Было это давно. В ноябре внезапно ударили морозы. «Приятная» неожиданность: засыпаешь – 0, -1, просыпаешься -26. С погодой спорить бесполезно, одеваешься теплее и живёшь дальше. Утром мне надо было вынести мусор. Я захватила ведро и поскакала вниз через две ступеньки, потому что просто пешком мне ходить было еще рано. Впереди меня так же скакал вечно молодой душой сосед Саша – гордость отечественной оборонной промышленности. Ну, и наша, соответственно. Саша старше лет на 15, но здоровье тоже еще позволяло ему бегать вприпрыжку. Саша был на уровне 1-го этажа, когда я услышала от него «у-тю-тю», которым он кого – то приветствовал. Когда я поравнялась с первым этажом, увидела, что около перил внизу сидит мышка, которую в подъезд, видимо, загнал холод. Мышь у нас – зверь редкий, разговаривать мне с нею было некогда, поэтому я тоже сказала ей «у-тю-тю» и побежала к мусорной машине. Пока бежала, подумала, что раньше таких мышек не видела – она была темная и крупная. Взрослая, не мышонок. Надо рассмотреть и в подвал, что ли, ее отправить: на улице холодно, не выгонять же…
Когда возвращалась, Саши уже не было, и мышки тоже. Не рассмотрела.
Я зашла в квартиру через приоткрытые, как всегда, двери и, первое, что я увидела, был хвост, который мелькнул за углом и переместился, очевидно, дальше по длинному коридору в кухню.
Возможно, это было только у нас. Дверь была приоткрыта всегда. После того, как мой приятель поставил мне металлическую дверь – его очень практичный подарок, родная дверь – неподъемная деревянная – осталась тут же, но ее не то перевесили вверх ногами, не то развернули - была необходимость, и она перестала закрываться плотно и фиксировалась только ригелем. А его можно было в рабочее состояние привести только ключом снаружи, когда кто-то уходил из дома. В результате железная дверь у нас была приоткрыта всегда, независимо от того, где мы находились, а деревянная от посторонних чаще всего закрывалась изнутри тайно только на тетрадку, сложенную пополам. Ни о каком использовании замков тут и речи быть не могло, беспечно спали с незакрытой дверью. Когда-то раньше мой коллега, председатель суда из соседнего района, узнав, что у меня нет железной двери, искренне удивился: как можно в наше время жить с деревянной дверью? Я не стала его огорчать и не сообщила, что у нас вообще нет привычки закрывать дверь, но как раз после этого я получила подарок в виде железной двери. Часто говорят, что для советского времени свойственна была некая безалаберность: незакрывающиеся двери, ключи под ковриком и т.д. Мы жили так и в эти лихие девяностые.
У нас дома всегда были собаки. Огромные собаки, которых люди гладить на улице опасались. Но я знала, что если к нам в квартиру кто-то залезет, собаки будут рады всем и станут самыми гостеприимными хозяевами: хоть весь дом выноси, они будут ходить рядом и подставлять голову, чтобы их погладили. Я русская. И члены моей семьи русские. И наше «авось» - это элемент национального самосознания. И если мы считаем, что ничего страшного в постоянно приоткрытой двери нет, то разубедить нас сможет разве что только многократно повторенный личный опыт. У меня тогда его еще не было, да и потом не обзавелась. Соседей сверху «обнесли», что называется, но вот у нас, по моему глубокому убеждению, брать было нечего, поэтому и меры безопасности были ни к чему.
Бедный грызун, испугавшись народа с ведрами, побежал вверх и нашел гостеприимно раскрытую дверь. Уговаривать его не пришлось…
Открытая дверь была первой удачей грызуна. Второй – то, что в тот день на кухне в углу у стены лежал небольшой фрагмент плинтуса. А на том месте, где он должен был находиться, была небольшая щель, поэтому мышь скользнула в нее и скрылась под полом.
Мышей я не боялась. Но ощущать, что у тебя в доме завелся кто-то вопреки твоей воле, было неприятно. Было два выхода – мышеловка или отрава. Раздумывала я долго. Оба способа казались негуманными. За это время я с удивлением обнаружила, что грызун вел себя на редкость корректно. Раньше, когда приходилось иметь дело с мышами, обращала внимание на то, что они вели себя не лучше гопников: залезали, куда хотели, воровали, устраивали оргии, все грызли, рвали бумагу, мусорили. Новый же жилец мусора после себя не оставлял, питался тем, что оставалось от собак, вел себя тихо. Пару раз видела, заходя ночью в кухню, исчезающий под полом хвост. Греха на душу я решила не брать, а когда посмотрела, что мыши живут 2 года, пришла к выводу, что единственный вариант – потерпеть ее это время: одной живностью больше, одной меньше… Фрагмент пинтуса поэтому на место так и не поставили.
Нормальные охотничьи инстинкты моим собакам были присущи всегда. И не потому, что они рабочие, имеют официально четыре колена таких же предков, а потому что они просто собаки. Если была возможность сбраконьерить, они были готовы к этому всегда, тут за ними нужен был глаз да глаз... Ругайка, Метелька были хорошими зайчатниками, Багряна – тоже, она была еще и специалистом по козлам. По тем, которые косули… И все они были рады развлечься мелочью – хорьками, белками, курицей, если повезет, и, естественно, крысами и мышами. Весь смысл существования Багряны в летний, неохотничий период, сводился к тому, чтобы одурачить меня в лесу, спрятаться в малине, и выжидать, когда я ее потеряю. Потерять – это значит выпустить ее из виду. Она садилась так, чтобы ее видно не было, но чтобы она видела меня. Когда я видела огонь ее шерсти сквозь листву, разворачивалась в ее сторону и звала ее; она знала, что я ее вижу и тут же выходила на зов. Только я разворачивалась в другую сторону и звала ее, для нее было понятно, что я – в дураках, это было для нее сигналом к началу крутой хантерпати. Она тут же тихонечко сваливала в лесную чащу, потом в несколько прыжков становилась недосягаемой для глаза из-за густой листвы деревьев и толстых стволов сосен. Багряна за несколько минут пролетала весь лес, переплывала реку и оказывалась в логу. А там была ее мечта – мыши, на которых можно было охотиться без лицензии, строгих окриков и конкурентов.
Метелька мышей тоже уважала, помню, как в зимнем темном лесу мышковавшая Багряна вытащила мышь из-под снега, выбежала на освещенную дорожку и выпустила ее из зубов. Тут пулей промчалась Метелька, игравшая с Ругаем, и мышь исчезла. Багряна не могла глазам поверить, обшарила всю белоснежную тропинку, весь снег рядом с нею, но мышь не нашла. И только мы с Метелькой знали, куда исчез зверек.
То есть мышкование для моих собак – русских псовых борзых - было любимым времяпровождением вне охотничьего сезона. Но вот непонятно по какому такому собачьему правилу это распространялось только на лес, улицу, поле и т.д. Дома нападать на кого – либо собаки отказывались. Железное собачье табу, ими же самими и установленное. Воровали собаки по черному, Ругай вообще по этой части чемпионом был, но вот ловить какую-либо живность дома было нельзя. Возле моих охотничьих собак мыши, которые как-то невесть откуда взялись, могли хороводы водить, напоминая диснеевского мыша с его приятелями, но переделать собак мы не могли, как их не «атукай». Мыши тогда как-то сами вывелись, и к тому времени как у нас появился новый грызун, мы от них давно отвыкли. Состав собачий у нас тоже поменялся – был любимец Ругай - русский псовый борзой кобель, которому было уже больше 10 лет, маленькая красивая собачонка Малышка, подобранная на улице, да так и оставшаяся у нас, и молодая кошка Кэтька сиамского окраса, тоже уличная.
Ругай из-за своей толерантности не представлял никакой опасности для грызуна, а Малышка и Кэтька – молодняк – были в силу возраста еще «невоеннообязанными».
Грызун прожил у нас уже несколько месяцев, когда я по хвосту стала понимать, что это не мышь. Хвост, который мне удавалось увидеть, размером сам был со взрослую мышь вместе с ее хвостом. Осознание, что в твоей городской квартире живет крыса, оптимизма не добавляло, единственное, что успокаивало, вела она себя по - прежнему тихо, никому не мешала. Один раз поздно ночью я услышала шаги, будто быстро бежал маленький человечек. Было впечатление, что топают две крошечные ножки. Я никого будить не стала, заставляла себя открыть глаза и посмотреть на нее: было просто любопытно, какой она выросла. Просыпаться не хотелось, но я все-таки сделала над собой усилие, открыла глаза и посмотрела на нее: она бежала через комнату, я подумала, глядя на размер: «Нефига себе!..» и снова уснула.
Крыска выросла на собачьих харчах большая и справная - больше ладони в длину плюс длинный хвост. Факт ее присутствия дома никого из домашних не напрягал, все уже давно смирились с ее существованием. Срок ее «пребывания» у нас доходил уже до 2-х лет. И все было бы хорошо, если одновременно с этим не росли бы Кэтька и Малышка.
Рожденная на улице Кэтька и Малышка, которая не была посвящена в правила поведения охотничьих собак по месту постоянного жительства, в наличии дома зверя нашли развлечение. Один раз я услышала ночью топот кошачье-собачий и как кто-то тоненьким голосом дико кричит от страха. Я от крика подпрыгнула, наорала на всех, всех разогнала, успокоила домашних и, после того, как кошка и Малышка разбежались по местам, легла спать. Крыска была в безопасности.
Как-то в декабре, когда все жили в ожидании Нового года, вечером я услышала топот и опять тот же тоненький крик, исполненный ужаса. На крысу шла настоящая охота. Кэтька и Малышка возле туалета караулили крысу, было очевидно, что они её туда загнали. Я открыла дверь и увидела за дверью, за рядом банок с краской - по случаю ремонта - крысиный хвостик. Зверек спрятался за ними, затаился. Я прикинула, что лучшего момента избавиться от непрошеного жильца не будет. Я взяла носовой платок в руку, накинула его на хвост и подняла крысу. Крыса страшно закричала. Я закричала вместе с нею, от страха выпустила хвост вместе с платком.
Крыска упала в угол, платок упал на нее сверху. Мне жутко было не от того, что я испугалась, жутко было смотреть на нее. Она лежала на спине в углу, на ней лежал платок, как одеялко. Из-под «одеялка» высовывались только мордочка и лапки. Она не пыталась броситься, атаковать, как иногда делают мыши. Она лежала и от страха закрывала морду лапками. Так делает ребенок, защищаясь от удара. Лапки у нее были совсем как у человека - тоненькие, с тонюсенькими длинными пальчиками, совсем не похожие на звериные. Кэтьке и Малышке опять досталось от меня, я и на этот раз всех разогнала, дала возможность крыске уйти в свой крысиный дом.
Рассказала обо всем клиентке. Раньше она мне говорила, что у нее в квартире на первом этаже тоже появилась крыса, не знала, каким образом от нее избавиться. Купила отраву, но все как-то не доходили руки. У клиентки за несколько месяцев до этого трагически погиб муж, она все никак не могла прийти в себя от этой беды. Спасали дети, да еще крошечная собачка, принадлежавшая раньше мужу – тойтерьер, к которому он был очень привязан. Появившаяся крыса стала большой головной болью для нее в это непростое время.
Через неделю Кэтька и Малышка все-таки задавили крыску. Все произошло так внезапно, я не успела отреагировать. Топот, тоненький крик, я прибегаю на кухню, она лежит посреди пола. Я взяла ее в руки, она не шевелилась. Мое чувство было сродни отчаянию. Меня не отпускала мысль, что я не смогла защитить безобидное и беззащитное существо. Я завернула ее и вынесла на улицу. До Нового года оставались считанные дни.
Перед самыми праздниками у меня совершенно неожиданно порвались новые недешевые сапоги, которые можно было носить достаточно долго – ох, уж незабвенное качество кожи в 90х!... Причем отремонтировать их было уже невозможно. Других таких же сапог у меня не было, поэтому полноценность новогодних праздников была под большим вопросом.
За полчаса до Нового года, когда мы готовились вовсю встретить его, у Ругая открылось кровотечение – старая онкоболячка, которая привела потом к операции. После операции, кстати, он жил еще года 4. Мы еле-еле смогли остановить кровотечение, вычистили квартиру, убрав следы, и с трудом успели наполнить бокалы до окончания боя курантов.
Через несколько дней накануне Рождества у меня и у моей маленькой дочери внезапно начали болеть зубы. Причем так, что впору было лезть на стену. Мы с трудом дождались ближайшего рабочего дня и побежали «сдаваться» к стоматологу.
На следующий день ко мне пришел клиент - молодой человек с ясными детскими глазами, и, услышав историю с крысой и последующими неприятностями, очень серьезно сказал: «Знаете, я по знаку зодиака – крыса. Поэтому я очень много читал о них. Говорят, что на Руси в новый дом приносили кошку, это не так. Приносили крысу, которая оставалась жить при доме. Она никогда никого не пустит, и поэтому ни мышам, ни другим грызунам там места не будет. Она считалась домовым, была как оберег. Ваша крыса погибла, вы этой защиты лишились.» Можно было в это верить или не верить.
Я в этот же день позвонила клиентке и все ей рассказала. Она заволновалась, сказала, что уже поздно, так как горку отравы она уже оставила и от горки - уже половина. «И знаете, Светлана Александровна, у меня тоже сапоги порвались..» Через пару дней она позвонила мне и сообщила, что крыса умерла. Состояние ее было близко к истерике. Сами обстоятельства этой смерти были такие, что в себя она не могла прийти ещё довольно долго. Крыса выползла из подпола со страшным криком. Женщина в это время стояла у мойки и мыла посуду. Крыса ползла с криком боли через всю комнату, при этом неотрывно смотрела на женщину. Она подползла к стене, продолжая смотреть на нее и кричать. Все это время женщина была будто парализована этим криком, продолжала в ужасе неподвижно стоять и смотреть на умирающее животное. Через некоторое время крыса затихла.
Спустя день любимый той-терьер ее мужа, сорвавшись с поводка, выскочил из подъезда и сразу же попал под машину соседа. Он даже не понял, что произошло…
Я сейчас не помню, да и тогда, похоже, не выяснила, кто моя клиентка по знаку зодиака. Может, тоже крыса, как я и моя дочь?..