Так я впервые соприкоснулся с кросс-культурной психиатрией. Масаи, жизнь которых отличается от нашей, чем только можно, не намного расходятся с нами по части толерантности к психическим заболеваниям. Затолкать в подсобку, запереть и валить куда подальше. На обратном пути, когда все улеглось, а джип благодаря открытым окнам проветрился до мало-мальски приемлемого состояния, я воспользовался неожиданной возможностью разузнать побольше об их взглядах на душевнобольных, провернуть небольшое антропологическое исследование, посмотреть, как воспринимают шизофрению представители совершенно иной культуры.
— Скажи мне, Рода, — начал я без предисловий, — что с этой женщиной?
Рода уставилась на меня так, будто это я спятил.
— Она сошла с ума.
— А почему ты так решила?
— Она сумасшедшая. Это же видно по тому, как она себя ведет.
— Но как ты поняла, что она сумасшедшая? Что она сделала?
— Она убила козу.
— И что? — с антропологической непредвзятостью спросил я. — Масаи все время убивают коз.
Рода посмотрела на меня как на недоумка.
— Коз убивают только мужчины.
— Ладно, а еще откуда понятно, что она сошла с ума?
— Она слышит голоса.
Я снова прикидываюсь дурачком.
— Но ведь все масаи иногда слышат голоса.
(На обрядовых церемониях перед долгими перегонами скота масаи устраивают экстатические танцы и вроде бы слышат голоса.)
И тут Рода одной фразой выразила примерно половину того, что нужно знать о кросс-культурной психиатрии.
— Она слышит голоса не вовремя.
[из книги Роберта Сапольски "Записки примата: Необычайная жизнь ученого среди павианов"]
