Пародийный юмористический номер "Звуковое фотоателье" в исполнении Юрия Филимонова и Алексея Гориченко: пародии на Корнея Чуковского, Самуила Маршака, Расула Гамзатова.
Фрагмент программы "Вокруг смеха. Выпуск № 17". 1983. Источник: канал на YouTube «Советское телевидение. Гостелерадиофонд России», www.youtube.com/c/gtrftv
В гости к внукам сегодня приходил дедушка. Далее с его слов:
Захожу за подарком в Буквоед на Восстания (центр Петербурга). Магазин большой. Спрашиваю у сотрудницы (девушки лет 25ти):
- где у вас тут можно найти Чуковского? Мне для детей надо книжку со стихами, красиво оформленную подобрать. Она начинает искать по терминалу и почти ничего не находит. Говорит:
- ну для детей тут вряд ли подойдёт. Только его биография, книги про музыку и т.п.
Заглядываю в монитор и вижу обложки с портретами Петра Ильича. Она вбила не Чуковский, а Чайковский (ну да, у него детских сказок явно не много написано)
- Нет, девушка... ЧУКОВСКИЙ. Вы перепутали.
Она вбивает "ЧуЙковский". Начинаю охреневать.
- Вы что-нибудь про Айболита, Мойдодыра вообще слышали?
- Ну... так... Вроде да...
Нашли конечно, в итоге. Но это просто ужас. Взрослый человек, работающий в одном из центральных КНИЖНЫХ магазинов в Петербурге не знает Чуковского!!! Ну как так???
…Он упал в кресло, откинувшись на его круглую плетёную спинку, и не выпрямляясь, только вытянув вперед длинную руку, взял со стола книгу в кожаном переплете. На обложке, одетый в высокий малахай, сшитый из козьей шкуры, стоял одинокий человек. Укрывшись от палящего солнца самодельным зонтиком, он смотрел вдаль, в открытое море, нарисованное яркой синей краской, смотрел напряжённо, страстно, словно искал там спасительный ответ.
Даниель Дефо. «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, прожившего двадцать восемь лет в полном одиночестве на необитаемом острове».
Книга легла на худые мосластые колени и, распахнувшись под небрежным движением пальца, открылась на случайной странице.
«Но теперь, когда я захворал, моя совесть, так долго спавшая, начала пробуждаться, и мне стало стыдно за свою прошлую жизнь. И я взмолился: “Господи, будь мне помощником, ибо я нахожусь в большой беде!”»
– Черт побери! – вскричал Чуковский и с размаху швырнул книгу в тот угол, где бесформенным комком валялось одеяло. – Этого никогда никто не напечатает!
Перевод Чуковского – уникальное произведение. Таких больше нет, учитывая, что книга Даниэля Дефо «Робинзон Крузо» была переведена на все человеческие языки и не раз. Но ничего подобного не существует. Никому не пришло бы в голову взять ножницы и вырезать из великого христианского романа, из духовной биографии человека, саму суть.
Кем предстает советскому ребенку Робинзон Крузо? Нет, это не хлюпик из старорежимного перевода Марии Шишмаревой, отягощённый религиозными исканиями. Чудак в высокой шапке из козьей шкуры, ремесленник, который умеет при помощи ногтя и палочки построить хижину, развести костер, посадить репку. Бодрый, энергичный оптимист, который не теряет присутствия духа ни при каких обстоятельствах. Атеист, который вместе с дикарем Пятницей смеётся над догматами христианской церкви. Приключение, умение выжить, стойкость, человек – покоритель природы – вот «Робинзон Крузо», которого мы знаем с детства.
* * *
«И вот, не спросив ни родительского, ни Божьего благословения, я сел на корабль, отправляющийся в Лондон»(Дефо Даниэль. Робинзон Крузо / Пер. с англ. М. Шишмарева. – М.: Ридерз Дайджест, 2009.).
Сначала надо было поработать над происхождением. Купеческое сословие – чуждый класс. Сделать отца Робинзона крестьянином или рабочим мануфактуры? Можно. Но не исчезнет главное – драма раскаяния героя в том, что он пренебрег волей отца, нарушил пятую заповедь. Что делать? А вот что. Построить конфликт между идеологически чуждым отцом, который, как и все купцы, заботился только о собственной выгоде, и сыном, который рвется к светлому будущему. У Дефо – отец укоряет и упрашивает молодого человека отказаться от рискованного замысла. Это всё надо убрать. Глубоко втянув воздух, словно собираясь нырять, Корней Иванович нацарапал на узкой полоске бумаги: «Горе тебе, если убежишь, – кричит черствый сердитый папаша»(Здесь и далее цит. по: Дефо Даниэль. Робинзон Крузо / Пер. с англ. К. Чуковский. – М.: НИГМА, 2013.). Смазав обратную сторону бумажки клеем, он приложил ее на зачеркнутую фразу Даниэля Дефо и несколько раз провел сверху пальцем – для верности.
https://foma.ru/wp-content/uploads/2014/08/chukovskij136_4.j...
Казалось бы, исправление невелико, но оно полностью меняет смысл в правильном, в нужном советскому человеку направлении.
Робинзона охватывает глубокое раскаяние? Пишем: «боялся гибели».
Таак. Буря. Команда корабля перед лицом опасности. Матросы молятся – заменяем: паникуют.
Сама суть книги заключается в том, что герой старается понять смысл своей жизни, во всем уповая на волю Господа. Вот этого не нужно. Чуковский создает образ человека, который всего добивается сам. Приходится уточнять содержание.
Дефо пишет: «Очутившись на земле (после кораблекрушения), возблагодарил Бога за спасение моей жизни, я ходил по берегу, воздевал руки к небу». Этот абсолютно непонятный и бессмысленный с точки зрения советского человека эпизод нуждается в обновлении. Сделаем проще: «Я стал бегать и прыгать, и даже пел и плясал».
Чуковский работает, слово за словом вытравливая из текста всё несоветское. Он хорошо выучил урок.
«Боже! – восклицает Крузо, – спасибо, что я добрался до берега». – «Какое чудо, что я добрался в такую погоду до берега».
Следом за своим героем бредет переводчик по острову Хуан Фернандес, травянистые тропы ведут его между редких сосен, к каменистому берегу, по которому быстро, бочком, бегут крабы… Высоко на утесе появился белый силуэт: коза! Робинзон хватает ружье. «Это был первый выстрел, – замечает Дефо, – раздавшийся здесь с сотворения мира». Как бы не так! Правка просится сама: «Это был первый выстрел, раздавшийся в этих диких местах».
Корней Иванович с шумом отпил остывшего чая из стакана и поставил его обратно, словно прижимая серебряным подстаканником ворох исписанных листов. Дефо, наконец, нарушает одиночество своего героя – он встречает молодого человека, аборигена, называет его Пятницей. Задача непростая. Робинзон – представитель английского империализма, и отношения между ним и Пятницей – типичные отношения колонизатора и туземца: белый должен поработить дикаря, ограбить. Упускать эпизод нельзя, надо показать, что первым шагом для порабощения является крещение. «Оставляем», – решает Корней Иванович. Вначале Робинзон поработит Пятницу морально, то есть обращая в христианство. С ограблением труднее – отнять у Пятницы нечего, да и Робинзону ничего не нужно, кроме того, что у него есть, а остров принадлежит обоим в равной степени. Как же быть? Опыт советской антирелигиозной пропаганды услужливо подталкивает к юмористическому решению. Выставим христианство Робинзона в смешном виде. Простой человек, труженик копья, Пятница будет задавать прямые вопросы, вопросы естественного человека, на которые Робинзон, с детства подвергнутый облучению религии, не сможет, однако, найти ответ, будет выкручиваться и юлить. «Вот почему, – бесхитростно спрашивает Пятница, – если Бог такой сильный, как дьявол, почему Бог не убей дьявол, чтобы он не делал больше зла?»
Прищурив один глаз, Чуковский берет ножницы и аккуратно вырезает ответ, который дает читателю Даниель Дефо: «А ты лучше спроси, – отвечал я, – почему Бог не убил тебя или меня, когда мы делали дурные вещи, оскорбляющие его; нас пощадили, чтобы мы раскаялись и получили прощение».
* * *
…Однажды во сне он искал нужную дверь, не нашел, упал в яму: «Разбился и проснулся с тем чувством, что и в жизни со мною то же: не знаю, в какую дверь, не знаю, в какую дверь, – и яма»(Лукьянова И.В. Корней Чуковский. – М.: Молодая гвардия, 2007.)…
Давайте остановимся на мысли, что Господь видит наши мотивы. Будем верить, что Корней Иванович Чуковский режет ножницами не по страницам любимого романа, а по собственной душе, что, мучаясь ночью в темном доме, он пытается сквозь цензуру спасти, донести до нас весть о Великом Поиске, в который однажды отправились шотландский моряк Александр Селькирк, английский гений Даниель Дефо и Робинзон Крузо из Йорка, обретший душевный покой на острове Отчаяния.
(с) Зелинская Елена Константиновна > Долгая память. Путешествия. Приключения. Возвращения (сборник) > Стр.17
Очень хочу приобрести данную книгу для себя и своей дочери. Выпуск 2015 года, отличное качество и иллюстрации.
Нигде не мог найти в интернете, все распродано. Но вот нашел в "Буквоеде" в г. Архангельск в ЦУМе на ул. Поморская. д.9, но по странной логике, все что у них на полках не пересылается по интернет-заказам. Я их сегодня достал, но навстречу мне не пошли - сказали просите кого-нибудь купить и пусть вам пересылают.
Помоги сила пикабу. Если у кого то есть данная книга - готов купить
для связи почта scarymod@gmail.com
Чуковский больше знаком нам как детский писатель – автор хитов: Айболит, Мойдодыр, Тараканище, Путаница, Муха-Цокотуха и пр. (по ссылкам читает сам), однако спектр интересов и творчества Корнея Ивановича намного шире. "Загнали в детскую литературу", как он сам выражался.
Встречаются великолепные работы, не очень известные широкой аудитории. Вращаясь в кругу творческой элиты своего времени, заряжался и заряжал, подмечал и отчубучевал сам; донес до нас много богатств как писатель и поэт, критик и публицист, переводчик и литературовед.
Не только ход мыслей, но даже особая манера речи притягивает и располагает к себе.
Интересное:
1. Забористая передача с ним про "извращения русской речи" (1963): ч1, ч2
+ Блестящая аналитически-развлекательная книга о русском языке "Живой как жизнь".
Отрывок оттуда прочитанный автором :
2. Передача "Огневой вы человек!" (1982), где много забавного – как Чуковский вышучивает Маяковского, выделывает разное в дачной компании художников и писателей серебряного века:
+ Книга-капустник/альманах "Чукоккала", многоавторское творение, куда шаля и забавляясь в ходе посиделок, писали и рисовали Блок, Ахматова, Маяковский, Бунин, Горький, Куприн, Гумелев, Кони, Аверченко, Шаляпин, Мандельштам, Репин, Кустодиев, Анненков и многие другие.
Отрывок оттуда, прочитанный автором:
3. Есть ещё трогательный, и иногда подтрунивающий над героями, сборник "Воспоминания" – о великих современниках. Эпизоды озвучены самим Чуковским:
Маяковский, Репин, Ахматова, Чехов, Зощенко, Пастернак, Некрасов, Горький, Луначарский, Блок, Андреев, Брюсов, Куприн.
4. Передача цикла "Библейский сюжет" (2017) про работу над книгой "Вавилонская башня..." – адаптацией Ветхого Завета для детей. Подобное упрощение Писания он и сам признавал спорным, однако факт такого издания в 1966 году впечатляет:
Прожил 87 лет; подумалось, что примерно столько же, как и ушедшие от нас прошлой осенью, великие Михаил Жванецкий и Валентин Непомнящий, и тоже был остер и продуктивен до самого конца.
В своих работах сказочник, поэт и литературовед Корней Иванович Чуковский нередко обращался к массовой культуре. Его отношение к ней носило амбивалентный характер.
С одной стороны, Чуковский активно популяризовал творчество Артура Конана Дойля, положившего начало множеству тем в коммерческих беллетристике и кинематографе ХХ века.
Не будет преувеличением сказать, что и сверхгероический жанр комиксов немало обязан конандойлевском циклу рассказов о Шерлоке Холмсе, сформировавшему методы создания и структурирования серийных сюжетов, вплоть до классической «арки».
Если же дело касалось менее высокохудожественных образцов, то с ними Чуковский вёл беспощадную публицистическую войну. Под прицел его критического огня не раз попадали и сентиментальные «девчоночьи» романы Лидии Чарской, и пресловутое «бульварное чтиво» в лице серий о Пинкертоне и Нике Картере, и, даже, диснеевские и героические комиксы.
Одним из главных объектов критики великого сказочника была диснеевская продукция. Ещё в 1940 году он пишет: «Долгое время мультипликация была у нас на ложном пути. Особенно сбил ее с толку американец Дисней. Дисней гениален, но он пользуется вульгарным и антипоэтичным стилем. И только талантливость спасает его от краха. […]Сказка моя «Лимпопо» оттого-то так и удалась художникам Амальрику и Полковникеву, что они начисто отказались от ненужной карикатурности, от трюкачества, от чёрствой и бездушной американской балаганщины, а взяли курс на задушевность и поэтичность, на тихий и нежный лиризм… В этом и должен заключаться советский стиль детского мультфильма».
Не ограничиваясь атакой на мультфильмы студии Диснея, Чуковский целую статью посвятил диснеевским комиксам. Она называлась «Воспитание гангстеров» и была опубликована в августе 1949 года в журнале «Знамя».
Характеризуя комиксы, Чуковский объяснял: «Все без исключения сюжеты здесь излагаются кинематографическим методом – непрерывной цепью картин – с минимальным количеством стихов или прозы. А так как этот метод вполне приспособлен к психике малых детей, доходчивость киносказок Диснея огромна». И тут же писатель обрушивал всю мощь своего полемического таланта на антигуманный, с его точки зрения, характер историй: комичные зверюшки пропагандировали алчность, жестокость, подлость.
Другим направлением, попавшим в поле зрения Чуковского, стала сверхгероическая вселенная «Ди-си комикс». Изначально, материал, предназначавшийся для «Литературной газеты», анализировал состояние американской детской литературы в целом. Автор биографии писателя Ирина Лукьянова приводит следующую дневниковую запись Чуковского: «Я написал большую статью, где указывал, что наряду с величайшими достижениями англоамериканской детской литературы есть и ужасные „комиксы“, и мне в последнюю минуту вычеркнули всё о положительных чертах этой литературы и оставили только о комиксах. Вышла дезориентация читателей».
Так, в сокращённом виде, статья Чуковского «Растление детских душ» вышла в свет в 1948 году и стала для наших читателей первым основательным информационным источником о сверхгероическом жанре комиксов.
Литературная газета, №76 (2459), 1948 г., Корней Чуковский «Растление детских душ»:
Полицейский сыщик стал богом и начал творить чудеса.
1. Об этом я впервые узнал из журнала, издающегося в Нью-Йорке для детей и подростков. Журнал так и называется «Сверхчеловек» (”Superman”). Каждый его номер от первой до последней страницы посвящен описанию чудес, совершаемых этим новоявленным богом.
Вот он ловит в океане большого кита и подбрасывает его вверх, словно окуня. Вот он шествует по воде, как по суше. Вот он парит в облаках над землею без всяких самолетов и воздушных шаров. Ему ничего не стоит перепрыгнуть через небоскреб. Снаряды крупнейших орудий отскакивают от него, как горошины. Как и подобает божествам всех религий, он спустился на землю прямо с небес. Родившись на дальней звезде, на планете Криптон, он прибыл оттуда в Соединенные Штаты, ибо его родная планета в полном соответствии с новейшими американскими модами, оказалась атомной бомбой, ежеминутно готовой взорваться.
Работает это сошедшее с небес божество в тесном контакте с нью-йоркской полицией: для того оно и послано в мир. Знаешь заранее, что всякий раз, как в номере журнала этот всемогущий титан совершит с полдесятка своих сверхчеловеческих подвигов – взвалит себе на плечи десятитонный автобус или перенесет на далекую улицу дюжину трехэтажных домов, — на последней странице появится добродетельный «коп» (полицейский) со своей резиновой дубинкой и соберет богатейшую жатву со всех его мистических деяний.
Зовут сверхчеловека Кларк Кент, и он далеко не единственный сыщик, наделенный качествами всемогущего бога. Предо мною книжки журнала «Бэтмен», в которых уже несколько лет прославляется такой же богоподобный полицейский агент по имени Брус Уэйн.
Судя по этим журналам, бандитизм в заокеанской республике принял такие размеры, что только чудотворцы, сошедшие с неба, могут вести с ним борьбу. В каждой книжке из месяца в месяц – новые и новые уголовные подвиги бесчисленных налетчиков, гангстеров, взломщиков несгораемых касс, фальшивомонетчиков, грабителей, профессиональных убийц.
На каждой улице, на каждом углу, у каждого газетчика, в каждом киоске - по самой дешевой цене, по 5 и по 10 центов – ребенку ежедневно навязываются эти кровавые книжки, которые по какой-то зловещей игре языка носят в Америке название «комикс». На детей и подростков обрушивается непрерывной лавиной и «Дитектив комикс», и «Адвечур комикс», и «Сенсешн комикс», и «Олл-американ комикс», - всего двести пятьдесят детских журналов с ежемесячным многомиллионным тиражом.
В этих журналах только и делают, что режут, кромсают, расстреливают, душат, отравляют, калечат и топят людей, сбрасывают их на всем ходу с поездов, с самолетов, или тащат в тюрьму, на электрический стул.
Во всех этих многомиллионных изданиях моральная основа одна: человек человеку – зверь. Единственное их содержание: охота людей за людьми. Самозабвение ловли и травли, упоение погони и облавы – в этот хищнический звериный азарт взрослые усердно вовлекают детей.
И это им вполне удается, тем более, что литературная форма всех «комикс» очень ловко приноровлена к детскому возрасту: изложение ведется при помощи одного только чередования картин, снабженных минимальным количеством текста: фабула, при всей своей идиотической пошлости, насыщена максимальной динамикой.
Теперь уже невозможно представить себе американского ребенка без «комикс». Защитить малышей в Америке от этого колоссального зла более чем затруднительно: слишком уж большие доходы приносит оно издательским трестам.
Одно только издательство «Нейшенл комикс» издает 29 (двадцать девять!) подобных журналов: «Зеленый фонарь», «Чудо-женщина», «Западные комикс», «Лучшие в мире комикс» и т.д. и т.д. Барыши этой фирмы громадны.
2. Наивными кажутся те времена, когда в том же Нью-Йорке лет сорок назад какой-то захудалый издатель печатал из месяца в месяц безграмотный вздор о похождениях двух полицейских агентов: Ника Картера и Ната Пинкертона.
Все их похождения сводились к тому, что револьверными выстрелами они каждый день убивали не меньше двадцати человек. Кроме ежедневного проломления чужих черепов, ничего и не требовалось от этих странных героев американского юношества. Они нисколько не притязали на то, чтобы в них видели сверхчеловеков, слетевших с небес в полицейский участок. В чудотворцы они тоже не лезли.
Теперь же их бесхитростная револьверная практика отодвинулась в далекое прошлое. Существо дела осталось, конечно, незыблемым: массовое растление детей, насильственное прививание им звериных инстинктов; но за последние годы эпидемия стала стихийной, интенсивность ее губительных ядов увеличилась в тысячу раз.
Простое воровство, заурядный грабеж уже не пользуются в этих книжках кредитом. Американские издатели превратились в гурманов: подавай им такие злодейства, каких еще никогда не бывало, - самые изысканные, самые вычурные. Методы прежних воров и убийц кажутся им устарелой кустарщиной.
И вот нынешние сочинители кровавых новелл для детей тратят всю свою мозговую энергию, чтобы выдумать новые, свежие, еще никому не известные, еще никем не использованные приемы убийств, грабежей и мошенничеств.
Ради этой уголовной эксцентрики бандитизм в кровавых журналах и книжках все чаще используют сверхсовременные достижения науки – физики, механики, химии. Недаром все чаще и чаще в качестве самых отъявленных гангстеров фигурируют здесь профессоры и научные деятели.
Судя по бесчисленным «комикс», в США наука и техника тоже находится на службе у бандитов.
На вершине небоскреба, среди телевизоров, радаров и пр. сидит в своей лаборатории всевидящий Глаз, атаман могучего треста налетчиков, и с помощью великолепных новинок науки грабит жителей двух континентов.
А в последнем номере «Бэтмена»изображается шайка злодеев, именующих себя «Бандитами Будущего». Они совершают свои грабежи при помощи металлических «роботов», управляемых приборами новейшей конструкции.
Они разрушают огромные здания при посредстве автоматических стенобитных орудий, управляемых издали радиоволнами. Когда полиция пытается преследовать их, они вздымают на своем автомобиле-пропеллере и на этом геликоптере поднимаются ввысь.
Их воровской жаргон изобилует научными терминами.
Такое гитлеровское сочетание науки и подлости давно уже стало обычным явлением в американской литературе для детей и подростков.
Конечно, среди передовых педагогов Америки неоднократно раздаются протесты против этого развращения детей культом бандитизма и сыска. Передовые педагоги с тоскою указывают, что американские школьники нынче читают не Марка Твена, не Диккенса, а «Приключения женщины-кошки», ворующей бриллианты при помощи снотворного газа, и «Похождения Пингвина», знаменитого вора, совершающего свои налеты и кражи исключительно при помощи птиц.
Педагоги жалуются, что издающиеся ныне в Америке талантливые, художественно ценные книги захлестываются, словно островки в океане, этими кровавыми «комикс». Конкуренция с «комикс» немыслима: издающие их газетно-журнальные тресты тратят несметные доллары на их рекламирование.
О том, что за доллары здесь можно купить даже совесть, свидетельствуют, между прочим, объявление, печатаемое крупными буквами в каждом номере «Бэтмена», «Экшн комикс», «Флэш комикс» и пр., и рекламирующее «идейных руководителей» этих кровавых журналов. В первых строках читаем: «РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ: доктор Лоретта Бендер, профессор психиатрии, - Джозетта Фрэнк, консультанка по вопросам детского чтения. – Доктор Сонз, профессор педагогики. – Доктор Харкурт Пиппэрд, член Бюро воспитания детей».
Здесь перед нами еще один, и притом самый наглядный, пример тесного союза бандитизма с буржуазной наукой!
В лице этих психиатров, профессоров педагогики, специалистов по детскому чтению современная наука Америки не только санкционирует, но и направляет массовое растление детей, осуществляемое изо дня в день непрерывным потоком сыщицко-бандитских изданий.
