Еще пишется + Мат

- Да.

- Да.

- Да!

- Нет я не понимаю, почему интересы МВД по уголовному делу менее важны.

- Хорошо. В запросе есть номер уголовного дела. По особо тяжкой статье. Я сейчас буду ходатайствовать о проведении выемки, а может и обыска в вашем учреждении. Как вы думаете, следователь, которого постоянно спрашивают за направление дела в суд, согласится? Уверен завтра же мы будем у вас. А Ваше руководство будет очень удивлено. Что?

- Да.

- Отлично,  я послезавтра подъеду за информацией. Спасибо за сотрудничество. (Ох, люблю эту фразу. С неё чиновников просто корёжит)

Сведения по Бабаеву немного задерживались, собака след не брала, а план-перехват результатов, как обычно, не дал. Последний месяц лета, а я топчусь на одном месте, как и весной. Большое дело висело тяжёлым грузом. Мне надо туда, в Десноямск, лазать по  району, работать с людьми, изучать информацию, а вместо этого я гоняю каких то иеговистов, ишачу на рок-фестивалях, высиживаю на совещаниях и занимаюсь ещё хрен знает чем! Только не делом.

Вот и сейчас, давно запланированная со спецами ФСБ командировка накрылась медным тазом, и всё что я мог, это наводить справки по телефону. А всё потому, что нашему политическому подопечному, Гене Долженкову, приспичило начать август месяц протестно-показушной акцией.

Ещё в начале лета агент Пашка принёс в клювике информацию о том, что некие москвичи попросили (ну как попросили, предложили подзаработать) Гену организовать что-нибудь креативное, молодёжное, но в то же время с протестным уклоном. Желательно, что бы пришло побольше молодёжи, лучше школьной и громко покричало. Если эту молодёжь будут гонять менты – вообще отлично. Чем красочнее буде картинка – тем лучше. Под это дело ангажировали даже двух известных протестных блогеров (которые протестуют абсолютно против всего «вэтойпоганойрашке» ради контента) с топовым видеооборудованием.

Гена отправил свою верную помощницу, Анастасию Мухину, в город Москву за указаниями, координацией и баблом. Первые два она привезла в полный рост, а вот со вторым произошла заминка. Что-то там не срослось. Как говорится в чёрном анекдоте «нет ножек, нет и мультиков», и вначале лета акция сорвалась. Стали планировать на июль, однако и здесь не получилось. Подвела Мухина, у которой по причине расставания с молодым человеком, произошла депрессия, на этом фоне разыгралась биполярка, и она повесилась в съемной квартире, при этом вызвав обширный инфаркт с летальным исходом у владелицы квартиры, семидесятилетней пенсионерки.

О смерти Мухиной написали все местные оппозиционеры, с уклоном в «жертвы кровавого режима», про пенсионерку не вспомнил никто, кроме родственников. Сам же Долженков в доступных нам технических сетях, долго негодовал по поводу Анастасии, называя нехорошими словами. За неё, как за человека, он не переживал, а вот надёжный канал поставок очень жалел.

Поэтому в июле всё тоже сорвалось.

Оставался август, последний возможный месяц, когда можно заявить о себе перед грядущими региональными выборами в сентябре. Гена бегал, как в жопу ужаленный (хотя почему «как»?), ибо в выборах он собирался участвовать. И имел неплохие шансы проникнуть от «яблочников» в заксобрание. Гена попытался привлечь недоброй памяти дронщика  Клопачёва, но тому быть организатором запретила мама под угрозой лишения бизнеса (маме хватило весенних забав и злобного оскала административно-карательного рыла замглавы города, намекнувшего маме, что её курей могут проверить лучшие врачи области и найти куриный сифилис). Пашка же как раз начинал ежегодный процесс ныкания от военкомата, на чём и соскочил. Пришлось Гене брать в руки процесс самому.

Единственный, кого он нашёл и привлёк к своей нелёгкой деятельности стал Артур Баблин, компъютерный рукожоп тридцати лет от роду. Артур долгое время был ипешником, починял примус компъютеры. Судя по отзывам, починял хреново, не гнушался выдергивать хорошие и дорогие комплектующие и вкрячивать на их место подешевле. Цену за ремонт, наоборот, ставил по верху рынка. Ожидаемо, с клиентурой у Артура было не очень, в чём он постепенно стал винить кого только угодно, только не себя. Особенно винил он в своих неуспехах власть, чиновников и лично Темнейшего.  Обликом Артур был здоров, силён и злобен. Красно говорить, правда не умел, был весьма косноязычен.

Оживление в области  протестных течений, легло благодатным пледиком на могучее эго Артура. Он участвовал во всех митингах, акциях, шествиях проводящихся в области. Пока у навальняшек были бюджеты и они кормили всех посещающих их офис халявной пиццей Баблин был там завсегдатаем. Там его присмотрел Геннадий.

Именно злобу Артура и использовал Гена Долженков, за короткий период вырастив из него замену  Мухиной. Он усиленно внушал Артуру, что лучшее  для человека в этом тоталитарном аду – нелегальная работа. Возить деньги из Москвы, уходить от слежки, менять места обитания. Ждать, когда рухнет проклятая власть и, разумеется, на её руинах стать богатым и владетельным. Романтика.

Вот вдвоем, Артур и Гена придумали провести, с опозданием правда, мероприятие используемое оппами по всей России – «монстрацию». Вообще изначально это была безобидное шествие, типа карнавала, с нелепыми и смешными лозунгами, мемами и нарядами. Но, сразу же после успеха, как и всё успешное было прибрано к рукам политическими. На этот раз - оппозиционными.

Вот под это дело наши деятели и подали заявку на небольшое шествие, маршрутом  в два километра длиной, по центральной пешеходной улице города. Заявку подали на никому неизвестного в админке Артура. (ну не будет же Гена светиться, ему ещё в депутаты) Маршрут же шествия был проложен так, что его окончание упиралось в небольшую, но оживлённую площадь с памятником Пушкину, сам постамент которого был идеальной трибуной. На площади, при стечении народа, планировалось поорать уже не мемасики, а политические лозунги, по возможности попровоцировать сопровождающих (без этого никак) шествие ментов, и заснять вожделенные ролики опиздюливания малолеток мрачными марионетками режЫма.

Гена предоставил бизнес–план акции руководству и получил одобрение. В дни, когда мы зажигали на фестивале, Гена взял Артура с собой в столицу, где познакомил его с финансистами, набил артуровский рюкзачок наличкой, часть из которой была пожертвована по всей стране такими как сам Артур, а часть пришла из-за границы и насквозь пропахла шпротами (виртуально, конечно) и  отправил его, теперь уже в качестве функционера, на электричке домой. А сам пошёл то ли на концерт Галкина, то ли на спектакль Виктюка.

Короче к завтрашней дате у них было всё подготовлено. Админка на голубом глазу согласовала «молодёжное» мероприятия, надеясь даже поставит  галочку в своей отчётности. Имелась мощная поддержка в региональных СМИ от парочки заранее оплаченных журналистов, которые так же кропали сообщения и статейки в соцсетях. В этих же соцсетях были две группы, посвященные мероприятию, которые позиционировали его как сугубо молодёжное, творческое и аполитичное, и одна, объединявшая как раз политизированных экземпляров, которых тоже активно зазывали, предлагая «слатенькое». Для последних были закуплены десять красивеньких пожарных мегафонов, которые должны были «неожиданно» появиться у выступающих, усиливая техническую часть. Колонки и прочие звукоусилки использовать было нельзя, чтоб не встрепетнуть раньше времени внутреннего вахтёра, сидящего в каждом чиновнике-разрешителе.

Спровоцировать толпу Гена поручить никому не мог, не было у него в распоряжении сейчас таких людей, поэтому эту миссию взял он на себя сам, заранее готовя отходные пути, чтоб не попасться.

Баблин ликовал и хвастался своим подружайкам баблом, полученным от Гены, в сумму которого была заранее включена неминуемая «отсидка» Артура в ИВС по административке.

Гена с важным видом пытался деньгами и улыбками прихабарить себе местечко на общественном совете города, этаком сборище решальщиков от бизнеса, пытающихся под ширмой общественного блага решить собственные коммерческие вопросы.

Всё было готово и у нас, знающих всю эту информацию заранее, благодаря верному конфиденту-либертарианцу Пашке и работе спецов поискового бюро. (честно говоря, я б даже мог, если бы хотел, просто нагреть Артура на вокзале с сумкой бабла, и никто бы концов не нашёл). Собственно Артур нас не интересовал, был интересен Гена, ведь если мы его возьмем на горячем и на него оформят вторую административку, в дальнейшем мы сильно затрудним ему работу, так как он уже будет ходить под угрозой уголовки. Вот такая закорябина получилась. Час «П» наступал завтра, в субботу, в двенадцать пополудни. И у нас тоже имелись для хитрожопых оппов свои сюрпризы.

В дождливое субботнее утро я поднялся, погулял с собакой, хорошенько позавтракал (никогда неизвестно как пойдут дела и получиться ли пообедать) и выдвинулся в центр города. Народу в городе было немного, шёл мелкий  дождь и город выглядел умытым и пустым.

Я приткнул машину за домами, окружавшими площадь Пушкина, и пешочком прошёл по маршруту предполагающегося шествия, зацепив в кофейне стаканчик кофе с молоком и посматривая по сторонам.

За памятником Пушкину возились мокрые рабочие, сооружавшие не очень большую сцену. На пешеходной улице тусовались редкие туристы, фотающиеся у арт-объектов. Дойдя до начала улицы, я увидел пока ещё немногочисленных участников акции кучкующихся группами. Тут же под козырьками окрестных домов прятались от дождя нагнанные с земельных отделов города полицейские, призванные наблюдать за порядком. Сорок минут до начала, есть время.

Я увидел своих, подошёл, поздоровался. Поскольку всё было отработано и наше участие было минимальным, просто контроль, чтобы всё пошло хорошо и в наших интересах, сил много не задействовали. Был я, мрачный Ломтёв, у которого демонстранты обломили субботнюю рыбалку и жизнерадостный Владимир, рассчитывающий отстрелятся по-бырому и попасть в спортзал.

Ровно в двенадцать «монстрация» началась. Демонстранты скучковались в колонну, в процессе чего стали чётко видны организаторы, две девушки (одна из них была как раз из тех журналистов, освещающих событие) и Артур Баблин, появившийся в последние минуты и нацепивший костюм динозавра, коричневый с чёрными пятнами, расцветкой напоминавший детскую какашку. Народу оказалось совсем немного, человек пятьдесят, видимо дождик распугал многих непричастных к политике, кто бы хотел поучаствовать. Присутствовала в основном, постоянная массовка политических акций, ну и человек десять сторонних.  Однако и этого хватило, чтобы появившиеся из модных автомобилей московские блогеры делали свою работу. Они кружились вокруг шествия, выбирая виды, создававшие впечатление массовости и крупным планом снимая особо привлекательные лица.

Участники шли весело, подняли над головами самодельные баннеры и плакатики, кто-то громко включил попсу на большой блютуз колонке.

Так и шли, посередине наигранно весёлые и активные демонстранты, по краям унылые и мокрые участковые и пэпээсники, а позади плелись мы. Если вы видели хоть одну такую акцию в провинции, вы видели их все.

Прошли последнюю точку согласованного маршрута, у которой с мегафоном в окружении трёх сотрудников стоял начальник полиции общественной безопасности города и оповещал в мегафон идущих об окончании акции и том, что им нужно разойтись. Здесь большинство посторонних отсеялось, в недоумении опустив свои плакаты и смотря на нагло прошествовавших дальше, вслед за какашечным динозавром, к площади. За ними поплёлся и начальник с мегафоном, увещевания которого никто не слушал.

Дождик закончился, подул ветерок, сделавший день совсем промозглым.

Народ столпился возле памятника Пушкину, где уже было человек пятнадцать активистов. Это как раз были те, кто принёс мегафоны и должен был обеспечить какие-никакие выступления. Среди них был и Гена Долженков. Организаторы и активисты технично сгрудили массовку вокруг памятника, и тут, на смонтированной сцене позади него, на которую демонстранты не обратили никакого внимания, раздались мощные глухие звуки дабстэпа. Там стояли здоровущие колонки и специально нанятый администрацией массовик-затейник объявил «День дабстепа в городе счастья». Потекла долбящая мозг мелодия, и взлетевший на подножие памятника Гена Долженков растерянно опустил мегафон. Кричать в него что-то в таком грохоте не представлялось возможным.

Все присутствующие разумеется учеперились в сцену. Самые политизированно настроенные смотрели зло и ненавидяще, самые ветреные пустились в пляс, махая плакатиками. И, пока все взгляды были обращены в ту сторону, из толпы исчезли Долженков и какозавр. Их технично прихватила появившаяся на площади пятёрка омоновцев и уволокла в припаркованный за углом автобус. Гену вели под руки, а динозавра утащили схватив за конечности втроём. Это было проделано настолько технично, что среагировать на задержание не смогли даже блогеры профессионалы.

В общем то на этом всё и закончилось. Музыка подолбила оплаченный час, народ, лишившийся руля и ветрил, разошёлся в течении пятнадцати минут. Через два часа на площади были только лужи и матерящиеся на админку, выкинувшую деньги на ветер, рабочие, разбиравшие сцену.

Мы тоже посчитали аудиенцию законченной, Ломтёв позвонил и доложил Кабанову, довольный Вова поехал в спортзал, я же посчитал нужным доехать  и проверить дальнейший процесс.

Гену и Артура доставили в территориальный отдел полиции, в обшарпанный актовый зал, где их ждал недобрый начальник полиции общественной безопасности города, отложивший мегафон и взявший ручку и протоколы. С ним вместе трудилась пара инспекторов, заранее подготовившихся и вызубривших на зубок все необходимые нормы административного законодательства.

Артура по причине тупости и простоты оформляли первым чтоб отвезти в суд и отправить отдыхать на десять суток в ИВС. Он не спорил, ему этот отдых уже оплатили.

Пока оформляли Баблина, я подсел к Долженкову.

- Добрый день, Геннадий  Германович – постаравшись сделать серьёзное, как у какающей собаки, лицо сказал я.

-Здравствуйте, Валерьян Сергеевич – с лёгкой улыбкой поздоровался Гена – а вы тоже, как всегда здесь.

- Ну а где ж мне быть? Я конечно, хотел бы сейчас быть на пляже, под жаркм солнцем, но что имеем то и имеем…Разрешите, я присяду?

- Да пожалуйста -  Гена сделал широкий взмах рукой.- Всё равно часа два тут сидеть.

- Я думаю, побольше – обнадёжил я – и, раз есть свободное время, у меня есть пара вопросов. Не под протокол, не под запись, а просто для личного интереса. Расширения кругозора, так сказать.

- Не очень вам доверяю – снова улыбнулся Гена тонкой улыбкой – но почему нет. Времени много, можно и поболтать. Только сразу скажу, что это я Вам говорю только одному, а не распространяю информацию для не ограниченного круга лиц.

- Хмм – улыбнулся я в ответ – я знаю, что Вы очень хорошо изучили уголовный и административный кодекс. Не хуже меня. Сейчас у меня нет желания Вам доказывать, что это частный разговор и я уже выполнил всё что запланировал на сегодня. Да и доказать Вамэтого я не смогу. Но я по образованию историк и это чисто профессиональный интерес. А коль скоро Вы меня забанили в своем уютном телеграмчатике, кстати, как это со свободой слова Вами пестуемой сочетается, у меня нет других вариантов составить для себя хотя бы примерную картину Вашего образа мыслей.

- Ну, забанили Вас за провокации. Вы одним своим присутствием в чате провоцировали конфликты. Это было не личное.

-А, понятно, альтернативное мнение всегда вызывает конфликты у радикалов – не отказал я себе в удовольствии подъебать

- Думайте как хотите – соскочил Гена – вы это хотели спросить?

- Нет , конечно. В прошлом году, Вы выступали в городской библиотеке на семинаре, помните? Его организовывали навальновцы, но он был открытый, и там вообще прилично народа было, даже с КПРФ пара человек с НОД отморозок. Вы тогда подняли одну тему, которую за бурными склоками все пропустили. А мне вот интересно. Вы вот там цитату произнесли, непомню чью, что «в Российской Федерации русских все больше и больше начинают не любить. С нами хотят расстаться многие, не хотят быть в одной компании, как они говорят… Давайте отпустим всех, кто более не хочет жить с нами в одном государстве, пожелаем им удачи».

-Это Сокурова, но я с этим, в целом,согласен – перебил меня Долженков.

-Так вот, я хотел бы уяснить, чем развал страны может быть полезен для неё и для общества? И как вы видите дальнейшее бе варианта гражданской войны? Я вот , например, ни азу не видел примера разделения  или распада независимой страны без войны. Блин, да у нас ещё с развала Союза вялотекущая война продолжается, которая то и дело в активную перерасти может!

- А вы не думали – тщательно подбирая слова, ответил Гена – что имперскость, которую переняла РФ у Союза вредна. Она толкает страну на действия , которые противопоставляют её другим странам, которые сильнее и умнее нас. И чтобы исключить эту заразу, почему бы  назначить референдумы в каждом регионе с целью узнать, хотят они выхода из Федерации или нет? Это действительно будет уникальным явлением, если само государство предложит гражданам своих отдельных областей обсудить антиимперскую идею, не имея для этого никаких предпосылок.

- Ладно. Не буду обсуждать каргокульты. Но если сейчас, вот прям сейчас провести такой референдум, большинство будет за существующий статус кво. Я уверен. Народ помнит развал СССР и что было при этом. В чём смысл?

- «Если ты на стороне большинства, подумай, в чем ты неправ». Это цитата. Результаты такого волеизъявления позволят нам запустить обсуждение, как выйти из режима империи – помолчав сказал Гена.

- Я вообще тогда не пойму, какой прок спрашивать что-то у народа, если вы заранее не приемлете выбор большинства. Нет логики в этом ! – тихо сообщил я Гене  - и всё таки в чём будет польза в уменьшении и разделении страны? Я так и не пойму.

- Во первых политическая свобода. Как только приходит политическая свобода, и у империи включается обратный отсчет времени. Начинается, мягко сказать разукрупнение. Маленькой страной управлять проще и прозрачнее. Во вторых маленькая страна не выносит внутри агрессивных планов и смотрит «вовнутрь» Всё прозрачно, коррупция меньше. Мир. В небольшом государстве можно в конституцию внести принцип обязательного мирного сосуществования со всеми странами, с которыми оно имеет общие границы. Другие такие же страны сделают то же самое. Ну вот это крайне упрощённо о пользе.

- Мне интересно – почесал череп я – откуда вы это берёте. Развал экономических цепочек, хозяйственных связей, системы обороны, управления… Вы предлагаете начало девяностых но уже в двадцать первом веке. А в девяностые, я не вспомню ничего созидательного, последствия этих лет мы расхлёбываем до сих пор и расхлёбывать еще очень долго. Результат девяностых- войны по окраинам, которые, возможно и ещё где-то вспыхнут. Короче ничего, кроме вседозволенности, называемой некоторыми свободой.

- Зато люди будут свободны. Смогут проявлять себя, выражать своё мнение. А экономика наладится. А политически,  - совсем тихо сказал Геннадий. Видно было что ему есть что сказать, но он боится и поэтому сдерживается - полезнее было бы, наверное, преобразоваться на время этого разукрупнительного периода в конфедерацию и сверху донизу организоваться по принципу парламентской республики. Я думаю, что такая политическая реформа была бы российским регионам полезна. С моей точки зрения, такая модель могла бы обеспечить наиболее естественный, бесконфликтный и мирный процесс дезинтеграции имперского образования, которым до сих пор является Россия…

- Извините – я поднялся – на вопрос Вы не отвечаете. Логики в том, что вы говорите, нет. Я интересуюсь пользой от «разукрупнения» - я скривился – людям. А Вы мне про модели устройства. Во всём этом нет смысла, если только Вы не считаете целью личное продвижение в период развала государства.

Гена молчал. Ну а чего я хотел, тут не лекторий и не интернет-площадка. Вот там бы мне напхали. Вообще не стоило этого начинать, проклятое любопытство.  

- Надеюсь, Ваши расчёты никогда не сбудутся - застегнул я ветровку

Долженков достал из внутреннего кармана покетбук и демонстративно открыл его.

- Телефон у меня забрали – сказал он – планирую почитать.

- Наслаждайтесь – ответил ему я и пошёл к оформлявшим. Оттуда с густой ненавистью на меня смотрел Артур.

На этом я и закончил. Оставил упырей оформляться и уезжать на свои законные сутки, а сам поехал домой на вкуснейший борщ, обещанный мне заботливой женой.

— Антон Сергеевич?

— Да, — отрывисто сказал я.

— Рада вас приветствовать в “РентГрад”, я ваш менеджер, Юлия. Не хотите кофе?

Отказавшись, уселся без приглашения в кресло, попросив сразу приступить к делу. Девушка слегка удивилось, но сориентировалась быстро, так что совсем скоро я выходил из кабинета с полным пакетом документов на аренду трёхтонного монстра, полноприводного, с колёсами двадцать второго радиуса. Я даже не совсем понимаю, как вообще буду управлять этим чудом, но как только увидел объявление о его аренде — не смог себя удержать.

Вживую он вызвал смешанные чувства. Выпирающие колеса, высоко поднятая подвеска, лебёдка и зелёная раскраска, он смотрелся чужеродно среди выхолощенных премиум машин.

Настроив зеркала, отрегулировав положение водительского кресла, я завёл его с пол оборота. И Боже, что это за звук двигателя, да там внутри восьмилитровый зверь!

Быстро привыкнув к габаритам, доехал до дома, припарковав “Бизона” практически перед входом в подъезд. Нарушаю, да, но если честно, я себя за это простил. Бегом наверх, перепрыгивая сразу по четыре ступеньки. Чуть запыхался, но ничего, в моём возрасте нагрузки полезны.

В квартире с ума не сходил, брал по минимуму. Одежду, посуду и всякую мелочь уместил в две больших сумки и единственное с чем возникла загвоздка — глефа. Двухметровая, мне её толком и спрятать негде. Ничего, закатал в ковёр, так и донёс до “Бизона”.

Следующая точка назначения — пригород. По КАДу в крайне левой, выжимая все сто тридцать, я меньше чем за час добрался до посёлка Ольгино, где меня ждёт арендованный домик. Сто сорок квадратов жилой площади, мастерская, баня, гараж и пятнадцать соток земли, ну что ещё надо?

Заехав внутрь, ещё больше уверился в том, что я молодец. Забор чуть выше двух метров, наглухо закрывающий улицу. Все постройки выполнены из камня и ко всем зданиям уже заботно почищены дорожки. Правда их слегка замело, но не беда, исправлю.

Выгрузив вещи с “Бизона”, не теряя времени сел обратно за руль. Доехав до военторга, занялся скупкой всего и вся. Взял бронежилет класса ноль, от колюще-режущих предметов, плюс чёрного цвета армейская форма, идеально севшая по фигуре. Ботинки взял отдельно, крепкие, обитые железом. А вот когда закончил с одеждой, принялся за все остальное.

Крупы, соль, чистая вода и консервы. Всякие химозные пакетики с готовыми супами, где срок годности от двух лет. Затарился так, что на пару лет точно хватит.

Дальше только больше, поехал закупать инструмент: мультитул, нож, топор, набор отвёрток, бензопила, даже обычная штыковая лопата. Хорошо хоть “Бизон” вместительный, задние сидения раскладывались в ровную поверхность и это спасает от лишних ходок.

Практически до двух ночи катался, пока сам себе не приказал остановиться. На балансе двенадцать тысяч рублей, пришлось даже брать ещё один кредит, и то, впритык уложился.

Когда в крайний раз доехал до арендованного дома, у меня произошёл любопытнейший разговор с соседом, где я удостоверился в том, что Ферн все же за мной следит.

Ночь, под светом уличного фонаря я выгружаю пакеты на мороз. Раздавшийся скрип заставил всполошиться, пока не увидел виновника — сосед. Ему не мешает смазать петли и заодно бросить курить!

— Ты там что, к концу света готовишься? — сосед затянулся, выпустил сизый дом из носа, и поёжившись, указал на пакеты. — У тебя еды на десятерых!

— Угусь, — невнятно ответил я, постаравшись уйти от разговора.

Сосед мало того, что курил медленно, так и поговорить не дурак. В последний разговор я не выдержал, решил намекнуть на Вторжение. И как только эта мысль возникла, сердце чуть не встало. Так и подавился словами, от греха подальше замолчав.

Разошлись с ним около трёх ночи, а в четыре утра я закончил раскладывать накупленное добро. Что самое мерзкое, я ни капли не устал. И это грустно, у меня через семь с хвостиком часов начнётся такая задница, а я смотрю на люстру. Она, конечно, интересная и массивная, но на этом плюсы закончились.

Не выдержал, пошёл наливать чай. На третьей кружке к горлу подкатила тошнота и я решился взять книгу культивации. По-хорошему, надо было гораздо раньше, но…я боялся. Или нет? Сам так до конца и не понял, но меня совершенно не тянуло её открыть.

Когда книга оказалась в руках, страх исчез и написанное захватило внимание. Вступление пробежал быстренько, а вот дальше вчитался, пошла важная информация. Если убрать все лишнее, оставив только суть, то, наверное, все можно выразить одним предложение: убивай и будет тебе счастье.

Слава Богу или Богам, не обязательно становиться маньяком охочим до монстров и камней силы.

Можно просто жрать их тела…или, например медитировать! Правда от мяса монстров энергии с гулькин нос, скорее таким образом получится укрепить тело. Медитация же по моему разумению что-то очень хорошее, но на дистанции. И я вот не уверен, что у меня будет свободное время.

Я словил себя на том, что в книге частенько упоминается энергия. Мол она повсюду и всякий владеющий силой её чувствует. А я вот не чувствую. Я вообще никаких изменений в себе не ощущаю! Может я чего-то не понимаю? Вчитался ещё раз, но нет, тут именно так и написано: владеющий силой ощущает ту самую силу повсюду. А я получается сломанный маг? Или что?

Когда зрение расфокусировалось, я не придал этому значение. Все мысли заняты только тем, как бы мне достучаться до Ферна, он точно что-то забыл со мной сделать. Отложив книгу я попытался встать. Покачнулся. Сел обратно.

Что-то явно не так.

К горлу подкатил ком. Стало жарко. Закрыв глаза ощутил, что весь мир качается. Раскрыл глаза. Это не мир качается, это моя голова ходуном ходит. А потом меня накрыло.

Я блевал, потом кричал от боли и снова блевал. Сколько минут я провёл в таком состояние — не знаю, но постепенно мне становилось все лучше и лучше, пока я не понял, что готов встать. И даже дойти до уборной. Смыв с тела поздний ужин и почистив зубы, я попутно старался привыкнуть к новому ощущению.

Вот так буднично, через боль и слезы во мне открылось чувство энергии. Теперь вокруг меня всегда чуть-чуть влажно. Нет, даже не так! Я всегда нахожусь там, где недавно прошёл дождь.

Мастер стихий.

Подчини четыре стихии. Огонь, земля, вода и воздух. Стань тем, от чьей поступи содрогается земля!

P.S. Хороший выбор, тебя не подвела удача. (с) Ферн

Имя: Антон.

Фамилия: Демидов.

Возраст: 28 лет.

Источник: Нейтральный.

Направление: Мастер стихий.

Ранг: Ученик.

Магические органы:

Сердце.(1%)

Легкие.(1%)

Желудок.(1%)

Руки.(1%)

Ноги.(1%)

Заклинания:

Ускорение(1%), Огненный шар(1%), Каменные доспехи(1%), Водяной кнут(1%).

Как только я получил энергию, меня обрадовали надписями. Плюс четыре новые записи, содержащие пояснения о том, как создавать заклинания. Так мало мне этого, если сконцентрировать взгляд на органах, то открывалось подробная информация.

Сердце.

Магический орган отвечает за перемещение энергии по каналам силы внутри тела мага.

Лёгкие.

Магический орган отвечает за извлечение энергии извне.

Желудок.

Магический орган выступает в роли хранилища энергии.

Руки.

Магический орган позволяет создавать плетения.

Ноги.

Магический орган выступает в роли отвода энергии.

Если я все правильно понял, то медитация работает следующим образом: лёгкие забирают энергию из окружающего мира, потом она продолжает движение по каналам силы благодаря сердцу и конечная точка маршрута — хранилище. В его роли выступает желудок. Там некая часть остаётся, но большая уходит наружу через ноги. Вот в принципе и все.

Заклинания. Самое для меня интересное и самое, по сути, сложное. Изначально мне казалось, что магия будет легче, но в реальности…проще рассказать.

Я насчитал десять этапов создания заклинания. В первую очередь формируем каркас из энергии, попутно не забывая создать четыре основы — направление, движение, соприкосновение и наведение. Создали? Молодцы, теперь стоит идти дальше, огненный шар без энергии работать не будет. Мы начинаем медленно и аккуратно закачивать её в каркас, молясь Богу чтобы он не взорвался. И тут справились? О, следующий этап, четыре основы, ты же про них не забыл? Если нет, то туда также добавляем энергии, иначе вся эта конструкция не сдвинется с места.

Дальше я сам сказал себе стоп. Когда глаза пробегали “закон возвращения энергии в статичное состояние в отрицательной среде”, я понял, что продолжаю чтение просто на интерес. И эти правила, и законы, Боже, их десятки, а то и сотни. Да, да, магия больше похоже на науку. Хотя нет, не наука, скорее она подчинена довольна ясным законам. И обойти их не выйдет.

На всякий случай я закрыл книгу, рассмотрел внимательно переплёт и примерно через минуту раскрыл снова:

“Используя энергию как противовес изменчивости каскадного…”

Жаль, план был хорош своей простотой. Вдруг я закрыл бы книгу, потом открыл и вуаля, описание магии изменилось бы. Желательно на то, как я себе её представлял. Сказал пару слов, повздрагивал, покричал ещё пару пару слов и стукнул сурово посохом по земле и… стёр с лица земли город. А не вот эти все правила и законы, каркасы и основы.

С тем как работает магия я смирился довольно быстро, но с тем, что у меня не выходит подчинить энергию, о, с этим я мириться не хотел. Руки дрожат, ладошки потные, а испарина со лба плавно стекает на глаза. И никаких результатов! Что там, каркас есть? Даже какие-то основы? Только если это все и существует, то мне подчиняться отказывается.

А до Вторжения все меньше и меньше времени. Большую часть я смог убить в попытках овладеть магией, но ещё два часа впереди, а заняться нечем. Спать? Жрать? Пока пожрём, а дальше видно будет.

Решил не напрягаться, лапша быстрого приготовления, туда покрошить четыре сосиски, и все залить горячей водой. Настоять пять минут, на нервах быстренько съесть и оказаться снова не у дел. Психанул и решил улечься спать.

Смотреть в потолок наскучило быстро, овец считать ещё скучнее. Так, сколько до Вторжения? Черт, ещё полтора часа! Книга или кино?

Решил остановиться на втором, посмотреть хорошую комедию. Абдулов как всегда на высоте, сорок минут пролетели незаметно, а потом запиликал телефон. Жаль, будильник, как всегда, мешается. Оделся, обулся, думал даже заточить глефу, но дотронувшись пальцем, решил не маяться дурью.

До вторжения осталось буквально минута, когда я вышел на улицу. Время пролетело незаметно, и я даже не заметил, как начал отсчёт. Десять, девять…пять…три..один!

В жизни цвет неба поразил сильнее. Насыщенный красный, скорее ближе к кровавому, он практически мгновенно окрасил небосвод. До горизонта, как и тогда. Печати появились следом, огромные, покрывающие целые куски горизонта и давящие одним фактом существования. Мгновение они висели, потом мигнули и дальше я прикрыл глаза. Чуть не опоздал, вспышка появилась в тот же момент. Проморгался, потом улыбнулся, когда заметил порталы на небе.

Оттуда уже вылетали мелкие точки, кажущиеся с моего места чем-то незначительным, но нет, к нам пожаловала смерть, и теперь главная задача — выжить. Неожиданный крик прервал размышления, и я рефлекторно добежал до ворот. Открыл дверь. Мне хватило секунды, чтобы додуматься её закрыть.

Ну услышал крик, ну и что с того? Каждому помочь не получится, а вот сдохнуть самому вполне реально. Откуда такие благоразумные мысли? Ответ прост: все благодаря двум тварям и одному трупу. Ах да, и крови, про неё чуть не забыл. Бедный сосед, бедные твари, бедные…куда меня понесло? Твари уж точно не бедные.

Т-а-а-к, меньше размышлений и рефлексий, пора уходить. Ровно два шага я сделал и практически третий, как случилось непредвиденное. Дверь открылась. На улицу. Я блять не накинул защёлку!

Столько приятных слов я себе уже давно не говорил, и так быстро давно не бегал. Мир трясётся, я трясусь, а ноги поглощают метр за метром, надеясь спастись.

— Аопл, — подавившись воздухом, я отправился в недолгий полет.

Приземление вышло болезненным, а следом что-то тяжело вдавило в снег, практически обездвижев. Чудом извернувшись, я упёрся руками в шею хищника, стараясь его оттолкнуть.

Да что ты так силён! Он даже не заметил сопротивления, и единственное, на что меня хватило — это выставить локоть. Стало больно. Очень.

“Нож, нож блять!”

Со слезами на глазах я кричал и бил во что-то крепкое, ощущая, как противная жижа заливает рот. Да когда же ты сдохнешь!

***

— Сдо..х..су..к..а, — прохрипел я.

Я очнулся придавленный трупом монстра. Мерзкий ублюдок смотрит на меня зелёными глазами, которые заволокла посмертная дымка. Я победил, вот только моя рука висит на честном слове, точнее на куске кожи. Крови натекло столько, что я не понимаю, как я вообще смог очнуться.

К демонам!

Надо встать и дойти до дома. Там найти жгут. Наложить его и перевязать руку. И потом начать молиться, чтобы никто ко мне не пришёл. Потому что сейчас я уже не боец и вряд ли когда-то им стану.

Я сделал все. Я смог встать и дойти до дома. Перевязать руку и наложить жгут. И даже успокоиться, хотя моя кисть отказывается двигаться.

“Лучше поставить железный крюк вместо кисти. Буду как Монтгомери Фленч, гроза средиземного моря.”

Под такие глупые мысли жить гораздо приятнее, проблемы будто отдаляются и становятся решаемы. Тем более когда я пришёл в себя до такой степени, чтобы задать вопросы — я оказался в тупике. А вместе со мной в тупике оказалось любопытство, которое перебил страх будущего. Парадокс выживания меня пугает, тварь точно была.

Второй парадокс тоже разжигает пламя любопытства, даже если меня не добила тварь, я всё равно обязан был сдохнуть. Крови с меня вытекло столько, что до сих пор холодок по спине пробегает.

Ну и третий парадокс в том, что я стою на ногах и готовлюсь выйти на улицу. Допустим мне повезло и вторая тварь меня не тронула. Представим дальше, что я ещё и очень живуч, и потеря литров крови для меня ничто. Но откуда силы стоять? Вот просто стоять на двух ногах, ощущая только сухость во рту и лёгкое дрожание рук.

Озарение с ответами не пришло, пришлось перестать гипнотизировать стену. Сразу же возникла умная мысль обойти каждую комнату и узнать, что вообще происходит на улице. Для инвалида потерявшего литры крови я на загляденье быстро хожу, и, что самое приятное, рассмотрев весь участок я никого не заметил. Если конечно не считать мёртвую тварь, которую я своими руками отправил в глубины животного ада.

Правда у одного окна я подзадержался, рассматривая две цепочки следов. Одна цепочка зашла внутрь участка, вторая же остановилась, не дойдя буквально метр до места, где я истекал кровью. Развернулась. Потом ушла. Я, конечно, дрянный следопыт, но своим глазам верю и это меня напрягает. Чего же ты испугалась, подруга? Или…кого? Не меня уж точно, в тот момент меня и котёнок загрыз бы.

— Привет! Как дела, красавица?

— Прииивет! — весело протянула Айлана. — Что, соскучился? Я знаю, что соскучился! Я сама хотела тебе позвонить и увидеться. Наверное, ты это почувствовал и позвонил первым, да?

Кирилл улыбнулся, слушая её голос.

— Конечно, хочу. Давай увидимся?

— Всё, бегу, скоро буду! — ответила она с радостью, прежде чем отключиться.

Кирилл положил телефон в карман и, пройдя буквально метров сто, услышал за спиной свист и громкий окрик:

— Эй, слышь! Притормози, дружок!

Обернувшись, он заметил двух мужчин, и среди них выделялся тот самый громила, с которым он пересекался на парковке у офиса Иванова. С ним был ещё один — чуть меньше, но выглядевший не менее неприятно. Взгляд Кирилла остекленел, а по спине пробежал холодок. Это чувство он знал слишком хорошо: страх.

Кирилл всегда помнил, как страх начинался с этого ледяного ощущения в позвоночнике, а затем трансформировался в нечто совершенно другое. Он родился и вырос в небольшом сибирском городке в лихие 90-е, где выбор был прост: либо ты учишься драться, либо становишься мишенью. А он не хотел быть мишенью.

Для него самым сложным было ударить человека по лицу. Внутренний барьер казался почти непреодолимым. Но страх всегда сменялся злостью, а затем яростью, которая стирала все границы. Однажды он научился переворачивать ситуацию, превращая страх в желание причинить боль тем, кто нападал первым.

После первой драки в первом классе отец привёл его в секцию дзюдо, сказав, что за себя надо уметь постоять. Спустя несколько месяцев Кирилл стал давать отпор своим обидчикам. Но когда однажды встретился с боксёром и проиграл, он решил уйти в секцию бокса, где он остался до самого окончания школы.

Громила приближался медленно, с явным удовольствием, растягивая момент.

— Я же предупреждал тебя, сучонок, чтобы ты почаще оборачивался, или ты думал, я напиздел? — ухмыльнулся он.

Кирилл постарался сохранить спокойствие, хотя внутри всё сжалось от напряжения. Он нащупал в кармане куртки ключ от квартиры и сжал его в кулаке, чтобы усилить удар.

— Почему думал? Так и есть. Один-то зассал прийти, вон подружку с собой прихватил, — ответил он с мнимой небрежностью.

— Ну сука! — прорычал громила и, замахнувшись, резко выкинул кулачище вперёд.

Кирилл, отклонившись влево, с отшагом нанёс встречный удар правой рукой прямо в нижнюю челюсть нападавшего. Громила будто споткнулся рухнул лицом на тротуар.

На мгновение Кирилл расслабился, увидев лежащего противника, но вдруг почувствовал резкий шипящий звук, и лицо, глаза и рот обожгло едкой жидкостью. Жгучая боль заставила его вскрикнуть. Он попытался протереть глаза, но тут же почувствовал, как кто-то вцепился в его волосы, дёрнул назад, пытаясь завалить его на спину.

«Блять, ну почему за волосы-то?» — мелькнула мысль в его голове.

Неизвестный держал его крепко, как клещ. Резкий удар под колено заставил Кирилла рухнуть на одно колено. Чтобы не потерять равновесие окончательно, он изо всех сил наклонился вперёд.

Он понял, что, если упадёт на спину, шансов на защиту не останется. Кирилл попытался дотянуться до того, кто висел у него на спине, но руки скользили вхолостую. Наконец он собрал всю волю в кулак, упёрся ногами в землю и начал медленно выпрямляться, несмотря на вес противника, повисшего на его волосах.

Когда он почувствовал, что почти встал, Кирилл поднял руки над головой, схватил нападавшего за кисти и резко дёрнул вперёд. Нападавший соскользнул со спины, а клок волос остался у него в руках.

Глаза жгло невыносимо, а боль от вырванных волос только усиливала ярость. Кирилл выдохнул, но вместо облегчения почувствовал лишь накатившую ярость.

— А теперь молись, сука... — прохрипел он, бросаясь вперёд.

Первый удар Кирилла пришёлся прямо в нос противника. Тот завалился на спину, взвыв от боли. Кирилл схватил его за грудки и, подняв немного, нанёс ещё один удар. Затем ещё и ещё.

Внезапно он почувствовал резкий удар в висок. Мир потемнел, в глазах посыпались искры, и он рухнул на бок. Едва успев понять, что происходит, он ощутил новый удар, на этот раз в нос, затем ещё один.

— Что, мразь? Мало?! На, сука! — гремел голос громилы, сопровождаемый ударами. — Чтобы завтра машины пригнал на место, понял?! Не будет машин — я тебя кончу, гандон!

Кирилл уже почти терял сознание, когда внезапно кто-то с силой сдёрнул нападавшего с него. Послышались удары, крики и вой.

— Ты чё, гнида, совсем берега потерял?! — гремел голос Саши, водителя Васильева.

— Саш, да хорош, ты чо?! Мы же свои!

— Где ты тут своих увидел, чмо?! Забрал своего обморока и исчез за горизонтом! — продолжал Саша. — Рядом с этим увижу — обоим в башке скворечники сделаю, понял?!

— Понял, понял, всё! — поспешно ответил нападавший.

— Если вопросы к нему есть, обращайся сразу ко мне, я тебя внимательно выслушаю! — добавил Саша.

Нападавшие быстро ретировались, оставив Кирилла лежать на тротуаре. Тот сначала не мог двигаться — силы покинули его, а глаза всё ещё слезились.

— Кирюх, всё, вставай, — тихо произнёс Саша, протянув ему руку. — Держи за руку.

Кирилл молча поднял руку, жестом показав, что помощь ему не нужна. Затем, перевернувшись на живот, он поднялся сначала на колени, а потом на ноги, тяжело выдохнув.

— А ты молодец, хорошо Володе прописал, — похвалил его Саша, подходя ближе.

Кирилл коротко кивнул, а потом внезапно вспомнил:

— Кстати, про «прописал»! Похоже, ключ от квартиры где-то потерял, пока тут валялся с этими уродами.

Саша огляделся, присмотрелся к тротуару, затем отошёл чуть в сторону, наклонился и поднял что-то с земли.

— Этот? — спросил он, протягивая ключ.

— Да я всё равно ничего не вижу, — честно признался Кирилл, всё ещё ощущая жжение в глазах.

— Там на связке ещё магнитный ключ, красный такой.

— Ну, тогда точно твой. Ладно, пойдём, довезу тебя до дома.

— А как же Васильев? — спросил Кирилл, оглядываясь в сторону офиса.

— Ща позвоню, объясню, он поймёт. Сейчас ещё молока куплю, промоем глаза и рот — полегче станет.

Кирилл встал у машины, ожидая возвращения Саши. Он размышлял о случившемся, закурил, но едва сделал одну затяжку, почувствовал, как табачный дым усиливает боль в глазах и горле. Он выбросил сигарету в ближайший сугроб.

Саша вернулся с пакетом молока. Промыв глаза и рот, Кирилл действительно почувствовал облегчение. Жжение стало терпимым. Он вытер лицо, сел в машину и закрыл глаза, стараясь прийти в себя.

Некоторое время они ехали в тишине. Саша включил радио, чтобы хоть как-то разбавить гнетущую атмосферу.

— Боксер? — вдруг спросил он.

— Что? — переспросил Кирилл, открыв один глаз.

— Я спрашиваю, где драться научился? — повторил Саша.

— А, да. Боксёр, — ответил Кирилл, вновь закрыв глаза.

— Не служил?

— Нет, не довелось, — коротко ответил Кирилл. — Хотя хотел после школы пойти по военной линии, но потом передумал.

— А почему передумал?

— Болею я, — с лёгким сарказмом бросил Кирилл. — Часто кашляю.

Саша фыркнул, ухмыльнувшись.

— Ладно, я так, чтобы отвлечь тебя. Не вешай нос, нормально всё будет.

— Психологическую помощь оказываешь? — усмехнулся Кирилл. — Спасибо, доктор, мне уже легче.

Саша улыбнулся в ответ, уловив шутливый тон.

— Кстати, — задумался Кирилл. — Ты знаешь этих уродов? Громила — это водитель Иванова, я так понял. А второй кто?

— Второй? Просто водила компании. Развозит бухгалтеров в налоговую или кого там по другим делам. Так, на подхвате.

— И на какой машине он ездил?

— На «Киа». Кадиллак, понятно, для самого Иванова, а Ауди — жены.

— Жены? — удивился Кирилл.

— Ага. Причём ей не часто приходится заезжать к нему в офис. Но вот удачно, что в тот день заехала. Иначе, возможно, мы бы её машину не застали.

Кирилл молча переваривал услышанное, пытаясь сложить картину в голове. Этот день уже и так был насыщен событиями

— Да уж, повезло. И машины вернул, и звиздюлей получил. Просто комбо собрал, — с иронией протянул Кирилл, прислоняясь головой к подголовнику.

— Ничего, крепче будешь, — парировал Саша, усмехнувшись.

Машина подъехала к ограде дома. Кирилл посмотрел на знакомое здание, затем повернулся к Саше, протянул руку и сказал:

— Спасибо, Саш! Честно, спасибо! Сильно выручил. Чёрт его знает, как всё дальше бы повернулось.

— Пустяки, — отмахнулся Саша. — Но вообще, купи себе перцовый баллончик. То, что драться умеешь, это, конечно, хорошо, но сам уже понял — иногда этого мало.

— Да уж, времена меняются, — с досадой пробормотал Кирилл, выходя из машины. — Ещё раз спасибо!

Он хлопнул дверью и направился к воротам, ощущая каждую больную точку на теле. Голова пульсировала, тело ныло, но хуже всего был этот проклятый нос.

Открыв ворота, он поковылял через двор к подъезду. У входа его ждала Айлана. Она стояла, завернувшись в длинный пуховик, но по её виду было ясно, что она изрядно замёрзла. Завидев его, она быстро подбежала.

— Ну ты куда пропал? Дома нет, на звонки не отвечаешь. Что случилось? — засыпала она его вопросами.

— Как не отвечаю? Ты звонила? — удивился Кирилл.

— Миллион раз уже! — возмущённо воскликнула она.

Кирилл вытащил телефон из кармана и посмотрел на него. Он был выключен. Видимо, разрядился или случайно выключился, а он и не заметил.

— Телефон… — пробормотал он с досадой. — Извини, сразу не заметил.

— Ладно, пошли уже, я замёрзла тебя ждать, — с нетерпением ответила она.

Они зашли в подъезд. Кирилл нажал кнопку вызова лифта, повернулся к Айлане и увидел, как она испуганно посмотрела на него. Её лицо изменилось, а из уст вырвался вскрик:

— Ой, что это! Что с тобой произошло? Тебя избили?

— Ну, так, чуть-чуть поспорил, — ответил Кирилл, стараясь звучать спокойно.

— Ничего себе «чуть-чуть»! Ты себя в зеркало видел? —возмущённо спросила она.

— Нет ещё. Не видел. Давай зайдём в квартиру, разденусь и посмотрю, — устало отозвался он.

Её испуганный взгляд и лёгкое прикосновение руки к его щеке заставили его улыбнуться. Несмотря на всё происходящее, её забота немного согрела его.

Зайдя в квартиру, он снял верхнюю одежду и, раздевшись по пояс, включил свет в ванной. Подойдя к зеркалу, он замер. Кирилл ожидал синяков и ссадин, но увиденное превзошло все его самые мрачные ожидания. Здоровенный синяк под глазом, кровоподтёки на скуле, запёкшаяся кровь на лбу... Но самое страшное — его нос, который буквально съехал вправо, будто кто-то специально решил его развернуть.

— Да твою же мать! — во всё горло выругался он. — Да как так-то?! Это пиздец какой-то!

Айлана, услышав крик, забежала в ванную, вглядываясь в него с ужасом.

— Что?! Что там?! — закричала она.

Кирилл молча указал на своё отражение.

- А, ну да! Я поначалу хотела сказать, но ты сказал, что сам посмотришь – словно оправдываясь произнесла она.

В голове у Кирилла вихрем проносились обрывки рассказов о том, как людям вправляли носы. Он вспомнил своего тренера по боксу, у которого нос был буквально вбит в голову. Эта мысль ещё больше ужаснула его. Работать юристом с таким лицом? Он мрачно хмыкнул. Это уже не карьера, а похоронное шествие по мечтам.

— Надо что-то делать, — наконец выдохнул он. — Айлан, принеси аптечку. И лед, если найдёшь.

Прихватив переносицу большим и указательным пальцем правой руки, Кирилл медленно попытался сместить её на место. Послышался неприятный хруст, от которого у него мурашки побежали по коже, но нос, словно упрямый гость, не хотел возвращаться в исходное положение.

«Значит, нужно приложить больше усилий», — пронеслось у него в голове. Взяв полотенце в левую руку, он сначала сделал глубокий вдох, а затем резко выдохнув, сделав короткий размах, и с силой ударил основанием ладони по носу справа налево. Громкий хруст эхом отозвался в ванной комнате, пронзающая боль вспыхнула в голове, но нос всё-таки немного сместился ближе к центру.

Кирилл взглянул в зеркало. Выглядело лучше, но всё ещё не идеально. "Ну же, ещё немного," — сказал он сам себе. Сделав ещё один короткий замах, он ударил сильнее. На этот раз хруст был ещё громче, боль — ещё острее, а из носа сразу потекла кровь. Зато нос встал на своё место, пусть и с небольшой асимметрией, выдававшей недавнее происшествие.

Он шумно выдохнул, с облегчением улыбнулся своему отражению в зеркале и, зажимая нос полотенцем, принялся смывать кровь. Нанёс антисептик на ссадины и внимательно оглядел себя ещё раз. "Ну, теперь хотя бы похож на человека," — подумал он, довольный тем, что смог справиться самостоятельно.

— У тебя всё в порядке? — донёсся из-за двери голос Айланы. — Помощь не нужна?

— Да, всё в порядке! Уже закончил, — ответил он, открывая дверь ванной.

Увидев его, Айлана замерла, удивлённо разглядывая.

— Ой, а что ты сделал?! — воскликнула она.

— Избил себя, — с ухмылкой отозвался Кирилл, стараясь придать своему голосу беззаботный тон.

— Дурак, я серьёзно! — возмутилась она, надув губы.

— Ну, видишь же. Нос поправил. Пришлось немного проявить настойчивость, но ничего страшного.

— Больно? — мягко спросила она, внимательно смотря на него.

— Нет, я под наркозом это делал, — засмеялся Кирилл, обнимая её за талию.

Она недовольно покачала головой, но улыбнулась, почувствовав его тепло. Кирилл нежно поцеловал её, и на мгновение все тревоги отошли на второй план. Он решил, что сегодня не хочет больше возвращаться к мыслям о прошедшем дне.

— Завтра всё станет яснее, — сказал он себе, сжимая её ладонь.

Парнишка вскочил, потирая ушибленный бок и во все глаза уставился на пришедших.

-Думал убежать от великих воинов рейха?-продолжал глумиться Василь,-Партизан нашелся. Давно бы сдох на своей заставе и не заставлял уважаемых людей по лесам бегать.

Солдатик молчал, разглядывая стоящих перед ним. На его лице не отражалось ни страха, ни ужаса, скорее им владела глубокая задумчивость.

-Ты это... все из карманов вытряхивай, медленно, аккуратно, бросай сюда, дернешься-пристрелю. Ремень снимай, ботинки тоже. Все сюда.-Петро мрачно наблюдал за процессом и руководил.

-Руки вытяни. Нихрена у него нет, -сказал Петро товарищам и умело стянул протянутые парнишкой руки пластиковыми хомутами.

-Оружие где? -спросил Василь, -Не с пустыми ж руками он по лесу болтался? Нож то хоть должен быть? Чо молчишь, урод?

Огромным кулачищем он врезал солдатику по лицу. Тот только покачнулся, но ничего не ответил. Петро неодобрительно посмотрел на Василя, Поль отвернулся.

-В героя решил поиграть, падла? -заорал Василь,-Сейчас все нам расскажешь, все что знаешь и не знаешь. Все равно тебе "крышка", вопрос только в том быстро я тебе позволю сдохнуть или медленно.

Что то беспокоило Василя, но понять что именно, он не мог, и поэтому, замахнувшись как следует, ударил паренька ещё раз. На этот раз тот чуть не упал и неуверенно стал отстраняться от него, выставляя ладони вперед.

Василь скривился- все шло как обычно: беспомощная жертва немного покричит, может даже поплачет от боли, все расскажет и покажет, а потом когда ему надоест ее мучить, просто умрет, и ей очень повезет, если смерть которую он свершит, будет легкой.

-Отвечай, гаденыш, где оружие, где документы? Бросил? Где? Я ведь могу перестать быть таким добрым, сечешь, русская свинья?

Паренек показал пальцем в сторону большой разлапистой ели, растущей на краю полянки. Василь пихнул в бок француза рукой: "Сходи, глянь там, чего он там положил". Поль недовольно морща свой галльский нос отправился в сторону ели-он считал, что в последнее время этот "Базиль" стал слишком много о себе воображать, а ведь всем известно, что без помощи европейцев эти вояки ничего не стоят, следовательно и командовать здесь должен француз. Под старой елью ничего не было, кроме куч сухих игл и Поль отправился обходить ее слева кругом-вполне возможно, что оружие и документы пленника брошены немного в стороне. Впрочем, далеко идти ему не пришлось. Пару минут спустя настил из травы и листьев с шумом провалился под ним и издав дикий крик, француз исчез из виду.

Встревоженные шумом и криком Василь и Петро кинулись на землю и принялись полосовать край поляны автоматными очередями. Унявшись через пару минут, начали прислушиваться-притихший было лес начинал снова шуметь, француза слышно не было, пленник молча переминался с ноги на ногу. В этот раз Василь ударил паренька так, что тот упал. Упавшего он стал пинать ногами, обутыми в высокие зашнурованные ботинки с жесткой подошвой.

Пока шла экзекуция, Петро отправился смотреть, что случилось с Полем. На краю поляны он увидел глубокую яму, в которую и провалился их товарищ. На дне ямы были часто натыканы остро заточенные колья, на которые теперь было насажено тело француза. Выругавшись, Петро вернулся и оттащил Василя от неподвижно лежащего паренька, который по-прежнему не издавал ни звука и принялся рассказывать об увиденном:

- Ловушка там была на медведя или еще кого крупного. Колья на дне аж с метра два, да штук пятнадцать. Ну французик то наш и свалился-сразу насмерть конечно, бедолага. Выходит, знал этот то про ловушку? Специально нас сюда приманил? Опять же разве стал бы рисковать так-пристрелили бы мы его сразу и дело с концом. А то раз не пристрелили и воспользовался моментом? Так ведь маловероятно чтоб все вместе попали. Уходить надо, тут дело нечисто! Этот похоже онемел-вон как ты его колошматишь, а он даже не пискнул. Кончи его да и пойдем. Нафиг нам не надо ни оружие его, ни документы. Нашли ведь самого-задачу считай выполнили, кто его знает что тут еще может случиться... Итак вон европейца потеряли, придется обьясняться-как так.

-Я его кончу, еще как кончу,- злобно прохрипел Василь. - Патроны вот только тратить не буду... к дереву его привяжу к муравейнику, долго подыхать будет... а то сжечь его? Нее, дым видно будет, еще дружки его прикатят, так что пусть помучается подольше.

-Скинь его в ту же яму, где Поль и дело с концом, неужели ж его еще с собой потащим?

-Недалеко тащить то, я рядом тут муравейник по пояс видел,-ответил Василь и пнул лежащего пленника, -Вставай, урод, пока я тебе башку не прострелил.

Парнишка вскочил и что-то в его облике снова показалось Василю неправильным и тревожным. Однако задумываться бандит не привык и он просто тычками погнал его перед собой.

До муравейника они дошли быстро, Петро только диву давался, как их пленник избитый и босиком шел, не отставая, не падая и при этом не издавая по-прежнему ни звука. У муравейника, припавшего к огромному дереву, Василь схватил сучковатую палку и принялся отрывать в нем ближе к стволу яму. Муравьи, не понимая что происходит, начали выбегать, пытаясь видимо понять, как спасти свой дом от разорения. Срыв достаточно слоев муравейника, он ткнул стволом автомата в парня, приказывая ему встать в яму. Тот послушно встал, прижавшись спиной к стволу и по его одежде сразу забегали вверх и вниз муравьи. Петро нахмурился и сказал Василю:

-Может не надо? Все ж не по-людски как то...страшная смерть будет...а может и спасет кто-мы уйдем, а это ж надолго все. Давай, я его сам прикончу?

-Не бзди, земеля!-зло засмеялся Василь,-Нет тут никого и долго еще не будет, его сейчас привяжем к дереву, рот заткнем, чтоб никого не позвал, и пусть подыхает,-и он принялся приматывать человека к дереву, стараясь затянуть веревку как можно крепче. Муравьи продолжали суетиться вокруг. Несмотря на свое ужасное положение, пленник не делал попыток как-то повлиять на свою судьбу или попросить пощады. Он стоял все так же молча с задумчивым лицом, не обращая внимание на снующих туда-сюда муравьев и как-будто не понимая, какую участь ему приготовили эти двое.

-Василь, отпусти его, -уже взмолился Петро, -Видишь, сбожеволил парнишка, не понимает что происходит, даже голоса не подает. Или я его сейчас застрелю, отойди в сторонку...

-Я тебя сам сейчас тут положу, -рявкнул его товарищ, -Не заткнешься, сейчас сам тут ляжешь, жопой в муравейник этот. Сказал-сделаю значит.

Замотав накрепко конец веревки, он заклеил парню рот вынутым из рюкзака скотчем. Похлопав его по лицу, засмеялся и сказал: -Ну, прощай, малой! Муравишки будут рады! А нам еще своих догонять.

После чего стряхнул с себя набежавших муравьев, и приказал Петру уходить в ту же сторону, с которой они пришли утром ранее. Петро пошел за ним, мрачно хмуря брови, волоча ноги и оглядываясь. Он не переставал удивляться тому, что несмотря на снующих по нему муравьев, парнишка стоял неподвижно, не дергаясь от укусов и не пытаясь освободиться и смотрел на них скорее удивленно, чем испуганно. Прежде чем ему пропасть из виду свовсем, Петро оглянулся и увидел, что фигура привязанного к дереву человека полностью покрыта шевелящимися насекомыми, однако с той стороны по-прежнему не раздавалось ни единого стона.

На лес опускались сумерки. Помня произошедшую днем историю с Полем, Василь с Петром старались идти по проторенной в лесу зверем или человеком тропинке, периодически останавливаясь для того, чтобы свериться с картой, однако в наступившей темноте решили все же остановиться на ночлег.

Продолжение следует...

Ссылка ниже:

Лешонок

В этот момент сверху послышался тонкий свист.

— Не потребуется догонять её, — сказал Хутха.

Со стороны леса раздались крики. Что-то вспыхнуло. Над дорогой раскатился рёв, и грохнуло!

В воздух взмыл фонтан снега вперемежку с землёй и обломками деревьев. Над машинами вспыхнули полдюжины полупрозрачных защитных куполов, останавливая поток камней, обломков и земли.

Поверх грохота, треска и криков людей, перекрывая их, вновь раздался рёв двухголового монстра. Аспид не улетела. Она обрушилась, как метеорит.

Когда снег и пыль достаточно осели, Егор увидел её. Она стала больше, и теперь доставала головами до макушек сосен. Левое крыло, ближе к плечу, было ранено, и с него на снег капала кровь. Люди вокруг неё приходили в себя. Кто оказался в момент падения дальше — оттаскивали тех, чьи щиты не выдержали. Кого-то контузило, и теперь они потихоньку расползались и разбредались в стороны.

А через секунду воздух закипел от чар. Колдуны, что не были заняты спасением раненых, опустили щиты, и пошли в атаку. По земле к Аспид побежала ледяная корка. Метнулась ей в голову сверкающая стрела, даже ударила молния. Все чары рассыпались, коснувшись её чешуи. Она взлетела, и между ней и одним из колдунов протянулась сине-розовая электрическая дуга.

— Нет, — вскрикнул Егор и выскочил из машины. Хутха вылетел следом.

— Грубо. Не пронять этим её, — сказал грач. В эту секунду что-то случилось. Что-то, чего Егор не разглядел. Аспид развернуло боком, и она рухнула, будто её подтянули к земле верёвкой.

Она снова зашипела, и снег вокруг неё стал быстро таять.

— Назад, — сказал Хутха, и потащил Егора прочь.

Свет потускнел, и от Аспид, как круги по воде, побежали тени. Они изгибались, натыкаясь на щиты колдунов. Кто-то вскрикнул, и Егор увидел, как два почеревших тела — один тащил по снегу другого — качнувшись, повалились.

Нечто навалилось на Аспид сверху, прижимая её к земле. С громким хрустом сломалось раненое крыло.

Егор побежал вперёд, сосредотачиваясь на потоках силы, и увидел пять толстых нитей, которые сплетают над Аспид тяжёлую сеть. Он зачерпнул сил у Хутхи. Сразу много. Его душу будто обдало кипятком. Наспех он придал ей форму полумесяца и метнул в ближайшую нить. Та оборвалась и сеть развалилась.

— Оборона! — крикнули сзади, и колдуны начали отступать к дороге, где уже поднимался большой щит.

В эту секунду с обратной стороны дороги прогремел взрыв.