Виктор Иванович даже дышал осторожно. Он немного облокотился на край лавочки стоявшей у его дома и вглядывался в ветви дерева склонившегося над покосившимся забором.

- Ну надо же... - произнёс он негромко, - опять прилетел. Никак мой клён понравился? А у меня всё руки не дойдут его срубить. А тут ты... Зачастил.

- С кем это ты разговариваешь, дядь Вить? - сосед, - Григорий, всего на лет десять его моложе, но неизменно и с уважением называвший его "дядя Витя", вышел из-за своей калитки на вечерний променад.

- Тише! Двигайся осторожно! Да не дёргайся ты, говорю! - сердито прошептал Виктор Иванович. - Видишь, вон, на ветке? Сидит...

Григорий вгляделся, прищурившись от вечернего солнца, немного присел, указав пальцем:

- Никак попугай, дядь Вить? Сбежал чтоль от кого? У нас они не водятся.

- Знаю, что не водятся, орнитолог, тоже мне... Волнистый... Ты послушай, послушай лучше, что он там поёт.

- А что он поёт? - прошептал в ответ Григорий. - Говорящий, что ли?

- Нет. Ты слушай. Слышишь пение ласточек? А теперь вот воробьи... А вот, ты послушай, да сядь ты уже! Вроде как даже кукарекает. Слышишь, как изображает? Не отличить, вот артист. А теперь вот, вот слушай!

Сидящий на ветке клёна волнистый попугайчик, закончив трель изображающую чириканье воробьев продолжил своё мелодичное изложение характерным металлическим звуком: "ииии-глок!" - где начало было очень похоже на скрип калитки. Потом ещё раз и ещё.

- Нет, ты понял? - повернулся дядя Витя к Григорию. - Что за звук?

- Да не знаю я, что за звук. Чёрт его разберёт. Эти попугаи изображают всё что не попадя же...

- Нет, дорогой Гриша. Он изображает то, что часто слышит. Звуки его дома. Там, где он жил, понимаешь?

- Да понимаю я, чего непонятного. Делать то что решил, дядь Вить? Никак поймать?

- Поймать...

Почти весь остаток вечера ушёл у двух пожилых людей на "охоту" за попугаем. Григорий вынес из своего дома немного хлебных крошек, и насыпав их на ладонь попытался приманить "беглеца", за что был немедленно подвергнут критике Виктором Ивановичем, который подчеркнул, "что кормить птицу хлебом - последнее дело, и попугаям нужно зерно". Небольшая кучка зерна и семечек вызвала больший интерес у птицы, попугай даже спустился на ветвь ниже, но дальше этого дело не пошло.

- Боится он нас, - резюмировал дядя Витя, - незнакомые мы ему, вот он и не идёт. Крути, говорю, головой не так шибко - улетит же...

- Так что делать будем? Если на лавочку насыпать - он поест и смоется.

- Не надо на лавку... Я сейчас.

Виктор Иванович осторожно удалился и вышел через несколько минут с небольшой клеткой.

- От цыплят, - хитро подмигнул он. - Сейчас к дверце нитку привяжу и... все!

Мужчины затаились метрах в семи, спрятавшись за поворотом ограды. Дядя Витя держал в руках нить, рядом стоял Григорий и тяжело дышал.

- Не дыши ты мне в ухо, ей Богу... Гриша, отойди на полметра хотя бы.

- Ведь уйдет, - почти прохрипел Григорий.

- Да не каркай ты. Видишь - интересуется...

Попугай действительно проявлял интерес к корму в клетке, которую "охотники" установили на ту же лавочку, где совсем недавно сидели. Птичка спорхнула с ветки и села рядом с клеткой.

- Идёт... - прошептал Григорий. - Смотри - почти залез! Тяни!

- Не ори, Гриша. Дёрнем сейчас - можем упустить. Пусть спуститься к корму... Вот... Давай, родной, прыгай... И...

Щёлк! Попугайчик даже подпрыгнул от неожиданности и попробовал взлететь, но лишь повис на стенке клетки. Виктор Иванович с Григорием, издав победный клич, подбежали к птице.

- Ну всё, ну всё, не бойся, - обращаясь к попугайчику как к ребенку, произнёс дядя Витя, - тут кругом все свои...

- Так и окочуриться можно, - держался за сердце Григорий, - я так в последний раз волновался, когда «Спартак» проиграл, уф!

- Он ведь второй раз прилетел, представляешь, Гриш? Вчера вижу - сидит, я только привстал - а он так строго посмотрел и улетел куда-то за тридцать второй дом. Но вернулся - как знал, что здесь помогут.

- Ну что делать с ним будешь? Оставишь или продашь?

Виктор Иванович взял в руки клетку и ответил, нахмурив брови:

- Типун тебе на язык... Продать... Может это чей-то друг? Может у человека никого больше не осталось? Думай, что говоришь.

- Объявления, что ли, по посёлку клеить пойдешь?

- Завтра поглядим.

Ночь у Виктора Ивановича прошла тревожно: он то и дело просыпался и шёл смотреть как там питомец. Попугайчик вечером немного пощёлкал зёрен да хорошенько попил воды. Теперь, нахохлившись, смотрел на старого деда, который снова включил свет.

- Ну не хмурься, больше не буду. Я же только проведать и всё. Ладно, ты спи давай.

Дядя Витя выключил свет и скрипнув сеткой старой койки, повернулся на бок. “Ласточки, куры и петухи... Что ещё? - думал он, вспоминая весь ассортимент звуков, которые воспроизвёл до поимки попугай. - Воробьи... И этот странный металлический звук "ииии-глок!". Никогда не слышал, но что-то знакомое. Нет, всё, спать!"

Часам к восьми утра в дверь Виктора Ивановича постучали. "Ни свет, ни заря", ну кто же это ещё может быть?

- Гриш, ты?

- Ну да!

- Ну заходи, что как не родной.

Григорий вошёл в комнату в которой, раскидав на столе какие-то бумаги, расположился хозяин дома. На подоконнике стояла клетка с попугаем - тот суетясь, бегал по жердочке от стенки к стенке. Попеременно кивал головой - относительно освоившись и как бы играя в новом для себя пространстве.

- О, да я вижу у вас всё хорошо? - улыбнулся Григорий. - А чой то за бумаги, дядь Вить?

- Ты садись, чаю вот себе налей. Варенье будешь?

- Да спасибо, что за бумаги, говорю?

- Ты погляди, Гриш, вот карта нашего посёлка...

- Ну?

- Что ну? Хозяина попугая нужно найти.

- И как ты его найдёшь? У нас же в посёлке дворов двести, не меньше. А может он вообще из города прилетел?

- Где в городе петухи поют? А? Нет Гриша. Попугай сказал, что он местный.

Гриша даже подавился чаем в этот момент, закашлял, еле произнеся:

- Сказал!? Он что, всё-таки говорящий!?

- Да нет же, я не так выразился. В тех звуках, которым он подражает, нет характерных, скажем так, городских. Так понятнее?

- А, вот оно что... - Григорий взял из вазочки печенье. - Ну пусть отсюда. Каждый дом чтоль обойдешь?

- Конечно нет. Нужно мыслить логически. Вот где у нас до черта ласточек?

- Не знаю. Везде до черта летают.

- Нет, не везде их много. Смотри вот сюда, - Виктор Иванович ткнул пальцем в карту, - вот улица "Елецкая".

- Ну, вижу, что "Елецкая". По ней удобно к реке если ехать. Или на агроферму потом.

- Вот, гляди, тут обрыв. А там очень много-много ласточкиных гнёзд, понимаешь?

- Но домов там тоже много. И ты можешь ошибаться.

- Могу. Но поискать нужно.

- Ой и напрасная же это затея, дядь Вить. Но я с тобой пойду.

Подсыпав попугайчику побольше корма и что-то нашептав ему ободряющее, Виктор Иванович запер дверь дома и вместе с Григорием отправился на поиски хозяина пернатого "беглеца". Примерно через полчаса они тихо доковыляли до улицы "Елецкой" и остановились почти в самом её начале. Дядя Витя, остановившись, закрыл глаза.

- Тебе плохо что ли, Виктор Иванович? Давай присядем?

- Тихо, Гриша. Я его ищу, - не открывая глаз ответил своему соседу и старому приятелю дядя Витя.

- Кого? - испуганно прошептал Григорий.

- Хозяина попугайчика.

- И как?

- Слушай, помолчи пожалуйста.

Григорий умолк, но всё же с тревогой на него посмотрел. А Виктор Иванович слушал. "Так, металлический звук, - думал он. - От чего он может быть? Да отчего угодно... Если это "внутренний", домашний звук, тогда мы пропали, мы никогда его не найдём. Нет, давайте полагать что это звук "наружный", с улицы. Тогда что?" Дядя Витя, прищурившись, стал осматривать улицу. "Ветвь яблони скрипит по крыше... Не то... Ворота гаража скрипят... Гаражей тут много. Но вряд ли он выучил этот звук, не так уж часто открываются за день ворота... Калитка? Это да, калитка может и чаще."

- Давай потихоньку двигаться, Гриша.

Григорий снова молча на него посмотрел и кивнул.

Они прошли ещё несколько домов и вновь остановились, и снова дядя Витя закрыл глаза.

- Я такой метод в первый раз вижу.

- Тихо, Гриш...

- Мы с тобой тут как два старых идиота.

Виктор Иванович поднял кверху палец и его спутник вновь умолк.

"А если не калитка? Какие варианты? Так, вдали кто-то работает шлиф машинкой... Нет, снова не то. Петухи, куры... Но здесь они у многих. Воробьи тоже не в счёт. Металлический звук... Звук должен повторятся часто, раз попугай его запомнил. Нужно идти дальше, может и услышим."

- Виктор Иванович! Привет! Дядь Гриш, загуляли малость? - остановилась рядом машина. В ней был Сергей, - сосед, что жил напротив домов Григория и дяди Вити.

- А Серёжа, здравствуй, - поприветствовал его Виктор Иванович. - Да вот, решили прогуляться.

- Так может подбросить до дому? - улыбался в окне автомобиля молодой человек.

- Не, не нужно. Ты езжай, Серёж. Нам тут в одно место ещё нужно.

- Ну как знаете. Вечером Катя пирог испечёт, занесу?

- Ага, спасибо, привет Катеньке обязательно передай, - на перебой замахали руками старики. Машина удалилась.

- Ну что с поисками? - спросил Григорий. Почуял след?

- А ты не хихикай. В процессе ещё, - буркнул в ответ дядя Витя.

- Вон, на нас уже бабки из-за заборов смотрят. Здрассь-те... - кивнул Гриша одной пожилой женщине. - Молоко не продаёте?

- Нет, нету у нас коровы, - ответила женщина и, немного смутившись, умчалась к себе в дом.

- Ей Богу как два дурака стоим здесь.

- Так, всё Гриш, тихо! Давай дальше...

"Скрип, скрип... Чёрт, все мысли сбили со своими коровами. Звук металлический... Где у людей может быть металл во дворе? Да везде может быть. А чтобы периодически шумел?"

Чуть поодаль Виктор Иванович увидел открытые, измазанные разными цветами краски ворота гаража. Он приблизился к ним с Григорием. "Так, небольшая автомастерская на дому. Может здесь шуметь что-то? Так... Красят пульверизатором... Не то. Что могут ещё делать? Зачищать поверхность шлиф машинкой, - было уже, не годится. Сварка? Тоже нет. Молоток? Нет. Тупик какой-то..."

- Дядь Вить, может, домой?

- Гриша, давай до конца улицы. А там уже и домой.

Двое стариков шли, не спеша по улице, иногда останавливались, слушали, ловили на себе взгляды прохожих или тех, кто ехал на авто и на велосипеде. С каждым домом, который они оставляли позади, у двух старых "следопытов" потихоньку угасала надежда. Виктор Иванович вздохнул, увидев, что до поля, которое простиралось за посёлком, оставалось три дома.

- Здесь послушаем... - и снова закрыл глаза. В небе слышались трели ласточек, воробьи чирикали... "Но это слышно по всей улице".

- "Ииии-глок! Ииии-глок!" - искомый звук, казалось, ударил по ушам.

Григорий даже присел, приоткрыв рот от удивления. Виктор Иванович вцепился ему в плечо:

- Он! Не во дворах надо было искать...

- Ты смотри-и... - прошептал, глядя на источник звука, Гриша, - нашёл ведь! Ну ты и следователь, Виктор Иванович...

Примерно через час к этому месту подъехала машина Сергея. Из неё, осторожно придерживая клетку, накрытую светлой тканью, вышли Виктор Иванович с Григорием. Сергей сам вызвался довезти стариков до места, ведь пока дядя Витя собирался дома и прощался с птичкой, Григорий рассказал Сергею удивительную историю их странствий. Молодой человек, выслушав, смог лишь произнести: "Я должен это видеть! Давайте я вас довезу, а?" "Ну хорошо, поехали, чего уж там".

- Ира! Обедать! - послышалось из-за синих ворот одного дома.

- Давайте отсюда и попробуем, - решительно заявил дядя Витя и нажал кнопку звонка. На звук послышались шаги, кто-то шлёпал тапочками по бетону...

- Кто там? - спросил женский голос, почти параллельно звуку открываемого засова.

- Мама, кто пришёл? - вдобавок донёсся голос девочки.

- Сейчас... Здравствуйте... А вы к кому? - за дверью ворот стояла женщина лет тридцати, в халате и в фартуке.

- Мама, кто это?

- Подожди, Ир...

- А мы, честно говоря, не знаем к кому, - начал Виктор Иванович. - Давайте сразу к делу: вы попугайчика не теряли?

Женщина, вздохнув, схватилась за грудь:

- Теряли... В пятницу ещё.

- А цвет? Цвет у него какой? - вступился в разговор Григорий.

- Синий такой... С белыми пятнышками. Не поняла, нашли что ли?

- Наш пациент, - удовлетворённо кивнул Гриша.

- Мама, кто, что? - высунулась из-за маминого халата девчушка лет шести. Большие голубые глаза с удивлением смотрели на пришедших:

- Это Гоша, да? Гошу нашли, мама!?

- А я уже думал - Кеша, - улыбнулся Виктор Иванович, снимая ткань с клетки. Попугай весело чирикнул.

- Гоша!!! - взвизгнула девчонка и, заливаясь слезами, потянула ручонки к клетке...

За окном машины мелькали дома улицы "Елецкой". Автомастерская. Дом любопытной тётки... Виктор Иванович смотрел на каждый, отмечая про себя некие вехи, ставшие ступеньками его маленького, но очень важного дела. Тропа триумфа. "Что ж, Гоша, теперь ты дома!" Перед глазами до сих пор стояла водяная колонка, что была возле дома маленькой Иры. "Ииии-глок!" Как раз какая-то бабулька набирала там воду в ведро, качая за рычаг... В тот счастливый для всех миг.

- Я фигею, я фигею просто, извините, конечно... - только и бормотал восхищённо Сергей, отрицательно мотая головой и крутя "баранку".

Виктор Иванович посмотрел на своего друга - Гришу, который, в свою очередь, смотрел в своё окошко, тронул его за плечо:

- Ну, как настроение? Чего нос повесил?

Григорий, не повернувшись, отмахнулся.

- Бабку, что ли, свою, с молоком высматриваешь?

Гриша рассмеялся, вытерев рукавом мокрые глаза, приосанился:

- Ну что, вечером пирог, говоришь?

Лет 10 назад, в подарок на день рождения получил туалетную воду transat, использовал не часто - в силу того, что она у меня не единственная и очень уж она мне понравилась (берёг). Но вот не задача - найти такую воду никак не выходит,и шерстил просторы интернета, и показывал флакон в парфюмерных магазинах, толку нет.
Может быть есть кто-то, ктовкурсе где можно найти такие или может аналоги есть? Зарание благодарен

Мера пресечения сроком на два месяца начнет действовать с момента ее задержания или экстрадиции на территорию России

Ленинский районный суд Ростова-на-Дону заочно арестовал бывшую судью Краснодарского краевого суда Елену Хахалеву по делу о мошенничестве и служебном подлоге (часть 4-я статьи 159 и часть 2-я статьи 292 УК РФ). Об этом Business FM сообщила пресс-секретарь суда Валентина Титилина.

«Судом удовлетворено ходатайство следователя об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении Елены Хахалевой сроком на два месяца, — сказала она. — Мера пресечения начнет действовать с момента ее задержания на территории РФ или с момента ее экстрадиции на территорию РФ».

Высшая квалификационная коллегия судей России (ВККС) 15 декабря 2021 года дала согласие на возбуждение уголовного дела в отношении Хахалевой. Представление председателя Следственного комитета России Александра Бастрыкина было рассмотрено в отсутствие фигурантки, которая уехала за границу. Позже ее объявили в федеральный и международный розыск.

По данным следствия, с января 2016 по июль 2019 года Хахалева не появлялась на работе 127 дней, но продолжала получать зарплату. Ей неправомерно было начислена зарплата 1 млн 195 тысяч 83 рубля, которую следствие сочло хищением, а подпись документов, в частности, табеля учета рабочего времени, на основании которого ей начислялась зарплата, — служебным подлогом.

Защита Хахалевой утверждает, что экс-судья не прогуливала работу, а выполняла поручения руководства Краснодарского краевого суда, посещая Совет судей России, членом которого являлась, Верховный суд, судебный департамент и другие судебные инстанции.

Елена Хахалева, бывший председатель коллегии по административным делам Краснодарского краевого суда, оказалась в центре скандала в 2017 году после того, как в интернете появилось видео со свадьбы ее дочери. По данным СМИ, на торжество, куда были приглашены Николай Басков, Вера Брежнева, Валерий Меладзе и другие известные артисты, было потрачено около 2 млн долларов. Упоминались и дорогие подарки молодоженам: Bentley Bentayga и дом за 60 млн рублей. Сама судья заявила, что свадьбу оплатил ее бывший муж и отец невесты Роберт Хахалев, а свадьба обошлась в 5 млн рублей. Публикации в СМИ она считает травлей.

Позднее появилась информация об отсутствии у Хахалевой юридического образования. Сама судья это отрицала. 13 июля 2020 года ВККС лишила ее судейских полномочий и первого квалификационного класса за совершение дисциплинарного проступка — прогулы. Хахалева оспорила это решение в Верховном суде, но в феврале 2021 года он отклонил ее жалобу.

https://www.bfm.ru/news/501962

Et etiam diabolo, si in iudicio adesset, non negaretur (лат.) – Даже дьяволу не должно быть отказано в правосудии (Гильом Дюран).

Часть I.

Часть II.

Глава 6. «Чертова Дюжина» [1][3][7][9][11][20][21].

Опознание тел жертв самого массового убийства в истории Сиэтла началось утром 19 февраля; к полудню были установлены личности 9 из 13 погибших, и их имена немедленно появились в газетах. Полный список погибших:

- Джон Люй (48 лет), управляющий клуба «Хуа Мэй»;

- Чонг Л. Чинн, (ок. 50 лет);

- Винг Вонг (59 лет), повар ресторана Sun Ya, бывший армейский сержант, имевший награды за боевые действия в Европе;

- Му Мин Ма (52 года) и его супруга Джин Ма (47 лет) – семейная пара, прославившаяся в Чайнатауне своей благотворительной деятельностью (на свои деньги они построили школу в своей родной китайской деревне);

- Хеннинг Чинн (52 года), охранник клуба и «мастер на все руки»;

- Дьюи Ма (68 лет), киномеханик;

- Гим Лун Вонг (54 года), сотрудник ресторана Ming , подрабатывавший в «Хуа Мэй» в свободное время;

- Хунг Фат Джи (51 год), сотрудник ресторана Gallery Garden;

- Лунг Вин Чин (60 лет), пенсионер и заядлый рыбак;

- Чинн Ли Лоу (51 год), владелец автомастерской;

- Джордж Мар (старше 50 лет), шеф-повар ресторана Far East в Северном Сиэтле;

- Джек Ма (60 лет), почтовый служащий на пенсии.

Бюро экспертизы под руководством докторов медицинских наук Дональда Рэя и Гарри Боннелла работало по 17 часов в сутки - до тех пор, пока не было завершено вскрытие тел всех погибших. По заключению, опубликованному Боннеллом, во всех случаях причиной смерти послужили пулевые ранения в голову (три человека получили по одной пуле, 9 человек – по две, и один - 3).

Неудивительно, что массовое убийство немедленно попало на первые полосы всех печатных изданий (как местных, так и общенациональных) и надолго обосновалось на первых страницах: репортеры немедленно окрестили произошедшее «Резней в Чайнатауне», а погибших – «Чертовой дюжиной» («с легкой руки» журнала Time).

Статья в «Seattle Times» от 20 февраля 1983 г.

Надо сказать, что в большинстве статей, посвященных трагедии, усиленно муссировались две темы.

Темой первой был мотив преступления. Мало кто из журналистов верил, что целью нападавших были деньги – обстоятельства дела (количество жертв, характер полученных ими ранений и пр.) скорее указывали на массовую казнь. Поэтому, когда выяснилось, что большинство погибших принадлежало к тонгу Бинг Кунг, а оба задержанных - к соперничающему тонгу Хоп Синг, СМИ немедленно выдвинули версию, что в Чайнатауне Сиэтла развернулась очередная «война тонгов».

Слухи об этом настолько широко разошлись, что пресс-секретарь тонга Хоп Синг Виктор Йи был вынужден выступить с заявлением: «Это было именно ограбление. Тонг не посылал этих двоих. Лидеры и члены Хоп Синг больше остальных опечалены и смущены произошедшим». После этого Йи призвал членов тонга принять участие в похоронах жертв и выразить своё соболезнование их близким, а также сотрудничать с полицией и предоставить ей любую имеющуюся информацию о личности и местонахождении третьего подозреваемого. Однако несмотря на ясно выраженную «официальную позицию», теории о причастности тонгов к убийствам продолжали циркулировать в СМИ еще на протяжении нескольких месяцев.

Темой второй были предпосылки бойни. Многие (включая самих жителей Чайнатауна) были уверены, если бы мэрия и Департамент полиции Сиэтла не «смотрели бы сквозь пальцы» на азартные игры, то и побоища бы не произошло.

Руководство города и полиции в лице мэра Чарльза Ройера, шефа SPD Фицсиммонса и начальника «отдела нравов» майора Дина Олсона категорически отрицало подобную «политику терпимости» («Мы не потерпим азартные игры, но мы не будем беспокоить людей, пытаясь найти их под каждым ковром»), но десятки опрошенных жителей (а на условиях анонимности – и некоторые полицейские) поведали о том, что функционирование «подпольных казино» в лучшем случае представляет для мэрии и Департамента полиции «секрет Полишинеля», а в худшем – источник доходов.

Примечание 16. Как и в случае с Майком Даудом, автор вовсе не пытается сказать, что весь Seattle Police Department поголовно был сборищем коррупционеров, но вот одна интересная деталь: в начале 80-х в SPD ходила распространенная шутка: «Если кто-то действительно задастся целью «вычистить» этот город, то нам всем придется подавать документы на пособие - потому что прожить на нашу зарплату невозможно!» (источник 1).

Тем не менее, майор Олсон и шеф Фицсиммонс настаивали на том, что о функционировании «Хуа Мэй» в SPD было ничего не известно (Олсон: «…Клуб был создан для азартных игр с высокими ставками, но мы не знали об этом до стрельбы. У нас не было никакой информации о его открытии…»)*, а ситуация с распространением незаконного игорного бизнеса в Международном районе связана с культурно-языковым барьером, затрудняющим взаимодействие с азиатскими сообществами, а также с недостатком в рядах полиции офицеров китайского происхождения («Игроки давно знают их всех в лицо»,- Фицсиммонс).

*Примечание 17. Насчет того, что у полиции «не было никакой информации о его открытии» - осмелюсь напомнить, что клуб функционировал с 20-х годов; более того, в нем несколько раз проводились облавы. Также обращает на себя внимание интервью одного из офицеров журналу Time; полицейский утверждал, что, несмотря на то, что клуб «Хуа Мэй» им был отлично известен, его и коллег отговаривали от любого «агрессивного расследования» азартных игр в «китайском квартале».

В воскресенье, 20 февраля, в Чайнатауне состоялась встреча мэра и шефа полиции с местными жителями. На ней мэр через переводчика обратился к присутствующим с просьбой о помощи в розыске третьего подозреваемого и установлении прочих обстоятельств дела: «Это [расследование] имеет высший приоритет. Мы просим вашей помощи. Мы не сможем восстановить справедливость в городе, если нам не позволят понять…». Вслед за Ройером выступил Патрик Фицсимммонс, заявивший, что подразделения, ведущие расследование, работают круглосуточно; он призвал потенциальных свидетелей звонить лично ему в любое время дня и ночи: «Мы пытаемся выяснить, кто еще мог быть с этими двумя мужчинами в Чайнатауне в тот вечер. Нам также нужна ваша помощь в том, чтобы узнать больше о работе Клуба - особенно от тех, кто регулярно посещал Клуб или работал там».

Однако все эти призывы остались практически без ответа; лишь один из жителей встал и попросил разобраться с этим делом как можно быстрее, потому что «все до смерти напуганы» - и после этого китайцы немедленно разошлись. И мэр, и шеф полиции явно «были разочарованы недостаточным уровнем сотрудничества, продемонстрированным замкнутой и сплоченной китайской общиной». Записанное на автоответчик «горячей линии» сообщение на двух языках: «Ваши друзья были убиты. Помогите нам поймать виновных» так и осталось без ответа.

Глава 7. «Два «милых молодых человека» [1][2][3][4][14][19][23][26][28][29][30][31].

24 февраля 1983 г. прокуратура предъявила обвинение Вилли Маку и Бенджамину Кину Нг в 13 «предумышленных (premeditated) убийствах первой степени» и одном «нападении с отягчающими»; кроме того, офис окружного прокурора уведомил о своем намерении добиваться для обоих смертной казни. По решению судьи Джерарда Шеллана обвиняемые были оставлены под стражей до рассмотрения дела по существу.

30 марта было официально выдвинуто обвинение против все еще находящегося «в бегах» Тони Нг, а 31-го он был объявлен в федеральный розыск - и к делу подключилось ФБР; кроме того, тонг Бинг Кунг заявил, что выплатит 60 000$ (по другим данным – 80 000) за любую информацию, которая приведет к аресту и осуждению Тони Нг.

Пока главные обвиняемые по делу коротали время в камере в ожидании суда, полиция продолжала под них «копать», и вскоре «на свет божий» всплыли их более ранние «проделки» - в основном, благодаря тому, что раньше оба не особо старались держать язык за зубами, обожая бахвалиться своими «подвигами».

Так, по поступившим в полицию сведениям от информаторов, 12 октября 1981 г. Вилли Мак и Бен Нг вместе уволокли из ресторана Chin's Palace, где оба раньше работали, сейф с 9 000$ - но это было еще полбеды. Беда случилась, когда 10 дней спустя они попытались избавиться от пустого сейфа, выбросив его в озеро Вашингтон – Вилли и Бен были замечены случайным прохожим, 71-летним Франклином И. Личем. Без малейших колебаний Бенджамин Нг двумя выстрелами прикончил старика, совершавшего свою ежедневную утреннюю прогулку длиной в 4 мили…

Кроме того, полиция «реанимировала» уже упоминавшееся мной дело об убийстве двух китаянок в Бикон Хилл – в связи стем, что обстоятельства дела сильно напоминали бойню 19 февраля. 16 июля 1982 г. Чан Лай Кьен Лау (45 лет) и ее мать Лау Кинг Чун (71 год), состоятельные владелицы ресторана, были найдены мертвыми у себя дома. Их застрелили в голову с близкого расстояния – и, как и в случае с «Хуа Мэй», орудием убийства послужил малокалиберный пистолет; перед смертью обоим жертвам связали руки и ноги. По словам одного из свидетелей, которого Вилли пытался привлечь в качестве подельника при подготовке ограбления клуба, в ходе «вербовки» Мак усиленно намекал, что убийство в Бикон Хилл – их с Нг рук дело.

Расследование самого дела о «бойне в «Хуа Мэй» тоже на месте не стояло – вечером 7 апреля были задержаны племянник Вилли Мака (тот самый, который одолжил убийце красный Opel 1979 г.) Сонни Кван и старший брат Вилли Кван Фунг Мак. Молодым людям было предъявлено обвинение в «умышленном уничтожении улик»: оказалось, что ночью 19 февраля брат и племянник Вилли забрали машину от его дома и (по просьбе Вилли) тщательно её вымыли, ликвидировав все возможные следы преступления. Обвинение было весьма серьёзным и оба пошли на «сделку с обвинением» - признали себя виновными (согласившись с тем, что, выполняя просьбу, осознавали, что уничтожают следы какого-то преступления), а также обязались дать соответствующие показания на предстоящем процессе; суд удовлетворился тем, что дал им по 5 дней тюрьмы и обязал явиться для дачи свидетельских показаний.

Примечание 18. Занятно, что на процессе над Вилли Маком его племянник повел себя эммм… весьма неожиданно – вопреки своим прежним словам он заявил, что «просто помыл машину!»; в ответ на возражение прокурора, как тогда стоит расценивать его признание вины в уничтожении улик, Сонни Кван ответил в стиле: «Я виноват… но я не виноват!».

Несмотря на ценность показаний родственников Вилли для обвинения, гораздо важнее для прокуроров Уильяма Даунинга и Роберта Лесника были слова единственного выжившего – Вай Йок Чина. Долгое время состояние его здоровья внушало серьезные опасения – так, 2-го марта у него катастрофически упало давление и понадобились экстренные реанимационные мероприятия, чтобы вытащить его «с того света». Опасаясь остаться без «ключевого свидетеля», Лесник в присутствии лечащих врачей Чина получил от него аффидевит с показаниями, а также записал рассказ свидетеля на видеопленку.

В больнице Вай Йок Чин пробыл около месяца; 12-го марта врач медицинского Центра Харборвью Ларри Деккерт заверил, что жизнь его вне опасности, а спустя неделю, 18-го марта 1983 г., Чина выписали из больницы. В связи с тем, что один из обвиняемых до сих пор оставался на свободе (а также с тем, что в дело оказались замешаны тонги – пусть и косвенно), к охране свидетеля полиция подошла со всей серьезностью.

Чина и его сожительницу Роуз поместили в один из домов «где-то в Сиэтле» - точного адреса (как и номера телефона, установленного в доме) не знал даже сам Чин, наружу практически не выходивший. Со свидетеля не спускали глаз 12 посменно несущих службу детективов во главе с сержантом – они ему были и охрана, и «служба доставки», и «аниматоры» (развлекали стариков игрой в карты). Только на зарплату и «сверхурочные» полицейских ушло 338 000$; еще 20 000 были потрачены на аренду помещения, установку охранной сигнализации и аренду транспортных средств.

Первоначально суд над обоими обвиняемыми был назначен на 20 апреля - но затем по ряду причин перенесен на 1 августа 1983 г. Одной из этих причин было ходатайство Джона Брауна*, защитника Бенджамина Нг, о проведении двух раздельных процессов.

*Примечание 19. Джон Генри Браун считался в Сиэтле одним из лучших адвокатов по уголовным делам – достаточно сказать, что ему довелось защищать самого Тэда Банди.

Аргументировалось это тем, что чем ближе к рассмотрению дела по существу, тем больше Бен валил все на Вилли – дескать, тот был организатором, вдохновителем и основным исполнителем побоища; Мак тоже в долгу не оставался, обвиняя Нг в том, что «задумывалось все не так», и вообще – имеет место «эксцесс исполнителя» со стороны подельников, устроивших бойню вместо ограбления. Таким образом, одновременное участие обоих обвиняемых могло привести лишь к конфронтации между ними, а не к установлению истины – и судья с мнением адвоката согласился.

Процесс «Штат Вашингтон против Бенджамина Кина Нг» начался в Верховном суде округа Кинг 8 августа 1983 г.; 12 присяжным и судье Фрэнку Д. Ховарду предстояло решить, останется ли Бенджамин Нг жить – или отправится в камеру смертников.

Бенджамин Нг в суде. 17 августа 1983 г.

Обвинение в лице прокуроров Лесника и Даунинга сразу продемонстрировало хорошую подготовку, представив суду десятки свидетелей (полицейские, эксперты, знакомые обвиняемого – ну и, конечно же, выживший Вай Йок Чин) и предъявив более 200 вещественных доказательств.

Сторона защиты в лице Джон Брауна напирала на два момента:

- первое: его подзащитный вообще не собирался никого убивать, а хотел лишь ограбить, поэтому ни о каком «предумышленном», заранее подготовленном убийстве не может быть и речи. Однако здесь позицию защиты очень сильно подорвали показания ее собственного свидетеля - подружки Бенджамина, Кеннис Идзуми. Она проговорилась, что уходя «на дело», ее бойфренд взял с собой сразу 2 пистолета – «на тот случай, если одного окажется недостаточно»; это мало соответствовало утверждению адвоката, что убивать обвиняемый никого не собирался;

- второе: не доказано, что именно Бенджамин убивал жертв. Основывался адвокат при этом на одном из мест в показаниях Вай Йок Чина, где было сказано, что «стреляли минимум из двух пистолетов» - но кто в кого именно стрелял, старик не видел. Таким образом, Браун пытался заронить в присяжных «неустранимые сомнения» по поводу того, что Бенджамин Нг вообще стрелял, и свалить все на еще не представшего перед судом Мака и отсутствующего Тони. Однако судья Ховард счел своим долгом пояснить заседателям, что для признания обвиняемого виновным в «предумышленном убийстве» не обязательно установление факта, кто именно в кого стрелял – достаточно того, что замысел у обвиняемых был единый, готовились они к преступлению совместно и действовали сообща.

25 августа жюри присяжных удалилось на совещание, продлившееся чуть менее трех часов. Когда прозвучал вердикт «виновен по всем пунктам предъявленного обвинения», в зале раздался голос Бониты Чин, дочери одной из жертв: «Все правильно! Так его, так!».

Теперь предстоял заключительный этап – вынесение решения о возможности применения к подсудимому высшей меры наказания. Адвокат Браун пустил вход все свое красноречие, пытаясь убедить присяжных не лишать жизни этого «милого молодого человека», который «выглядит максимум на 12 лет»; затем в ход пошли мольбы матери, уверявшей, что все «криминальное поведение» ее сына является следствием перенесенной в детстве травмы головы. Видимо, все это, вместе взятое, дало некоторый эффект: 26 августа в ходе совещания, продлившегося 2 часа 40 минут, жюри так и не смогло прийти к единогласному мнению - и это исключало возможность смертной казни.

Кьонг Кин «Бенджамин» Нг был приговорен к 13 пожизненным заключениям «без права УДО» (по одному за каждое убийство) и одному пожизненному сроку «с правом УДО» (за нападение на Вай Йок Чина). Впоследствии он получил еще один пожизненный срок – за убийство Франклина Лича в октябре 1981 г.

Несмотря на то, что и защита, и обвинение посчитали свои задачи выполненными, недовольных приговором хватало, причем с обоих сторон – родные жертв ожидали «возмездия» в виде смертной казни, а подружка осужденного (Идзуми) вообще выместила свою ярость, набросившись на репортеров на выходе из здания суда: «Сукины дети! Как я вас всех ненавижу!».

Расстроило решение и китайскую диаспору Сиэтла; по словам отставного полицейского Мозеса Кея: «Люди в Чайнатауне тогда просто с ума посходили… Они хотели видеть этого подонка повешенным за шею - и чтобы он висел до тех пор, пока не отдаст концы*. Все-таки, 13 убитых – это 13 убитых…».

Семье осужденного тоже досталось; его отец Ю Лау жаловался, что был вынужден уволиться с работы из-за травли со стороны коллег: «За прошедшие 40 лет я знал только тяжкий труд. Я никогда не делал людям ничего плохого. Я никого не обидел в жизни… Бедная моя жена… На швейной фабрике, где она работает, все оскорбляют её и насмехаются на ней – но ей приходится там работать, иначе нам придется идти побираться. Все земляки винят нас. Но преступление нашего сына не имеет ничего общего с нашей семьей…»

27 августа 1983-го в редакцию Seattle Chinese Post вошёл старший брат Бенджамина, Кьонг Нг. Он протянул одной из журналисток деньги и написанный от руки текст, который просил опубликовать в газете; это было письмо его отца, который извинялся за своего сына перед всей китайской общиной. В последовавшем телефонном интервью, опубликованном там же, Нг-старший сказал: «Я стыжусь смотреть людям в лицо… Перед судом Бенджамин уверял, что никого не убивал и просил нас не волноваться. Но теперь, после всех этих доказательств… Не имеет значения, стрелял он в кого-то или нет; то, что он сделал - противно небесам…».

Слушание дела № 49966-7 «Штат Вашингтон против Мака» началось 20 сентября 1983 г. И состав стороны обвинения (Даунинг и Лесник), и ее позиция (Мак - вдохновитель и организатор, Бен Нг – его «надежная правая рука»), и само обвинение (13 случаев убийства и один случай нападения) остались прежними.

Стратегия защиты, представленной двумя молодыми адвокатами – Дональдом Мэдсеном и Джимом Робинсоном – тоже не сильно отличалась от предыдущего случая. Пользуясь той же оговоркой Чина («не менее двух пистолетов»), адвокаты уверяли, что их подзащитный ни в кого не стрелял – но пошли еще дальше своего коллеги Брауна.

По их словам (и словам самого Вилли) Мак вообще покинул место преступления до начала стрельбы из-за того, что его подельник Бенджамин Нг «вышел из-под контроля» - и, следовательно, виновен лишь в ограблении, но не в убийствах. Да и причиной ограбления (по версии защиты) стало не желание Вилли рассчитаться с долгами, а приказ главы тонга Хоп Синг «рассчитаться» за нанесенное ему оскорбление.

Однако скоро выяснилось три вещи. Во-первых, тот из убитых, на кого Вилли Мак указал, как на объект мести (Джордж Ма), вообще не имел к тонгу Бинг Кунг никакого отношения. Во-вторых, у защиты нет ничего, кроме слов самого Мака, что могло бы подтвердить выдвинутую версию. В-третьих, ни один из жителей Чайнатауна не согласился свидетельствовать в пользу обвиняемого.

Зато у прокуратуры со свидетелями было все в порядке. Трое знакомых Вилли подробно поведали, что перед самым нападением на «Хуа Мэй» тот «продул» от 20 000 до 30 000$; сержант Джо Сэнфорд подтвердил, что в ходе допроса Мак заявил: «Да, это я их всех расстрелял…»; кроме того, на стороне обвинения были и показания тех, кого Вилли на протяжении двух лет (!) пытался «сагитировать» ограбить игорное заведение. Попытки защиты дискредитировать главного свидетеля (Чина) и даже убедить присяжных, что того якобы гипнотизировали (!) с целью дать нужные обвинению показания, особого успеха не принесли.

4 октября 1983 после прений сторон, на которых более убедительно выглядело обвинение, жюри удалилось на совещание, продлившееся более четырех часов. Прийти к единому мнению до наступления ночи присяжным не удалось - и лишь на следующий день, в полдень, прозвучал вердикт: «виновен по всем пунктам».

На вынесение решения о мере наказания у заседателей ушло еще около двух часов – и при словах «смертная казнь» многие из родственников жертв принялись обнимать обвинителей Даунинга и Лесника, а Вилли Мак, весь процесс поглядывавший на них с ухмылкой, перестал улыбаться…

Глава 8. «Most Wanted» * [1][3][5][15][19][22][28][32].

К началу октября 1984 г. с момента убийств в «Хуа Мэй» минуло уже почти 20 месяцев. Бенджамин Нг уже больше года отбывал первый из своих пожизненных сроков, Вилли Мак мерил шагами свою камеру 6 на 9 футов (1,8х2,7 м) в «блоке смертников» тюрьмы Уолла-Уолла – а вот Тони Нг продолжал все еще оставаться на свободе.

Однако не следует думать, что занимавшееся его розыском ФБР сидело сложа руки; оно не прекращало розыск Тони, «удостоившегося чести» быть внесенным в десятку наиболее разыскиваемых преступников (FBI 10 Most Wanted). Следы беглеца вели в Канаду, и хотя точное его местонахождение удалось установить далеко не сразу (тем более, что тот не сидел на одном месте), но «глаз» и «ушей» у Бюро там хватало; вначале он был замечен в Ванкувере, но в этом случае его преследователи опоздали – к моменту их прибытия в город Тони там уже не было. В конце концов, зона поиска сузилась до «китайского квартала» города Калгари (провинция Альберта).

«Вай Чу Нг. Разыскивается ФБР».

4 октября 1984 г. сержант Королевской Канадской Конной Полиции (КККП) Боб Ньюман постучал в двери съемной квартиры, расположенной в семиэтажном здании по адресу 3-я Авеню (Юго-Запад), 112; по словам домовладельца, помещение вскладчину арендовали двое уроженцев Вьетнама – Чай Су Чен и Джим Вонг. Оба работали на местном заводе электроники, ни в чем противозаконном замечены не были, а свободное время предпочитали проводить за видеоиграми и в местной библиотеке.

Когда Чен открыл дверь, сержант осведомился, дома ли его сосед. Тот в это время спал на единственном в квартире матрасе (Чану приходилось спать на полу) – от квартиры стоимостью 275$ в месяц трудно было ожидать большего комфорта. Растолкав Вонга, сержант приказал ему одеться и объявил, что тот арестован за нарушение миграционного законодательства.

Неизвестно, чего ожидал задержанный по прибытии в офис отделения Министерства гражданства и иммиграции, но первым, с кем он там столкнулся, был лейтенант полиции Сиэтла Роберт Холтер. Когда «Джим Вонг» достал из кармана «липовые» документы, лейтенант не удостоил их взглядом: «Я знаю, кто ты - а ты знаешь, кто я. Меня не интересует, как ты пробрался в Канаду. Я расследую дело об убийствах в «Хуа Мэй…».

За время пребывания в Канаде Тони Нг успел «поработать над внешностью» – он похудел, изменил прическу и начал носить очки со стеклами без диоптрий; но все это не помогло – один из информаторов ФБР узнал его. Бюро попросило КККП аккуратно проверить полученную «наводку» - и когда она подтвердилась, поделилось информацией с полицией Сиэтла.

Примечание 20. Отвечая на замечание читателя @cardust, должен отметить, что все это время родители Тони действительно знали, где он находится, и даже поддерживали его материально – 6 000$, доставшихся третьему участнику ограбления, растаяли быстро.

Запираться Тони не собирался – через СМИ он следил за происходившем в Сиэтле, и прекрасно знал, что подельники старались свалить на него ответственность за убийства. За 4 часа, что продлился их с Холтером разговор в офисе иммиграционной службы, задержанный рассказал все – но при этом настаивал, что в убийствах участия не принимал и покинул зал клуба до того, как там раздались выстрелы. Кроме того, по его словам, он понятия не имел, что Вилли и Бенджамин готовят убийство: «... Если бы я знал, что столько людей будут убиты и ранены, я ни за что бы не пошёл – чего бы мне это не стоило…».

Однако найти Тони Нг было еще полдела – надо было еще доставить его в США; а вот с этим могла возникнуть проблема – по договору об экстрадиции между Канадой и США в выдаче преступника могло быть отказано, если тому на родине угрожала смертная казнь. Недельные переговоры между представителями двух стран закончились компромиссом – прокуратура заявила, что не будет требовать для обвиняемого высшей меры, ограничившись пожизненным заключением (по словам прокурора округа Кинг Норма Маленга, в силу того, что «роль третьего обвиняемого ключевым образом отличается от роли двух предыдущих»).

Процесс по обвинению Тони Нг в 13 «убийствах первой степени»* и одном случае «нападения со смертельно опасным оружием» начался 1 апреля 1985 г. с отбора присяжных; к рассмотрению дела по существу суд приступил неделей позже.

Примечание 21. Из обвинения было исключено слово «предумышленных», т.к. по словам уже упомянутого прокурора Маленга, Тони Нг был «рекрутирован в последнюю минуту» и предварительного умысла на совершение убийств не имел).

Интересы обвиняемого представляли адвокаты Джон Мюнстер и Марк Местел; защита строилась на письменных показаниях Тони, данных им лейтенанту Холстеру еще в Калгари – «Да, связывал; да, грабил; но не убивал!». Кроме того, Тони не забыл упомянуть, что Вилли Мак втянул его в это дело только угрозами в отношении девушки и семьи - да и про выпущенную под ноги пулю рассказал тоже.

Этого оказалось достаточно, чтобы склонить присяжных на сторону обвиняемого – несмотря на все старания прокуроров Даунинга и Лесника, 3 июля 1985 г. решением жюри с Тони Нг было снято обвинение в убийствах; вместо этого он был признан виновным в 13 случаях ограбления и одном случае нападения с оружием и получил 13 пожизненных сроков – но с возможностью выйти по УДО через 30 лет. На вынесенный приговор Тони подал апелляцию, утверждая, что, раз уж присяжные оправдали его по обвинению в убийстве из-за «фактора принуждения», они должны были оправдать его по другим обвинениям на том же основании. Апелляция была оставлена без удовлетворения.

Глава 9. «Все грешны, все прощенья ждут. Да будет милостив ваш суд…» *. [1][3][5][22][25][33]

*Уильям Шекспир, «Буря».

Как и следовало ожидать, такой приговор пришёлся далеко не всем по вкусу в «китайском квартале»; однако мне кажется, что его жители были бы еще больше расстроены, если бы знали, что даже единственный смертный приговор, вынесенный по делу о «Бойне в «Хуа Мэй», так и не будет приведен в исполнение.

17 февраля 1987 г. Верховный суд штата Вашингтон (ранее утвердивший смертный приговор Маку) постановил отложить его приведение в исполнение, но 2 мая следующего года вновь его подтвердил; 10 ноября федеральный судья опять отложил процедуру казни – на неопределенный срок. 8 января 1991 г. судья Уильям Двайер поставил под сомнение законность назначенной Маку «высшей меры» - ссылаясь на то, что защита Вилли не до конца выполнила возложенные на нее обязанности и не представила сведений о прошлом обвиняемого, которые могли бы повлиять на решение присяжных – и 16 июля того же года 9-й Апелляционный суд США отказался утвердить смертный приговор.

15 февраля 2002 г. суд округа Кинг открыл дело по пересмотру назначенной Маку меры наказания (сам вопрос о его виновности не оспаривался). В итоге все закончилось заменой газовой камеры на пожизненное заключение «без права УДО».

Вилли Мак с адвокатами Дэвидом Цукерманом и Кэтрин Росс на слушаниях по пересмотру меры наказания.

Еще до истечения назначенного ему «минимума» в 30 лет тюрьмы, «образцовый заключенный» Вай Чу «Тони» Нг 5 раз подавал прошения о сокращении наказания – однако лишь в конце 2013-го года, после отбытия 28 лет из отмеренного ему срока, он был условно-досрочно освобожден (невзирая на возражения родственников жертв). Обязательным условием УДО была депортация Тони в Гонконг, откуда он прибыл в Штаты – что и было исполнено Таможенно-иммиграционным подразделением США 14 мая 2014 г.

Тони Нг после условно-досрочного освобождения.

Единственный выживший свидетель массового убийства Вай Йок Чин скончался в 1993 году в возрасте 71 года.

Сам клуб «Хуа Мэй» после случившегося так и не открылся вновь. «Из уважения к семьям [погибших] мы опечатали дверь после той ночи», - рассказала Seattle Weekly Таня Ву, член семьи, которой принадлежало здание. «Все там оставалось нетронуто - чашки посетителей, куртки… даже обед охранника». В канун Рождества 2013 года западная половина здания, включая помещение клуба, сгорела при пожаре. Часть крыши и перекрытий рухнула, а стена, выходившая на Мейнард Элли Саут, оказалась под угрозой обрушения. Владелец здания снес поврежденную часть и отстроил ее заново, превратив бывший отель Louisa в многоквартирный дом.

Надо сказать, что большинство жителей Чайнатауна восприняло это с облегчением – слишком многих успели утомить экскурсии на место «самого страшной резни в истории Сиэтла». «Что случилось – то случилось… Люди больше не хотят вспоминать и говорить об этом. Все проходит, и даже самые страшные раны со временем затягиваются…» - таково было их общее мнение.

Спасибо всем читателям за их внимание и терпение!

С уважением, Лейтенант Дэн.

Источники информации приведены в комментарии (превышено количество знаков!)