Новогодние подарки для друзей
Подарки для шести человек и двух животных. Ввиду того, что меня самого на праздник не пригласили, пришлось написать инструкцию на шести письменных и двух аудио языках.
31.12.2021
Подарки для шести человек и двух животных. Ввиду того, что меня самого на праздник не пригласили, пришлось написать инструкцию на шести письменных и двух аудио языках.
31.12.2021
На звонок в дверь сначала никто не ответил. Я нажал кнопку ещё раз. Тогда за дверью раздались шаги, и кто-то с опаской спросил:
— Вам кого?
— А я ваш кроссворд разгадал, — сказал я.
— Да? — за дверью оживились. — Тогда перечисли всех президентов России.
— Ельцин, Путин, — сказал я, не думая.
— Так ты из нулевых? — спросили из-за двери.
— Почему?.. А, да, еще Медведев был!
— И всё?
— Всё.
— Откуда же ты тогда знаешь, чей Крым?
Я задумался.
— А! Ну потом опять Путин.
— Ну то-то же. Так уже лучше. Четыре их было. А дальше?
— Не знаю! Вот честно, не знаю! А что, дальше ещё кто-то будет?
Эта мысль показалась неожиданной и странной. Власть, что, сменится однажды?
Тут щёлкнул замок. Дверь открылась.
— Я просто для себя хотел узнать, — сказал стоящий на пороге мужик. — Типа вдруг ты из тридцатых или дальше. Вдруг ты знаешь.
— Я из 2022-го.
— Понятно. Ну что ж, заходи.
***
На кухне меня встретил синедрион из троих мужиков в одинаковых майках-алкоголичках. Четвертый, открывший мне дверь и присоединившийся к ним, носил тельняшку. На вид ему было лет сорок, и мне сразу почему-то показалось, что он в этой компании главный. Самым старшим был худой мужик с большими синяками под глазами — ему явно перевалило за семьдесят. Третий был совсем юношей, но с очень мрачным, каким-то совершенно не молодым выражением физиономии. Возраст четвёртого я определить затруднялся, так как тот был жутко толстым, а толстяки, как известно, часто выглядят старше своих лет; впрочем, думаю, что пятьдесят ему точно уже исполнилось.
Мне налили чаю. Предложили табуретку.
— Он из 2022-го, — сообщил всем открывший мне дверь человек. — Кстати, как тебя звать-то?
— Серёга.
— Ну, привет, Серёга… Что там у хохлов-то?
Я кратко рассказал.
— А доллар как? Не гикнулся ещё?
Сообщил им про курс.
— Ну а в целом?
— Да в целом всё то же, — ответил я. — Только хуже всё и хуже помаленьку.
— Мы тут так и думали, — сказали мужики.
— Так кто вы все такие-то вообще, а?
— Как и ты — попаданцы.
Выяснилось, что мои новые знакомые тоже прибыли сюда из будущего. Кроссворд они составили и распространили с целью найти своих современников, которых, как оказалось, в СССР напопадало как репьёв в собачий бок. Как я понял, в этой квартире они организовали что-то вроде коммуны — вместе жили, помогали друг другу осваиваться в чужом времени, сообща прогрессорствовали и планировали то, как скорректируют будущее страны и своё собственное.
— Вот всех наших соберём — и будет сила! В одиночку-то человек мало что поменять может. А если нас, людей будущего, тут человек сорок соберётся, а то и сто… — мечтательно проговорил самый толстый. — Вот тогда мы покажем дурацкой истории, кто тут хозяин!
— Так значит вы все тут для того, чтобы поменять историю страны? — спросил я.
— Кто как, — ответил юноша. — Главным образом, свою. Но страны, впрочем, тоже. До кучи.
— А как вы сюда попали?
Оказалось, все по-разному. Но в общем, в нашем мире они все уже покойники: кто попал в катастрофу и внезапно обнаружил себя в чужом теле и в чужом времени; кто умер от болезни, кто — от старости; так или иначе, всем неведомая сила посчитала нужным дать второй шанс…
Получалось, я один, кто оказался здесь живьём и в своём теле. Хотя… Кто его знает? А вдруг мне так кажется? А вдруг при переходе через дверку-из-кастрюли я как раз-таки и умер?.. Просто пока сам не понял этого…
Тут поразила ужасная мысль: а вдруг я в аду?! Вокруг покойники, как выбраться — не знаю… Может быть, конечно, это рай… Но сомневаюсь, чтобы в раю мать отказывалась готовить мне борщ, за палку колбасы приходилось бы выстаивать целую очередь, а вместо Интернетика с Ютубчиком имелось бы всего лишь два канала, по которым идут танцы Мозамбика и «Сельский час»…
— Давно здесь? — прервал размышления толстый.
— Да несколько дней.
— И как, нравится?
— Просто супер, — сказал я, чтобы не выглядеть продажным либералом. — Я всегда мечтал тут оказаться.
Попаданцы закивали. Оказалось, они тоже все мечтали о жизни в СССР. После падения советской власти член ни у кого из них уже не вставал.
— И как вы тут живёте? — спросил я. — Чем занимаетесь?
— Да кто чем, — ответил юноша. — Вот я студент-медик.
— Людям хочешь помогать?
— Ну… Там посмотрим. Просто дело в том, что я был врачом в своей прошлой жизни. Но плохим врачом. В институте толком не учился, только пил да за девчонками ухаживал. Еле-еле до диплома дотянул. И пошёл, дурак, по специальности работать… В итоге нескольких пациентов залечил до смерти. Один из них не из простых оказался, так его родня меня за это киллеру заказала… Я умер, а потом очнулся здесь. Опять студентом, в теле своего однокурсника. Теперь моя задача — всячески заставлять учиться того, настоящего себя, чтоб из него хоть приличный специалист вышел. В общем, я в друзья к нему набился. Пытаюсь влиять, рисовать перспективы светлого будущего…
— Может, трудно ему просто? — спросил я. — Мне вот в школе химия не давалась. Может, ему тоже не даётся?
— Ну, с этим я ему не помощник. Я когда учился? Тридцать лет назад.
— Ты ж сказал, сейчас учишься.
— Я сказал, что я студент. Учиться некогда! Надо прошлого себя заставлять это делать. А мне самому погулять надо, повеселиться! Пока печень молодая всё прощает! Да и девок еще сколько неоттраханных! Кстати, надо эту, новую, отбить у меня прежнего… Ну типа чтоб учиться не мешала…
— Понятно, — сказал я и обратился к толстяку: — А ты что делаешь?
— Я веду здоровый образ жизни и пользуюсь вторым шансом, — ответил тот.
— В смысле?
— Ну, знаешь, я в той жизни умер от ожирения. В последний миг взмолился всем богам, чтоб второй шанс дали. Ведь обидно же подохнуть от того, что много жрал!
— Да не то слово.
— В общем, кто-то из богов меня услышал и пожалел. Очнулся я тут, в новом теле — молодом, здоровом, стройном…
— Стройном?
— Ну да. Знаю-знаю, я немного поднабрал за эти годы! Ничего, я скоро сброшу! Вот начнется Перестройка, жрачка кончится — и точно похудею уж! А пока у меня дело поважнее: надо срочно написать гениальную книгу, в которой предупредить всех о том, что СССР распадётся.
— И как думаешь, скоро закончишь?
— Я спешу изо всех сил! К счастью, в журнале «Вопросы кролиководства», где я работаю, как раз есть пишмашинка. Всё рабочее время стучу по ней, если не ем!
— Ну меня была такая же идея, да только вот пишмашинкой не обзавёлся. Я надеюсь, твои планы осуществятся, — ответил я и обратил вопрошающий взгляд на того мужика, что открыл мне дверь.
— А я на автозаводе работаю, — сказал тот. — Машинки собираю, стало быть. Ну как собираю? Очень меня, понимаешь ли, беспокоит судьба Отечества. Так что собиранием автохлама я стараюсь заниматься как можно меньше. А побольше размышлять о том, почему же распался СССР. Иногда удаётся весь рабочий день на это использовать…
— Ну и почему же он распался?
— Я пока не понял. Чую, дело где-то в экономике… Но точно не скажу пока. Чтобы скорее ответить, я решил задать этот вопрос компьютеру. Натащил уже с работы запчастей, скоро начну из них конструировать ЭВМ… Заодно и систему ОГАС помогу внедрить.
— Если честно, меня тоже очень волнует вопрос сохранения СССР, — сказал я. — Может быть, у вас есть мысли: как бы нам предотвратить его распад?
Попаданцы все хором вздохнули. А потом сказали:
— Это бесполезно.
— Мы пытались.
— Вон, у Вовчика спроси.
Вовчиком назывался четвёртый из попаданцев, семидесятилетний старик. И вот что он поведал мне:
— Когда в девяносто девятом году я умер, то твёрдо знал, что в распаде СССР, случившемся за десять лет до этого, виноваты генсек Киров и выращенное им поколение чиновников. Поэтому, когда после смерти я внезапно обнаружил себя в 1934 году, то решил спасти страну и уничтожить изменника делу Ленина-Сталина. Я нашёл неуравновешенного партийца по фамилии Николаев, убедил его, что Киров спит с его женой, и подговорил убить этого будущего наследника Сталина. Николаева расстреляли, а вслед за ним — Зиновьева, Каменева, Бухарина и других старых большевиков, про которых я знал, что они в будущем тоже будут способствовать тому, что СССР станет развиваться не тем путём. После войны мне уже казалось, что всё отлично и нашей стране ничего не грозит. Но тут умер товарищ Сталин, а к нам попал Витёк, — он указал на толстяка, — и рассказал, что Берия унаследует власть, подружится с Западом, выпустит из тюрем врагов народа и так развалит СССР. Пришлось написать на него донос, что он шпион всех разведок одновременно. К счастью, его расстреляли…
— И тогда пришёл Хрущёв?
— Ага, он самый. Мне казалось, что он возвращает социализму его истинный, молодой дух. Но тут к нам попал Гена, — он указал на строителя ЭВМ. — И рассказал, что Хрущёв всё развалит. Тогда нам удалось наладить контакт с председателем Президиума Верховного совета Брежневым. Мы убедили его организовать заговор и свергнуть Хрущёва, а затем взять власть. В правление Брежнева всё шло неплохо. Нам удавалось держать его под влиянием и делать через него социализм всё более и более развитым: водка оставалась по 4-12, за прогулы не сажали, родню на работу удобно пристраивать было…
— И все нас боялись! — добавил я с удовольствием.
— Да. В общем, жил и давал жить другим. Но к началу 80-х почему-то оказалось, что товаров в магазинах всё меньше, а отставание от Запада — всё очевиднее. Мы решили, что с этим, конечно же, справится человек из XXI века, и убедили Брежнева назначить своим преемником председателя КГБ Андропова, в которого как раз недавно попал один наш парень…
— Что?! Андропов — попаданец?
— Да, он наш. Ему трудно справляться с советской реальностью, так что иногда он даже признаётся, что не знает той страны, в которой живёт. Мы с ним постоянно держим связь. Недавно он сказал, что сильно болен и, наверное, умрёт. Но он, мол, нашёл хорошего молодого секретаря, который уж непременно спасёт СССР и от загнивания, и от распада, и от ядерной войны. Наш Андропов открыл путь для карьерного роста этого секретаря и видит в нём своего преемника. Тот выдвинул умную мысль — для спасения СССР его надо перестроить. Вернуться к ленинизму настоящему. Ну, короче, Горбачёв его фамилия…
— Горбачёв?! — воскликнул я. — Да этот чёрт союз-то и развалит!
— Вот и Вася так сказал, — ответил Вовчик, кивнув на студента-медика. — Он всего полгода как из XXI века, так что знает историю в самом новейшем её варианте. Вася говорит, что надо срочно убрать Горбачёва и выдвинуть в генсеки кого-нибудь типа Брежнева, чтобы обратно вернулась стабильность. Суслов умер, Пельше умер… Ну, не знаю… Ну, Черненко, если только… Можно, конечно, попросить нашего Андропова, чтобы задвинул Горбачёва обратно, а Черненко помог бы продвинуться… Но у меня, если честно, уже руки опускаются! Что ни делай — всё одно и то же получается!
Кому понравилось, повесть тут лежит полностью и бесплатно https://author.today/work/222960
"Как бродяга Онуфрий потерял скафандр"
Зимой спортивный корт, находящийся рядом с нашей школой, заливался водой и превращался в каток. Неподалеку от него, рядом со школьным спортзалом было подвальное помещение, в котором можно было брать коньки напрокат. Мы с товарищами часто там любили посидеть, потому что коньки выдавал наш знакомый Мефодий. Мы любили над ним подшучивать, а он был человеком легко раздражительным и, поэтому иногда кидался в нас коньками, а еще обещал пере***ть нас кувалдой.
Многие пацаны любили приходить на каток с клюшками и шайбами, чтобы поиграть в любительский хоккей. Днем на катке особо никого не было, поэтому можно было играть с шайбой, не боясь кого-нибудь нечаянно задеть. В 5-6 часов вечера же, когда приходило много людей разных возрастов, чтобы просто покататься на коньках, играть в хоккей было уже опасно, да и просто игроки мешали остальным людям. Мефодий за этим следил и, если к этому времени «хоккеисты» не уходили, а продолжали играть, то он выходил из своей каморки и кричал им: «Эй вы, пи****сы клюшечные, сь****ись отсюда!». Это веселило играющих, но все таки приходилось уйти.
Однажды мои товарищи сидели в каморке у Мефодия, когда внезапно у Гаврило из носа вылетела сопля, но он этого не заметил. Зато заметили друзья, и это им показалось безумно смешным, они стали громко ржать над ним, а Гаврило не понимал в чем дело. Тогда Мефодия это вывело из себя и он стал кидаться в них коньками, так что пришлось убегать из его каморки.
Мы часто проводили вечера на катке, там было своеобразное место встречи многих людей, в том числе наших знакомых. Играла громкая музыка, мы катались на коньках и что-нибудь чудили. Иногда к катку приходил бродяга Онуфрий. Он любил смотреть на катающихся на коньках людей и еще танцевать под музыку, которая играла на катке. Нас это забавляло и мы кричали ему что-нибудь, а он в ответ махал нам руками.
Мы с ним познакомились и иногда болтали о чем-нибудь. Так как «определенного места жительства» у Онуфрия не было, то он таскал пакеты со своими вещами с собой. И вот однажды, когда он в очередной раз подошел к катку, мы подъехали к нему на коньках и стали разговаривать через бортик корта. Он стал рассказывать нам, что якобы у него был какой-то «скафандр» (не уточнял, что именно это означало) и он оставил его в пакете рядом с катком, а пакет кто-то незаметно сп***ил. Мы по приколу предположили, что речь идет о космическом скафандре и стали ржать с этой истории. Теперь, когда мы вспоминаем эти события, то так и говорим друг другу: «Помнишь как у Онуфрия скафандр сп****ли?».
P.S.: Спустя какое-то время мы перестали встречать Онуфрия и дальнейшая его судьба нам неизвестна.
Автором текста является Баграт Саруханов. Текст выкладываю по его просьбе. Я, по мере своих скромных сил, осуществлял вычитку и корректировку текста.
Ссылка на оригинал
Ссылка на первый подвиг
Ссылка на второй подвиг
Ссылка на третий подвиг
Ссылка на четвертый подвиг
Ссылка на пятый подвиг
Последние две недели в тавернах Микен стало очень популярным блюдо из неважно пахнущих грибов крайне подозрительного вида. Ранее считавшиеся несъедобными, они пришлись по вкусу зажиточной части населения, и простолюдины старались как можно чаще наведываться в лес в поисках непонятного лакомства для богачей. Тем более, что сложность поиска плодов подземного мира сошла на нет, когда они обнаружились на полянах, сложенные в аккуратные горки. Возле каждой всегда присутствовала табличка с криво намалёванным “Прастити”, что наводило кое-кого на мысль о личности услужливого помощника, предпочитающего сохранять инкогнито.
Царя, впрочем, данное блюдо порадовать не могло. Вот уже третий час из тронного зала доносились звуки пилы: Эврисфей в очередной раз принимал настоятельное прошение царицы о необходимости скорейшего восстановления коллекции растений. Особенно Антимаху волновало состояние бегоцвета, чудесным образом сумевшего восстановиться из единственного листочка. Тяжесть полученных им повреждений не оставляла надежды исцелиться иначе, чем божественным творением. А поскольку цветам нужны удобрения, то они-то и должны были иметь божественную природу. Эврисфей, придерживающий корону, чтобы не слетела во время безостановочного кивания, мысленно уже составлял план, кто и куда должен отправиться за волшебным навозом. Одновременно с этим царь отгонял мысль, почему, когда он отмокал в ванне, царица переживала куда слабее, чем из-за этого растения. И почему ей так дорога именно эта гипераллергенная бегающая флора. Всё ещё терзая себя этим вопросом, Эврисфей вызвал к себе Геракла. Тот поспешно явился в зал с мешком на плече.
— Вызывали, шеф? — поинтересовался наёмный герой.
— В-вызывал, — отозвался правитель Микен, с опаской косясь на шевелящийся и странно шипящий мешок. — Это у тебя что?
— В саду халтурю в свободное время, не обращайте внимания.
— Л-ладно, — сказал Эврисфей, нервно сглотнув, и покосился на амфору с картой. — У меня к тебе задание на уровень подвига.
— Какое? — тут же заинтересовался Геракл, которому как раз нужно было подтянуть КПГ.
— Для спасения царского сада срочно требуется найти волшебное г...
— Вашвеличество, нашли! Нашли, Вашвеличество! — заорал начальник разведки, влетев через двери в тронный зал.
— Что нашли? — сквозь зубы спросил Эврисфей, считая, на сколько частей перед обезглавливанием следует порубить прервавшего царскую речь.
— По соседству есть волшебные конюшни, которые загажены по крышу! — радостным голосом доложил начальник разведки, не зная, что докладом только что спас себе голову и многое другое. — А раз они загажены, то мы можем бесплатно получить волшебное г...
— Что ж ты молчал-то! — перебил его Эврисфей, внутренне обрадовавшись возможной экономии. — Докладывай!
Подходящим источником подобного удобрения оказался Авгий, царь Элиды. Не он сам, разумеется, а подаренные ему папашей Гелиосом представители крупного рогатого скота. Ярко-красные, белоснежные и сияющие словно звёзды, они имели самые невероятный окрас и расцветку. Ели при этом эти животные за четверых, а выпускали отработанный материал за семерых, и никто так и не смог понять, откуда его столько берётся. Авгию, правда, было не до загадок, потому что жители уже устали возводить здания из самана и топить очаги волшебным кизяком, а материала меньше не становилось. Вскоре желающие импортировать столь ценный и важный для экономики материал вассалы и слабые соседи закончились, а остальные оказались слишком сильны, чтобы убедить их закупать подобное. Работа с великолепными животными постепенно превратилась из престижной и привилегированной в тяжкую и неблагодарную. Вскоре на эту должность стали ссылать вместо смертной казни, и приговорённые умоляли расчленить их тупыми топорами и заживо выпотрошить, но не обращаться с ними столь жестоко. Царь задумался, куда девать столь ценных дарёных не-коней, которым стоило сначала посмотреть не в зубы, а в другое место. И пока Авгий был занят столь важными мыслями, в стойла стало невозможно попасть из-за завалов на входе. По совету первого министра, который успел прославиться своим прогрессивным видением, царь переименовал стойла в конюшни. Проблему это, конечно, не решило, но звучать стало красивее.
Тем не менее, требовалось предпринять хоть что-нибудь. И срочного, поскольку коричневые терриконы уже отбрасывали тень на дворец, заглушая его роскошь и великолепие самым возмутительным образом. Попытки изготавливать из материала снаряды для катапульт закончились провалом, поскольку все бывшие, настоящие и потенциальные противники хором пообещали написать коллективную жалобу жрецам Зевса, Ареса, Афины и какого-то нового бога по имени Спортлотос. Примерно представляющий, как задобрить только первых троих, Авгий не решился продолжать разработку новых типов вооружений и предпочёл потратить освободившуюся сумму на награду желающему поработать клининг-менеджером. Когда же выяснилось, что выделенную в бюджете на вознаграждение сумму давно пустили на корм коровам, правитель Элиды от отчаяния согласился поделиться частью стада с тем, кто правится с очисткой, внутренне сомневаясь в наличии такого количества ненормальных в Древней Греции. Правитель Элиды как раз ухватился за идею подключения к уборке подданных, живущих в определённых залах с мягкими колоннами, когда в ворота кто-то постучал так вежливо и аккуратно, что обе створки сорвало с петель. Как только пыль улеглась, кашляющий от навозной пыли царь увидел в дверном проходе двоих путешественников. По первому он просто скользнул взглядом: таких половина Греции ходит. Зато второй... В нём Авгий сразу почуял угрозу своему правлению, царству и...
— Мира тебе и процветания, великий Авгий, сын Гелиоса, — произнёс первый путешественник, вновь привлекая внимание царя к себе. — Мы прибыли из Микен, чтобы оказать тебе помощь в твоём нелёгком труде вычёрпывания г...
— Стоп-стоп-стоп, — тут же замахал руками царь. — С чего вы вообще взяли, что мне нужна помощь в подобном деле?
— Слухи расходятся далеко, — заметил второй, более опасный. — А запах разлетелся ещё дальше.
— Кто вы такие? — спросил Авгий, с явным подозрением оглядывая парочку.
— Я – Геракл, сын Зевса-Громовержца, — представился первый, после чего указал на более опасного. — А это – мой племянник Иолай.
— Понятно, — протянул невезучий фермер в короне, оглядывая легендарного грека, который читает надписи на зданиях перед тем, как войти. — И что вы тут забыли?
— Мы готовы решить вашу проблему с пылью! — включился в разговор Иолай. — И вам очень повезло, потому что...
— С пылью у меня никаких проблем нет, — отмахнулся Авгий.
— А ещё с аллергенами! — не унимался Иолай.
— Я не знаю, что это, но с этим у меня тоже нет проблем.
— И навоза!
— И с навозом всё в порядке, — заявил Авгий.
— Тогда что это за гора? — ехидно поинтересовался Геракл, указав в окно.
В тронном зале наступило затишье, прерываемое лишь поскрипыванием зубов правителя Элиды. Сыграв в “гляделки” с наглой парочкой, Авгий понял, что проигрывает и это соревнование, как ранее профукал дискуссию.
— Ай, да Танат с вами обоими, — махнул он рукой. — Но у меня условие.
— Какое? — спросили искатели приключений на свои афедроны.
— По квартальному плану мои конюшни должны быть вычищены, — заявил царь. — Квартал заканчивается сегодня, так что на работу у вас будет день. Или никакой оплаты, ясно?
— День? — переспросил шокированный Иолай, на которого как раз стала падать тень от горы.
— По рукам! — поспешно согласился Геракл, пока племянник всё не испортил.
— Дядя, ты че... — попытался воззвать к голосу разума напарник, но сына Зевса было не остановить.
— Но за день срочность мы потребуем доплату в виде навоза, — добавил воитель.
По комнате разнёсся звон от упавших челюстей придворных.
— Годится, — медленно кивнул Авгий, не веря своему счастью, что идиоты согласились и вычистить конюшни, и забрать столь долго копившийся тут продукт. — Мой второй советник отведёт вас к конюшням.
— А где первый? — для проформы поинтересовался Иолай.
— Первый советник остался под завалами. Печать осталась вместе с ним, — монотонным голосом произнёс лысый древний грек среднего возраста, славный идеальной фигурой в виде шара. — По этой причине мы не можем назначить нового первого советника. Пожалуйста, следуйте за мной.
Шагая вслед за вторым советником, который перемещался столь же однообразно и ровно, как и говорил, Геракл и Иолай обозревали прелестные виды дворца и придворцовой территории. Величественные тёмно-коричневые холмы контрастировали со светло-коричневыми равнинами, лишёнными всякой флоры и фауны. Небольшое количество самой отчаянной прислуги перемещалось по ландшафту исключительно по деревянным тропинкам, проброшенным поверх субстанции, покорившей сердце Элиды количеством.
— Их ландшафтного дизайнера нужно повесить, — тихо шепнул Иолай дяде.
— Позволю себе заметить, что это невозможно, — отозвался скучной интонацией бесталанного лектора второй советник. — Причина в том, что ландшафтный дизайнер утонул три месяца назад. Правее места, где мы сейчас идём, была дорожка.
— И что с ней стало? — поинтересовался Иолай, которого передёрнула мысль о смерти в этом.
— Пропала, — ответил второй советник. — Паводок размыл. Почему-то дизайнер решил, что его эта проблема не касается. Попробовал перебраться через гиблое место и пропал.
— Племянник, — тихо обратился к Иолаю Геракл. — Почему он все предложения начинает с буквы “П”?
— Почём мне знать? — отозвался Иолай и, подумав, добавил. — По-моему, это заразно.
— Поглядим, — сказал Геракл, затем вздрогнул от осознания и, собрав волю в кулак, обратился к советнику. — Прост… Кхм! Уважаемый! Долго ли ещё идти?
— Почти пришли, — ровным, как поверхность озера, голосом, ответил советник.
Миновав пару тёмно-коричневых холмов, группа вышла к просторной площади, со всех сторон окружённой роскошными зданиями великолепной архитектуры. По крайней мере именно так описывалось это место на туристических амфорах. Сейчас же это был огромный коричневый пустырь, запертый среди коричневых стен с небольшими оконцами.
— Прибыли, — произнёс второй советник, жестом руки поводя вокруг себя. — Прекрасные Авгиевы конюшни ожидают вас.
«Прекрасные» конюшни представляли собой жалкое зрелище. В первую очередь из-за коричневой баррикады, наваленной перед входом. Кое-где из неё торчали остатки лопат и прочего инструмента, брошенного ввиду бесполезности.
— Раз это конюшни, то надо проведать их обитателей, — решил Иолай и направился к наименее заваленному входу.
— Иол, погоди-ка, — позвал Геракл, зажимая нос, но было поздно.
— Привет, лошадки! — громко и радостно воскликнул племянник, зажав нос и заглянув внутрь.
— Мууу, — недобро ответили “лошадки”, система наведения которых точно нацелила рога на вошедшего.
Медленно кивнув, Иолай вытащил голову из проёма.
— Дядя, — тихо позвал он Геракла, отдышавшись.
— Да? — глухо отозвался тот, занимаясь полевыми испытаниями первого в истории респиратора.
— Это какие-то неправильные лошадки, — тихо сказал ему Иолай. — Они мычат и с рогами.
— Если они мычат и с рогами, значит это коровы, а не лошадки, — заметил Геракл тоже заглядывая внутрь. — Значит это стойла. А почему их называют конюшнями?
— Потому что коровы хоть и великолепны, но им не по статусу царю жить рядом со стойлами, — отозвался второй советник. — Переименование – это формальность, важная для царского образа.
— Ясно, — медленно кивнул Иолай, которого всё ещё пошатывало от знатного ароматического апперкота. — Дядя Гер, тут работы на пару лет. Мы просто так не справимся, надо импровизировать.
— У меня уже есть идея, племянник, — отозвался Геракл, глядя куда-то в сторону реки. — Где ближайший лес?
— Поблизости располагаются царские охотничьи угодья, в той стороне, — сообщил советник. — Правда, я не очень понимаю, зачем вам...
Не дожидаясь окончания его ответа, Геракл направился в указанном направлении. Тем временем Иолай собрал себе маску с длинным носом, куда набил ароматические травы, и стал чем-то похож на птицу. В таком виде он принялся искать кого-нибудь из местных. Найти удалось только верещащего от ужаса местного работника, которого чистильщик сумел догнать и схватить на вершине холма. Вопящий древний грек постоянно перебивал пытавшегося задать вопросов Иолая своими мольбами к «чудо-птице» не есть его. Пришлось для начала снизить громкость умоляющего парой подзатыльников
— Не буду я тебя жрать, уймись, — кое-как успокоил его Иолай. — Просто расскажи, почему второй советник постоянно говорит все фразы, начиная их с буквы «П»?
— Ааа, так это у него давно, — заговорил работник с явным облегчением, что есть его пока никто не собирается. — Пока он был третьим советником, его так переклинило на жажде повышения, что все свои фразы он начинал с буквы «В». А как стал вторым – перешёл на «П».
Рассказанное столь сильно удивило Иолая, что он разжал пальцы, и работник не преминул этим воспользоваться. Запрыгнув на одну из досок, пленник съехал на ней по склону холма и был таков. Удивлённый необычным видом спорта чудо-птиц какое-то время постоял наверху, а затем вернулся к конюшням, где Геракл уже заканчивал возводить собранную из местных материалов и палок деревянный коридор, ведущий от реки к одному из входов в конюшни. Поражённый Иолай заметил, что дядя где-то раздобыл для себя какую-то красно-синюю одежду и нелепо выглядящую шапку.
— Дядя, что ты строишь? — поинтересовался Иолай, высматривая, куда ведёт дорога. — И что это за одежда?
— Водовод сооружаю, — ответил Геракл. — А одежда в лесу валялась у какой-то трубы. Не пропадать же добру. Да и шкура чище останется. Я и тебе захватил. И не отлынивай, помогай. Быстрее начнём – быстрее вернёмся
Иолай тупо уставился на одежду аналогичного покроя, но вышитую из белой и зелёной ткани, а затем снял маску и, плюнув с досады, стал переодеваться. Закончив переоблачение, он кинулся помогать дяде выводить из конюшен коров и быков, которые явно запомнили его с первого же взгляда и не стремились покидать уютные апартаменты. Пару часов спустя мини-дамба у реки была проломлена, и поток воды устремился к конюшням. На глазах у царя, стоявшего на своей любимой террасе, поток воды стал наполнять здание конюшен, заодно смывая лишние слои с прилегающей территории.
— Что ж, ты справился, — признал Авгий, кивая второму советнику. — И поэтому даже без печати я назначаю тебя своим первым советником!
— Царю великому слава, — мотононным голосом отозвался первый советник. — Церемонию награждения очистивших конюшни я организую, ваше величество.
Быстро всё сообразивший Авгий немедленно приказал отрубить первому советнику голову и вернулся к просмотру очищающих процедур.
— Дядя, а ты всё точно рассчитал? — спросил Иолай, наблюдая, как стремительный поток воды вымывает коричневую пробку из зданий.
— Конечно, — гордо ответил Геракл, задрав нос. — Я предусмотрел всё.
— А вода потом куда уходит?
Нос медленно опустился.
— Дядя, — встревоженно сказал Иолай, глядя на происходящее. — Ты же не забыл сделать водоотвод?
— Забыл, — признался Геракл, тоже наблюдая на проплывающий мимо дворец Авгия. — Похоже, навоза нам не видать.
— Мы уже в нём по шею, дядя Гер, — мрачно произнёс Иолай. — Если мы не доставим навоз Эврисфею, то...
— Не волнуйся, у меня есть идея! — перебил его дядя. — Сейчас мы эту неудачу в подвиг превратим и доставим навоз прямо к царскому дворцу.
— Дядя, а ты уверен, что мы в навозе по уши не окажемся после этого? — осторожно поинтересовался племянник, которого уже начала бить дрожь от новых идей, оккупирующих голову дядюшки. — Потому что если...
— На этот раз всё будет в лучшем виде, не волнуйся, — заверил его бросившийся к сложенным брёвнам Геракл. — Главное, чтобы его по течению в море не снесло.
— В каком смысле “по течению”? — не понял Иолай, но затем потерял дар речи от вида конструкции, которую стал возводить достойный наследник лучших архитекторов Древней Греции.
— Спокойно, племянник! — провозгласил сын Зевса-Громовержца, спешно собирая систему античных шлюзов. — Сейчас мы будем реку вспять поворачивать! В конце концов древние греки мы или кто?
Ранним утром Эврисфей, запретивший будить себя по любому поводу, услышал странный звук. Царь зевнул, лениво потянулся, а затем слез с мягкой кровати и направился на балкон, крайне заинтересованный, что это может так шуметь. И только выйдя на балкон он понял, что иногда счастье в неведении. Взору правителя предстала огромная коричневая волна, на вершине которой нёсся огромный дворец с символом Элиды во весь фасад. Где-то рядом, усиленно работая вёслами, неслась небольшая лодочка. Она старалась не отстать от лидера гонки, который на полном ходу нёсся по реке как раз к изгибу русла, где расположился дворец Эврисфея. Увидев приближающееся зрелище, царь завопил, вызвав стражу, и потребовал от них немедленно сделать что-нибудь. В ответ начальник стражи молча достал меч и вручил своему помощнику, чтобы тот обезглавил его за неспособность исполнить волю царя и остановить плывущий на них дворец. Остолбеневший офицер, держа в руках меч начальника, молча смотрел очень большими и очень круглыми глазами то на командира, то на главнокомандующего, которые в этот момент в панике носились по спальне, периодически врезаясь то в статуи, то в вазы, то друг в друга. Плавно замедляясь из-за впитывающейся в землю воды, огромный транспортный блок остановился террасой прямо возле царского балкона. Бледный Эврисфей, закончив отбирать меч у пытающегося сделать харакирос офицера, осторожно выглянул из-за колонны и увидел царя Авгия, который сидел в кресле и обозревал окрестности в самом неприятном расположении духа.
— Ну привет, сосед, — мрачно поздоровался бывший обладатель самого загаженного в Ойкумене коровника, протягивая руку в знак приветствия, поскольку балконы уже состыковались перилами.
— И т-тебе п-привет, — запинаясь, ответил Эврисфей и ответил на рукопожатие. — ГЕРАКЛ!!!
— Мы тут, шеф, — послышался до зубовного скрежета знакомый голос со стороны реки, царь налитыми кровью глазами увидел лодку с наглой парочкой. — Всё доставили в лучшем виде. Почти.
— ПОЧТИ?! — заорал Эврисфей. — Это, значит, «почти»?!
— Ну может чуть-чуть не по плану...
— Это, значит, не по плану?! — продолжал орать царь Микен, тыча пальцем в сторону душистого и ровного коричневого поля, где пару минут назад и на несколько метров ниже располагался царский сад. — А вот этот тип на своём дворце – это по плану?!
— Видишь ли, шеф, — начал Геракл. — Мы планировали побыстрее доставить...
— А теперь побыстрее уберите это отсюда!
— Шеф, — замялся Геракл. — Тут такое дело…