Креативная американская реклама в газете небольшого губернского города.

Автор: Алексей Котов.

Читайте ранее:

ИГ Фарбен. Часть II. От кошмара Версаля до крупнейшей корпорации Европы

ИГ Фарбен. Часть III. Высокие технологии и высокая политика

ИГ Фарбен. Часть IV. Концерн и нацистские власти

ИГ Фарбен. Часть V. Арийский бензин

ИГ Фарбен. Часть VI. Концерн на пути к войне

ИГ Фарбен. Часть VII. Война началась

ИГ Фарбен. Часть VIII. Концерн и Вермахт

Искусственный каучук

Эта сфера деятельности ИГ «Фарбен» будет рассмотрена здесь наиболее подробно, потому что она тесным образом переплетена с самой черной страницей концерна – сотрудничеством с концентрационным лагерем СС «Аушвиц». Хочется отдельно подчеркнуть тот факт, что проект «Освенцим», а если выражаться более точно, проект верхнесилезского промышленного комплекса оказался наиболее крупным проектом концерна ИГ «Фарбен» и абсолютно провальным, если рассматривать его по соотношению вложения/результат.

В предыдущей части я уже упоминал о том, что производство искусственного каучука было одним из основных приоритетов четырехлетнего плана. Каучук был самым узким местом в немецкой военной машине. Без решения вопроса с искусственным каучуком Германия принципиально не могла вести современную войну. При этом Четырехлетний план в части возведения заводов искусственного каучука оказался провален. Из четырех запланированных к постройке заводов, к началу войны была построена только первая очередь завода в Шкопау, завод в Хюльсе был заложен в 1938 году, но его строительство затянулось. Недостаток строительных материалов, в первую очередь конструкционной стали, и значительная нехватка рабочей силы на строительных площадках заводов по производству искусственного каучука привели к тому, что начало строительства третьего завода «Буна» было отложено. Начало строительства четвертого завода по производству «Буны» было предусмотрено в четырехлетнем плане на середину 1937 года, но, в конце концов, было отложено на неопределенный срок. После длительных переговоров между военными властями и ИГ «Фарбен», было принято решение о расширении производства на заводах в Шкопау и Хюльсе, а окончательный выбор площадок для запланированных заводов «Буна» III и «Буна» IV будет отложен на некоторое время.

Однако к моменту вторжения в Польшу завод в Хюльсе так и не был введен в эксплуатацию и производство резины в Германии почти полностью основывалось на импорте натурального каучука с мирового рынка. В литературе оценки зависимости Германии от импортного натурального каучука к 1939 году колеблются от 80 до 90 процентов. После начала боевых действий производство резины базировалось на использовании накопленных запасов, а затем на контрабандных поставках через территорию СССР и действиях блокадопрорывателей.

Карл Дёниц вручает капитану блокадопрорывателя «Осорно» Паулю Хелльману Рыцарский крест, 28 апреля 1944 года. Судно доставило в Германию 3944 тонн каучука, 1826 тонн цинкового и 180 тонн вольфрамового концентратов.

Победы вермахта в Польше и Западной Европе резко увеличили потребность в объемах производства искусственного каучука. Теперь заводы «Буны» должны были обеспечивать удовлетворение общих потребностей в 300 000 тонн каучука в год для всего «Большого европейского экономического пространства». К концу 1940 года введенная в эксплуатацию первая очередь завода в Хюльсе и завод в Шкопау обеспечивали производство всего 40 тысяч тонн искусственного каучука. Строительство третьего завода по производству каучука было запущено в Людвигсхафене, завод этот был введен в эксплуатацию в конце 1942 года. Площадка для четвертого завода начала готовиться в городе Раттвице, недалеко от Бреслау, однако в планы концерна вмешалась война.

Тут необходима важная ремарка. Как правило, в работах посвященных «Аушвицу» указывается, что критическим фактором, повлиявшим на выбор места для будущего завода, стало именно наличие лагеря с рабочей силой. Оспаривать эту точку зрения в виду ответственности за Холокост обычно немодно, однако лично мне представляется, что руководство концерна преследовало несколько иные цели, отраженные в документах.

Имеющиеся в Германском рейхе три завода по производству каучука, в Шкопау, Людвигсхафене и Хюльсе находились недалеко от западной границы Германии и считались уязвимыми перед возможным воздушным нападением противника. Производство там постоянно расширялось и к 1944 году они производили 117 тысяч тонн искусственного каучука в год, что в принципе закрывало потребности Третьего рейха, однако было слишком мало для «Европейского пространства».

Буна-Верке, Шкопау

В ходе переговоров с министерством экономики Рейха в 1940 году ИГ «Фарбен» было предложено построить четвертый завод по производству «Буны» в Силезии, так как лучшая защита от авиаударов делала это решение более предпочтительным, чем расширение одной из трех существующих производственных площадок. Выбор этого места также отвечал долгосрочным экономическим интересам ИГ «Фарбен». Площадка в Верхней Силезии позволила бы ИГ «Фарбен» расширить свое присутствие далеко на восток. Под влиянием этих обстоятельств, ИГ «Фарбен» принял решение не возобновлять работы на строительной площадке в Ратвице, хотя затраты на постройку завода там в конечном итоге были бы ниже, однако остальные факторы говорили в пользу варианта в Силезии. Транспортное сообщение с Освенцимом-Моновицем было хорошим; поблизости были угольные шахты и залежи извести; реки Вейхзель и Сола обеспечивали достаточное снабжение водой. И, наконец, потребность в рабочей силе на этапе строительства удовлетворялась за счет рабочей силы, имевшейся в концентрационном лагере Освенцим. В данном случае, мне представляется, что при необходимости рабочую силу можно было переместить к месту строительства, в отличие от географических условий. То есть первичным критерием выбора было именно местоположение Освенцима.

Проект ИГ «Фарбен» начатый в Освенциме в апреле 1941 года, был чем-то большим, чем просто возведение завода по производству синтетического каучука. Фактически ИГ «Аушвиц» с самого начала проектировался как сложнейший химический завод, производящий, помимо бутила, разнообразные виды топлива (в том числе авиационный бензин и мазут для флота), различные пластмассы, синтетические волокна, стабилизаторы, смолы, метанол, азот и фармацевтические препараты. В дополнение к заводу по производству каучука и топлива в Буна, ИГ «Фарбен» вместе с Верховным командованием сухопутных войск планировала с лета 1941 года построить третий, финансируемый государством заводской комплекс для производства прекурсоров для химического оружия на завод по производству нервно-паралитического газа, построенный ИГ «Фарбен» в Дихернфурте недалеко от Бреслау. Этот завод начал производить «табун» в мае 1942 года.

На первом совещании по строительству ИГ «Аушвиц» в конце марта 1941 г. обсуждались основные направления производства, запланированные для нового завода. ИГ «Аушвиц» должен был производить в общей сложности 30 000 тонн «Буна-С» в год. На основе углерода и извести сначала должна была использоваться четырехступенчатая процедура производства, впоследствии планировался переход на более новый процесс Реппе. Стирол, используемый для полимеризации, впоследствии должен был быть заменен другим компонентом полимеризации, таким как изопрен. Это изменение в производственном процессе, запланированное с самого начала, следует рассматривать в канве двойной концепции ИГ «Освенцим»: с одной стороны, завод предназначался для удовлетворения военных потребностей в топливе и каучуке, а с другой, замышлялся как комплекс производства альдегидов, растворителей, пластмасс, смол.

С 1936 по 1943 год производство пластмасс ИГ «Фарбен» выросло с 5 миллионов до 122,6 миллионов рейхсмарок, рентабельность пластмасс почти утроилась за первые три военных года, увеличившись с 7,4 миллионов до 20,6 миллионов рейхсмарок. На базе ИГ «Освенцим» планировалось начать производство термопластичных синтетических материалов (полиамидов), используемых, среди прочего, в качестве синтетических текстильных волокон.

Фюрстенгрубе сегодня

Угольная шахта Фюрстенгрубе, переданная ИГ «Фарбен», должна была служить сырьевой и энергетической базой для производства топлива и каучука. Планы предусматривали расширение производственной мощности шахты с 550 000 тонн каменного угля в год в 1941 году до 1,2 миллиона тонн к 1943 году. Из этого количества 650 000 тонн должны были быть использованы в качестве сырья на заводе по коксованию низкотемпературного кокса и 550 000 тонн для производства энергии. Предполагалось, что топливный завод ИГ «Аушвиц» будет производить в общей сложности 75 000 тонн бензина в год из каменного угля по модифицированному процессу Фишера-Тропша. Битум, образующийся в качестве побочного продукта, должен был перерабатываться на заводе карбонизации для получения от 40 000 до 50 000 тонн мазута в год и поставляться немецкому флоту. В три этапа расширения предусматривалось производство топлива, спиртов и олефинов (алкенов), а также получение метанола, этанола, пропанола и изобутанола путем синтеза изобутилового масла. Из-за перебоев со снабжением и нехватки рабочей силы работы по строительству топливного завода отставали от графика, и начало производства топлива, первоначально запланированное на 1943 год, приходилось неоднократно откладывать. В конечном итоге заводы по производству топлива и каучука так и не были запущены.

Единственным производством, стартовавшим в промышленном масштабе в Освенциме, стало производство метанола, которое было начато в октябре 1943 года. По данным отдела четырехлетнего плана, в 1944 году, ИГ «Аушвиц» произвел в общей сложности 28 998 тонн метанола, что составляло около 15 процентов производства Германии за этот год. Таким образом, производство метанола компанией ИГ «Аушвиц» имело большое значение для военной экономики Германии.

Аэрофотосъемка промышленного района Аушвиц

Строительство изначально велось силами заключенных. В лагере «Аушвиц» был сформирован так называемый «внешний отряд Буна», партия заключенных, выделенных для проведения строительных работ. На 21 апреля 1941 года в составе отряда было 150 рабочих. Строительное управление ИГ «Фарбен» и СС неоднократно вступали в конфликт по поводу строгого контроля и надзора за заключенными на их рабочих местах на строительной площадке, а также по поводу маршей между концентрационным лагерем и стройплощадкой. Ежедневно, заключенные должны были преодолевать от 6 до 7 километров в каждую сторону. В начальный период строительства заключенных каждый день перевозили на грузовиках, но в мае 1941 года численность «отряда Буна» выросла до нескольких сотен рабочих, которые уже не могли быть подняты автотранспортом. Долгий марши лишали больных и недоедающих заключенных последних запасов сил и увеличивали смертность. В глазах руководства завода изнурительная прогулка заключенных представляла собой бесполезную физическую растрату рабочей силы, снижала их производительность и отнимала многие часы ценного рабочего времени. Поэтому в конце июля 1941 г. компания ИГ «Фарбен» стала использовать для перевозки рабочих железнодорожную ветку между главным лагерем и железнодорожной станцией в деревне Дворы, расположенной на северной окраине территории завода.

Ежедневная перевозка примерно от 1000 до 2000 заключенных «отряда Буна» в сопровождении охранников СС в 10 или 12 товарных вагонах была трудоемкой и отнимала много времени. Кроме того, осенью 1941 года и без того перегруженную железнодорожную ветку широко использовали военные эшелоны вермахта, что часто приводило к задержке прибытия поездов на строительную площадку на несколько часов. В конце декабря 1941 года из-за сильных морозов большая часть строительных работ была остановлена, а перевозки по железной дороге прекращены. В марте 1942 года работы возобновились, количество заключенных было снова увеличено, и перевозки по железной дороге возобновились. Однако ввиду вышеизложенных трудностей, руководство ИГ «Аушвиц» призвало комендатуру концлагеря Освенцим создать подлагерь для использования фирмой, и в октябре 1942 года он был построен. Новый лагерь назывался «Моновиц».

Моновиц или «Буна» лагерь. Наименование каучука было даже в названии концлагеря

В период с ноября по декабрь 1942 года более 2000 заключенных должны были работать за пределами лагеря. В январе 1943 г. количество узников, дислоцированных на стройплощадке ИГ «Аушвиц» , превысило 3000 человек, а к сентябрю 1943 г. оно превысило 5000 человек. В период с января по март 1944 г. оно колебалось от 4500 до 4800 человек, а затем резко возросло к августу 1944 г. до самого высокого уровня, когда численность заключенных занятых на строительстве завода составляла почти 10 000 человек.

Помимо непосредственно заключенных концлагеря, к работе на заводе в Освенциме привлекались рабочие нескольких различных категорий. Наиболее многочисленной категорией «иностранных» рабочих были, понятное дело, поляки. Большая часть из них была вольнонаемными рабочими. Некоторое количество поляков было направлено в исправительно-трудовой лагерь III-Тайхгрунд (исправительно-трудовой лагерь № 50 для поляков). До ликвидации лагеря 10 марта 1944 г. они жили здесь в суровых условиях (мизерный продовольственный паек, теснота, плохие санитарно-бытовые условия, бесплатный труд). Затем польским заключенным были выданы «рабочие удостоверения личности от ИГ «Аушвиц», право на получение заработной платы и право покидать бараки в свободное от работы время». Таким образом, они были причислены к польским гражданским рабочим. Численность польских рабочих к 1944 году составляла почти 8 тыс. человек. Гражданские рабочие прибывали со всех концов Польши: многие приехали на работу из Освенцима или соседних деревень; остальные прибыли издалека и были размещены в отведенных для них казарменных лагерях. Большинство из них были направлены на работы центрами занятости и надеялись, что это предотвратит их отправку в Германию на принудительные работы.

С польскими рабочими обращались как с «рабочими второго сорта»: немецким рабочим предписывалось держаться подальше от поляков и других иностранцев. Поляки получали более низкую заработную плату, продовольственные пайки были менее калорийными и более низкого качества, они получали меньше одежды (в смысле разрешений на приобретение). Поляки не имели права на культурный досуг, однако ИГ «Аушвиц» профинансировал строительство публичного дома для польских рабочих.

Помимо поляков, на стройке работали итальянцы. 14 марта 1942 года ИГ «Аушвиц» заключила контракт непосредственно с консорциумом из 40 итальянских строительных фирм из Национальной фашистской федерации строительных подрядчиков (Federazione Nazionale Fascista dei Costruttori edili e imprenditori grandi), предусматривающий предоставление 8635 строительных рабочих, в основном квалифицированных строителей на строительные площадки ИГ «Аушвиц» в Генерал-губернаторстве Польша. Из этих рабочих 1196 человек были направлены в ИГ «Аушвиц».

Помимо поляков и итальянцев на стройке были задействованы остарбайтеры. По планам ИГ «Фарбен» ожидалось прибытие до 4000 украинцев из Рейхскомиссариата «Украина», в реальности прибыли не более тысячи женщин, размещенных в отдельном рабочем лагере.

Также к работам с сентября 1943 года были привлечены британские военнопленные, размещенные в лагере Е-715. Всего там размещалось до 1400 англичан, из которых непосредственно в ИГ «Аушвиц» работало 600 человек.

Заключенные на строительных работах

Разумеется, на строительстве, и на последующей эксплуатации завода должны были работать немецкие служащие. Начальником строительства был назначен сотрудник строительного подразделения ИГ «Фарбен» Макс Фауст, директором будущего завода – Вальтер Дюрфельд. До весны 1942 года на строительной площадке работало около 500 немецких рабочих, представляющих субподрядные строительные фирмы. Первые сотрудники ИГ «Фарбен» прибыли в Освенцим в марте 1942 года - 594 инженера и служащих, а также 72 человека из числа руководящего персонала с членами семей. Работа в «нецивилизованной местности» предусматривала дополнительные выплаты и более высокие оклады Руководство завода пыталось обеспечить персоналу специальные льготы — зеленые насаждения, удобное жилье и образцовое медицинское обслуживание, а также концерты, кино- и театральные постановки в качестве компенсации за «принесение в жертву привычной цивилизации и образа жизни своей родины». К 1944 году численность немецких работников ИГ «Аушвиц» достигло 2,5 тысяч человек.

Как и на других заводах ИГ «Фарбен», для нового завода в Освенциме создавалась так называемая служба безопасности завода (Werkschutz). Она состояла из трех отделов. Отдел расследований отвечал за рассмотрение дел о краже и контрабанде и работал с так называемыми прогульщиками или бездельниками (Arbeitsbummelanten). Отдел контрразведки отвечал за отслеживание «политических» правонарушений, таких как саботаж и шпионаж. Отдел вооруженной охраны завода взял на себя функции безопасности и действовал на территории завода в качестве службы безопасности с полицейскими полномочиями. В декабре 1943 года штатная охрана завода насчитывала 166 человек, помимо 150 «совместителей» и ряда осведомителей, так называемых секретных агентов, «работавших на заводе в обычном порядке и осуществлявших наблюдение». Службы безопасности имели право наказания иностранных работников, в частности отправку их в исправительных лагерь, по собственному произволу. В ноябре 1944 г. на базе службы охраны руководство завода сформировало батальон немецкого фольксштурма, численностью 350 человек.

Налет на Освенцим, август 1944 года

Налеты авиации союзников на объекты ИГ «Аушвиц» начались в 1944 году. После высадки в южной Италии и захвата военного аэродрома в Фодже в декабре 1943 года западные союзники получили возможность достичь целей в Венгрии, Румынии, Словакии, южной Польше и Верхней Силезии.

Завод ИГ «Аушвиц» в Освенциме-Моновице был впервые сфотографирован союзниками во время разведывательного полета американского самолета разведчика 4 апреля 1944 года. При анализе аэрофотоснимков специалисты Королевских ВВС определили различные производственные объекты ИГ «Аушвиц» как потенциальные цели для стратегических бомбардировок. С конца мая по середину августа 1944 г. Были произведены дополнительные разведывательные полеты. Первый значительный бомбардировочный налет 15-й воздушной армии США на заводские здания ИГ «Аушвиц» произошел 20 августа 1944 г. Из 127 задействованных бомбардировщиков был сбит только один. Атака нанесла значительный ущерб производственным объектам ИГ «Аушвиц». Из-за того, что заключенным было запрещено покидать заводскую площадку во время налета, было убито и ранено почти 200 человек.

13 сентября 1944 года в результате атаки 96 бомбардировщиков B-24 «Либерейтор» строительная площадка ИГ «Аушвиц» была вторично сильно повреждена. Под удар также попали главный лагерь и лагерь Освенцим II (Биркенау). В результате этого авиаудара было ранено и убито около 300 человек, включая эсэсовцев. Еще один воздушный налет 18 декабря 1944 г. сильно повредил насосно-компрессорные станции ИГ «Аушвиц». Как упоминается в оценочном отчете союзников, пять бараков концлагеря также пострадали в результате удара. Четвертый авиаудар по ИГ «Освенцим», 26 декабря 1944 года был признан авиационной разведкой союзников самым успешным из-за серьезного ущерба, нанесенного заводским зданиям. Последняя атака ВВС США произошла 19 января 1945 года, через сутки после начала эвакуации лагерного комплекса, когда эсэсовцы заставили заключенных начать марш смерти на запад.

Надо отметить, что ВВС союзников наносили удары именно по заводским объектам. Это стало причиной послевоенного скандала, поскольку «еврейские комитеты» настаивали на том, что приоритетной целью в Аушвице должны были быть подъездные пути к лагерю, для того, чтобы усложнить немцам завоз людей для уничтожения. Союзники же предпочитали выводить из строя немецкий промышленный потенциал.

В конце октября 1944 года из Освенцима были эвакуированы женщины и дети немецкого персонала. Однако до самого конца руководство завода прилагало все усилия к тому, чтобы быстро отремонтировать повреждения завода и ввести в эксплуатацию недостроенные производства. В последнюю неделю перед захватом завода войсками РККА вновь заработали выведенные из строя налетами цеха карбонизации и карбида. Производство ацетальдегида было «готово к возобновлению». Поскольку заводы по производству промежуточных продуктов для производства синтетического каучука также были «готовы к работе», директор завода Вальтер Дюррфельд рассчитывал, что «производство "Буны" будет наконец начато в течение 2-3 недель».

16 января 1945 года завод подвергся воздушному налету ВВС РККА. На следующее утро гражданское население, «не связанное с работой», было эвакуировано. Дюррфельд приказал оцепить территорию завода подразделениями полиции и охраны завода, чтобы не дать монтажным и строительным фирмам, не входившим в ИГ «Фарбен», забрать свое оборудование для эвакуации. 18 января эсэсовцы начали «эвакуацию» (а фактически пеший «марш смерти») лагеря, а 20 января руководство завода получило приказ «парализовать» производство изъятием ключевых узлов. Уничтожение всего оборудования и корпусов завода не производилось, видимо в расчете на то, что завод удастся вернуть в ходе возможного контрнаступления. 21 января персонал ИГ «Освенцим» был спешно эвакуирован, а завод остановлен и закрыт. В последующие два дня с территории завода на грузовиках и по железной дороге вывозились секретные документы и ценное оборудование. 23 января Дюррфельд и Фауст были последними сотрудниками ИГ «Аушвиц», покинувшими территорию завода. 27 января 1945 завод ИГ «Аушвиц» был занят войсками Красной Армии.

Всего на строительство Верхнесилезского химического комплекса концерном ИГ «Фарбен» было потрачено 1,3 млрд рейхсмарок. В итоге от этой колоссальной инвестиционной программы больше всего выиграл Советский Союз, вывезший большую часть аппаратуры высокого давления, и поляки, которым достались здания и электрогенераторы. К 1950-м гг. оставшиеся производственные мощности в Аушвице-Освенциме представляли собой ядро химической промышленности силезского региона, работающей на угле.

Весной 1945 года Третий Рейх начал агонизировать. К этому моменту большая часть высшего менеджмента ИГ «Фарбен» самовольно отошла от дел. Руководители концерна разъезжались по личным поместьям, которые как правило находились в Руре или Рейне, ожидая прихода союзников. В марте 1945 года в результате бомбового удара были серьезно повреждены офисные здания концерна в Берлине и все работающие службы были переведены в Франкфурт, в штаб-квартиру ИГ «Фарбен». Перед приходом союзников, основной задачей работников было уничтожение компрометирующей документации – за несколько дней до захвата города американцами было сожжено до 50 тонн различных документов.

В отличие от документации, предприятия концерна (за исключением топливных заводов), в целом, не очень сильно пострадали в ходе боевых действий. Союзники отмечали, что как правило им доставались вполне рабочие заводы, с персоналом, готовым к сотрудничеству. Англичане заранее формировали специальные трофейные команды, которые находили и вывозили из зоны боевых действий ценных технических специалистов и техническую документацию ИГ «Фарбен». Первые лица концерна также были объектом для поиска и захвата – однако им отводилась другая роль – они должны были предстать перед трибуналом союзников. О том, как это было – в следующей части.

Пост с навигацией по Коту

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.

Значок рубля под постом или по ссылке, если вы с приложения.

Подробный список пришедших нам донатов вот тут.

Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!

Автор: Алексей Котов.

Читайте ранее:

ИГ Фарбен. Часть I. Немецкая химия

ИГ Фарбен. Часть II. От кошмара Версаля до крупнейшей корпорации Европы

ИГ Фарбен. Часть III. Высокие технологии и высокая политика

ИГ Фарбен. Часть IV. Концерн и нацистские власти

ИГ Фарбен. Часть V. Арийский бензин

В 1935 году Германия пошла на прямое нарушение Версальского договора и объявила о создании Вермахта, открыто сообщив о возрождении военной мощи государства. Разумеется, в этом процессе должны были принять участие промышленники Германии, и, надо сказать, делали они это с большим энтузиазмом. Однако, есть один очень важный нюанс. Тот факт, что производство в оборонной промышленности стало расти после того, как в 1935 году Гитлер начал перевооружение, промышленники рассматривали не как подготовку к агрессивной войне, а как естественный результат восстановления полной независимости Германии. Генерал Томас из военно-экономического управления Вермахта утверждал: «Было бы несправедливо не согласиться с лидерами германской индустрии в том, что у них были все основания верить обещаниям Гитлера, что они понимали перевооружение только как меры для защиты отечества и считали своим патриотическим долгом помогать этой цели». На самом деле в первые годы своего правления Гитлер отличался довольно-таки миролюбивой внешнеполитической риторикой. Надо сказать, что наиболее верные соратники фюрера из финансово-промышленных кругов Германии, Ялмар Шахт и Фриц Тиссен, которые на самом деле способствовали приходу нацистов к власти, рассматривали программу перевооружения и восстановления военной мощи в первую очередь как средство для политического достижения внешних целей Германии. Это доказывается тем, что, когда в воздухе реально запахло войной, они приложили все усилия для того, чтобы остановить Гитлера и в результате были вычищены из нацистской государственной пирамиды в 1938 и 1939 годах.

Ну а в 1935 году немецкие промышленники с должным патриотизмом воспринимали перевооружение страны. ИГ «Фарбен», разумеется, не оставался в стороне. Еще в 1934 году по просьбе правительства концерн создал подставную компанию Wifo, которая занималась постройкой сети нефтехранилищ по всей Германии. Предполагалось разместить в них стратегические военные запасы до миллиона тонн авиабензина на случай войны. Постройка нефтехранилищ от лица ИГ «Фарбен» велась с целью маскировки, в 1935 году, когда необходимость скрывать действия по повышению боеготовности отпала, компания Wifo была продана государству.

Ведущим представителем концерна области контактов с военными стал Карл Краух, занимавший в структуре ИГ должность руководителя направления синтетического топлива и каучука. В начале 1935 года он возглавил еще один, новый комитет в управлении концерна, комитет по связям с Вермахтом (Vermittlungsstelle W[ehrmacht]). На самом деле связь поддерживалась не непосредственно с вооруженными силами, а с консультационным советом Вермахта и гражданской промышленности. Краух воспользовался возможностью, чтобы представить в марте 1935 года комплексный доклад, в котором сравнивались текущие вопросы перевооружения Германии с историческим опытом менеджеров ИГ, полученным во время Первой мировой войны. В своей докладе Краух предлагал централизацию всех аспектов экономического перевооружения. Его видение заключалось в объединении высшего руководящего органа с промышленностью. Всем менеджерам в секторах, имеющих отношение к перевооружению, должно было быть присвоено звание «Офицеры военной экономики» («Wehrwirtschafts-Offiziere»), если использовать термины Крауха. Они выполняли функции военных командиров на своих заводах и готовились к мобилизации личного состава и производственных мощностей на случай войны. Параллельно с этой «новой организацией военной экономики» Краух призывал к ускоренному расширению базы ресурсов и синтетических ресурсов: вискозы, пластмасс, легких металлов, синтетического каучука, топлива и масел. Его идеи заключались в том, чтобы стимулировать продажу и использованию этих материалов в гражданской экономике за счет ценовых субсидий и требований к их использованию (например, за счет коэффициента использования синтетических ресурсов).

Тут надо особо заострить внимание, что эти предложения ИГ «Фарбен» в 1935 году были отвергнуты руководством Третьего Рейха. «Уполномоченным по вопросам военной экономики» был назначен Ялмар Шахт, который не был сторонником резких перекосов экономики в военную сферу. То есть он, конечно, был за перевооружение, и, в частности, именно Шахт изобрел знаменитые векселя МЕФО, давшие возможность скрыто оплачивать военные потребности Германии, однако он никогда не забывал о том, что экономика должна функционировать, обеспечивая жизнедеятельность государства.

1936 год стал переломным моментом в недолгой истории экономики Третьего рейха. В сентябре Гитлер озвучил «Меморандум о Четырехлетнем плане». Официально план был призван «улучшить качество жизни германского народа», однако сутью этого плана (которая была предельно секретной) была установка срока готовности Германии к войне. Причем к войне в условиях экономической изоляции. Полный вариант Меморандума в 1936 году (написанный от руки самим Гитлером) получили только назначенный ответственным за выполнение плана Герман Геринг и военный министр фон Бломберг. Формальной целью плана, озвученная для широких масс, заключалась в том, чтобы вдвое снизить стоимость германского импорта путем создания мощностей по производству сырья на сумму порядка 2,3 млрд. рейхсмарок в год, или примерно 5 % от всего германского промышленного производства. На реализацию плана был запланирован государственный бюджет в 10 миллиардов рейхсмарок. Для ИГ «Фарбен» реализация Четырехлетнего плана была крайне выгодна так как в его основе, помимо резкого увеличения производства стали, лежало создание мощностей по производству синтетического сырья: топлива, каучука, волокон. Во всех этих областях ИГ «Фарбен» обладала фактической монополией на владение необходимыми технологиями. Более того, отвечавший за данный сектор производства ИГ Фарбен Карл Краух был назначен на государственную должность руководителя научно-исследовательскими и опытно-конструкторскими работами в отделе сырья. Все старшие советники Крауха в сфере топлива, каучука, взрывчатки и прочей продукции химического производства были его коллегами по ИГ. По настоянию главы концерна, Карла Боша, Краух сохранил свои посты в ИГ «Фарбен», поэтому не удивительно, что концерн в широких масштабах привлекали к выполнению этих проектов. Надо сказать, что положение ИГ «Фарбен» в Третьем рейхе было абсолютно уникальным в сравнении, например, со сталеплавильными компаниями – концерн обладал эксклюзивными технологиями и возможностями, являясь фактически монополистом. Карл Краух оставался активным действующим лицом в промышленной политике нацистской Германии с 1933 по 1945 г.

В условиях «нормальной» экономики перед развитием производственных мощностей ИГ «Фарбен» имелись бы «сдерживающие» факторы такие как экономическая целесообразность и ограниченность в финансировании. Однако гитлеровский режим решительно убирал эти препоны: «наполеоновские планы» ставились перед Фарбен государством, и обеспечивалось финансирование этих проектов государством, гарантировавшим концерну, как минимум, безубыточность. Ежегодные инвестиции ИГ возрастали почти неконтролируемыми темпами: составляя в разгар депрессии не более 10-12 млн рейхсмарок в год, к началу 1940-х гг. они увеличились до 500 млн рейхсмарок в год. «Планы, которые не могли быть реализованы, пока существовала нормальная экономика, стали реализуемыми, и впереди как будто бы замаячили самые потрясающие перспективы».

Все это привело к тому, что руководство ИГ «Фарбен» по большей части оказалось отодвинуто от оперативного управления значительной частью концерна, которое фактически перешло в руки государства, хотя и в лице функционеров «Фарбен», в первую очередь Карла Крауха.

«Блестящая на первый взгляд ситуация с платежным балансом ИГ ослабила центральное руководство. Такие молодые и активные технические сотрудники, как Амброс [синтетический каучук], Бютефиш [синтетическое топливо]», работавшие на Крауха с его программами в рамках Четырехлетнего плана, «…несли независимую ответственность за проблемы величайшего значения и брали на себя все более широкие обязательства. При просьбе обосновать их действия они обычно ссылались на „инструкции [,Auflage“], полученные от некоего управления в составе вермахта“».

Если в секторе искусственного топлива и искусственного волокна немцы могли опираться на работающие в промышленном масштабе технологии, то в сфере производства искусственного каучука ИГ «Фарбен» предстояло совершить как производственный, так и технологический рывок.

Попытки получить искусственный каучук стартовали с момента начала промышленного использования резины и, вообще говоря, они имели вполне экономическую подоплеку. Толчком для получения синтетического каучука послужил прежде всего недостаток натурального каучука в условиях массовой автомобилизации начала 20 века. Проблема заключалась в том, что бразильские плантации истощались, а великий перенос каучуконосов в ЮВА находился «в процессе». В 1906 году в условиях дефицита каучука на рынке его стоимость резко выросла, до 3 американских доллара за фунт (26 немецких марок). Компания Bayer объявила конкурс на создание заменителя каучука, цена которого не превышала бы 20 марок за фунт. В 1909 году группа химиков, руководимая Фрицем Хофманом открыла способ получения синтетического каучука на основе метил-изопрена. Полученный синтетический каучук полимеризовывался при различных температурах и в различных по химическому составу емкостях, в результате чего конечный продукт обладал различными свойствами, условно делясь на мягкий и твердый каучуки. Однако в результате стабилизации поставок натурального каучука в 1910 году (были введены в эксплуатацию новые плантации «перенесенные» из Бразилии в ЮВА и Конго), цены на сырье упали настолько, что производство синтетики стало нерентабельным. В годы ПМВ производство метил-изопренового каучука в Германии было возобновлено, так как блокада союзников лишила немцев источников натуральной резины. Однако эксплуатация синтетического метил-изопренового каучука выявило существенные недостатки: каучук разлагался под воздействием кислорода и солнечных лучей, цельнолитые шины были крайне чувствительны к температурным перепадам, разрушаясь на морозе, резина разъедалась при контакте с топливом и маслами. Еще одной проблемой был длительный срок полимеризации каучука, составлявший до 6 месяцев. Тем не менее немцы были вынуждены использовать то, что у них было, и производство метил-изопренового каучука в годы войны достигало уровня 150 тонн в месяц, всего до конца боевых действий немцы успели произвести 2500 тонн искусственного сырья.

После окончания войны сотрудники ИГ Фарбен продолжили свои изыскания в области искусственных каучуков. К началу 30-х годов был разработан метод получения синтетического каучука из бутадиена методом его полимеризации в присутствии натрия в углекислом газе. Полученное вещество было названо БУНА (от первых букв — БУтадиен и НАтрий). Что характерно, этот способ был изобретен русским ученым Лебедевым и запатентован в СССР значительно раньше открытий немцев, но те положили болт на советские патенты. Однако этот метод был слишком дорогим и при наличии относительно дешевого натурального каучука производить БУНУ для коммерческого использования не было смысла. В начале тридцатых годов на фоне великой Депрессии потребление каучука резко сократилось, в то время как поставки с плантаций оставались на прежнем уровне, что привело к рекордно низкому уровню цен на натуральную резину.

ИГ «Фарбен» продолжала экспериментальные работы по производству искусственных каучуков на небольшом заводе в Шкопау, однако те не имели коммерческого и промышленного значения. Впрочем, с качественной точки зрения немецкие химики смогли добиться улучшения конечного продукта. В 1933 году В. Бок и Э. Чункур заменили в составе БУНЫ 25% на полимер стирол, получив БУНУ-С. Новый каучук имел гораздо лучшую износостойкость, чем натуральный каучук даже самого высокого качества, однако он плохо вулканизировался и компаундировался. Требовалось добавлять в резину размягчители, что приводило к снижению износостойкости. В 1934 году Э. Чункур и Э. Конрад использовали акрилонитрил вместо стирола. В результате получен новый каучук БУНА-Н, который помимо всего прочего, обладал устойчивостью к бензину и прочим подобным жидкостям, размягчающим и, в конце концов, растворяющим обычный каучук. С технической точки зрения искусственные каучуки уже как минимум не уступали натуральному продукту, а по ряду параметров даже превосходили его, однако основной проблемой была стоимость – в 1934 году БУНА-Н стоила в 10 раз дороже натуральной резины, поэтому ИГ «Фарбен» не собиралась начинать производство буны в промышленных масштабах.

Между тем вопрос производства искусственного каучука из чисто промышленной плоскости перешел в политическую. 11 сентября 1935 года сам Гитлер на съезде партии заявил, что «технические проблемы с производством искусственного каучука можно считать решенными».

Несмотря на заявление фюрера, синтетический каучук концерна не находил себе применения ни в военной, ни в гражданской сферах Германии. Ялмар Шахт отказывался поддерживать программу производства искусственного каучука, считая, что на фоне низких цен на натуральную резину подобная экономия валюты будет стоить неоправданно дорого. Артиллерийское управление Вермахта, которое пытались убедить использовать БУНУ, после проведения испытаний пришло к выводу, что искусственный каучук непригоден для использования в военных целях, и предложило вместо развития программы создать стратегические запасы резины.

Тем не менее, рейхскомиссар Кепплер убедил руководство ИГ «Фарбен» в необходимости открытия хотя бы небольшого производства, поскольку сама идея одобрена Гитлером. Концерн начал строительство в Шкопау экспериментального завода по производству каучука годовой мощностью в 2500 тонн.

Все изменило введение «Четырехлетнего плана», в рамках которого «цена производимого сырья имело второстепенное значение». Протестовавший против подобного подхода Ялмар Шахт был снят с поста министра экономики. За экономические вопросы в Третьем рейхе начал отвечать Герман Геринг, для которого вопросы экономики были несущественными. Не надо думать, что Геринг был тупым – он просто знал то, чего не знал Ялмар Шахт – что война начнется максимум через четыре года, что это уже решено лидером государства бесповоротно.

В рамках реализации программы замены натурального каучука, государство гарантировало концерну компенсацию эксплуатационных расходов, амортизацию и прибыль по реализации продукции в размере 5%, по аналогии с «Бензиновым контрактом». Для расширения производства в Шкопау, концерн получил инвестиционный кредит в размере 90 млн. рейхсмарок. После заключения в сентябре 1937 года первого «Буна-Контракта», правление IG Фарбен дало зеленый свет менеджеру соответствующего производственного подразделения Фрицу тер Мееру, на расширение производства в Шкопау до 30 000 тонн в год. К весне 1939 года фабрика начала приносить прибыль. В рамках Четырехлетнего плана было запланировано строительство четырех заводов по производству искусственного каучука суммарной производительностью 100 000 тонн в год. В конце апреля 1938 года стороны договорились о строительстве завода «Буна II» в городе Хюльц годовой мощностью 15 000 тонн. Это предприятие начало производство в августе 1940 года, примерно через год после начала войны. Третий завод был построен на комплексе BASF в Людвигсхафене, причем ИГ «Фарбен» самостоятельно вела этот проект, не заключая контракта на гарантированную прибыль. Строительство четвертого завода в городе Ратвиц, недалеко от Бреслау началось незадолго до начала Второй мировой войны и вскоре после нападения на Польшу было заморожено. О том, почему в 1941 году было принято решение о строительстве нового завода около Освенцима, я напишу в одной из следующих частей.

По мере течения времени, потребные объемы производственных мощностей, заложенных в четырехлетнем плане, росли. Раскручивающаяся военными заказами экономика Третьего Рейха росла, увеличивая потребление ресурсов. Вложения в инфраструктуру в рамках развития производства сырья съедали драгоценные ресурсы, не давая мгновенной отдачи.

Между тем в 1938, на фоне обострения международной обстановки, в воздухе очевидно запахло войной. Важной составляющей готовности к войне было производство пороха и взрывчатки. В 1918 г. заводы Германской империи производили 13600 тонн взрывчатки и 13250 тонн пороха в месяц. Летом 1938 г. Третий рейх не мог произвести более 5400 тонн того или другого в месяц. С тем чтобы решить эту проблему, Геринг 12 июля 1938 г. одобрил новый вариант Четырехлетнего плана, известный как «Новый план военно-экономического производства» (Wehrwirtschaftliche Neuer Erzeugungsplan). К середине 1941 г. Краух намеревался достичь ежемесячных объемов производства взрывчатки в 17100 тонн и пороха в 18100 тонн. К 1942–1943 гг. объемы производства синтетического топлива планировалось довести до 8,3 млн тонн, а к 1944 г. – до 11 млн тонн. Но в августе 1938 г., когда до войны за Судеты, возможно, оставалось всего несколько недель, даже этого было недостаточно. Для того чтобы к концу 1939 г. достичь уровня Первой мировой войны, Краух выдвинул Schnellplan (Быстрый план) – краткосрочную чрезвычайную программу, имевшую абсолютный приоритет над всеми прочими многочисленными программами вермахта. С тем чтобы Краух получил необходимые ему ресурсы, Геринг наделил его специальным статусом генерального уполномоченного по особым вопросам химического производства (GB Chem), и этот статус позволил Крауху до самого конца войны оставаться главной фигурой в германской химической промышленности. В рамках быстрого плана значительные инвестиции были получены концерном ИГ «Фарбен» для расширения производства компонентов и сырья для пороха и взрывчатки.

1936 год был ознаменован прямым конфликтом между ИГ «Фарбен» и государством – не надо думать, что все шло как по маслу. Дело в том, что у Рейха опять случилась неприятность в виде валютного кризиса. Экспорт из страны не покрывал даже весьма сокращенный импорт, кредитная история Германии была испорчена дефолтами, и для реализации программ перевооружения и четырехлетнего плана требовалось изыскать валюту. Валюту государство изымало у граждан (в виде золота) и у предприятий (в виде зарубежных активов, предназначенных на продажу). Разумеется, как мы помним у ИГ «Фарбен» хватало зарубежных активов, которые, в принципе могли быть проданы за хорошие деньги. Но несмотря на то, что лично Гитлер требовал смертной казни, для любого, кто утаит хоть пфенинг, концерн отказывался декларировать все то, чем владел за границей. Эта ситуация продолжалась вплоть до конца Третьего Рейха, хотя с заграничными активами произошли интересные вещи, о которых я напишу чуть ниже.

Хотя ранее я писал о том, что в вопросах, касавшихся выполнения «Четырехлетнего плана», руководство ИГ «Фарбен» оказалось задвинуто на второй план в сравнении с непосредственными исполнителями, в остальном оно продолжало руководить концерном. В том числе и в таком интересном вопросе, как расширение ИГ «Фарбен» за счет поглощения компаний, находившихся на территории сопредельных с Германией стран. «Процесс пошел» в 1938 году, когда состоялся аншлюс Австрии. К слову, о предстоящей внезапной операции руководство концерна узнало одним из первых - компания Deutsche Gasoline AG [филиал ИГ] получила приказ дозаправить все бензоколонки в Баварии и прочих районах Южной Германии вблизи чешской и австрийской границ, что было вполне однозначным указанием на подготовку вторжения. Надо сказать перспектива грядущей войны сильно волновала руководство концерна, которое начиная с 1938 года разрабатывало программы «маскировки» зарубежных активов, для того чтобы они не были конфискованы после начала боевых действий.

Австрия была аннексирована в марте 1938 г., в октябре немецкие войска вошли в чешскую Судетскую область, а в марте 1939 г. были оккупированы Богемия и Моравия. В Австрии ИГ «Фарбен» закрепила свое присутствие путем быстрого поглощения завода по производству нитратов «Шкода Ветцлер» и его дочерних компаний. ИГ «Фарбен» впервые купила акции «Шкода Ветцлер» в январе 1938 года, еще до аншлюса Австрии; остальные акции концерн приобрел у банка «КредитАнстальт» в июне, через несколько месяцев после аншлюса. Руководители-евреи Исидор Поллак и Франц Роттенберг (оба уже были арестованы нацистами) и весь остальной «неарийский» персонал были немедленно уволены. Ханс Кюне, директор группы «Нижний Рейн» в ИГ, был назначен новым генеральным директором заводов «Шкода Ветцлер». Четыре месяца спустя ИГ «Фарбен» приобрела австрийские активы словацкого производителя боеприпасов «Динамит Нобель Братислава». Они были объединены со «Шкода Ветцлер» и образовали новую дочернюю компанию ИГ «Фарбен», «Донау Хеми».

Все эти сделки сопровождались беспощадным изгнанием евреев с экспроприированных предприятий. В отличие от методов, использовавшихся в Германии до 1938 года, весь персонал, идентифицированный как «еврейский», просто увольнялся и выбрасывался на улицу без выходного пособия. Менеджеры ИГ и пальцем не пошевелили, чтобы предотвратить антисемитское насилие, которое часто следовало за тем, что они называли «переговорами о покупке», такими как жестокое убийство Исидора Поллака эсэсовцами. Целью концерна было как можно быстрее завладеть австрийскими предприятиями по производству удобрений и взрывчатых веществ, мощности которых были немедленно интегрированы в текущие программы Имперского агентства экономического роста – то есть в «Быстрый план». ИГ «Фарбен» получил от государства 192 миллиона рейхсмарок для скорейшей интеграции предприятий, причем финансирование в основном поступало от Вермахта и Люфтваффе. Еще до того, как был завершен официальное создание «Донау Хеми» начала строительство новых производственных комплексов по производству авиационного топлива, смазочных материалов, магния и жизненно важных в военном отношении нитратов.

Аннексия Судетской области Германским рейхом в октябре 1938 года дала ИГ доступ к химическим и металлургическим заводам «Ауссигер Веррейн» в Фалькенау и Ауссиге/Усти-над-Лабем. Центральный комитет ИГ нацелился на это предприятие еще в апреле 1938 года. Однако, помимо ИГ «Фарбен» на эти заводы претендовал концерн «Хемише Верке Хейден». Посредником в заключении контракта выступило министерство экономики Рейха, который был подписан 7 декабря 1938 года. В итоге компании совместно купили «Аусигер Веррейн» за 32,4 миллиона рейхсмарок, хотя она была оценена в 120 миллионов рейхсмарок. «Аусигер Веррейн» была реорганизована в «Хемише Верке Ауссиге Фалькенау» GmbH, при этом каждый из двух партнеров внес половину уставного капитала в размере 10 миллионов рейхсмарок.

Все было замечательно, если бы не одно «но»: Германия стремительно катилась к войне, это было понятно в 1938 году, когда Европа чудом прошла по краю, а в 1939 году на фоне нарушения Гитлером Мюнхенских соглашений и продолжения территориальной экспансии Германии, стало понятно, что рано или поздно полыхнет.

В этих условиях ИГ «Фарбен» приступила к «маскировке» своих заграничных активов. Делалось это довольно просто: как правило концерн субсидировал приобретение своей заграничной собственности доверенной компании из третьей страны. Например, все американские активы были официально проданы «ИГ Хеми». Немцы выходили из состава директоров компаний, зачастую фирмы переименовывались, убирая из названия «ИГ». Делалось все это на основании личных договоренностей, какова была бы судьба фирм в случае победы немцев мы не знаем, но юридически продажи оформлялись честь по чести (что, впрочем, не помешало американцам наложить лапу на собственность концерна в США).

Важным событием для концерна оказался разрыв соглашений с корпорацией «Стандарт Ойл оф Нью Джерси», случившийся в сентябре 1939 года, практически сразу после начала Второй мировой войны.

В предыдущей части статьи я уже упоминал о сотрудничестве ИГ «Фарбен» с американским концерном «Стандарт Ойл» в разрезе синтетического топлива. На самом деле сотрудничество компаний было гораздо более широким. В коммерческом плане сотрудничество между ИГ «Фарбен» и «Стандарт Ойл» трудно назвать сильно значимым, в первую очередь потому, что у них не было очень широкого пересечения плоскостей интересов – если «Стандарт Ойл» был сосредоточен на топливной сфере, то у ИГ «Фарбен» интересы были гораздо шире.

Коммерческие отношения заключались в участии капитала компаний в совместных проектах и в немецких закупках топлива и нефти через ИГ «Фарбен» у «Стандарт Ойл» по выгодным ценам. Однако американская и немецкая компании «нашли друг друга» в научно-технической сфере – недаром, со стороны американского концерна отношения с ИГ «Фарбен» строились в основном через руководителя научно-технического отдела Ф. Говарда. Американцы были традиционно сильны в нефтехимии и в топливной химии, немцы – были мировыми лидерами в вопросах синтеза. Концерны решили объединить свои научно-технические достижения, и для этой цели была создана компания JASCO - Joint American Study Company, в качестве площадки для получения патентов на совместные проекты. Создатели новых технологий имели 5/8 доли в новом патенте, а вторая сторона — 3/8 доли. Эта схема оказалась на удивление рабочей, и в ее рамках американцы и немцы вели совместные работы над технологиями, ради общего блага. Приведу два примера подобного сотрудничества.

Хотя сегодня мы знаем, что «Четырехлетний» план, в рамках которого бурно развивалась синтетическая топливная промышленность Германии, имел своей целью подготовку к войне, но главный потребитель топлива – Люфтваффе – до 1940 года не использовали синтетические бензины, поскольку получаемое гидрогенизацией топливо имело недостаточное октановое число. Немецкие авиабензины получали путем переработки нефти. Американские химики разработали технологию повышения октанового числа топлива путем добавления тетраэтилсвинца. ИГ «Фарбен» будучи заинтересованным в поставках авиабензинов Люфтваффе приобрел эту технологию у «Стандарт Ойл», завод по производству добавок в Германии начали строить в 1939 году, закончено строительство было уже в 1940, но еще до начала военных действий ИГ «Фарбен» приобрел у партнеров 500 тонн тетраэтилсвинца, который можно было использовать для производства авиабензина до введения завода по производству добавок в эксплуатацию. К слову, власти США пытались предотвратить эту сделку, однако в рамках действующих соглашений американский концерн не видел причин отступать от принципов работы.

С другой стороны, немцы передали «Стандарт Ойл» технологию полимеризации изобутилена, на основании которой американцы сделали загуститель для моторных и трансмиссионных масел Vistanex, пользовавшийся огромным спросом. Новые масла благодаря немецкому изобретению стали морозоустойчивыми, что сильно способствовало их продажам.

Надо сказать, что с «немецкой» стороны контакты ИГ «Фарбен» с «Стандарт Ойл» курировались военными и государством гораздо плотнее, нежели с американской. В частности, от концерна требовали не передавать американцам технологические секреты производства искусственного каучука. При этом представители концерна понимали, что «одностороннего обмена» с американцами не будет, и настаивали на том, что надо выполнять условия контракта.

«Было бы, конечно, просто настаивать на секретности в интересах национальной обороны во всех случаях, когда имеются какие-то сомнения. Но такие действия имели бы крайне серьезные последствия... Прежде всего это означало бы, что другие страны не стали бы больше делиться с нами своими техническими знаниями. Но и для нас такие технические знания других стран имеют иногда решающее значение».

При этом, ситуация была довольно странной. Производство «Буны» в США не имело никакого коммерческого смысла, поскольку налаженные поставки натурального каучука по низкой цене делала промышленное производство абсолютно нерентабельным. Поэтому немцы вполне резонно недоумевали, зачем американцы просят технологическую документацию на производство. С другой стороны, отношения между США и Германией портились на глазах, и в этих условиях совместная деятельность могла вызвать сложности с государственными властями. В 1939 году начались переговоры по разрыву отношений, которые не были закончены к началу Второй мировой войны. В итоге оформлять расторжение пришлось в нейтральной Гааге. ИГ «Фарбен» получал права на патенты ДЖАСКО в Германии, «Стандарт ойл» - во всем мире. Немцы так и не передали полной технической информации по производству «Буны» американцами, но и американцы не дали немцам технологии производства бутилкаучука. По иронии судьбы в 1943 году именно американцы сделали технологический прорыв и разработали реакторы непрерывного процесса, что сделало производство бутилкаучука дешевым и массовым. Бутилкаучук удерживает воздух в 13 раз лучше, чем натуральный каучук, и обладает отличной стойкостью к старению, атмосферным воздействиям, химическим веществам, влаге, озону, экстремальным температурам и разрывам. И что самое приятное, сырье для него было доступно в изобилии и дешево.

Ну а пока мы вернемся к ИГ «Фарбен», и в продолжении я расскажу про историю концерна во время Второй мировой войны и после её окончания.

Пост с навигацией по Коту

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.

Значок рубля под постом или по ссылке, если вы с приложения.

Подробный список пришедших нам донатов вот тут.

Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!