Дома жара и духота. По ночам трудно спать даже под вентилятором. Ребенок вскакивает в половине пятого утра и танцует свои дикарские пляски и оглашает джунгли зовом охотника. Сна больше не будет. День душный. Поплелся на репетицию хора в церковь. Полтора часа пел. В церкви прохлада. Хорошая могучая музыка. Шесть хористов, свешница и лики на иконах. Больше никого. Опять домой. Жарко. Измотан. Иду на почту, забираю посылки. Люди ругаются чья очередь платить комунальные. Прихожу домой. Дома холодильник. Молоко, бананы, пук перечной мяты.
Приходит время обеда. Беру большой ковш миксера. Жена рубит две веточки мяты. Я ломаю бананы, сверху ложится мороженое. Все это растирается на малых оборотах. Стоп машина. Кидаю половину пакета льда. Пуск. Лед грохочет бешенно. Из трубы миксера летят брызги мороженного.
Чаша уже запотела, но еще не время, еще немного. И вот последним из холодильника подается цельное молоко. В мою пивную кружку отцеживается половина литра и добавляется в ледяное мятное крошево. Ровно две минуты по секундомеру. Чаша снимется с мотора и можно разливать по высоким, розовым, еще советским тонкостенным коктейльным бокалам. Берешь из пакета нулячую соломку. Один момент и молочный коктейль исчезает в желудке. Крепкая пена остужает организм, выводит его из комы мир снова становится прекрасным. Лето снова красное, а не ебучий зной. Ленивые мысли, которые на жаре текли киселем, теперь лениво неторопливы. Можно наполнить кубок блаженства снова и уже не торопясь смаковать и говорить короткими фразами ничего не значущие мелочи. В основном: "Ух, хорошо!".