Теперь-то и слово «паноптикум» мало кому известно. И зрелище такое было бы в диковинку. А в прошлые времена (впрочем, не столь уж и далёкие) в паноптикумы публика валом валила поглазеть на страшное и необыкновенное.

Изобретателем паноптикума, или «музея курьёзных редкостей», по праву считается американский цирковой предприниматель Финеас Тейлор Барнум. Это был необычайно (даже для американцев) энергичный и деловой человек. Он решил зарабатывать деньги на извечном любопытстве людей ко всему «щекочущему нервы» и в 1842 году открыл в Нью-Йорке первый паноптикум (что в переводе означает «обозрение всего»).

И действительно, чего там только не было, каких только чудес и ужасов! Показывали самую толстую женщину в мире, сплошь татуированного мужчину, восковые фигуры, изображавшие жуткие сцены, вроде девушки, терзаемой львом, или японца, совершающего харакири, - с распоротым животом, пытки испанской инквизиции и так далее, и тому подобное. При этом Барнум не стеснялся и откровенного обмана. Лишь бы заинтересовать, поразить, постращать! А уж по части рекламы своего «музея» он был непревзойдённым мастером. Громадные афиши буквально покрывали центр Нью-Йорка. Весь город жил под знаком чудес «музея» курьёзов.

Барнум умело использовал жестокую психологию толпы, любящей посмаковать горе и несчастье себе подобных. Вот почему «гвоздём» паноптикума всегда были разнообразные уроды.

Очень быстро у предприимчивого американца нашлись последователи. Паноптикумы начали расти, как грибы после дождя, и не только в Америке. Многие из них были передвижными. Конечно же, появились они и в России.

Известный музыкальный клоун Иван Радунский вспоминал, как в Петербурге, в конце прошлого века, ходил в паноптикум: «Обуреваемый страстью к зрелищам, я пользовался каждым удобным случаем, чтобы посетить этот «музей», по большей части умудряясь пробираться в него без билета. Вход стоил 20 копеек, а по воскресеньям - 30. Дети и «нижние чины» (солдаты) платили половину». Одно из отделений паноптикума носило громкое название «научно-анатомического». Там показывали различные органы человеческого организма. Пускали туда лишь взрослых, причём для женщин был отведён специальный день.

Другой наш цирковой артист, иллюзионист и факир Дмитрий Лонго (наш известный колдун Юрий Лонго считает его своим дедом) в юности служил в паноптикуме Германа, когда тот демонстрировался на нижегородской ярмарке. «В этом паноптикуме, - вспоминал Лонго, - было около трёхсот восковых фигур работы знаменитых парижских мастеров». Одним из лучших экспонатов признавался «Смертельно раненный турецкий офицер». Богатырь в красной феске лежал на песке. Правая рука его прикрывала страшную рану на груди. В предсмертной агонии грудь умирающего судорожно вздымалась, и сквозь пальцы руки на песок сочилась кровь. «Картина была жуткая и до того натуральная, - писал Лонго, - что некоторые дамы, посетительницы паноптикума, при виде раненого падали без чувств».

Однако всех охватило бы полное разочарование, загляни они внутрь фигуры офицера. Там скрывался несложный заводной механизм, выдавливающий из раны «кровь» - смесь вазелина с глицерином, окрашенную красной краской.

Впрочем, никто и не сомневался, что это - восковая фигура. А случались и действительные обманы. В журнале «Развлечение» однажды, в 1885 году, промелькнуло такое забавное сообщение: «В Саратове долго показывали в балагане «бородатую девицу Мелак, 28 лет». Полиция признала в бородатой «девице» спившегося портного из Казани». Но такое всё же случалось редко.

Одно время большим интересом пользовались люди-великаны. Незадолго до Первой мировой войны в берлинском паноптикуме был выставлен француз Дюсорэ. Рост его равнялся 2 метрам 58 сантиметрам. Примерно в то же время в России за двугривенный показывали араба Гасан-Али ростом 2 метра 32 сантиметра, а также - русского великана Махнова. В рекламе говорилось, что Махнов выпивал ежедневно 4 бутылки молока, съедал 6 килограммов мяса, 2 килограмма хлеба, 30 яиц и запивал всё это четырьмя бутылками пива.

Потом мода на великанов пропала, и на смену им пришли лилипуты. Например, в 1909 году в Париже демонстрировались 200 лилипутов обоего пола от 18 до 62 лет. Рост самого маленького оказался всего около полуметра.

Но как уже говорилось, наибольшее любопытство вызывали уроды: люди, родившиеся без рук и ног, с лицами, напоминающими звериные морды, сверхтолстые и сверхволосатые. К примеру, безрукий художник Дюкорне поражал зрителей тем, что, зажав кисточку между пальцами своей короткой ноги, рисовал отличные портреты.

Уродов показывали не только в паноптикумах, но и отдельно - на эстрадах, в цирках, а то и просто возили по городам и деревням. Кто читал очерк В.Г. Короленко «Парадокс», запомнил, наверное, описанную там демонстрацию безрукого урода, шляхтича Яна Криштофа Залуского. «Голова его была большая, - писал Короленко, - лицо бледное. Туловище - совсем маленькое, плечи узкие, груди и живота не было видно из-под широкой, с сильной проседью бороды, а руки я напрасно разыскивал испуганными глазами. Ноги странного существа, длинные и тонкие, как будто не умещались в тележке и стояли на земле, точно длинные лапы огромного паука». Казалось, что перед людьми, окружавшими тележку, сидит какое-то паукообразное чудовище и что оно вот-вот кинется на толпу.

Этот безрукий монстр своими длинными и тонкими ногами мог делать всё, что обычные люди выполняют посредством рук. «Не прошло и нескольких секунд, - вспоминал писатель, - как с правой ноги при помощи левой был снят сапог. Затем нога легко и быстро сняла с головы большой картуз. И феномен, приветствуя зрителей, поднял его вверх. Безрукий расчёсывал гребёнкой бороду, снимал курточку, вдевал ногой нитку в иголку, расписывался.

Но и это было не самое большое диво. Русская - Мавра Родионовна, крестьянка, родилась не только без рук, но и без ног. С помощью рта она брала предметы, более того - вязала и даже нанизывала бисер.

Содержатель одного из паноптикумов немец Зедельмайер однажды нашёл прямо-таки клад - существо, похожее по виду не то на человека, не то на собаку. Это был юноша по прозвищу Стефан-пудель, покрытый густой и длинной шерстью. Зедельмайер купил Стефана у его родителей - бедных польских крестьян.

Трудно сказать, был ли этот удивительный человек психически нормальным. Да и мог ли он остаться нормальным, когда всё своё детство провёл в хлеву, рядом с собаками и свиньями. Стефан-пудель даже не научился говорить. Отец и мать кормили его тем же, чем и домашних животных, били и молились лишь о том, чтобы бог поскорее забрал их сына-урода. Соседи перестали заходить к ним в «проклятый двор», где жил страшный «чёрт». И конечно, родители охотно продали Стефана, радуясь, что, наконец, избавились от своего позора.

Для Стефана началась новая жизнь. Зедельмайер вымыл его, начал хорошо кормить и даже иногда ласкать. Он повёз волосатого человека показывать в городах Германии, Франции, России, зарабатывая на нём огромные деньги.

Был ещё один вид уродства, чрезвычайно привлекавший зрителей. Это сросшиеся люди. Особенно знаменитыми стали «сиамские близнецы», братья Чанг и Энг Бункер. Они родились сросшимися в 1811 году. В детстве были обращены лицом друг к другу, что, конечно, сильно мешало им ходить, сидеть, спать. Но постепенно соединявшая их телесная ткань раздалась, и братья могли уже двигаться почти так же свободно, как два обыкновенных человека, прижавшиеся один к другому.

Сросшихся братьев можно было разъединить. Медицина это позволяла. Но они думать об этом не хотели. Ведь благодаря уродству они могли неплохо зарабатывать.

Радость, печаль, гнев, чувство голода охватывали их в одно и то же время. У них были общие взгляды, общие вкусы. Братья женились на двух нормальных сёстрах-американках. Они умерли в 1874 году в возрасте 63 лет, оставив после себя девятерых вполне нормальных детей. Первым умер от воспаления лёгких Чанг. А спустя два часа от перешедшей на него болезни скончался и Энг. Но как справедливо писал один из биографов сросшихся братьев: «Если бы в течение этих двух часов врачам удалось произвести разделительную операцию, вероятно, Энг всё равно умер бы - от горя, потеряв своего верного друга и неотступного спутника».

В начале нашего века в России, в паноптикуме Яна, показывали сросшихся животами сестёр Радику и Додику. На тринадцатом году жизни Додика заболела перитонитом. Ей сделали операцию, увы, неудачную. Девушка скончалась. Сестра же её осталась совершенно здоровой, но выступать в паноптикуме уже не могла: уродство исчезло, а без него она была никому не интересной.

Но как ни славились великаны, карлики, толстяки и «сиамские близнецы», всё же никто из них не смог бы соперничать с женщиной-монстром, женщиной-обезьяной, знаменитой Юлией Пастраной.

Она появилась в паноптикумах и цирках в середине прошлого века - молодая, двадцатитрёхлетняя женщина, смуглая, невысокого роста, нормального телосложения. «С широкими плечами и роскошно развитой грудью, - отмечал современник. - Руки её очень красивы, ноги стройны». Но поражало лицо с узким лбом, толстыми, выпяченными вперёд губами, несоразмерно большими ушами и бородой - чёрной кустистой бородой. В облике этой женщины было что-то нечеловеческое, животное. «Щёки и подбородок её, - рассказывал очевидец, покрыты - густыми волосами. Усы довольно редки. На ушах - тёмные клочья волос. Затылок, грудь, руки также покрыты волосами. В глазах - уныние, возбуждающее невольное сострадание».

Пастрана была мексиканкой. Её нашли ребёнком где-то вдали от населённых мест, в лесу, где обитали лишь дикие звери. Как она попала туда, никто не знал. Её купил содержатель паноптикума, сразу же сообразивший, какую ценность представляет собой этот монстр, больше похожий на обезьяну, чем на женщину. Когда Пастрана выросла, её стали возить повсюду и показывать за деньги.

Искусство её было несложным. В цирках бородатую женщину выводили на манеж, и она обходила по барьеру несколько раз, обольстительно улыбаясь поражённым зрителям и посылая им воздушные поцелуи. Иногда Пастрана танцевала какой-то модный тогда американский танец, пела, заговаривала с публикой. К слову сказать, она знала испанский и английский языки.

В Россию, в Москву, Юлию привезли летом 1858 года. Она «выступала» на эстраде сада «Эрмитаж» и имела грандиозный успех. Газета «Северная пчела» посвятила ей большую статью. «Портреты Пастраны так распространены, - писала эта газета, - что едва ли найдётся постоялый двор между двумя столицами, где бы не было вывешено её лицо. Чем ниже слои общества, тем интерес, возбуждённый её присутствием, живее». Это понятно, утверждала газета. «Но во сто крат грустнее было видеть жадное любопытство образованной публики, толкавшейся, теснившейся и давившей друг друга в «Эрмитаже» в тот вечер».

Показывали Пастрану и в каком-то московском цирке. Известный русский актёр Василий Далматов вспоминал: «Я видел её ещё в детстве, в цирке, где она появлялась в качестве певицы и танцовщицы в коротком платье-декольте, в цветах. Я помню даже её горловые звуки и английские слова. Помню, как она напугала меня, когда её водил импресарио по барьеру огромного цирка, и она, поравнявшись с нашей ложей у барьера, вздумала приласкать меня».

Уже упомянутая газета «Северная пчела» писала, что о Пастране «рассказывают неслыханные басни, которые повторяет, увеличивает и украшает стоустая бестолковая молва». Наверное, именно такой басней явился слух о том, что Пастране, несмотря на её уродство, сделано около двадцати брачных предложений. Одним из «соискателей» её руки был, как говорили, другой феномен, толстяк-англичанин, 53-летний Роджер Барком, человек с огромным животом, весивший целых 240 килограммов. Но Пастрана оказалась невестой чрезвычайно разборчивой и все предложения отвергла.

Кончила Юлия Пастрана свой жизненный путь, по одним сведениям, в Москве, по другим - где-то в Германии. Говорили, что она умерла от родов, завершившихся кесаревым сечением. Извлечённый мёртвым, ребёнок тоже оказался, как и мать, покрытым волосами.

Но и после смерти Пастрана продолжала приносить содержателю паноптикума огромный доход. Он забальзамировал её тело (а по некоторым сообщениям, и тело её волосатого ребёнка) и выставил в своём «музее» под стеклянным колпаком.

Актёр Далматов вспоминал, что в 90-х годах прошлого века видел «чучело» Пастраны в паноптикуме Гаснера, открытом в Пассаже, в самом центре Петербурга. Одета и причёсана она была точно так же, как во время своих выступлений. У ног её лежала официальная бумага, удостоверявшая, что обмана тут никакого нет и экспонат подлинный. Большие чёрные глаза забальзамированной чудо-женщины глядели на посетителей паноптикума ласково, точно живые. И в них были грусть и укор.

«Антология Непознанного. Неведомое, необъяснимое, невероятное. Книга 2», Николай Николаевич Непомнящий, 1998г.

13 февраля 1936 года под мостом, расположенным между двумя небольшими итальянскими городками Чиано и Катанцано, было найдено тело 19-летнего Джузеппе Верарди. На теле было только нижнее белье, а остальная одежда в беспорядке валялась неподалеку. Полиция Чиано пришла к заключению, что Джузеппе совершил самоубийство.

Перевоплощение Марии Таларико:

К этому заявлению властей родственники и друзья юноши отнеслись весьма скептически. Не говоря уж об отсутствии у Джузеппе каких-либо мотивов для столь отчаянного поступка, обнаруженные на его теле серьезные повреждения вряд ли могли быть результатом падения с 10-метровой высоты на мягкую, покрытую травой землю. Но, как бы там ни было, вердикта полиции никто не стал оспаривать, и дело закрыли. Однако через несколько лет оно получило совершенно невероятное продолжение.

5 января 1939 года 17-летняя Мария Таларико, никогда не знавшая ни Джузеппе, ни его родственников или друзей, шла со своей бабушкой по тому самому мосту. Внезапно она остановилась, зашаталась, упала и потеряла сознание. Бабушка и оказавшиеся поблизости люди на руках отнесли Марию домой. Вскоре девушка пришла в себя, но она уже больше не была Марией Таларико. Низким, явно мужским голосом она сообщила, что она - Джузеппе Верарди.

Дух называет убийц:

Мятущийся дух Джузеппе полностью завладел Марией. Прежде всего, он приказал ей составить письмо его матери, которое, как потом выяснилось, было написано точь-в-точь собственным почерком Джузеппе. Затем дух вынудил девушку разыграть целое представление, воспроизводящее события рокового вечера, оказавшегося в жизни юноши последним. Дух продемонстрировал, как в тот вечер «настоящий», живой Джузеппе пил вино и играл в карты. Подчиняясь духу, Мария пила все больше и больше вина, тогда как будучи сама собой, она выпивала за едой разве что один бокал. Затем дух изобразил драку, завязавшуюся между Джузеппе и остальными игроками, которая, вероятно, произошла на мосту.

На следующий день повидаться с Марией приехала мать Джузеппе, и дух сразу же узнал ее и рассказал обо всех увечьях, обнаруженных на теле ее сына. Более того, Мария голосом Джузеппе назвала имена убийц. Как выяснилось позже, некоторые из них уже уехали из Чиано.

Вечером того же дня Мария, по-прежнему одержимая духом Джузеппе, отправилась к злополучному месту гибели юноши. Там она разделась и легла под мостом - именно там и в той же позе, в которой три года тому назад нашли тело Джузеппе. Несколько минут девушка лежала неподвижно, затем вздрогнула и словно бы очнулась. Она снова стала Марией, а о том, что было с ней в течение двух предыдущих дней, ничего не помнила.

В 1939 году пресса Италии много писала об этом удивительном случае. Его исследовал Эрнесто Боццано, известный итальянский психолог и психиатр того времени. По результатам его исследований в 1940 году был опубликован научный отчет.

Роковой сон:

В городе Ок-Парк (штат Иллинойс, США) была убита 24-летняя медсестра Карин-Энн Филипс. Трагедия произошла 3 октября 1980 года, а на другой день утром работники полиции, расследующие это преступление, посетили миссию «Добрые Соседи», где находилось общежитие для правонарушителей, отбывших срок наказания и выпущенных на свободу. На тот момент у следователей не было никакой информации о возможных участниках и мотивах преступления, и они заглянули в миссию на всякий случай. Там они встретили Стивена Линскотта, 26-летнего студента-богослова из местного колледжа, который подрабатывал в миссии в свободное от учебы время. А когда представители власти рассказали студенту о цели своего визита, он вспомнил кошмарный сон, приснившийся ему прошлой ночью, и после некоторых раздумий решил сообщить о нем полицейским. А приснилась ему молодая белокурая женщина, которую забили до смерти. «Я вдруг подумал, - говорил впоследствии Стивен, - что, возможно, мой сон был видением подлинных событий, ниспосланным мне свыше, и что, рассказав о нем полицейским, я помогу им поймать преступников, и тем самым исполню волю Господа».

Сон Стивена живо заинтересовал детективов, Роберта Саенну и Роберта Грего, и они подробно расспросили о нем молодого богослова. А тот, желая быть как можно более полезным, вспоминал и сообщал такие подробности увиденного во сне преступления, что, в конце концов, полицейские задержали его как подозреваемого и препроводили в участок. В начале ноября Стивен из задержанного превратился в арестованного, и ему предъявили обвинение в совершении убийства.

Несмотря на то, что кроме рассказа о «вещем» сне, против Стивена не было никаких улик, и на месте преступления не оказалось отпечатков его пальцев, жюри присяжных признало простодушного и словоохотливого богослова виновным. Решение суда - 55 лет тюрьмы - буквально повергло его в шок.

Стивен провел в заключении три года, после чего апелляционный суд штата Иллинойс признал парня невиновным. А настоящего убийцу так и не поймали.

Ну, найдите же меня!:

Мери Кусетт из города Пеория, штат Иллинойс, пропала в один из апрельских дней 1983 года. Вскоре полиция пришла к выводу, что 27-летней женщины уже нет в живых, и по подозрению в убийстве арестовала близкого друга Мери, Стенли Холидея. Но поскольку тело Мери не было найдено, формально ее нельзя было признать погибшей и, соответственно, предъявить официальное обвинение Холидею.

После того, как все попытки обнаружить тело Мери Кусетт не дали результатов, власти округа Мэдисон решили обратиться за помощью к известному в округе экстрасенсу Грете Александер, жительнице города Делавана. Выбрав из предложенных ей вещей Мери несколько предметов, Грета проделала с ними серию манипуляций, странных и нелепых с точки зрения здравого смысла, а затем подробно рассказала, где следует искать тело пропавшей женщины.

«Она убита, и вы найдете ее у реки, рядом с набережной, возле моста. Я вижу, что недалеко от того места проходит автомагистраль. Какую-то роль в ваших поисках должны сыграть церковь и соль. У тела отсутствует голова и часть ноги. Голова находится недалеко от тела. Вокруг него лежат листья. Тело обнаружит человек с поврежденной рукой. К нему имеет отношение буква «С».

12 ноября помощник полицейского Стив Троу, у которого после ранения левая рука не сгибалась в локте, нашел останки Мери Кусетт около набережной вблизи моста через реку Макиноу, в полумиле от принадлежащей церкви хозяйственной усадьбы. За мостом, на другом берегу реки, проходит шоссе, вдоль которого стоят соляные склады. Тело лежало в неглубокой яме, засыпанной сухими листьями. На левой ноге трупа не хватало ступни, а череп, видимо, отгрызенный зверями, лежал метрах в трех-четырех от ямы.

Детектив Уильям Фитцджеральд из Алтоны сообщил журналистам, что 22 приметы и характеристики, объявленные Гретой, «попали в точку». А Грета добавила:

«Эта несчастная женщина очень хотела, чтобы ее тело нашли. Душа человека никогда не умирает, она продолжает жить. И ее душа говорила мне: «Вот я, я здесь. Найдите же меня!»».

«Золотая серия» библиотечки газеты «Тайны XX века», «Мистика. Путешествия в неведомое», 2012г.

– Ну хоть воды-то дайте попить! – насмешливая улыбка сменилась жалким выражением лица. – Прошу…

– Лемел тебе принесёт, – старик повернулся к пленному спиной. – А пока лежи и помалкивай.

Они нашли его у окраины деревни – грязного, голодного и почти совершенно обессилевшего. Он просто брёл куда-то сквозь лес, бормоча под нос что-то бессмысленное, и, возможно, погиб бы, не притащи они его в поселение.

Старосте и самому было жалко этого человека, но за долгую нелёгкую жизнь его сердце достаточно очерствело, чтобы не чувствовать снисхождения. Безопасность деревни и её жителей должна быть на первом месте, и он это знал. Проявить жалость и отпустить чужака было бы преступлением, поэтому старик предпочёл просто удалиться и заняться более важными делами, оставив новенького на попечение двух местных мужиков – Лемела и Саввы. Ведь уже завтра важный день – один из главных праздников прежних веков, Сархейн. И к нему нужно было хорошенько подготовиться.

2

– Слухай, Лемел… – Савва оторвал глаза от костерка, который они развели перед входом в «темницу» – полуразрушенный дом, в подвале которого находился пленник, – и посмотрел на брата.

– Чего? – тот сосредоточено сгрызал с заячьей ножки очередной кусок жаренного мяса.

– А правда, что храмовники лютуют поблизости?

– Правда, – Лемел усмехнулся. – Их лагеря порой поблизости видно. Можно даже услышать, как они поют свои похабные песенки о том, скольких баб отымели.

– А почему ж они… это… Не видят нас?

– Не будь дураком, Савва! Как такое можно не знать? На деревню заклятье наложено, её издалека не видать. Старик постарался.

– А-а-а… – протянул младший из братьев и поднял голову к небу. Солнце уже закатилось за горизонт, и тьма медленно накрывала землю. На мрачном небосводе одна за одной вспыхивали звезды.

От созерцания этой космической красоты братьев отвлёк голос из подвала.

– Эй! Эй, сучьи дети! Поесть дайте! Я тоже жрать хочу!

Подвал располагался не слишком глубоко и даже двери не имел, а потому всё было хорошо слышно.

Савва икнул, поднялся с места и направился к спуску вниз.

– Чё тебе надо, чужак? – проговорил он, глядя на лежащего на боку пленника.

– Чё, чё! – передразнил его тот. – Жрать, говорю, дайте!

– И как ты есть собрался? – рассмеялся подоспевший Лемел. – У тебя ж руки связаны!

– Ну так развяжите!

– Ага, как же! – хохотнул Савва. – Мы тебя развяжем, а ты фьють и в лес!

– Шутите? – в голосе пленника послышалась издёвка. – В лес? Ночью? Без еды? Без оружия? При условии, что я не знаю, где нахожусь и куда идти?

Братья переглянулись. Савва не знал, о чём думает Лемел, но лично он ощущал себя довольно глупо. Это было заметно по его лицу. Но в самом деле, куда ж бежать этому чужаку?

– Отличный план! Надёжный как скала! – продолжал между тем издеваться пленник. – А может мне лучше сразу утопиться? Ну, что б не тянуть! А?

– Ладно! – крикнул Лемел. – Развяжем руки. Только не верещи.

3

Старик зашёл домой и, скинув с себя тяжёлую медвежью шкуру, рухнул у камина на свой стул с высокой спинкой. Он прикрыл глаза и старательно пытался выкинуть из головы нового жителя деревни. Это сейчас неважно. Это подождёт. Нужно думать о грядущем празднике.

Сархейн – праздник духов предков, отмечаемый во многих уголках Континента. Везде, где ещё чтут веру в Пятерых Творцы. Его своеобразную замену – День Святых Отцов – ввела Церковь Светоликого, но отмечается он на порядок позже.

Старик сидел, устало наблюдал за пляшущими языками пламени и размышлял, что Сархейн в этом году должен быть незабываемым, не таким, как все предыдущие. А значит нужно придумать что-то особенное на завтра.

4

– И откудова ты к нам припёрся? – спросил Савва, глядя на чужака активно поедающего крупный ломоть хлеба. – И как тебя звать-то, чёрт побери?

– Игнот, – ответил тот с набитым ртом. – А прибыл я с юга.

– Разведчик? – беззлобно усмехнулся Лемел.

– Контрабандист и авантюрист.

– Авантюрист?

– Ага, – Игнот проглотил хлеб. – Люблю исследовать всякое и попадать в интересные передряги. Впрочем, в ваших лесах я не просто так.

– Вот оно как! – братья охнули и переглянулись.

– Дело в том, что тут неподалёку есть схрон, который мои товарищи по ремеслу оставили в древних руинах. Может знаете, где они?

– Знать-то мы знаем, – прищурился Лемел. – Но даже и не думай туда попасть.

Повисло напряженное молчание. Игнот недолго смотрел на старшего из братьев, после чего спокойно спросил:

– Вы что же, в самом деле намерены держать меня тут? Серьёзно?

– Ну да, – также спокойно, но с явным раздражение, ответил Лемел. – Таков наш обычай: чужак не может покинуть деревню. Особенно, когда на носу Сархейн.

– Сархейн, – протянул контрабандист. – Слышал о нём немного.

– И скорее всего ложь.

– Почему?

– Церковь старательно выжигает всё, что связано со старыми обрядами. Того и гляди скоро не останется тех, кто помнит веру наших предков.

– Не останется… – Игнот задумчиво уставился на огонь костра.

– Да, не останется. Если нашу деревню найдут, нам точно несдобровать, – насупился Лемел.

– Во-во! – закивал Савва. – Сожгут тут всё, и нас в придачу, церковники поганые!

– Вы их боитесь? – контрабандист вдруг перевёл взгляд на братьев. А те в очередной раз переглянулись.

– Боимся, конечно, – ответил за обоих Лемел. – Но, а что нам делать-то? В деревне нет воинов. Мы люди простые: охотники да земледелы. Дубьём только и можем махать. Парочке лесных разбойников наваляем. А вот против рыцарей Ордена мы никто…

– А хотели бы стать кем-то?

От пристального взгляда его серебристо-серых глаз по спинам братьев пробежали мурашки. На несколько мгновений вновь повисла тишина, но затем Савва осторожно произнёс:

– О чём ты толкуешь?

– Мы живём в мире, – начал Игнот, – в котором у всего есть цена. Оружие, драгоценности, еда, любовь, смерть – всё это можно легко купить. И свободу, кстати говоря, тоже можно покупать и продавать.

– Ты на что это намекаешь? – напрямую спросил Лемел.

– Я хочу уйти отсюда, – сказал Игнот. – Хочу пойти дальше своим путём, предварительно наведавшись в схрон. А вы хотите защитить свою деревню в случае нападения, так ведь?

– Ну, хотим…

– Так вот, в схроне полно оружия и доспехов. Это богатый схрон. Наша братия давно уже им пользуется. Там есть всё, чтобы защититься. Даже найдутся магические артефакты, которые дадут вам преимущество.

– Ты предлагаешь…

– Я предлагаю сделку, – Игнот перебил старшего брата. – Вы отведёте меня к схрону, я заберу оттуда всё что мне нужно, в основном припасы и кое-какое снаряжение, а вы возьмёте всё остальное и вернётесь в деревню. Я же просто уйду. Идёт?

– Мы не можем, – разинул рот Савва. – Наши обычаи… Староста такого не позволит, он…

– Я согласен, – Лемел протянул Игноту руку. Контрабандист тут же пожал её.

– Брат! – воскликнул Савва. – Ты же не…

– Послушай сюда, младшенький! Мы тут находимся не в самом лучшем положении и может так сделаться, что «гости» придут в любой момент. Да, деревню защищают чары, но её всё равно могут найти. Особенно, если чёртов Орден пригонит сюда своих рыцарей или, упаси нас боги, Капитанов. Ты ведь помнишь, как пару лет назад тот здоровенный урод одним ударом снёс здание в Калорхене? А ведь оно было каменное!

– Помню, помню, но ведь…

– Нам нужна любая помощь! И раз такое дело, то я приму предложение Игнота.

– Но он же может нас сдать! – не унимался Савва. – Он может быть шпионом!

– Ага, конечно! И именно поэтому я чуть не умер от голода в лесу, – съехидничал Игнот. – Знаете, у меня, как бы это сказать, свои счёты с Церковью. Я ведь контрабандист и провожу незаконные товары. В том числе и разные языческие книжки! Так что мы с вами, в каком-то смысле, на одной стороне.

– Да не обращай на него внимание, – махнул рукой Лемел. – Мой братец не самый умный, зато послушный. Сделает так, как ему скажет старший. Да, Савва?!

– Да…

– Вот и славно, – Игнот улыбнулся уголком рта. – Тогда будьте добры, развяжите меня полностью и отведите к руинам. Насколько я знаю, в лесу они только одни.

– Хорошо, – Лемел поднялся. – Тут до них на самом деле не далеко, буквально рукой подать.

– Вот и славно! Вот и славно…

5

Старик сидел, закинув ногу на ногу, и размышлял о том, каким же образом провести праздник. Надо сделать всё так, чтобы ободрить дух жителей деревни. Ведь из-за последних вестей о том, что сам сэр Арсланг Львиный Рёв, один из Капитанов ордена Святых Рыцарей, лично возглавил поход против язычников, у многих опустились руки. Завтрашний праздник должен стать символом единения всех последователей Пятерых Творцов, напоминанием о том, что им покровительствуют духи предков, и что их ждёт награда за все страдания, что они претерпят, если продолжат следовать истинному пути. А значит надо это как-то красиво… обыграть.

Посидев ещё какое-то время, он понял, что следует обратиться к богам за советом. И хотя тело его отчаянно просилось ко сну, но дух был бодр и требовал решения этой проблемы. Староста твёрдо знал – пока он не найдет ответа на вопрос, отдыхать не имеет права.

Старик поднялся и направился к маленькому столику, на котором лежал мешочек с куриными костями для гадания.

6

– А может всё-таки не стоит? А? Дурная это затея... Лемел, нам же в детстве бабка строго-настрого запрещала ходить по лесу в ночь на Сархейн. Мол это страсть как опасно. Помнишь?

– Да не будь ты ребёнком! Это старые сказки.

– Далеко ещё? – подал голос идущий позади Игнот.

– Нет, – ответил ему Лемел. – Ещё десяток шагов и мы на месте. Ночью в лесу легко заблудиться, но мы-то эти места, как свои пять пальцев знаем.

Они шли уже около получаса, постоянно петляя по узким тропинкам, то спускаясь в овраги, то поднимаясь на холмы. Савва к этому времени стал порядком уставать, но вот наконец Игнот и Лемел остановились. Последний вытянул руку вперёд, указывая на скрытые во мраке развалины древности.

– Вот они, твои руины.

– Отлично! – Игнот обогнул Лемела и направился вперёд. – Идёмте, мне надо найти рычаг и открыть тайный вход.

Он подошёл к стене одного из разрушенных строений и начал водить рукой по щелям между поросшими мхом и лишайником кирпичами.

– А это самое… Что это вообще за руины? – спросил Савва, оглядываясь по сторонам. – Кому они принадлежали?

– А не всё ли равно? – как-то безразлично ответил Игнот.

– Раз спрашиваю, значит не всё равно.

– Иногда… – контрабандист вдруг напрягся и резко дёрнул рукой.

Раздался щелчок, и братья увидели, как несколько кирпичей отъехали в стороны, образуя в стене узкий, овальный проход.

– Нам туда, – он кивком головы показал направление, а после обернулся и взглянул Савве прямо в глаза. – Запомни: иногда некоторые вещи лучше не знать.

Все трое спускались вниз по пологому, извилистому туннелю, походящему на огромную нору, казалось, вырытую в толще земли каким-то гигантским червём. Довольно долго продираясь сквозь бесконечную тьму, братьям даже подумалось, что идут они целую вечность. За всё время пути и Савва, и Лемел периодически стукались лбами о будто-то бы низкую притолку.

Но вдруг спуск подошёл к концу и в глаза братьям ударил яркий свет, а до ушей долетел голос Игнота:

– Осторожнее. Не упадите.

Когда же глаза братьев привыкли к свету, они увидели, что вошли в огромную куполообразную залу. Вдоль стен, покрытых причудливыми барельефами неизвестного содержания, ровными рядами на невысоких постаментах стояли большие каменные чаши с горящими в них бледно-жёлтыми огнями.

– Это зал Извечного пламени, – объяснил Игнот, заметив недоумение на лицах своих спутников.

Братья не верили глазам. Они и представить себе не могли, что нечто подобное столько времени скрывалось под этими древними руинами.

– Так где твой схрон? – опомнился Лемел.

– Вон там, – контрабандист указал в сторону противоположной стены, до которой едва доходил свет бледного пламени

На другом конце зала братья увидели большую двустворчатую дверь из какого-то чёрного камня, покрытую странными и непонятными узорами.

– Видите рычаги что торчат по обе стороны от той двери? – спросил Игнот. – Подойдите туда и опустите их одновременно по моей команде. Ясно?

Лемел молча кивнул и, сделав брату знак чтобы тот пошёл следом, направился к двери.

На барельефах Савва невольно разглядел неведомых тварей, очертания которых вызывали в нём неподдельный и необъяснимый ужас. Он содрогался в попытках понять, о чём же повествуют эти многовековые резные изображения. В детстве ему рассказывали разные сказки и легенды, но ни в одной из них не было ничего подобного. Кто мог построить это место? Гномы? Это вряд ли. Так кто же тогда? Он не знал и знать не хотел.

Братья подошли к металлическим рычагам с нанесёнными на них закруглёнными узорами. Савва положил руку на правый рычаг, а Лемел на левый. Игнот же молча наблюдал за ними.

– Ну что? Опускать? – крик Лемела растворился в тишине.

Савва сдвинул брови, а потом вдруг ощутил необычное чувство разливающиеся по всему телу. Он попытался отдернуть руку от рычага, но тут его пронзило жуткое осознание – он не может шевельнуться. Да что там. Даже моргнуть был не в состоянии. Старший брат, если судить по ужасу, застывшему в его глазах, ощущал тоже самое.

– Ты что… – единственное что Савва успел выдавить из себя. Его язык, как и всё тело, онемел и перестал слушаться.

– Я ничего, – послышался ехидный и какой-то неестественный хохот Игнота. Будто бы некто пытался подражать человеческому голосу.

Дыхание младшего из братьев участилось, а в следующий миг его объял несказанный страх.

Игнот, стоя неподалёку в расходящемся под ним густом чёрном дыме, был совершенно неузнаваем. Его ноги стали длиннее, что делало контрабандиста значительно выше, а множеством извивающихся щупалец, кои заменяли ему руки, он, казалось, мог бы без проблем дотянуться до братьев. Но самым страшным и тошнотворным было его лицо – лысая голова, изменив привычную форму, напоминала теперь скорее куриное яйцо, уголки губ доходили до самых ушей, а глаза стали как два огромных серебряных самоцвета. Ну и довершала эту омерзительную картину кожа, испещрённая кластерными отверстиями подобно плодам лотоса.

– Я ничего! – голос Игнота звучал всё так же ехидно, но вдобавок к этому ещё и невероятно зловеще.

Мгновение спустя это антропоморфное существо двинулось в их сторону. Савва хотел закричать, позвать на помощь, но из горла не выходило ни одного звука. Вместе с тем, вскоре пришло осознание, что постепенно ему становится всё труднее и труднее дышать.

«Неужели… Неужели мы…» – промелькнула в голове младшего брата страшная мысль.

Неведомое существо меж тем было уже совсем-совсем близко. Савва беспомощно наблюдал, как раскрывается, расползается в стороны жуткая пасть этой омерзительной твари, лишь изображающей из себя человека, как из недр её глотки к ним тянутся несколько длинных, уродливых рук, как скользят они по лицу, подбираясь все ближе к глазам. Он ощутил, как одна из них проникла ему в рот, ощупывая зубы, язык, и пробираясь глубже, к самому чреву. А затем тонкие, пахнущие кровью и трупной вонью склизкие пальцы легли ему на глаза и с силой надавили.

– Я Ничего!

Затрепыхавшись в судорогах, Савва, наконец, смог издать болезненный стон.

7

Старик молился уже несколько часов, но боги молчали. Никто из них, по-видимому, не желал давать ему ответ, дабы развеять сомнения и наставить на правильный путь. Устав гадать на птичьих костях и просить милости у деревянных изваяний Пятерых Творцов, он поднялся и двинулся обратно в горницу, к своему любимому стулу. Может быть, ему все-таки удастся придумать, как отпраздновать Сархейн?

Но стоило только ступить за порог комнаты, как он что-то почувствовал. Староста принюхался и ощутил, как мурашки поползли по спине. Ароматы трав и благовоний, которые он раскуривал ещё совсем недавно, исчезли будто их и не было. Теперь же в воздухе пахло гнилью и разложением.

Он огляделся в поисках источника запаха, но всё было тщетно – огонь в камине давно погас, и комната погрузилась в беспросветный мрак.

– Не темно тебе тут, старичок?

Голос словно гром ударил по ушам, и староста повалился от испуга на пол, после чего судорожно завертел головой. Только сейчас он заметил, что на его любимом стуле кто-то сидит. Кто-то высокий. Кто-то совсем непохожий на деревенских.

– Что происходит? – только и смог произнести старик.

Бледная луна вышла из-за облаков и осветила комнату. Староста увидел своего недавнего пленника. Тот сидел по-хозяйски, закинув ногу на ногу, а в его холодных серебряных глазах виднелось наслаждение.

– Ничего, – незваный гость встал со стула и двинулся к старику. Ощущение неимоверного могильного холода и запах гнили с каждым его шагом становились всё нестерпимее. – Просто надо думать, Ойянель.

Капли пота выступили на морщинистом лбе, а сердце забилось так, словно сейчас разорвётся. Староста не говорил бывшему пленнику своего имени. Да и вообще никогда и никому не говорил своего настоящего имени…

– Надо думать, Ойянель, – повторил «контрабандист». – Думать о том, кого можно встретить тёмной ночью в лесу. Думать о том, кто может бродить в чаще один в канун Сархейна. Думать о том, кого ты тащишь к себе в деревню. Думать, старик. Тебе следовало думать.

Он улыбнулся, оголив длинные мечеобразные зубы, через щели которых к лицу старика потянулись тонкие нечеловеческие руки.

– Но ты не думал, – голос твари звучал откуда-то изнутри, а сама реальность в этот момент будто колебалась от каждого его слова. – Ты не думал, Ойянель.

– Что ты… Что ты такое?

– Ничего! – ближайшая из рук схватила старика за язык и рванула на себя.

8

На утро деревенский люд собрался у дома старосты. Наступил день праздника, и язычники с нетерпением желали начать обряды, чего невозможно было сделать без старика Ойянеля.

Вскоре дверь избы распахнулась, и староста предстал перед ними, да так, что люди ахнули. За прошедшую ночь старик сильно преобразился: его морщины, до этого испещрявшие всё тело уродливыми бороздками, приобрели прямые и ровные формы, обычно растрепанная борода теперь приняла благородный и чинный вид, а в глазах сияла такая тяга к жизни и вместе с тем такая огромная мудрость, что даже у самых недоверчиво настроенных жителей в сердцах загорелся огонёк надежды.

– Дети мои! – староста распростёр руки, а его голос был полон невероятной силы. – Сегодня ночью мне было видение от наших богов! Истинных богов! Этот Сархейн должен стать особенным! Таким, какого ещё никогда не было! Мы проведём особый ритуал, о котором мне поведали боги. Он приведёт нас к единению и победе над нашими врагами! Мы отправимся в руины, что расположены в лесу! Мы спустимся туда, где наши предки приносили богам свои первые жертвы! И раз и навсегда защитим наши земли от врагов!

Жители смотрели на него и чувствовали, как их тела наполняются силой, а в сердцах, словно яркая звезда, вспыхивает и сияет надежда на скорую победу. Староста точно знает! Старосте открылись сами боги! И никто, даже из тех, кто стоял совсем рядом с ним, не обратил внимания на легкий, почти незаметный запах гнили, исходящий от него.

И лишь один из них, маленький мальчик по имени Сифив, посмотрел в полные мудрости глаза старика и, словно невзначай, тихонько произнёс вслух:

– Что случилось, дедушка?

И в этот же миг, где-то в самой глубине сознания, на задворках своего детского, ещё неокрепшего разума, мальчик услышал едва различимый шепот:

«Ничего…»

Цекропия — род растений семейства Крапивные, распространённых главным образом во влажных тропических лесах Центральной и Южной Америки. Плоды цекропии длинные и тонкие, растут гроздьями. Каждая гроздь может дать от 1 до 4 цилиндрических плода. Эти плоды имеют в среднем от 10 до 15 сантиметров в длину и от 1 до 2 сантиметров в диаметре. Плоды цекропии уникальны, поскольку состоят из крошечных мясистых кусочков шестиугольной или пятиугольной формы, внутри которых находятся еще более крошечные семена. Благодаря этому плоды цекропии очень напоминают киви, когда на зубах постоянно хрустят маленькие семечки. Спелые плоды цекропии имеют очень мягкую и сочную консистенцию, которую многие сравнивают с текстурой мармеладного червя. Вкус сладкий, даже медовый, с оттенками кленового сиропа. Кто-то сравнивает их сладость со сладостью инжира.

ТГ «Познавательное рядом»

70-летний житель городка Зардаб в ширванской зоне Азербайджана Миргусейн Алиев на виду у всех молитвой и заклинаниями заставил заползших в соседский дом змей выйти из укрытия. Но прежде он совершил обряд намаза, затем начертил на земле мелом круг и стал известными одному ему заклинаниями звать засевших в чужом доме змей. Очевидцы рассказали, что ждать пришлось недолго - гюрзы одна за другой вползали в круг и как будто ждали приказаний своего повелителя. При этом «твари ползучие» вели себя послушно и не представляли опасности для окружающих.

Миргусейн Алиев с малых лет обладает искусством заклинания змей, считая это даром, которым его наделил Аллах. В любое время суток и в любом месте земли он может безошибочно определить, обитают ли поблизости змеи. Если таковые имеются, то они обязательно откликаются на молитвы заклинателя (для умиротворения рептилий он использует суры из Корана) и выходят из норы. Миргусейн Алиев категорический противник уничтожения змей и советует людям дружить с ними.

Мальчик с пальчик:

Врачей Гондураса ставит в тупик феномен Вальтера Лопеса Рейеса. В 1996 году, когда ему исполнилось 10 лет, его рост составлял всего 43 сантиметра, а вес был 6 килограммов. Альфонса Пас (один из ведущих медиков Гондураса) считает, что организм Лопеса вследствие неизвестного генетического дефекта не выделяет должным образом гормон роста. Но главное, что удивляет врачей, при таком аномальном физическом развитии у мальчика нет никаких отклонений в развитии умственном. Он успешно учится в школе и, как пишут местные газеты, мечтает поскорее стать взрослым, чтобы купить автомобиль и покататься на нём со своей девушкой.

Распятие на кресте - как средство против алкоголизма!:

Об интересном случае рассказала газета «Отражение». Несколько лет назад в одном из сёл Орловской области распяли на кресте пропащего алкоголика. Причём распяли по его же просьбе. Друзья «взошедшего на крест» привязали его руки и ноги к перекладинам цепью и, посмеявшись над новоявленным чудаком, ушли. А когда через несколько часов вернулись, то… своего друга на кресте не нашли.

Прошло достаточно много времени и в селе стали поговаривать об убийстве. Тогда подозреваемые пришли добровольно в милицию и там рассказали свою невероятную историю.

Милиция, прибыв на место, с удивлением обнаружила разорванную цепь. Назад в село вернулась странная процессия - двое несли на себе крест. Областная экспертиза показала, что цепь была не перепилена, а срезана огнём, но очень необычно. Как будто кто-то сначала нагрел звенья цепи, а потом усилием растянул их. Волшебное пламя! В целом это напоминало действие… лазера, но толщина среза была несколько сантиметров, что указывало на фантастическую мощность луча.

Минуло два месяца. О странном происшествии стали забывать. И вдруг пропавший с креста появился! Его одежда была сильно изношена и выцвела невероятно, и сам он сильно изменился - говорят, что он совершенно не пьёт и даже не курит. Он стал молчалив и никому ещё не рассказал тайну своего путешествия. Говорят, что соседи в душе считают его за святого.

Природа решила пошутить?:

Грикору Чекмешяну не было и двух лет, но врачи вынуждены были полностью удалить ему желудок и пищевод. Тем не менее малыш чувствовал себя отлично и с аппетитом уплетал всё, что положено есть в его годы. Всё просто: у мальчика с успехом функционировал… ещё один пищевод и ещё один желудок.

- Такого случая в истории армянской хирургии ещё не было, - сказал собкору «Известий» Николай Даллакян, директор Ереванской детской больницы скорой помощи. - Удвоения пищевода и желудка крайне редко встречаются и в практике мировой медицины.

Прежде чем обратиться в «Скорую», родители малыша, проявлявшего явные признаки недомогания, показывали его гематологам, онкологам и другим специалистам. Только показания компьютерного томографа позволили прояснить картину: локально функционирующий дополнительный желудок с пищеводом размещались в грудной клетке малыша.

Ночной бриллиант:

Нгуен Тхи Нга живёт в небольшой вьетнамской деревушке Антхыонг уезда Хоайан провинции Биньдинь. До недавнего времени и сама деревня, и Нгуен не отличались чем-то особенным: деревня как деревня, девушка как девушка. Училась в школе, помогала родителям, собирала вместе с подружками апельсины и лимоны на деревенских плантациях.

Но как-то года три назад, когда Нгуен легла спать, её тело в полной темноте вдруг начало невероятно ярко фосфоресцировать. Огромные светящийся нимб обволок голову, а от рук, ног и туловища исходили золотисто-жёлтые лучи. Девушка переполошилась не на шутку, а родители наутро взяли её за руку и повели к целителям.

Умудрённые тайноведы провели над Нгуен Тхи Нга несколько сеансов психо- и йоготерапии, неоднократно манипулировали над её головой и совершали прочие ритуалы - ничего не помогло: Нгуен как светилась, так и продолжала излучать свет, несмотря на все старания целителей.

Родители не успокоились - повезли дочь в Сайгон, в серьёзную клинику. Нгуен положили на обследование, но, увы, столичные медицинские светила тоже не обнаружили в состоянии её здоровья никаких аномалий.

Неизвестно, чем бы закончилась эта история, если бы однажды Нгуен не осмотрел известный в её местах знахарь ТХАНГ. Девушка отправилась к нему как к последней своей надежде, и старичок сумел вернуть ей душевное спокойствие.

- Скажи мне, девочка, - говорил он, - причиняет ли тебе это явление какое-то беспокойство?

Нгуен отвечала, что никакого, вот только очень беспокоит сам факт. Тханг выяснил, что впервые это случилось с ней в середине февраля, то есть на второй день нового года по лунному календарю.

- Самое благоприятное время для благодати Всевышнего, - успокоил знахарь. - В это время Бог обычно воздаёт лучшим по их заслугам. Скажи-ка мне, девочка, чем ты заслужила такую благодать?

Этого Нгуен, естественно, не знала. Тогда знахарь предположил:

- Видимо, это дано в счёт твоих будущих заслуг. Помни же об этом постоянно и постарайся жить так, чтобы всегда быть для людей добрым Ангелом!

Так к Нгуен вернулось душевное спокойствие. А свечение… свечение осталось, только теперь служит уже на благо односельчан. Где бы ни появилась Нгуен, моментально наступает согласие: поссорившиеся мирятся, больные чувствуют себя лучше, а нечестные порой начинают каяться в своих грехах. Ещё бы - при таком-то свете!..

«Антология Непознанного. Неведомое, необъяснимое, невероятное. Книга 2», Николай Николаевич Непомнящий, 1998г.