Общага
Здарова всем, была история из общаги моей.
Чел играл в доту 14 часов подряд. Смотрю, а он что-то начинает дёргаться и ёрзать на стуле. Я спрашиваю, мол: что такое? Срать хочу, отвечает сударь. Так или посри, в чем проблема (на тот момент я не знал, что в доте есть рейтинг, ибо не любитель подобного) ? Нельзя, тут рейтинг.
Ну и бог с ним, думаю, я, закончит игру и пойдет на коня белого. Но не тут-то было.
После ещё 15 минут ерзаний я учуял запах говна. Такой вонью можно коней травить. Слезы от душка потекли моментально.
Смотрю я на стул этого геймера, а там говнище стекает уже.
Проще говоря, чел ОБОСРАЛСЯ из-за доты.
Катку он, конечно, выиграл, но это не купирует трагичность и трешовость сие события. Отправил я его мыть стул в душ(стулья тканевые, чтобы вы понимали), а сам ушел гулять, чтобы не нюхать этот смрад.
Спустя 5 часов выветривания говном все ещё воняло, а этот стул так и остался изгоем среди всей мебели комнаты.
Расскажите свои подобные истории из общаги.
День шестнадцатый. Пираты детского горя
Пират… Какие мысли у вас рождаются, когда вы слышите это слово? Одноглазый, бородатый моряк-бандит в грязной одежде. Возможно, с бутылкой рома в руке и орущий после каждого глотка: «Йо-хо-хо! Тысяча чертей на сундук мертвеца! (и-и-ик) И бутылка р-р-рома!» Возможно, вы вспомните про абордажи и яростные бои на захваченных кораблях…
А знаете ли вы, что повязка на глазу, в большинстве случаев, не означала отсутствие глаза. Во время захвата чужих кораблей, а особенно в дневное время суток, когда пират врывался в темные трюмы, то резкий перепад света и темноты делал его временно незрячим. И пока глаза привыкнут к полумраку помещений, можно было тысячу раз умереть. И вот в такие моменты – повязка срывалась или перекидывалась на другой глаз. Отличное зрение в темноте – гарантировано.
А еще «Остров сокровищ» … И, особенно, советский то ли мультик со вставками кино, то ли кино со вставками анимации?
Мои ассоциации со словом пират не такие. И все потому, что я видел пирата живьем. Грязная и всегда помятая одежда, до ужаса неправильный прикус, да такой, что в нижнюю челюсть можно было бы вставлять карандаши, и они бы стояли… Вечная, растущая клочьями, щетина... Волосы до плеч, да, естественно, грязные и жирные. Половина зубов из желтого металла… Золото? Не думаю…
Он жил в конце нашего родного поселка и был другом отца с детства. Говорили, что, будучи маленьким мальчиком, Пират запихал себе в член мелких камушков, играя в песочнице, и что-то пошло не так… И пришло к тому, что в тридцать лет у Пирата не было ни жены, ни детей и никаких перспектив на личном фронте. Жил со старенькой мамой, пил водку и ... всё. Вот такой персонаж. Возможно, жив еще...
- Пшивет, дети! – прогундосил папин друг Пират (для нас - дядя Володя).
- Проходи, бля! – папа нарочито гостеприимно хлопнул Пирата по лопатке и толкнул таким образом к нам в прихожую. – Щас отдохнем, как надо!
Я развернулся и пошел в нашу с братом комнату.
- Где мама? – услышал батин вопрос.
- На работе! – огрызнулся я.
- Не пизди! – в ответ огрызнулся отец. – Она к теще поехала…. Но мы тут тихо!
И он приложил указательный палец к губам, прошипев несколько шипящих звуков, ехидно усмехаясь.
- Иди в зал уже, заебал! – распорядился хозяин, пиная улыбающегося Пирата. – Я приду сейчас.
- Иду, иду, - гыгыкая ответил Пират.
Я закрыл дверь в свою комнату и оперся на нее, глядя на брата. Мы понимали друг друга без слов. Что нас ждет? Они начнут пить, потом врубать музыку, потом…. Хорошо, если милицию не придётся вызывать.
Дверь с силой открылась, и я отлетел в сторону. Это был отец.
- Дети! – он говорил с полуулыбкой. – Маме говорить не надо. Понятно? Я вам вот что купил!
И бросил на диван несколько стеклянных конфет-сосулек.
- Сидите тихо! – думая, что купил нас. – Чтоб в девять спать легли! Цыц!
И захлопнул дверь.
Я сел читать книгу. Брат рисовал и что-то там еще делал. За стенкой громко разговаривали взрослые. Слышно было прекрасно. Звенели стаканы. И вдруг заорали здоровенные колонки, заботливо присоединенные к кассетному магнитофону «Беларусь» (да-да, в нашей стране были не только одноименные тракторы):
«- Безнадега, безнадега, безнадега….
От тебя к надежде долгая дорога!
Запрягайте золотую колесницу!
Я поеду в дальний край за синей птицей…»
Громкость была страшной! Мне брат пытался что-то сказать, но я его не слышал на расстоянии двух метров! По знакам я понял, что мне нужно бежать туда и попытаться выключить этот звук.
В зале творилось то, что и планировалось отцом. Они сидели на диване перед низким журнальным столиком и пили водку. Музыка, казалось, висела в воздухе и сквозь нее мне нужно было прорваться к кнопке выключения. Пират сидел, откинувшись на спинку дивана, опустив голову на грудь. Массивная нижняя челюсть двигалась в такт музыке. Отец разливал водку по рюмкам.
Я подошел к проигрывателю и убавил громкость до уровня, при котором меня было бы слышно. Отец глянул на меня глазами, полными безумия.
- Ты что, мля! – язык здорово заплетался уже. – А ну включи н-назад м-не! Нахуй.
- Пап! Мы же спать хотим! Не надо так громко! – жалобно заскулил я. – Уже девять часов!
Он рефлекторно посмотрел на настенные часы, которые всегда стояли, так как их никто не заводил…. Потом на руку свою, где раньше были командирские часы, но в один из прошлых запоев обменянные на водку… Так и не поняв, вру я или нет (я увеличил время на полтора часа, чтобы он вел себя тише) открыл рот:
- Иди с-спать тогда! – рявкнул он. – И «Безнадегу» мне в-включи. Быстро!
Эту идиотскую песню он крутил подряд бесконечное количество раз. Потом мы догадаемся обрезать шнур к колонкам, и он довольствовался звуком из родных динамиков магнитофона… Тоже не тихих, кстати.
Я прибавил громкости.
- Так? – он кивнул. И я уточняю: - А когда дядя Володя пойдет домой?
Батя вскинул брови и сделав фыркающий звук, ответил:
- Он т-тут останется! И ниибёт! Да, Пират? – и отец пнул друга рукой.
- А? Шшш-то? – Пират вышел из пьяного сна, ворочая челюстью и цепляясь ею за шкаф.
- Спи у меня, говорю, тетеря глухая!
-Не-не! Мне домой надо… Там мама…
К слову сказать, шел дождь. Периодически гремел гром и сверкали молнии. А дорога на поселок пролегала через лес, а до леса был огромный склон, по которому шла грунтовая дорога. В общем, непростой путь во время дождя…
- Какая мама? – батя был ошарашен ответом. – Сколько тебе лет, Вова?
Челюсть Пирата пыталась ухватить звуки, которые издавала гортань, сквозь бульканье слюны.
- Мама… и-иик… мама там ждёт там…. Одна. Вол-нуе-са-ца-ша. Бля….
- Иди спать! – этот рык отца уже относился ко мне. – Не мешай т-тут!
Я развернулся и убежал в комнату, по пути убавив громкости немного.
- Подождем пока батя отрубится, - сказал я брату, когда зашел в комнату. – А потом выгоним Пирата.
Тот сидел с мокрыми от слез глазами. Мамы нет. А за стенкой – два абсолютно чужих и страшных человека превращались в зверей. Мне было жалко и его, и себя.
Страх был, но он не был конкретным. Мы просто не знали, чего боятся. Что для ребенка значит пьяный отец? Источник опасности для жизни или здоровья? Нет. Враг? Нет. Непонятное чувство тревоги от лицезрения неадекватных людей? Что-то вроде этого. Я слабо помнил запои, хотя они и были по две недели через месяц. Организм оградил мою психику. Какие-то внутренние блокировки. Загадка, в общем.
Музыка прекратилась! Я встал с кровати и прижал ухо к своей двери. Тишина. Неслышно отворил дверь и заглянул в зал… Пират позу не поменял. Слюни обильно стекали на волосатую грудь, а сопли до груди не доходили. Вспомните его челюсть и сделайте логические выводы. А батя завалился на бок и храпел уже. Я начал расталкивать Пирата.
- Дядя Володя! – тыкаю палкой от какой-то детской игрушки. – Вставайте! Дядя Володя!!!
- Аааа! – застонал алкаш.
Глаза его открылись. Он шумно втянул в себя слюни и шмыгнул носом.
- Ш-ш-то такоебля? – он, казалось, хвастался своим умением держать зрачки на переносице.
- Идите домой! Уже поздно! – я продолжал отгонять от него сон палкой. – Мама скоро придет…
Да, я сразу зашел с козырей. Ибо маму мою Пират очень уважал и не мог, даже в пьяном угаре, оскорбить ее своим видом…
Он начал подниматься с дивана и даже отобрал у меня пластмассовую палку, чтобы опереться. Успешно сломав ее, Пират свалился на пол.
- Ползите в прихожую! – вызвался я указать путь. – За мной!
Он неуклюже пополз. Нащупав плечом косяк, Пират поднялся во весь рост. Это был подвиг в его состоянии. Еще несколько шагов и вот он у выходной двери, которую я благополучно распахнул. Пиратское тело заполнило собой весь проем и схватилось клешнями за косяки.
Молния за окном сверкала не переставая. Оцинкованный водоотлив за окном усиливал шум дождя…
- Аштотам ошшть штоли??? – услышал я вопросительный скрип и шелест из пасти Пирата.
В его тоне послышалось удивление, сомнение и нарастающая неуверенность в дальнейших действиях. И он, сделав шаг на бетонный пол длинного коридора общаги, начал разворачиваться обратно. «Только не это!» – успел подумать я. И тут раздался крик Сеньки, полный злости, отчаяния и страха:
- Да идите уже отсюда!
И мимо меня в направлении Пирата выбегает мой брат. И со всей дури толкает огромного дядьку в живот, вкладывая в толчок весь свой вес. Я успел только рот открыть. А дальше произошло то, что врезалось мне в мозг, видимо, навсегда. Пират вскинул руки вверх и начал падать спиной назад. Его безобразное лицо обезобразилось еще больше. Одну ногу алкаш пытался отставить для равновесия, но в его состоянии это было бесполезно. С высоты почти двух метров пиратская голова впечаталась затылком в бетонный пол. Гул был страшный. Звук «ОХ!» в унисон удару добавил картине мрачных красок.
- Дядя Володя! Дядя Володя! – первое что выкрикнул я, отталкивая брата в глубь прихожей, и нагибаясь над Пиратом.
Он смотрел в потолок самым трезвым взглядом.
- Бля-я! – выдохнул он и начал подниматься. – Я домой… Пойду…
На полу оставил пятно крови. Встал, опираясь на стенку… И пошел, шатаясь, на свет из холла. А я видел, как на его рубашку текла кровь…
- Уффф…. – выдохнул я. – Чуть не убили!
Вернулся к себе, попутно удостоверившись, что батя спал мертвым сном. Сенька ждал, сидя в углу дивана.
- Ну, ты, малый, даешь! – я рассмеялся. Нервно, скорее всего. – Пират чуть не сдох!
- А, пусть бы и сдох! – зло, и как-то по-взрослому, сказал Сенька. – Не жалко…
Мы перед сном попили чаю, поиграли в какую-то настольную игру и, спустя час после падения Пирата, собрались спать, как во входную дверь сильно и резко постучали.
Мы с Сенькой переглянулись и сжались от страха. Такой паралич вдруг охватывает все тело. А сердце начинает выламывать ребра изнутри. Особенно, когда одни дома. Почти в полночь.
- Откройте! Это я, Володя! Дядя, бля, ваш!!! Пустите! – дверь ходила ходуном.
Мы не понимали, как он прошел через вахту! Верхняя часть деревянного дверного полотна выгибалась в нашу сторону от ударов.
- Открывайте, ебаные дети! Я посплю только у вас тут…
Сенька скулил и метался по комнате. Я тоже кусал локти и не знал, что делать. Даже начал расталкивать спящего отца, чтобы тот разрулил и защитил… Бесполезно! Гремел гром. А дверь выламывал Пират…
- Отойди от двери, пьянь! Я уже милицию вызвала! - вдруг послышался крик Нины Матвеевны, нашей вахтерши. – Ты детей пугаешь!!! Не стыдно, а? Бугай такой…
Стуки прекратились.
- Пошша отшуда! – взревел Пират. – Иди спать!
Звук его крика уже был не возле двери. Я осмелился открыть, чтобы оценить обстановку. Пират был в грязи о головы до пят… Как потом выяснилось, дорогу на поселок сильно развезло, и он упал со склона, проехав несколько метров по грязи. Таким образом, отойдя от общаги не более чем на триста метров, он принял решение вернуться обратно.
И сейчас он наступал на Нину Матвеевну, которая отвлекала его на себя. Пират, дойдя до нее, пытался ухватить женщину за волосы, но она ловко уходила, пятясь в сторону выхода. Мы уже не таясь, вышли на коридор, понимая, что вахтерша нас спасет. Милиционеры появились минуты три спустя и, заломив пиратские руки, увезли это чудище в «обезьянник».
А Нина Матвеевна, добрейшей души бабушка, пришла к нам в комнату и оставалась там до тех пор, пока мы не заснули…
А утром, я разбудив Сеньку, сказал:
- Мы едем к маме! Я тут больше не останусь! Собирайся!
Самое интересное, что на тот момент, я знал только город куда должен приехать поезд. И название деревни, где была наша мама… Больше ничего. Но жить хотелось больше.
ДЕНЬ ПЯТНАДЦАТЫЙ. ЗАПОЙ. НАЧАЛО
Предисловие.
Следующие две главы полный личных воспоминаний. И дались мне непросто. Но они важны для повествования, так что как бы я не оттягивал их появление, это пришлось бы взять и написать. Посвящается отцу (1957-2012). Покойся с миром. Я все тебе простил.
----------------------------------------------------
Я встал с утра весь разбитый. И снилось мне всю ночь, что я все-таки упал на асфальт. Кричал во сне и плакал. Мне потом брат с утра рассказывал (а мы с ним спали на раскладном диване вдвоем), что я крутился по дивану и сбрасывал одеяло на пол.
В маленькой кухне я сидел больше часа и пил чай. Родители уже были на работе. Записки определяли наш день в плане еды и других инструкций не было. Я изучил повреждения на своем теле. Правая рука имела порез в районе локтя: кожа разъехалась на сантиметр в стороны и длиной шрам был не больше указательного пальца. Крови не было, рана уже покрылась пленкой. Нога от лодыжки до задницы была красной и в многочисленных мелких царапинах. Все-таки попала сквозь веревки. Ничего серьезного…
На глаза попалась записка, которую я сразу не заметил: «Дети! Я с Катей в деревню, а вы с батькой дома. Он завтра работает. Пока.» Всё. Всё? И всё? Катька наша младшая сестра, которой на тот момент было 4 года.
У меня пропал интерес к чаю, и я тут же побежал будить брата.
- Серый, вставай! – толкаю его так, что он откатывается на противоположный край дивана к стенке.
- Ты чего! – он спросонья был всегда злым.
- Мамка с Катей в деревню поедут сегодня! – я следил за его реакцией. Ноль. – Нас не взяли!
Он выпучил глаза и мне даже захотелось прижать к ним ладони, дабы они не выскочили.
- Как? – голос вздрогнул от нахлынувшей гаммы эмоций: удивление, обида, недоумение, печаль, тоска, опять обида и … он заплакал. – Мы что одни остались?
- Не-е-ет! –поспешил его успокоить я. – Папа дома. Ну, завтра ему на завод.
- Мама уехала! – Сенька был безутешен.
- Ай, - я махнул рукой. – Плачь тут один.
Оставил его в слезах и соплях, а сам перешел в другую комнату, где стоял телевизор. Большой такой – «Элеткрон». На нем было три канала. И по одному из них утром всегда шли детские фильмы. «Гостья из будущего», «Приключения Электроника» или тоже приключения, но уже Буратино, вот на что можно было нарваться в лучшем случае. Но чаще шли кукольные мультфильмы какой-нибудь азиатской страны. Темные, страшные и без единой попытки быть «детскими».
Стук во входную дверь немного испугал.
- Это с вахты! Вставайте, дети! Мамка звонит! Идите к телефону кто.
Я натянул трико, вскочил в отцовские тапки и побежал открывать дверь, крича, что «уже бегу». Вахтерша Нина Матвеевна уже отошла метров на двадцать от нашего блока, и я кинулся за ней. Брату, который тоже выглянул на стук, сказал идти смотреть телевизор.
Вахта – это штаб общежития. Во главе штаба – вахтерша. Причем, любая. Их у нас было трое плюс комендантша.
Нина Матвеевна – бабушка шестидесяти лет от роду, полная, с длинными седыми волосами, забранными в вечный пучок. Добрая, спокойная. В ее смену можно было проехать на скейтборде (местный завод выпускал доски, об этом увлечении в следующих рассказах), можно было без устали носиться по этажам и даже кататься на всех трех лифтах наперегонки. Чудо!
Вторая вахтерша - Тетя Лариса, мамка Вовки «Королька». Это эпицентр крика. По любому поводу. Она была могучего роста, с копной выжженных перекисью водорода кучерявых волос. Бой-баба. Муж ее был личностью подкаблучной и я его не помню вообще. В ее смену нам разрешалось многое, но при хорошем расположении духа. В случае дурного настроения, любой шум был началом масштабной кампании по зачистке территории силами местного сантехника, которого тетя Лариса выдергивала из недр теплового пункта и бросала на ликвидацию источника раздражения.
Ну, раз зашла речь о сантехнике, то расскажу о нем поподробнее. Дядя Витя – папа Олега. Об Олеге я вскользь упомянул в двенадцатом дне (он был старше меня и курил уже). Напомню, что они жили напротив нашего блока и поэтому были почти как родственники (дядя Витя с женой, и Олег с сестрой Мариной, младше меня на год). Так вот, дядя Витя был бессовестно усат (усы висели под носом, как бахрома), носат (сизый от бесконечных пьянок кусок лица), также худой, сутулый и до ужаса ленивый. И хронический алкаш еще, само собой. Последний факт был следствием его работы сантехником при общаге, в которой он и жил. Или, наоборот. Место жительства, к слову сказать, мною тоже не окончательно было идентифицировано. Так как светлое время суток дядю Витю можно было найти в теплопункте на топчане, а в вечерние и ночные часы на похожем топчане, но уже в блоке, в окружении семьи. Движущей силой для его перемещений в любом месте являлись крики женщин – вахтерши или жены. Мне казалось, если бы они заткнулись на неделю, то дядя Витя тихо скончался бы на каком-нибудь топчане, и никто бы этого не заметил. Так вот, когда его направляли к нам, то он шел с одной целью – махнуть разводным ключом и цыкнуть сквозь усы. Мы традиционно разбегались, уважая возраст, чтобы вновь собраться на другом этаже.
Третья женщин – тетя Ира. Мама мальчика Павлика. Маленькая, худенькая женщина, точная копия главной героини одного мексиканского сериала. Вроде, Марианна ее звали. Это я сейчас так говорю, а тогда сравнивать было не с кем. А Павлик – шестилетний мальчик, точная копия мамы и самый мой преданный друг. Так могут дружить только дети! Я же к нему относился снисходительно, как к малышу из садика. Он был яростным фанатом Джеки Чана и Брюса Ли (я, впрочем, тоже) и мы с ним частенько «тренировались» на коридоре, оттачивая приемы, прыжки и удары. У него, кстати, очень здорово получалось! А еще тетя Ира совмещала работу вахтерши с работой буфетчицей при нашем же общежитии. Это я к тому, что столько выгоды в виде пирожных всех видов мне не приносила ни одна дружба до сих пор! Забежишь, бывало, с Павликом к его маме, а она НА тебе по пироженке, а потом НА еще раз, и ты такой мурча и урча убегаешь на солнышко переваривать.
Комендантша – тетя Валя. Или, как назвали ее взрослые, Валентин. Валик. Мужик в юбке. Ее кабинет находился на втором этаже. Там она вела прием, распределяла комнаты и вела свою жизнь, точнее подрывную деятельность по отношению к нам. Вас били когда-нибудь вышеупомянутым скейтом по спине? А два раза? То-то же. Она приходила в общагу на два часа в день и это были два самых тихих часа в сутки.
Сама вахта – это огражденный стол со стулом, пульт пожарной сигнализации и щит с дубликатами ключей. На столе – журналы и газеты, а также телефон. Дисковый. С него можно было бесплатно звонить, если вахтерша была в добром расположении, а также принимать звонки, если, ну вы поняли. Отдыхали же женщины в комнате напротив вахты. Там была полуторная кровать, шкаф и такой же, как на вахте стол, на котором так же стоял телефонный аппарат. Не каждый мог позвонить и попросить пригласить кого-нибудь к телефону. А вот моя мама могла. К тому же мы жили на первом этаже.
- Алло, мам, привет! – выкрикнул я в трубку, глядя как Нина Матвеевна садится на стул, увешанный пуховыми платками и ватной жилеткой сверху.
- Сынок, привет! Я с Катькой после работы сразу к бабе поеду. Вы слушайтесь батьку, еды я наготовила. Приеду в воскресенье, все понятно?
- Да, а чего ты нас не забрала! – я, если честно, хотел вернуться уже к Гришке и к нашим делам.
- Вам на следующей неделе с Сережкой надо в поликлинику идти. Перед школой справки взять. Так что сидите дома и не балуйтесь там. Понятно?
- Понятно… - я вздохнул.
- Батька вчера немного выпил….
Тут я напрягся. Холод прошел по спине. Стало вдруг страшно.
- Но он сказал, что пить не будет. Он же один с вами остается. Так что не бойтесь!
А я уже был в состоянии похожем на панику. Будет запой. Очередной двухнедельный запой! С криками, унижениями, страхом и безысходностью. Страх за жизнь всей семьи. Страх длиною в две недели… Изматывающий и уничтожающий психику процесс. С перерывом от месяца до двух. В течение которых отец восстанавливал силы для очередного запоя. Бегал трусцой по утрам, обливался холодной водой и работал до изнеможения. Спиртное стоило денег.
- Не боюсь, мам! Пока.
Трубку я положил на стол и пошел домой. Слышал, как баба Нина положила трубку на корпус телефона.
- Юрка, вы на выходные с батькой остаетесь? Я скажу нашим. Приходите, если что!
Она знала, что такое запой у моего отца. Мы спали иногда у нее на этой кровати полуторной. А мама там оставалась… Сестру он не трогал, она мирно спала в закрытой комнате. А мы не могли уснуть, слыша крики, толкания, плач мамы…
Угрозы пьяного отца редко перерастали в рукоприкладство. Но однажды мама вбежала в нашу комнату, а он шел за ней с ножом. «Дай сто грамм! Дай сто грамм!» - как мантру повторял он. Мы кинулись ему в ноги, что бы он не трогал маму. О том, что он может зарезать нас, даже не думали тогда. Мама плакала и кричала, чтобы он не пугал нас. И только в ту секунду я увидел, что ее лицо разбито! Он бил ее. И мы завыли громко и страшно. Потом мама кинула ему в лицо бутылку с водкой, а сама обняла нас и легла с нами. Я смотрел на ее лицо и сквозь дыру в нижней губе были видны зубы…. Шрам до сих пор есть у нее. Маленький и еле заметный. Она доставала с работы технический спирт и во время запоев давала ему, чтобы не тратить деньги на водку. Он искал его сам, заставлял нас искать. И с годами его чутье достигло просто экстрасенсорных высот. Даже находил фляжки под досками пола!
Я пришел в комнату, сел к брату на диван и сказал:
- Папа вчера выпил….
Сенька вдруг сжал губы и сам весь сжался. По телевизору шел фильм про Буратино. Кривлялись актеры, мелькали кадры, а я сидел, обняв брата и понимал, что вечером придет домой отец. А впереди ночь, день, ночь и день…. Две страшных ночи. Сенька молча плакал. Я тоже был на грани.
- Если что, переночуем на вахте! – старался приободрить я брата.
А в голове были картинки одна страшней другой… Я вспоминал, как мы с Сенькой остались с отцом, когда мама рожала сестру в роддоме. Мне семь лет, брату пять. Начало марта, снег, морозы. Я просыпаюсь ночью в деревенском доме, в котором мы жили до общаги. Отца нет! Мы одни! Гудит печь. Я бегу на кухню. В темноте раскаленные круги, на которых готовится пища, горели зловещим красным светом. Я испугался! Я никогда не видел печную плиту в темноте! Я даже не думал, что она может так выглядеть. И мне показалось, что мы сейчас сгорим вместе с братом! До выключателей я еще не дотягивался. Схватил огромную кружку и, зачерпнув из ведра воды, вылил на раскаленную плиту! Меня обдало паром, я закричал от страха. Я не могу потушить печь! Что делать? Выбежал в коридор с мыслью бежать к соседям. Входная дверь закрыта снаружи на навесной замок! Паника меня толкнула пододвинуть стул к окну, подняться на подоконник и открыть форточку.
- Лю-ю-ю-юди-и-и-и!!!! Помогите!!! Мы гори-и-им!!!! – заорал я в морозную мартовскую ночь.
Тишина. Никого вокруг не было. Я опять побежал в комнату и уже не хотел смотреть на печку с ее красными кругами в чреве. Пробежал мимо и нырнул под одеяло к брату. Сгорим вместе. Так и уснул. Я пьяный отец придет только под утро… И примерно похожие ситуации повторялись довольно часто.
День пролетел, как в тумане. Что-то ели, что-то пили. На улицу идти не хотелось. В четыре часа дня отец должен был быть дома. Не было. Уже стрелка, которая отвечала за часы, подбиралась к цифре пять, как вдруг зазвонил дверной звонок. Отец всегда звонил, когда был пьяный. Долго. Как бы этим звуком предупреждая о своем состоянии. Страшный звук. Пробирал до костей. Пока ты не откроешь дверь – он жал на кнопку. И ты бежишь, поимая, что увидишь пьяного отца с дурной улыбкой на лице и жизнь сразу делится на «до» и «после».
Я распахнул дверь. И все стало еще страшнее. Он был пьян. И он был с другом.
(окончание следует)
Жизнь общяжная. (забугороная)
День тринадцатый. Ад в шалаше
Шалаш – это решение квартирного вопроса, если тебе еще нет и двенадцати лет. Желание иметь собственный угол, свою нору, берлогу, пещеру, землянку – это в крови, это заложено инстинктами и это не вышибается до конца жизни. Поэтому решение данного вопроса затрагивает столько чувств. И особенно остро это ощущается в детстве.
***
Я выглянул в окно в надежде увидеть там Саню или кого-то из компании. Никого. Спит, как всегда, до полудня. После вчерашнего нужно отоспаться, конечно! Поел («Ешьте макароны!»), оделся, вышел… Ну что ж, значит я пойду маячить у него под окнами. Увидит и спустится. Но сначала нужно обойти ближайшие дворы на предмет наличия на них разных знакомых. Вдруг удастся набрать банду для игры в «казаки-разбойники» или в «квадрат» … В последней игре требовался мяч, а это в то время считалось роскошью. Проходя мимо постоянного квадрата, я решил его подрисовать границы куском кирпича, так как ночной дождь немного его размыл.
Игра в «квадрат» была возможна в то время, так как автомобилей во дворах не было вообще! Огромные асфальтированные площадки были полностью в нашем распоряжении! Квадрат рисовался мелом на асфальте или ножом на грунтовке. Десять на десять шагов. Потом он делился ровно на четыре части, а в центре рисовался круг – стартовая позиция для мяча. Итого – по квадрату на игрока. Один из четверки вводит мяч в игру, бросая в центральный круг. Отбивать мяч можно только ногами, а касаний разрешено ровно – ОДНО! Если мяч коснулся твоего квадрата и улетел за границы, то тебе очко. Пропустил между ног – сразу пять. Забили головой – два очка. Набрал двадцать очков – вылетаешь сидеть на бордюре и ждать своей очереди. Рубились просто от души!
Обладатель мяча – Дима Монаков, придумывал правила на ходу. Ну, например, если ему забили, то это не считалось. Или он ударил, а мяч улетел за границы, то тоже не считалось. И так постоянно. «иначе мяч заберу и пойду домой», говорил он. Мы все бесились. Последней каплей в тот вечер стало следующее. Дима поставил мяч на середину и прижал своей кроссовкой, мол, чтобы мяч вошел в игру – целуйте ботинок. Его тезка Дима «Сима» Симонов, вскочил с бордюра и побежал целовать. Даже наклонил голову для удобства. Бегал он быстро, кстати. Удара в грудь головой владельцу мяча не ожидал никто! Даже сам Монаков. Ноги эффектно взмыли вверх! Мяч был схвачен Симой и брошен в наше распоряжение.
- Никто тебе ноги целовать не будет, козлина! – стоя над ним процедил Сима.
Монаков же начал плакать и тереть руками в районе груди, сидя на заднице. Мяч ему вернули через часа два, а он наблюдал, как мы играем.
Это было вчера. А сейчас надо что-то придумать.
Встретил Лазаря (Вова Лазарев) и Петьку – оба из соседнего дома. Два бестолковых пацана, с которыми всегда интересно было играть в игры, требующие безбашенности. Например, Лазарь всегда мог сигануть с самой высокой точку во что-нибудь напоминающее гору песка, листьев или водоем… Или забравшись на тонкое деревце, схватиться за макушку и плавно спланировать на землю. Иногда, как вы понимаете, деревья ломались… Поэтому периоды, когда он был без гипса, были весьма непродолжительные.
А Петька – все повторял за ним скорее за компанию, чем по внутреннему убеждению. Тем более внутренних убеждений у него отродясь не бывало. Такое подневольное существо и имитатор.
- Здорово, пацаны! Чо делаем? – классическое начало диалога.
- Ничего. А что?
- Да так.
- А-а-а… А чо делать будете?
- Хотим пойти рыть землянку, - сказал Лазарь и нагнувшись, поднял с земли саперную лопату. – Смотри, что мне дядька оставил!
Я от восхищения присвистнул! Штык-лопата!
- А куда вы пойдете? Можно с вами?
- Ну, на карьеры… - сказал Лазарь. – Мы там уже копали…
- Ага, копали уже, - поддакнул Петька.
- Или в лес. Говорят, под корнями классные землянки получаются… - продолжил рассуждать Лазарь.
- Ага, может и в лес, - Петька был в ударе.
- Давайте, дождемся Саню и пойдем в месте! – предложил я.
Мне было все-равно куда.
- Ну, давай, - Вова Лазарь переложил лопату из одной руки в другу с таким серьезным видом, что я проникся к нему уважением незамедлительно.
- О! – вдруг воскликнул Петька. – Рыжий вон идет! – и заорал: - Ры-ы-ыжий!!!
Рыжий – это Денис с моей общаги. Как я его не переваривал! Во-первых, меня бесил морковный цвет его волос. Потом веснушки, которые были везде. Даже на зубах. Кожа белая и тоже в рыжих пятнах. Неприятный тип, как по мне. Никогда не считали его достойным членом любой игры. Он же, наоборот, считал себя незаменимым и лез во все дыры. Этим он бесил особенно. И вот я с тревогой вижу, как он начал бежать в нашу сторону.
- На фига ты его позвал? – цыкнул я на Петьку. Тот лишь недоуменно пожал плечами. – Будешь сам с ним возиться!
- Здоров, ребя! – Рыжий уже был перед нами. – Куда пойдем?
После демонстрации орудия для копания и краткого плана на день, Рыжий успокоился и решил остаться с нами. Перспектив было больше.
В разговорах и обсуждениях мы подошли к Сашкиному подъезду. Я сказал всем, что ждем Саню и потом решаем окончательно, чем себя занять.
Свист Сани я узнавал безошибочно. Он засовывал по два пальца каждой руки в рот и протяжно свистел. Оглушительно громко – это мягко сказано. В этот раз я тоже не ошибся и посмотрел в сторону источника свиста. Саня стоял на балконе и махал нам рукой, показывая знаками, что выйдет через десять минут…
Время было абсолютно бесполезным мерилом. Минуты нас не волновали. Полдня – вот минимальный отрезок времени во время каникул. Так что несчастный час в ожидании Сашки прошел незамеченным. Зато мой друг пришел с классным ножом, планируя замутить игру в «ножики», видимо. Возникла непродолжительная, но продуктивная беседа на предмет времяпрепровождения и было решено идти на карьеры. Тем более, в «ножики» можно было играть и там.
Огромная территория вдоль реки Днепр была изрыты самым причудливым для детского глаза образом. Карьеров с водой было штук пять. Между ними были строительные подъезды для самосвалов, кругом горы песка. Часть из них слежалась так, что сверху уже росла трава и мелкие кустики, а стены были такими плотными, что были почти вертикальными. Высота некоторых таких вот «гор» достигала шести-семи метров. И с них можно было прыгать вниз в мягкий песок, зарываясь по колено и скатываясь кубарем вниз. Кусты, и даже деревья, во множестве росли внизу и местами образовывали островки, где с успехом мог спрятаться партизанский отряд из десяти человек. Сейчас я вспоминаю, что карьеры перестали разрабатывать лет пятнадцать назад до описываемых событий.
В общем, мы веселой толпой прибыли на место. Лазарь с Петькой и Рыжим продолжили копать пещеру, а мы с Сашкой, найдя о дороге пару досок, решили начать с наземного вида шалаша – типа «вигвам». А потом ходить к друг другу в гости! Либо замутить войну со взятием крепости!
Пещера была когда-то начата в отвесном склоне песчаного холма. В нее уже можно было залезть почти полностью, а если подогнуть ноги слегка, то со стороны и не видно было совсем.
- Я начну сегодня первый! – крикнул Лазарь.
И нырнул в зияющее отверстие будущей пещеры. Через секунду оттуда полетел песок. Лазарь расширял внутреннее пространство, чтобы там могло поместиться больше одного человека.
Петька и Рыжий просто ждали своей очереди. Сначала просто внизу, рядом с Лазарем. А потом, найдя неподалеку подъем наверх, поднимались и прыгали вниз. Пролетая над входом в пещеру под хохот и крики самого Лазаря, который, выглядывая из норы, что-то им кричал.
Мы с Саньком тоже трудились, дабы не опозорится перед пацанами. Доски были защемлены между двумя деревьями, благо, они росли вплотную, а уже к ним мы сносили толстые ветки, поломанные молодые деревца и даже строительный мусор, в избытке валяющийся неподалеку. Это и куски волнового шифера, линолеум, даже оконные фрамуги без стекла.
Мы изрядно вспотели, обрезая сучья Сашкиным ножом, ломая об колено ветки нужного размера и руками выкапывая ниши для того, чтобы в них вставить палки. В итоге, вышло сооружение похожее на кучу хлама без признаков гармонии.
- А ну-ка, Юрик, в сторону! – Сашка стоял на отдалении от шалаша. – Сейчас проверим на прочность…
И разогнавшись, всем телом навалился на одну из сторон шалаша.
- Нормально! – шалаш немного поддался, но сохранил свою уродливую бесформенность.
Истошный крик Лазаря вывел заставил нас вздрогнуть одновременно.
- Пацаны!!!! ААААААААА! – услышали даже, как сорвался у него голос.
Мы выбежали на крик из своих кустов. Лазарь и Рыжий руками разбрасывали песок на склоне. Как-то страшно быстро… И почему-то на склоне мы не увидели признаков пещеры. Ее не было. Просто гора песка, в которой копался орущий Лазарь и какой-то встревоженный Рыжий…
- Петьку засыпало!!! – обернувшись к нам, заорал Лазарь. – Помогайте откапывать!!!
Я похолодел почему-то и ноги вдруг стали какими-то ватными. Но это больше от слов Вовы, чем от понимания факта. Сашка, закусив нижнюю губу, с решимостью свойственной ему в таких ситуациях, кинулся на склон к пацанам… Я не стал отставать. Взял себя в руки.
«Что там могло быть с Петькой? Ну, прикроется руками, полежит полчасика, пока мы его откопаем… Делов-то!»
- Я стоял там, - в процессе рытья бубнил Рыжий, как бы отвечая на наши незаданные вопросы. – Наверху. Земля подо мной вдруг села вниз. Чуть-чуть так совсем. Я подумал, - перевел дыхание наш товарищ. – Сейчас все обвалится и прыгнул вниз…
- Я видел, как обвалилась пещера! – Вова, вытирал пот со лба, оставляя грязные полосы. Это пот смешивался с пылью. – Вход как глаз закрылся… А Петька там… Расширял… Мы только-только поменялись с ним…
- А что такого? – я, конечно, был начитан, но пока не понимал, что такое пару самосвалов песка на человеке.
- Он умрет там!!! – выпучив глаза заорал Лазарь. – Сдохнет, задохнется… - и внезапно сам задохнулся от нахлынувших чувств.
Я похолодел от ужаса. Песок отбрасывал, не чувствуя боли от сломанных ногтей, ничего не могло меня остановить! Рядом в бешенном темпе работал Санек. Мы хотели увидеть кеды Петьки, чтобы вместе вытянуть его на воздух…
- Бегите за взрослыми!!! – заорал нам Лазарь. – Кто-нибудь!!! Ну!!! Я тут останусь! Я буду рыть! Я буду рыть!
И он толкнул меня и Саню так, что мы скатились со склона на несколько метров.
- Рыжий!!! Ты чего встал! Да блять!!! – он так страшно выглядел, что это придал нам сил и уверенности.
Почти одновременно мы втроем побежали в сторону района. Саша всегда бегал быстро! И именно на него я надеялся больше всего. Через минуту он уже был на значительном расстоянии от нас с Рыжим.
- Оставайся здесь! Покажешь дорогу! – сказал я Рыжему.
А сам перешел на быстрый шаг, сгибаясь от боли в боку. Рыжий сел прямо на дорогу, ожидая хоть кого-то. Я иногда оборачивался, чтобы убедиться в том, что он на месте. Уже взбираясь на возвышенность, на которой находился наш район, я, обернувшись, увидел, как от точки, которая была Рыжим, отбежали две фигуры, видимо, кто-то из взрослых шел мимо… Помогут Лазарю! Вдруг успеют?
Сашка наверняка уже кому-то рассказал. Я никогда не был бегуном на длинные дистанции, поэтому последние несколько сот метров, шел и внимательно всматривался вдаль. Там, возле дома, где жил Саня никакой активности не наблюдалось. Мне представлялось, как все становятся на уши и в бешенном темпе несутся спасать Петьку. С мигалками и сиренами. Я даже озирался вокруг в надежде увидеть начало операции по спасению… Ничего. Вселенная на обрушилась.
Подбежал к подъезду Санька, глянул на его окна. Солнце давно село, на улице начинало темнеть. Но света не было. Куда же он побежал?
Я присел на лавочку, чтобы перевести дыхание и понять, что делать дальше. Петька там, под слоем песка. Я гнал от себя мысли о смерти. Я не хотел допускать даже на секунду, что больше Петьки никогда не будет. Просто кто-то там сейчас его откопает, отряхнет от песка, и Петька засмеется, как ни в чем не бывало. Мол, чего вы все такие испуганные? Я же там просто свернулся клубочком, и дышал потихоньку! Помните, как на пляже, когда вы меня закапывали в песок, а я потом –РАЗ! – такой выпрыгивал? Вот, правда, сейчас я не смог выбраться сам. Тяжело слишком!
- Юрик!!!! – голос Санька вывел меня из оцепенения.
Саня подлетел ко мне сзади и, подняв меня со скамейки, потащил в свой подъезд.
- Я забежал в «опорку»! – делая паузы между шумными вдохами, начал рассказывать мой друг. Опорка – это общественный пункт охраны порядка, если что. – Рассказал им все. Они сразу отправили туда машину. Я им рассказал куда ехать. Сказал, что наш друг там остался. Пошли на балкон. Сейчас. Их. Привезут. Рыжий где?
- Оставил там, посередине ждать. Чтобы встречал наших….
- Молодец! – похвалил Санек. – У меня дома сегодня допоздна никого нету. Пошли на балкон. Будем ждать. С балкона виден подъезд Петьки. Их должны привезти же к дому… Голодные все будут!
Я соглашался и покорно шел за ним. Вот он открыл входные двери, прошли большой зал. Там Саня открыл балконную дверь и вот, мы стоим и смотрим с высоты пятого этажа на площадку перед подъездом Петьки. Все как на ладони.
- Как ты думаешь, - начал Саня. – Петька живой?
- Я не знаю… - уверенность моя исчезала с каждой минутой. – Как-то не верится… Ой! Смотри милиционер идет!
- Тихо ты! – Саня зажал мне рот и оттащил от ограждения вглубь балкона. – Чего орешь!
Мы немного так постояли, и снова заняли свои места.
Успели заметить, как милиционер зашел в подъезд, где жил Петька. Мы уже ничего не говорили. Просто напряженно наблюдали за происходящим. Из подъезда вышли люди. Одна женщина, выбежала на дорогу и, как бы размышляя, в какую из сторон ей бежать, держалась двумя руками за голову.
- Тамара! – закричал какой-то человек. – Вернись обратно!
Она стояла еще пару минут, а потом опустив руки вернулась к компании людей, среди которых стоял милиционер. Они ждали. Милиционер пришел по адресу, который дал Санек.
Совсем уже стемнело. Включились фонари. Людей у подъезда становилось больше. Мать Петьки уже просто сидела на лавочке и ее обнимал мужчина. Нервное напряжение чувствовалось даже у нас на балконе. Мы молчали. Прошло более трех часов.
- Милицейская машина! – Сашка вытянул руку, указывая мне куда смотреть. – Это они!
Машина ехала медленно. Сзади УАЗика был закреплен полуприцеп для легковых машин, в котором обычно дачники перевозят картошку и всякие необходимые в хозяйстве вещи. «Зубренок» вроде назывался. Полуприцеп был закрыт тентом.
Автомобиль проехал под нашими окнами и остановился у подъезда Петьки. Сначала вышел милиционер, сидящий рядом с водителем, и открыл двери для тех, кто сидел сзади. Вышли Лазарь, Рыжий и еще один милиционер. Водитель, также в милицейской форме, подошел к своим коллегам, чтобы получить инструкции. А к Лазарю уже подбежала его мама и обняв увела в сторону ото всех.
- Где мой сын?! – заорала женщина, которую называли Тамара.
Милиционеры, которые были в машине, подошли к ней с двух сторон и повели к прицепу. Лазарь уже сидел на земле, обняв голову руками. Его мама гладила его по волосам и без перерыва вытирала свое лицо руками.
Милиционер-водитель уже ждал возле прицепа, снимая крепления с тента. И резким движением скинул ткань. Мы увидели ноги в кедах.
— Это Петька! – выдохнули мы вместе с Саней.
И в ту же секунду на весь район закричала его мама. От этого крика кровь стыла в жилах. Коже вдруг стало так холодно и мне захотелось забиться куда-нибудь далеко и глубоко. Чтобы никогда не слышать этого страшного звука.
Тент сняли полностью. Петька лежал на спине, майка была задрана до подбородка. Это без сомнения был наш товарищ. Был. Его мама забралась в прицеп и положила Петькину голову себе на колени. А потом вдруг стала бить его по щекам и делать искусственное дыхание.
- Он еще живой!!! – закричала она с надрывом. – Сыно-о-о-ок!!! Заче-е-е-е-ем? А-а-а-а!
Ее снимали с прицепа обессиленную… И уже на руках у кого-то она потеряла сознание.
Я глянул на своего друга Сашку. Он плакал. И я, сам того не замечая, был весь мокрый от слез. Машина с прицепом уехала. Опознание завершилось. День тоже.
***
Эпилог.
Петьку помогли откопать люди еще до приезда милиции. Он уже был мертв. Ему было десять лет.
Лазарь – долго не мог оправиться от случившегося. Стал замкнутым. После лета даже сильно пострадала учеба. Это был поворотный момент для него. И повернуло его в не самую лучшую сторону. Его потом даже перевели в спецшколу для умственно-отсталых.
Рыжий – пришел домой и лег спать. Он так и не понял весь ужас случившегося. Возможно, рыжие все такие. Живучие и стрессоустойчивые, как тараканы. Тоже, кстати, рыжие.
Я – это я.
Раненых ВСУшников вывозили на семи скорых: в Харьков опять попадание
Минувшей ночью российские ракеты и беспилотники изрядно проредили ряды боевиков и иностранных наемников. Удары наносились по местам дислокации и ротации ВСУ.
ФОТО: СОЦСЕТИ
Как сообщает телеграм-канал военного обозревателя Сергея Лебедева, ночью ракета прилетела в общежитие ВСУ в городе Харькове в переулке Отакара Яроша. Украинские каналы выкладывают фото рядом стоящего здания, в котором повылетали стекла. Про общежитие же не упоминают, хотя на место выезжало семь скорых. Чуть позже был нанесен удар по поселку Боровая — опять же по зданию, где располагались силы ВСУ. По данным местных жителей, во дворе стояло 6 единиц техники. Сообщается также о попадании ракеты предположительно в место базирования вертолетчиков на аэродроме Кременчуга. Еще один прилет зафиксирован по расположению ВСУ в Сумской области.
Уже утром под ударом опять оказалась Одесская область. В этот раз внимание уделили электроподстанциям. Видео горящих трансформаторов выложили в сеть местные жители. Как сообщают одесские власти, «в Одесской области в результате утренней ракетной атаки повреждено оборудование облэнерго и обесточена часть потребителей. Свет попытаются вернуть до конца дня».
Источник:
Готовы к Евро-2024? А ну-ка, проверим!
Для всех поклонников футбола Hisense подготовил крутой конкурс в соцсетях. Попытайте удачу, чтобы получить классный мерч и технику от глобального партнера чемпионата.
А если не любите полагаться на случай и сразу отправляетесь за техникой Hisense, не прячьте далеко чек. Загрузите на сайт и получите подписку на Wink на 3 месяца в подарок.
Реклама ООО «Горенье БТ», ИНН: 7704722037
В КАИ можно купить зачеты, а в общагах тараканы? Опрос студентов
В КНИТУ-КАИ учатся более 25 тысяч студентов и как в любом вузе, здесь ходят слухи о том, что преподавателей можно "купить", совсем не ходить и получить диплом?
Как учатся ребята и как живут в общежитии, правда ли, что студенты даже ели тараканов Учащиеся раскрыли все секреты своего вуза