Осип Мандельштам перед отправкой в ссылку
Тюремная фотография из дела Осипа Мандельштама.
Поэта арестовали за эпиграмму «Мы живём, под собою не чуя страны»
17 мая 1934 года
Серебряный век 🖋
Тюремная фотография из дела Осипа Мандельштама.
Поэта арестовали за эпиграмму «Мы живём, под собою не чуя страны»
17 мая 1934 года
Серебряный век 🖋
Отрывок из статьи для местного отраслевого (изобразительное искусство и музейное дело) журнала "ТМ" 2020 (ISSN 1694-8165) Кратко: что-то про современное изобразительное искусство.
- Говорит радио «Голос Ватикана». Пятничная страничка «Культура Региона» и ее бессменная ведущая Ширин-ханум. Сегодня у нас в гостях самый знаменитый писатель современности в нашем Регионе Виктор Пеленин. Скажите, Виктор, эти гантели серебряные или хромированные? Виктор пришел к нам в студию в своих знаменитых темных очках и с тремя блестящими гантелями. Но об этом мы спросим Виктора еще раз в ходе нашего разговора. А сейчас мне хотелось бы обозначить тему нашей беседы. В Бильдербергской Королевской картинной галерее в эти дни проходит выставка современной живописи под названием «Выстрел на Перевале». Я уже слышала отзывы на открытии выставки от наших аксакалов и там остро звучали вопросы - на каком мы перевале и случился ли выстрел. Что вы думаете, Виктор? Ведь Перевал – хорошее, знаковое наименование выставки, это своего рода символ эпохи перемен, в которую нам не повезло, по мнению Конфуция, жить. Но вы знаете что? Перемены – несомненны, в целом. А ведь наш котел уже закипает дольше 30 лет, так что шурпа незаметно поспела и стала привычным блюдом, даже посыпанным где-то приятной пряностью застоя… Я сказала «выставка современной живописи», но современная ли она, в смысле «контемпорари»? Разумеется, нет. Классические стены, карлсбадский паркет, картины в рамах в ряд. Скука, помпезность или нотка той самой пряности застоя? Я думаю, это просто классика, как галстук и пиджак, даже если внизу трусы и ласты. Ни о какой революции формы просто не может идти речи, ведь всюду на выставке – институция Рамы. Рамы, как ограничения и формы принятия изобразительного. На нашей выставке она играет роль офисного пиджака. Но внеинституционально Рама в Изобразительном – это фундаментальное, образующее краеугольную категорию понятие. Рама, Обрамление – становится контемпорари ареной главной борьбы, с деактуализацией текста, находящегося внутри Рамы. Текст внутри Рамы становится просто Содержимым. Нарративы не нужны, на кучи мелких россказней нет времени. Битва идет между континентами. По наблюдениям за сферой изобразительного, весь накал борьбы в нем происходит между Остроконечниками и Тупоконечниками – между строителями Рамы и ее разрушителями. Одна ветвь контемпорари ищет болты покрепче, чтоб намертво закрутить Раму, со времен Малевича. Старый коняга когда-то изобрел такую Раму, для которой уже не нужно было ничего внутри. Черная рама, как тотальное ограничение. А что внутри Рамы? Внутри Рамы тоже Рама! Без промежутков и просветов, ничего, просто Рама, Рама Тотал! Фанаты конструктивизма лазерными глазами обозрели из своих 20-х всю нашу будущность и прочертили нам твердой рукой линии городов, проспектов, домов и квартир. Свою заоблачную доминанту они выстрадали своей главной Жертвой и Победой, когда построили супрематический Мавзолей для своего самого дорогого человека в мире... Иногда, когда с неба падают кристаллики льда, мы чувствуем, что это их слезы, которые сразу рождаются твердыми. Это плачут наши скованные навечно в горах потустороннего Кавказа титаны Конструкторы, с незаживающей, расклеванной печенкой, обрекшие себя и своих детей на муки вечных оков Меры и Числа. Они давно уже сложили из ледяной мозаики слово «Вечность» во дворце Снежной королевы. Но вечность оказалась вечной тюрьмой… Другая же группа – Разрушители Рамы. Отбитые левые радикалы, вечно копающиеся в навозе и палках. Навоз и палки? Да! чем хуже, тем лучше, содержание – это просто содержание. Любая осмысленность – это уже конструкции, а значит и ограничения! Надо разрушить Раму и выплеснуть содержимое наружу. И вот у нас нескончаемая феерия освобождения содержимого внутренностей – со времен робко приподнимающихся над поверхностью холстов аппликаций кубизма и дерзких контррельефов Татлина – оно свободно вываливается из двухмерного ограничения и дальше, через трехмерность в другое измерение, оставляя тишину, пустоту и дыры. Взамен оков рациональности – освобожденное бездумие. Автоматизмы, припадки, злоупотребления веществами. Эээ... вам близка эта тема, Виктор? Хотя, постойте, я вспоминаю, вы уже не сторонник такого пути. Три зеркальные гантели… Вы сами их полировали? Но третья гантель – к чему это? Троица, третий глаз… Это интрига. Но я закончу мысль. Разрушители Рамы должны разрушить и содержание. «За блаженное, бессмысленное слово я в ночи советской помолюсь» - мы помним этот Посттотал в самой гуще Тотала. Я думаю, что Разрушители Рамы точно так же принесли и приносят свою Жертву. И если Конструкторы обречены на вечные муки в прекрасной, как кристалл тюрьме, то Деконструкторы рассыпаются, превращаясь в серую дорожную пыль на пути в никуда… С кем вы, Виктор? Мне кажется, что Конструкторы – это маскулинность в предельном выражении. Возможно, Архитектор (да не будет имя Его упомянуто всуе) потому и мужского рода. Но что Деконструкторы? И, если это антитез - Деконструкторки? Не уверена, что это - феминность. Бесконечная податливость и оппортунизм, конечно же, наше. Но левый фанатизм разрушения – это уже игра в конструкции, леди. Остановитесь, дамы, ваш напор и настойчивость – это пьянящее пойло из буфета мужского шовинизма! Так что гендерная идентификация всего этого пока под вопросом. Да и понятно – Число - определенно и определяемо. Нечисло – сплошной туман и вопрос… Вы знаете Виктор, вот что я вдруг чувствую… Возможно, подлинная маскулинность - в акционизме. В акционизме – вообще, как осуществления движения. Феминность – инертна. Расчисленный, измеренный мир странным образом становится инертным. Как царство вечной женственности – Дворец Снежной королевы. Но вечное разрушение оков формы, невероятная способность сохранять движение вдаль и вглубь, среди рыхлых фрактальных хлопьев обескровленных наименований – это гимн Охотнику и подлинному Путешественнику в Неведомое. О, да. И я хочу его прямо сейчас, о, мой герой, приди! Вся моя теплая, бесконечная женская сущность зовет и требует тебя. Дайте мне гантель, Виктор!!!
(туби континуед)
С оригинального поста прошло уже три года - пора освежить в памяти. Ржу с него всегда)
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Тут ряд европейских изданий сообщили о непродлении российской визы якобы корреспонденту Politico – 35-летней гражданке Нидерландов Еве Хартог. Как сообщило само издание, на прошлой неделе «ей дали шесть дней на то, чтобы покинуть страну», и корреспондент уже выехала из Москвы.
«Ева Хартог, европейский корреспондент в Москве, была выслана из России после десяти лет работы в этой стране. Российский МИД в прошлый понедельник сообщил Хартог, что её виза не будет продлена, и дал ей шесть дней на то, чтобы покинуть страну. Хартог сообщили, что решение было принято "соответствующими органами", однако никакой дополнительной информации не было предоставлено», – отметило издание.
Cвою колонку по этому поводу написала и сама госпожа Хартог. При этом она, не стесняясь, сравнивает себя с Осипом Мандельштамом. Оставлю это на её совести.
Главный редактор европейского отделения Politico Джамиль Андерлини поспешил успокоить переживающих за жизнь своей корреспондентки. Он сообщил, что «Ева Хартог благополучно отбыла из Москвы после того, как запрос Politico на визу и продление её аккредитации были отклонены российскими властями». По его словам, в издании «чрезвычайно разочарованы этими действиями», но продолжат освещение действий российских властей. Главред издания также выразил надежду, что Хартог «вернётся в Москву в ближайшем будущем» и продолжит свою работу.
По поводу заявления редакции Politico мне есть, что сказать. Возможно, Джамиль Андерлини и всё руководство издания были введены самой Евой Хартог в заблуждение, и поэтому дезинформировали своих читателей. Внесу ясность:
1. Гражданка Нидерландов Ева Хартог никогда не была аккредитована при МИД России от издания Politico.
2. С 2019 года Хартог работала в России по аккредитации от голландского СМИ «Де Груне Амстердаммер». В 2022 году вышло всего 5 статей за её авторством, что не может не вызывать вопросов о реальных целях её деятельности. При этом в марте прошлого года, заявив в собственной статье о своём стремлении «уехать куда угодно, подальше от России», Ева Хартог покинула нашу страну и отсутствовала до конца 2022 года.
3. В связи с травлей российских журналистов и СМИ со стороны ЕС, к которой присоединилось нидерландское правительство, непродление визы гражданке Нидерландов не должно вызывать никаких вопросов в контексте ответных мер России.
И если госпожа Хартог так любит творчество великого поэта Осипа Мандельштама, то переведите ей кто-то строку из его черновика «О небо, небо, ты мне будешь сниться!»: «Жемчужный почерк оказался ложью».
Поэты Серебряного века писали не только сложные и серьезные тексты, но и детские стихи. Кто-то — чтобы признаться в любви своим детям, а кто-то — ради гарантированного гонорара.
У Осипа Мандельштама не было собственных детей, однако это не помешало ему написать несколько стихотворений для маленьких читателей. Его «взрослые» стихи не печатали, а за стихотворения для детей хорошо платили. Детские стихи Мандельштам написал в 1925–1926 годах в Петербурге.
Его жена Надежда Мандельштам вспоминала:
«Из своих книг он любил именно так сочинявшиеся: «Примус» и «Кухню»… Там коротенькие стишки вроде поговорочек, присказок. Жарится яичница — стишок. Забыл закрыть кран на кухне — стишок… Сварили кисель — опять событие и повод для стишка. Они и получились живые и смешные».
Одно из самых известных стихотворений поэта — «Два трамвая». Это история о том, как трамвай Трам искал своего заблудившегося двоюродного брата Клика.
Жили в парке два трамвая:
Клик и Трам.
Выходили они вместе
По утрам.
Улица-красавица, всем трамваям мать,
Любит электричеством весело моргать.
Улица-красавица, всем трамваям мать,
Выслала метельщиков рельсы подметать.
Долгое время Мандельштам был запрещенным автором, но в 1956 году его посмертно реабилитировали — сегодня все детские стихи поэта издали.
В 1901 году у Константина Бальмонта и его второй жены Екатерины Андреевой-Бальмонт родилась дочь Нина. Именно ей в 1905 году посвятил поэт свой единственный детский сборник «Фейные сказки»:
Солнечной Нинике, с светлыми глазками —
Этот букетик из тонких былинок.
Ты позабавишься Фейными сказками,
После блеснешь мне зелеными глазками, —
В них не хочу я росинок.
Вечер далек, и до вечера встретится
Много нам, гномы, и страхи, и змеи,
Чур, не пугаться, — а если засветятся
Слезки, пожалуюсь Фее.
В статье о творчестве Бальмонта поэт Валерий Брюсов писал:
«В Фейных сказках родник творчества Бальмонта снова бьет струей ясной, хрустальной, напевной. В этих «детских песенках» ожило все, что есть самого ценного в его поэзии, что дано ей как небесный дар, в чем ее лучшая вечная слава».
Мария Моравская писала стихи, прозу и критические статьи, переводила произведения польских, финских, чешских авторов на русский язык. Сегодня ее имя известно не так широко, но в начале XX века Моравская посещала литературные среды Вячеслава Иванова, состояла в «Цехе поэтов» Николая Гумилева, была завсегдатаем «Бродячей собаки». Она печаталась в «Аполлоне», «Современном мире», «Русской мысли». Писала Моравская и для детей — в журналах «Тропинка» и «Галчонок» ее стихи печатались под псевдонимом «Рики-Тики». В 1914 году вышел детский сборник «Апельсинные корки» — поэтесса посвятила его младшим братьям и сестрам. Одно из стихотворений из этого сборника взял для «Азбуки в картинках» художник Александр Бенуа.
Кто ты? Бархатный медведь?
Hy и спи в покое!
А мне хочется иметь
Что-нибудь живое.
Надоели куклы все,
Поезд мой мудреный.
Словно белка в колесе,
Вертятся вагоны.
Пискнул птенчик заводной
Так противно-тонко…
Уберите все долой,
Дайте мне котенка!!!
В богатом литературном наследии Пастернака всего два стихотворения, адресованных детям, — «Карусель» и «Зверинец». Они были написаны для маленького сына Евгения и опубликованы в 1926 и 1929 году отдельными книжками. Эти издания с иллюстрациями Николая Купреянова («Зверинец») и Николая Тырсы («Карусель») вскоре стали библиографическими редкостями: новые публикации детских стихов Пастернака появились только в XXI веке.
Листья кленов шелестели,
Был чудесный летний день.
Летним утром из постели
Никому вставать не лень.
В детскую литературу член литературного Объединения реального искусства — ОБЭРИУ — Даниил Хармс попал благодаря Самуилу Маршаку. В 1920-х годах Маршак стал редактором детского журнала «Новый Робинзон» и главой детской редакции Детиздата; в свою команду он позвал Даниила Хармса и других обэриутов.
Его произведения публиковались в журналах «Ёж», «Чиж», «Сверчок» и «Октябрята». Среди детских книжек Хармса — «Озорная пробка», «О том, как Колька Панкин летал в Бразилию, а Петька Ершов ничему не верил», «Во-первых и во-вторых». Хармс не только писал детские стихи, но и выступал с ними в пионерских лагерях, а также переводил произведения для детей иностранных авторов.
Жил на свете
Мальчик Петя,
Мальчик Петя Пинчиков.
И сказал он:
Тетя, тетя,
Дайте, тетя,
Блинчиков.
Но сказала тетя Пете:
Петя, Петя Пинчиков!
Не люблю я, когда дети
Очень клянчут блинчиков.
Первое детское стихотворение Маяковский написал в 1918 году и продолжал писать для маленьких читателей всю жизнь. Среди самых известных произведений — «Детская», «Что такое хорошо и что такое плохо?», «Сказка о Пете, толстом ребенке, и о Симе, который тонкий». В одном из интервью Маяковский сказал: «Я ставлю себе целью внушить детям некоторые элементарнейшие представления об обществе, делая это, разумеется, в самой осторожной форме».
Жили были
Сима с Петей
Сима с Петей
Были дети.
Пете 5,
А Симе 7 —
И 12 вместе всем.
Поэт Саша Чёрный получил известность как автор сатирических фельетонов. Он печатался в «Альманахе» и «Современнике», «Сатириконе» и «Современном мире». Первый детский сборник вышел за границей, в эмиграции: с 1920 года Саша Чёрный жил в Европе. Там он создал «Детский остров». В письме к Александру Куприну поэт говорил:
«Хотелось бы все-таки для детей еще что-нибудь состряпать: они тут совсем отвыкают от русского языка, детских книг мало, а для них писать еще и можно и нужно…»
Саша Чёрный много писал для детей и издавал детские произведения других авторов: Василия Жуковского, Ивана Тургенева, Антона Чехова. В период эмиграции он издал сказку в стихах «Сон профессора Патрашкина», переводил немецкие сказки, переиздавал свои более ранние книги.
Что ты тискаешь утенка?
Он малыш, а ты — большой.
Ишь, задравши головенку,
Рвется прочь он всей душой…
Ты представь такую штуку —
Если б толстый бегемот
Захотел с тобой от скуки
Поиграть бы в свой черед?
Взял тебя бы крепко в лапу,
Языком бы стал лизать,
Ух, как стал бы звать ты папу,
И брыкаться, и кричать!..
Ты снеси утенка к утке,
Пусть идет купаться в пруд.
Лапы мальчика не шутки,
Чуть притиснешь — и капут.
Автор: Лидия Утёмова
Источник: https://www.culture.ru/materials/253450/detskie-stikhi-vzros...
Случай на мосту между жизнью и смертью — об одном известном рассказе Амброза Бирса
Каким видят будущее писатели — 5 романов от современных классиков
Боевые дельфины и киты-разведчики — как морских животных используют в военных целях
История постсоветской поп-музыки в песнях — Кар-Мэн «Лондон, гудбай!» (1991)
История спагетти-вестерна — от Серджио Корбуччи и Серджио Леоне до Квентина Тарантино
Вселенная Роберта И. Говарда. Часть 1: Кулл из Атлантиды, король Валузии
Акула пера — как Хантер Томпсон стал заложником "Страха и отвращения"
Последняя поп-икона нулевых — как Эми Уайнхаус меняла музыку и погубила себя
Промежуточные итоги — 10 лучших игр первой половины 2023 года
Кто скрывается под маской — самая полная история культового жанра слэшер
Технологии как угроза — 12 книг в духе сериала «Черное зеркало» (6 фантастических + 6 нон-фикшн)
Не только Индиана Джонс — 7 легендарных героев, которые возвращаются на экраны
Мамины дочки в Голливуде — краткий обзор главных женских архетипов в кино
Из чего сделаны Malchiks — два «Заводных апельсина»: Кубрика и Бёрджесса
Стартовали съемки фильма «Волшебник Изумрудного города» — доступны первые кадры
«Тот самый Мюнхгаузен» — отрывки из биографии немецкого барона
Через туман и щи.
Однажды древнегреческий дядька Гомер написал Илиаду. По каким-то причинам он включил в произведение список кораблей на которых греки плыли в Трою. Коротенечко так, на 260 строчек. А уважаемый Гнедич это все перевел.
Рать беотийских мужей предводили на бой воеводы:
Аркесилай и Леит, Пенелей, Профоенор и Клоний.
Рать от племен, обитавших в Гирии, в камнистой Авлиде,
Схен населявших, Скол, Этеон лесисто-холмистый;
Феспии, Греи мужей и широких полей Микалесса;
Окрест Илезия живших и Гармы и окрест Эритры...
Ученые прониклись и долго спорили зачем это все и о чем, но кому до них, ученых дело. Зато в 1915 году некто Осип Мандельштам видимо страдая от бессоницы, любви и прокрастинации хотел посмотреть котиков на ютубе но так как ютуб еще не изобрели, стал читать пресловутый список, и где-то на середине похоже проникся степенью тленности этого занятия и написал
стихотворение.
Я список кораблей прочел до середины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся.
ну и дальше про любовь
На мой взгляд чтение этого списка - это очень точное описание прокрастинации у культурного человека. Я б вот давно забухал под танки. Мощное описание, очень.
Прошло время и Гомера читать стали чуть меньше, а Мандельштама чуть больше. Читал Мандельштама конечно и нежно любимый мною БГ. Видимо тоже проникся и в 2002 году написал песню "Северный цвет" грустную, с дудуком и одну из моих любимых. Я честно понятия не имею о чем она но там есть строчка:
Список кораблей никто не прочтёт до конца, кому это нужно — видеть там свои имена.
Поскольку БГ не Пушкин, то что он имел в виду под синими занавесками все понимают по своему и бесконечно, и видимо однажды Хелависа из группы Мельница наслушалась БГ (ну или начиталась Мандельшатама с Гомером, откуда мне знать) и на писала песню "Список кораблей" в которой в свою очередь есть строка
"Я список кораблей не раз перечитал"
И вот я думаю насколько ж все должно быть плохо, чтобы бесконечно перечитывать этот список.
А еще забавно, как много раз переосмысляется такая вроде бы простая вещь.
Но это все философия, а пишу я потому что на самом деле в песне мельницы я услышал фразу "через туман и щи" что показалось мне очень уж смешной метафорой бессмысленной борьбы с непонятно чем, агагага.
Хотите посмотреть, как выглядело жилье московских сторожей при доходных домах? В Старосадском переулке возле 10-го дома есть такая сторожка - домик привратника. Сам доходный дом жены купца первой гильдии Акулины Красногоровой построен еще в в 80-е годы XIX века и первые 20 лет был двухэтажным.
В начале ХХ века его купил другой купец Иван Блинов, известный свечными заводиками и торговлей благостным товаром: ладаном, свечами, воском и пр. Он надстроил еще пару этажей и превратил дом на углу Старосадского переулка в очень выгодное предприятие по сдаче жилья внаем.
Внутри дома до сих пор красота несусветная:
Вид из окон парадной тоже ничего:
Из известных личностей, проживавших в нем - Осип Мандельштам, с середины 1920-х по начало 1930-х ютился с братом и другими деятелями искусства в квартире № 3. Именно здесь в шумной коммуналке и было написано известное стихотворение стихотворение «Жил Александр Герцевич…», герой списан с его соседа.
В сквере у дома и памятник поэту:
Если будете идти с Маросейки к лютеранскому храму Св. апостолов Петра и Павла (ну или к хоральной синагоге - сторожка как раз между этими прекрасными заведениями авраамических культов), можете полюбоваться и на дом (он идет как строение 1), и на сохранившуюся сторожку (строение 2).
В конце прошлого века местным жителем Вячеславом Солохиным в ней была устроена редкая для современной Москвы частная голубятня.
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
Приехал в 1922 году к нам в город сам Осип Мандельштам!
И не просто приехал, а с целью!
Шуба ему нужна была.
Ростов- город где можно купить всё! И шуба - не исключение.
Целый "шубный проспект" был, где торговали мохнатым золотом (нет, это не то о чем вы подумали) прямо на улице!
"Шубный проспект" в те времена назывался Большим Столыпинским.
А в наше время - Ворошиловский проспект.
Вот что писал поэт в своём очерке "Шуба"
«… Соблазнил меня Ростов шубным торгом, город дорогой, ни к чему не приступишься, а шубы дешевле пареной репы.
Шубный товар в Ростове выносят на улицу перекупщики шубейники. Продают не спеша, с норовом, с характером. Миллионов не называют. Большим числом брезгуют. Спросят восемь, отдают за три. У них своя сторона, солнечная, на самой широкой улице. Там они расхаживают с утра до двух часов пополудни, с шубами внакидку на плечах, поверх тулупчика или никчемного пальтишки. На себя напялят самое невзрачное, негреющее, чтобы товар лицом показать, чтобы мех выпушкой играл соблазнительной. Покупать шубу, так в Ростове. Старый шубный митрополичий русский город».
Так то оно так, да не совсем) Хорошая шуба денег стоит. Да и достать её не так уж и просто.
За поиски шубы взялась Нина Грацианская (родственница супруги поэта) у которой были знакомые среди руководителей Центросоюза.
Шуба была найдена отличная, с большим меховым воротником, как у Евгения Онегина.
За шубу было нужно было заплатить около двух тысяч.
Денег таких у поэта не было. А шуба нужна. Не май месяц на дворе, а январь)
Так что местные любители искусств быстренько засуетились.
Зал консерватории был занят и пришлось провести вечер авторской поэзии вот в этом здании:
Старый адрес: Дмитриевская, 100
Нынешний: Семашко, 38
узкие лавочки, имитация сцены...
Вот как описывался этот вечер Ниной Грацианской: «Осип Эмильевич вышел на эстраду в белой рубашке с отложенным воротником. На нем были темные брюки, перехваченные узким ремешком. Было что-то трогательное в его страдальческих глазах. Немного приподнявшись на носках, он стал читать стихи. Голос его был монотонен, стихи отменно хороши. Они были пленительны по музыкальности, яркости образов, лиричности…. Звучала в них и латынь.Слушатели – те, что пришли к Мандельштаму, – замерли, зачарованные.Но уже с первых строк, произнесенных поэтом, по какому-то плывущему в зале шумку стало ясно, что многие ждали совсем другого. Примерно половина аудитории слушала более увлеченно, но в большинстве были те, кто пришел не к поэту, а на обычную здесь пеструю эстрадную программу. А Мандельштам все читал и читал, и слушать его было подлинным наслаждением. На следующий день Мандельштаму вручили шубу. Она была великовата ему, но он с удовольствием примерял свою обнову, поглаживая большой меховой воротник».
Шубу свою Осип Эмильевич получил. И у этой шубы есть своя история)