На далёкой планете
Показать полностью
8
0 просмотренных постов скрыто
Энтузиасты составили крутейший ролик в Gen-2 и Midjourney
Сюжет рассказывает об отдаленной обитаемой планете Забилон-5 со своей удивительной флорой, фауной, разумной жизнью и неподражаемой историей.
- - -
Больше новостей в Телеграм канале:
https://t.me/neuro_trends8/3649
НЕЙРОСЕТИ | НЕЙРОТРЕНДЫ | CHATGPT | MIDJORNEY | STABLE DIFFUSION
Плюшевые звездолеты
“Все хотят пожизненный. Но если ты потерял берега и творишь разные глупости, то дадут тебе лет пятнадцать, а потом освободят. И живи с этим, как хошь”.
(Дядя Вася, старый зэк).
– Антипов!
– А?
– В космос полетишь.
Сережка Антипов положил стамеску на верстак, отряхнул руки от древесной пыли.
– Чего я-то? Чуть что – сразу я.
– Молчи, дурак. Делай, что говорят и Родина тебя не забудет!
– Оно и плохо…
– Чо сказал?!
– Полечу! С радостью, гражданин начальник!
– Ну то-то же.
Родина в лице администрации ни о ком не забывала и постоянно что-то придумывала. То субботник в честь сорокового юбилея теплого туалета, то день починки дырявых носков, а то вот как сейчас – покорение безвоздушного пространства.
Потащили Антипова на общее собрание, к главному корпусу, куда радостный из-за прерванной работы народ уже стекался стройными ручейками. За стройностью людских потоков никто не следил и можно было бы вразброд, но привычка – великое дело. Шли организованно, по одному только велению собственных сердец.
Вот и дощатая трибунка, едва приподнятая над бетонной площадью. На нее уже взгромоздился Главный и сурово поглядывал на нерасторопных людишек, отнимающих его драгоценное время, главным образом обеденное, но и для игры в нарды тоже.
Он дунул в микрофон, постучал по нему пальцем, вынужден был раздраженно обернуться, выискивая глазами ответственного за звук. Потрясая кулаком начал что-то выговаривать и прорвавшийся в динамики голос отчеканил оборванное “...вставлю, если еще раз такое, вашу мать”.
Главный развернулся к толпе, крякнул, поглаживая себя по кое-как бритым щекам. Начал без лишних предисловий:
– Администрацией принято решение об организации космической экспедиции! Наша с вами задача – восстановить связь с исторической Родиной…
Оратор шмыгнул, глаза его увлажнились и закончил он с торжественным придыханием, почти шепотом:
– Планетой Земля!
Достал платочек, промокнул слезинки.
– Конструктором космического корабля, его строителем и – чего уж там! – штурманом и пилотом, назначаю столяра, Сережку Антипова.
Народ зааплодировал, радостно и с великим облегчением оттого, что Сережку, а не кого-то из них, потому как освобождаться раньше времени никому не хотелось. Столяра же подмывало снова спросить “чего я-то?”, но он сдержался.
Скоротечное собрание закончилось. Разочарованная толпа медленно двинулась в разные стороны, снова распадаясь на ручейки, уже не такие стройные.
Антипов сиротливо продолжал стоять рядом с трибуной. Ждал, что сейчас подойдут умные люди, все объяснят-разъяснят, на пальцах покажут, чего и как делать. А то, может, и подмигнут, шепнут – так мол и так, пошутили мы. Еще немного лапши навесим вам на уши, а потом это дело замнем по тихой грусти и новую выдумку сочиним. Родина сочинит.
Но никто не подходил к нему. Сережка вздохнул, посмотрел на серое небо, обещавшее скорый дождь, засеменил к столярной мастерской. Да и не к мастерской даже, а вокруг, с другого хода – к той части дома, в которой была обустроена библиотека.
Бенджамину Апполинариевичу – библиотекарю – очень не нравилось такое соседство. Против Сережки-то он ничего не имел, а вот мастерскую его не любил и каждый раз не забывал об этом сказать.
– Здорово, герой. За знаниями пришел? И дела свои деревянные ради книжек бросил? – старик Бенджамин усмехнулся в закрученные усы. – Ох уж мне эта твоя столярня! Ведь надо было так извернуться – в одном здании два самых пожароопасных объекта на всю зону! Чем они думали?
И Антипов, и библиотекарь прекрасно понимали – каким местом чаще всего думает Администрация. Но, от греха подальше, место это не обсуждали.
Апполинариевич даже не стал спрашивать про то, какие знания нужны столяру, скрылся за стеллажами, поворчал там о чем-то на своем, матерно-библиотекарском, пару раз уронил древние фолианты, и вот, наконец, появился со стопкой пыльных книг.
– Держи!
Бросил их на стол. Сережка стал разглядывать обложки: “Ремонт навигационного оборудования”, “Материалы внешнего корпуса кораблей класса Б”, “Энциклопедия юных космонавтов”, “Космос для чайников” и, наконец, “Заблудившийся звездолет” издательства Детская литература.
– Более ничем помочь не могу! Нет других знаний, – развел руками Бенджамин.
Столяр вздохнул, отодвинул четыре томика, раскрыл тот, что для детишек. Увлекся. Первая глава, вторая, третья… Через час Антипов обнаружил себя спящим на столе, лицом прямо в книге. Даже слюней успел напускать на желтую страницу. Вытер сырость рукавом и, понимая, что никакие энциклопедии – хоть для чайников, хоть для кофейников – его не спасут, заявил:
– Пойду к Главному. Что-то здесь не так!
– Определенно, – согласился библиотекарь, не поднимая головы от мужского журнала.
Главный, к счастью, был у себя и как раз занес ложку над тарелкой борща, а потому очень раздосадовался, что пилот, штурман и конструктор космических кораблей пришли к нему отвлекать от этого интимного занятия.
– Что-то здесь не так, Гаврила Пафнутьич!
– Чего не так? Вот сметана, вот сало и чеснок. Пампушки опять же. Все как надо! Сейчас стопочку еще налью…
– Речь про космос и полет. Почему я-то? Столяр ведь, а не… Как я вам корабль соберу? Сроду ничего подобного не делал.
– Что значит – не делал? – искренне удивился Главный.
Он со скрипом отодвинул стул, встал из-за стола и вышел из комнаты. Вернулся с двумя игрушками в руках. Сережка Антипов прекрасно знал эти поделки, сам их изготовил для гавриловых ребятишек. Так или не так должны выглядеть звездолеты – кто его знает? Отпускал фантазию на волю, когда вырезал. Правда, один из мелких засандалил себе игрушкой в лоб, пришлось тогда ее и все остальные мягким материалом обтянуть, а то бы Главный снял шкуру с самого Антипова.
– Смотри! – показал Пафнутьич на звездолеты, отобранные у ребятишек. – Вот такой, а? Или нет, лучше такой!
Сережка сглотнул, выдавил из себя едва слышно:
– Это игрушки.
Он делал пацанятам маленькие, причудливые корабли для того, чтобы дарить мечту. Те самые корабли, которые, как ему казалось, должны бороздить космическое пространство, открывать человеку новые миры. Нести людям свободу или хотя бы веру в нее.
– Игрушки… – недовольно проворчал Главный. – Выйди-ка вон. Подожди меня снаружи, а то стоишь тут, смотришь, что и кусок в горло не лезет. Прогуляемся потом с тобой, договорим.
Гуляться после борща пошли до самой границы зоны. Остановились лишь у стены, которая тянулась, плавно закругляясь, на запад и на восток. Гаврила Пафнутьич шаркнул башмаком, поправляя границу, потому как стеной здесь называли линию, прочерченную в пыли и песке.
– Нас на планете, можно сказать, бросили! – начал он издалека. – Ни тебе начальства министерского, ни вооруженной охраны. А мы что? М?
– Сами себя охраняем, – с готовностью ответил Антипов.
– Правильно! Не растерялись, не позволили себе всех этих глупых вольностей, а продолжили дело наших героических предков, первооткрывателей космоса.
И он многозначительно поднял толстый указательный палец. Погрозил кому-то. В ответ с той стороны границы ветерок швырнул ему в лицо пылью. Впрочем, кроме пыли бояться здесь было нечего, мир этот не страшный. Никто оттуда сюда прийти не мог, не было там даже зверья, не говоря уже о разумных существах. Стерильная планета. Потому и отсюда туда не стремились. Зона – единственное место, где есть еда, кров, плац, культурный сортир, а главное осмысленный взгляд такого же, как ты сам, сидящего. Взгляд, не дающий сойти с ума от одиночества.
– Да, – подтвердил Главный, выковыривая песок из глаз, – вот я и говорю – будем хозяевами своей судьбы, не нужно ни на кого надеяться. Не летят? Сами прилетим!
– Так я же… – виновато опустил голову Сережка. – Из чего? По каким чертежам? Куда лететь? И кушать ведь в полете надо.
Главный помял подбородок.
– Кушать… Выдадут тебе в столовой чего пожрать, не переживай.
– Испортится, – возразил Антипов. – Надо такие продукты, которые много лет не испортятся.
– Тьфу… А раньше-то как летали?
Антипов замялся – очень уж не хотелось ему казаться умнее начальника. Но набрался смелости, ответил:
– Раньше они в анабиозе летали. По крайней мере, в книжках так пишут.
– Да и ты завернись в антибиоз!
– Это не одежда. Это камера такая, где человек может все путешествие проспать.
– Тю! Вот так сложность! Ну и ты спи дольше. Если б мне кто дал в камере отоспаться, я бы – ух!
Он повернулся на юг, задрал голову к небу, на котором начинали проступать первые звезды.
– А лететь… Где у нас Земля? Во, туда надо лететь!
Даже если и туда, погрешность была равна тремору его руки, то есть примерно в четверть галактики. “Спорить бесполезно” – решил для себя Сережка. У Главного на любой вопрос есть ответ, а чем больше вопросов, тем злее ответы. Можно и пинка под зад получить, если умного из себя корчить.
– Гражданин начальник, мне нужно совершить побег к старому кораблю.
– Завтра совершишь. Темнеет уже, иди домой.
И Сережка пошел домой. Этой ночью ему снились космические пираты. Они уговаривали его перейти на темную сторону, угощали ромом и учили, как правильно вырезать игрушечные звездолеты. А он им рассказывал о том, что раскаяние и чистосердечное признание смягчают участь, поэтому надо бросить разбой и явиться к Гавриле Пафнутьичу с повинной. Хоть, по совести говоря, Гаврила и не был назначен Землей, а лишь являлся самым авторитетным из прочих сидящих на богом забытой планете.
Побег до старого корабля – дело не хитрое. Всего километров пять, не больше. Но чтоб зря не шастали, справа и слева от дорожки закапывали покойничков: сидящие – народ суеверный, по кладбищу просто так бродить не станут.
Формально корабль за пределами зоны, но тропинку окаймляла с обеих сторон такая же нарисованная в песке “стена”, как и та, что опоясывала поселение. Мол, не оторван древний артефакт от людей, остается частью их культуры и богатого прошлого. Частью общей, уютной зоны.
Перед тем, как отправиться в путь, Антипов заглянул в дом для котеев. Кроликов на зоне – тех хоть лопатой ешь. Завались кроликов. А по части котеев бедствовали. И не то, чтобы от них пользы много, но в книгах, написанных на Земле, котеев часто упоминали, а значит это связь с Родиной, дело почти политическое.
Всего в доме оставалось пять животин, три мальчика и две девочки. Да и то один мальчик уже не в том возрасте, чтоб его мальчиком называть, котят давно не стругал. Жаль, но, учитывая ничтожную популяцию, этот вид на планете неизбежно вымрет.
У Сережки со старым котеем, тем, к которому не прилипло иное имя кроме как Черно-белый, были особые отношения. Он его, бывало, сунет запазуху и украдкой выносит из дома, пока теток-нянек котейских нету. Сядут они вместе на травку, подальше от праздно шатающихся и разговаривают, греются на солнышке. Котею в его годы много не надо, да и характер у него покладистый, сбежать не пытается. Сидит себе, щурится, зевает.
И сейчас Черно-белый высовывал голову из-за ворота антиповской телогрейки, смотрел на холмики, появляющиеся то по правую, то по левую руку от идущего вдоль тропинки столяра. Дул порывистый, зябкий ветерок, иногда на кожу падала капля – предвесник мороси, надвигающейся из глубины материка. Сережка уныло подвывал:
– Вот и лето прошло-о… Словно и не быва-ало-о… Трам-парам пара-рам… Только этого ма-ало-о!
Показался самый большой холм. Такой большой, что в нем могли бы упокоиться все живые, кто еще коротал свой век на этой планете. Но поросшее мхом, травой и редкими кустами нечто не было могилой. Так теперь выглядел последний транспорт, опустившийся когда-то на поверхность планеты и большей частью своего корпуса уже утонувший в жирной, инопланетной земле.
– Только, только, только, то-олько… Ни хрена себе. Ты гляди, Черно-белый, вход совсем зарос.
– Мр-р-рня.
Пришлось поработать длинным ножом, пробивая себе дорогу в чрево транспорта. Внутри Сережка поставил котея на пол – знал, что тот будет идти рядом, не ускачет в темные переходы.
Подпалил факелок, взялся за него покрепче, да смотрел, чтобы огонь был в левой руке, если “мрня” идет справа, и наоборот. Двинулся по коридору, сверяясь со старой схемой, злодейски украденной из библиотеки.
Не прошло и десяти минут, как они добрались до места, называющегося “рубкой”. Все приборы внутри покрыты толстым слоем пыли, панорамные окна заросли с внешней стороны и почти не пропускают свет – в рубке царит вечный сумрак. Казалось, что в металлического монстра и звуки не проникают, но, если постараться, можно было расслышать какие-то скрипы, шорохи… Что там могло скрипеть и шуршать? Разве только призраки другой жизни, давно исчезнувшей, погребенной под слоем ушедших десятилетий.
Столяр несколько раз обошел помещения, собственноручно отмеченные на чертеже. Что-то проверял, разглядывал, дергал руками и даже пинал. В конце концов выдрал из пульта панель с джойстиками и кнопками, обозначенную как “Аварийный блок управления”.
Сережка Антипов развалился в капитанском кресле, достал из-за пазухи фляжку.
– Вот бы эту дуру запустить! А, Черно-белый?
– Мр-р-рня.
– Согласен, теперь не получится. Раньше надо было. А сейчас – тут прогнило, там вытекло…
Сделал глоток, но после недолгого размышления решил, что этого мало. Глотнул еще пару раз. Ядреная смесь перебродившего, настоявшегося на забавных грибах напитка пролилась внутрь, расплескалась в животе огненным озерцом.
Черно-белый сидел напротив, на раскуроченном пульте, лениво вылизывал причинное место. Прервался, вздохнул. Посмотрел на человека. Гляделки у него были зеленые и не банально-округлые, а с косой линией сверху, прикрывающей блестящие пуговки глаз чуть сильнее, чем у остальных котеев, и оттого делающей эти глаза более осмысленными.
Пойло захватило Сережку, остановило время, тогда как окружающий мир ускорился и облака, едва видимые за грязными, заросшими окнами, понеслись потоком раздерганной ваты, а местное солнце рвануло через небосклон, стремясь как можно быстрее упасть за горизонт. Лишь зеленые глаза напротив оставались такими же неподвижными, как и сам Антипов.
– Они верят в сломленный дух.
– Кто верит? – переспросил столяр у зеленых глаз.
– Те, что оставили нас. Считают, суки, что зона – это нормально, что людей можно запихать в паучью банку, где страх заправляет всем. Они думают, что это сделает нас трусливыми рабами. Но ты, парень, держи для них фигу в кармане и ни на секунду не забывай, что в масштабах Вселенной власть бармалеев – ничто. Для нас это лишь временные трудности. Наступит момент и все мы, закрытые в зоне, перешагнем через них.
– Через трудности?
– Через бармалеев.
Черно-белый повидал жизнь, ему можно верить. Но можно ли верить самому себе, когда напился до разговоров с котеем?
Сережка тряхнул головой. За окнами вечер, хотя казалось – только что был полдень. Котей все еще лижет себя между ног.
– Идем. Нам пора.
Неделю мужички таскали из старого корабля запчасти, из которых Антипов стал собирать одноместную скорлупку. Основой послужил цилиндрический септик, к которому прирастало все остальное – баки для топлива, маршевые и маневровые двигатели, продовольственный контейнер… Рабочий пока еще компуктер аварийного блока мог взять на себя управление всем этим безобразием. Взлетит? Долетит?
Сережка подумал: “Шансы у меня как у того странного дядьки… Черт, забыл имя. Ах да, барон Мюнхгаузен! В старом кино его вынудили залезть на пушку, чтобы проверить – правда ли сможет полететь на ядре?”
Думалось и о том, чтобы сжечь, взорвать кораблик. Глядишь, на другой запчастей уже не найдется. Но за такие дела Антипова обвинят в диверсии и освободят к чертовой матери, безусловно-досрочно.
Пока сомнения теснились в его душе, корабль слишком быстро, словно сам собою, оказался готов. Под присмотром госкомиссии в составе повара Элеоноры, кочегара Хо и библиотекаря Бенджамина был осуществлен контрольный взлет. Чудо техники заставили приподняться на несколько метров и опуститься на землю. За сим испытания были признаны успешно завершенными.
– Может, тебе в женский отряд перед полетом? – спросил Пафнутьич. – Сходи, отдохни душой и телом. Наберись, так сказать, положительных эмоций.
– Не, – отказался Сережка. – Девки меня не любят. Скипидаром пахну и опилки в рукавах. Чего навязываться?
Главный махнул на него рукой.
В день Икс вокруг плаца и на туалете развесили флажки. Снова согнали людей и все вместе, дружно помогали бледному Антипову устроиться на неудобном пилотском кресле, после чего закрыли за ним люк. Пафнутьич даже успел толкнуть пространную, мало кому понятную речь про закон и порядок. Злые языки поговаривали потом, что это он про любимый сериал.
Наконец сосчитали хором от десяти до нуля и корабль взмыл на недосягаемую для человека высоту! Метров на пятьдесят. Нет, пожалуй, даже на пятьдесят два. Потом завис, стал заваливаться на север, в сторону большого, старого корабля-прародителя, из потрохов которого и был сделан. Тот будто притягивал его к себе, звал обратно.
Включились тормозные, посудина коснулась земли, но уже за нарисованной стеной – так далеко, что выскочившему из нее Сережке толпа показалась серой, шевелящейся массой. Столяр перекинул через плечо дорожный узелок, нажал что-то внутри корабля, и, захлопнув люк, отбежал в сторону.
– Антипов в космос не летит! – он рассмеялся. – Почему чуть что, сразу я?
Помахал соплеменникам рукой, двинулся от них прочь. Обратно его уже не пустят. Во всяком случае до тех пор, пока в поселении жизнь не перевернется с ног на голову. А к тому времени он сдохнет среди безжизненных, стерильных скал и холмов. Жаль. Жаль, что не гладить ему больше Черно-белого.
Опустевшая скорлупка снова пошла вверх, надрывно клокоча маршевыми двигателями.
– Куда это он? – спросили в толпе, имея в виду Сережку.
– Туда, – ответили, имея в виду “прочь от зоны”.
– Совсем сдурел?!
– Как сказать. Теперь он свободен.
– Разве так можно? Добровольно выбрать свободу? – засомневались в толпе.
– Видимо – да. Можно.
Кораблик, взлетевший на полкилометра, рванул сразу во все стороны, рассыпаясь над людьми красочным фейерверком.
Показать полностью
2
«Санечка»: Империя далеко, Гоша-монстр, гонки не для людей, русская община и... ну вы знаете: мы своих не бросаем
Красный гоночный болид на магнитной подушке на голоэкране вильнул в сторону уходя от столкновения с соперником в чёрной машине. Да так что правое крыло снесло верхушку песчаного холмика вместе с жидкой растительностью на мгновение окутав пару коблидов облаком белого песка…
- Ну давай же миленький! Давай! - от волнения Алёна сжала кружку с чаем ладошками даже не заметив, что он горячий. Автопереводчик же перекрикивая щёлканье и хрипение ведущего шоу кранского диктора, произнёс:
ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЕРВОМУ СТОИЛО БОЛЬШОГО ТРУДА НЕ ПОТЕРЯТЬ УПРАВЛЕНИЕ! ДАЖЕ НЕ ПОНЯТНО, КАК ЕГО БОЛИД ВСЁ ЕЩЁ НЕ РАЗВАЛИЛСЯ ПОСЛЕ АВАРИИ В ПРОШЛОЙ ГОНКЕ! И ВСЁ-ТАКИ ОН ИДЁТ ВПЕРЁД! ПЕРВЫМ ЧЕЛОВЕКУ НЕ БЫТЬ, НО В ТРОЙКУ ЛИДЕРОВ ЧТОБЫ ПРОДОЛЖИТЬ БОРОТЬСЯ ЗА ГЛАВНЫЙ ПРИЗ ОН ПОПАСТЬ ЕЩЁ МОЖЕТ! ЧЕМ ЧЁРТ НЕ ШУТИТ!
- Вряд ли в кранском языке есть слово чёрт, - задумчиво произнёс Константин Юрьевич, останавливаясь за спиной внучки и тщательно вытирая синтетической паклей каждый палец от мазута.
- Дед, ну ты чего? – сделав большой глоток из кружки произнесла девчонка, даже не посмотрев на механика. – Искусственный интеллект автопереводчика переводит так, чтобы нам было понятно. Наверняка у насекомидов в мифологии есть кто-то кого можно так назвать.
Палец девчонки измазанный в машинной смазке провёл под носом оставив грязный след на покрытом веснушками лице.
ОН СМОГ! ВОСЕМЬДЕСЯТ ПЕРВЫЙ ДОБРАЛСЯ ДО ФИНИША! ЭТО ЧУДО! СТОИТ ТОЛЬКО ПОХВАЛИТЬ НОВИЧКА ЗА УПОРСТВО И ОТВАГУ! ЛИЧНО Я НИКОГДА БЫ НА ТАКОЙ ГРУДЕ МУСОРА В КСАНОКСАХ УЧАСТВОВАТЬ НЕ СТАЛ, - снова произнёс диктор, и дрон снимающий добравшиеся до финиша болиды показал дымящийся коблид гонщика выступающего под номером 81. Окружившие повреждённую машину двухметровые насекомиды не скрывали презрения и откровенно потешались над красным болидом. Выскочивший наружу из кабины кругленький мужчина в потёртом красном комбинезоне и шлеме по стеклянному колпаку которого расползлись трещины, распахнул прикрывающую двигатель защитную панель и зрителям стало видно полыхнувшее оттуда пламя.
- Ух! Ничего себе покатался! – хохотнул потягивающий из бутылки минералку Фатеев присоединившийся к просмотру. – Коблиду конец. Придётся 81-му на пумбур пересаживаться.
- Ну дядя Боря, чего ты смеёшься? – всплеснув руками возмутилась Алёнка из-за чего лямки рабочего комбинезона сползли с плеч. – 81-й он же наш! Имперец! Его между прочим Гоша зовут.
- Когда это ты имперкой заделалась? – сдвинув седые брови произнёс Константин Юрьевич, гипнотизируя снявшего с головы шлем пилота болида – сорокалетнего сероглазого мужчину с короткой стрижкой, с красными пухлыми щеками и шрамом над верхней губой. - Кстати, ты предохранители в автомобиле господина Кен-Черн-Су заменила?
- Деда, дело было не в предохранителях. Перед посадкой лёгкая вибрация появлялась из-за того, что ему пальчиковые индукторы плохо настроили! А что касается имперки… мы же русские. Значит имперцы! Так дядя Боря, Дядя Витя?
Подошедший к голоэкрану двухметровый здоровяк Домитрак повёл широкими плечами и просто кивнул.
- Вы в армии отслужили! Воевали! А сюда прилетели потому что отец Его Величества здесь земли ветеранам обещал…
- Обещал, так как думал, что это всё наше будет, а после присоединения Лиги Сводных миров граница сдвинулась и про нас забыли! - заворчал Загибин запрыгивая на своего любимого конька и указывая внучке на грязь под носом. – Иди-ка мордаху вымой, имперка!
- Ну что ж бывает! Но мы-то остались! – покраснела от смущения Алёнка, направляясь к выходу из дедовского гаража много лет используемого как автомастерскую. – Мы остались, и должны помогать своим!
Когда девчонка, хлопнув дверью покинула помещение, Домитрак положил на плечо Загибина искусственную кисть и произнёс:
Юрьич, так если Гоша этот наш и с Мюраем не якшается может подсобим ему чем? Алёнка права, да Боря?
Фатеев смяв в кулаке пустую пластиковую бутылку широко улыбнулся. Бывший пилот шагохода всегда был за любой кипиш, только вот с Загибиным – его старшим другом и командиром особо не разгуляешься. Дисциплина как в армии.
На том бывшие егеря и порешили.
* * *
- Хороший мой, чего ты капризничаешь? Хоть намекни где у тебя болит!
Уже перевалило за полночь, а Гоша всё не мог понять в чём была поломка и ползал под коблидом по заброшенному складу с дырявой крышей служившему ему гаражом. Нет, ну, то есть «Санечке» (так он называл лёгкий красный гоночный болид) досталось конечно, но почему он не заводился? Двигатель продул, индукторы заменил, предохранители проверил, магнитные конденсаторы работали! Что ещё?
Вздохнув, прапорщик взял с бочки картонную упаковку белкового коктейля «Пу-ну-Ку-ну» (жуткая гадость) засосав жидкость через ребристую жёлтую трубочку. Сегодня это его единственная еда. Все кредиты до копеечки и даже ветеранскую пенсию он вложил в ремонт болида, а привезённые с собой с Самусенко рубли отдал вдове Карпова. Надо же им что-то кушать. На Омн-чих-ире жизнь вообще была бедная. А у людей тем более. Насекомиды людей скорее терпели, чем уважали.
Клац!- у входа раздался шум на который Гоша среагировал мгновенно. Бросив под ноги недопитый коктейль, он схватил лежащий на ящике автоматический пистолет «Сверчок» и сделал выстрел в сторону двинувшегося в его сторону силуэта, потом ещё один.
БАХ-БАХ! – разнесло эхо под сводами.
Кажется, незваных гостей было трое. Все люди, а это значит наёмники Мюрая. «Вот же сволочь, всё-таки не хочет играть по правилам!» - подумал прапорщик, лихорадочно вспоминая где запасной магазин от оружия.
После первого выстрела один из нападавших шустро спрятался за столб поддерживающий крышу, а двое других стремительно бросились к Гоше попытавшись взять его в клещи.
- Тра-та-та! – перекувырнувшись назад через плечо он поймал в прицел противника справа и не дёргая, мягко нажал на спусковой крючок кончиком указательного пальца.
Вот только прапорщик промахнулся. Короткая очередь словно фольгу пробила стену его убежища, не причинив противнику никакого вреда. Такого за все годы его службы не бывало, но тем не менее. Подскочивший к Гоше слева враг повёл себя глупо. Он почему-то не стал стрелять, а попытался схватить его.
Крутанувшись на месте, прапорщик, отбил протянутую руку блоком и в ответ нанёс удар ногой, попытавшись сделать старую добрую подсечку, и ему бы это удалось если бы кто-то не схватил его за шиворот и не прижал к земле так что вздохнуть было нельзя. Другой нападавший вырвал из рук пистолет.
Моргнув Гоша взглянул на запястье удерживающего его мужчины и сердце прапорщика замерло. На коже была видна чёткая армейская татуировка – несколько лис окружили и рвали на части трёхголовое чудовище. Такую делали егерям.
- Охолонись, Гоша! – раздался голос привыкший командовать. Над ним тут же склонился седой крепкий дед под комбинезоном которого можно было различить рельефные мышцы. Такое бывает когда работаешь с железом и каждый день таскаешь тяжести с места на место.
Голубые глаза деда словно обожгли распластавшегося на полу прапорщика.
- Ты чего такой агрессивный парень? – с улыбкой спросил Гошу сорокалетний белобрысый крепыш с выбритыми как у пилотов шагохода висками.
- Я думал вы люди Мюрая, - сглотнул слюну прапорщик. – Они уже пытались меня устранить. Гараж моего товарища с болидом сожгли. Еле-еле дом потушили.
- Да мы специально шумнули, чтобы не красться мало ли чего! А ты сразу стрелять! – с какой-то детской обидой сказал удерживающий его дылда с татуировкой и протезом на второй руке.
- Витя, отпусти его! – приказал дед и Гошу тут же поставили на ноги и даже заботливо отряхнули.
Прапорщик оглядел незнакомцев и только утвердился в мысли, что перед ним свои – братья-ветераны. У всех троих на коже были шрамы, осанка прямая, движения уверенные, спокойные. Все были наряжены в комбинезоны испачканные смазкой, мазутом и охлаждающей жидкостью.
Дед тем временем обошёл вокруг «Санечки» проведя рукой по гладкому боку болида.
- Докладывай боец, - просто сказал он, а Гоша вдруг автоматически вытянулся по стойке смирно.
- Слушаюсь! Прапорщик Георгий Бобров! 117-я танковая, ударная… - зачем-то на весь сарай прокричал он.
- Поручик Загибин, - хмыкнув указал на себя дед. – А это старший сержант Домитрак и секунд-поручик Фатеев.
Белобрысый Фатеев уже копался внутри болида, да и Домитрак заглядывал внутрь машины.
- Я в городе всех нормальных людей знаю. Даже большую часть братвы Мюрая, но тебя вижу в первый раз, - тем временем продолжил Загибин посмотрев на Гошу. – Зачем ты здесь и ввязался в участие в Ксаноксах?
- Я однополчанин Василия Карпова, - честно ответил Гоша. – Прилетел на его похороны. И это была его идея участвовать в Ксаноксах под номером 81.
- Вася конечно был мужиком не плохим, - запустив руку по локоть в двигатель вмешался в разговор Фатеев. – Но упёртым. Говорили мы ему не связывайся с Мюраем он же бандит и вымогатель, так нет: «Ребята у него можно настоящие деньги заработать. Заработаю, куплю землю в долине, чистый чернозём начну хитху и чектю выращивать, а это золотая жила…» и что в результате? Нож под рёбра.
Стоящий рядом Домитрак тяжко вздохнул. То ли согласившись с товарищем, то ли пожалев Карпова. Вздох гиганта был подобен маленькому смерчу.
- Не знал, что он подписался на гонки, - Загибин спрятав руки в карманы комбеза остановился напротив кругленького, но жутко серьёзного Гоши.
- Что-то у них там не срослось. Миша не захотел выполнить какое-то указание Мюрая. Что конкретно тот ему приказал не знаю, но товарищ говорил, что это мерзко. Мюрай повесил на него большой долг такой который с женой, двумя детишками просто так не вернёшь. Вот он и решил его на Ксаноксах обскакать. Выигрыш огромный семьдесят миллионов шушаков. Это почти триста тысяч имперских кредитов… - пояснил прапорщик.
- Люди погибают на Ксаноксах. Это развлечение для насекомидов! – жёстко оборвал его Загибин и черты лица деда заострились. – У нас нет такое реакции как у них. Да и планета эта не наша.
- К тому же играют они нечестно! – запрыгнувший в салон болида Фатеев дал сигнал удерживающему внутри двигателя что-то Домитраку и повернул ключ зажигания.
ФЛОП-ВЛОП-ВЛОП-ВЛОП! – заурчал довольно «Санечка» засверкав от восторга.
Сердце Гоши обрадовалось этому звуку, понеслось вскачь и повернувшись к старому поручику он торопясь, съедая слова от волнения почти прокричал:
- Но люди Мюрая участвуют и даже пару раз доходили до финала!
- Люди Мюрая уже не люди, а киборги, - шмыгнул носом Домитрак коснувшись пальцем своей искусственной руки.
- У Миши тоже был имплантат после ранения. Искусственный глаз и биочип усиливающий сигналы в коре головного мозга. Он бы без него двигаться не мог.
- Это всё не то, - устало произнёс Загибин поднимая с земли белковый коктейль и скорчившись от отвращения швырнул его в бочку с мусором. – Ты то зачем вписался в эту историю?
Попунцевев от волнения, щёки Гоши налились словно спелые помидоры, он сжал кулаки до побелевших костяшек и выпалил:
- А как же! Мы же начинали вместе! Он пилот, я механик! (при слове «механик» Фатеев хотел было рассмеяться, но в последний момент передумал). Он победил в первой гонке и его сразу убили! Что же теперь супругу и детей на помойку?!
- А разве Ирина не улетела к матери на Циолковский? – лицо Фатеева вытянулось от удивления и побледнело. – Мы же на похоронах были она сказала, что билеты купила!
- Мюрай её не выпустил и билеты изорвал. Нам пришлось бросить дом после того как гараж с Мишиным болидом подожгли. Переехали в посёлок шахтёров за рекой, - плечи прапорщика опустились видно было что он винил себя за что-то.
- Коришь себя, да? – угадал Загибин положив руку с растопыренными пальцами на вибрировавший болид.
- Да! Я мог пойти с ним тем вечером, и возможно он остался бы жив!
- Убили бы обоих! – возразил Домитрак доставая из бездонного кармана шоколадный батончик, маленькую упаковку мангового сока и плюнув на лужицу белкового коктейля на земле (еду он сунул Гоше). – Голодный, наверное? Я бы эту гадость только голодный пить стал…
- Я стреляю хорошо!
- Тут все хорошо стреляют.
Сунув в рот сразу половину батончика Гоша продолжил рассказ:
- В этих гонках правила странные. Вроде как на болидах, а в любой момент можешь его заменить. Мишкин дранзер сгорел вот я и прикупил коблид.
- Просто участвует пилот, а не машина. А для насекомидов все люди на одно лицо поэтому им и номер присваивают. Участвовать в Ксаноксах на почтовике? Да ты не в себе парень! – взвился с места Фатеев, но холодный взгляд Загибина его успокоил. – Ты же как Давид, а они Голиафы!
- Давид победил Голиафа!
- Это легенда и она значит совсем не то что мы думаем!
- Я победил ещё в двух гонках!
Тут Фатееву возразить было нечего.
- У тебя тоже есть имплантаты? – осторожно спросил Домитрак прапорщика.
- Нет, ни одного, - помотал головой тот с блаженством допивая из бутылочки сок.
- Ну тогда… тогда ты просто монстр какой-то! – снова пожал широкими плечами здоровяк.
Оглядев почтовик, Загибин распахнул ворота:
- Перегоняем машину в наш гараж. Там мы её доведём до ума к послезавтрашней гонке, прокачаем немножко, да и безопасно у нас.
- Но Иванычу я всё же звякну, - почесал пальцем кончик острого носа Фатеев. – Пусть нас подстрахуют. Вряд ли Мюрай захочет связываться со всей русской общиной….
* * *
«Санечка» вильнул в сторону раз, другой, третий и сотрясся от удара в левый бок. Чёрный с жёлтой полосой дранзер оставил на боку красного коблида длинную царапину, но не смог спихнуть его в пропасть. Не смог даже снизить его скорость. Двести метров форсажа и окатив шрапнелью из мелкой гальки фиолетовый болид мчащийся к финишной прямой первым Гоша победил.
- УРА! ДЕДА УРА! МЫ ПОБЕДИЛИ! – закричала возле голоэкрана от счастья Аленка бросившись в объятия к деду.
- Да перестань ты орать скаженная! – осадил егозу Загибин. - Самое трудное то впереди!
- С вами Гоша обязательно выиграет! – спрятав руки за спину и растянув в улыбке рыжую мордашку заявила девчонка и подпрыгивая на одной ножке скрылась за дверью возле которой замерла пара местных мужиков из русской общины вооружённых штурмовыми винтовками закреплёнными на груди при помощи тактического ремешка. Ещё трое, в том числе пулемётчик, находились на крыше гаража.
Спустя шесть часов Загибин и Бобров вдвоём сидели возле остывшего болида и пили настоящий кофе, который классно варил Домитрак.
- Столько денег потратил. Своей семьи нет что ли? – глаза старого поручика остановились на собеседнике, который вдруг как-то постарел и сгорбился.
- Была. Супруга с пятилетним сыном погибли три года назад. Трагическая случайность, - прапорщик опустил глаза к полу и побледнел. - Автоматическая фура у Бородина-2 не вписалась при посадке на планету и ударилась в только что прибывший на орбиту пассажирский лайнер. Не сильно. Повреждения минимальные были. Только от удара тросы оборвались в лифте, в котором мои опускались… Ирину и Александра доставили на планету в больницу, но поздно. Я в этот момент в командировке был. Даже на похороны не успел.
Вязкая, мешающая дышать тишина повисла в гараже. Тишина которую хотелось разорвать любым способом. Пройдя к железному шкафчику на стене, старый поручик достал с полки маленькую серебряную фляжку и плеснул в оба стакана кофе коньяка. Выпили без слов.
- В серьёзных соперниках у тебя только местный олигарх Стар-Пчу и Мюрай. Остальные-то так, для массовки, - наконец нарушил тишину Загибин почесав лоб тем самым сдвинув на затылок допотопные очки-консервы для сварки. После завершения гонки никто тебя не тронет. Финал демонстрируется по имперскому гловоидению, победители получают контракты. Тот же самый Стар-Пчу не позволит дискредитировать гонки приносящие насекомидам настоящие деньги. Они с каждым годом всё популярнее. До гонок, во время гонок они творят, что хотят, но после нет. Поэтому тебе нужно дойти до финишной прямой победить…
Гоша в ответ только согласно моргнул глазами.
* * *
Сорокоградусная жара плавила распечатанные пластиковые баннеры с местными нечитаемыми каракулями, но всё-таки Загибин и компания вышли на старт пожелать удачи светившемуся от счастья Гоше у которого казалось за последнюю неделю словно гора с плеч свалилась и крылья за спиной выросли. Особенно после того как егеря во главе дюжины вооружённых до зубов местных мужиков перевезли к себе Ирину с детьми. Прапорщик не мог поверить, но даже местные насекомиды-полицейские шурша крыльями убирались с дороги увидев решительные лица русских ветеранов ощетинившихся стволами.
Фатеев склонился над командиром и негромко прошептал:
- Юрьич, а чего ты ему не сказал, что лучшие механики Стар-Пчу у нас в подвале связанные по рукам и ногам сидят, а десяток бойцов Мюрая червей в земле кормит уже сутки на пустыре.
- Тссс! Тише ты! – прикрикнул на секунд-поручика Загибин. - Много будет знать скоро состарится. Пусть выкладывается по полной. Там конечно соперники попроще остались, но мало ли.
Когда Гоша запрыгнул на сидение гудящего, и ревущего от восторга красного болида, Домитрак будто что-то вспомнив перекрикивая гул спросил:
- Прапорщик, а почему Санечка?
Гоша со шлемом на вытянутых руках замер на сидении в нелепой позе и покраснел от смущения:
- Да… знаю это глупо мужики, но так я звал своего погибшего сынишку, огненно-рыжего, весь в мамку был. Скучаю по нему очень, а с коблидом разговариваю, глажу его и будто на сердце легче…
ГЛОССАРИЙ:
Коблид – лёгкий гоночный болид на магнитной подушке.
Пумбур – маленький фургон доставки на магнитной подушке.
Дранзер – тяжёлый гоночный болид на магнитной подушке.
Показать полностью
Лугун ал Упуш
Какие-то космические аборигены требуют выучить ритуальную речь на их языке? Да что они себе позволяют?!
Мо жабажан лугун ал Упуш... к чёрту, выпью бренди.
Металл скрежетал, капсулу мотало из стороны в сторону, а перегрузка вдавливала пилота в кресло. Резкий удар тормозных двигателей выбил дух из человека. Глухой стук и шипение. Приборы погасли. Никакой перегрузки. Тишина. Пилоту потребовалось несколько минут, чтобы отойти от такой посадки. Ослабший, он с трудом выбрался из кресла, повернул рычаг и распахнул люк ударом ноги. Планета встретила его ярким красным рассветом. Пилот отошёл от капсулы на несколько метров и заметил движение.
К капсуле приближались, шлёпали, хромали или даже перекатывались два больших бесформенных тела. Человек не мог понять, как они передвигаются. Жизнь ли это вообще. Одно из тел остановилось и вытянулось, второе ударилось об него, отчего смялось и тоже остановилось.
Они стояли и поблескивали в рассветных лучах. Тела их подёргивались, двигались, вытягивались и сжимались.
Человек помахал им. Они медленно вытянули из своих тел по одной конечности и помахали в ответ.
***
– Нет.
– Да ладно, как они узнают?
Мужчина с благородными чертами лица сидел, положив нога на ногу и то и дело смахивал невидимые пылинки со своего дорогого костюма. Его небритый оппонент в старой форме пилота был непреклонен.
– Они очень внимательны к деталям. Ваш имплант будет отключён, во избежание подозрений. Никаких переводчиков.
Мужчина вздохнул и поднял к глазам бумажную карточку. Он прочёл фразу «Субмангулы ордосу», пытаясь изобразить правильное звучание, развёл руки в стороны и медленно приподнял их вверх под строго выверенным углом.
– Уже лучше, – пилот сухо похвалил его, едва скрывая усталость и раздражение, – только не нужно так чётко произносить «рэ», это слово ближе к «аудосу» или «оллдосу».
– Виктор, какая разница, если это ритуальная речь? Как произнесу, так и произнесу, никого это не волнует. Разделаемся с формальностями и быстро перейдём к делу.
Пилот уткнул руки в бока и молча сделал несколько шагов взад-вперёд прежде чем ответить.
– Жанчик, вы вообще читали мой доклад? Хотя бы мой доклад, я уже не говорю о...
– Да какой!.. Какой я вам...
– Жанчик? Так мы ведь разделались с формальностями. Всякие мистеры, майоры или директора – это лишь ритуальное обращение одного человека к другому. А между Жанчик и Жан всего-то ничего разница. Никто и не заметит.
Жан едва слышно выругался, посмотрел в пол и, подняв глаза, молча кивнул.
– Так читали?
– Да, я ознакомился. С аннотацией.
Виктор прошёл к столу и присел на краешек, смяв при этом лежащую на нём папку.
– Вижу, вы поступаете очень практично.
– И горжусь этим. Ненужные знания тянут на дно, – ещё одна невидимая пылинка слетела с костюма, а подбородок Жана сам собой горделиво приподнялся.
– Упуши чтят непрактичные знания. Практичность присуща варвару, ремесленнику, черни. Непрактичные знания могут получить либо аристократы, имеющие на это время, либо достойные, целеустремлённые существа.
Жан изменился в лице и поправил галстук. Виктор продолжил:
– Они видели уже достаточно людей и знают, с какой скоростью мы учимся. Они понимают, что вы только начали учиться и не будут ждать от вас знания языка. Но выучить речь и произнести её идеально вы обязаны. Иначе продемонстрируете свою практичность. И тогда...
– Да-да, я понял. Субмангулы оллрдосу лимсь до человечество. Оул галилису...
– Галилисю!
– Да? Но тут написано...
Виктор широкими шагами подошёл к Жану, выхватил карточку из рук, прочитал, и разорвал её на куски.
– Бракоделы! Галилису – это насмешка, а галилисю – это уважение. Потому что «гал» – это смех, «галил» – совместный смех группы знакомых. Окончание «исю» означает действие вместе с вами, а «ису» над вами. Понимаете?
– Хм, в смысле, ты смеёшься вместе с людьми, или они вместе смеются над тобой?
– Именно! Я напишу вам другой текст, без ошибок.
Пока пилот склонился над столом, выводя буквы, Жан встал и медленно прошёлся по комнате. Его взгляд то и дело останавливался на протёртой и исцарапанной форме пилота. В конце концов он спросил:
– Зачем эта форма? Вы давно не пилот, носить такое вам не по статусу.
– Вы поймёте. Когда прибудете к Упушам.
– Ещё одна местная особенность? Разве мне не нужно о ней знать?
– Скажем так, в каких-то вещах им придётся подстроиться под нас. Нужно это продемонстрировать. Так, ещё раз. Запомните – галилисю. Это важно!
***
Жан глубоко вздохнул и кивнул сопровождающему. Тот толкнул рычаг и трап начал опускаться. Запах тины и тухлых яиц ударил в нос. Жан немного поморщился, но взял себя в руки и с достоинством вышел к встречающей делегации.
Четыре тела в форме груш выстроились перед челноком, а позади, на почтенном расстоянии, расположилась разношёрстная публика всех форм и размеров. Жан, как земной представитель, вышел вперёд. Он молча показал несколько нужных жестов. Слова предназначались только для собрания старейшин. Произнести слова не перед теми – значит потерять их силу. Упуши надули свои животы, низкий утробный рык раздался от делегации, а затем прошёлся по рядам зевак. Жан хотел отпрянуть, но сдержался и смотрел прямо на их странные движения и слушал страшные звуки.
Пока делегация произносила свою речь, из почтения тратя на него свои слова, он увидел закономерность. Большие, бесформенные, колыхающиеся тела не носили одежду. Тела с более-менее постоянной формой, шары, груши и десятки других, носили одежду разной степени потрёпанности. А все члены делегации стояли перед ним в лохмотьях.
Приветствия закончились, и все медленно, с достоинством, пошли к городским воротам. Впереди, в одну ровную линию – делегация Упушей. Позади – Жан, во главе группы людей, что шли за ним без всякого порядка. Виктор появился сбоку и пошёл наравне с Жаном.
– Пока всё хорошо. Не забудьте, о чём мы говорили.
Жан шепнул:
– А нам можно говорить?
– А? А, вы про ценность слов. Это относится только к словам их языка.
– Хорошо. Кстати, я понял, зачем вам старый костюм. Это показатель статуса, – Жан покосился на протёртый комбинезон Виктора.
– Ага. Аристократы имеют возможность ходить в одном и том же десятки лет. А одежда работяг быстро изнашивается и им приходится часто покупать новую.
– Но, это значит, что рабочий часто выглядит как аристократ. Когда одежда совсем испортилась.
– Есть и другие признаки. Притвориться тем, кем ты не являешься, не так-то просто.
Они прошли широкие арочные ворота и шагали по улице. Небольшие круглые и овальные дома без окон стояли по обе стороны дороги. Упуши толпились со всех сторон, со шлепками бились друг о друга телами, но оставляли для гостей свободное пространство. Один из них, из тех, что без одежды, вывалился прямо перед людьми. Его соседи быстро вытянулись и втащили его обратно.
– А эти, без одежды?
– Дети. Они плохо умеют управлять телом, поэтому бесформенные. А если ты не умеешь сохранять форму, то рвёшь одежду. Вам действительно следовало прочитать мой доклад.
– Да, да. Получается, детей не одевают, потому что это практично?
Виктор усмехнулся и некоторое время молчал. Жан кивнул сам себе и добавил:
– Конечно же. Высший свет может себе позволить и такую трату, а бедняки нет.
Улица завернула к большому зданию – куполу. Дорога изменилась. Под ногами теперь простиралась мозаика, чем ближе к куполу, тем сложнее и тоньше была работа. Они вошли через вход, закрытый тканым полотном. Внутри полукругом уже выстроились аристократы. Жан увидел светлое пятно на полу и посмотрел вверх. Отверстие в вершине свода, совсем как в Римском Пантеоне. Только внутренняя поверхность свода была ровной, без намёка на розетки или иной декор. А вот нижняя часть, которую можно было бы назвать стеной, была вся расписана на два человеческих роста вверх. Мозаика, картины, фрески, статуи. В таком количестве и в таких сочетаниях, что любой земной искусствовед мгновенно умер бы от острого приступа безвкусицы.
Делегация разделилась на две части, её члены заняли свободные места слева и справа от весьма оформленного Упуша. Его формой не был ни шар, ни груша, ни какая-либо ещё причудливая форма из тех, что он видел на улице. Палеолитическая, Виллендорфская Венера собственной персоной! Практически нагая из-за количества дыр в одежде. Жан сделал необходимые жесты и молча слушал утробные фразы, мало похожие на те слова, которые он должен был произнести. Через несколько минут откуда-то сзади Виктор шепнул:
– Всё, начинайте.
Жан выпрямился и сделал жест, означающий начало важной речи. Гул вокруг быстро затих.
– Мо жабажан лугун ал Упуш...
Каждую фразу нужно было сопроводить определённым жестом, а тело человека для этого мало подходило. Движения лишь сбивали темп речи. Постепенно текст подходил к опасному участку. Нельзя было ошибиться в тонкостях произношения, иначе предложение дружбы обернулось бы дипломатической катастрофой. Жан замедлился и сосредоточился. Каждое слово, каждый звук был выверен до мелочей.
– Субмангулы оллрдосу лимсь до человечество. Оул галилисю.
Сзади раздался вздох облегчения. Самое опасное место речи пройдено. Воодушевлённый Жан продолжил говорить и жестикулировать. Речь стала немного быстрее, немного небрежнее.
– Оллису ал виту межо оур полус. Лленофа оур шилия!
Торжественным тоном, уже играя, а не стараясь, представитель произнес последние слова:
– Оллису одултум литурия эмтиат ал витуил!
Резкий выдох сзади, почти свист напугал Жана.
– О боже.
– Что?.. Виктор?
Ряды загудели, Упуши начали колыхаться, быстро менять форму, подпружинивать, подпрыгивать на местах.
– Я много лет уклонялся от этого, а вы запрыгнули в первый же день!
– Да куда? – Жан не выдержал и обернулся назад, в попытке узнать, что сделал не так. Виктор вздохнул и ответил:
– Вы призвали к ритуалу посвящения во взрослую жизнь, вместо ритуала доброго общежития представителей народов.
Упуши мягко пружиня приближались, толпились, сжимали круг вокруг людей. Их утробные рыки и трели заполонили пространство. Жан попятился и упёрся в своего спутника, который стоял недвижимым.
– Виктор?!
– Так даже лучше, вы станете почётным Упушем. Терпите, к завтрашнему утру всё закончится.
Тела вытягивались, касаясь своими отростками костюма представителя. Жан пытался уворачиваться, брыкаться, но с каждым мгновением волны плоти лишь больше поглощали его. Другие люди отошли назад, тревожно наблюдая за началом древней, красивой традиции. Брыкающееся тело подняли вверх и на живой волне понесли прочь из здания. Пилот крикнул вслед:
– Помните! Это ради человечества!
– Виктор!!!
Протяжный вой постепенно стих вдалеке.
Показать полностью
1
Запуск миссии Psyche
Вы знаете, что сегодня ожидается запуск миссии Psyche?
Почему это важно и интересно?
1. Астероид Психея – это большая металлическая «картофелина», шириной более 200 км. Она находится в поясе астероидов (между Марсом и Юпитером) и известна человечеству более 170 лет. Её исследование может помочь пролить свет на механизм формирования «твердых» планет солнечной системы (Меркурий, Марс, Венера и Земля).
2. Размер исследовательского зонда, который должен исследовать астероид, сравним с размером легкового автомобиля и весит 2747 кг. Он должен преодолеть около 3,5 млрд километров за 6 лет.
3. Станция будет корректировать орбиту с помощью ионного двигателя. У него небольшая мощность (тяга в несколько десятков граммов), но ему не требуется много топлива и энергии для работы. Времени на коррекцию траектории полета предостаточно, поэтому такие небольшие двигатели – это оптимальное решение для подобных задач. В детстве в работах фантастов я читал про такие двигатели, а теперь вот – это реальность сегодняшнего дня.
Что меня впечатляет: миссия будет длится 6 лет, преодолеет 3,5 млрд км – буквально «пара остановок» внутри нашей Солнечной системы.
Falcon Heavy, на которой стартует исследовательский зонд NASA была запущена с того же стартового стола, с которого мы отправились к МКС 49 дней назад. В этом, как ни странно, есть что-то «сближающее». Я сопереживаю этой автоматической станции, будто она живая.
Сроки проекта. Представьте себе – несколько лет разработки, проектирование и строительство, потом перенос старта, доработки. Старт – важнейшее событие, но это также ещё одна временная веха в длительной работе. И вот твое детище летит, ты получаешь с него данные и корректируешь его траекторию… в течение 6 лет. И вот тогда, в 2029 году, если повезет, увидишь результаты своего труда. Воистину long-term commitment!
Но данные будут уникальными, будем ждать и следить вместе, желаю миссии штатного полета! В августе 2029 года обязательно расскажу актуальные новости – не переключайтесь!
Старт - 13 октября в 17:19 МСК
📸 NASA
Меня шокировал тот факт что - станция будет управляться на расстояние 3.5 млрд. км! Вы только вдумайтесь в эти цифры, до этого момента я даже думать не мог что возможно что то подобное.
Показать полностью
2
Лес
Показать полностью
4
Карьер 214
Рабочая рутина может наскучить каждому. Даже на другой планете. И в особенности – вахтовикам-одиночкам.
Но уж лучше рутина, чем прибытие ревизора.
***
«Неприемлемо низкие показатели». Оператор бегло прочёл уже ставшее привычным письмо с предупреждением и закрыл его. На экранах вновь возникли бесконечные графики и таблицы. Справа объёмы добычи песка и глин, их анализ. Слева план обслуживания оборудования. Четвёртый самосвал опять требовал новых запчастей. Нужно будет сегодня же сходить и осмотреть лично. Вверху замерцала иконка входящего сообщения. Наверняка ещё одно требование увеличить объёмы выработки. Он скосил глаза к общей сводке – сегодняшний план уже выполнен на 80 процентов, есть шанс дожать до 95.
Оператор посмотрел сквозь прозрачные экраны, сквозь исцарапанное песком стекло будки. И сквозь километровый провал карьера. Весь горизонт занимал лес, сине-зелёная неземная листва под маленькой луной. «Лучше вообще не иметь луну, чем такой огрызок», – подумал он и вернулся к работе, барабаня пальцами по подлокотнику кресла. Спустя полчаса прокручивания окон, отчётов и ответов на запросы к пальцам присоединились ноги, скачущие на месте. Резко подскочив, оператор ткнул пальцем в воздух перед собой и накинул куртку. Взяв сумку с нужными запчастями, он вышел наружу. Воздух, немного более насыщенный кислородом, чем Земной. От такого голова идёт кругом, но спустя месяцы работы перестаёшь это замечать.
Пыльная дымка рассеивалась над колеёй после проезда самосвала. Через несколько минут проедет ещё один, вновь подняв тучу пыли. Человек поторопился успеть пройти к парковке. Лишённая растительности колея петляла между торчащими из земли крупными булыжниками. Едва он завернул за последний и поднял глаза в поисках неисправной машины, как заметил двух аборигенов. Оператор подумал вернуться, пока его не заметили. Но вспомнил, как в прошлый раз эти дикари по глупости перегородили дорогу, а отвечать пришлось ему. Надо их выгнать. Тускло-фиолетовые низкие ростом существа с длинными руками уже заметили его и помахали. И как всегда, их лица расплывались в улыбке. Конечно, он знал, что их внешний вид не имеет отношения к человеческим эмоциям, но всё же серьёзный и строгий настрой сразу пропал.
– Мир вам и вашим большим животным, – оба аборигена ловко поклонились, почти касаясь земли, повторяя жест первых людей, вступивших в контакт. Человек нелепо попытался ответить.
– Благодарю вас, но вам нельзя здесь находиться, пожалуйста, у...
– Ох, вы, должно быть, ошиблись, это земля клана железных тыкв.
Человек нахмурился, готовясь пуститься в объяснения сути договора. Снова.
– Я ведь уже объяснял. Вы продали эту землю.
– Всё правильно, продали, – оба аборигена закивали, хотя говорил только один. Молчаливый поднял с земли мешок с набранными плодами.
Сколько людей уже вели этот разговор. Эти существа так быстро учились языку, но никак не могли понять суть продажи. Вот ты думаешь, что они признали ошибку и согласны, что земля больше им не принадлежит, а через неделю они снова тут.
– Не переживай, человек Константин, мы уже собрали все земляные орехи.
Тот, что молчал, загрёб из мешка горсть и протянул человеку в угощение. Отказываться можно целый час, поэтому он просто взял их.
– Спасибо. Не подходите к самосвалам. В смысле, к животным. Они могут быть злыми.
Существа закивали и, ещё раз поклонившись, ушли.
Ремонт не занял много времени, но под конец спина срочно требовала отдыха. Кресло рабочего места Константина когда-то было удобным и мягким. Кажется, он даже помнил то время. Сейчас же оно совсем отвердело от пролитых напитков, множества крошек и под потоками кондиционера. Константин съел подаренный орех, несмотря на рекомендацию не есть ничего местного. Все ели. Пробовали буквально всё, что попадалось на глаза. Словно в людях, никогда не знавших голода, проснулись древние инстинкты охотников и собирателей. Лабораторная крыса не сдохла, попробовав очередной фрукт? Отлично, можно есть! По сети быстро расходились кулинарные рекомендации, замечания и личный опыт. Невыразительный сухой вкус бумаги медленно сменялся морковной влагой. А спустя несколько минут возник сухой привкус, отдалённо напоминающий грецкие орехи. Он иссушал рот так, что хотелось залпом выпить стакан воды.
Позже, в постели, человек читал о новых находках в руинах и задавался вопросом, как существа, строившие километровые небоскрёбы, превратились в разрозненные лесные племена? Он подумал, что со временем хозяева этой планеты станут лишь официально охраняемым разумным видом, который загонят в резервации. Для их же безопасности. А ведь сейчас в метрополии на них мода. Счастливая жизнь вместе с природой. Отказ от цивилизации ради исконных ценностей. Без бездушных машин, но с любимыми животными, дающими пропитание. Мудрость голозадых предков... впрочем, у этих с одеждой всё в порядке.
***
Константин внимательно наблюдал за четвёртым самосвалом. Его пришлось ремонтировать трижды за последние две недели. Остальные работали исправно, и на первый взгляд сегодня четвёртый трудился как надо.
Лента новостей слева чем-то привлекла внимание. Так бывает, когда на большой странице текста случайно видишь какое-то интересно слово, а потом не понимаешь, где конкретно его видел, и приходится читать всё. Но не в этом случае. Слово «экотеррор» было хорошо заметно.
**Новый случай экотеррора**
«ЧП на станции Брабансон – гружёный транспорт при стыковке не снизил скорость и пошёл на таран. Сорок тонн руды чуть было не смяло станцию, но она совершила маневр уклонения, и удар прошёл по касательной. Персонал расстрелял обломки грузовика из противометеоритных орудий.
По подозрению в теракте арестован инженер по ремонту авиакосмических аппаратов Джон Кох.
Вот что ответил на обвинения сам Джон:
«Мы здесь захватчики! Это их планета, одумайтесь! Оставьте нетронутой природу хотя бы здесь! Хотя бы здесь!»
Губернатор уже рекомендовал всем компаниям провести дополнительный психологический контроль своих сотрудников.
Хорошие алгоритмы и грамотные действия персонала спасли несколько десятков человек и главный инфраструктурный объект ближайшего космоса».
– Чёрт, Кох...
Оператор откинулся в кресле и закрыл глаза, вспоминая рыжего ремонтника, мысленно ругая его за то, что он полез в политику, тем более к радикалам. Весь оставшийся день прошёл то в размышлениях о Джоне и их разговорах за обедом, то в наблюдениях за карьером, который ширился и поглощал лес.
Ещё вчера на краю карьера было красивое место, несколько деревьев вокруг валуна, так похожего на скамейку. Сегодня его уже нет.
***
Утром, на прогулке в лесу, так хотелось забыть, что за спиной огромный провал в земле. Сколько было срыто этих странных, синих стволов с почти такой же, как дома, зелёной листвой.
Забыть о происшествии. О том, как этой ночью служба безопасности уже включила его в список проверки. Точно включила, должна была.
Мысли так поглотили человека, что совершенно неожиданно перед ним возник знакомый абориген с какими-то сине-коричневыми грибами в руках.
– О, Кла? Доброе утро.
– Доброе утро, человек Константин. Не хочешь ли ты грибов йасс? Я слышал, ваши люди их любят. Только они неправильно их готовят.
Оператор слышал о применении грибов йасс, и ему стало неудобно за своих коллег, но объясняться не хотелось.
– Нет, спасибо. Кхм, ты, наверное, ещё не слышал? Вот, посмотри, что произошло, – он достал планшет и быстро открыл запись. – Вот, нажми на воспроизведение.
– Что сделать? Прости, я не понимаю эту магию.
– Ну, вот же, просто нажми на этот треугольник, – человек прекрасно знал, что аборигены не способны работать с техникой, но не мог этого принять.
– Треугольник... Это когда три угла, верно?
– Вот эта кнопка, просто нажми на неё, – Константин показал на неё пальцем.
Кла послушно нажал, куда просили. На планшете появилось изображение: нагромождение модулей всех форм и размеров – станция, выпускает длинные струи газа из маневровых двигателей. Космический грузовик врезается во вспомогательный модуль, в каких-то метрах от стыковочных узлов. Обломки беззвучно разлетаются в направлении удара, прочь от станции.
– Возьмёшь грибы? Их надо варить, а не сушить. Очень вкусно, – Кла почтительно досмотрел запись до конца, но тут же вернулся к главной теме.
Оператор закрыл глаза и задержал дыхание, чтобы не сказать ничего лишнего. Он убрал планшет и вновь отказался от грибов.
– Мой знакомый решил, что защитит вас, если уничтожит ту станцию. Ты понимаешь?
– Защитит?.. Я не понимаю. Ах, это от слова «щит». Щит нужен, чтобы спрятаться от дождя из металла. Но у нас нет таких дождей. Лучше возьми грибы, – абориген протянул собранную горсть.
Бесполезный разговор. Эти существа могли выучить все слова, связанные с войной или рыночными отношениями, но с большим трудом понимали их значение. Толку от руин, разбросанных по всей планете, толку от кратеров, оставленных ядерным оружием сотню тысяч лет назад. Будто и не было той истории. Будто это совсем не те же самые существа. Хотя сохранившаяся мебель подходила им анатомически.
– Спасибо, я только что поел. Мне пора начинать работать, мир вам, – раздражённо и торопливо попрощавшись, он удалился в направлении своей будки, оставив за спиной очередное предложение взять грибов, ну хотя бы на ужин.
***
Вечером оглушительный шум проник сквозь тонкие стены будки. Лишь когда шум стал терпимым, оператор вышел наружу. Восемь лопастей вертолёта уже почти перестали вращаться, а из кабины вышла женщина в строгом чёрном костюме, слишком не соответствующем тёплой погоде.
– Добро пожаловать на карьер 214, мисс Берг.
Константин протянул ей руку, она на автомате пожала её, озираясь по сторонам, будто в поисках чего-то. А через мгновение опомнилась.
– Константин Алекс... Алесандович? Прошу вас, просто Элиза. У вас есть кондиционер?
Она кивнула в сторону рабочей будки.
– Да, конечно, пойдёмте, – заведя её внутрь, он решил ответить на любезность и сказал:
– Константин, или проще – Кос.
Элиза кивнула ему и села на его рабочее место, ввела свой код авторизации и открыла общий отчёт.
– Простите, что так сразу. Вы же и сами знаете, почему я тут.
Кос напомнил себе, что главное не сболтнуть лишнего. Идеи Джона, которыми он делился за обедом, тогда казались забавны, а теперь даже знать о них стало опасно.
– Я работал с Кохом.
– Именно. Но мы проверяем вообще всех. Так, итоги по вашим отчётам здесь и в офисе идентичны. Вы ведь точно не вмешивались в работу учётного ПО?
Она резко повернулась в его сторону, глядя в глаза. Яркое освещение рабочего места подсветило золотую окантовку радужки её глаз. Очевидно, имплант позволял ей видеть и замечать больше.
– Да я... я не умею.
Сердце сжалось. Чёрт, а если бы умел? Какой глупый ответ.
– Ну ладно. Это просто формальность, губернатор всех прижал. Теперь даже небольшие махинации с отчётами будут расцениваться так, будто вы хотите этим обрушить всю систему.
Она вернулась к экранам и немного опустилась в кресле.
– Расскажите о ваших отношениях с Кохом.
Вот к этому Константин готовился, почти наизусть выучил ответ. Выдохнув, он выпалил чёткие, ясные слова:
– Мы просто работали в одном здании, пересекались на обеде. Он сам всегда заходил за мной. Я не очень-то и хотел с ним обедать. Обсуждали бытовые вопросы и новости с Земли. Если он и говорил что-то об экологии, я не заметил, меня это совершенно не интересует.
– Что, правда?
По её тону стало понятно, что оправдательная речь была не очень убедительна.
– Эм, ну да.
– На Земле сейчас такой всплеск беспокойства за окружающую среду колоний, что людей с такими взглядами просто не допускают до работы. Смело высказывать такое мнение во время проверки.
– Ну, то есть я, конечно, забочусь. Как все, – быстро оправдался Константин, ощущая, что каждый его ответ делает только хуже.
– Ясно.
Следующие минут пятнадцать прошли в молчании. Оператор отошёл в дальний угол и сел в единственное кресло у стола. Женщина прокручивала графики и отчёты, которые она могла спокойно изучить в офисе. Или вообще не изучать: система всё прекрасно считает сама. Константин сдерживал нервный стук ноги. Все документы в порядке, но когда их вот так при тебе досконально изучают...
– А это что?
– Где? – он подскочил. – А, четвёртый самосвал. Я уже писал заявление по нему, но отвечают, что поломки несущественные и я могу справиться своими силами.
– Да, я вижу, – она полностью обернулась к нему.
– За последние два месяца только на этот самосвал вы потратили почти три полных рабочих дня. То есть компания оплатила вам три дня бесполезной работы. Вы не можете с первого раза выполнить элементарную замену деталей?
Тихий, но жёсткий голос заставил испытать одновременно страх за своё место и возмущение от несправедливого обвинения.
– Я сделал всё по инструкции! Там просто невозможно сделать неправильно, детали в пазы не встанут, диагностика не...
– Да, да, да, не беспокойтесь, – она просто отмахнулась от его объяснений, отчего сделалось ещё тоскливее. И что значит не беспокоиться?!
Через некоторое время она объявила:
– Хорошо, тут всё в порядке. Мне завтра нужно облететь ещё семь сотрудников, я не успею, если возвращаться в город. Останусь у вас до утра.
Оператор не был готов к гостям, но сразу подумал, что у него был запакованный комплект постельного белья. Но ведь постель только одна. Может, она хочет...
– Кхм, конечно, располагайтесь. Я постелю вам в своей спальне.
Она едва заметно улыбнулась и покачала головой.
– Спасибо за гостеприимство, но в вертолёте мне будет комфортнее. Просто предупредила вас, чтобы вы не переживали, почему за окном стоит вертолёт ревизора. Доброй ночи, Кос.
– Доброй ночи, мисс... Элиза.
***
Прошёл час, очень долгий час. Никакая книга или фильм не могли увлечь. Взгляд сам отрывался от игр и направлялся на дверь. За которой стоял наглухо тонированный вертолёт. Да, Кос уже несколько раз случайно смотрел на него, подходя к окну.
Смешались мысли о будущем, о результатах ревизии, страх перед допросами по делу Коха, в конце концов, интерес к девушке. Он уже просто ходил взад-вперёд по комнате, когда раздался стук в дверь.
Элиза стояла на пороге с бутылкой вина в руке.
– Не могу уснуть, – она прошла внутрь и продолжила:
– Не обижайтесь, если я была резка, вы хорошо держались. В целом претензий к вам нет, но, возможно, вас вызовут отдельно.
Она медленно рассматривала интерьер, стены с плакатами, полки с книгами. Всё то, на что всего час назад совершенно не обращала внимания.
– На детектор? – он уже полез доставать стаканы, поставил их на столик, рассчитанный на одного человека, и жестом предложил ей сесть в кресло. А себе достал походный раскладной стул. Было неудобно, что не нашлось бокалов, но на одиночной вахте они не полагались.
– Да, дело ведь серьёзное. Просто формальность, не переживайте. Но я не уверена, что отгул оплатят, - она села в кресло и повернулась в сторону столика, придвинув стаканы ближе.
– Постойте, меня вызовут в офис и заставят писать отгул на этот день?
Девушка налила по полстакана бордового вина.
– Думаю, да. Это уже решайте с отделом кадров. Давно не пила вина, – и тихо, самодовольно добавила:
– Конфискат, знаете ли.
– Конфискат? Вроде вино не запрещено, – он пытался уместить ноги, сидя на неудобном походном стуле.
– Хах, ну как сказать. Это с двести пятого карьера. Я прилетела, а меня встречает уже изрядно принявший Бернар. В его кабинке нашла пустую бутылку и эту, начатую. Уверена, что у него ещё есть, просто я не нашла. Забрала бутылку, пригрозила, да и всё. План делает, аварий не было. Чего ещё надо от работника?
Она подняла стакан: Ну, за четвёртый самосвал?
Он смущённо улыбнулся такому странному тосту и выпил с ней. Спустя месяцы трезвости вино показалось весьма и весьма неплохим.
За беседой прошло ещё какое-то время, вино уже кончилось, и в ход пошёл сок. Просто чтобы стаканы не пустовали. За таким маленьким столиком их руки часто случайно, вскользь касались друг друга. И каждый раз Константин задавал себе вопрос – случайно ли? Жёсткие черты лица ревизора давно исчезли и превратились в привлекательную улыбку.
Он сам не заметил, как его рука оказалась на её плече, а лицо потянулось вперёд.
На мгновение она застыла, а затем на его губы лёг палец. Она мягко оттолкнула его.
– Будьте скромнее, господин Константин.
Он отстранился и немного сжался от неловкости. Тихо извинившись, попытался заговорить о планах колонизации планеты.
Через несколько минут он заметил, что глаза гостьи слипаются, и вот она уже спит. В конце концов, Константин решил её не будить. Кресло действительно удобно, в нем можно спать. Выключив свет, он лёг спать сам.
***
Ему снился сон, в котором он в ночи вскрывает корпус четвёртого самосвала, сыплет мелкой пылью на шестерни механизма поворота лидара, которые недавно менял. Разливает воду прямо по блоку управления. Сон такой реальный, что если ущипнуть себя...
Он ущипнул. И ещё раз. Страх поднялся и захлестнул всё тело. Отбежав на несколько метров от самосвала, оператор вернулся и начал лихорадочно выдувать пыль с шестерёнок, прямо руками счищать влагу с панели управления. «Не сон?! Не сон, не сон, не сон!» – мысль превратилась в тихий панический шёпот. Он уже закручивал корпус, то и дело оглядываясь. Лишь бы инспекторша не увидела, как же так, как...
Спокойно. Отряхнуться, выдохнуть, вернуться не подавая виду что что-то произошло.
На пороге будки он глубоко вдохнул и выдохнул несколько раз. Открыл дверь. Внутри оператор увидел знакомую пару аборигенов. Один говорил с Элизой, второй легко пролистывал его отчёты. Те самые аборигены, которые не могли понять, что такое компьютер и как управлять простейшими интерфейсами. И вот теперь один из них всматривается в отчёты поставок!
– ... чем достаточно. И поломки оборудования, и знакомство с террористом. Заряд, найденный в песке с его карьера, станет главным доказательством, – Элиза лишь на мгновение прервалась, когда он зашёл, и продолжила, как ни в чем не бывало.
Его присутствия будто не замечали. Он медленно прошёл мимо них в сторону спальни, стараясь не смотреть. Только открыв дверь, он поднял испуганный взгляд на женщину. А она посмотрела на него.
– Кла... Кла, он в сознании!
Не успела она прокричать всю фразу, как её собеседник вскочил на ноги, поднял деревянную палку и направил на человека.
Константин не знал, что делать, и застыл. Несколько десятков игл вонзились в живот. Спустя несколько секунд он уже лежал на полу, руки и ноги не слушались.
Кла с Элизой усадили его в кресло. Глаза двигались, дыхание было в порядке, даже можно было немного двигать головой. Элиза ходила взад-вперёд по комнате, стараясь не смотреть на коллегу, который слишком много узнал. Кла поставил раскладной стул напротив оператора и сел, просто молча смотря.
Метания женщины заметил местный, сидящий за рабочим местом.
– С ним всё шло нормально, но именно сегодня он очнулся. Что изменилось с твоим прилётом?
– Я не знаю! Не знаю... может, алкоголь? – она подняла бутылку с пола и потрясла её, будто это способно что-то изменить или объяснить.
– На других алкоголь влиял не так сильно. Возможно, это индивидуальная реакция.
Кла в это время медленно достал изо рта вычурно изогнутую дугу. Извечно улыбающийся облик аборигена исчез. Человеческий ум отчаянно искал ярлык, которым можно было бы описать истинное выражение лица существа, и единственное слово, которое подходило, было грусть.
– Неважно, просто скорректируем планы.
Кос обнаружил, что может шевелить языком, и попробовал заговорить:
– Что значит, скорректируете? Значит, разберётесь? – говорить было трудно, но вполне возможно. Яды, мешающие движению, спутывали сознание и чувства. Константин ждал от себя ужаса и паники, но они не приходили. А что делать в такой ситуации с точки зрения разума, он не знал.
– А, я смотрел ваши фильмы. В вашей культуре от свидетелей принято избавляться. Избавляться – значит убивать. Как много иносказаний в вашем языке... Но мы действительно верим в мир. Ты не очень хорошо переносишь идеи всеобщего мира и возвращения к истокам, а сегодня узнал слишком много. Ничего. Найдём другой путь. Будешь ягодку? – Кла достал из поясного мешка пару чёрных шариков и выдавил в рот человека. Тот пытался сопротивляться, сжимая губы, но без успеха. В итоге лишь подавился соком.
Кла тем временем продолжил:
– Ты станешь в глазах своих людей сумасшедшим. Будешь говорить им правду, а они – лишь убеждаться в том, что такого не может быть. Правда – лучшее оружие. Вы высокомерно говорили нам, что ваши технологии неотличимы от магии. Но так и не заметили, что наши технологии неотличимы от природы. Посмотри в окно, человек. Все эти леса и животные. От нашей исконной природы ничего не осталось. Всё, что ты видишь, было когда-то улучшено или создано. Или ты думал, что хищники по доброте душевной не трогают нас? Глупые аборигены своими руками создали биосферу? Какая чушь. Никто не поверит в такую правду.
– Чего ты хочешь? Вы же сами продаёте свои владения! Вы хотите убить людей, проникнуть на Землю? К чему это все?
– Ты не понимаешь наших методов. Я расскажу тебе историю нашего мира, а ты расскажешь её другим.
Кла налил себе сока и сказал:
– В то время, когда ваш вид ещё не приобрёл свою нынешнюю форму, сотни тысяч лет назад, мы уже застроили планету небоскрёбами. Наши ракеты летали ко всем планетам системы. Компьютеры говорили с нами на равных, становились верными помощниками и спутниками. Но пришли они, первые завоеватели. Те, кто назвался вестниками жизни. Те, кто стер большую часть нашей культуры, те, кто заставил нас нашими же руками разрушать города, памятники, дороги. Взамен они дали великую идею ценности жизни. Нам было рано приобщаться к технологиям. Не доросли. Так они считали. Поэтому во имя благой цели, во имя жизни было уничтожено большинство населения. Срыты фабрики и заводы, сожжены библиотеки. В хибарах под их надзором мы учили их моральный кодекс. Точно так же, как ваши древние корпели над святыми книгами. А они занимались селекцией нашего вида.
Элиза и второй абориген внимательно слушали, не шевелясь. Константин слушал историю, не зная, жалеть их или злиться от того, что они скрывали.
– Прошло несколько тысяч лет – достаточно, чтобы любое подполье вымерло. Но оно не вымерло. Сеть старых бомбоубежищ дала приют тем, кто сохранил и приумножил знания нашей цивилизации. Вестники просто ушли. Куда ушли, когда вернутся – мы этого не знали. Вдруг это проверка? Впрочем, такими вопросами задавались только жители бункеров. Но что такое тысячи мудрецов против миллионов невежд, забывших свою культуру?.. Неважно, – он залпом выпил стакан сока и поставил на стол, а затем продолжил:
– За это время мы научились скрываться, ещё глубже ушли под землю. И сильно продвинулись в биотехнологиях! Шаг за шагом трансформировали флору и фауну. Природа перестала быть опасным местом. Мы создали ту гармонию, которой вы восхищаетесь, искусственно. Ту гармонию, которую вы видите в своём прошлом, не понимая, что её там нет. Вы тоскуете по своим вымершим видам, не зная, что мы сознательно истребили в разы больше видов, чем вы случайно.
Кла замолчал и посмотрел в глаза Коса, затем подошёл и выдавил ещё пару ягод в его рот.
– Внимательней. Тебе предстоит это рассказывать. Так вот, вестники не вернулись. Но пришли другие. И они, как и вы, поразились гармонии природы. Это им не помешало активно выкачивать ресурсы и строить свои города. Как и вам сейчас. Но философия вестников оказалась столь мудра, столь обширна, что заразила неподготовленные умы. Под землёй уже выпускали сотни танков, готовились к войне, которая не состоялась. Множество образовавшихся сект разорвало империю захватчиков на части, наш мир покинули и забыли.
Константин молча ждал, когда абориген продолжит. Тот медлил, будто что-то припоминая.
– Так мы поняли, в чем сила. Военный флот на орбите можно уничтожить, а идеи – нет. Каждый захватчик видит в идеях вестников что-то своё. Мы скармливаем отдельные крупицы, смотрим, что действует лучше всего. Подстраиваем своё поведение, начинаем рассказывать больше самых действенных идей. А грибы, фрукты и орехи – всё это помогает подготовить сознание захватчиков. Ну что может быть плохого в безобидной местной кухне? Глупые туземцы сами приносят вкусные орешки, да ещё и продают земли за бесценок! А в это время ваше сознание меняется. Ты ломал оборудование. Твой друг пытался сбить космическую станцию, – он перевёл взгляд на Элизу, но промолчал о ней.
Оператор слушал и злился. Злился на обман, злился на скрытую войну, злился, что в его голову залезли.
– Мы изучили вашу историю, культуру, законы. Ещё несколько лет, и ваши правители начнут пытаться утихомирить сотни протестов. Они объявят нашу планету заповедником, думая, что этого будет достаточно. И тогда очередная раса захватчиков покинет нашу планету.
– Вы переоцениваете себя. Обманете одних, но другие поймут правду! Уж будьте уверены, я всё расскажу! Найдутся те, кто готов слушать! – жгучее чувство несправедливости перемешивалось с гневом.
– Надеюсь на это. Мы ваш новый миф о добре, о рае. Вспомни историю своего мира, что вы делали во имя добра, во имя рая? И что делали с теми, кто пытался своими словами разрушить этот миф.
– Мир давно иной, а вы только и говорите, что о прошлом. Может, поэтому вы всё ещё ютитесь на единственной планете? Люди поймут, люди всё увидят, – гнев начал подпитывать твёрдость решения. Надо всё рассказать. Открыть глаза человечеству на расу лжецов.
Кла кивнул Элизе, буркнул что-то своему спутнику, и они все вышли наружу. Конечности человека понемногу начинали слушаться, но о том, чтобы преследовать их, не могло идти и речи. Нет, надо как можно скорее рассказать всем, что он узнал.
***
Звук вертолёта. Грохот клавиатуры. Сообщения о правде во все доступные сети.
Звук вертолёта. Грохот экипировки шагающих солдат. Стук в дверь.
Показать полностью
1