Кто и зачем задумывал бомбить Баку в 1940 году?
Далеко не все побуждения и действия можно объяснить рациональными мотивами, особенно когда дело касается субъектов, проявивших вопиющую историческую несостоятельность
События начала Второй мировой войны исследованы очень подробно — и в геополитическом аспекте, и в экономическом, и в военном. Но история, как известно, это не сами факты, а их интерпретация. Так вот, у советской, а позднее российской истории войны существует одна интерпретация тех военно-дипломатических шагов, которые делали две главные европейские страны по отношению к Германии, позволившие Гитлеру начать войну сначала в Европе, а потом напасть на СССР, а у западной историографии — несколько другая. Если взять, к примеру, такое событие, как встречу в Мюнхене в сентябре 1938 года глав Англии, Франции, Германии и Италии по поводу проблемы судетских немцев, то наша позиция в том, что Великобритания и Франция просто отдали Чехословакию германскому агрессору и разожгли его аппетиты («Мюнхенский сговор»), а европейские историки говорят об «умиротворении Германии» с целью предотвратить большую мировую войну.
Но конференция в Мюнхене — это только начало попыток политических манипуляций Британии и Франции с целью «умиротворить агрессора» у себя дома и натравить на Советский Союз. В их же число входит так называемая «странная война» сентября 1939 — мая 1940 годов — восьмимесячное противостояние (или точнее, «противосидение») французской армии и британского экспедиционного корпуса на германской границе. Война Германии была объявлена — но боевые действия были минимальными.
Наконец, в череде этих манипуляций и англо-французские планы по прямому нападению на СССР в 1940 году — как бы для того, чтобы предотвратить союз СССР и Германии. Вот об этом не очень известном историческом эпизоде и пойдет речь в нашей статье.
7 июля в Москве открылась выставка «Накануне Великой Отечественной. 1 сентября 1939 — 22 июня 1941», посвященная, как нетрудно догадаться из названия, событиям с начала Второй мировой войны в Европе до начала Великой Отечественной войны. Среди прочего на этой выставке были представлены документы, содержащие сведения о планах франко-британской коалиции в 1940 году устроить бомбардировку советских нефтепромыслов на Кавказе.
В принципе, какого-то откровения в этих планах нет. О них давно хорошо известно, и в советское время их очень часто приводили в качестве примера коварства и вероломности западных держав. Да и на нынешней выставке документы выставлены очевидным образом с этой целью. Однако кроме данной, пусть благой, но слишком общей задачи, хорошо бы понимать подробнее и с максимальной исторической корректностью, что и как выстраивалось в тот поворотный момент истории.
Постараемся прояснить, откуда возникла идея бомбардировки советских нефтепромыслов на Кавказе и в Закавказье, насколько политические и военные руководители западных держав были настроены реализовать эту идею, и, что самое главное, были ли французы и британцы единодушны в этом вопросе.
Начнем с рассмотрения исторического контекста.
Август–сентябрь 1939 года ознаменовались крахом надежд Великобритании и Франции на навязывание Германии войны на два фронта.
Сначала принципиальный отказ Польши сотрудничать с Советским Союзом и пропускать Красную Армию на свою территорию исключил участие СССР в войне против Германии.
Конечно, такому исходу летних переговоров Советского Союза с Великобританией и Францией немало способствовало их затягивание западными державами — отчасти из-за взаимного недоверия, отчасти из-за того, что французы и британцы не были уверены в своей готовности к войне и переговоры с Москвой рассматривали не как возможность построения реального военного альянса, а как способ удержать Германию от нападения на Польшу. По этому поводу Сталин весьма метко сказал Черчиллю в 1942 году: «Английское и французское правительства… больше надеялись на то, что дипломатическое единство Англии, Франции и России отпугнет Гитлера. Мы были уверены, что оно его не напугает».
И действительно, в 1939 году лидер нацистов был твердо намерен развязать войну в конце августа, заявив: «Я только боюсь, что в последнюю минуту какая-нибудь свинья предложит свои услуги для посредничества». Также он прямо говорил: «Нельзя терять времени. Война должна быть, пока я жив». То есть никаких вариантов решения польско-германских противоречий, кроме военного, он не рассматривал.
Ввязываться в войну против Германии в условиях, когда потенциальные союзники уклоняются от гарантий, советское руководство, вполне естественно, не собиралось. А когда на запросы Парижа и Лондона о возможности пропуска советских войск на польскую территорию для борьбы против Германии Варшава дала однозначный отрицательный ответ, всякому стало понятно, что Сталин примет потенциально выгодные для СССР германские предложения об экономическом сотрудничестве и разделе сфер влияния в Восточной Европе.
Но провал переговоров с Советским Союзом не был бы чем-то катастрофическим, если бы Польша смогла продержаться под ударами нацистов столько времени, чтобы Франция и Великобритания успели отмобилизовать и развернуть свои вооруженные силы на Западном фронте. Предвоенные расчеты, учитывавшие оценки самих польских военных, предполагали, что Польша сможет продержаться по меньшей мере два месяца, а основные позиции Войско Польское в состоянии удерживать около двух недель. В принципе, этого времени вполне могло хватить, чтобы Франция подготовила мощный удар по западным границам Германии и тем вынудила Гитлера ослабить натиск на Польшу.
Вот только предвоенные расчеты рухнули в считанные дни. Уже к 5 сентября германские войска глубоко рассекли польский фронт сразу на нескольких направлениях. Польское командование распорядилось об отступлении на рубеж Наревы, Вислы и Сана, вот только реализовать это решение шансов почти не было — из-за отсутствия в Войске Польском крупных подвижных соединений, способных быстро парировать стремительные удары германских моторизованных корпусов. Так что по сути уже к исходу первой недели войны польский фронт развалился, а к исходу второй недели германское наступление перешло в фазу добивания очагов польского сопротивления. Никакой удар по Германии с запада уже не мог изменить участь Польши, тем более что соотношение сил на германской западной границе не сулило успеха французам и британцам.
Вопреки расхожему представлению, западные рубежи Германии в сентябре 1939 года не были беззащитными. Развернутая на них группа войск «Ц» по состоянию на 3 сентября включала 33 пехотные дивизии, не считая частей пограничной охраны. К исходу первой декады сентября германское командование передало в группу войск «Ц» еще девять дивизий. Позиции группы опирались на линию Зигфрида — весьма внушительную, хотя и недостроенную на тот момент полосу фортификационных сооружений, штурм которой без артиллерии большой мощности обещал наступающим тяжелейшие потери.
В свою очередь, французский Северо-Восточный фронт, развернутый у границ с Бельгией, Люксембургом, Германией и Швейцарией, на 9 сентября состоял из 48 французских дивизий, то есть значительного превосходства над противником в силах не имел. Артиллерия большой мощности еще только прибывала на фронт, а огонь 155-мм гаубиц — самых мощных орудий, штатно имевшихся во французских дивизиях, — доты линии Зигфрида уверенно держали. Британские же войска начали прибывать на континент только в конце сентября.
С разгромом Польши ситуация еще более осложнилась. Началась интенсивная переброска германских войск на запад, и хотя французское командование тоже наращивало силы, ни о каком превосходстве в ближайшее время говорить не приходилось.
Немцы изготавливают плакаты для французских солдат с надписью на французском: «Польская война закончилась». 1939
К тому же во французских вооруженных силах шел процесс технической модернизации, требовавший значительного времени. Главнокомандующий сухопутными войсками Франции генерал Морис Гамелен рапортовал премьер-министру Эдуарду Даладье, что современное вооружение в положенных штатами объемах войска получат не раньше конца 1940 года. Также больших сроков требовало развертывание массовой британской армии, которая смогла бы компенсировать превосходство Германии над Францией в людских ресурсах: британское командование планировало к исходу 1941 года сформировать 55 дивизий. Пока же по состоянию на конец сентября Франция располагала 86 дивизиями, из которых в составе Северо-Восточного фронта находилась 61. Германские же сухопутные войска состояли из 104 дивизий.
В общем, нежелание французов и британцев осенью 1939 года устраивать бесперспективное наступление на Германию вполне объяснимо. Германское же командование не переходило к активным действиям из-за трудностей планирования. Гитлер стремился как можно скорее начать наступление, но первые предложенные командованием вермахта планы не устраивали его, поскольку предусматривали удар по Франции через Бельгию и Нидерланды в обход французских укреплений на франко-бельгийской границе, что по сути было повторением планов кайзеровского генштаба, провалившихся в 1914 году и теперь легко предсказуемых. Именно об этом и говорил Гитлер, оценивавший выдвигаемые ему командованием сухопутных войск предложения как посредственные и требовавший менее очевидных для противника решений.
В результате на Западном фронте установилось затишье, которое британцы назвали «странной», немцы — «сидячей», а французы — «смешной» войной. Правда, смеялись отнюдь не от веселья. Затянувшееся безделье скоро начало угнетать французских солдат, не слишком-то посвященных в стратегические расклады. Жан-Поль Сартр, служивший на одной из армейских метеорологических станций, 26 ноября оставил в своем дневнике слова: «Поначалу все рвались в бой, но теперь умирают от скуки». Не испытывал восторга от пребывания в промерзших с наступлением зимы траншеях и известный французский киновед Жорж Садуль, записавший 13 декабря: «Прошел еще один день, пустой, бесконечный, без какого-либо дела».
Недоумение и недовольство от воцарившегося бездействия распространялось не только среди солдат в окопах, но и в тылу. Такие настроения не могли не появиться, когда люди видели, что французское и британское правительства отвергли выдвинутые Гитлером после разгрома Польши предложения о мире, но и воевать — не воюют. Возникало отчетливое и деморализующее впечатление, что военные и политические руководители западных держав пребывают в глубокой стратегической растерянности. Шарль де Голль в своих мемуарах писал: «Что касается совершенно дезориентированной массы, чувствовавшей, что ничто и никто во главе государства не в состоянии руководить событиями, то она находилась в состоянии сомнения и неуверенности».
Собственно, господа в высоких французских и британских кабинетах и сами понимали, что надо что-то делать. Вот только активные действия непосредственно против Германии по-прежнему не сулили ничего, кроме позиционного побоища в духе Ипра и Соммы. А требовались успехи, которые можно было бы предъявить как собственным избирателям, так и остальному миру. И тогда-то начали возникать идеи непрямых действий и периферийной стратегии.
Ни для кого не являлось секретом, что Германия по материальным средствам сильно уступает вместе взятым Франции и Великобритании с их колониями, а по определенным видам ресурсов она чуть ли не полностью зависит от импорта. Следовательно, отрезание Германии от источников импорта могло резко подорвать ее военный потенциал.
Английские солдаты пьют ром в участке траншеи под названием «Пудинг-лейн». Франция, 1940
Именно поэтому союзники, в частности, обратили внимание на Скандинавию. Дело в том, что Швеция, хоть и придерживалась нейтралитета наравне с Норвегией и Данией, вместе с тем являлась основным экспортером железной руды в Германию. Так, за 1939 год она поставила в Германию 10,6 миллиона тонн железной руды — почти половину германского импорта этого материала, причем с очень высоким содержанием собственно железа. В летний период поставки шли по Ботническому заливу, а зимой, когда залив замерзал, железную руду вывозили в Германию через норвежские порты, прежде всего Нарвик. И данное обстоятельство порождало мысль о взятии под контроль тем или иным способом Норвегии, а в перспективе и Швеции. В ноябре 1939 года занимавший пост первого лорда британского адмиралтейства Черчилль даже открыто заявил скандинавским журналистам: «Иногда можно и пожелать, чтобы северные страны оказались на противоположной стороне, и тогда можно было бы захватить нужные стратегические пункты». Правда, идти на полномасштабное нарушение нейтралитета военные и политические руководители Великобритании всё же не желали, а потому начали искать способы спровоцировать Германию — и существует мнение, что пресловутое высказывание Черчилля было одной из попыток такой провокации.
Стоит отметить, что определенные поводы для претензий скандинавские страны предоставляли. Так, правительство Норвегии закрывало глаза на активные действия в норвежских территориальных водах германских подлодок, только в декабре 1939 года потопивших несколько британских судов.
Естественно, французы и британцы желали сократить поступление в Германию не только железной руды, но и других материалов — в частности, нефти и продуктов ее переработки. Вот только среди стран, поставлявших в тот период нефть и нефтепродукты в Германию, не было такой, чьи поставки составляли критически высокую долю от общего объема германского нефтяного импорта. Соответственно, чтобы сокращение притока «крови войны» стало действительно болезненным для Германии, британцам и французам следовало тем или иным способом воздействовать на целый ряд стран.
Одним из значительных поставщиков нефти после заключения в августе–сентябре советско-германских договоров стал СССР. Советская нефть поставлялась в Германию в обмен на станки и другое технологическое оборудование, важное для военного и промышленного строительства.
И взаимодействие между СССР и Германией не ограничивалось экономическим сотрудничеством. Москва также начала активно создавать свою сферу влияния в Восточной Европе, и очевидно, этой деятельности предшествовали договоренности с Берлином. Кроме того, коммунистические партии западных стран с сентября 1939 года исполняли распоряжения Коминтерна о ведении агитации, направленной на изобличение «франко-британских поджигателей войны», а тон советской прессы и высказываний дипломатов приобрел явно комплиментарный по отношению к Германии характер.
Правда, антивоенная агитация коммунистов оказалась на руку буржуазным политикам Великобритании и Франции — ведь они получили очень удобный предлог для разгрома коммунистических партий в своих странах, чем незамедлительно воспользовались.
А вот формирование советской сферы влияния в Восточной Европе вызвало на Западе нешуточное беспокойство. Понятное дело, ни французское, ни британское правительства не питали к Советскому Союзу симпатий и усиления его совершенно не желали.
В то же время нельзя сказать, что Лондон и Париж были едины в оценке советской политики. Как раз напротив, в этом вопросе мы можем видеть весьма отчетливую разницу взглядов и подходов.
Британские политики смотрели на советско-германские отношения относительно трезво и не видели в дипломатических и пропагандистских реверансах Москвы Берлину признаков «союза», а усиление советского влияния в Восточной Европе полагали потенциально полезным для борьбы против Германии фактором.
Тот же Черчилль в октябре 1939 года так оценил вступление Красной Армии в подконтрольные Польше западные области Украины и Белоруссии: «Россия проводит холодную политику собственных интересов. Мы бы предпочли, чтобы русские армии стояли на своих нынешних позициях как друзья и союзники Польши, а не как захватчики. Но для защиты России от нацистской угрозы явно необходимо было, чтобы русские армии стояли на этой линии. Во всяком случае, эта линия существует и, следовательно, создан Восточный фронт…»
И тогдашний премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен писал сестре: «Я думаю, что Россия всегда будет действовать сообразно ее собственным интересам, и не могу поверить, чтобы она сочла победу Германии и последующее установление германского господства в Европе отвечающим ее интересам». А такой ветеран британской политики как Дэвид Ллойд Джордж весьма жестко написал польскому послу в Лондоне: «СССР занял территории, которые не являются польскими и которые были силой захвачены Польшей после Первой мировой войны… Было бы актом преступного безумия поставить русское продвижение на одну доску с продвижением Германии».
Таким образом, наиболее значительные британские политики не горели желанием окончательно губить и так плохие отношения с Советским Союзом даже после начала Финской войны. И это притом, что заподозрить Черчилля, Чемберлена и Ллойд Джорджа в симпатиях к Советскому Союзу, мягко говоря, сложно — точно так же, как увидеть в советско-германских отношениях осени 1939 года «союз».
Однако люди, определявшие тогдашнюю политику Франции, именно такой «союз» и ухитрились разглядеть. И в их не самых светлых головах родилась идея отрезать Германию от советской нефти силовым воздействием на СССР. Трудно объяснить, что так воздействовало на их рассудок. Разве что то, что после Первой мировой Восточная Европа фактически находилась в сфере влияния Франции, а теперь оказалось, что французские политики эту сферу бездарно потеряли — а после таких проигрышей есть большой соблазн найти виноватого вместо себя самих, чтобы потом на этом «виноватом» отыграться.
И вот, после пары-тройки месяцев обдумывания «гениальной» идеи в кулуарах французской политики, 19 января 1940 года Эдуард Даладье поручил Гамелену и главнокомандующему французскими военно-морскими силами Франсуа Дарлану рассмотреть три варианта воздействия на СССР: перехват советских нефтеналивных судов в Черном море, прямой военный удар по Кавказу или разжигание в том же регионе антисоветских восстаний на религиозной либо сепаратистской почве.
Эдуард Даладье
К 22 февраля штаб ВВС Франции подготовил документ, в котором указывалось на критическую значимость нефтепромыслов Кавказа и Закавказья как для Красной Армии, так и для сильно механизированного советского сельского хозяйства, из чего делался вывод о наибольшей перспективности именно авиационного удара по этим нефтепромыслам. Также в штабе ВВС оценили примерный объем сил и средств, необходимых для разрушения нефтепромыслов.
У британских же политиков и военных задумка союзников энтузиазма не вызвала. Британский комитет начальников штабов занялся анализом возможных последствий удара по советской нефтяной промышленности, но в общих чертах и с недвусмысленным напоминанием о «главной цели в этой войне — поражении Германии». Впрочем, и многие французские военные не пришли в восторг от идеи-фикс своего политического руководства. Тот же де Голль, вспоминая творившийся во французском политикуме хаос, прошелся и по тем, кто «были больше озабочены тем, как нанести удар СССР, — вопросами оказания помощи Финляндии, бомбардировками Баку или высадкой войск в Стамбуле, чем вопросом о том, каким образом справиться с Германией».
Между тем закончилась советско-финская война, и поражение в ней Финляндии оказалось фатальным ударом для правительства Даладье. Новый кабинет министров Франции возглавил Поль Рейно, ранее активно обличавший нерешительность своего предшественника. При этом Даладье остался в правительстве, и позиции Рейно были не слишком прочными. Но лучшего способа их укрепить, чем еще более рьяно настаивать на ударе по советским нефтепромыслам, новый французский премьер-министр не придумал.
Поль Рейно
Впрочем, невменяемость французского руководства вообще нарастала с каждым днем. Позднее известный французский писатель и ученый Андре Моруа, характеризуя взаимоотношения в верхах, сослался на высказывание одного из британских генералов: «Они так воюют между собой, что им некогда воевать с немцами».
25 марта Рейно направил британскому правительству целый меморандум, в котором практически прямым текстом пенял союзникам на их, по его мнению, излишнюю щепетильность к нейтралитету: «Отсутствие состояния войны между союзниками и Россией, возможно, будет рассматриваться английским правительством как препятствие для таких действий. Французское правительство не отрицает это препятствие, но считает, что нам не следует колебаться и, если нужно, взять на себя ответственность за разрыв с Россией».
Трудно сказать, с какими мыслями и чувствами британские министры знакомились с меморандумом Рейно. Но в ответ они заявили, что «не должны брать в отношении этой операции какие-либо обязательства», хотя планы подготовить можно.
К тому же по итогам состоявшегося вскоре заседания начальников штабов союзников даже проявлявший интерес к задумке начальник британского имперского генштаба фельдмаршал Эдмунд Айронсайд констатировал: «Французы ничего не продумали и предлагают что-то неясное. Всё должно быть сделано нами, с малой и неопределенной помощью французов». И действительно, «внезапно выяснилось», что французским бомбардировщикам до того же Баку просто не хватит дальности полета, да и имевшаяся на Ближнем Востоке авиагруппировка была совершенно недостаточной.
Высший союзный военный совет в конце марта принял решение, что планирование авиаударов по советским нефтепромыслам будет продолжаться, но их осуществление допустимо только при сближении Советского Союза с Германией.
Собственно, британская позиция диктовалась опасением, что агрессия западных держав подтолкнет Советский Союз к оформлению реального, а не надуманного альянса с Германией.
Хотя существовали и другие соображения: например, уже упомянутое отсутствие на Ближнем Востоке достаточной для удара по советским нефтепромыслам авиационной группировки и невозможность ее создать в ситуации очень вероятного германского наступления. По крайней мере, британцы точно не желали ослаблять воздушную оборону своей метрополии. Да и французские военные всё же не забывали, что их военно-воздушные силы совершенно не способны противостоять люфтваффе. Характерно, что 17 апреля командующий французскими войсками в Сирии генерал Максим Вейган докладывал, что ни одна из выделенных для
отправки на Ближний Восток авиагрупп так и не прибыла.
Точку в этой истории поставило совещание Высшего союзного военного совета 23 апреля, на котором Чемберлен указал, что после окончания войны с Финляндией Советский Союз четко придерживается нейтралитета, а потому целесообразности обострять с ним отношения нет.
Что же показывает в целом рассказанная история с планами бомбардировок советских нефтепромыслов?
Прежде всего, она показывает удручающее состояние французской политической, да и военной элиты 1939–1940 годов, ухитрявшейся изначально вполне здравые идеи вроде той же периферийной стратегии превращать в сумасбродные авантюры. Эти люди совершенно игнорировали идеологические установки и геополитические реалии, при которых на альянс с Германией Советский Союз мог пойти лишь в том случае, если ему не оставить иного выхода. И это было лишь одним из множества проявлений явной недееспособности управлявших Францией людей. Потом, уже во время германского нападения на Францию, французское правительство в самый критический момент боевых действий устроит скандальное смещение Гамелена с поста главкома сухопутных войск и натворит еще много бед.
При этом нельзя сказать, что вся затея с бомбардировками советских нефтепромыслов представляла что-то уникальное. Вспомним операцию «Катапульта», когда уже британцы после капитуляции Франции ударили по французскому флоту, чтобы не допустить его попадания в руки немцам. В этом случае мы тоже видим совершенно иррациональный страх, только на сей раз охвативший уже обитателей Туманного Альбиона.
Причем особого вреда Германии эта акция не нанесла. А вот по кому паническое нападение британцев на вчерашних союзников действительно сильно ударило, так это по французскому Сопротивлению. После гибели и пленения в боях с британским флотом сотен французских моряков, нацистской и петеновской пропаганде не составляло никакого труда выставить предателем и пробританским коллаборационистом того же де Голля, из Лондона призывающего французов бороться против оккупантов.
И здесь отметим, что планирование бомбардировок советских нефтепромыслов даже при всем рвении французских политиков затянулось на долгие месяцы, тогда как для планирования «Катапульты» британцам хватило буквально нескольких дней.
В общем можно сказать, что рассмотренные события лишний раз подтверждают справедливость испанской пословицы: «Сон разума рождает чудовищ». И еще они наглядно иллюстрируют, что далеко не все побуждения и действия можно объяснить рациональными мотивами, особенно когда дело касается субъектов, проявивших вопиющую историческую несостоятельность — а то, что именно такую несостоятельность проявили люди, управлявшие Францией в то время, исчерпывающе показало уже германское наступление в мае — июне 1940 года. И становится понятно, почему де Голль перефразировал известное высказывание Клемансо о войне и военных и сказал: «Политика — слишком серьезное дело, чтобы доверять ее политикам».
12 фактов об Эрвине Роммеле, которые вы не знали! Неизвестный Лис Пустыни
В этом посте я расскажу вам малоизвестные факты из военной биографии Эрвина Роммеля, прозванного англичанами Лисом Пустыни. Итак, поехали:
Факт первый:
Во время Первой Мировой войны, когда Роммель еще был обер-лейтенантом и командовал горнострелковой ротой, он на несколько часов попал в итальянский плен. В своей книге военный корреспондент Лутц Кох пишет: “Идущий напролом Роммель даже умудрился попасть в плен, когда в горячке рукопашного боя преследовал отступавшего врага и далеко оторвался от своих солдат. Удача не покинула его – очень скоро ему удалось совершить побег и вернуться в расположение германских войск.”
В 1941 году во время африканской кампании Роммель чуть было не попал в плен к англичанам. После неудачного рейда на позиции неприятеля в районе Бук-Бука и последующего отступления, броневик Лиса Пустыни застрял на нейтральной полосе из-за пробитого колеса. Вот как описывает этот эпизод в своей книге адъютант Роммеля Вернер Шмидт: “Радист словно прирос к своему креслу. Он сообщил, что британцы идут по пятам нашей колонны. Он различал позывные бронетехники противника в непосредственной близости от нас, так что для нас было бы смерти подобно вызывать помощь по радио. Наши войска уже приближались к своим прежним позициям. Никто и подумать не мог, что мы застряли одни в пустыне. Радиосообщение вывело бы британцев прямо на нас. Мы взмокли, возясь с этим колесом. Пот лил с нас градом. Пока я работал, Роммель держал надо мной свой карманный фонарик. Я взглянул на часы. До рассвета оставалось два часа. Пленение Роммеля могло бы стать жирным кушем для Уэйвела (главнокомандующего британскими войсками)! Наконец колесо было починено. Мы запрыгнули в «мамонт». Роммель сел за руль и на большой скорости повел этот огромный грузовик домой.”
Факт второй:
Эрвин Роммель стал самым молодым генерал-фельдмаршалом, сделав самую стремительную военную карьеру в Третьем Рейхе. Всего за 5 лет он прошел путь от полковника до фельдмаршала.
Факт третий:
Эрвин Роммель был низкого роста - всего 168 сантиметров. Такого же роста был Наполеон Бонапарт.
Факт четвертый:
Лис Пустыни лично вел разведку и корректировал маршруты движения своих моторизованных колонн в Африке, летая на разведывательном самолете «Физелер-Шторхе». При необходимости он приземлялся, отдавал приказы подчиненным и вновь поднимался в небо.
Вот как описывает один из таких эпизодов адъютант Роммеля Вернер Шмидт: “Взлетно-посадочная полоса в Мекили была усыпана обломками разбитых самолетов. С короткими интервалами британские машины делали заход, чтобы снова атаковать ее. В разгар одного из налетов на нее приземлился наш «Физелер-Шторх». Из него выскочил радостно улыбающийся Роммель, только что прилетевший с личной разведки обстановки в пустыне.”
Факт пятый:
Эрвин Роммель был первым из военнослужащих сухопутных войск, кто получил мечи к Рыцарскому Кресту с Дубовыми листьями - самому престижному боевому ордену Рейха. Позднее он также стал первым обладателем бриллиантов к Рыцарскому Кресту среди военнослужащих сухопутных войск. То есть до него эти престижные степени получали только асы Люфтваффе, но ни один из сухопутных генералов, офицеров или рядовых солдат. В этом Лис Пустыни был первопроходцем.
О других малоизвестных фактах из биографии Роммеля вы можете узнать из этого видео!
Говорят, если гуманитарий пройдет это головоломку до конца, он может считать себя технарем
А еще получит ачивку в профиль. Рискнете?
СУ-152 ЗВЕРОБОЙ ПРОТИВ ТИГРА | Как самоходка подбила Тигр навесным огнем?
В этом видео хочу рассказать вам об интересном противостоянии СУ-152 и Тигра, в котором советским самоходчикам удалось выйти победителями благодаря смекалке и накопленному опыту.
Самоходку СУ-152 приняли на вооружение 14 февраля 1943 года и прозвали «Зверобоем» за способность расправляться с «Тиграми» и «Пантерами». Описание одного из таких боев оставил Шишкин Николай Константинович, командир батареи СУ-152.
В июне нас перебросили в Белоруссию. Полк наш действовал в составе 3-го Гвардейского КотЕльниковского корпуса. Командир корпуса генерал Вовченко и командир бригады полковник Жора Похадзеев были искусными командирами, у которых я многому научился. Это была лучшая бригада корпуса, да и сам командир был орел. Требовательный и немногословный. Приходишь к нему на совещание, чтобы перед боем указания получить. Он спрашивает: «Так, артиллерист, задачу знаешь?» – «Знаю». – «Понял, как надо действовать?» - «Понял». – «Свободен».
Вот тут один бой мне запомнился. Три танка головного дозора, который вышел из леса на поляну и поднялся на пригорок, были уничтожены «Тигром», стоявшим открыто на другой стороне поляны. Обойти эту поляну было невозможно, и командир бригады приказал: «Ты «Зверобой»? Вот и уничтожь этот танк». Моя самоходка выдвинулась вперед, подошла к подножью холма и стала медленно на него взбираться. Я сам по пояс высунулся из люка. В какой-то момент я увидел немецкий танк, стоявший упершись кормой в ствол огромного дерева. «Тигр» выстрелил. Завихрением воздуха, просвистевшей над моей головой болванки, меня едва не вырвало из люка. Пока я думал, что же мне делать, он еще выпустил одну или две болванки, но поскольку над холмом торчал лишь фрагмент рубки, а траектория пушечного снаряда настильная, он не попал.
Что делать? Выползешь - погибнешь впустую. И тут я решил воспользоваться возможностями своей 152-мм гаубицы-пушки, имевшей навесную траекторию полета снаряда. Я заметил на этом холме кустик. Смотря через канал ствола, я добился от механика водителя такой позиции самоходки, чтобы кустик был совмещен с кроной дерева, под которым стоял немецкий танк. После этого, используя прицел, опустил орудие на 3 сотых, чтобы снаряд прошел над самой землей. Расчетов миллион, но рассказываю я дольше, чем все это проделал. Сел за наводчика, в прицел вижу кустик. Выстрел! Высовываюсь из люка - башня «Тигра» лежит рядом с ним - точно под обрез попал! Потом в бригадной газете написали: «Шишкин стреляет как Швейк из-за угла».
Посмотреть рассказ с редкими фотографиями можно здесь!
Немецкий генерал был в шоке от неуязвимости танка КВ-1
В этом видео я хочу рассказать об одном интересном случае в начале войны, когда всего 1 танк КВ сумел на двое суток отрезать снабжение половины 6 танковой дивизии Вермахта.
Из мемуаров генерал-полковника Эрхарда Рауса:
“24-го июня единственная дорога, ведущая к нашему плацдарму на реке ДубИсса, была заблокирована сверхтяжелым танком КВ-1. Вдобавок к этому русский танк сумел уничтожить телефонные провода, связывающие нас со штабом дивизии.
Своим огнем он уже поджег 12 грузовиков со снабжением, а все попытки обойти его оказались безуспешными. Поэтому я приказал батарее лейтенанта Венгенрота, недавно получившей 50-мм противотанковые пушки, пробраться сквозь лес, подойти к танку на дистанцию эффективной стрельбы и уничтожить его. Спустя пол часа все орудия были на исходных позициях, готовые открыть огонь. Грохнул выстрел первой противотанковой пушки, мигнула вспышка, и серебристая трасса уперлась прямо в танк. Расстояние не превышало 600 метров. Мелькнул клубок огня, раздался отрывистый треск. Прямое попадание! Затем последовали второе и третье попадания.
Офицеры и солдаты радостно закричали, словно зрители на веселом спектакле. «Попали! Браво! С танком покончено!» Но это была преждевременная радость. После 8 попаданий танк начал разворачивать башню, аккуратно нащупывать цели и методично уничтожать наши орудия одиночными выстрелами 76-мм орудия. Две наших 50-мм пушки были разнесены на куски, остальные две были серьезно повреждены. Личный состав потерял несколько человек убитыми и ранеными. Лейтенант Венгенрот отвел уцелевших назад, чтобы избежать напрасных потерь. Он был глубоко потрясен тем, что недавно полученное оружие, которому он безоговорочно доверял, оказалось совершенно беспомощным против чудовищного танка. Чувство глубокого разочарования охватило всю нашу боевую группу.
Требовалось найти какой-то новый способ овладеть ситуацией. Было ясно, что из всего нашего оружия только 88-мм зенитные орудия с их тяжелыми бронебойными снарядами могут справиться с уничтожением стального исполина. Во второй половине дня одно такое орудие было выведено из боя под РасЕйняем и начало осторожно подползать к танку с юга.
КВ-1 все еще был развернут на север, так как именно с этого направления была проведена предыдущая атака. Длинноствольная зенитка выбралась на опушку леса и приблизилась на расстояние 500 метров. Расчет начал готовить орудие к стрельбе. Хотя танк не двигался со времени боя с противотанковой батареей, оказалось, что его экипаж имеет железные нервы. Он хладнокровно следил за приближением зенитки, не мешая ее приближению. Наступил критический момент в дуэли нервов, когда расчет принялся готовить зенитку к выстрелу. Для экипажа танка настало время действовать. Пока артиллеристы, страшно нервничая, наводили и заряжали орудие, танк развернул башню и выстрелил первым! Каждый снаряд попадал в цель. Тяжело поврежденная зенитка свалилась в канаву, несколько человек расчета погибли, а остальные были вынуждены бежать. Пулеметный огонь танка помешал вывезти орудие и подобрать погибших. Провал этой попытки, на которую возлагались огромные надежды, стал для нас очень неприятной новостью. Оптимизм солдат погиб вместе с 88-мм орудием. Наши солдаты провели не самый лучший день, жуя консервы, так как подвезти горячую пищу было невозможно.
Мы решили, что если с танком не удалось справиться днем, то ночью мы сделаем это по любому. Наши саперы предложили просто подорвать его взрывчаткой. После наступления темноты двенадцать добровольцев во главе с лейтенантом Гебхардтом двинулся в путь. Дорога проходила через небольшой песчаный участок к полоске деревьев, среди которых был обнаружен танк. Русский гигант стоял на том же самом месте, его башня замерла. В час ночи саперы начали действовать, так как экипаж танка уснул в башне, не подозревая об опасности. После того как на гусенице и толстой бортовой броне были установлены подрывные заряды, саперы подожгли бикфордов шнур и отбежали. Через несколько секунд гулкий взрыв разорвал ночную тишину. Задача была выполнена, и саперы решили, что добились решительного успеха. Однако не успело эхо взрыва умолкнуть среди деревьев, ожил пулемет танка, и вокруг засвистели пули. Сам танк не двигался. Вероятно, его гусеница была перебита, но выяснить это не удалось, так как пулемет бешено обстреливал все вокруг. Лейтенант Гебхардт и его патруль вернулись на плацдарм заметно приунывшие.
Четвертым решением, которое родилось утром 25 июня, был вызов пикировщиков Ю-87 для уничтожения танка. Однако нам было отказано, так как самолеты требовались буквально повсюду. Проклятый танк требовалось уничтожить любой ценой, поскольку без снабжения боевая мощь нашего плацдарма будет серьезно подорвана. Мы намеревались отвлечь внимание КВ-1 ложной атакой танков майора Шенка и подвезти поближе 88-мм орудие, чтобы уничтожить ужасного монстра. Местность вокруг русского танка способствовала этому. Так как лес был довольно редким, наши верткие Pz-35t могли свободно двигаться во всех направлениях.
Вскоре прибыл 65-й танковый батальон и начал обстреливать русский танк с трех сторон. Экипаж КВ-1 начал заметно нервничать. Башня вертелась из стороны в сторону, пытаясь поймать на прицел нахальные германские танки. Русские стреляли по целям, мелькающим среди деревьев, но все время опаздывали. Германский танк появлялся, но буквально в то же мгновение исчезал. Экипаж танка КВ-1 был уверен в прочности своей брони, которая напоминала слоновью шкуру и отражала все снаряды, однако русские хотели уничтожить досаждающих им противников, в то же время продолжая блокировать дорогу.
К счастью для нас, русских охватил азарт, и они перестали следить за своим тылом, откуда к ним приближалось несчастье. Зенитное орудие заняло позицию рядом с тем местом, где накануне уже было уничтожено одно такое же. Его грозный ствол нацелился на танк, и прогремел первый выстрел. Раненный КВ-1 попытался развернуть башню назад, но зенитчики за это время успели сделать еще 2 выстрела. Башня перестала вращаться, однако танк не загорелся, хотя мы этого ожидали. Хотя противник больше не реагировал на наш огонь, после двух дней неудач мы не могли поверить в успех. Были сделаны еще 4 выстрела бронебойными снарядами из 88-мм зенитного орудия, которые вспороли шкуру чудовища. Его орудие беспомощно задралось вверх, но танк продолжал стоять на дороге, которая больше не была блокирована.
Свидетели этой смертельной дуэли захотели подойти поближе, чтобы проверить результаты своей стрельбы. К своему величайшему изумлению, они обнаружили, что только 2 снаряда пробили броню, тогда как 5 остальных 88-мм снарядов лишь сделали глубокие выбоины на ней. Мы также нашли 8 синих кругов, отмечающих места попадания 50-мм снарядов. Результатом вылазки саперов были серьезное повреждение гусеницы и неглубокая выщербина на стволе орудия. Зато мы не нашли никаких следов попаданий снарядов танков Pz-35t.
Движимые любопытством, наши «давиды» вскарабкались на поверженного «голиафа» в напрасной попытке открыть башенный люк. Несмотря на все усилия, его крышка не поддавалась. Внезапно ствол орудия начал двигаться, и наши солдаты в ужасе бросились прочь. Только один из саперов сохранил самообладание и быстро сунул ручную гранату в пробоину, сделанную снарядом в нижней части башни. Прогремел глухой взрыв, и крышка люка отлетела в сторону.
Посмотреть рассказ с редкими фотографими можно здесь!
Закат 50 главных исторических личностей Третьего Рейха. Часть 3
Венская площадь Мюнхена, Иннере-Винерштрассе, дом 119. Здесь расположена самая обычная пивная "Хофбройкеллер". 16-го октября 1919-го года её Малый зал был забит почти под завязку – здесь собралось 110 человек. Ровно с того момента, как в помещение вошёл 111-ый посетитель – военнослужащий 1-го резервного батальона 2-го Баварского пехотного полка – десятитысячелетняя История Человечества изменилась на "до" и "после": в этот день он произнёс свою первую речь, и "Хофбройкеллеру" было уготовано судьбой стать на ближайшие годы главной политической сценой Германии. 101 год назад мир познакомился с одной из самых жестоких имитаций человека, с именем которой связаны наиболее многочисленные и ужасающие преступления против Человечества и самой человечности. Und er hieß Adolf Hitler...
Кстати, а вы не находите довольно-таки интересным факт того, что Нюрнбергский трибунал выбрал датой казни нацистских преступников именно 16-ое октября, с которого-то всё и началось?
Впрочем, если уж зашёл разговор об интересностях, то в моём загашнике есть несколько цитат, которые помогут вам окончательно расставить все точки над "i" и понять, с чего началась и чем закончилась история главных столпов гитлеровской Германии:
ПРАВИТЕЛЬСТВО (Рейхсканцелярия):
1. "Остаётся лишь надеяться, что лидеры нацонал-социалистического движения будут ставить нашу нацию выше своей партии"
- Франц фон Папен, вице-канцлер;
2. "Мы знаем, что почти все великие империи и все великие культуры во всемирной истории создавались и развивались людьми, в жилах которых текла нордическая кровь. И так же мы помним, что все эти великие империи и культуры оказывались разрушенными из-за того, что их основатели не сохраняли чистоту своей крови"
- Рихард Дарре, рейхсминистр продовольствия и сельского хозяйства;
3. "Согласно мифам пропаганды, верхушка партийного руководства интересовалась классической музыкой. В реальности же лидеры партии были людьми грубыми и без интереса к музыке, литературе или живописи"
- Альберт Шпеер, рейхсминистр вооружений и боеприпасов;
4. "Фюрер, несомненно, был гением, но ему не хватало самообладания. Для него не существовало никаких ограничений и, если бы не это, то "тысячелетний" Рейх просуществовал бы куда дольше, чем двенадцать лет"
- Вильгельм Фрик, рейхсминистр внутренних дел;
5. "Я виноват лишь в одном: мне сразу нужно было уйти и не иметь вообще никаких дел с этими преступниками! Ну, а потом уже было слишком поздно и я успел увязнуть по уши"
- Вальтер Функ, рейхсминистр экономики.
НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ ГЕРМАНСКАЯ РАБОЧАЯ ПАРТИЯ (НСДАП):
1. "Антисемитизм – это объединяющий элемент реконструкции Германии"
- Альфред Розенберг, идеолог НСДАП;
2. "Следует отбросить все сентиментальные возражения: достаточно, если унтерменши будут уметь считать до ста! Каждый образованный человек – это наш будущий враг!"
- Мартин Борман, личный секретарь фюрера;
3. "Сегодня даже самые радикальные меры нельзя назвать радикальными и самая тотальная война недостаточно тотальна"
- Йозеф Гёббельс, руководитель Управления пропаганды НСДАП;
4. "Я не буду соблюдать справедливость и, так называемую, законность! Моё дело – уничтожать и искоренять и ничего более!"
- Герман Гёринг, вице-фюрер;
5. "Я был счастлив служить моему народу – как немец, как национал-социалист и как верный последователь фюрера. И я ни о чём не сожалею – если бы всё повторилось, я бы действовал так же"
- Рудольф Гёсс, заместитель фюрера по партии.
ШУТЦШТАФФЕЛЬ (СС):
1. "Огромное количество евреев занимает более высокие должности, чем им полагалось бы занимать, исходя из процентного соотношения евреев к остальному населению Рейха. Все эти посты должны быть заняты немцами"
- Отто Олендорф, начальник Инланд-СД РСХА;
2. "Нас не везде любят и после проделанной работы иногда ставят в угол. Но мы и не ждём благодарностей! Главное, что наш фюрер в нас уверен и мы для него – самая любимая и дорогая организация, никогда его не подводившая"
- Генрих Гиммлер, начальник СС;
3. "Партия нам больше не нужна – она сыграла свою роль, открыв путь к власти. СС же должны внедриться в полицию и создать совершенно новую организацию"
- Рейнхард Гейдрих, начальник РСХА;
4. "Сообщения с фронта свидетельствуют о нарастающей неуверенности сотрудников в своей судьбе. Вместе с тем отмечается стремление целого ряда лиц к уходу со службы из центральных управлений"
- Вальтер Шелленберг, начальник Аусланд-СД РСХА;
5. "Уважаемые судьи, я не могу разделять с Гиммлером и Гейдрихом ответственность за то, что они натворили, и всегда считал своим долгом лично выступать против несправедливости – ведь только забота о жертвах гитлеровского произвола заставляла меня оставаться на посту начальника РСХА!"
- Эрнст Кальтенбруннер, начальник РСХА.
ВЕРМАХТ (Вооружённые силы):
1. "Война не проиграна, пока вы не считаете её проигранной"
- Эрих фон Манштейн, командующий группой армий "Юг";
2. "Фюрер точно знает, что для нас хорошо"
- Эрвин Роммель, командующий Африканским Корпусом;
3. "Солдаты должны с пониманием относиться к необходимости осуществления строгой, но справедливой кары по отношению к еврейским унтерменшам"
- Вальтер фон Райхенау, командующий 6-й армией;
4. "Наша единственная надежда на то, что мы продержимся достаточно долго, пока не произойдут изменения на политическом фронте, способные спасти Германию от полного краха!"
- Герд фон Рундштедт, командующий группой армий "D";
5. "К моим старым солдатам я и обращаюсь с этими словами: воспряньте духом и выше голову, как некогда на параде, мои боевые друзья! Вы не должны стыдиться своих деяний – вы были достойными солдатами. Так будьте же сегодня достойными гражданами своего народа!"
- Хайнц Гудериан, командующий 2-й танковой армией.
Ну, а Ганс Днепровский желает всем вам удачного стечения обстоятельств, при котором политические режимы, подобные гитлеровскому, а также идеологии, подобные нацистской, никогда больше не будут распространять свои жуткие споры на нашей планете!
"Как же властям повезло, что люди никогда не думают!"
– АДОЛЬФ ГИТЛЕР, фюрер Третьего Рейха
Закат 50 главных исторических личностей Третьего Рейха. Часть 1
Ознакомиться со второй частью можно здесь, с третьей частью - тут
"Я хочу взять всю вину на себя – ведь благодаря мне молодёжь пошла за фюрером. И это я их научил всецело верить партии, и я же теперь должен эту ошибку исправить! И сразу после того, как мне дадут сказать это в международном суде, пусть меня тут же повесят!"
– БАЛЬДУР ФОН ШИРАХ, руководитель Гитлерюгенда
Сегодня, спустя три четверти века после окончания той ужасной войны, многие молодые и уже достаточно взрослые люди всё ещё пытаются заигрывать с национал-социалистической тематикой и её идеологией. Однако, бьюсь об заклад, что лишь единицы из тысяч таких людей, вроде меня, хоть в сколько-нибудь представляют себе внутреннюю кухню Третьего Рейха. Да, все знают, что фюрер завоевал чуть ли не половину земного шара, что СС-овцы расстреливали партизан, что доктор Гёббельс является одним из родоначальников современной пропаганды, и что Блицкриг - охренеть, какая неожиданная и мощная тактика ведения войны.
Так вот сегодня настал тот день, когда даже тот, кто имел лишь поверхностно-школьное представление о НСДАП и Вермахте смогут окунуться в реалии гитлеровской Германии времён 1933-1945-ых годов. И, возможно это станет откровением для многих любителей поднять тост 20-ого апреля, но у меня лично при подготовке этого материала наблюдалось лишь всё нарастающее чувство недоумения и праведного негодования. Так что давайте-ка я просто ознакомлю вас с окончанием карьеры пятидесяти главных лиц Третьего Рейха, ответственных за подготовку, развязывание и ход Второй Мировой Войны и занимавших наивысшие командные, руководящие и партийные должности в нацистской Германии.
Итак, я изучил армейскую, партийную и государственную иерархию "тысячелетнего" Рейха, а также обвинения, выдвигаемые военными трибуналами тем или иным людям. На основании этих фактов и сложившегося у меня мнения, я провёл отбор кандидатов на внесение в этот список: в руках каждого из них довольно продолжительное время были сосредоточены солидные финансы, колоссальные ресурсы, и рычаги управления не только государством, но и основными аспектами жизни массы среднестатистических "рейхсдойче" и "фольксдойче", не говоря уж про, так называемых, "унтерменшей".
Все карточки нацистских лидеров и командиров расположены в алфавитном порядке относительно их фамилий и, конечно же, кликабельны (оригинальный размер – 1750 х 1250). Также я дополнительно добавил на карточки кое-какие отличительные знаки, с легендой которых я и предлагаю ознакомиться в самом начале этого экскурса:
АВТОРСКИЙ ПОДКОЛ:
В 1943-ем году Мартин Борман издал указ об использовании английского шрифта Book Antiqua в печатных изданиях Третьего Рейха, а также о повсеместном замещении этим шрифтом традиционного германского шрифта Kantsler Fraktur – дескать, довольно уже напрягать себе и людям глаза при попытках прочесть этот непонятный готический шрифт! Поэтому мне кажется, что будет справедливо использовать в карточке Бормана его горячо обожаемый шрифт:
Как подготовить машину к долгой поездке
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.