Пол молча перевёл взгляд на портрет англичанина. Его глаза были цвета стали. Рядом лежали рекомендации из Гарварда, написанные лаконичным почерком.

— Томас Эддисон. Настоящий патриот! Дисциплина его главная религия, но он видит мир через призму учебников. — Пол отодвинул папку, будто шахматную фигуру, потерявшую ценность.

Третье досье было тоньше. Чен Лин, победитель международной олимпиады по информатике в Китае. Ни фото, ни личных данных не было, а были только сухие факты: «Решил олимпиадную задачу за минуту. Метод не документирован».

— А этот прям настоящая тёмная лошадка, — Мэт сжал губы. — Ни связей, ни рекомендаций. Таких тысячи в Шэньчжэне.

Пол встал и его отражение в зеркале распалось на сотни бликов.

— Именно поэтому он нам нужен. Остальные… — он махнул рукой в сторону стола, — они как отполированные шестерёнки. Чен это настоящий молот в часовом механизме Нексуса.

Мэт засмеялся, но смех его был пустым, как эхо в тоннеле.

— Ты хочешь сломать систему, которую сам построил?

— Системы не ломают, а взламывают, — Пол коснулся экрана, выведя на проектор три имени, окружённые паутиной связей. — Американец предсказуем, англичанин ограничен правилами, а Чен мыслит… иначе. — Он увеличил изображение, где рядом с именем китайца была пустота, словно чёрная дыра, поглощающая логику.

— Иначе? — Мэт вскинул бровь. — Вчера ты говорил, что Ивану нужны границы, а теперь предлагаешь привести того, кто эти границы стирает?

Пол повернулся, его лицо осветил мерцающий свет проектора.

— Племени нужен не только вожак, но и шаман. Или человек, который видит узоры там, где другие видят шум. — Он щёлкнул переключателем. На стене вспыхнула задача с олимпиады с лабиринтом из чисел, где путь к решению напоминал хаотичный зигзаг молнии. — Чен не решил уравнение, а осознал его. Так могут только гении!

Мэт подошёл к окну, наблюдая, как капли дождя сливаются в ручьи на стекле.

***

Они вызвали его в офис в полночь. Чен вошёл бесшумно, словно тень. Его руки, тонкие и быстрые, как лезвия, нервно перебирали край свитера. Никакой броской одежды, никакого вызова, а только серая толстовка и взгляд, который скользил по стенам, словно декодируя невидимые символы.

— Почему вы решили олимпиадную задачу так быстро? — Пол задал вопрос, ожидая прямого ответа.

Чен моргнул, впервые подняв глаза. В них не было ни гордости, ни страха, а только смирение.

— Задача была тривиальной. — Его английский звучал резко с ярко выраженным акцентом.

— Тривиальной? — Мэт нахмурился.

— Да, ничего сложного… по статистике, такие задачи решаются либо быстро, либо не решаются вовсе. — Чен достал из кармана смятый листок, исписанный иероглифами и стрелками. — Поэтому я решил её быстро.

Пол взял листок. Среди каракулей проступала формула, напоминающая ДНК-спираль. Он почувствовал, как мурашки побежали по спине.

— Добро пожаловать в нашу команду, — прошептал Пол, но Чен уже отвернулся, уставившись в голограмму проектора. Его пальцы двигались в воздухе, будто плетя паутину из невидимых нитей.

Где-то за пределами офиса Иван ломал код, крича на программистов, а Томас Эддисон писал безупречный отчёт. Здесь, в офисе Нексуса, рождалось нечто новое, не алгоритм, не система, а странный гибрид порядка и безумия.

— Эврика, — сказал Чен внезапно, повернувшись к ним. Его глаза блестели. — У меня уже есть идеи, как улучшить архитектуру нейросети.

Когда Чен покинул офис, Мэт схватил чашку кофе и задумчиво произнёс:

— Ты уверен, что это не ошибка?

Пол потушил проектор. В темноте его голос прозвучал особенно глухо:

— Кто не рискует, тот не пьёт шампанское!

Тем временем за окном дождь превратился в настоящий ливень.

Читать книгу "Нексус" полностью >>

(Спасибо большое за лайки и комментарии, которые помогают продвигать книгу!)

Куда уходит детство?

Я задаю эти вопросы не только как отец, но и как психолог. Я много лет работаю с детьми, подростками и взрослыми, которых так ломала, форматировала, выдавливала «система школьного образования».

Когда мне было лет десять, я писал рассказы. Мне нравилось рисовать на полях тетрадей странные фигурки и придумывать им истории.

Однажды учительница математики вызвала меня к доске:

- Ты что там делаешь? Опять свои рисунки? Сколько раз говорить, не отвлекайся! Делай то, что делают все!

В этот момент я остро почувствовал, что-то внутри будто сломали. Почему нельзя быть собой, думать по-своему?

В интегральной психологии есть важное правило. Если личность не может воплотить свои потенциалы, она теряет их, превращаясь в статистическую «единицу».

Потери без права возврата

Не раз видел на своих консультациях взрослых 30, 40, 50 лет. Кажется, что они успешные. Но их глаза тусклые, ленивые. Когда спрашиваешь:

- А что вы любите, в чем ваша особенность?

Все отвечают одно:

- В школе у меня отбили желание рисковать, пробовать, ошибаться.

Вспоминаю одного клиента. Ему постоянно повторяли:

- Без пятёрок не сможешь поступить, не получишь образование, станешь «никем».

И он разучился мечтать.

Рамки как главная болезнь

В современном школьном образовании ты обязан всегда соответствовать стандартам: «Сиди ровно, молчи, думай вот так». «Не выделяйся». «Не задавай глупых вопросов». «Заучивай наизусть».

И в какой-то момент из живого, задающего вопросы ребенка, получается идеальный исполнитель чужой воли. Не лидер. Не изобретатель. Тем более не гений.

Что хуже - у такого человека атрофируется способность чувствовать себя. Он становится частью механизма, который не надо чинить, просто менять на новый, когда прежний «ломается».

Когда я вспоминаю школьные годы, я чувствую только боль.

Школа ломала меня каждый день своим «правильно/неправильно», своими двойками за «нестандартность», своей системой сравнения:

«А почему ты хуже Пети из другого класса?».

Своей жёсткостью «нельзя», которая в итоге отбивала желание творить.

Есть ли другой путь?

Это вопрос, который задают родители. Они устали видеть пустые глаза своих детей, не желающих ни учиться, ни слушать. Мой ответ очень простой и при этом радикальный.

В интегральной психологии есть особая методика. Не подавлять, не форматировать ребёнка. А дать ему право общаться, обсуждать, спорить, ошибаться прямо внутри учебного процесса.

Вместо уроков - диалог.

Вместо парты - круг друзей.

Вместо отметки - совместный разбор ошибок.

Я спрашиваю сына:

- Ты что думаешь по этому поводу? Почему другие дети делают вот так, а ты по-своему?

- Потому что мне так интереснее, - говорит он.

Я вижу, в этот момент в его глазах просыпается блеск. Это не мальчишка, который привык использовать шпаргалку и которого удобно «обучать» и «контролировать».

Я замечал, что когда дети разного возраста собираются и могут свободно высказывать мнения, обсуждать их, у них включаются совершенно другие механизмы мышления.

- А если бы ты был учителем, что бы ты изменил? - спрашиваю я мальчика на консультации.

- Я бы дал детям самим решать, какие задачи интереснее!

Вот она, потерянная гениальность.

Тайна простого общения

Самое мощное, что можно дать ребёнку - это способность анализировать себя. Замечать, что он чувствует, почему поступил так, а не иначе.

В практике я часто предлагаю родителям устраивать «свободный круг». Там дети и взрослые обсуждают разные темы в тёплой атмосфере, без осуждения.

- У меня не получилось решить задачу, потому что мне было страшно ошибиться, - говорит мальчик.

- Со мной было то же самое! - откликается кто-то ещё.

В этот момент появляется совсем другая энергия, доброжелательность, любопытство. И нет желания быть «лучше», «выше», «доказать». Это совершенно иной опыт саморазвития.

Чему я научился?

Я как интегральный психолог считаю, что главное - это дать ребёнку не столько знания, сколько умение слушать себя, уважать другого и не бояться ошибаться.

Мне бы хотелось, чтобы дети не становились «стандартными» и «удобными». А оставались живыми и настоящими. Ведь только так сохраняется природная способность - быть собой и быть гениальным.

А чем вы увлекались в детстве? О чем мечтали, а может что-то даже изобрели?

Источник: Сергей Грачевский

— Пишут о страсти к инновациям, но их лучший проект — это чат-бот для заказа пиццы!

Мэт повернулся, медленно снимая перчатки. Его пальцы, покрытые шрамами от ожогов, легли на стекло.

— Вы ищете не программиста, а алхимика, — сказал он. — Тот, кто превращает код в золото, должен иметь три качества:

— Первое это одержимость без фанатизма, чтобы видеть код во сне, но не сжечь серверную.

— Второе, слепоту к морали, чтобы наши алгоритмы съели слабых, а не молились на них.

— Ну и третье это страх, но не перед нами, а перед его собственным несовершенством.

Пол закатил глаза:

— Ты опять как будто цитируешь учебник по средневековым пыткам. Где мне найти такого? На конференции по этике?

Мэт достал из кармана флешку с гравировкой Нексус.

— Мы его уже нашли, — сказал Мэт, вытаскивая резюме из папки. — Достойный претендент, Алексей Воронов.

На экране возникло лицо тёмными волосами и очками в роговой оправе. Это был бывший крипто-хакер, взломавший ЦБ Швейцарии в девятнадцать лет. Последние пять лет он был тихим гением, пишущим код для теневых бирж.

— Почему он? — Пол увеличил раздел «Риски». Психоз, паранойя, аллергия на корпоративную культуру.

— Потому что он единственный, кто прошёл мой тест, — Мэт вставил флешку и голограмма ожила, показав запись.

Первое испытание, или код под давлением. Алексей сидел в комнате с датчиками пульса. На экране был зашифрованный алгоритм Нексуса с таймером. Через четыре минуты он не только взломал защиту, но и добавил скрипт, выводящий на экран цитату Ницше: «Бог мёртв, и мы убили его».

Второе испытание, или этическая дилемма. Голограмма предложила выбор, украсть пятьсот миллионов у пенсионного фонда или позволить взорваться бирже в Лагосе. Алексей нашёл свой вариант и перенаправил взрыв на серверы конкурента.

Третье испытание, или игра в бога. Мэт дал ему доступ к прототипу корпоративной нейросети Нексуса, но вместо тестовых команд Алексей научил нейросеть… писать хокку.

— Он не решает задачи, а переписывает правила, — Мэт выдернул флешку. — И ненавидит себя за это. Идеально!

Пол задумался.

— Как нам создать команду мечты, если он ненавидит корпоративную культуру? Он изгой, волк одиночка! Нам нужен человек, выращенный внутри корпоративной культуры, способный формировать вокруг себя команду.

Мэт достал из папки другое резюме:

— Вот ещё кандидат Джейк Тернер. Он настоящий гений с Гарвардским образованием. На столе появилась голограмма с его тестами.

Испытание первое или код под давлением. Комната Джейка напоминала стерильную лабораторию. Таймер отсчитывал пять минут. Алгоритм Нексуса извивался на экране, как гремучая змея.

— Время деньги, — пробормотал Джейк. Его пальцы затанцевали по клавиатуре, выводя строки кода с точностью метронома. Через три минуты защита пала. Чисто и без ошибок.

— Робот, — хмыкнул Пол. — Даже не вспотел.

Мэт указал на пульсометр, там было семьдесят два удара. Ровно как у спящего человека.

Второе испытание и этическая дилемма. Украсть пятьсот миллионов у пенсионеров или позволить умереть тысячам? Джейк улыбнулся, будто решал уравнение:

— Оптимизируем убытки. Украдём триста миллионов, подставим хедж-фонд в Глазго. Их страховка покроет потери.

— Эффективно, — кивнул Пол. — Но без души.

Началось третье испытание «Игра в бога». Джейк ввёл команду «Оптимизация, инициализация, максимальные настройки».

Нексус проглотил данные и выплюнул график роста, захватывающий мир.

— Машина для машин, — Мэт стёр голограмму.

Следующим кандидатом был Иван Волков родом из российской глубинки. Он был тёмной лошадкой, и Мэт его сразу отбросил как кандидата, потому что не понимал, как его контролировать.

Первое испытание, или код под давлением. Иван сидел в затемнённой комнате, освещённой только мерцанием экрана. Таймер отсчитывал пять минут.

— Мля, — усмехнулся он и выдернул кабель из стены. Система зависла, а затем произошёл взрыв цифрового смеха. На экране поплыли строки: «Бог умер, давайте танцевать на руинах. Ваш Иван».

— Он взломал через брешь в физическом слое, — Выдавил Мэт улыбку. — Он настоящий поэт хаоса.

Пол покривил взгляд и задумался.

Второе испытание, или этическая дилемма. Ещё не дослушав вопрос, Иван бросил в микрофон:

— Взрываем Лагос.

— Что?! — Пол вскочил.

— Вы сказали этическая дилемма. Нет этики — нет проблемы. — Иван закурил, дым струйкой пополз в вентиляцию.

— А потом продаём лекарства выжившим. Двойная прибыль.

Третье испытание «Игра в бога». Иван шептал что-то на русском, его пальцы бились в конвульсиях. Алгоритм Нексуса завизжал, превратившись в цифровую копию Пола.

— Привет, босс, — голограмма подмигнула. — Хочешь, я расскажу тебе, как Мэт слил вчера акции компании?

Мэт вырубил питание. Иван хохотал, стирая пепел с клавиатуры.

Пол смотрел на голограммы кандидатов. Джейк идеальная машина, а Иван гений с интеллектом камикадзе.

— Кого берём? — спросил Мэт, поправляя перчатки.

— Того, кто сломает систему, чтобы мы её собрали, — Пол нажал на кнопку и голограмма Ивана рассыпалась.

— Ошиблись кнопкой, — Мэт указал на Джейка.

— Нам нужен такой человек как Иван. Я посмотрел его резюме и проекты просто поражают своей сложностью и нестандартностью подхода. Он на порядок превосходит всех остальных кандидатов, — твёрдо добавил Пол.

— Как контролировать этого дикаря, что слез с русской печи и возомнил себя богом?! — возмущённо ответил Мэт.

— А вот над этим нам с тобой предстоит покумекать! — произнёс Пол, поднимаясь со стула и подходя к окну.

Читать книгу "Нексус" полностью >>

(Спасибо большое за лайки и комментарии, которые помогают продвигать книгу!)

«Стальные яйца» Мэта это не страх, а холодный расчёт. Смелость? Нет, он ненавидел это слово: «Смелость нужна тем, кому нечем платить за ошибки». Его бесстрашие это чистая математика. В пятнадцать лет он в одиночку пришёл в логово наркокартеля, чтобы выторговать жизнь младшей сестры не с пистолетом в руках, а с предложением: «Дайте мне месяц и я удвою ваши доходы». Через месяц картель купил ему первый костюм. Риск это его стихия, но доза всегда выверена. Он входил в сделки, которые другие называли безумием, потому что видел возможности там, где другие видели хаос. Как-то раз он заставил две враждующие банды разделить территорию, пригрозив опубликовать их транзакции в Даркнете.

Он был мастером переговоров и знал, как объединять язык пуль и процентов. Мэт был невероятно гибок. Он одинаково уверенно говорил и на языке улиц и языке финансов. С банкирами он говорил о волатильности рынка, а с подростками из фавелл о том, как выгоднее продать украденные гаджеты. У него был свой метод решения проблем. Мэт не давил, а слушал. В его арсенале были паузы, которые звучали громче крика, а шутки были острее ножа. Когда нефтяной магнат отказался от сделки, Мэт прислал ему фото своей хижины в фавелах с подписью: «Ваш офис в сто раз больше! Только жаль, что мозг нет!» В итоге, сделка состоялась. У него было правило: «Никогда не проси, а предлагай так, чтобы отказ стоил дороже согласия».

Личность Мэта была алмазом, огранённым грязью. Его циничность противостояла лояльности. Он считал, что мир делится на «волков» и «овец», но в тайне оплачивал учёбу детей из своего квартала. «Это не благотворительность! Я инвестирую в тех, кто однажды прикроет мне спину». Его юмор был бронёй, а его шутки были чёрные, как кофе из фавел. После провала сделки он мог сказать: «Похоже, мне пора вернуться к продаже фальшивых Ролекс. По крайней мере, там клиенты не притворяются честными». Он был одиночкой с «семьёй». У него не было друзей, но были «союзники». Одними из них были бывший вор-карманник, ставший его кибер разведчиком и слепой старик из фавелы, предсказывающий кризисы по цене на фасоль.

Его дела отличались отпечатками крови, в которых он был особо креативен. Однажды, когда конкурент заблокировал его счета, Мэт запустил фейковый токен, назвав его именем врага. Токен взлетел, а потом рухнул, утащив за собой репутацию конкурента. Жёсткость?! Он верил, что договорённости пишутся не на бумаге, а на страхе. Его угрозы всегда были элегантны. Как-то раз он «случайно» оставил конкурентам фото их тайной встречи с прокурором… в рамке с надписью «Лучшие моменты жизни». Он практиковал прагматизм решений «Не решай проблему, а используй её». Когда полиция закрыла его подпольное казино, он превратил его в коворкинг для стартапов, получив грант от мэрии.

Демоны из прошлого и тень фавел жили в душе Мэта. Ему постоянно снились кошмары. Иногда он просыпался в три ночи, слыша в голове крики матери, убитой при перестрелке. Тогда он шёл в гараж и чинил свой старый Шевроле. Это было единственное, что от неё осталось. Он боялся не смерти, а беспомощности, ведь в фавелах слабость значила смерть.

Мэт — это голод, который не утолить деньгами. Голод по власти, по уважению, по месту за столом тех, кто когда-то смотрел на него сверху вниз. Он не герой и не злодей, а продукт системы, который решил играть по своим правилам до тех пор, пока система не сломается.

Собеседование с Мэтом о приёме на работу в Нексус проходило в строгом кабинете с панорамными окнами. Пол сидел за стеклянным столом в идеально отглаженном костюме, листая файл с пометкой «Мэт Колдер». Мэт лишь скупо улыбался, стараясь держать спину прямо.

— Ваше резюме… Оптимизация рисков, реструктуризация активов. Красивые слова, Колдер. — Голос Пола прозвучал как сталь скользнувшая по мрамору. — А что за ними? Умение подмахивать отчёты или реальный результат?

Мэт сидел напротив слегка наклонив голову. Его пальцы сжали край стула, но голос оставался мягким и почти подобострастным:

— Я… всегда нацелен на результат. В Колумбии, например, мне удалось оптимизировать логистику кофейных поставок, сократив издержки на сорок процентов. — Он нервно поправил галстук, шёлк скользнул в потных пальцах. — Конечно, это требовало… нестандартных решений, но всё строго в рамках закона.

Пол поднял на него взгляд. Его глаза, холодные и оценивающие, будто сканировали Мэта на наличие изъянов.

— Нестандартные решения. Это как? Уговаривать регуляторов с помощью виски в пять утра? Или подкупать чиновников?

Мэт заморгал:

— О, нет-нет! Я лишь… нахожу общий язык с разными людьми. Например, в Цюрихе я помог клиентам рефинансировать долги через альтернативные инструменты. — Он натянул улыбку и уголки губ дрогнули. — Все документы прозрачны, всё проверяемо.

Пол откинулся в кресле, скрестив руки. Его брови сдвинулись, образуя острые морщины.

— Расскажи про крипто церковь на Кайманах. Это твоя идея?

Мэт слегка побледнел, но улыбка не сошла с лица.

— Это… хм, был эксперимент. Клиент хотел диверсифицировать активы. Мы использовали благотворительный фонд как инструмент, но всё легально! — Он сделал паузу, словно глотая воздух. — Я лично согласовывал каждую деталь с юристами. Для вас, конечно, готов работать ещё прозрачнее.

Пальцы Пола застучали по стеклянной столешнице.

— Прозрачность мне не нужна. Мне нужны результаты. Допустим, я хочу обойти комиссию по ценным бумагам, как ты это сделаешь?

Мэт оживился, словно ученик, получивший шанс блеснуть.

— Современные регуляторы любят формальности. Мы можем создать структуру через сингапурские трасты с номинальными директорами. Или использовать децентрализованные платформы, где юрисдикция размыта. — Он умолк, уловив едва заметное движение бровей Пола. — Конечно, только если вы одобрите такой подход.

Пол фыркнул, будто услышал банальность.

— Сингапурские трасты? Базовый уровень, а если нужно давление на конкурентов?

— Я… могу организовать информационную кампанию. Через СМИ, соцсети. — Мэт говорил быстрее, словно боялся, что его перебьют. — Без прямых угроз — только намёки на риски их активов. Или предложить взаимовыгодный обмен. Всё зависит от ваших предпочтений.

Пол резко захлопнул папку. Металлический щелчок эхом отозвался в тишине.

— Взаимовыгодный обмен… То есть, продать их секреты?

Капля пота скатилась по виску Мэта.

— Если это соответствует вашей стратегии… Мы можем сделать это через посредников, чтобы ваше имя не фигурировало.

Пол замер, изучая его молча. Секунды растянулись до бесконечности.

— Ладно. Ты говорил про сорок процентов экономии в Колумбии. Докажи!

Мэт рванулся к папке, вытащив оттуда серый конверт.

— Вот аудит, подписанный партнёрами. И рекомендации от клиентов… — Пол оттолкнул документы жестом, будто отбрасывая мусор.

— Бумаги для дураков, мне нужны факты. — Он наклонился вперёд, и Мэт инстинктивно отпрянул. — Что ты сделаешь, если наш фонд начнёт тонуть?

Голос Мэта опустился до шёпота.

— Я… найду лазейки. Перераспределю активы, переговорю с кредиторами. Создам видимость контроля, пока мы выигрываем время. — Он выдохнул, стараясь не дрогнуть под взглядом Пола. — Для этого нужны связи, ау меня они есть. Всё ради стабильности бизнеса.

Пол медленно поднялся, его тень накрыла Мэта.

— Связи? У тебя? — Мэт кивнул слишком резко, выдавая свою нервозность. — Хорошо, последний вопрос, зачем ты здесь?

Мэт вдохнул, словно перед прыжком в пропасть.

— Вы строите империю и я хочу быть частью этого. — Его пальцы вцепились в колени. — Мои навыки и моя преданность к вашим услугам. Я буду выполнять любые задачи без лишних вопросов.

Пол замер в полушаге, взгляд скользнул по дешёвому галстуку Мэта.

— Без вопросов? — Мэт снова решительно кивнул. — Завтра пришли мне детальный план первых трёх этапов развития бизнеса. — Он подошёл к окну и сказал через плечо:

— И смени галстук. Этот цвет тебе не идёт!

Мэт вскочил, едва не опрокинув стул.

— Как скажете! Всё сделаю! Благодарю за доверие!

Дверь офиса закрылась, а Пол продолжал наблюдать, как тень Мэта растворяется в коридорах. На его губе дрогнул еле уловимый намёк на улыбку.

Читать книгу "Нексус" полностью >>

(Спасибо большое за лайки и комментарии, которые помогают продвигать книгу!)

Глава 7. Центр инноваций Нексус

Глава 8. Торопись, но не спеши

Глава 9. Команда мечты и хирург с лезвием вместо совести

Пол столкнулся с классической проблемой в руководстве. Личные отношения мешали ему принимать объективные бизнес-решения. В таких ситуациях фигура «сукиного сына» вроде Мэта становилась не просто удобным инструментом, а необходимостью. Почему это работает, какие риски несёт и как сохранить баланс?

Грамотный управляющий сохраняет эмоциональную дистанцию. Мэт не будет связан дружбой с сотрудниками, поэтому будет действовать рационально, не опасаясь испортить отношения с ними. Его решения будут основаны на данных, а не на симпатиях. Таким образом сохраняется репутация. Пол остаётся «хорошим полицейским», сохраняя лояльность команды, в то время как Мэт берёт на себя роль «злодея». Это даёт скорость решений. В кризисных ситуациях нельзя тратить время на угрызения совести. Мэт может увольнять, реструктурировать и наказывать без долгих дискуссий.

Какими качествами должен обладать «Мэт»? Первое это беспристрастность и способность игнорировать личные симпатии. У него должен быть аналитический склад ума и решения должны быть подкреплены данными, а не эмоциями. Также важна коммуникативная жёсткость и умение чётко аргументировать позицию, даже если она непопулярна. Также важна лояльность к Полу. Мэт должен быть «щитом», а не «предателем», который подрывает авторитет руководителя.

А что если возникнет токсичная атмосфера?! Если Мэт действует слишком грубо, команда начнёт бояться не только его, но и Пола. Это приведёт к текучке и падению продуктивности. Отсюда может возникнуть потеря доверия и сотрудники могут заподозрить, что Пол прячется за Мэта, избегая ответственности. Может ли произойти выгорание Мэта?! Если постоянная роль «злодея» приводит к эмоциональному истощению, то без поддержки Пола, Мэт может стать циником или уйти.

Как минимизировать риски? Нужны чёткие правила игры. Пол должен публично обозначить, что Мэт действует в рамках утверждённой стратегии, а не по личной прихоти. В таких случаях, эффективен баланс «кнута и пряника» и после увольнений или жёстких мер, Пол может инициировать бонусы, обучение или тимбилдинги для оставшейся команды. Необходимо наладить обратная связь через регулярные анонимные опросы сотрудников. Это поможет отслеживать, не превращается ли Мэт в «тирана». Не менее важна и поддержка Мэта. Пол должен защищать его решения на верхнем уровне, иначе Мэт станет «козлом отпущения».

Есть ли альтернативы Мэту?! Если Пол хочет сохранить мягкий имидж без жёсткого менеджера, то нужно внедрение системы регулярных оценок, где увольнения выглядят как объективное решение системы, а не человека. Придётся нанимать аудиторов для ревизии штата — их рекомендации легче принять, чем личные решения. Нужно будет пройти тренинг по управлению конфликтами.

Мэт в бизнесе это «хирург», без которого не обойтись в критических ситуациях. Но его роль требует чётких границ и контроля. Пол должен помнить о том, что если Мэт начнёт наслаждаться властью или потеряет связь с реальностью, то это будет угроза для всей компании. Как говаривал Генри Форд: «Менеджер это тот, кто умеет обходиться без меня. Но если он обходится без совести, то мне он не нужен».

Читать книгу "Нексус" полностью >>