Муллих и монах.
- Почему черепахи такие медленные? - юный лорд бросил вопрос исподлобья, в его голосе звучала смесь недовольства и раздражения. Говорил он с таким тоном, что на подобные вопросы стоило отвечать крайне осторожно. В противном случае его отец мог бы наказать учителя прилюдно, перед всем двором.
- Мой сир, таковы замыслы природы, - тихо ответил монах Ингхам. Его истлевшая коричневая ряса, казалось, помнила лучшие времена, а сам он сегодня оказался не в своей стихии. Ему была поручена роль наставника по окружающему миру, хотя всю жизнь он мечтал лишь о молитвах в тишине обители.
- Природа, значит, настолько глупа, что создает таких медлительных тварей? - продолжил наседать молодой повелитель, едва не топнув ногой.
Монах поднял взгляд на юного господина. В его глазах не было ни тени раздражения, лишь тихая мудрость.
- Напротив, мой сир, природа никогда не бывает глупа, - спокойно ответил он. - Если она дарует существу слабость в одном, то всегда компенсирует это силой в другом. Стоит лишь взглянуть внимательнее, и вы увидите, в чем заключается дар даже у самого медленного из созданий.
- Сильная сторона у черепахи? Не смеши меня, монах, — усмехнулся юный лорд, скрестив руки на груди.
- Именно так, мой сир. Одолжите мне ваш меч, и я вам это докажу, - спокойно ответил Ингхам, сложив руки в поклоне.
Муллих на мгновение замер, а затем вытащил из ножен свой меч. Для юноши оружие было чересчур большим - массивное лезвие ловило отблики солнечных лучей, проникающим сквозь колонны монастыря. Несмотря на возраст, Лорд держал свой меч уверенно. Сделав шаг вперед, он протянул меч монаху, его глаза пылали вызовом и недоверием.
- Ну что ж, посмотрим, что ты мне покажешь.
Монах принял меч обеими руками, словно оценивая его вес. Его движения были неспешны и спокойны, а взгляд сосредоточенным. Взяв оружие поудобнее, он шагнул к неподвижно лежавшей у стены черепахе.
- Прошу, смотрите внимательно, мой господин.
Ингхам занес меч над своей головой и с неожиданной силой опустил его на панцирь. Раздался звонкий удар, но черепаха даже не шелохнулась. Панцирь остался целым, как будто тяжелый клинок был для него лишь детской игрушкой.
- Видите, мой сир? Ни единой царапины. Панцирь черепахи - это доспех, способный выдержать то, что уничтожило бы множество других существ. Природа одарила её непробиваемой защитой, сделав медлительность оправданной.
Муллих медленно приблизился, пристально рассматривая черепаху. Его глаза сузились, в них читался и интерес, и недоверие.
Хм, - пробормотал он. - Значит, даже такая бесполезная на вид тварь обладает... чем-то полезным?
Ингхам чуть заметно улыбнулся.
- В каждом из нас скрыта сила, мой повелитель. Просто нужно знать, где её искать.
- Но все же, - продолжил настаивать на своем Муллих, кружа вокруг монаха. - Это никакая не сила. Любой щит копьеносца выдержит такой же удар, как и эта черепаха. Но ни одна черепаха не обгонит даже самого медлительного моего воина. - Лорд улыбнулся монаху, ощущая свое превосходство.
- Вы как всегда правы, мой господин. Вот только черепахи - мирные создания. Они не предназначены для войн или других потех человечества. Природа дала им жизнь совсем для другого.
- Этот вопрос мой сир, вам осветят на уроках философии. Я лишь жалкий монах, ведающий о животных и растения, что окружают вас. Вопросы мироздания и смысла жизни мне невдомек.
Муллих внезапно приблизился к монаху вплотную и с весьма угрожающим видом произнес.
- Тебе никогда не вырасти до высшего монаха! Всю жизнь будешь носить эту коричневую рясу послушника! - Молодой Лорд не скрывал своего гнева на учителя. - Ты знаешь так мало, а принялся учить меня!
Ингхам покорно склонил голову, ожидая дальнейших ругательств от хозяина. Однако, подняв голову, увидел, что его и след простыл.
Этот юнцу предстоит великое будущее, подумал монах, но как обуздать его непомерную ярость, пока оставалось загадкой. Духовное равновесие, столь важное в этих неспокойных временах, казалось недостижимым для молодого лорда.
Тем временем, черепаха, едва оправившись от мощного удара мечом, осторожно выдвинула свою голову и конечности из панциря, словно оценивая последствия удара. Она медленно огляделась по сторонам, будто проверяя, все ли в порядке, и, убедившись, что угрозы больше нет, принялась неспешно передвигаться в сторону выхода. Ее шаги были такими же размеренными, как и всегда, и казалось, что время для нее течет иначе.
Монах слегка приподнял руки в магическом жесте и тихо прошептал свое любимое заклинание. В тот же миг черепаха, ощутив на себе благословение волшебника, словно обросла мощными мышцами, ее шея вытянулась, а голова поднялась высоко. На окрепших ногах она рванулась с места, и за доли секунды пронеслась мимо Ингхама, стремительно преодолевая пространство. Но вот, спустя несколько мгновений, заклинание утратило силу, и черепаха вновь замедлилась, вернувшись к своему привычному, медлительному ритму.
Ингхам тихо вздохнул, его плечи ссутулились, и он побрел в свою келью, невольно качая головой. В его глазах застыла тень грусти, а губы еле-еле произнесли слова.
- Когда-нибудь… Когда-нибудь я стану достойным.
Скрипнула дверь обители монаха, и она с громким звуком захлопнулась, оставив его наедине с разочарованием.
Тихо, словно тень, из-за колонны входной арки монастыря вышел Муллих. Он осторожно поднял черепаху на руки, словно защищая ее от внешнего мира, и, не спеша, направился в сторону моря. Добравшись до берега, он бережно положил ее на мягкий песок, почти касаясь воды, и долго стоял, прислушиваясь к шуму волн. Затем, задумчиво взглянув на черепаху, проговорил с легким отчаянием в голосе.
- А все-таки, ты можешь больше, чем говорит мой учитель. Я тоже научусь этому заклинанию у старших монахов, и заставлю своих воинов бежать быстрее ветра.
Муллих был наследником одного из Эрафийских принцев, однако не претендовал на престол. Его отец, верный вассал королей, сумел заслужить уважение и значительную вотчину, а также собрать сильную армию. Вскоре эту армию должен был возглавить Муллих, самый молодой и отважный воин Эрафии, по крайней мере, так уверяла его мать. Она всегда говорила, что его путь будет велик, и он станет достойным наследником.
Однако отец, напротив, всегда смотрел на сына с холодным презрением, нередко выражая недовольство его медлительностью - как в действиях самого Муллиха, так и в поведении его войска и подданных. Он выштрумовывал сына в стремлении сделать его таким же жестким и решительным, как и сам.
С малых лет Муллих восхищался могуществом воинов в армии отца, их силой и умением сражаться. В то время как маги-жрецы, которые также служили в армии, использовали свои силы для проклятий и благословений, Муллих всегда тянулся к силе меча. Он предпочитал быть ближе к действию, не раз теряя выданные ему в монастырях книги магии и магические свитки. Его верность мечу была настолько велика, что он не расставался с ним даже ночью, а когда тот нуждался в заточке, отдавал его только умелым кузнецам замка, будучи уверенным в том, что лишь лучшие из людей смогут правильно обращаться с его сокровищем, придать его оружию идеальную остроту и баланс.
Будущий наследник трона любил своего отца, несмотря на всю строгость и ворчливость, и поэтому всегда прислушивался к его советам. Постоянное недовольство отца по поводу медлительности людей засело в голове юного Лорда гораздо глубже, чем все те сказки, которые няньки пересказывали ему каждую ночь. Эти слова его отца звучали в его мыслях как постоянное напоминание, что скорость и решительность - вот что важно для настоящего воина, и что медлительность - это слабость, которую надо преодолеть.
Муллих, обладая пытливым умом, не прекращал размышлять, как найти способ преодолеть эту напасть. Он наблюдал за быстрыми существами, изучая их грацию и природное строение, пытаясь понять, как можно перенести их способности на людей.
Он восхищался стремительными орланами-грифонами, которые на своих мощных крыльях рассекают небо с потрясающей скоростью. Но не менее его интересовали и ветроногие скакуны - чемпионы, способные развивать головокружительную скорость с каждым своим шагом, так что даже на поле боя они были незаменимы. Взгляд Муллиха становился сосредоточенным, когда он разглядывал их стройные ноги и мускулистые тела, как если бы искал в них ключ к разгадке своей проблемы.
Лорд Эдрик, один из старейших вассалов короля Роланда, управлял выращиванием и торговлей грифонов по всей Эрафии. Эти удивительные создания напоминали гигантских орлов, но отличались тем, что могли передвигаться на двух лапах, подобно людям. Характер у грифонов был весьма своенравный - под стать их хозяину, Лорду Эдрику, известному своим острым языком и ехидными ответами на каждый вопрос или просьбу.
Однако, несмотря на свой сложный нрав, грифоны играли ключевую роль в жизни Эрафии. Их острые когти, мощные крылья и уникальная способность молниеносно отвечать на все атаки - сделали их незаменимыми союзниками в Первой войне. Благодаря этим качествам люди одержали немало побед.
Боевые способности грифонов были весьма посредственными и едва ли они могли соперничать с людьми - копьеносцы, лучники и крестоносцы превосходили орланов почти во всем, кроме одного. Стремительность атак грифонов стала страшным сном для врагов человечества. По скорости, грифоны могли соперничать даже с самыми быстрыми скакунами из королевской армии.
Муллих часто задумывался: что, если пересадить наездников чемпионов на грифонов? Не станет ли такая армия вдвое быстрее и маневреннее?
Однако, гордые, орлоподобные воины категорически отказывались принимать кого-либо на свои плечи*.
Муллих поднял глаза к небесам, где в воинственном танце кружились ангелы и их величественные собратья — архангелы. Эти божественные воины, призываемые лишь самыми могущественными Лордами Земли, были воплощением силы и грации. Ни одно создание на белом свете не могло сравниться с ними по мощи, а их скорость в бою превосходила даже могучих драконов. Лишь фениксы, окружённые магической аурой и огненными крыльями, могли бросить им вызов в этом.
Вот какой скоростью должны обладать мои войска, - с этой мыслью Муллих ощутил, как его сердце забилось быстрее. Его взгляд горел решимостью.
- Когда-нибудь... - прошептал он, сжав кулаки. - Когда-нибудь я этого добьюсь!
