«Ля Березина!» и «Доннер веттер!», морской закон и «Ля Угра!» часть 8
Спецоперация Адмирала по подавлению мятежа, пиратская черная метка, «ход свиньей» и «Ля Угра!»
Наш флотоводец тоже зря времени не терял, отлично понимая, что его ждет по возвращении в родную гавань. И принимал экстренные превентивные меры.
Весьма экстраординарного характера.
Пока все бегали по лесам, он умыкнул семейный кошелек и рванул на байдарке вниз по течению в дальнюю крупную деревню.
Там он буквально скупил все сельпо, загрузил весь этот «калым», выкуп за самого себя в байдарку и, треща бортовым моторчиком «Тюммлер», бесстрашно отправился на встречу с бунтующей эскадрой!
Встречать его собрался весь лагерь, и встреча эта протекала очень бурно. Измазанные зеленкой и йодом, пятнистые как леопарды, бунтари грозно кричали – несите ему пиратскую черную метку! И пеньковую веревку! И мыло не забудьте!
На рею адмирала, на рею! – практически хором орал берег.
Но эта встреча ничуть не смутила адмирала, пришвартовав байдарку и поддернув ее на берег, он молча вытащил из кокпита целый ящик шампанского и пошел на абордаж на бунтующую толпу!
Все просто онемели от неожиданности. Грохнув этот ящик со звоном на песок, адмирал заявил – специально для дам, вмиг обезоружив самую опасную часть бунтарей.
Потом он извлек из недр трюма ящик лимонада и поставил его рядом, заявив – все лучшее – детям! Мы, ребятня, заорали «УРРРААА!» и кинулись к дяде Боре, уже полностью разрядив атмосферу. А он добавил к этому ящику целое ведро конфет!
Но и это далеко не все.
Напоследок он извлек ящик коньяка и скромно объяснил мужчинам – водка в сельпо дефицит, сами понимаете, остался только коньяк, так что не обессудьте, мужики!
И уж полный фурор произвела демонстрация двух мешков, один из которых заверещал поросячьим голосом!
А в другом оказалась молодая картошка и всякая зелень с деревенского огорода, данная хозяевами поросенка в довесок – за то, что покупатель не торговался. И яблоки, эти просто всучили дяде Боре совершенно бесплатно, зная, что в лагере полно ребятни.
Все, была полная победа адмирала – он взял в плен всю эскадру и без единого выстрела!
И полностью восстановил свою репутацию и залечил душевные раны прекрасной половины человечества.
«Пиррова победа» и пир горой. Вепрь, зажаренный на вертеле, хмельные реки… «Ля вот это жизнь» и, в пику французам – «Ля Угра!»
Кроме душевных ран тети Натэллы – конечно же, втайне гордясь своим мужем, она все же горестно причитала по семейному бюджету – по миру пустил разбойник, семью обездолил, без ножа, душегуб, зарезал, пират, корсар, флибустьер и еще много «соленых» морских словечек. Но уже наедине, на ушко.
А вечером был пир горой! И концерт! И тосты!
Под звездным небом теплой ночи середины августа, на берегу реки, после «голодного» дня – обеда за суетой не было, да о нем никто и не вспоминал.
С нагулянным на свежем воздухе зверским аппетитом, после смены острейших впечатлений – такое не забывается всю жизнь.
Была печеная молодая картошка в мундирах, посыпанная укропчиком - на гарнир, поджаренный на огне хлеб, малосольные огурчики и маринованные грибочки, печеные на противне яблоки с сахаром и корицей – для детей, а гвоздем программы был конечно же поросенок, зажаренный на вертеле, как в стародавние времена, на костре, ночью, в искрах от притушенного почти до состояния углей костра, но нет-нет, да и вспыхивающего пламенем из-за капающих капель жира, фантиков от конфет и яблочных огрызков – для аромата.
И в этой полутьме, при лунном свете, в отблесках костра, в тесном кругу друзей и единомышленников, сидящих около поистине царского блюда, рекой лились лимонад, коньяк и шампанское, которыми нет-нет, да и спрыскивали поросенка, скорее для антуража, для создания атмосферы.
И звучали тосты – «За находчивость!», «За щедрость!», «За дружбу!», «За туристов!» «За Угру» - дело было на Угре. «За наших жен!» и даже «За змея-искусителя!», «За здоровый авантюризм!», а потом, намекая на рост и нахрапистость Адмирала – и «За очень здоровых авантюристов!», и т.д.
Хрустальных фужеров к сожалению не было, так что взрослые пили из кружек, наливая по глотку – чтобы на всю ночь хватило, отличие от нас – нам лимонада наливали по полной стопке, от пуза.
И в эту ночь никто не укладывал нас спать как стемнело, не загонял в палатки.
И самые поджаристые, сочные и вкусные кусочки этого первобытного жаркого наши мамы подносили нам, ребятишкам, срезая прожарившиеся места с поворачиваемого на вертеле «вепря» и, чуть остудив, передавали их в мисках в наш уголок, не разбирая своему, или не своему чаду, следя только чтобы досталось всем, глядя по возрасту и размерам ребенка, а то ведь некоторые из них и лопнуть могут.
От обжорства и лимонада. И от обилия впечатлений.
Крутилось звездное небо над головой, крутился поросенок на вертеле, крутились оживленные разговоры, смешные случаи из жизни, постепенно срезались прожаренные места с жаркого и пустели бутылки.
Звучали песни, какие же прекрасные были песни!
И все веселее и задорнее становились тосты и предложения.
Тут то и родилось предложение в пику французам переиначить смысл их трагического выражения «Ля Березина!» - на противоположный, означающий высшую степень одобрения и восхищения.
И зазвучало – «Ля Адмирал!», «Ля адмиральский поросенок вместе с Адмиралом и тысячью похожих на него чертей!» - кричали малость хулиганившие в этом тосте захмелевшие дамы, «Ля вот это жизнь!», «Просто ля, ля, ля, ля, ля!», «Ля Угра!» и еще много всего.
Мужчины были практичней – Адмирал, ты ужо планируешь пригнать следующего ужа? – явно намекали они под общий хохот на продолжение этого банкета!
А может нам в следующий раз куда-нибудь на Ахтубу податься – там змей навалом? Подобные предложения тоже лились рекой …
Но все хорошее кончается, нас, уснувшую ребятню, мамы уже давно разнесли по палаткам и сами рядом уснули, мужчины сгрузили остатки поросенка в ведра, поставив их к тлеющим углям и залив водой с расчетом, что все допреет к завтраку, останется только посолить и макарон засыпать и все, завтрак готов.
А поутру адмирал еще раз поразил весь коллектив до глубины души, достав из под деки байдарки ящик пива и пакет «шипучек» - были такие для быстрого приготовления газировки.
Которые у нас сразу же отобрали и выдавали как величайшую драгоценность в обмен на примерное поведение.
И сраженное напрочь такой заботой провинившегося адмирала, общество единогласно постановило возместить Нечецким этот незапланированный банкет, раскидав затраты на всех участников похода.
Услышав этот вердикт, дядя Боря, поправив запотевшие очки, победно посмотрел на свою супругу и приступил к выполнению своих адмиральских обязанностей.
Как и каждое утро.
Проведя краткий утренний «развод», он, потирая руки, сказал - ну, други мои, по местам - а я пойду еще кого-нибудь пригоню, и не обязательно ужа.
Так что далеко не расходитесь.
Юмор всегда должен присутствовать на отдыхе – это ведь тоже своеобразный вид отдыха, да и сближает он, юмор то, как и совместная работа, как и совместные походы.
Санькина подводная охота. В жизни всегда есть место изобретениям. Юный охотник-испытатель в экспериментальном «гидрокостюме»
Саньку готовили к подводной охоте очень серьезно. Он сдавал настоящие экзамены по плаванию, нырянию, в ластах и без, в маске и без, с трубкой и без, задерживал дыхание, продувался через трубку, продувал уши, все серьезно.
Потом ему прочли лекцию по безопасности и проверили знания – во первых, никогда не трогай под водой незнакомые предметы – они могут взорваться.
На Угре шли тяжелые бои, была масса окопов, попадалась даже колючая проволока, а перед разбивкой лагеря и, особенно, перед выбором места костра наши мужчины проверяли всю землю щупами из толстой сталистой проволоки, применявшейся в качестве несущей жилы в линиях электропередач.
Наши отцы изредка приносили в лагерь и «рубашки» от гранат, и каски - показать нам, чтобы мы ничего подобного не трогали на берегу и вообще обходили такие места стороной, а один раз привезли с подводной охоты щит от пушки-сорокапятки, найденный на дне Угры.
Видать, наши бойцы сбросили его, чтобы им было легче таскать пушку по лесам и оврагам. Так что «эхо войны» можно было встретить на каждом шагу, в том числе и под водой.
Во вторых, учили Саньку, не лезь в «норы» - подмывы берегов, какая бы крупная рыба там не встретилась – можешь запросто застрять, или берег обвалится.
В третьих – никогда не ныряй и не лезь безрассудно в коряги и в водоросли – можешь запутаться или напороться на что угодно.
В четвертых – не задерживай до последней возможности дыхание – можешь потерять сознание от «апноэ», нехватки кислорода, да и воздух тебе понадобится чтобы «продуть» дыхательную трубку.
В пятых – всегда держи ружье перед собой, наклонив его немного вниз, и ни в коем случае не на себя, или на других, или на поверхность воды, даже незаряженное – считай, что ружье заряжено всегда!
Шестое – у тебя пока силенок ружье зарядить не хватит, поэтому после выстрела – любого, попал, не попал, всплывай и помаши нам рукой – мы тебе поможем.
И седьмое – под водой вся рыба кажется чуть ли не в два раза крупнее, чем она есть на самом деле, и находится несколько не там, где ты ее видишь, так что надо научиться стрелять из подводного ружья.
Все понял? Все! Ну, тогда отвечай на наши вопросы!
После сдачи экзамена Саньке объяснили устройство отцовского пружинного ружья – оно гораздо меньше путалось в водорослях, так как его линь был намотан на специальный подпружиненный зажим, и приступили к практике стрельбы на мелком месте, вбив в дно кол и привязав к нему длинное полено чтобы не уплыло.
Дистанцию ограничили двумя метрами. Полено на течении плавно перемещалось, почти как настоящая живая рыба, но очень крупная.
У Саньки неплохо получалось попадать в бревно, только со стрелы пришлось снять наконечник, а то его после первого попадания пришлось из дерева вырубать топором.
Под конец учебы Санька даже умудрялся попадать в полено, проплывающее по течению мимо него! На этом учеба закончилась.
Но охота еще не началась. Саньку отвезли на знаменитый заросший перекат и под вечер пустили вниз по течению поверху воды с приказом никуда не нырять, а только смотреть, и конечно же, без ружья – пусть освоится, рыбу увидит.
Ведь пока не увидишь первую рыбу под водой, то можно запросто проплыть мимо и ничего не замечать.
Но стоит только раз увидеть – и человек как будто прозревает – сразу включается инстинкт охотника!
После этих проплывов Санька с горящими глазами и широко раскинутыми руками рассказывал всем и каждому как он на скорости на быстром течении неожиданно вплывал в окна между водорослей, полные крупных голавлей и язей, и как они удивленно глядели на него, разворачивались и… течение быстрое, уже следующее окно – и такая же картина, он даже не заметил, как перекат кончился и пора было выходить на берег.
А потом – и еще один проплыв, и еще один, еле-еле его уговорили ехать домой – и солнышко уже садится, и под водой уже мало чего видно, и мама волнуется, и сам Санька уже весь синий от холода.
Следующим утром Санька рвался на перекат, но его остановили – рыба, крупная рыба, собирается на перекате только с рассветом и перед заходом солнца, а сейчас там одна мелочь – мы ведь там не первый день охотимся, знаем что к чему. И ты учись.
Да и подготовиться надо как следует. И нам, и тебе.
Да сколько же мне можно готовиться – возмутился Санька, я уже давно готов, поехали.
Сейчас все увидишь, пообещали ему взрослые, мы все придумали, ведь не только ты у нас изобретатель, мы тоже кое что «могём», сейчас все объясним и опробуем это изобретение, а заодно и научимся новому виду подводной охоты – на перетягу!
А ты у нас будешь первооткрывателем, первопроходцем, даже охотником-испытателем!
Очень уж ты азартен, да и течение на перекате очень быстрое – через «окна» проносит за секунду, тут «стрельба навскидку» требуется, большой опыт нужен, а у тебя его пока нет.
Да и рыбу надо снимать с гарпуна научиться, если попадешь в нее «на лету» конечно, да насадить ее на кукан, а это время – унесет тебя течением вниз через весь перекат.
И сам перекат глубокий – где взрослому по пояс, где по грудь, а где и глубже – не встать тебе на дно чтобы добычу снять и ружье зарядить.
Поэтому мы посоветовались и решили – ты ложишься на надувной матрас, чуть свесившись с него вниз – где то на уровне подмышек – чтобы и голова, и руки с ружьем были в воде, а мы привязываем матрац за заднюю часть за две длинные веревки, и с двух берегов сдерживаем скорость перемещения матраца, да еще и поперек речки можем тебя перемещать – таким образом весь перекат можно не торопясь исследовать, да и стрелять куда сподручней будет, хотя и не так спортивно.
Зато результативно. И тоже азартно, но без суеты.
Сейчас твоя главная задача – не свалиться с матраса, заодно сигналы отработаем и мелочи конструкции.
И приступили к делу и испытаниям нового способа охоты на быстрых перекатах.
В результате совершенствования конструкции получилось следующее: матрац перевернули задом наперед, между надувной подушкой и самим матрацем вставили пару обрезков жердин и накрепко связали их между собой. После надувания «до звона» и подушки, и матраца, жердины оказались намертво зафиксированными – охотник-испытатель не сорвется с привязи.
Длинную веревку посередине ее привязали к концам жердин и, таким образом получили возможность подтягивать этот плотик то к одному, то к другому берегу. К переднему концу матраса привязали два коротких обрезка веревки, для чего пришлось прожечь еще одну дырку в «борту» матраса, с другой такая уже была, а к ним – еще один обрезок жердины. Таким образом охотник мог придерживаться за жердину свободной рукой, чтобы не соскользнуть с матраса вниз.
Отработали и сигналы – левая рука, протянутая над поверхностью воды – «Лево руля», левая рука, согнутая в локте вверх – «Право руля», если согнул ногу в колене и поднял ее вверх – «Стоп, машина».
Если левая рука над водой показывает вперед – значит «Вперед!», если назад – значит «Назад!».
Если все таки свалился за борт - «Стоп, машина», если левая рука вверх со сжатым кулаком – «Ура! Попал!», «Стоп, машина», требуется высылка отца для снятия добычи и заряжания ружья.
Если левая рука вверх с круговыми движениями – «Опять промазал», «Стоп, машина», требуется высылка отца для заряжания ружья.
Пока отрабатывали конструкцию и взаимодействие «охотничьего подразделения» наступило время обеда. Мужики тоже опробовали этот плотик, но взрослого человека матрас не держал, не беда – сделаем плотик из двух параллельно расположенных матрацев, тогда получится, да еще и устойчивее конструкция станет.
На охоту отправились ближе к вечеру, сопровождаемые многочисленными зрителями – Адмирал прицепил к своей байдарке целую кавалькаду и Тюммлер на удивление легко потащил всю компанию вверх против течения.
Сама охота происходила прелюбопытнейшим образом.
Традиционно пожелав «Ни хвоста, ни чешуи», Саньку одели в свитер, шерстяные трико от отцовского тренировочного костюма, и шерстяные носки – получился этакий «экспериментальный мокрый гидрокостюм».
И запустили на перекат на привязанном матраце и сплавляли вниз «зигзагом», «челноком», прямо как заправскую легавую, только легавая идет против ветра, а тут – по течению.
Способ оказался очень удачным – двое взрослых не торопясь перемещали матрац поперек переката, одновременно медленно сдавая или подтягивая веревку или шагая вниз по течению. Время от времени Санька подавал сигналы – лево руля, право руля – когда его плотик выходил на совсем уж мелкие места.
Иногда следовал неоднократный сигнал «Стоп, машина», значит место попалось интересное, тут надо помедленнее, не торопясь, вперед или назад.
Время от времени Санька отчаянно крутил рукой в воздухе – опять промазал! И «играющий тренер», его отец аккуратно подплывал к Саньке сверху по течению, заряжал ему ружье и, держась за плотик выслушивал Саньку и давал ему советы не торопиться с выстрелом, не стрелять по мелочи, не стрелять сверху в спину – не попадешь, подождать пока рыба, разворачиваясь, подставит бок – самую крупную цель, и т.д.
Слоны на цыпочках и молчаливые «тифози»
А по берегам за Санькой крались две группы болельщиков, старающихся ничего не упустить из происходящего.
Крались молча, осторожно ступая и ожесточенно жестикулируя – им строго настрого наказали не топать по берегу как слоны и не орать как стадо обезьян – а то всю крупную рыбу распугают.
Вот они и «болели» молча. Но как болели! Все были в ожидании, в нетерпении удачного выстрела, сопереживая и охотнику и «натасчикам».
Помочь они ничем Саньке не могли, но непроизвольно повторяли все его сигналы, но на свой лад.
При сигнале «Лево руля» один берег непроизвольно махал согнутыми ладонями к груди, как бы подгребая Саньку к себе, а другой берег – махал руками от себя, как бы отталкивая его от берега. При сигнале «Право руля» все менялось наоборот.
Самые наблюдательные болельщики следили не только за Санькой, но и за болельщиками другого берега, и даже пальцем на них показывали, а еще у виска пальцем крутили – гляди, сумасшедшие, настоящие «тифози», так тогда в Италии называли фанатичных болельщиков футбола.
При сигнале «Стоп, машина» все болельщики замирали на месте и некоторые из них подносили пальцы к губам, приказывая всем соблюдать полную тишину, некоторые успокаивающе махали руками с растопыренными ладонями вниз – тише, тише, а некоторые и поднимали воображаемое подводное ружье, готовясь к выстрелу, а некоторые становились в позу рыбака на известной картине, упершись руками в собственные коленки.
При сигнале «Опять промазал» болельщики огорченно хлопали себя ладонями по коленям, по бедрам, обреченно махали одной, а то и двумя руками, а некоторые и кулаком себя по лбу стучали…
А некоторые и ногой топали с досады, тут же получая мамин подзатыльник и косые взгляды, а то и кулаки, показываемые со всех сторон.
Но опять все молча или под шипящие звуки «Тсссс!» или «цокающие» «Цыц!».
И вот Санька наконец-то попал!
Сразу были забыты все сигналы, он просто свалился вперед со своего матраса – только ласты мелькнули, и ухитрился таки словить под водой свою первую добычу и, прижав рыбину к груди, как дельфин выпрыгивал из воды по пояс и победно трубил в дыхательную трубку, а потом, когда маска свалилась с головы, и орал на всю реку – есть! Попал! Попал! Папа, на помощь! Я маску утопил! И трубку!
И весь берег тоже орал – Ура! Ура! Санька, урра!!! Молодец!!! И скакал, топал и прыгал как стадо слонов и стая обезьян!
Я имею в виду болельщиков. Особенно малокалиберных. Санька со своей добычей триумфатором вышел на берег. Он подстрелил леща, килограмма на два – довольно редкую на Угре добычу.
И удержал ее только благодаря «экспериментальному мокрому гидрокостюму».
Санька нам показывал леща с гордостью и с благодарностью говорил, что он, конечно же, попал в леща только благодаря такому вот неординарному способу охоты, позволяющему выстрелить не «навскидку», а дающему время, необходимое для выбора самого подходящего момента – когда рыба подставит свой бок, и, конечно же, советам своего отца.
И еще про то, что лещ чуть не выскользнул из его рук и он его не упустил только благодаря тому, что на нем был надет шерстяной свитер. И еще про то, что он, Санька, ни чуточки не замерз, не как вчера, и хоть сейчас готов продолжить охоту.
Но продолжения подводной охоты не последовало. Приближалось время ужина, а до лагеря еще добраться надо, да и не один он тут, Санька то, так что сворачиваем удочки – и домой. Всю рыбу не перестреляешь, надо и меру знать и совесть иметь.
Вечером чествовали и Саньку, и изобретателей, и внимательно слушали как все происходило под водой, как надо управлять этим плотиком, трудно или не очень, что бы еще можно улучшить, либо сделать удобней, строились планы на будущие охоты и рыбалки, на изготовление портативных плотиков, подводных ружей, спиннингов и т.д.
Рыбалка на Угре и ее маленькие секреты
Рыбалка на Угре несколько специфична – почти всегда на течении и как правило вдали от рыбака – вода прозрачная и сама река не глубокая, иначе даже не крупная рыба пугается.
К мелочи это не относится, я уже описывал нашу детскую рыбалку, но вот взрослые, маститые рыбаки, применяли иные способы.
Поплавочная удочка
Ну, конечно же применялась поплавочная удочка, но, почти всегда – с дальним отпуском поплавка. Все наши рыбаки интересовались рыболовной литературой и вовсю использовали понравившиеся методы ловли и снасти.
Поплавки для дальнего отпуска насадки по течению делали либо с длинной «антенной» из жесткой миллиметровой лески с нанизанными на леску ярко окрашенными шариками из пенопласта - такие «антенны» не ломались, либо самоподсекающие – с надетым на жесткую «антенну» скользящим довольно большим кружком из пенопласта, а на верху антенны, которую в этом случае делали из расщепленного бамбука – кусочек пробки, намертво приклеенный лаком для ногтей. Это позволяло снять его в течении пяти минут, опустив в пузырек с ацетоном, если, к примеру, ломался кружок из пенопласта.
Кроме этого вдоль крутых берегов «в подкидку» между корягами и окнами в зарослях водорослей, а также для ловли у заколов ловили на «глухую снасть», попросту затормозив намертво проводочную катушку, либо поставив ее на тормоз.
И применялась поплавочная удочка не абы где, а в местах концентрации рыбы, обнаруженных при подводной охоте. А потом и регулярно прикармливаемых и даже приваживаемых остатками от кухни.
Для этого применялись надутые камеры от детского велосипеда диаметром сантиметров 20, не «Школьника», а еще меньше, с откидными задними колесиками. Камера привязывалась к мешочку с песком, служащим якорем, внутрь на веревочке подвешивалась продырявленная банка с крышкой и прикормом – и все, опускай приваду в любое место, регулируй глубину погружения кормушки как тебе вздумается.
Дешево и сердито. Легко и компактно в сложенном состоянии, что в байдарочном походе немаловажно – байдарка не резиновая, а люди – не верблюды и не вьючные лошади.
На заколах обходились без камер и банок – мешочек из мелкой сетки, внутрь грузило и подвешивай на любой кол закола, расположенный со стороны основной струи реки – чтобы часть прикорма уносило вниз по течению, приманивая рыбу издалека, а часть – в затишок за заколом, удерживая приплывшую снизу рыбу.
Ловили и на кузнечика или стрекозу, бабочку, овода, мохнатую гусеницу, жуков поверху, применяя «лежачий» поплавок – любую сухую ветку толщиной с большой палец и длиной сантиметров десять, а иногда и больше. Насадка располагалась от такого поплавка на поводке максимум метровой длины, а как правило и полуметра хватало.
Рыба такого поплавка не боялась, и, кроме этого, очень часто, почти всегда, засекалась сама – на течении поклевки резкие, особенно на натуральную насадку.
Тут кроме удочки применяли и спиннинг – поплавок получался довольно тяжелым, пригодным для заброса инерционной катушкой.
Такой снастью можно было ловить уже и с берега – закидывая насадку вверх по течению реки и сплавляя ее по дуге, а когда надо – и отпуская далеко вниз, пока к берегу не прибьет.
Полудонка. Из солнечной Италии, там где зреют апельсины, тыквы и так далее
Применялась удочка и еще в одной хитрой снасти, которую почему то называли «флорентийской».
По сути это была полудонка для ловли в отвес с лодки, либо недалеко от берега – на конце лески увесистое грузило «пирамида» со впаянным крупным проволочным медным колечком, к нему привязывается леска, на которую надевается кольцо, внутренним диаметром примерно с большой палец, а к кольцу привязывается поводок с насадкой.
Снасть довольно проста, но есть хитрости – кольцо, к которому привязан поводок, должно иметь «околонулевую» плавучесть и быть гладким с внутренней стороны.
И быть прочным.
Снасть опускают выше по течению от нужной точки и потихоньку стравливают леску. Кольцо и объемная насадка типа пучка червей, или хлебной корки, или еще чего нибудь подобного, стягивают леску вниз по течению, в зависимости от силы течения сплавляясь вниз, или передвигаясь по дну скачками.
На этом и основан принцип снасти – захотел – спустил вниз, захотел – подтянул. Живая приманка. Для крепких мест типа подмывов крутых берегов, либо завалов коряг, либо скоплений водорослей, листьев на поверхности воды, этаких «плотов» у склоненных к воде и упавших в воду деревьев. Таких мест в верхнем среднем участках Угры хватает, и держится там крупная рыба, и днюет и ночует постоянно.
Кольцо на этой снасти было сделано из отрезка «мозговой» косточки, тщательно отшлифованной изнутри и отлично скользило по леске, но не всегда – иногда силы течения не хватало чтобы начать движение кольца и «выдуть» его на верхнюю часть лески – необходимое условие для начала сплава кольца с поводком вниз. Начав же движение, кольцо, которому помогала и парусность «выдутой» петли из лески, работало уже без нареканий.
Наши рыбаки провели «натурные испытания» под водой, смотря на поведение снасти через маску и доработали снасть до безупречного состояния – просто привязали к кольцу еще один совсем коротенький поводочек с кусочком пробочки, буквально с горошину.
И снасть заработала на пять с плюсом на любом течении, находясь в нижних слоях воды и не цепляясь за донный мусор.
Они еще и перед самым крючком с наживкой прикрепили такой же «поплавок» и вообще заменили крючек на двойничек, теперь и наживка не падала на дно, собирая мусор, а парила над ним, колеблемая течением – как раз то, что и нужно, чтобы разбудить рыбий аппетит, а то того и гляди уплывет лакомый кусочек.
Этакая деревянная мормышка.
Снасть получила и еще один плюс – на дальнем расстоянии наживка находилась вполводы, а чем ближе к рыбаку, тем ниже, пока леска совсем не выпрямится. То есть получалась проводка не только по горизонтали, но и по вертикали.
Спиннинг
Спиннинг занимал второе место по популярности после удочки. Хотя это и очень универсальная снасть. Но надо помнить, что тогда и спиннинги, и катушки, и лески были не чета нынешним.
Спининги были жесткого строя, или клееные из бамбука, либо из цельного стеклопластика, катушки – исключительно инерционные, леска – минимум 0,4 – прочность нужна для закидывания тяжелых блесен, легкие блесны летели очень недалеко, да и неточно.
Исключение составлял только самодельный спиннинг из рапиры, о котором я уже вкратце рассказывал.
Вот с него можно было забросить любую приманку. А у его хозяина были самодельные легкие блесенки любых типов и размеров, руки у него росли из того места, откуда они и должны расти у нормального человека.
А еще у него были прозрачные водоналивные поплавки из плексигласа, которые только-только появились в продаже и которыми он щедро делился с товарищами, и разные самодельные мушки, и фабричные пластмассовые мухи, почти как настоящие, и даже резиновые лягушата с залитыми в цельную резину двойниками – для ловли в заброс на глубине – целое состояние!
Голь на выдумки хитра. Хочешь рыб – умей вертеться
Ну, а остальным спиннингистам приходилось выкручиваться. И ведь выходили из положения!
Легкую блесенку с такого «дубового» спиннинга, да еще на толстой леске, да точно под нависшие ветви деревьев, или вдоль линии водорослей и рогоза забросить непросто. А вот сплавить ее туда, положив на дощечку – это можно, тут даже ни спиннинг не нужен, ни удочка.
Поэтому выпрошенные легкие «вращалки» привязывали за полутора – двухметровый поводок к дощечке, дощечку – к основной леске, и, положив блесну на дощечку, сплавляли эту конструкцию в необходимую зону, вернее несколько ниже.
Или просто клали блесенку на дощечку, не привязывая, после доставки блесны в нужный район дощечка конечно же уплывала. Это в глубоких местах – такие тоже попадались, когда пытались «прощупать» глубинных обитателей типа крупного окуня, или даже судака, а может и сома! А то привязанная к дощечке блесна ниже глубины поводка не опустится.
И ничего страшного – выколоть десяток-другой дощечек из полена в лагере не представляло труда.
Легкий рывок – и блесна в воде, энергичная подмотка лески – и дощечка вылетает в воздух и плюхается с легким всплеском в воду, а блесенка уже завелась, вращается, ловит рыбу вдалеке от спиннингиста – так вдалеке, что и самым лучшим спиннингом туда не добросишь.
Блесны теряли редко – маска, ласты, сами понимаете. Так что приноравливались и без улова не оставались, даже и с несовершенной снастью.
Дощечку применяли и для сплава всякого рода снасточек с мертвыми, как правило подсолеными, для крепости, рыбками.
Если рыбку забрасывать, то ее хватает на пару-тройку забросов. А на дощечке – лепота… замучаешься сплавлять, если конечно, севший на крючек хищник не превратит ее в лохмотья.
Конечно же спиннинг применяли для ловли щуки и окуня, а когда и голавля, а иной раз и жереха - на живца и на малька с большим поплавком из пробки из под шампанского, а если живец крупный – из двух пробок, из трех пробок, сплавляя снасть вполводы мимо заманчивых мест типа коряг, камыша, а иногда – и на перекатах, в их начале и в конце.
Ну, и прозрачные и деревянные поплавки из сучков применяли в спиннинговой снасти для ловли на различных насекомых поверху – спиннинг – универсальная снасть, особенно если есть голова и лодка. И даже когда и лодки нет, а голова есть.
Для всех этих видов ловли сплавом мужчины применили принцип «перетяги», тот, что придумали когда устраивали для Саньки подводную охоту. Но с несколькими изменениями – кому охота по берегу бродить пока другие ловят?
Поэтому веревка привязывалась к прибрежному дереву – повыше, чтобы плывущие по реке лодки могли пройти около уреза воды, а вот на другом, как правило пологом или луговом берегу – к колу, вбитому в берег.
И все проблемы решены - сам сидишь в байдарке, сам себя перетягиваешь по ширине реки туда, куда твоей душеньке угодно. Перетянулся на другую струю, закрепил веревку – закидывай удочку, или блесну, или сплавляй приманку на дощечке – все что угодно. И не надо пыжась якоря поднимать, и веслами шуметь и рыбу пугать – не надо.