Начнём с того, что пачка зелёных листовок, обещавших однопроцентную скидку в магазин "элитной" косметики "Мирабель" (между нами говоря, там продавались ядовитые китайские помады, поддельные духи и хозяйственное мыло), совершенно не уменьшалась. Почти все, кому я протягивала свою рекламу, либо мотали головой, либо отмахивались, либо посылали куда подальше, либо — так было в большинстве случаев — делали вид, будто промоутер Ульяна Горохова не существует в природе. Прохожие спешили по делам, и на косметику, равно как и на то, что мне надо как-то раздать злосчастные бумажки, им было наплевать.
Вместо того, чтобы набрасываться на скидки и хватать бесплатные листовки, люди то и дело обращались ко мне со всякими дурацкими вопросами. Мужик бомжеватого вида попросил у меня закурить, маленькая девочка поинтересовалась, который час, а одной слепой бабульке даже понадобилось, чтобы я набрала на её мобильном какой-то номер и нажала "вызов". Что уж говорить о вопросах на тему "как пройти?" и "где находится?" — такие поступали каждые полчаса! При этом гадкие прохожие, даже получив от меня ответ, отказывались взять рекламную листовочку в качестве благодарности. Так что после трёх-четырёх случаев я стала требовать "оплату вперёд": сначала вы берёте бумажку, а потом уже я выслушиваю ваш вопрос. Промоутер — это вам не справочное бюро, в конце концов!
Впрочем, всё это было сущей ерундой по сравнению с тем, что уже к одиннадцати часам у меня жутко разболелись ноги. Перед выходом на работу руководство посоветовала надеть удобную обувь, и я выбрала свои самые лучшие, мягкие, кожаные... туфли на шпильках. Ну кто же мог знать, что всё будет так плохо, и за смену я ни разу не смогу присесть?! Ясно же, что выглядеть хорошо хочется всегда, а особенно в первый рабочий день на новом месте! Правда, в какой-то момент в голове у меня промелькнула мысль надеть кроссовки или тряпичные тапочки, но что, если потом в классе пойдут разговоры о том, что "Ульяна раздавала на перекрёстке листовки, одетая как колхозница"?! Я нарядилась во всё самое лучшее. И вот теперь узкие джинсы натирали мне всё, что можно, оголённая поясница замёрзла, браслеты мешали, тяжёлые серьги невыносимо оттягивали уши, а ноги как будто выросли на целый размер и перестали помещаться в туфлях. Кроме того, мне ужасно хотелось есть.
Не сойти с ума, не расплакаться и не сбежать с работы прямо сейчас мне помогали только мысли о Гене. Я думала, что жертвы не напрасны, что благодаря этим дрянным листовкам я всё-таки заработаю на фуксиевое платье, и что Ищенко в один прекрасный день станет моим. Даже представляла, будто Гена где-то здесь, будто он стоит рядом со мной и помогает впаривать прохожим макулатуру. От этого сразу становилось как-то легче.
Вчера вечером, перед тем, как ложиться спать, я ещё раз зашла на его страничку и списала номер телефона. Теперь он хранился в записной книжке моего мобильного. Раз уж Гена не реагировал ни на какие попытки познакомиться виртуально, надо было действовать решительно, атаковать его в лоб. Например, взять и позвонить.
Конечно, такие вещи легки только на словах. Вечером звонить я не решилась: вдруг уже спит! Утром тоже: вдруг ещё спит! Потом надо было идти на работу, получать листовки, заниматься их раздачей... В общем, оказалось не до того. А вот теперь я подумала: не устроить ли обеденный перерыв? Не позвонить ли Геннадию прямо сейчас?
Купив в ближайшем ларьке мороженое, сунув продавщице несколько листовок и поспешив скрыться, пока она не поняла, что к чему, и не заругалась, я нашла свободную скамейку и достала телефон. Пролистала записную книжку... вот он, Геночка! Так у меня и записан. Что ж, нажать "вызов" сейчас или чуть подождать?
Я отложила звонок. Потом вновь отложила. Потом представила, о чём буду говорить с Ищенко. Набросала на бумажке кратенький конспект. Нажала кнопку вызова... и почти сразу же сбросила звонок. Нет, решиться на телефонный разговор с Геной было просто невозможно! В итоге я отправила ему анонимное смс: "Давай дружить!" и вернулась к работе, с минуты на минуту ожидая ответа.
Прошло полчаса. Ищенко молчал. Листовки, как и прежде не расходились. В надежде поскорее от них избавиться я решила переместиться к метро: там же всё-таки народу-то побольше.
Надежды не оправдались. Выход из подземки был буквально оккупирован промоутерами. К каждому пассажиру, покидающему метро, одновременно бросались по три-четыре человека со своими листовками, скидками и "специальными предложениями", так что мне конкурировать с ними было не под силу. По правде сказать, я не раз и не два бывала на этой станции, но раздатчиков рекламы как-то не замечала. Видимо, они были для меня пустым местом. Так же, как теперь я — для большинства прохожих.
А вот для рекламщиков, которые не собирались никому отдавать пятачок у метро, я очень даже существовала. Два раздававшие бесплатную колу мальчика в синих рубашках, девушка, предлагавшая всем обменять свою жвачку на "Стиморол", тётка с социологическим опросом по стиральным порошкам, бабулька с листовками про пластиковые окна и негр в красных шароварах, рекламировавший ресторан "Тарас Бульба" явно не были расположены принимать меня в свою компанию. Им и так-то было тесно. Впрочем, какое-то время я всё же пыталась приставать к вышедшим из метро людям и совать в их руки, занятые колой, жвачкой и разнообразной макулаторой ещё и свои бумажки. Это продолжалось до тех пор, пока широкоплечий афроукраинец не подошёл ко мне и не проговорил спокойно-угрожающим тоном:
— Слушай... Убиралась бы ты отсюда...
Я двинулась (вернее, заковыляла) на прежнее своё место, но тут начался дождь. Укрыться было негде: листовки раздавать надо во что бы то ни стало, когда эта морось закончится — непонятно, а заниматься рекламой под крышей постороннего магазина или кафе мне, понятное, дело не разрешат. Помокнув минут пять, я поняла, что всё. С меня хватит!
Выбросила листовки в мусорный бачок, сняла туфли и по лужам потопала к Таньке.
Танька работала в продуктовом, в паре кварталов от того места, где тусовалась я со своими "косметическими" бумажками. Стоило только переступить порог магазина, как слышался её громовой голос:
— УВАЖАЕМЫЕ ПОКУПАТЕЛИ! СЕГОДНЯ У НАС ПРОХОДИТ АКЦИЯ ОТ ПЕЛЬМЕНЕЙ "ИЗРЯДНЫЕ"! ПРИ ПОКУПКЕ ПЕЛЬМЕНЕЙ "ИЗРЯДНЫЕ" ВЫ ПОЛУЧАЕТЕ ПРИЗЫ И ПОДАРКИ ОТ ПЕЛЬМЕНЕЙ "ИЗРЯДНЫЕ"!
Татьяна стояла у самого входа, наряженная в дурацкое платьице с рюшечками а-ля фарфоровая статуэтка и нелепый белый фартучек. Учитывая небольшой рост и плотное телосложение подруги, на ней этот прикид смотрелся особенно удручающе. "Ей бы оборок поменьше, да цвет голубой или синий, да юбочку подлиннее - вот тогда получилось бы симпатично" -- подумала я неизвестно зачем.
На прилавке перед Танькой, явно сооружённым наспех, располагалась непрезентабельная пластмассовая тарелочка, с которой на покупателей глядели несколько клёклых пельмешков.
— Привет! — сказала я, по-свойски расположившись возле продвигательницы "Изрядных". — Ну, что, как делишки? И кстати, что за ерунду ты объявляешь? На фига повторять название пельменей каждые три секунды?
— Думаешь, мне это нравится? — фыркнула Танька. — В фирме такой текст дали. Они там считают, что чем чаще повторять название продукта, тем эффективнее реклама, хе-хе. Хотя по мне, так это всё исключительно бестолково звучит... УВАЖАЕМЫЕ ПОКУПАТЕЛИ!..
— А что за подарки? — спросила я, дождавшись окончания очередной серии лозунгов и пронаблюдав, как серьёзный дяденька в шляпе деловито накалывает пельмень с Татьяниной тарелочки на зубочистку и отправляет себе в рот.
— Ну как, вкусно? — расплылась в улыбке подруга, заискивающе глядя на покупателя. Дождавшись, когда тот уйдёт, она тихо ответила: — Так... Ничего интересного. Ручки, майки, кружки.
Татьяна вытащила из-под прилавка мятую футболищу то ли 58-го, то ли 60-го размера с изображенным на груди гигантским пельменем.
— Ну и барахло! — шепнула я. — И кому только нужна эта ерунда?
— Была бы кому нужна — бесплатно не раздавали бы! — деловито отозвалась продвигательница "Изрядных". — Сама-то не на месте почему? Всё раздала, что ль?
— Ну... Вроде того. Да как-то, знаешь ли, замаяла меня эта работа! Всё не то...
— Ну кто бы сомневался! — и Татьяна почему-то усмехнулась. — УВАЖАЕМЫЕ ПОКУПАТЕЛИ! СЕГОДНЯ В МАГАЗИНЕ ПРОХОДИТ АКЦИЯ...
Подруга как раз говорила свою речёвку, когда к прилавку подкатил какой-то подозрительного вида паренёк и начал отправлять пельмени в рот один за другим.
— Эй ты, что творишь?! — закричала я, первой сообразив, что к чему.
— Так пельмени же бесплатные, ха-ха! — ответила парень и продолжил уплетать за обе щёки.
— Охрана!!! — заорала Танька, договорив свою речь про призы и подарки. Похоже, она уже так привыкла её тарабанить, что не могла остановиться на середине.
Двухметровый бугай, до сих пор зевавший возле магазинной двери, уже направлялся к нарушителю спокойствия. Оглянувшись на него, обжора быстро запихал в рот три из четырёх оставшихся пельменей и попытался разжевать их.
— Ну что, Мурка вкусная? — ехидно и как-то неожиданно для себя поинтересовалась я.
— Это Жучка придаёт ей такой неповторимый аромат, — поддержала Татьяна.
Парень судорожно закашлялся. В течение следующей минуты мы наблюдали, как охранник помогает ему, не очень хорошо себя чувствующему, покинуть торговую точку.
— Слушай, они правда из собаки? — поинтересовалась я, когда оба скрылись из виду. — Что, действительно такие невкусные?
— Да кто их знает... Я не пробовала...
Танька задумчиво посмотрела на последний оставшийся пельмень, а потом отправила его в рот.
— Ну вот — сказала она, грустно глядя на пустую тарелку, — придётся теперь супервайзеру звонить, чтобы ещё отварили.
Звонить супервайзеру не пришлось. Наталья Михайловна, злейшая тётка из агентства, которой было поручено следить за нами, выросла словно из-под земли в следующую секунду после того, как Татьяна вспомнила про неё. Мадам была явно не в настроении.
— Это что такое?! А это что такое?! — зашипела она, тыча пальцем сначала в пустую пластмассовую тарелочку, а потом на Танькину щёку со спрятанным за неё недожёванным "Изрядным". — Вас зачем сюда поставили?! А?! Жрать?!
— Я вам, между прочим, двадцать пачек продала...
— Двадцать пачек! Подумайте, какое достижение! А слопала ты на сколько? — супервайзерша повернулась ко мне. — А с тобой у меня отдельный разговор...
В этот момент у меня зазвонил мобильный. "Геночка!" — с восторгом прочитала я на экране, вытащив трубку из кармана. Неужели это случилось?! Неужели...
Нет. Побеседовать в этот раз нам было не суждено. Разозлённая Наталья выхватила звонящий телефон прямо из моих рук и нагло отключила его, как будто бы это был её собственный.
— Сколько надо повторять, что во время работы мы по телефону не разговариваем!? — заорала она. — Тем более, когда с тобой общается руководство! Думаешь, это нормально: выбрасывать дорогостоящие листовки и шляться где попало в рабочее время?!
— Я... ну... раздала их...
— А это что? — супервайзерша вынула из кармана пачку моих бумажек, немного подмокших, но в целом чистых.
— Ой, вы, что, ещё и по помойкам ковыряетесь? — ахнула Танька.
Видимо, эта фраза была последней каплей. Сразу после неё нам обеим объявили, что мы уволены.
Вечером того же дня мы снова тусовались на любимых качелях. Танька глядела в небо, я который час вертела в руке сотовый.
— Если, честно, мне совершенно не жаль, что нас уволили из этого дурацкого "Активити". Обидно только, что денег не заплатили, — рассуждала я. — Но надо же было этой гнусной супервайзерше заявиться именно в тот момент, когда Гена решился мне позвонить! Сорвать самый важный разговор в жизни! Блин... Ненавижу её!
— Позвони ему сама, — сказала Танька.
— Вот ещё! Девушки первыми не звонят! Ну, то есть... Может быть, и звонят, но я стесняюсь... — поймав на себе осуждающий взгляд подруги, я поспешила добавить: — Зато я ему уже три смс за сегодня отправила!
— Смс! Вечно ты занимаешься всякой ерундой! И вообще... то один у тебя на уме, то другой, то третий... Лучше бы работала как следует! Это же надо было додуматься: смотаться с точки, да ещё и выкинуть все листовки! Если бы не ты, нас бы не уволили! Или уволили, но хоть зарплату бы дали за этот день...
— Ну конечно! — возмутилась я. — Нас уволили, потому что ты сожрала последний пельмень!
— Да сейчас! А ты, типа, всё делала как надо! Блин, Улька, ощущение, что тебе не шестнадцать, а лет семь или восемь! Такая же безответственная!
— А почему я должна страдать, когда там идёт дождь и никто не хочет брать эти дурацкие листовки?!
— Почему-почему... Потому что эта твоя работа! Думаешь, всё так просто? Пришёл, получил денежки, расписался и молодец?!
— Вот только не надо вести себя как моя мама!
— А ты как ребёнок себя не веди! И потом...
Татьяна не успела договорить, что потом, потому что у меня зазвонил телефон. По моей сумасшедшей физиономии она, очевидно, поняла, что это Геннадий.
Дрожащей рукой я поднесла трубку к уху... и не успела сказать "алло", как услышала следующую тираду:
— Слушай, ты! Хватит надо мной издеваться, понятно?! Думаешь, я не знаю, что это твоих рук дело?! Думаешь, я не знаю, что это ты и твоя мерзкая шайка?! Так вот заруби себе на носу: не прекратишь свои выкрутасы — останешься без зубов! Уяснил?! Идиот чёртов!
Всю эту ахинею я прослушала с открытым ртом, онемевшая от изумления. Гена бросил трубку, не дождавшись моих комментариев. Что произошло? Он что-то перепутал? Или я что-то перепутала? Бред какой! Ничего не понимаю...
