Карта "Необыкновенных путешествий"
На карте отображены маршруты и места действий двадцати романов Жюля Верна из серии "Необыкновенные путешествия". Отсканировано из журнала GEO, №7, 2004 год. Заменил пару врезок.
На карте отображены маршруты и места действий двадцати романов Жюля Верна из серии "Необыкновенные путешествия". Отсканировано из журнала GEO, №7, 2004 год. Заменил пару врезок.
5 мая 1864 года в пенсильванском городке Кокранс Миллз родилась Элизабет Кокрейн.
Отец девочки служивший судьей скончался когда малышке было 6 лет.
В 21 год потрясенная статьей дискриминирующей женщин Элизабет написала гневное письмо редактору газеты «Pittsburgh Dispatch». Издатель, впечатленный смелыми мыслями напором и аргументированной точкой зрения молодой американки, вместо ответа предложил Нелли должность репортера. Она согласилась, и стала публиковать материалы под псевдонимом Нелли Блай, так звали девушку из модной в то время филадельфийской песенки.
Нелли писала о притеснении женщин, о бедных людях из питсбургских трущоб, а ее заставляли готовить материалы о моде, высшем свете и прочей чепухе.
Устав от редакционной политики она на свой страх и риск уехала в полную опасностей Мексику. Ее репортажи вызвали недовольство местных властей, и под страхом ареста она срочно вернулась в США. В 1888 году Нелли выпустила книгу «Шесть месяцев в Мексике».
В 1887 году Блай переехала в Нью-Йорк и устроилась репортером к издателю Джозефу Пулитцеру в «New York World». Вскоре виртуозно симулировав психическое расстройство девушка попала на лечение в сумасшедший дом стоявший на страшном острове «Блэкуэлл».
Спустя десять дней ложного лечения от невроза она выпустила мега статью, о скотском отношении и издевательствах, которым подвергаются женщины в психушке. Под нажимом общественности властям пришлось менять не только работу обслуживающего персонала психиатрических лечебниц, но и увеличивать бюджет специализированных медицинских учреждений.
После репортажа из психлечебницы читатели прозвали журналистку «Леди СЕНСАЦИЯ».
В 1872 в свет вышел новый роман Жюля Верна «Вокруг света за восемьдесят дней».
Через 17 лет после публикации романа Блай обратилась к редактору с дерзкой просьбой позволить ей воплотить в жизнь фантазию месье Верна.
Вскоре читатели «New York World» узнали, что репортер Нелли Блай бросила вызов самому Филеасу Фоггу и задалась целью обогнуть мир менее чем за 80 дней.
14 ноября 1889 года рисковая женщина отправилась в кругосветную гонку.
Нелли была настолько уверена в победе, что намеренно отклонилась от заранее проложенного маршрута и посетила во французской столице, Жюля Верна.
Блай обогнула мир за 72 дня 6 часов и 10 минут.
В редакции ее ждала телеграмма от маститого романиста:
«Я нисколько не сомневался в успехе Нелли Блай. Она показала своё упорство. Ура в её честь! Жюль Верн».
Вскоре Нелли приняла предложение руки и сердца от миллионера Роберта Симона, который был старше ее на 42 года.
Она стала президентом крупной компании выпускавшей емкости для молочной продукции. К началу XX века ее по праву можно было назвать американской бизнесвумен №1.
В 1904 году она овдовела, бизнес прогорел и Нелли вновь вернулась к журналистике.
Она успела поработать военным корреспондентом на фронтах I мировой войны, и тихо скончалась 27 января 1922 года. «Леди СЕНСАЦИИ» было 57 лет.
В вернианской науке давно известно, как редактор и издатель девятнадцатого века Пьер-Жюль Этцель «открыл» Жюля Верна в 1862 году, сразу же признал его потенциал и опубликовал свой первый роман «Пять недель на воздушном шаре». Также общеизвестно, как он просил Верна написать другие «научные фантастики» для своего очень успешного семейного журнала Magasin d’éducation et de Récréation, и как на протяжении последующих 24 лет их сотрудничества Этцель лично «руководил» Верном в написании книг.
1 Pierre-Jules Hetzel
Из его самых ранних и самых знаменитых «Невероятных путешествий» — серии, впервые анонсированной в редакционном предисловии Этцеля к «Путешествиям и приключениям капитана Гаттераса» Верна. И, наконец, верноведы также давно знали, что Этцель был не только издателем, редактором и литературным наставником Верна, но и служил своего рода духовным отцом для молодого протеже: источником отцовской поддержки, профессиональных советов, а иногда — о чем свидетельствует его твердое неприятие рукописи Верна «Париж в XX веке» — редакционной дисциплины.
Но роль Этцеля в формировании прозы Верна становится еще более очевидной, если внимательно изучить переписку между ними. Здесь документальные свидетельства неопровержимы. Этцель сделал гораздо больше, чем просто отредактировал черновые наброски Верна по стилю и идеологии: он действительно участвовал в их написании, и его вклад коренным образом изменил содержание этих работ. Примеров редакционного вмешательства Этцель (часто диктаторского) слишком много, чтобы цитировать их целиком, но несколько выдержек дадут представление о его масштабах [2].
Пьер-Жюль Этцель ( в Париже его знали просто как Жюля Этцеля) родился 15 января 1814 года в городе Шартре; наполовину эльзасец, он пришёл в мир столичной литературы с пылкостью революционера и уравновешенностью редактора. Он с детства привык трудиться: к выбору существовать на собственные доходы юного Этцеля подтолкнуло не безденежье, но жажда независимости. Из продавца книг он обратился в оппозиционного журналиста, совместно с товарищами издавая и редактируя сначала «Националь», а после «Иллюстрасьон».
2 Пьер-Жюль Этцель, сфотографированный Надаром, около 1875 года.
Пьер-Жюль вступил в республиканскую партию, сошёлся со звёздами парижского небосклона — Бальзаком, Мюссе, Санд, Нодье, Виардо, Жаненом — и к революции 48-ого года подошёл известным, приметным публицистом и писателем. Когда грянул гром, Этцель был в самой гуще событий. В пору безвременья он занимал должность шефа кабинета министров при министерстве иностранных дел, и его начальниками побывали Ламартин, Бастид и Кавеньяк. Когда же к власти пришёл Луи-Наполеон, Этцель почти оставил политику, углубился в работу своего издательства — к огромному счастью его великих сотрудников — и в мгновение государственного переворота едва избежал ареста.
Подобно Виктору Гюго, с которым не прекращалось тесное общение, Этцель провёл изгнание в Брюсселе. Его издательский гений перешёл в подпольный режим: Прудон, Луи Блан, Рошфор и Реклю обязаны Этцелю распространением своих трудов. Едва была объявлена амнистия, благоразумный Этцель возвратился в Париж — писать и издавать, работать дальше, брать новые высоты — и мы прекрасно знаем, сколько он их одолел.
Вот он перед вами — человек, которому робкий белокурый бретонец тридцати четырёх лет однажды принёс рукопись любопытного романа. Их встреча стала поворотной точкой в судьбе обоих, не говоря уже об истории французской литературы. Мы с вами, друзья, имеем счастье читать того Жюля Верна, которого мы знаем и любим, именно благодаря этому моменту. П.-Ж. Этцель и Верн создали тандем принципиальности и продуктивности — П.-Ж. Сталь и Жюль Верн в общем вдохновении преподнесли своим читателям Необыкновенный Мир, который мы прославляем здесь сегодня. В лице Этцеля Верн нашёл своего неизменного издателя и — что важнее — мудрого советчика, надёжного товарища, преданного друга. «Необыкновенные путешествия» без Пьера-Жюля Этцеля представить так же сложно, как без самого Жюля Верна [3].
Но роль Этцеля в формировании прозы Верна становится еще более очевидной, если внимательно изучить переписку между ними. Здесь документальные свидетельства неопровержимы. Этцель сделал гораздо больше, чем просто отредактировал черновые наброски Верна по стилю и идеологии: он действительно участвовал в их написании, и его вклад коренным образом изменил содержание этих работ.
В первые годы их сотрудничества Верн был чувствителен и благодарен за предложения и критические замечания Этцеля, и он неизменно соответствующим образом модифицировал свои тексты.[...]
3 Жюль Верн в возрасте 25 лет (около 1853 года)
Очевидно, редакционная динамика со временем изменилась. Предыдущая готовность Верна слепо следовать редакционным предложениям Этцеля («Все ваши наблюдения идеальны») теперь превратилась в готовность рассмотреть, но не обязательно следовать таким советам своего наставника («Делайте свои наблюдения, и я приму во внимание все, что возможно».).
[...] Иными словами, при рассмотрении не только их содержания, но и эпистолярного стиля этих писем становится совершенно очевидным, что «баланс сил» сместился между автором и редактором.
Но, несмотря на все более энергичную защиту Верном своих черновых набросков, представленных в этих письмах, следует признать, что общее влияние Этцеля на «Экстраординарные путешествия» было действительно существенным. В дополнение к доказательствам, предлагаемым их редакционной перепиской, несколько оригинальных рукописей Верна также были недавно обнаружены и опубликованы благодаря усилиям Пьеро Гондоло делла Рива, Оливье Дюма и других. И в результате ученые сейчас только начинают понимать огромную величину влияния Этцеля на Верна и его работы.
С одной стороны, теперь мы можем оценить, до какой степени навязчивое редактирование Этцеля, несомненно, улучшило многие из ранних романов Верна, углубив их характеристики, сжав структуру повествования, обогатив их литературный стиль и добавив множество эпизодов и отсылок, которые служили для расширения кругозора. Со сверхъестественным чувством того, чего желает публика и как лучше всего дать ей это, Этцелю удалось обуздать огромную творческую энергию Верна, дисциплинировать ее и направить на создание этого нового и феноменально популярного жанра.
4 Пьер-Жюль Хетцель.
С другой стороны, «обуздание» творческих инстинктов Верна Этцелем часто включало гораздо больше, чем дружеская редакционная обратная связь — это означало, что художественная литература Верна должна соответствовать консервативным моральным стандартам Magasin и целевой клиентуре. Другими словами, это означало цензуру... Среди многих других примеров это означало замену некоторых рискованных картин в «Наутилусе», таких, как портрет «femme à demi-vêtue» [полуодетой женщины] девственницей работы Леонардо да Винчи, а также экзотической «куртизанки» на портрет скромного библейского персонажа Тициана. Это означало изменение предложений в таких историях, как(1884) от «il jure comme un chrétien, se relève, review» (он ругается, как христианин, снова встает и смотрит) до «il se relève en jurant et расценки» («ругаясь, он снова встает и смотрит»). И, возможно, хуже всего, это означало, что гордый капитан Немо нехарактерно раскаялся и признал свои грехи в конце L’Île mystérieuse, когда Этцель изменил свои слова на смертном одре с «Независимость!» («Свобода!») до «Dieu et Patrie!» («Бог и страна!»).
Однако такие односторонние ретроспективные осуждения кажутся мне одновременно наивными и анахроничными. В конце концов, хорошо это или плохо, но без Этцеля романы Жюля Верна «Необыкновенные путешествия» могли бы никогда не быть написаны. А без «Невероятных путешествий» Верна, издатель девятнадцатого века Пьер-Жюль Этцель сегодня, вероятно, был бы почти забыт. Для обоих то, что началось как восторженный «брак любви», могло закончиться довольно натянутым «браком разума». Но это порой бурное литературное сотрудничество породило поистине историческое наследие, и поколения авторов научной фантастики и читателей стали его счастливыми бенефициарами [2].
1) «Г.С. Альтшуллером на основе изучения нескольких тысяч идей, изложенных в фантастике, была предложена «Четырехэтажная схема фантастических идей». «Оказалось, что в развитии любой фантастической темы (космические путешествия, связь с внеземными цивилизациями и т. д.), существуют четыре резко отличающиеся категории идей»...
Этот и еще 38 материалов VIKENT.RU по теме Создание НЕтехнических инноваций
2) Видео: ТВОРЧЕСТВО: 33 ТЕХНОЛОГИИ БУДУЩЕГО
Пьер-Жюль Этцель на портале VIKENT.RU https://vikent.ru/author/3772/
Arthur B. Evans, Hetzel and Verne: Collaboration and Conflict https://www.depauw.edu/sfs/review_essays/evans83.htm
Произведения Жюля Верна https://vk.com/wall-14531453_1202
Фото:
Переплыв Атлантический океан и пройдя через Магелланов пролив, «Дункан» оказывается в Тихом океане и направляется к берегам Патагонии, где, по некоторым предположениям — сначала именно так истолковали записку, — капитан Грант томится в плену у индейцев. (Жюль Верн "Дети капитана Гранта")
Настоящую ностальгию испытываю к произведениям Жюля Верна, которые читал в детстве, смотрел фильм "В поисках капитана Гранта" которое крутили по советскому телевидению в каникулы (было целое событие). Поэтому не смог устоять и нарисовал это замечательный корабль.
Это акварель, на хлопковой бумаге Canson Moulin do roy, 40x30, 2018 год.
Надеюсь вам понравиться! Буду благодарен за ваши комментарии и отзывы.
Кому интересны мои работы, всегда можно посмотреть и обсудить в моем канале в Телеграм: https://t.me/ruwatercolor
Формула Циолковского
Отсчет истории космонавтики принято вести с 1903 года. Именно тогда в майском номере журнала «Научное обозрение» была опубликована статья калужского ученого-самоучки Константина Эдуардовича Циолковского «Исследование мировых пространств реактивными приборами». В ней ученый показал, что полеты в космос могут быть осуществлены только при помощи ракет с двигателями на жидком топливе.
У открытия Циолковского есть предыстория. Активное развитие воздухоплавания и первые попытки создать аппарат тяжелее воздуха, предпринятые в XIX веке, способствовали появлению проектов межпланетных кораблей. Фантасты с энтузиазмом ухватились за новую идею, тем более что в мифологии и предшествующей литературе можно было встретить описания сказочных путешествий на Луну и планеты. Не заставили себя ждать и деятельные изобретатели.
Однако на пути в космос предстояло преодолеть первое и, пожалуй, самое главное препятствие – земную гравитацию. Еще в 1687 году знаменитый английский физик Исаак Ньютон доказал, что для выхода на околоземную орбиту необходимо развить как минимум первую космическую скорость – 7,91 км/с, а для полета к Луне и другим планетам требуется уже вторая космическая скорость – 11,2 км/с. Но как достичь таких скоростей?
К середине XIX века были хорошо известны пороховые ракеты, однако их скорость и управляемость оставляли желать лучшего. Зато артиллерия добилась немалых успехов – появились нарезные орудия, обеспечивающие высокую кучность стрельбы на расстоянии нескольких километров. При этом считалось, что чем больше ствол и пороховой заряд, тем большую скорость разовьет снаряд. Более поздние исследования показали, что максимальная скорость, которую может развить артиллерийский снаряд, лишь ненамного превышает 2 км/с, а увеличение ствола и размера заряда вовсе не способствует росту эффективности – снаряд летит дальше и быстрее, но не достигает теоретически ожидаемых результатов.
Однако в XIX веке на артиллерию возлагались большие надежды, и поэтому не приходится удивляться, что первый технически обоснованный проект полета в космос был связан с пушками.
Французский фантаст Жюль Верн
В 1865 году вышел третий роман быстро набиравшего популярность французского писателя Жюля Верна «С Земли на Луну прямым путем за 97 часов 20 минут». В романе описывалось орудие длиной 274 м и весом 68 тыс. т. В качестве взрывчатого вещества использовался пироксилин в количестве 164 тыс. т. Сначала предполагалось при помощи этого орудия послать к Луне снаряд без пассажиров, но потом внутри необыкновенного ядра была устроена каюта, в которой решились отправиться в космическое путешествие трое смельчаков. Разумеется, в романе старт к Луне прошел удачно, а межпланетные путешественники не только выжили, но и отправились в полный приключений полет к соседнему небесному телу. Однако в реальности дела обстояли бы намного хуже.
Допустим, полый снаряд, выпущенный из такой пушки, развил вторую космическую скорость. Однако элементарный расчет показывает, что его ускорение на самом первом и самом коротком отрезке пути по пушечному жерлу оказалось бы столь велико, что все тела внутри приобрели бы вес в 60 тыс. раз больший, чем вес самого тела. То есть пассажиры испытали бы ударную перегрузку в 60 тыс. g.
Космический снаряд Жюля Верна
Жюль Верн догадывался, что на описываемых в романе межпланетных путешественников будет воздействовать сильная перегрузка, и даже снабдил снаряд примитивным амортизирующим устройством, полагая, что оно поможет им отделаться легкими ссадинами и ушибами. В XIX веке ученые еще не могли сказать, какую перегрузку способен выдержать человек, но чудовищность названного числа пугала, и, критикуя проект Верна, исследователи писали, что пассажиров такого снаряда буквально размазало бы по полу. И были недалеки от истины – сегодня доподлинно установлено, что смертельной для человека является ударная перегрузка свыше 300 g.
Однако персонажей романа поджидала еще одна опасность – сопротивление воздуха. Ведь оно возрастает куда быстрее, чем скорость снаряда. А кроме того, чем быстрее летит тело, тем оно быстрее нагревается и разрушается – свидетельством служат регулярные метеорные дожди. Сопротивление воздуха на выходе из пушки Жюля Верна при указанном им ускорении в буквальном смысле остановило бы снаряд, а жерло разорвало бы на части.
Несмотря на эти серьезные недостатки, проект французского писателя вызвал общественный резонанс. Его обсуждали, и даже выдвигались варианты исправления ситуации. Если сделать орудие длиной в 300 км, удалить из ствола воздух, дуло «вывести» за пределы атмосферы, а снаряд изнутри заполнить водой, которая является идеальным естественным амортизатором, то теоретически можно обойти все проблемы. Вот только эта теоретическая задача не решаема технически – ни во времена Жюля Верна, ни поныне.
Но сама идея захватывала воображение. Позднее многие из основоположников космонавтики признавались, что заняться этой областью их побудил именно фантастической проект «лунной» пушки.
«Путешествие на Луну» (фр. Le Voyage dans la Lune) — французский фантастический фильм 1902 года, режиссёра Жоржа Мельеса. Немая короткометражная фарсовая комедия, пародирующая сюжеты романов Жюля Верна «Из пушки на Луну» и Герберта Уэллса «Первые люди на Луне». Поставлена Мельесом по собственному сценарию, на созданных им декорациях, на его частной студии и силами его актёрской группы. Фильм имел международный успех, особенно в Соединенных Штатах Америки. Его необычная продолжительность, нестандартные декорации, инновационные спецэффекты и акцент на повествовании оказали заметное влияние на других кинематографистов и в конечном счете, на развитие повествовательного кино в целом. Ученые отметили широкое использование в фильме патафизической и антиимпериалистической сатиры, а также его широкое влияние на более поздних кинематографистов и его художественное значение в рамках французской театральной школы. После ухода Мельеса из киноиндустрии фильм был забыт, но в 1930-х годах вновь получил широкое обсуждение, после того как значение Мельеса в истории кинематографа начало признаваться поклонниками кино и критиками. Оригинальная раскрашенная вручную копия фильма была обнаружена в 1993 году и восстановлена в 2011 году. Среди сотен фильмов снятых Мельесом, «Путешествие на Луну» остается самым известным и момент, когда снаряд приземляется в лунном глазу, остается одним из самых знаковых и часто упоминаемых кадров в истории кинематографа. Первый научно-фантастический фильм в истории кино, а также считается одним из самых влиятельных фильмов в истории.
"Путешествие на Луну", Жорж Мельес, 1902 (Colorize 4K\50 fps)
Ознакомился с романом и Константин Циолковский. Еще в юности будущий знаменитый ученый увлекся воздухоплаванием, и это предопределило главный предмет его научных интересов – создание более совершенных аэростатов, дирижаблей и летательных машин.
Долгое время космонавтика оставалась для Циолковского на втором плане, но любовь к астрономии привела его к проблематике достижимости космических высот и скоростей. Циолковский сразу разглядел все огрехи проекта гигантской пушки и отказался от него. При этом он рассматривал разные способы выхода в космос, сосредоточившись на использовании центробежной силы – идея разгонной эстакады вокруг экватора или гигантской башни была куда перспективнее, но столь же сложна для реализации.
Хотя в ранних рукописях Циолковского уже описана возможность применения силы отдачи для движения в пустоте, он еще не думал о ракетах. В 1896 году калужский ученый ознакомился с брошюрой Александра Петровича Федорова «Новый способ воздухоплавания, исключающий воздух как опорную среду». В ней молодой изобретатель излагал принцип действия придуманного им «ракетолета», имеющего несколько двигателей: одни служили ему для подъема, другие – для движения в горизонтальном направлении, третьи выполняли роль реактивных рулей. Каждый двигатель состоял из генератора газа и «трубы».
Газ под давлением поступал в «трубу» и вырывался наружу, создавая реактивную тягу и тем самым двигая «ракетолет» в противоположную сторону.
Идея Федорова поразила Циолковского, позднее он писал: «Она толкнула меня к серьезным работам, как упавшее яблоко к открытию Ньютоном тяготения».
Ракетный двигатель Александра Федорова
В своей работе Федоров не приводил никаких расчетов, и ученому пришлось проделать их самостоятельно. 10 мая 1897 года Константин Эдуардович вывел формулу, которая сегодня по праву носит его имя.
Формула Циолковского устанавливает связь между четырьмя параметрами: скоростью ракеты в любой момент времени, скоростью истечения продуктов сгорания из сопла, массой ракеты, массой взрывных веществ. Допустим, необходимо запустить спутник на околоземную орбиту. Значит, скорость ракеты после исчерпания топлива должна равняться первой космической скорости. Скорость истечения для каждого вещества индивидуальна. Располагая этими двумя величинами, можно перебирать соотношения масс топлива и ракеты – и добиться оптимального значения.
Вывод формулы Циолковского (автограф)
Формула сразу дала Циолковскому доказательство того, что полеты к другим планетам посредством ракет возможны. Она же позволила ему установить идеальное топливо для ракеты: если использовать в качестве горючего жидкий водород, а в качестве окислителя жидкий кислород, то грузоподъемность ракеты существенно возрастает.
Обложка альманаха «Научное обозрение», в котором впервые была опубликована основополагающая статья Циолковского «Исследование мировых пространств реактивными приборами»
На основе своих расчетов Циолковский написал статью «Исследование мировых пространств реактивными приборами». Ее первая часть и была опубликована в 1903 году. В ней, кроме прочего, описана ракета с прямой дюзой, использующая водородно-кислородное топливо. Главное, что давала такая ракета по сравнению с пороховыми, – возможность ускоряться постепенно, избежав ударных перегрузок при старте.
Схема ракеты с прямой дюзой Константина Циолковского (1903)
Статья осталась не замеченной широкой публикой, поэтому ее вторая часть увидела свет только через восемь лет – в 1911 году – на страницах журнала «Вестник воздухоплавания». Здесь Циолковский привел результаты своих вычислений по преодолению силы земного тяготения, полету к другим планетам и выдвинул идею автономной системы жизнеобеспечения для космических кораблей. Эту часть статьи Константин Эдуардович завершил фразой, которая ныне считается девизом космонавтики: «Планета есть колыбель разума, но нельзя вечно жить в колыбели».
Тут недавно вышел фантастический роман молодого французского автора "Путешествие к центру Земли". Обязательно почитайте, это нечто!
Отец великого фантаста Антип Харитонович Ефремов до революции владел небольшим лесопильным заводиком, на котором трудились 17 человек. Для благозвучия Антип сменил имя став Антоном, а его сына записали в метрической книге как Ивана Антоновича Ефремова.
Уже в четыре года мальчик бегло читал, а в шесть, за месяц проглотил собрание сочинений Жюль Верна. Отец от природы кряжистый мужик передал сыну крестьянскую хватку и силу. До конца жизни Иван удивлял гостей, без усилий разгибая конскую подкову.
Во время гражданской войны родители развелись, в Херсоне мать вышла замуж за красного командира, оставив детей своей тетке, сгоревшей вскоре от брюшного тифа.
Иван стал сыном полка в 6-й красной армии под командованием бывшего царского генерала Александра Александровича Самойло, в ее рядах он дошел до Перекопа.
После разгрома врангелевцев, красноармеец Ефремов уехал в Петроград, закончил 23-ю трудовую школу и стал работать разнорабочим.
Вечером он учился в Петроградских мореходных классах, где и получил диплом штурмана каботажного плавания. На торговых судах Иван ходил на Камчатку, Сахалин, Японию. Часто молодому матросу приходилось защищаться от нападок «дедов» используя силу данную отцовскими генами и приемами бокса, освоенными в городе на Неве.
В одном из плаваний Ефремов прочитал статью маститого палеонтолога, профессора Петра Петровича Сушкина и с «первого взгляда» влюбился в науку изучающую ископаемые останки вымерших доисторических существ.
Уже, будучи фантастом, он любил повторять, что палеонтология стала для него окном в бескрайний космос.
В Петрограде он нашел профессора Сушкина и буквально набился к нему в помощники. Петру Петровичу понравился молодой богатырь с обветренным лицом и прямолинейным взглядом, он устроил его препаратором в Геологическом музее.
Ефремов поступил в Ленинградский Госуниверситет на биологический факультет. Вместе с серьезной учебой началась череда научных экспедиций в Поволжье, Урал, Сибирь, Среднюю Азию. Перед отбоем Иван развлекал коллег, рассказывая им наизусть «Алые паруса», «Лоцмана Битт-Боя», «Борьбу за огонь».
В 1935 году Ефремов стал кандидатом биологических наук, а в 1941 году получил ученую степень доктора. С началом Великой Отечественной войны Ефремов вместе с Палеонтологическим институтом выехал в эвакуацию в Среднюю Азию. По дороге Иван Антонович заболел и, оказавшись в госпитале, написал цикл рассказов позже составивших сборник «Пять румбов», в 1944 году в издательстве «Молодая гвардия» вышла одноименная книга.
С большим удовольствием книгу прочитал тяжело болевший к тому времени Алексей Николаевич Толстой, он пригласил автора к себе на встречу в Кремлевскую больницу.
Умирающий писатель спросил Ефремова, как тот выработал такой точёный и холодный слог? Иван Антонович ответил, что это произошло благодаря научным отчетам его экспедиций, в которых приходилось детально описывать сотни деталей, включая мельчайшие подробности.
Научное мышление помогало Ефремову жить со своими героями в Африке, Элладе и далеком будущем. Постепенно он сфокусировал творчество на научной фантастике, так появились шедевральные книги «Туманность Андромеды», «Лезвие бритвы», «Час быка».
Согласно учению Ефремова, писатель-фантаст должен показать читателям выход из страшных научных лабиринтов которые уже возведены для будущего человечества.
В 1968-1969 годах в «Технике-молодежи» и «Молодой гвардии» вышел новый роман Ефремова «Час Быка». В 1970 году тиражом 200 000 экземпляров в свет вышла и книга.
Сразу же власти наложили на роман табу, его изымали из книжных магазинов и библиотек. «Час Быка» запрещали печатать двадцать лет.
Незадолго до смерти мастер работал над материалом к роману «Чаша отравы».
Сам Ефремов так описывал идею произведения: «Я хочу сказать о том, что надо предпринять для очищения ноосферы Земли, отравленной невежеством, ненавистью, страхом, недоверием, показать, что надо сделать для того, чтобы уничтожить все фантомы, насилующие природу человека, ломающие его разум и волю».
Через месяц сотрудники КГБ СССР провели в его квартире обыск.
По одной версии умершего и его жену подозревали в работе на английские спецслужбы, по другой в установлении контакта с внеземной цивилизацией. Дело «фантаста» было прекращено только в начале марта 1974 года.
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
Роман Жюля Верна в своё время стал самой продаваемой книгой автора. Примечательно, что интересные истории не только наполняют, но и окружают это произведение.
Сюжет «Вокруг света за восемьдесят дней» строится на авантюре: главный герой романа англичанин Филеас Фогг поспорил с приятелями, что сумеет обогнуть земной шар с запада на восток не больше чем за 80 дней, учитывая технические возможности транспорта 19-го века.
Фогг и его слуга-француз Жан Паспарту начинают путешествие в Англии, а дальше отправляются во Францию, Италию, Египет, Индию, Китай, Японию и Америку. По пути они спасают индийскую красавицу Ауду, сражаются с индейцами, пересекают океан на угнанном пароходе и уходят от сыщика.
Филеас Фогг [крайний справа на стуле] заключает пари.
Необычный иллюстратор
Одним из поклонников романа был Лев Толстой, это отражено в его дневниках, письмах, рекомендательных списках, а также в мемуарах близких ему людей. В библиотеке Ясной Поляны сохранились и другие романы Верна: «Двадцать тысяч лье под водой», «Дети капитана Гранта», «Приключения трёх русских и трёх англичан в Южной Африке», «Путешествие к центру Земли» и т. д.
Толстой считал работы Верна во всех отношениях полезными и как опытный воспитатель читал или пересказывал их собственным детям, соединяя беседу с игрой, поучение с развлечением.
На пути в Нью-Йорк. Нападение индейцев сиу на поезд Тихоокеанской железной дороги.
Толстой, не будучи художником, даже проиллюстрировал «Вокруг света за восемьдесят дней».
Сын писателя, Сергей Львович, вспоминал: «В продолжение учебного года отец по вечерам читал нам путешествие Жюля Верна «80 дней вокруг света». Книга, по которой он читал, не была иллюстрирована, и он сам чертил к ней иллюстрации, приводившие нас в восторг. Рисовал он довольно плохо, но у него бывали характерные штрихи. Мы очень любили эти рисунки отца и с нетерпением ждали следующего вечера. Вопрос — выиграет ли мистер Фогг своё пари или нет — сильно нас интересовал…»
В Бомбее. Жрецы напали на Паспарту.
А вот отрывок из воспоминаний Ильи Львовича: «Каждый день он приготовлял к вечеру подходящие рисунки, и они были настолько интересны, что нравились нам гораздо больше, чем те иллюстрации, которые были в остальных книгах. Отец совсем не умел рисовать, а всё-таки выходило хорошо, и мы были страшно довольны. Мы с нетерпением ждали вечера и всей кучей лезли к нему через круглый стол, когда, дойдя до места, которое он иллюстрировал, он прерывал чтение и вытаскивал из-под книги свою картинку».
«Филеас Фогг узнает, что прибыл в Лондон на 24 часа раньше, чем предполагал».
Рисунки действительно любительские. Они выполнены на листках разного формата простейшими изобразительными средствами: наброски пером, чёрными чернилами, некоторые со следами карандашного контура.
Для иллюстрирования выбирались «игровые» эпизоды, комические сценки, но уловлены и драматические моменты. Выразительность рисункам придают скупые штрихи — это приравнено к детскому восприятию, которое хватает и передаёт самое существенное.
Эпизод из финальной главы.
Писатель и учёный
Основная интрига произведения — удастся ли Фоггу выиграть пари, учитывая всевозможные трудности пути и не столь быстрый транспорт 19-го века. Когда герой прибыл на лондонский вокзал, все часы в городе показывали без десяти минут девять.
Главный герой приехал в Лондон на пять минут позже назначенного срока, а значит он проиграл! Фогг вернулся домой и решил на следующий день обвенчаться с Аудой. Паспарту послали к священнику уведомить о предстоящей церемонии.
Однако преподобный сообщил ему, что свадьба невозможна, так как-то было не воскресенье 22 декабря, как предполагали путешественники, а суббота, 21-е, а по воскресеньям церковь не работает!
Фогг, сам того не подозревая, выиграл целые сутки по сравнению со своими записями. Планируя путешествие вокруг света, он не учёл, что, двигаясь на восток, он совершит путешествие за 79 дней из-за пересечения линии перемены даты. Она проходит по Тихому океану по 180° долготы от Гринвича и через оба полюса.
Если бы главный герой двигался с востока на запад, то совершил бы путешествие за 81 день. Паспарту со всех ног бежал с этой новостью к Фоггу, и последнему всё-таки удалось появиться в клубе за три секунды до окончания пари. Он выиграл состязание.
Фогг в клубе.
Ошеломительный финал с «находкой» 24 часов вызвал недоумение у многих современников Жюля Верна. Сразу после выхода «последней части истории» парижское географическое общество стало получать запросы: почему на 180-м меридиане путешественники должны прибавлять или убавлять день? Какие трудности возникают от несогласованности в международном счёте времени? И тому подобное.
Что самое интересное — письма были пересланы Верну, и на заседании географического общества 4 апреля 1873 года он выступил с научным сообщением «Меридианы и календарь».
Писатель объяснил суть проблемы, сославшись на спутников Магеллана, впервые столкнувшихся с таким казусом, и на рассказ «Неделя с тремя воскресеньями» Эдгара По. (У По для трёх людей на одной неделе оказывается три воскресных дня, при том что один совершает кругосветное путешествие, выехав с запада на восток, другой — с востока на запад, а третий остаётся на месте.
Встретившись снова, они узнают, что для первого воскресенье было вчера, для второго — наступит завтра, а для третьего оно сегодня.) После выступления Верна научная полемика оживилась. Правительственная газета «Le Moniteur universel» от 28 апреля 1873 года даже дала официальное разъяснение о том, какие меры предполагает принять Бюро долгот, чтобы окончательно урегулировать международный счёт времени.
Реалистичная фантастика
Роман «Вокруг света за восемьдесят дней» печатался в фельетонах газеты «Le Temps» с 6 ноября по 22 декабря 1872 года. И только в начале 1873 года он вышел отдельным изданием. Из-за того, что рассказ о путешествии Фогга публиковался по кусочкам, многие современники Верна были уверены, что это путешествие не вымышленное, а реальное.
Паспарту в опиумной курильне.
Американские корреспонденты ежедневно сообщали в Нью-Йорк, какое новое препятствие было преодолено героем. Интерес читателей возрастал вместе с тиражом газеты по мере того, как эксцентричный англичанин Филеас Фогг в сопровождении разбитного слуги Паспарту и остальных героев продвигался всё дальше по своему маршруту. Крупные фирмы старались сыграть на этом.
Например, когда сенсационное путешествие подходило к концу и Филеасу Фоггу оставалось лишь пересечь Атлантический океан, одна американская судоходная компания предложила писателю серьёзную сумму, если его герой возьмёт билеты на один из комфортабельных пароходов именно этой компании.
Однако Жюль Верн не согласился поставить перо на службу рекламе: чтобы вернуться домой, Филеас Фогг, не дождавшись рейсового судна, купил на собственные средства пароход «Генриетта».
На пароходе «Генриетта».
Догнать и перегнать
Роман вдохновил многих на повторение маршрута Филеаса Фогга. Самая известная попытка — кругосветное путешествие американской журналистки Нелли Блай, которое она совершила в 1889 году за рекордные 72 дня (и спустя несколько лет — за 66 дней).
22-летняя Нелли Блай — настоящее имя Элизабет Джейн Кокран — отправилась в путь спустя 17 лет после публикации романа. Согласие на эту авантюру ей дал редактор газеты «The World» Джозеф Пулитцер. Блай удалось даже навестить автора произведения — она заехала к нему в Амьен.
Нелли Блай.
Интересно, что сам Жюль Верн, вероятно, больше всех интересовался этим предприятием: для него это было проверкой его гипотезы о возможностях прогресса. Он тщательно отмечал на глобусе, на котором уже был нанесён маршрут Филеаса Фогга, путь Нелли Блай и, сверившись в Амьене с её хронометром, внимательно следил по газетным сообщениям за путешествием.
Когда девушке удалось «обогнать» героя романа и прибыть к месту отправления на пару дней раньше условленного времени, на столе редактора уже лежала телеграмма от писателя. Там было написано: «Я никогда не сомневался в успехе Нелли Блай. Она доказала своё упорство и мужество. Ура в её честь. — Жюль Верн».
В 1901 году, когда уже была введена в действие большая часть Транссибирской магистрали, путешествие совершил французский журналист Гастон Стиглер. Ему понадобилось всего 63 дня. На обратном пути на вокзале Амьена ему тоже удалось встретился с Верном.
Сообщение о путешествии Стиглера.
Новое в театре
Своим произведением Верн не только повлиял на литературу, науку и туризм, но также положил начало новому театральному жанру — приключенческо-географической пьесе-феерии. Успех романа побудил дирекцию театра Порт-Сен-Мартен обратиться к писателю с предложением инсценировать текст. Для написания сценического варианта Верн объединился с Адольфом Деннери. Они работали по 12 часов в день в Антибе, курортном городке недалеко от Ниццы, и уже через три недели привезли готовую пьесу.
В Порт-Сен-Мартен пьеса выдержала 400 представлений подряд, а затем ставилась в течение многих месяцев в театре на Парижской выставке 1878 года. На протяжении нескольких десятилетий эта пьеса неизменно давала аншлаги в столичных и провинциальных театрах Европы и Америки. В одном только Париже с 1874 по 1938 год она ставилась на сцене аж 2250 раз!
Интерес к спектаклю был вызван прежде всего сценическими эффектами. Каждый вечер у боковой двери театра Порт-Сен-Мартен собирались толпы зевак, жаждавших увидеть, как проведут в стойло одного из участников феерического зрелища — огромного живого индийского слона, которому в первую очередь пьеса и была обязана своим сенсационным успехом.
В каждом эпизоде спектакля таился сюрприз: то возникало бурное море и плывущий по волнам пароход, то открывалась внутренность грота, населённого полчищами змей, которые постепенно пробуждались и начинали шипеть, то появлялся целый поезд — локомотив с вагонами и т. д. Было много красок, света, шума, движения.
Спектакль продолжался пять с половиной часов. Один парижский корреспондент «Отечественных записок» писал тогда, что эта пьеса была своего рода «сценическим нововведением, рядом этнографических картин, что-то вроде волшебно-географической сказки, имеющей целью поучать, развлекая».
Как-то Жюль Верн заметил, что ему никогда не работалось так легко и радостно, как в эти годы высочайшего взлёта. По его словам, «Вокруг света за восемьдесят дней» он написал «между делом», «шутя и играя», «в редкие часы досуга». Возможно, именно поэтому эта работа оказалась такой удачной.