Выделялись женатые, их было пол-группы, такие, как Гагарин и Титов, Нелюбов и Леонов, и холостяки, Быковский, Николаев и другие. Кто-то служил вместе (Гагарин и Шонин, Хрунов и Горбатко), ещё "моряки" и "сухопутники". Серьезно различались характеры. Экстраверты и интроверты. Любители поговорить и выпить, любители засесть в углу с книжкой.

По воспоминаниям начальника ЦПК (Центра подготовки космонавтов) Карпова, они специально подбирали разные психологические типы, темпераменты: холерики – Г.С. Титов и В.Ф. Быковский, сангвиники – Ю.А. Гагарин и П.Р. Попович, меланхолик, явно выраженный – А.Г. Николаев.

Их заселили в квартиры, небольшие но отдельные. Во времена, когда большинство советских граждан жило в коммуналках, это было серьезное улучшение жизни. Зеленый, будущий Звездный городок, только строился, но находился в очень красивом месте среди леса.

Обставить квартиры было непросто - дефицит. Замполит отряда повез парней в военторг, получить мебель и бытовую технику без очереди.

“Приехали мы туда, Никирясов ведет всю ораву мимо группы людей. «И куда эти старшие лейтенанты прутся! Я — жена подполковника, стою в очереди!» — поджала губы расфуфыренная молодая дамочка. «Надо было за старлея замуж выходить!» — весело обернулся к подполковничихе Гагарин, и мы пошли дальше”. (Карташов)

Кормили будущих космонавтов в столовой, просто, по домашнему. Многие из них были из самых простых семей, им нравилось. “И, начиная с весны, все время подавали ребятам салаты из зеленого лучка, петрушечки, капусты, морковки, других свежих овощей. Миски с салатами стояли в зале всегда: подходи, набирай, сколько хочешь. А из основных блюд… борщи, рассольники, солянки, щи, отбивные, котлеты, пельмени. ... Помню, Юра Гагарин очень любил молоко, причем сырое, некипяченое. А такое запрещалось давать космонавтам. Ну, не дай Бог… Вот и приходилось обманывать: мы пастеризовали молоко так, что по вкусу оно почти не отличалось от свежего, и хранили его в специальных запечатанных бутылках в холодильниках”.

Зарплаты были такие (указываю в рублях 1961г): слушатель-космонавт, 300р., космонавт, 400р. За полет единовременное вознаграждение от 5 до 15 тысяч. Много это, или мало? Средняя зарплата в 1960м по Союзу ЗП - 80, промышленность: рабочие - 90, инженерно-технические работники - 135, служащие (менеджеры) - 70, колхозники - 20, учителя - 72, наука -110, банки - 70, госслужащие - 86.

https://istmat.org/node/9304

Летом 1960-го начальство приняло решение выделить из двадцатки лучшую группу в шесть человек. Это было сделано для ускорения подготовки, так как времени на тренажеров на всех не хватало. Отбирали по росту и весу, поменьше, по успехам на тренировках.

В итоге, первая шестерка состояла из Варламова, Гагарина, Карташова, Николаева, Поповича и Титова. Конечно, остальным четырнадцати парням это было обидно, они почувствовали себя космонавтами второго сорта. Но скоро у нескольких из них появится шанс занять место в передовом отряде.

Отсев

Центрифуга для многих стала камнем преткновения. Напоминаю, что одним из главных неблагоприятных факторов, действующих на космонавтов, является ускорение, та сила, которая вжимает вас в кресло автомобиля, когда водитель давит на газ. Величина этой силы, отношение обычного веса предмета к его воздействию на опору во время ускорения называется перегрузкой. Она измеряется в g. 1 g это сила, с которой спокойно лежащий предмет давит на поверхность в земном тяготении.

Центрифуга это специальное устройство, моделирующее перегрузки. Чтобы проще было ее описать, представьте детскую карусель такого типа:

Только кресло одно, рычаг длинный, и все раскручивается не по-детски здоровенным электромотором.

Кровеносная система плохо переносит перегрузки. Она заточена строго под земную силу тяжести. Когда перегрузки направлены от головы к ногам, это плохо. Происходит отток крови от мозга в ноги и пилот чувствует сначала “серую пелену”, затем “черную”, соответственно, помутнение и потерю сознания.

Если ускорение направлено от ног к голове, это еще хуже. Начинается “красная пелена”, приток крови к голове. От такого человек не только теряет сознание, но и быстро умирает от кровоизлияние. Что же тогда делать?

Нужно, чтобы вектор ускорения был направлен не вдоль человека, а поперек, в направлении “грудь-спина”. Тогда кровь давит перпендикулярно крупным сосудам, и люди такое выдерживают прилично. Путем экспериментов была найдена идеальная для космонавтов поза, полулежа со слегка поднятыми коленями.

Тренировки на перегрузки кандидаты в космонавты переносили хорошо, все же летчики, и очень здоровые летчики, однако относительно друг друга по разному. Вообще, перегрузки лучше переносят физически крепкие люди. Но вот Борис Волынов, здоровенный парень, который однажды сломал динамометр (силомер), никак не мог правильно научиться дышать. А “неказистый” (по мнению Карпова) Андриян Николаев переносил перегрузки лучше всех, почему и вошел в шестерку.

Анатолий Карташов тоже поначалу был в передовом отряде. Красивый голубоглазый парень был, казалось, эталоном здоровья. Но когда его стали крутить, обнаружили у него на спине кровоподтеки, раз, другой. Оказалось, он когда-то давно перенес инфекцию, отчего его сосуды стали ломкими. Карташов был отстранен.

Коллеги потом говорили, что врачи перестраховались. Тогда все-таки мало было информации обо всем. Если бы Карташов проходил отбор во втором, третьем наборе, он, скорее всего бы полетел. Анатолий не стал ждать возможного возвращения в отряд космонавтов, а подал рапорт на отчисление. Он еще долго служил в авиации и умер в 2005.

Его место в шестерке занял Валентин Варламов. Серьезный мужчина, лучше всех успевающий по математике. Но и ему не повезло.

В июне 1960 несколько космонавтов собрались покупаться в озере. Варламов предложил нырнуть прямо с берега. Первым прыгнул Быковский и чиркнул носом по песку - было мелко. Вторым Варламов и воткнулся головой в дно. Он вынырнул и не подал вида, что что-то не так. А потом незаметно для друзей ушел. Оказалось, что Валентин повредил себе шейные позвонки. Он несколько километров шел до автобусной остановки, придерживая голову руками, затем доехал до госпиталя. Его немедленно положили на долгую вытяжку. Друзья навещали его, доставали необходимые вещи.

В общем, не прыгайте в воду в незнакомых местах, можете никогда не стать космонавтом

Варламов выписался, стал тренироваться, но врачи скоро наложили запрет. Ему разрешили остаться в ЦПК, он стал потом инструктором, хорошо изучил астронавигацию. Но неудача порядком надломила его. В 1980 году Валентин Варламов поскользнулся в ванной, ударился о кафель головой и умер. Ему было 46.

Желание скрыть травму вообще характерно для первого отряда, а, может, и для молодых летчиков в целом. Могут ведь отстранить от полета, и что тогда делать?

Космонавт Георгий Шонин описывает, как во время долгой парашютной подготовки (я описывал ее в прошлой части) товарищи, получившие мелкие травмы, скрывали их, зато потом, в бане по субботам отпаривали ушибленные места.

На место Варламова пришел Валерий Быковский. Худенький, весивший всего 63 килограмма, он отлично выдерживал перегрузки, лучше многих в отряде. Будучи закоренелым холостяком, Быковский любил подшучивать над “женатиками”, когда они лажали на тренировках: «Больше о юбке жены думаешь, а не о деле…».

Но ведь и Быковский мог вылететь из отряда по глупой случайности. Шонин рассказывает, как они с Быковским в выходной гуляли по лесу и заблудились. Быковский полез на дерево, чтобы поискать ориентиры и увидел шоссе. “А выше можешь?” - взял на слабо Шонин. Быковский полез выше, вершина обломилась у него в руках и он полетел вниз. К счастью, он не выпустил часть верхушки из рук, она цеплялась за ветки и затормозила падение. Валерий упал на землю и потерял сознание. Шонин испуганно начал приводить его в чувство.

К счастью, ничего страшного не произошло, но Быковский получил сильные ушибы. Он скрыл инцидент от врачей и на тренировках потом очень страдал. К облегчению друзей, плановый рентген ничего не показал. После этого Быковский никогда зря не рисковал. Он летал потом в космос еще трижды. Умер в 2019.

Место Карташова в шестерке занял Григорий Нелюбов. Его дальнейшая судьба пример грубоватой версии народной поговорки: “Каждый человек - пи**ец своему счастью”.

Григорий Нелюбов родился в Крыму, стал летчиком Черноморского флота. Симпатичный, спортивный, интеллектуально развитый, он просто лучился харизмой, мог обаять любого человека. Шутник, анекдотчик, любитель застолий, он был всеобщим любимцем. Но была у Нелюбова и обратная сторона. За группой наблюдали психологи, они и подметили большой эгоцентризм Григория. Он всегда хотел быть в центре внимания, как говорится, женихом на свадьбе и покойником на похоронах. Кроме того, Нелюбов иногда был несдержанным, мог сорваться и вспылить.

Генерал Каманин, который курировал подготовку космонавтов, недолюбливал Нелюбова. По утверждению Голованова, Каманин, как сталинист, не любил “нестандартных” людей.

Как бы то ни было, Нелюбов тогда очень хотел быть в лидерах и много старался над этим. В какой-то момент возникла нужда выделить из лучших еще более лучших, из шестерки выделили ведущую тройку: Гагарин, Титов и Нелюбов. Григорий стал как бы вторым дублером Гагарина.

Но вот слетал Гагарин, слетал Титов. Потом, то ли по здоровью, то ли по дисциплине, обошли Нелюбова Попович с Николаевым. Наверное, это его раздражало. В один прекрасный день, в 1963 году, Нелюбов вместе с Аникеевым и Филатьевым шли по ж/д станции и были остановлены патрулем. Космонавты были подвыпившие, Нелюбов стал дерзить патрульным. Их забрали в комендатуру, там, судя по всему, Нелюбов вел себя надменно. Дежурный в комендатуре позвонил в ЦПК, там его попросили не отправлять рапорт наверх. Он согласился, если Нелюбов перед ним извинится. Тот отказался и дежурный отправил рапорт. Каманин был в гневе. Отчислили не только Нелюбова, но и Аникеева с Филатьевым.

Нелюбова отправили в ВВС на Дальний Восток. Там он тяжело переживал свою неудачу. Попович однажды пытался помочь Нелюбову вернуться в отряд космонавтов, но безуспешно. Также ему отказали в переводе в испытатели. Григорий стал много пить. В электричках он показывал попутчикам фотографии с Гагариным и рассказывал о себе, ему наливали.

В 1966 году Григорий Нелюбов пьяный погиб под колесами поезда. Ему был 31 год. В 2007 году его жена Зинаида в телепередаче показала его записку, оставленную перед уходом: «Зинок! Ты всегда была лучше всех. Таких женщин нужно поискать. Прости».

Его отчисленным товарищам, Ивану Аникееву и Валентину Филатьеву в жизни повезло больше. Об Аникееве Шонин рассказывал, как о спокойном и очень добром человеке. Однажды в казахской степи Аникеев решил покататься на верблюде, тот понес его и чуть не зашиб. Аникеев после отчисления долго и много летал. Филатьев еще до армии закончил педтехникум и поработал в школе. После службы он снова стал учителем.

В число неудавшихся космонавтов вошел и Марс Рафиков. По национальности татарин, родом из Средней Азии, он был очень веселыми человеком, любителем всяческих мероприятий. Рафиков часто вытаскивал товарищей на культурные события. Мастерски готовил шашлык. Семейная жизнь у него не ладилась. В 1962 году Рафиков самовольно отлучился из отряда из-за семейных неурядиц и был отчислен. Много лет еще служил в авиации, воевал в Афганистане. После отставки жил в Казахстане.

Последним “неудачником” из Первого отряда стал Дмитрий Заикин. Семь лет после полета Гагарина он ждал своей очереди полететь, но в 1968 году у него нашли язву и Заикин был отчислен из отряда космонавтов. Сделал карьеру в ЦПК.

Лидеры

Вернемся к шестерке. О Гагарине, само собой, нужно поговорить отдельно.

Павел Попович, украинец, был еще одним любимчиком отряда. Всегда веселый, с отличным чувством юмора, он обожал петь и делал это абсолютно везде. Жена Павла тоже была пилотом. Женщина красивая, но своенравная, она, судя по всему, устраивала ему скандалы. Руководство ЦПК считало, что это не личное дело Поповича, а чуть ли не государственное.

Каманин писал в дневнике: Попович «создает впечатление волевого человека, но ведет себя в раздорах с женой излишне мягко… Семейные неурядицы тянут его назад». Далее Каманин добавил: «Будем принимать меры, чтобы помочь ему». Интересно, как генерал собирался помогать космонавту в его семейной жизни?

Герман Титов родился на Алтае, в семье учителя русского и литературы. Своих детей учитель назвал Герман и Земфира - он обожал Пушкина (и передал эту любовь Герману, тот мог подолгу цитировать классика наизусть).

Титов не зря стал дублером Гагарина. Он был очень собранный, дисциплинированный и храбрый человек. Вот как описывает Каманин случай на прыжках: “В тот день все шло хорошо. Космонавты один за другим оставляли самолеты. Встречный поток наполнял белые купола. Плыла навстречу земля. И только одного купола недосчитались тогда: Герман Титов попал в сложную ситуацию – стропы перехлестнулись. Купол сразу обвис, не успев наполниться воздухом. И тому, у кого это случилось, земля уже не плыла, а со свистом неслась навстречу. Все решали секунды.

Вот тут-то и проявилось самообладание космонавта Германа Титова. Расчетливым, спокойным движением он рванул кольцо запасного. Сработал! Но стропы этого запасного могли запутаться в главном. Помня об этом, Герман Титов двумя руками отбросил стропы главного парашюта в сторону. И как раз вовремя. Рывок. И вот уже взметнулся над ним тугой шелк. Все это продолжалось не больше минуты. Но какая это была минута!»

Карпову в Титове нравилась прямота. Он никогда не выкручивался, всегда признавал свою ошибку. Но Карпов не зря называл его холериком: Титов бывал очень импульсивен и вспыльчив. Также он отмечает своенравность Титова. Герман был не только профессионалом и спортсменом. Он любил музыку и был скрипачом-любителем, любил читать.

В Звездном Гагарин и Титов жили через стенку. Они были друзьями и часто ходили к друг другу в гости, перелезая прямо через ограждение балконов. Юрий и его жена Валентина помогли пережить Титовым потерю их семимесячного ребенка.

Гагарин никогда не делился с женой подробностями работы. Она долго не знала, что он вообще космонавт. Герман Титов от жены Тамары не скрывал ничего.

В январе 1961 года шестерка космонавтов сдала экзамены на знание корабля и умение им управлять. Гагарин, Титов и Нелюбов сдали превосходно, остальные чуть хуже.

Гибель Бондаренко

Рано утром 23 марта раздался звонок в квартире Владимира Голяховского, главного хирурга Боткинской больницы. Некий полковник Иванов взволнованно попросил приехать на работу как можно скорее - привезут тяжелого пациента.

Возле больницы с визгом затормозил микроавтобус, сопровождаемый пятью черными Волгами. Из микроавтобуса вынесли носилки, накрытые простыней. Когда Голяховский ее откинул, то содрогнулся. Человек сгорел весь, на нем не было ни единого уцелевшего клочка кожи, ни даже глаз - тотальный глубокий ожог. Но пациент был еще жив и шептал: “Больно.. Сделайте.. Чтобы не болело”. Вен не было, поэтому морфий пришлось ставить в ступни. Сопровождающие назвали его “Сергеев”. На самом деле, это был Валентин Бондаренко.

Бондаренко родился в семье начальника цеха мехового завода, в Харькове. Его отец герой войны, партизан. С юности Валентин хотел стать летчиком. В отряде космонавтов он был самым молодым. Его все любили за добродушный характер и называли “Звоночком”, возможно за то, что он в будние дни утром ходил по дому космонавтов и звонил всем в двери, будил на службу.

Шонин рассказывал, как однажды вдвоем они увидели маленького ребенка в окне пятого этажа. Бондаренко взобрался туда и спас малыша от падения.

В марте он проходил испытание в сурдокамере (я о ней рассказывал в прошлой части). Она же была и барокамерой. Для космонавтов создавалось разрежение, как на 5-6 тысячах метров. Для компенсации дыхания, камера заполнялась воздухом с повышенным содержанием кислорода. Так будут делать американцы в программе “Аполлон”, и у них тоже погибнут три человека.

Однажды в барокамере космонавтов уже погибли люди, двое механиков, неожиданно откачало весь воздух.

Испытание Бондаренко подходило к концу, шел последний день. В камере была электроплитка для подогрева пищи. Ее спираль была раскалена. Бондаренко отклеивал датчики от тела и протирал эти места на теле ваткой, смоченной в спирту. Не глядя, он отбросил ватку и она упала на раскаленную плитку. Ватка мгновенно вспыхнула, а потом начался страшный пожар в атмосфере, обогащенной кислородом. На Валентине вспыхнул костюм. Он попытался сбить пламя и потерял несколько секунд. Когда он подал сигнал, то еще с десяток секунд не могли открыть люк из-за разницы в давлении. Когда открыли, было уже поздно.

(Вспомнилось описание из Второй мировой, когда загоралась кабина пилота. Пять секунд пожара -летчик отделается испугом и ожогами, семь-будет долго лечиться. Восемь-девять, тяжелая инвалидность, десять-двенадцать - смерть).

Когда Валентина вытащили, он был еще в сознании, все время повторял: «Я сам виноват, никого не вините...». Восемь часов его пытались спасти, не смогли.

Похоронили Бондаренко на родине.

Из приказа: «Обеспечить семью старшего лейтенанта Бондаренко всем необходимым, как семью космонавта. 15.4.61. (министр) Малиновский».

Гибель Бондаренко оставалась тайной до конца 80-х.

Сын плотника, вознесшийся на небо

Почему Гагарин? Не так просто ответить..

То, что Королев его выбрал за обаяние, неправда. Даже то, что его выбрал именно Королев, сильное преувеличение. Твердого решения не принимали вплоть до самого полета. Но уже в январе 1961 года экзаменационная комиссия склонялась к Гагарину.

По всем дисциплинам и упражнениям Гагарин был стабильно в тройке лидеров. Далеко не всегда первым, но в лидерах точно. И все же, качества личности, возможно, дали ему несколько лишних баллов.

Я уже описывал раннюю биографию Гагарина. Как он выглядел для товарищей в отряде? Безусловно, в лидерах, очень хороший спортсмен, очень обаятельный. Безусловно, храбрый, интеллектуальный, хладнокровный, умелый. Правда, они почти все такими были.

Что отмечают практически все, это гагаринское чувство юмора. Он шутил во всех обстоятельствах. Его юмор не всегда был безобидным, иногда грубоватым, иногда солдафонистым, иногда пошловатым.

Когда врач протирал спиртом места контактов датчиков: “- Ох! С устатку граммов пятьдесят бы этой жидкости для полнокровного сна”.

В сурдокамере: “вдруг вместо кодового штатного сообщения Юра неожиданно четко докладывает: «Пройдено сорок миллионов километров! Приближаемся к планете Венера! Подготовить посадочную площадку! Лаборант, вы готовы?»

“Однажды Гагарин пришел на один из запусков, — продолжает Миров. — А погода была плохая. Видно было, что Гагарин засорил глаз, постоянно тер его. Давай мы подбивать Меликова из санчасти: что ж ты ходишь на боевые дежурства, а если надо, помощь оказать боишься?» Он наконец решился, подошел к Гагарину. А тот ему отвечает: «Глаз не п..да, переморгает». Простым он был парнем. Если бы думал о вечности, подобрал бы более приличное слово”.

Герман Титов вспоминает, что однажды врачи на ночь тайно добавили им в пищу препарат, вызывающий головную боль. Утром, когда опрашивали о самочувствии, только Юрий честно сказал, что чувствует себя неважно.

Не сказать, что Юрий был этаким рубахой-парнем, душа нараспашку. Многие в нем отмечали крестьянское лукавство, он был, что называется, себе на уме. Но, как те же люди отмечали, чувствовалось, что за этим не стоит ничего плохого.

Также не надо представлять, что Гагарин был всегда улыбчивым и добродушным. Он мог быть и серьезным, и жестким, иногда и вспыльчивым.

Если попытаться выразить характер Гагарина одной фразой, то можно сказать так: он обладал большим животным магнетизмом, но не напористым, а располагающим к себе, так сказать, уютным.

Как я уже писал, Гагарин не говорил лишнего о работе своей семье. Брат Борис утверждал:

“— Никто не знал. А я знал!

— Откуда?

— Он прислал матери письмо, просил приехать к нему. Мы были у него в марте 1961 года. Приехали в Москву в «Детский мир» купить костюм моей дочке. Вышли из магазина, у тротуара стоит черная «Волга». Я спрашиваю: «Юра, а у тебя скоро такая будет?» — «Скоро», — сказал он и посмотрел на небо. «А денег где возьмешь?» — спрашиваю. «Тут одно дело предстоит, — отвечает он, — если все удачно обойдется, отломится мне на „москвича“, будем на рыбалку ездить!»

В декабре 1960-го космонавтов попросили проголосовать тайным голосованием, кто из них будет первым. По разным воспоминаниям, от 12 до 17 (из 20) голосов отдали в пользу Гагарина.

И все же, почти до самого конца Гагарин и Титов шли ноздря в ноздрю. Комиссия теперь принимала во внимание самое разное. Оба русские. Но один с Алтая, а другой со Смоленщины. Второе лучше. Титова зовут Герман, не очень хорошо. Оба с села, это хорошо, но Юрий учился на рабочего, это лучше. Говорят, показывали фото обоих Хрущеву, но он не выбрал.

И только 8 апреля 1961 года Гагарина утвердили официально.

В следующей части: Первый отряд американцев.

Продолжение следует

@dang70, спасибо за донат!

Литература

Голованов Я. Королёв

Данилкин Л. Гагарин

Каманин. Скрытый космос. Т.1

Превый пилотируемый полет. Сборник документов

Уокер С. Первый. Новая история Гагарина

Шонин Г. Самые первые

Штрихи к портрету отечественной космонавтики. Сборник документов

14 января 1966 года мир потерял человека, чей гений изменил ход истории.
Сергей Павлович Королёв — имя, ставшее символом триумфа советской науки и начала космической эры.

Сын учителя, прошедший через невероятные испытания (включая сталинские лагеря и войну), он поднял СССР к звездам.
Его вера в разум и труд, его принцип «Мы обязаны быть первыми!» двигали целую страну.

Королёв создавал будущее, оставаясь в тени.
Его наследие — не только легендарные ракеты и победы в космической гонке, но и сама возможность человечества мечтать о космосе.
День космонавтики, полеты к другим планетам, спутники на орбите — всё это началось с его гения, воли и веры.

Вечная слава Сергею Павловичу Королёву! Его имя и подвиг бессмертны.

В Институте образовалась группа "космиков", которая взяла на себя работу по медицинской стороне будущего полета. Ее возглавил В.И. Яздовский. Королев теперь мог переложить проблемы отбора и подготовки космонавтов на ВВС и заняться только кораблями. Медики запросили у Королева, кого им следует искать. Здесь многое определялось нашими кораблями. У американцев были очень ограниченные возможности по весу корабля (капсулы, как они говорили). Впихнуть много оборудования американцы не могли, так что часть управления полетом вынужденно брал на себя человек. Из этого следовало, что астронавты должны были быть очень опытными пилотами с огромным опытом внештатных ситуаций, то есть испытателями, причем с большим стажем.

Советский "Восток" имел возможность быть полностью автоматизированным, так что от космонавта почти не требовалось управления.

Так что кандидаты в первую очередь должны были быть молоды и абсолютно здоровы, а летный опыт отодвигался с первых мест списка требований.

Требования Королева были: около тридцати лет, не выше 170, не больше 70 кг. И храбрые. Медики спросили, сколько отбирать, Главный сказал, чем больше, тем лучше. Он уже видел перед собой обширную картину полетов.

Медики разъехались по авиационным частям. Они не стали забираться на восток, за Урал, ограничившись западными округами. Сначала в ход пошел чисто бюрократический отбор. Врачи частей подобрали по вводным личные дела летчиков, затем приступили к делу москвичи. Они просмотрели почти три с половиной тысячи личных дел. Изучали здоровье, антропометрию. Браковали за частые ангины, бронхиты и так далее. Вели беседы с работниками частей о профессиональных и моральных качествах кандидатов. Затем наступил этап собеседований с самими кандидатами. До него дошли 347 летчиков. Опишем типичную беседу.

Будущий космонавт Георгий Шонин вспоминал, как его с несколькими товарищами внезапно вызвали к командиру. Ничего хорошего от этого они не ожидали и перебирали в голове возможные “косяки”.

Командир отправил их в другой кабинет, по одному. Там сидело два полковника-медика. Начали задавать вопросы. О биографии, здоровье, службе. И в конце несколько вопросов, которые задавали каждому.

Хотите ли вы летать на новых типах самолетов? Хотели бы вы летать на новых летательных аппаратах? Подавляющее большинство отвечало на оба вопроса - да. Шонин почему-то подумал, что ему предложат летать на вертолетах и собирался отказаться. Когда он спросил об этом напрямик, ему задали третий вопрос, как обухом по лбу:

Хотели бы вы полететь в ракете вокруг Земли?

А вот здесь трое из десяти отказывались. И не из-за страха. У них были ясные перспективы, налаженный быт. И все ломать из-за призрачной (тогда) возможности полететь в космос? Некоторые просили посоветоваться с женами. Комиссия к таким относилась с подозрением. В те “шовинистические” времена это казалось многим признаком подкаблучника, слабого мужчины.

Кто-то, как Титов и Попович, мгновенно ответили “да”. Кто-то, как Николаев и Шонин, засомневались в технической возможности. Шонин сказал: “Вокруг Земли готов лететь на чем угодно. Даже на ступе Бабы Яги и то бы рискнул попробовать. Но только чтобы ступа эта была сегодня, ну не сегодня, так завтра, долго не летать я не смогу”. Его уверили, что все будет скоро. Шонин сразу согласился.

Из 347 после собеседования комиссии отобрали 206. Еще 52 сами отказались от следующего этапа. А это должна была быть медкомиссия. Стало быть, осталось 154.

В Москву стали возить по двадцать человек на тщательное медицинское обследование. Каким оно было в деталях, мне не удалось найти, только общие описания. Начальник медицинской космической группы Яздовский сообщает, что помимо общих обследований уже тогда кандидатов подвергали испытаниям на центрифуге, в барокамере.

Судя по тому, как относились к обследованию кандидаты, медосмотры были и физически неприятны. Шонин отбирался с Гагариным из одной части, но Юрий уехал на обследование раньше и вспоминает, как выспрашивал Гагарина:

“После рассказа о каком-либо сложном исследовании, видя, как «скисает» мое лицо, он подбадривал:

— Да ты не робей, Жора! Это только на первый взгляд все кажется страшным и сложным”.

Отбор был очень жестким. Никто не знал в точности, что ждет человека в космосе, поэтому медики перестраховывались. Отсев был безжалостным. Непрошедший горько шутил над счастливцем: “Прошел? Молодец, Лайкой станешь”.

Когда кое-кого не только отсеяли, но и отстранили по состоянию здоровья от авиации вообще, двадцать человек сами отказались от дальнейшего обследования. Комиссия никогда не спрашивала о причинах отказа, такое было правило. Собирался отказаться и Алексей Леонов, но товарищи его уговорили остаться.

Забраковали еще 105, осталось 29. Из них отобрали двадцать. Вот он, первый космический отряд:

Аникеев Иван Николаевич, Беляев Павел Иванович, Бондаренко Валентин Васильевич, Быковский Валерий Федорович, Варламов Валентин Степанович, Волынов Борис Валентинович, Гагарин Юрий Алексеевич, Горбатко Виктор Васильевич, Заикин Дмитрий Алексеевич, Карташов Анатолий Яковлевич, Комаров Владимир Михайлович, Леонов Алексей Архипович, Нелюбов Григорий Григорьевич, Николаев Андриян Григорьевич, Попович Павел Романович, Рафиков Марс Закирович, Титов Герман Степанович, Филатьев Валентин Игнатьевич, Хрунов Евгений Васильевич, Шонин Георгий Степанович.

Это были 25-27-летние парни (кроме Беляева и Комарова, 1925 и 27 г.р.), с налетом 300-400 часов, старшие лейтенанты, многие женаты и с детьми. После всех обследований, осенью 1959, они разъехались по домам и принялись ждать.

Подготовка

11 января Главный штаб ВВС издал приказ о формировании части летчиков-космонавтов. Ответственным за подготовку первого отряда космонавтов был назначен генерал Каманин, Николай Петрович. Человек-легенда, участник спасения челюскинцев, герой войны.

Начальником Центра подготовки космонавтов назначили Е.А. Карпова. Но никакого центра не было, его только предстояло создать. После короткой бюрократической схватки с начальством ему удалось утвердить штат в 250 человек. Из них у него было в наличии только сам Евгений Анатольевич, кадровик да рабочий на все руки. Но дело быстро пошло.

В начале марта 1960 двадцатка Первого отряда стала съезжаться в Москву. Их сразу познакомили с Вершининым и Каманиным. Можно представить, с какими чувствами скромные лейтенанты жали руки своему Главкому и герою детства.

Из-за проблем с жильем их временно разместили на спортбазе ЦСКА. Два семейных космонавта, с женами и детьми жили в спортзале, один в одном конце, другой в другом. Но вскоре семейным выделили маленькие квартирки, а холостяков заселили в гостиницу.

К лету Каманин, Карпов и прочие начальники нашли место для будущего Звездного городка (или, как его долго еще называли, Зеленого), в 40 километрах от Москвы, в лесном массиве, но близко к железной дороге. Весь ЦПК долго находился в двухэтажном домике.

С 14 марта 1960 начались лекции. Сначала читали материал только по физиологии и медицине. Летчики заскучали, многие считали это второстепенным. Когда о программе узнал Королев, то разозлился и отправил преподавать космонавтам многих своих первоклассных конструкторов и инженеров, таких, как Тихонравов, Бушуев, Раушенбах, Феоктистов и других. Они стали читать лекции об астрофизике, геофизике, космической связи и много других специальных дисциплин.

Опытный командир Карпов знал великий армейский принцип, что чем бы солдат ни занимался, лишь бы.. был занят, а бездельный солдат сразу отдается всем порокам. Так что он включил большую программу физической подготовки, тем более это было необходимо для дела.

Тренировки проводил Борис Легоньков, физрук из ЦСКА. Он был человеком неутомимым и безжалостным, и сразу пресекал все разговоры космонавтов о бесполезности кроссов для космических полетов.

“За одну тренировку по тяжелой атлетике каждый из моей группы поднимал в среднем от 5 до 8 тонн. Годовая кроссовая подготовка составляла в сумме 300–400 километров плюс 500 километров лыжной. За одно занятие по плаванию ребята преодолевали 1500–2000 метров. Количество прыжков в воду на одном уроке колебалось от 50 до 70, в зависимости от того, с чего они выполнялись — с трамплина или вышки”.

Физподготовка проводилась трижды в неделю. Начиналась с часовой зарядки на открытом воздухе, в любую погоду. А дальше бег, плавание, ныряние, силовые упражнения, волейбол, баскетбол. Во время командных игр наставники высматривали будущих лидеров.

Теоретическая основа накапливалась сложно. Никто не знал, что там, “наверху”. Использовали авиационный опыт.

Для проверки организма и его привыкания к неблагоприятным условиям работы были введены спецтренировки: полеты на самолетах для создания кратковременной невесомости, долгое нахождение в баро- и сурдокамерах, термокамере, центрифуга, вибростенд, вестибулярные тренировки, парашютная подготовка, ОФП.

Как вспоминал Карпов, главных проблем было две: влияние невесомости на организм, ее было крайне трудно смоделировать, и как поведет себя психика космонавта. Тогда крупные физиологи и психологи нагоняли много страхов о том, что человек не выдержит чувства абсолютного одиночества, пустоты, отсутствия раздражителей. Чтобы понять, так ли это, и проводились знаменитые опыты в сурдокамере.

К апрелю 1960 такая камера была готова. Первым в нее залез на две недели Валерий Быковский.

Сурдокамера это такая, грубо говоря, будка, с очень толстыми, звукоизолирующими стенами и толстой, плотно закрывающейся дверью. Первые сурдокамеры совмещались с барокамерами, из них откачивался воздух, чтобы создать условия высотной гипоксии (кислородного голодания), менялся состав воздуха. Космонавт там под полным присмотром, за ним следят камеры, за ним наблюдают через окошечки, с него снимают показания множество датчиков на теле.

Сурдокамера снаружи..

И изнутри

Он же находится в полной изоляции от внешнего мира, ни один звук не проникает внутрь. Следящему персоналу общаться с ним строго запрещено, а космонавт должен давать постоянные отчеты, не имея понятия, слышит ли кто его снаружи.

Внешний и внутренний вид представлен на картинке

На кресле можно сидеть и лежать, внутри посуда и плитка для приготовления пищи, сами продукты. Первые космонавты находились там 10-14 дней. Такой срок был выбран не случайно, была реальная возможность для первого космонавта застрять на орбите на 10-12 дней. Они должны были периодически выполнять задания, умственные и физические. Первым разрешали брать с собой книги.

Время от времени космонавтов в сурдокамере подвергали разным испытаниям. Например, сенсорные раздражители, проще говоря, вспышки и звуки. Неожиданно могли включиться шорох, шелест, рев, музыка, цветные вспышки.

Однажды в сурдокамере проверяли космонавта Поповича, и включили ему разные жуткие звуки, свист, колокольный набат, по камере заметались яркие лучи. Попович, веселый человек, засмеялся, закричал и даже запрыгал: “Во дают!”

Гагарину организовали перевернутый график: днем спать, ночью работать. Он легко привык, очень быстро засыпал. Гагарин взял с собой книги, инструменты, много читал, мастерил. Однажды запел, как акын: “Вот порвались шнурки, пора готовиться к записи, один провод красный, один зеленый, скоро обедать..”

“— Юрий Гагарин в заточении любил поюморить, — вспоминает кандидат биологических наук Ирина Пономарева, работавшая когда-то лаборанткой в отделе отбора и подготовки Института авиационной и космической медицины. — Представляете? Вечер. И вдруг вместо кодового штатного сообщения Юра неожиданно четко докладывает: «Пройдено сорок миллионов километров! Приближаемся к планете Венера! Подготовить посадочную площадку! Лаборант, вы готовы?» В каком-то замешательстве я что-то ответила и тут же, спохватившись, отключила обратную связь, ругая себя за нарушение режима и условий эксперимента”.

Термокамера должна была показать устойчивость космонавтов к высоким температурам и, опять-таки, ее развить. Делалось это потому, что были сомнения в том, удастся ли поддерживать комфортную температуру на борту на орбите. Вопреки распространенному мнению, в космосе большая проблема не отопление корабля, а его охлаждение. Вакуум - идеальный теплоизолятор (вспомним термос), так что теплоотвод становится проблемой. Также при входе в атмосферу спускаемый аппарат мог сильно нагреться.

Космонавт находился в камере при +70, влажности 30% и ветре 1,5 м/с разное время. Он должен был периодически выполнять упражнения. За состоянием космонавта тщательно следили. У Юрия Гагарина к сороковой минуте температура была 38,5, пульс 100, сильное покраснение кожи и потоотделение.

Что такое перегрузки, знает любой современный человек, сидя в кресле автомобиля, когда он резко набирает ход. То, что вдавливает вас в кресло, и есть перегрузки. Представьте, что вы лежите в заваленном назад кресле. То, что на вас давит, это 1g, обычный земной вес. Ускорение стало больше в два раза, вы теперь весите вдвое (2g), втрое (3g) больше, и так далее. Пилоты и космонавты переносят перегрузки в 10-12g. Это, если бы вы стали весить 600-800 килограммов. Только тренированные люди могут такое выдержать.

Как тренировать устойчивость к перегрузкам? Для этого есть устройство, которое стало символом космической подготовки - центрифуга. Чтобы долго не объяснять, приведу пример Многие в детстве развлекались, наливая в ведерко воду и раскручивая на руке. Вода не выливается, потому что на нее действует ускорение, которое не отличается от силы тяжести. Вы для воды в этот момент центрифуга. Или для кота в пустом ведре.. хотя нет, не надо.

Тренировки на центрифуге тоже были (и остаются) важной частью подготовки.

Вот в таком кресле сидел человек, и его раскручивали до полного просветления, точнее потемнения в глазах.

Больше всего космонавты не любили постоянные однообразные медицинские обследования, термокамеру и вестибулярные тренировки. О последних.

Один из самых нелюбимых тренажеров было кресло Барани. Вот оно на рисунке. И применение

Сажают в него испытуемого и начинают раскручивать за ручку вокруг оси. Во время вращения нужно было поднимать и опускать голову. Тошнило уже на пятом вращении. Потом останавливали на минуту и начинали снова. Это, а также другие подобные упражнения космонавты называли “побывать в гестапо”. На них в углу кабинета всегда стояло ведро.

Еще вестибулярный тренажер

Один из врачей признавался потом: «Если бы космонавты во время прохождения комиссии сфокусировали на нас свою нелюбовь за придирчивость, то смерть наша была бы легкой и мгновенной».

Когда первый кандидат полез в сурдокамеру, в апреле 1960, остальная команда проходила один из самых сложных и долгих комплексов тренировок - прыжки с парашютом.

Прыжки производились в окрестностях города Энгельс. Очень скоро в летном городке раскрылась тайна новых курсантов, и их прозвали “лунатиками”. Руководил прыжками заслуженный мастер парашютного спорта Н.К. Никитин.

Как и многие летчики, будущие космонавты не любили прыжки, да и были в них не слишком опытны. Гагарин имел пять прыжков, кое-кто из команды ни одного. А им предстояло сделать по 50-60 прыжков, затяжных, ночных, на воду. В общем, норму мастера спорта. Космонавты задавали вопрос, зачем?

Во-первых, был чисто практический смысл. Тогда было ясно, что первые космонавты будут обязательно катапультироваться из аппарата. Во-вторых, военные психологи считали, что прыжки быстро закалят космонавтов, укрепят их мужество и стрессоустойчивость.

“Он <инструктор Никитин> учил их приземляться и приводняться, приговаривая при этом вполне серьезно: «Желающих могу проинструктировать, как прилуняться и примарсианиваться». Какой-нибудь остряк тут же подхватывал:

— А привенериваться можете научить?

— Это вы отлично умеете и без меня, — отвечал Никитин”.

“Быковский, первый прошедший одиночество в барокамере, победительно похлопал себя по карману:

— Две сотни. Хватит на всех?

Наутро после потаенной пирушки инструктор Максимов наметанным взглядом окинул Юрия. Замотал головой: «Прыгать не разрешу». — «Макс! — взмолился тот. — Никитичу только не говори». — «Сказать не скажу. А будешь за это подбирать чехлы». Подбирать чехлы, которые срываются с парашютов гораздо раньше приземления и разносятся ветром в радиусе нескольких километров, дело долгое и хлопотное — останешься без ног. «Но зато хороший вентилятор мозгам», — ворчал Максимов”.

Тренировались полтора месяца. За это время космонавты привыкли прыгать, перенесли несколько экстремальных ситуаций. А когда вернулись в Зеленый, увидели, наконец, самого Королева.

Однажды на занятия пришел невысокий плотный человек лет пятидесяти. По тому, как забегали все вокруг него, космонавты поняли - большой начальник. Но поему в штатском? Представился человек как профессор Сергеев. А вечером Карпов по секрету рассказал парням, что это был Королев. Кто это такой, они уже знали.

В следующем посте: какими людьми были космонавты, кто вынужден был уйти из отряда и почему. А также отбор и подготовка американских астронавтов.

@kopcuka, спасибо за донат!

Литература

Голованов Я. Королев. Факты и мифы

Данилкин Л. Гагарин

Шонин Г. Самые первые

Штрихи к портрету отечественной космонавтики. Сборник документов

Яздовский В. На тропах вселенной