилось и его заменили, чтобы я не расстраивался. Но друзья-то не могли не знать, какого цвета мой велосипед! Нет, я был слишком маленьким, чтобы считать, что сошел с ума. Но жутко обижался, что мне никто не верит!

- Выходит, в первый раз сдвинулся Мишка с бабушкой, в третий раз - свисток, а во второй раз - вы сами? Получается, сейчас вы живете не в своем родном мире?

- Скорее всего, - согласился доктор. - А, может быть, уже и нет. Возможно, позже я сдвинулся в свой мир. Или в совсем другой. Но если так - эти миры настолько схожи, что я не вижу разницы!

- Три раза, еще и в детстве - я б как-нибудь пережил, - вздохнул я. - Но десять раз за день...

- Согласен, - кивнул психолог. - От такого у кого угодно голова кругом пойдет!

Взяв девушку под локоть, он ворковал что-то официантке на ушко, отчего она, глупо хихикая, густо покраснела и поспешила спрятать глаза.

- Нельзя... нет... не положено, - вторила сотрудница кафе, с каждым разом все тише и менее уверенно.

Пару минут назад я был уверен, что нельзя испугаться больше, чем я уже напуган. Я снова ошибся! Откуда? Откуда я все это знаю? Откуда я знаю, как талантливо Челках охмуряет девушек, невзирая на языковой барьер, разницу в возрасте и еще миллион препятствий? Несмотря на жару середины августа, я ощутил липкий холод внутри себя.

- Все ништяк, - подмигнул мне военный. - Добазарился! Сейчас метнусь кабанчиком... ох, и рожа у тебя, Колян! Вернусь - расскажешь!

Я совершенно механически перебирал челюстями, перемалывая стейк с картофелем. Мелькнула мысль - убежать. Мелькнула и сразу пропала. Я б вряд ли смог сейчас ровно стоять на ногах, еще и перебирать ими, хотя выпил всего пол-литра крепкого. Выдул, как воду, не почувствовав горечи спирта.

Девушка с все еще алеющими щеками принесла две пустые чашки с блюдечками. Это понятно, для чего. Какую-то мясную нарезку, хлебную корзину, благоухающую сыром и чесноком, и кувшин клюквенного морса.

Не знаю, не могу сказать, сколько времени я залипал - несколько секунд, минут. Из небытия меня выдернул голос Челкаша.

- Не грусти, - оскалился он. - А то не будет расти!

Поблагодарив девушку легким шлепком по попке, Валера вынул из рукава бутыль водки, крутанул крышку, ломая фиксатор без видимых усилий и накапал в чайные кружки до половины. После - поставил пузырь на диван и загородил его собой, спрятав тару от любопытных глаз. Чтобы официантке не попало.

Пропустить по стопочке - это именно то, что мне и было нужно. За этим я и пришел в кафе. И, чего говорить, мне повезло встретить товарища, иначе довольствовался бы пивом.

- Давай, Колян, за встречу!

Не дожидаясь меня, Челкаш звякнул своей чашкой о мою, все еще стоявшую на столе, и опорожнил ее одним махом. Занюхав кулаком, собеседник вновь наполнил свою кружку, замерев, заметив, что моя все еще полная.

- Колян! - возмутился мужчина. - Давай, не тупи! Время идет, а мы не молодеем!

Я опрокинул в себя алкоголь, вздрогнув от резкого вкуса, и подставил посуду для новой порции.

- Вот, - удовлетворенно крякнул Валера. - А то не узнаю тебя!

Мы выпили по второй, закусили. Мне попался кусок мяса с таким количеством перца, что едва глаза на лоб не вылезли. Я поспешил потушить разгорающийся во рту пожар холодным пивом.

- Третья, - сухо произнес военный.

Эту мы распили молча, не чокаясь. За тех, кто навсегда остался в памяти.

- Женился? - неожиданно спросил собутыльник. - А то все уши мне прожужжал, какая у тебя зазноба, как тебя ждет. Ольга, кажется?

- Нет, - отмахнулся я. - А ты как? Совсем развелся, или сошлись?

Челкаш поморщился в ответ, давая понять, что не хочет касаться этой темы.

- А с фейсом что?

Теперь я мотнул головой. Если рассказывать - то с самого начала, с того, как у меня побежала крыша. А мне не хотелось, чтобы у старого нового знакомого сложилось неправильное мнение обо мне. Или, того хуже - правильное.

- Вот и поговорили... - вздохнул Валерка. - А я, ты знаешь, все не могу забыть, как ты того бармалея снял. Там же дистанция была - километра полтора! А ты его - раз! С одного выстрела, как Пушкин Дантеса!

- Постой... так, вроде как, не Пушкин Дантеса, а наоборот - Дантес Пушкина!

- Да? - задумался собеседник. - А почему тогда памятники Пушкину стоят? Ты меня тут не путай!

Я собирался возразить, но передумал. Может, я снова что-то путаю, может, в самом деле Дантес промахнулся, а попал именно Пушкин? Не хотелось выставлять себя полным невеждой, так что я счел за лучшее промолчать.

Но Челкаш молчать не собирался. Он рассказывал что-то и рассказывал. Без умолку. Не забывая при этом подливать в кружки из бутылки. Я пил, сам того не замечая! Валерка забалтывал, как бабка-знахарка, заговаривающая зубы. Отвлекал от подсчета выпитого, а сам продолжал наливать. Понятно, что на его массу тела, чтобы опьянеть, нужно вдвое, а то и втрое больше алкоголя.

- Эх, - вздохнул товарищ, убирая опустевший пузырь под стол. - Пошли дурака за бутылкой - он одну и принесет!

- Могу сгонять, - предложил я.

- Куда ты с таким фейсом? - отмахнулся военный. - Сам метнусь.

Оставшись один, я задумался. Не свалить ли по-тихому? Челкаш, конечно, располагал к себе. Рассказывал свое, не особо интересуясь моим мнением, не навязывая свое. Талантливо подливал. Идеальный собутыльник!

Но меня пугало то ощущение, что я где-то его уже видел. Что я его откуда-то знаю... И, внезапно, до меня доперло! Сны! Вот где я его видел! Как Валерка сказал? Судан, восемнадцатый год? Да-да! Именно тогда мне снилась Африка! Нет, там, во снах, указателей не было, но я был уверен, что это - Африка. И какая-то война. Постоянные бои, перестрелки. Ромка Мякушев... да, там же был! И Одноногий Джон - словил пулю прямо на моих глазах. Я еще удивлялся - к чему мне снится такое? Вроде, в жизни в Африке не был - и на тебе такое!

Выходит, в дополнение ко всему бреду, что творится вокруг, начали оживать мои сны? А там, во снах, редко случалось что-то приятное. Или я где-то тонул, или падал в горячем самолете, или еще что похуже. Это были какие-то нереально реалистичные, жуткие сны. Настолько живые, что после них я просыпался в холодном поту и еще долго не мог прийти в себя.

Все началось еще в детстве, когда мне приснилось, что я на велосипеде сиганул с моста в реку. Или уворачивался от кого-то, или занесло - деталей я уже не помню, сколько лет-то прошло! Но бабушка назвала этот сон вещим. Оттого мне родители и отказывались покупать велосипед, чтобы не случилось чего. Потом, правда, как-то забылось и купили то ли "Школьник", то ли "Уралец" - что-то такое. Еще из советского прошлого.

Меня потряхивало. Или от страха, или от бутылки на двоих, вместо завтрака. И, несмотря на середину лета, ощутимо знобило.

- Наташка, сделай кондер потише, - попросил вернувшийся Челкаш.

Он принес вторую бутылку и букет анютиных глазок для официантки. В качестве компенсации за беспокойство и, надо полагать, в виде прелюдии. Заметив свисающий с одного цветка грязный корень, Валерка, ничуть не смутившись, отломил его и забросил под стол.

- Между первой и второй - промежуток небольшой, - заявил боевой товарищ, сворачивая крышку.

Теперь мы беседовали, как двое старых знакомых, вспоминая людей, которых я никогда не видел в реальной жизни, но отлично знал из снов. Тот же Ромка Мякушев. Невысокий, коренастый, чуть заикается. Заикается - когда разговаривает. Но стоит ему взять в руки гитару и затянуть песню... будто два разных человека! Ни намека на заикание! Ему бы на сцену, а не в Судан, в саванну, бармалеев отстреливать. Поет - заслушаешься, лучше любого Шаляпина.

Или Одноногий Джон. Нет, не Сильвер. И даже не Джон, а Евген - Евгений, Женя. Фамилия... нет, фамилию не припомню. Но я прекрасно помнил, как он стал одноногим -  крупнокалиберная пуля из пулемета влетела в самое колено. Чудом спасли парня.

- Ты, Колян, какой-то не такой сегодня, - произнес собеседник, когда вторая бутылка почти опустела. - Смотрю на тебя - и не понимаю. Вроде как - ты. А пригляжусь - и не ты вовсе.

- Да я... короче... как бы так сказать...

- Ты, Колян, как есть говори, - предложил Валерка. - Не стремайся.

- Короче, с головой у меня... ну...

- А... - протянул Челкаш. - Фляга подсвистывает? После контузии? Понимаю, у самого такое было. Я ж бабу свою чуть из окна не вышвырнул...

- Ленку?

- Да не... она совсем, с концами слиняла. Другую - новую. Такой бред мерещился... - собутыльник вздрогнул. - Сам бы не видел - хрен кому поверил бы!

- Во-во, - кивнул я. - Сам себе не верю, что такое бывает!

- Чем лечишься?

- Ну... - я красноречиво указал на кружку.

- Бухаешь? Это ты зря, - вздохнул Валерка, разливая остатки водки из бутылки. - Я тоже пробовал... давай, по крайней. За трезвость!

- За трезвость, - поддержал я тост.

Мы чокнулись и я, проглотив крепкий алкоголь, понял, что эта, крайняя порция, была лишней. Еще секунду назад был трезвый - а тут все, начало вырубать. Челкаш сыто рыгнул, прикрыв рот кулаком.

- Хорошо пошла! Вот тебе, - собутыльник извлек из кармана смятую, потертую визитку. - Попробуй. Мне помогло.

- Мозгоправ? - возмутился я, наведя резкость на расплывающейся карточке.

- Это ты зря смеешься! - возразил Валера. - Нормально мозги вставляет. Похлеще... вот... вот этого, - указал он на пустые кружки. - Сплю теперь, как младенец! И вот этого всего... б-р-р-р... вспоминать неохота! Давай краба, братан. Бог даст - еще свидимся.

Челкаш ушел, чуть покачиваясь, а я задержался, дожидаясь счета. Признаться, после литра на двоих и ноги не особо шевелились.

Квитанцию принесла другая официантка, не та, что обслуживала нас.

- А где эта... Наташа? - спросил я.

- Отпросилась пораньше, - буднично ответила девушка. - Что-то там случилось у нее...

У меня сразу отлегло от сердца. Я уже подозревал очередной глюк, но тут все в порядке. Случилось у нее что-то! Ага, знаю я, что там у нее случилось. Валерка у нее случился.

Чувствуя, что я слегка потерял устойчивость, я вернулся домой, надеясь оклематься. Но не тут то было! Едва я лег на диван - сразу вскочил и помчался в туалет. Видимо, там, у того я, что существовал во снах, желудок был крепче. Алкоголь, согнув меня пополам, вырвался наружу.

- Какая гадость эта ваша заливная рыба, - пробормотал я, вновь склоняясь над унитазом.

Умывшись, я завалился на диван и завернулся в одеяло, подвавая и подрагивая. Еще нет и четырех, а я надрался, как свинья! Давненько не замечал за собой такого!

Чуть отлежавшись, я включил ящик. Там показывали какой-то фильм, неуловимо знакомый. Я знал сюжет, уже видел эти сцены. Правда, в несколько ином ракурсе - но видел. Я морщил лоб, вспоминая название картины.

И вдруг до меня дошло! Это же "Терминатор"! Только с Майклом Дугласом вместо Сталлоне в роли самого киборга, Деброй Уингер в роли Сары Коннор вместо Линды Гамильтон и Шварцем в роли Кайла Риза вместо Майкла Бина! Еще и Риз бегал с какой-то электронной собакой.

- Вашу Машу, - проскулил я.

Не могло же у меня в голове все настолько перемешаться! Совершенно точно никто не мог снять отдельную версию "Терминатора" специально для меня, тем более - с такими актерами!

Как не печально осознавать, но я точно схожу с ума!

Вынув смятую визитку, я расправил ее и задумался. Позвонить? Внутри шла борьба. Один голос убеждал, что визит к доктору ничем хорошим не кончится, в лучшем случае - в дурку упрячут. Другой твердил, что вечно так продолжаться не может - все равно закончится дуркой.

Душевные метания продолжались минут десять, а затем я потянулся к телефону.

Но получалось, что Димка невиновен. Нет, он виновен в пренебрежении физическими нагрузками, в дурном вкусе в одежде и дерьмовом выборе парикмахера, но точно не во всей той чертовщине, что творится со мной. Кто же тогда? Чьи это фокусы?

Я повторно заткнул будильник. Все, больше не должен верещать. Повернулся лицом в подушку, чтобы спрятаться от пробивающегося сквозь полоски жалюзи солнечного света и попытаться уснуть, но тут же вскочил, как ошпаренный. Морда лица слишком болела, чтобы прикасаться к ней. Натянув плед до самых бровей, я начал проваливаться в сон, попутно гоняя мысли по закоулкам своего мозга. Видимо, мысли совсем заплутали и уплыли совсем не в том направлении - я заснул. Все равно на работу я сегодня не собирался. После вчерашнего - точно нет.

Встал я ближе к десяти, потянулся и широко зевнул, превознемогая боль в челюсти. И направился маршрутом, досконально изученным за многие годы. В туалет, затем - на кухню, включить чайник. Здесь, задумавшись на пару секунд, я открыл холодильник. Хотелось жрать. Жрать в холодильнике не оказалось, но нашлась початая бутылка вина. Это удачно она всегда появляется. Выдернув зубами пробку, я отпил прямо из горла.

Признаться, подходить к шкафчику с кружками я боялся. Меня пугала неизвестность. Будет ли там моя любимая новогодняя кружка, подаренная Ольгой, или не будет? По этой же причине я не хотел лезть в телефон, чтобы посмотреть фотки. Неведение казалось таким спокойным, таким безмятежным.

От вина меня отвлек дверной звонок. Сделав еще глоток, с сожалением отметив, что до дна осталось всего пара пальцев, я поплелся открывать.

- Здоров, Кол... - осекся дядя Миша. - Это ж кто тебя так разукрасил?

- Ай, - отмахнулся я, не имея ни малейшего желания отвечать на вопрос.

- Ты, Коля, смотри... - погрозил пальцем сосед. - Ежели чего надо - говори, не стесняйся! Я ж в молодости боксом занимался! Найдем того, кто тебе физию поправил, да под хохлому ему рожу разукрасим!

- Не, дядя Миша, не нужно, - покачал я головой. - Чего хотел-то?

- Так вот, - гость снял с плеча чехол с палаткой. - Возвращаю, как обещал! Спасибо, Колян, выручил! В век не забуду!

- Постой, - окликнул я мужика, собиравшегося уходить. - Дядя Миша, а у тебя телефон новый? Или старый?

- Как тебе сказать, - почесал за ухом сосед. - Не такой уж он и старый! Ему и десяти лет еще нету! А чего?

- Нет, ничего, - поморщился. - Спасибо. И пожалуйста.

Проводив гостя, я допил вино и выбросил бутылку в ведро. Все еще хотелось жрать, но теперь еще и появилось желание накатить стопочку. Я поскреб щетину и, не умываясь, напялил худи и джинсы. Там, с обратной стороны дома, недавно открылось кафе. Там-то я и удовлетворю обе потребности.

К тому же в этом заведении я еще ни разу не бывал, то есть, если возникнут какие-то несоответствия, если вдруг появиться что-то, чего раньше не было, или напротив - что-нибудь пропадет, я элементарно не замечу! Лучшее, что можно придумать в моем положении. Смогу сохранить душевное равновесие и, чем черт не шутит, донести его до ночи.

На углу дома я сбавил шаг и натянул капюшон, старательно отворачиваясь от магазина "Дикси" через улицу. Мне сейчас было совершенно фиолетово, какого там цвета у него вывеска. Зеленая, красная или синяя. Да хоть фиолетовая!

В кафе я занял столик поглубже, подальше от окна. Само заведение оказалось на удивление милым и уютным. Зал, отделанный деревом под старину, с имитацией светильника из колеса от телеги под потолком, какие принято рисовать, изображая средневековые таверны. Тут я знаю, что говорю, как-никак - дизайнер. С длинными столами, скамьями вместо стульев и решетчатыми экранами, разделяющими посетителей. Антураж дополняли клетчатые салфетки в соломенных подставках. Зря я сюда раньше не приходил.

Вскоре девушка-официантка принесла меню.

- Водка есть? - сразу спросил я.

- Нет, - ответила она, презрительно поморщившись. - У нас только пиво.

Да, понимаю, видок у меня еще тот. Морда разбита, не брился для четыре. Или больше? До лампочки. Еще и, небось, запашок соответствующий, еще вчерашнего перегара.

- Давай пиво, - согласился я. - Крепкого, если есть.

Полистав меню, я остановил выбор на стейке и картошке фри. Почему-то захотелось именно картошки. С кетчупом. Желудок, сладостно заурчав, одобрил мой выбор. Осталось дождаться девушку и сделать заказ.

Я откинулся на спинку дивана, прикрыв глаза. И, конечно, стоило мне удобно устроиться - позвонил Димка. Я колебался - стоит и отвечать после вчерашнего? Признаю, было немного стыдно, но к извинениям я еще не был готов. Сложное чувство! Разговаривать с Харитоновым абсолютно не хотелось, но правила хорошего тона подразумевали, что нужно хотя бы поинтересоваться здоровьем у человека, из носа которого я вчера выпустил немало крови. Я нажал зеленую кнопку.

- Трям, Колян! - весело произнес коллега. - А ты где?

- Тебе в рифму ответить?

- Ты поторопись на работу! Петрович тебя везде ищет!

- Чего? - удивился я. - Он же вчера меня практически уволил!

- В этой... в кэмпинга на глэминге.

- Какой кэмпинг? Какой глэмпинг, Коля? Ты сейчас на какой языке?

- Димон...

- Ась?

- Пошел в жопу! - прорычал я в трубку. - Иди прямо, быстро и никуда не сворачивая! Прямо в жопу!

Не слушая возражений, я оборвал вызов. Они там чего, совсем кукухой всей фирмой поехали? Знал же, что не стоило отвечать! И без того поганое утро моментально сделалось еще более поганым! Пивом тут уже не обойтись, придется по пути домой заглянуть в алкомаркет.

Вскоре вернулась официантка. Принеся бокал пива и приняв заказ, девушка не торопилась уходить.

- Тебе чего? - поинтересовался я.

- Вы не против расплатиться сейчас?

Видимо, посетитель моей внешности, желающий водки еще до полудня, не вызывал у нее доверия. Усмехнувшись, я вывалил на стол несколько смятых купюр.

- Достаточно?

- Вполне!

- И пиво еще повтори!

Последнюю фразу я крикнул ей в след, вызвав ненужное внимание к себе. Мужик, сидящий за стойкой с чашкой кофе, пристально посмотрел на меня, недобро прищурившись. Давай-давай, осуждай меня! Презирай меня! Мне до лампочки! Хочу сегодня бухать с утра и буду бухать с утра!

Он мне сразу не понравился. Здоровый, как медведь, за два метра ростом. Бородатый, с короткой стрижкой с проседью. И с огромными руками, как ковши экскаватора. Кофейная кружка в его ладонях смотрелась будто кукольная игрушка.

Я демонстративно поднял бокал пива, демонстрируя свое безразличие к назойливому посетителю, и выдул его в один присест, сладостно поежившись, когда ледяной напиток упал в пищевод. А после - поставил бокал на стол с громким стуком, повернув вверх дном.

- Колян! - расплылся в улыбке незнакомец. - Колян, ты!

- Да, - неуверенно подтвердил я.

- А ты разжирел, браток, - усмехнулся мужчина, без приглашения усаживаясь за мой стол. - Еле узнал! Да и фейс у тебя... Экстраординарный! Короче, держи краба, братуха!

Я с крайней неохотой пожал протянутую ладонь. Во-первых, я для того и забрел в это кафе, чтобы избежать общения с кем-то из знакомых. А, во-вторых, общения с посторонними, кроме минимально необходимого, я тоже хотел избежать. А этого кадра я видел впервые, и в этом я был уверен на все четыреста процентов. Хотя бы потому, что не запомнить такого гиганта попросту невозможно.

- Не узнаешь? - насупился мужик. - Ну... я б, наверно, обиделся, если б не ты меня на себе, а я тебя двадцать километров с пулей в брюхе тащил!

Поперхнувшись от удивления, я закашлялся. Чтобы я тащил на себе такого гиганта? Еще и двадцать километров? Да я такую тушу и двести метров не пронесу!

- С какой пулей? - тряхнул я головой. - В каком брюхе?

- Вспоминай, Колян! Вспоминай! Судан, восемнадцатый год...

- И?

- Ты, Колян, шифруешься, что ли, от меня? Харэ шифроваться! Вместе же воевали!

- Какой воевали? - насупился я. - Я в армии-то не был! У меня плоскосто... постой! - осенило меня. - Челкаш? Валерка?

- Да неужели! - хлопнул он ладонью по столу. - Вспомнил же!

Да, вспомнил. И меня ошарашило то, что я вспомнил! Как я мог помнить то, чего со мной никогда не случалось? Я в жизни не был ни в каком Судане, в этом-то я точно уверен. Иначе не забыл бы. В восемнадцатом - тем более не мог быть, я только уволился из типографии и устроился на работу к Петровичу. Но откуда-то я вспомнил его имя. Вспомнил имя человека, которого ранее никогда не видел!

Если до этого момента еще могли оставаться какие-то сомнения, какие-то подозрения, что вся чертовщина, свалившаяся на меня за последние дни - проделки Харитонова, то сейчас они рассеялись окончательно.

Не мог же он залезть ко мне в мозг и переписать воспоминания!